Эпилог
Где-то. Райдо
Вечный Странник шел куда глаза глядят, дивясь на перемены, произошедшие с этим миром. Повсюду ему встречались странности: то вода легче воздуха, то люди, забывшие о том, что они живые, то стая волков, решивших, что они куда больше достойны звания разумных, чем любые люди.
Много раз он встречал сумасшедших, вопивших о конце света. Еще чаще – людей совершенно разумных, но говоривших примерно те же слова, что и лишенные разума калеки. Но сам Райдо не верил в то, что мир может погибнуть: по чьим тогда тропинкам и дорогам будет вынужден странствовать Вечный Странник? А стаптывать очередные сапоги путник был готов еще не одну вечность.
Но то странное предложение не выходило у него из головы. Странный кхае с необычно яркими глазами, так и не представившийся, однажды ночью подсел к Вечному Страннику, когда тот решил выпить эля в очередной таверне, и спросил:
– Райдо, не хотел бы ты повидать другие миры?
Сначала путник решил, что разговаривает с очередным сумасшедшим, но потом увидел фиолетовые глаза. Кхае, понял Райдо. Еще ни одного свихнувшегося жителя Абатты ему видеть не доводилось, поэтому путник ответил мирно:
– Нет, мои сапоги повидали еще не все дороги этого мира. Зачем мне другие?
– Этот мир, возможно, погибнет. А умирающий мир – не самое хорошее место, доложу я тебе. – Кхае хитро улыбнулся. – Не упусти шанса: он дается очень немногим. Но ты – уникальный человек. Порой мне кажется, что в любом из детей Абатты человеческого больше, чем в тебе.
– Куда мне до вас, абаттцев, – махнул рукой Райдо. – Но нет, спасибо за предложение.
– Жаль, – с печалью в голосе произнес фиолетовоглазый. – Но что будет после твоей смерти – тебе не все ли равно?
– Все равно, – невольно улыбнулся Вечный Странник.
Он не собирался умирать.
– Завещай тогда свою душу Абатте, – предложил кхае. – Взамен обещаю, что новое приключение тебе понравится не меньше, чем нынешнее.
Райдо думал не слишком долго.
– Почему нет? Только, боюсь, ждать придется долго! – рассмеялся он. «Вечность», – добавил про себя путник.
– Мне это подходит, – кивнул абаттец. – Поставишь роспись кровью?
Перед Вечным Странником легли бумага и перо.
– Кровью? – удивленно нахмурился тот.
– Шучу, – сообщил кхае. – Подойдут чернила. Можешь вообще не расписываться: мне это нужно лишь для коллекции – повесить на стенку.
Путник понимающе кивнул: такую простую просьбу он вполне мог уважить, даже пожертвовав каплей собственной крови. Сняв с пояса острый нож, Райдо сделал на руке небольшой надрез, окунул туда перо и размашисто написал свое имя.
– Годится? – придирчиво оглядев бумагу, спросил путник.
– Вполне, – кивнул кхае. – Спасибо. Мы еще увидимся, хоть, может, и не в этой жизни. Ведь душа – штука иногда более долговременная, чем сам мир. А Абатта…
– Абатта будет жить, – с улыбкой завершил Райдо: он прекрасно знал эту фразу, столь близкую сердцу любого кхае. – Надеюсь, увидимся мы еще не скоро. Я не слишком люблю умирать!
– Ты просто не пробовал, – рассмеялся негромко фиолетовоглазый. – Не говорю «прощай», говорю – «лан-эр’», что значит: увидимся.
– Лан-эр’, – распробовал на вкус чужое слово Райдо. – Как тебя называть при следующей встрече, незнакомец?
– Мурре, – сказал кхае и исчез.
Райдо задумчиво пригубил кружку эля и произнес в воздух:
– Ох уж мне эта Абатта. Никакого от нее спокойствия!
Вот так это было. Сейчас же Райдо шел вперед, как много лет до этого, и вспоминал те яркие глаза и смешное имя. Имя, как он помнил, мятежного бога, что никак не хотел принимать правил игры этого бедного мира…
Обитель Туманов
Может, мир и хотел рухнуть, но в Обители Туманов работа кипела. Законы материи и магии менялись каждый день, то стабилизируясь, то вновь выскакивая за рамки привычного. Но маги на то и маги, чтобы быть готовыми ко всему необычному.
– Как у нас дела? – деловито поинтересовалась Наставница у вошедшего в ее кабинет Акирона.
– Вода вновь обрела обычную плотность, – ответил маг душ, – но теперь дерево наотрез отказывается гореть. Угли горят – а дерево нет. Хорошо, что у нас есть запасы.
– Стихийники еще не разобрались?
– Нет, но они работают над этой проблемой. – Акирон зевнул: в последнее время выспаться не удавалось. – Как ты думаешь, не зря мы подписали контракт с Мятежником?
– Не знаю, как ты, – Наставница задумчиво постучала пальцем по столу, – но я умирать не собираюсь. Так что это не имеет значения.
– Все смертны. Даже миры, – равнодушно улыбнулся Акирон. – Но, думаю, с уходом Абатты гибель нашего мира отложится на неопределенный срок.
– И контракт, я думаю, тоже останется невостребованным еще бесконечность, – заметила Наставница.
Они двое, как и Райдо, подписали бумагу, по которой завещали души Абатте. Уходить вместе с Летающим Островом никто из магов, разумеется, не собирался: и в этом мире у них хватало дел. Смерть же им виделась вещью еще очень далекой. Почему нет, спросили тогда друг друга старые друзья.
– Все это глупости, – решительно произнесла Наставница, возвращаясь к делам. – У нас новый король, который получил в наследство страну, полную сумасшедших монстров, проблемы с кораблями, теперь еще и с огнем…
– Работаем, – кивнул Акирон. – Предлагаю сделать так…
Маги углубились в решение многочисленных проблем, выкинув из головы контракт. Впереди у них было еще очень много времени.
Серая стая
А вот к Волчьим головам никто не приходил, не предлагал подписывать никаких контрактов. Не то чтобы Мурре недооценивал Кирана и всю его команду, но именно эти люди показались ему настоящими жителями этого мира, во всех смыслах.
После той битвы отряду чудом удалось избежать полного истребления и уйти. Без трудностей не обошлось: в какой-то миг все воины будто потеряли разум, остановились, подняли глаза к небу… Но Роберт, их единственный маг, не зря тренировался столько времени.
Разум волшебника был изменен магией, изменен в лучшую сторону. Он сумел противостоять стремительно изменяющимся законам мироздания. Пусть сам Роберт и не смог понять, каким образом, но он смог пробудить от странного сна и своих друзей.
Стая выжила, ушла подальше от страшного места, туда, где жизнь изменилась не так сильно и где, судя по всему, вполне можно было жить. Но, как обычно, если нет общей угрозы, людям свойственно воевать. А там, где война, всегда найдется работа для лучших наемников этого мира!
Абатта
В городе много башен: кхае их любят, предпочитая обычным домам. Кто-то скажет, что как жилые дома эти строения неудобны, но любой из жителей Абатты возразит, сверкнув фиолетовыми глазами, что это не так. Каждая башня – словно отражение души кхае. У кого-то она может напоминать крепость. У других – воздушная, стремящаяся ввысь.
Башня есть и у демиурга: на фоне многих незаметна, проста. Другая ему и не требуется по одной простой причине: ведь вся Абатта – отражение его души. Но где-то жить нужно даже ему – божественность его хромает на обе ноги.
– Как думаешь, что ждет Абатту дальше? – говорит этот самый демиург, сидя в кресле на последнем этаже башни.
Обращается он к кошке, единственной его сожительнице. У черной бестии фиолетовые глаза, и ее все кхае считают полноправной жительницей Абатты. Правда, своей башни у нее нет. Зачем башня кошке?
– Шерат, я серьезно, – смеется Мурре, когда кошка вместо ответа запрыгивает к нему на колени и начинает мурлыкать. – Сбежать-то мы сбежали, только вот что теперь делать? Понять бы, куда мы сбежали…
Кошка поднимает голову и смотрит серьезными глазами на демиурга.
– Ты права, – соглашается тот. – Все это не суть важно. Ведь Абатта будет жить.
История закончилась. Кто знает, что стало с тем многострадальным миром: вполне возможно, он оправился от всех ран. Возможно, погиб и возродился заново. В Абатте о нем будут помнить, как и о многих других. Миры за стенами менялись, менялся и сам город, множество раз побывав разрушенным и возрожденным вновь.
Все меняется, и лишь девиз Абатты, который знают все кхае с самого рождения, остается все тем же: «Абатта будет жить».
Назад: Глава 14
На главную: Предисловие
