24

Если бы я был поэтом, сидел бы в замке и описывал все эти аспераноррские погоды. Все эти рассветы, закаты и прочие прелести. Потому что они стоят самых изысканных слов. Как любит говорить Олег, рассветы похожи на поцелуи юной прелестницы. Осторожные, теплые и нежные. Пожалуй, он прав. Есть в них нечто женское. Например? Изменчивый характер. Как у моей Мэриан. Она уже два раза обиделась, разбила кружку и примеривалась к тарелке, но я успел отобрать. Нечего посуду портить. А все потому, что сегодня утром мы выступаем. Наконец Мэриан перестала бурчать и ушла вниз, на первый этаж. Не завидую я нашей хозяйке. Сейчас и ей достанется. За что? Откуда мне знать. Может, за проволочку с завтраком или еще за что-нибудь. Мало ли причин можно придумать, если надо сорвать злость?

— Дьявол раздери эти женские капризы, — тихо пробурчал я и посмотрел на стол, где была разложена моя броня. — И эти железки тоже…

На столе были разложены доспехи, изготовленные для меня Эйгаром. Черные, с серебряными насечками. Слава богам, что у него хватило ума не переборщить с украшениями и вензелями. Кроме нашего герба, вырезанного на кирасе, никаких узоров не увидел. Но, присмотревшись, нашел несколько защитных рун на наручах.

Те, кому это неинтересно, могут спокойно идти позавтракать. Раньше чем через полчаса все равно не оденусь. Прежде я не заострял на этом внимания, но пока парни собирались, а Мэриан доставала хозяйку, могу рассказать более подробно. Вот уж никогда бы не подумал, что это такая канитель: облачаться в рыцарские доспехи.

Все начинается с белья. Потом шерстяные обтягивающие штаны и прочная стеганая рубашка. Даже не рубашка, а тужурка из мягкой, но прочной ткани, усиленной кожаными вставками. Шнуровка на рукавах (от запястий до локтевых сгибов). В районе ключиц, у локтей, на плечах и у пояса — пришиты двойные кожаные шнурки. Для чего они нужны, я расскажу позже. В процессе, так сказать.

Облачение начинается с сапог. Если быть точным — это нечто похожее на борцовки из очень мягкой кожи. Обулись, потоптались, покрутились, чтобы ничего не болталось. Далее берем длинные полосы из шерстяной ткани. Полосы похожи на бинты или обмотки, в которых некогда щеголяли солдаты. Тщательно обматываем икры и главное — колени. После этого, как бы глупо это ни выглядело, к сапожкам цепляем шпоры. Потом будет сложно нагнуться. Следующий шаг — на обувь пристегиваем сабатоны. Грубо говоря — латные ботинки. Они бывают разных видов, но мои закрывают лишь верхнюю часть обуви.

На икры надеваем стальные голенища — наголенники. Они, как правило, состоят их двух половинок, которые плотно охватывают икру и застегиваются с помощью обычных кожаных ремешков. Напоминают краги, которые часто используют всадники. Застегнули, проверили и начали одеваться дальше. Набедренники с наколенниками. Все так же неторопливо. Между прочим, наколенник крепится и к наголенникам — с помощью небольшого штырька, закрепленного в верхней части этих стальных голенищ.

Закрепили, проверили, выматерились. Полегчало? Сомневаюсь…

Далее, крепим эти бронированные «штаны» к подолу рубашки, чтобы не сползали. Для этой цели по бокам тужурки и пришиты те самые кожаные шнурки. Они продеваются в специальные петли. У нас похожим образом болотные сапоги привязывают к поясу.

Вот… Привязали. Прониклись? А мы только начали одеваться.

После этого натягиваем кольчугу. Она у меня длинная и доходит почти до середины бедра. В районе пояса есть тонкий кожаный поясок, который позволяет затянуть ее на талии. Дальше… Кольчужный воротник. Эдакий «слюнявчик», который застегивается на спине. Тут уже без помощи не обойдешься, но я умудрился завязать три шнурка. Это дополнительная защита шеи, которой не стоит пренебрегать, если не хочешь поймать стрелу между кирасой и шлемом.

Слава богам, что в комнату постучался Ольгдир. Будет кому помочь. Я уже и отдохнуть не прочь, но вы же от скуки умрете. Идем дальше…

Верхняя часть нагрудника… Она похожа на стальной жилет или обычную кирасу. Разве что покороче немного. Аккурат до солнечного сплетения достает. Надели, затянули ремнями на плечах и боках. Удобно? Пока удобно. Кстати, к передней части нагрудника прикреплен широкий кожаный ремень. Он нужен для крепления нижней части нагрудника, соединенного с подолом. Далее — тот самый подол, изготовленный из узких горизонтальных полос. Эдакая телескопическая юбка. Соединяем верхнюю и нижнюю части нагрудника с помощью ремня. После этого к подолу — опять же с помощью кожаных ремешков — крепятся тассеты для дополнительной защиты бедер.

На предплечья таким же образом, как и наголенники, надеваем наручи. С помощью кожаного шнурка у локтевого сгиба привязываем их к рукавам рубашки. Следом надеваем плечевые щитки. Поверх — наплечники, которые опять крепим к рубашке.

И не говорите — мне уже самому надоело. Но уже вроде бы и все. Остались перчатки, пояс для оружия и шлем. Но это можно и позже. Надо сесть и передохнуть немного. Уф…

Мне почему-то кажется, что женщины, живущие в Средневековье, одеваются гораздо быстрее мужчин-рыцырей. Видимо, у них шнурков поменьше. Если вы в каком-нибудь романе прочитаете, что «рыцарь быстро надел доспехи и вскочил на коня», то найдите автора и дайте ему в морду. Нет, подвижность от доспехов не страдает. Если вас, конечно, не качает ветром от слабости. В хороших рыцарских доспехах можно валяться по земле, падать на колени и даже кувыркаться. Можно и даже нужно, если не хотите схлопотать каким-нибудь острым предметом по голове.

Пора в дорогу… Я взял в руки рыцарский шлем и перчатки. Оружие и вещи, которые собрал в дорогу, уже вынесли во двор.

У лестницы топтался Рэйнар Трэмп — злой как черт. Да, я все-таки послушался Димку и Вэльда и оставил его в Кларэнсе. Вместо Трэмпа отрядом кавалерии буду командовать я. Мы немного пересмотрели тактику, и даже отряд пехотинцев оставим в городе. Здесь становится неспокойно, а бросать орден на произвол судьбы… не дело это. Рассчитывать на городскую армию не приходится. У меня уже был случай убедиться в их «верности» норру. Со временем я вообще разгоню этот сброд. И Вэльд, и Димка тоже не светились от хорошего настроения, но это их дело. Приказы выполняются молча. Про себя можете ругаться, но будете слушаться. Почему? Потому что я так сказал! На площади уже выстроено сто тридцать бойцов, которые отправятся с нами на юго-западную границу. Как там говорили древние: жребий брошен? Вот именно.

Пожалуй, опущу сцену прощанья. Вам это знать без надобности, а мне лишний раз нервы портить не хочется. Итак… выслушал… Будто на тот свет уходим. Это все Кира виновата и Ольга Сергеевна. Распустили тут… осеннюю сырость. Между прочим, в Асперанорре у женщин не принято плакать, когда мужчина уходит в поход. Считается плохой приметой. Будто заранее хоронишь. И встречать с радостными криками не принято. Таким образом ты оскорбляешь память тех, кто не вернулся. Праздники начинаются после того, как справлены поминки о погибших. Тогда и смейся, и радуйся сколько влезет. Можешь даже слезу пустить, если так хочется.

Встречавшиеся на улицах горожане опускали глаза и по-быстрому убирались с дороги. Из города вышли тремя колонами. Первым с двадцатью бойцами выдвинулся Свэн Вархэлд. Он ушел далеко вперед, выслав пять всадников в передовой дозор. Следом за ним одной колонной тронулись два отряда кавалерии — мой и Мэдда. За нами — гномы и Гудивар Виккэр, который прикроет нам хвост.

— Хорошее лето… — протянул Мэдд, обмахиваясь какой-то веткой, сорванной при выходе из города. — Только бы дожди не зарядили.

— Да, — кивнул я, — но ты же знаешь пословицу про аспераноррскую погоду.

— Если она вам не нравится, то подождите пятнадцать минут — изменится.

— Вот именно.

Двигались мы неторопливо. Гнать лошадей в самом начале пути, это не самая лучшая идея. Вот и ехали шагом, иногда переходя на рысь. Найда недовольно прядала ушами и встряхивала гривой. Видимо, мошкара одолела. Ее в низинах предостаточно. Как ни странно, шли молча. Если кто и разговаривал, то негромко. Звякали удила, фыркали лошади, да иногда стучали подковы, если на дороге попадалась каменная осыпь.

Природа? А что природа? Обычная природа южного Асперанорра. Холмы, небольшие перелески, рощи из столетних дубов да заросли кустарника на склонах. Дремучих лесов, которых в избытке к востоку от Кларэнса, вы здесь не увидите. На горизонте синели горные вершины, украшенные белыми шапками вечных снегов. И воздух… Эх, какой же здесь ароматный воздух!

Если бы не деревни, жители которых провожали нас злыми взглядами, так просто рай земной. Воронов прав — мы уничтожили нежить в Кларэнсе и его округе, но не смогли уничтожить зло, царящее на этих землях. Почему так произошло? Увольте, но я не знаю ответа. Зато прекрасно вижу эту ненависть, которая сквозит в глазах людей. Она чернеет на их лицах, как отметина нежити, жившей на этих землях. За редкими, очень редкими исключениями. Разве что у детей, игравших на улицах, были открытые и светлые лица. Лица, не испорченные тяжелой жизнью и непосильным трудом. На окраине одной деревни чернели останки сожженного дома. Отвечая на мой безмолвный вопрос, Мэдд пожал плечами.

— Здесь жил оборотень. Его сожгли люди Гэрта.

— Обращенный?

— Нет, — Стоук поморщился и покачал головой, — врожденный. Видимо, его родителей проклял тадд-мэрр, проходивший через деревню. Лет двадцать тому назад. Женщина была беременной и вот — родила чудовище.

— Разве это не видно сразу?

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Наверное, родители прятали дитя от соседей и держали его взаперти. Потом, когда мать умерла, ее сынок вырвался на свободу и начал резать скот.

— А где был отец?

— Отец был местным пастухом и редко ночевал дома. Когда пришли воины, он, на свою беду, был здесь. Даже пытался защитить своего сына. Его и убили вместе с ним. Убили, а сына сожгли заживо.

— А просто убить нельзя было?

— Люди Гэрта не любят раздумывать. Они выполняют приказы.

Да, теперь я вспомнил эту историю. Мне рассказывал о ней сам мастер Гэрт. Говорил, что жители этой деревни пытались защитить парня. Вас это удивляет? Меня тоже удивило, пока не узнал о причинах. Люди защищали своего оборотня. Того, кого боялась вся округа, да так, что редкий разбойник осмеливался показаться в этих местах. А скот они попросту запирали в домах, оставляя на пастбище несколько овец, как дань этой нечисти.

Вот такие здесь нравы… Черта с два разберешься во всех хитросплетениях.

Мне почему-то запомнилась одна девочка. Мы проходили через деревню, а она, уцепившись ручками за забор, провожала нас широко открытыми от удивления глазами. Смотрела с доброй и немного загадочной улыбкой. Не знаю, по какой причине, но у меня даже воздух в горле застрял. И вдруг этот ребенок приподнялся на цыпочках и помахал нам рукой. Словно благословил…

— Прелестный ребенок, магистр, — пробурчал Мэдд Стоук, видимо проследив за моим взглядом. Он посмотрел на ребенка и неожиданно улыбнулся. — Она похожа на маленькую богиню. Глаза чистые, словно умытые северными дождями.

— Может, еще и не все потеряно…

— Ты это о чем? — покосился наш здоровяк.

— Так… — лениво отмахнулся я и пришпорил Найду. — Хэйс!