Глава 25
ПОДЗЕМЕЛЬЕ МЕРТВЫХ МАГОВ

Телепорт лича закинул нас в какую-то затхлую пыльную пещеру. Сразу после переброски остатки моих диверсантов и свита Морту снова закружились в вихре схватки.

Я бросился на самого мертвого короля, тот не отступил, отбросив императорский церемониальный меч и достав откуда-то свой мерзкий волнистый двуручник.

Гиг, как медведь в стае собак, крутился среди темных эльфов, стараясь достать их своим боевым шестом. Ловкие противники ускользали, но длина шеста не позволяла и им дотянуться до тролля. Вождя темных эльфов такое явно не устраивало, Хелиоглас провизжал какую-то команду, и его мечники атаковали великана разом, проигнорировав шест в его руках. Трое дроу изломанными куклами разлетелись в стороны и влипли в стену, но мечи остальных вонзились в тролля. Засверкали вспышки амулетов всепробиваемости, магические сабли прошили броню Гига, нанеся страшные раны, тролль взревел, выпустил шест и обхватил приблизившихся врагов своими длиннющими лапами в охапку. Чудовищные мышцы напряглись, захрустели кости, истошно заорали раздавленные в недружеских объятиях воины — и из темных эльфов в живых остались только четверо. Гиг выпрямился, шатаясь, сделал шаг к ним и тяжко рухнул на дрогнувший пол. Санор не поспел на помощь троллю, но успел отомстить — его молот вдребезги разнес черепа вместе с касками двоим секьюрити Хелиогласа, но меч третьего разрубил шею кузнеца. На победителя прыгнул Снупи, и они покатились по полу, терзая друг друга отравленными кинжалами, я видел, как пролилась кровь и гоблина и дроу — это значит, обоим скоро конец.

— Саэна, уходи, — отчаянно заорал я. — Активируй свиток, быстро!

Но эльфийка упрямо мотнула головой и, выхватив лунный клинок, схватилась с предводителем дроу.

— Никто отсюда не уйдет, — злобно прошипел Хелиоглас, его сабля играючи отвела в сторону клинок Саэны и плашмя ударила эльфийку по голове, оглушив. Я дернулся было в ту сторону, но Морту перехватил мой рывок.

— Хелиоглас сейчас так одинок, — прошипел лич. — Твоя подруга будет забавлять его.

— И зачем нужны забавы трупу? — яростно атаковав темного владыку, спросил я.

— А ты самоуверен. — Морту ловко отвел удар, контратаковал сам, удар — отскок, выпад — блокирование, мы фехтовали с бешеной скоростью, и темп все возрастал.

Между тем князь дроу протянул свою загребущую лапу к Саэне, но тут стальной клинок рассек воздух там, где за мгновение до этого была его голова, темный эльф едва успел закрыться. Страшный удар рассек его щит, Хелиоглас ушел кувырком вперед и пружинисто вскочил на ноги, а над неподвижным телом эльфийки стоял Нерен, старик-травник вновь взмахнул своим гладиусом и обрушил удар на предводителя дроу.

Слева от меня Хорт шагнул к Виктору-носферату и яростно рубанул вампира легким серебряным топориком на длинной ручке, специально сделанным ему Дварином для борьбы с нежитью. Но упырь легко ушел с линии атаки, перейдя в низкую стойку и пропустив топор над головой. Меч вампира свистнул в точном, отработанном столетиями взмахе, перерубив топорище. Серебряный топорик с мелодичным звоном покатился по плитам, в руке моего маршала остался только косо срезанный обрубок. Хорт не успел выхватить меч, вампир, не теряя ни секунды, сорвал дистанцию и двумя руками изо всех сил всадил меч в грудь орка, пробив броню.

— Такие, как ты, для меня — только завтрак, — торжествующе прошипел Виктор в лицо Хорту. — Мясо, которое не способно даже поцарапать меня! Дурак, я тысячу лет тренировался, мне нет равных, я… ахррр.

Хорт был истинным орком, орком до мозга костей и даже с пробитым сердцем сумел нанести удар, а Дварин хорошо знал толк в оружии против нежити — рукоять серебряного топорика была сделана из осины. Косо срезанная палка, по сути — осиновый кол, вошла в тело вампира и достала сердце. Упырь рухнул на труп Хорта и рассыпался кучкой седого праха.

Все это время мы с Морту кружились в смертельном танце, огромная сила лича позволяла ему крутить тяжелым фламбергом, как легонькой саблей, и я никак не мог нащупать брешь в его обороне, но уроки Элленора тоже не прошли даром, сейчас я уже почти не уступал противнику в классе. Но почти — не годится, если бы мы сошлись с Морту в учебном спарринге, то на одну мою победу пришлось бы три поражения, а это значит, пришло время для секретного экспериментального средства, изготовленного совместно Нией и Нереном. Отбросив противника сильным ударом, пользуясь выгаданной секундой, я сорвал с груди крошечную ладанку на шнурке и раскусил ее. На язык упала капля чего-то жгуче-едкого и невероятно горького, в голове прояснилось, мысли стали невероятно четкими, а меч и доспехи сразу стали легче.

— А ты неплохо насобачился, орк, — насмешливо скалясь черными гнилыми зубками, проскрежетал лич. — Мне приятно будет вспоминать этот бой, пожалуй, в память о нем я буду держать твою волчью головенку в своей гостиной, рядом со скальпом Саэны!

— Не льсти себе, падаль, сегодня ты опять проиграешь, — ответил я мертвецу. — Ведь тебя побеждали всегда, мальчик для битья, наверно, ты и на свет-то появился мертворожденным. Повивальная бабка вашего села случайно не баловалась некромантией?

Глаза лича вспыхнули красным огнем злобы, он сделал яростный замах, опустив фламберг в таком ударе, отразить который способен только тролль, причем снаряженный гномьим осадным щитом, но сила удара — это обратная величина ловкости. Поставив косой блок, я шагнул вправо — мой коронный прием. Фламберг, слегка сбитый в сторону, не потерял силы и инерции. Просвистев мимо, вражеский меч выбил из пола приличный кусок, а Морту, увлеченный силой удара, посунулся вперед. Развернуть клинок мне не успеть, слишком опытен враг, и, продолжая движение, я нанес удар гардой меча в лицо противнику. Мертвый король пошатнулся, отскочил, отмахнувшись мечом и пытаясь восстановить равновесие, — это ему удалось, но атака лича сбита. Удар — уворот, враг отступает! Я уверился в своей победе, но лич не один, и честного поединка нам просто-напросто не дадут, надо срочно что-то придумать. Будто подтверждая эти мысли, за моей спиной из неприметной ниши вылез скелет в доспехах темного лорда, вооруженный двойником моего меча, и тут же профессиональным ударом попытался подсечь мне ноги. Перепрыгнув через гудящий клинок, я успел въехать пяткой в морду торжествующему личу и, получив секундную отсрочку, навалился на скелета, рассчитывая быстро покончить с ним, но не тут-то было, скелет дрался не хуже Морту!

Тут я вспомнил теорию Витьки, по которой его пистолет должен начать действовать при включенной негатосфере. Перед выходом в поход брат, все еще дуясь на то, что я не взял его с собой, посоветовал мне прихватить его «Осу» с собой.

— Понимаешь, Сергей, негатосфера не может менять свойства мира просто так, я много думал, ты знаешь, у меня всегда было хорошо с физикой, так вот, основополагающие законы природы неизменны во всех мирах, а они гласят, что энергия не исчезает и не создается, а переходит из одного вида в другой. Если при применении негатосферы энергия заклинаний исчезает, то она должна куда-то деваться, а таких мест не так уж и много. Вероятнее всего, усилится энергетика материи, а это значит, что все химические преобразования будут иметь больший эффект, значит, пистолет может заработать, возможно, и не так мощно, как на Земле, но все-таки…

Я так и не понял всех доводов брата, но, поддавшись на его уговоры, прихватил травматику с собой. Это все-таки шанс — быстро разорвав дистанцию, выхватил «Осу», направил на крутого скелета и спустил курок. Выстрел был полной неожиданностью как для противника, так и для меня. Резиновая пуля вошла в глазницу врага, и его высохший череп разлетелся серо-желтыми ошметками, кости и доспехи скелета осели угловатой грудой и рассыпались прямо на глазах. Второй заряд въехал Морту в кирасу и отбросил темного владыку на пару шагов назад, я тут же швырнул разряженный пистолет ему в голову и яростно взмахнул мечом.

Надо отдать Морту должное, даже после такого сюрприза он сумел продолжить бой, но это уже был совсем другой противник, от шока лич так до конца и не отошел. Локоть врага оказался на долю секунды открыт, и упустить такой шанс я не мог — мой меч отсек ему левую руку. Любого другого противника такая рана сразу вывела бы из строя, но живые мертвецы не чувствуют боли, Морту просто стал фехтовать, держа меч одной рукой. И все же это был проигрыш, я обрушил на врага шквал ударов, лич кое-как защищался, уже не осмеливаясь контратаковать и отчаянно зовя на помощь, и помощь пришла — между нами вклинилась высокая фигура Хелиогласа.

Я оглянулся — Нерен неподвижно лежал у стены в луже собственной крови, внутри меня холодными гадюками зашевелились разные желания в отношении дроу. Воодушевленный победой в поединке с Морту, я насел на темного эльфа, однорукий лич отбросил свой фламберг и шустрой крысой метнулся к дальней стене пещеры, но по дороге споткнулся и загремел костями по полу.

— Со мной мог бы справиться только мастер Элленор, — торжественно заявил Хелиоглас, фехтуя в атакующем стиле. — Ты слишком молод, оркский щенок, чтобы противостоять мне.

— Мне доводилось побеждать и Элленора, — гордо сообщил я, разумеется не договорив, что единственную победу над дедом Саэны я одержал в тренировочном поединке, причем тогда, когда старый эльф поскользнулся, наступив на очень кстати подвернувшуюся лягушку, и на эту мою победу приходится пятьдесят поражений. Разумеется, разъяснять эти тонкости врагу я не стал, вместо этого, собрав весь положенный мне от природы сарказм, продолжил: — А ты, седая старая развалина, уже утратил гибкость и сноровку. Куда ж ты в бой-то полез, артрит на ножках, глаукома ходячая, тебе теперь только на завалинке в теплых валенках сидеть, за правнуками присматривать, дедулька. И еще, ты посмел тронуть Саэну, мою Саэну, а это значит — ты труп.

Темные эльфы превосходно чувствуют ложь, что им здорово помогает, но сейчас эта способность дроу оказалась на руку мне. Хелиоглас не ощутил в моих словах неправды, значит, я действительно победил Элленора, а следовательно, могу справиться и с ним. Движения темного эльфа сделались неуверенными, он стал метаться, нервничать, а атакующий стиль сменился защитным, теперь уже я теснил противника.

В это время однорукий лич наконец добрался до дальней стены пещеры и рванул какой-то рычаг. Сверху послышался скрип и каменный скрежет, я бросился в сторону, но не успел, куча крупных базальтовых глыб обрушилась с потолка, в глазах потемнело, последнее, что я увидел, был обломок скалы, раздробивший плечо Хелиогласа.

Саэна очнулась от прикосновения холодной костлявой руки и скрипящего над ней мерзкого голоса.

— Надо же, до чего живучи Белые розы, — гнусил лич. — Ну ничего, скоро я исполню свою клятву и уничтожу весь ваш зловредный род.

Саэна почувствовала тяжесть цепи, Морту пристегнул ее за руку к ржавым кандалам, свисающим со стены. Отобрав у эльфийки кинжал и меч, лич отшвырнул их так, чтобы девушка не могла дотянуться, и начал разгребать кучу каменных глыб в центре пещеры. Из-под завала мертвый король выволок окровавленного Торна, тщательно обыскал его, отбрасывая подальше оружие, части доспехов, какие можно легко снять, а также все магическое и подозрительное. Покончив с этим делом, темный властелин подтащил орка к стене и также пристегнул его цепью.

— И этот еще жив, тварь, но мерзавец отсек мне руку, надо бы отомстить, а то еще позабуду, — бормотал лич. Морту поднял увесистый камень и с размаху ударил по кисти прикованной руки орка, размозжив кости.

— Жалко, что наглый скот в отключке, боли не чувствует, — продолжил беседу сам с собой мертвый король. — Ну да ничего, он свое еще получит, я приготовил наглецу отличные сюрпризы!

Из кучки камней послышался стон, и лич переключил внимание туда. Один из гранитных обломков откатился, открыв руку и разбитое лицо Хелиогласа.

— Морту, помоги, — прохрипел темный эльф, на губах которого пузырилась розовая пена.

— Охотно, если ты принесешь клятву плоти, тебе напомнить текст? — ласковым голосом предложил лич, наклоняясь над вожаком дроу.

— Я служил тебе верой и правдой без всякой клятвы и только что спас тебя.

— Верно, верно, но чувство благодарности относится к светлым достоинствам, так что искать его во мне — это совершенно напрасная потеря времени. А договор наш я решил пересмотреть и малость подправить в одностороннем, так сказать, порядке. Если ты еще не понял, поясняю, я бог этого мира! А богу не требуются соратники и союзники, ему нужны только рабы! Так что там с клятвой?

— Я родился свободным и не стану рабом!

— Как хочешь, так и быть, я учту твое решение, сейчас услуги дроу мне уже не особо-то и нужны, а вот мороки с тобой… — Лич склонился над искалеченным князем и воткнул ему в надключичную ямку кинжал.

— Будь ты проклят, Морту! — из последних сил прохрипел Хелиоглас.

— Я уже двести десять лет как проклят, и ничего, привык, так что одним больше, одним меньше, — смотря в остановившиеся глаза дроу, ухмыльнулся лич.

— Морту, какими же идиотами надо было быть, чтобы служить тебе, — с отвращением прошептала Саэна. — Зачем они вообще с тобой связались?

— Жажда власти, расчет, страх, жадность, желание отомстить своим врагам, — любезно ответил лич. — Побудительных мотивов много, но свое дело эти идиоты, как ты совершенно правильно охарактеризовала их умственные способности, уже сделали и теперь вполне могут сдохнуть. Эти дурачки мне больше без надобности, они — прошлое, а я становлюсь всемогущим и думаю о будущем, о да, о великом будущем. Ты и этот клыкастый зверь удостоитесь чести видеть его начало, ибо были сильными врагами.

Подняв с пола валяющуюся каску одного из инквизиторов, лич зачерпнул воды из ниши в углу и вылил ее на Торна.

На лице было мокро, адски болело все тело, особенно левая рука, в общем, придя в себя, я чувствовал себя хуже, чем на следующее утро после удавшейся вечеринки. Вдобавок на запястье была замкнута толстая ржавая цепь, приковавшая меня к стене, Саэна была пристегнута к скале метрах в пяти от меня такими же кандалами. Пока я пытался собрать себя в кучку, мимо пару раз прошел Морту. Лич таскал из темной ниши какие-то мешки и складывал к пьедесталу белого кресла.

— А, ты как раз вовремя открыл свои гляделки, — заметив, что я очнулся, проскрежетал Морту. — Приветствую вас на моем триумфе!

— Остаться без единого солдата — это и есть триумф генерала? — прошептал я разбитыми губами, но, несмотря на боль, мне было смешно.

— Это все лишь на миг, знаешь, для чего я потратил столько времени на возню с этой прокисшей империей? А, не знаешь! Только ради этого величайшего артефакта, кресла белого смотрителя, оно воистину прелестно и совершенно уникально. Во-первых, сидящий на нем абсолютно защищен, никакой физический или магический вред ему не нанести из-за генерируемой креслом защитной сферы, а при любом нападении включится не только защита, но и заклинание абсолютного исцеления, которое мигом залечит все раны и уберет малейшие последствия любой порчи. Ты понимаешь, любой! Но и это мелочи, ибо в белый трон встроено заклинание воскрешения, настоящего полноценного воскрешения, не моего жалкого существования живого мертвеца, понимаешь? А благодаря твоей диверсии в имперском городе и простодушию напыщенного болвана Биори у меня есть к нему ключ! Представляешь, он сам вручил мне ключ, так сильно хотел стать серым кардиналом империи… а в этих мешках все несметные запасы маны церкви Черной ямы, их как раз хватит для моей сокровенной цели, величайшего возрождения! Хочешь узнать, кого я сейчас воскрешу, а? Смотри!

Лич подошел к позеленевшим бронзовым воротам, врезанным в стену пещеры, вставил амбарный ключ и со скрежетом провернул. Ворота дрогнули, сверху посыпалась пыль, очевидно, их долго не открывали.

— Ты был прав, орк, как же хреново без рабов. — Уцепившись уцелевшей рукой за ручки в виде грифонов, лич по очереди с трудом отворил створки. За ними открылся большой зал, уставленный каменными гробами. Морту прошел между ними, скидывая крышки саркофагов, под которыми покоились почти полностью истлевшие скелеты.

— Это моя сила, орк, мои колдуны, мои рабы. — Морту с гордостью обвел склеп костлявой рукой. — Здесь все архимаги, павшие в битве у Южного бастиона двести лет назад, а я еще архимагов накопал, ибо даже они смертны. Вон, видишь, те скелеты, что в саркофагах из магнетита, — этих еще придется приручать, но даже если с половиной у меня дело выгорит, я стану повелителем почти сотни архимагов, а ведь во всем мире сейчас их не больше двадцати. Ваши страны истощены, армия империи уничтожена, никто больше не сможет противостоять мне, отныне я всесильный владыка, бог этого мира, и скоро я оживу по-настоящему!

— Морту, если ты бог, то все твои подданные атеисты! — Я постепенно начал оживать.

— Да, я великий бог, но и у меня есть слабости, например, личные враги. — Лич подошел к Саэне и, внезапно выхватив окровавленный стилет, ударил в бок беспомощной девушки. Я яростно зарычал и рванулся на Морту, но цепь звякнула и остановила. Не обращая на меня внимания, темный властелин взошел на пьедестал и уселся на трон. Рука лича охватила подлокотник, а губы стали выговаривать слова на неизвестном мне мелодичном языке, красоту которого даже высохшая глотка живого трупа не смогла испоганить. В подлокотнике засияла светлая искорка, от нее вытянулись щупальца белого тумана, часть которых протянулись к мешкам с маной, а остальные заскользили к древним саркофагам и обвили останки волшебников. Прямо на моих глазах кости стали покрываться призрачной плотью, которая постепенно густела, становясь более материальной.

— Вот теперь все как надо, — долетел от пьедестала ликующий голос Морту. — Моя мощь растет, Белая роза умирает, мой личный враг страдает, что еще нужно для хорошего настроения, а? Еще бы Элленор сдох, но ведь нельзя иметь сразу все, да и потом, пусть малость поживет с осознанием, что именно его жизнь питала смерть дома Белых роз, так гораздо приятнее…

Вот и сбылись твои пророчества, Лисок, но горевать даже в абсолютно безнадежной ситуации с опустошенной болью страшных утрат душой я не стану. Я орк, а потому лич исчезнет навсегда, не знаю, сколько сил и времени мне потребуется для этого, но знаю, что он обязательно перейдет в небытие, по-другому не будет. Не победить или умереть, как любят напыщенно выражаться эльфы, а уничтожить, убить врага, пусть даже умереть самому — вот сущность настоящего орка.

Не вслушиваясь больше в сипение живого трупа, я обдумывал то, что он говорил о белом кресле, меня не покидало чувство, что упущено что-то очень важное. Так, как там нас учил Себастьян, отвлечемся от эмоций и будем рассуждать хладнокровно, лич сказал: кресло пробудит его помощников, нет, не то, что говорилось еще? В случае нападения кресло защитит восседающего от любой опасности и любого темного заклинания, тоже не то. Что там дальше? Если на сидящем есть какая-нибудь порча, то включается абсолютное исцеление… стоп, абсолютное исцеление?! Эврика! Я осмотрелся, но рядом не было даже камня, нужного для моих целей, и подкованные сапоги с меня снял, и перчатки, и шлем, ворюга. Что же делать? Тут мой заметавшийся взгляд остановился на прическе эльфийки, раз ее волосы по-прежнему уложены плотно, значит, там есть заколка.

— Саэна, — обратился я к умирающей девушке, — возьми свою шпильку и метни ему в рожу.

— Зачем?

— Делай, что я говорю, хоть раз не спорь со мной!

Слабеющие пальцы девушки извлекли из прически шпильку. Недоумение эльфийки было понятно: хотя средневековый вариант одного из основных женских аксессуаров был не тонюсенькой проволочкой XXI века, а скорее этаким миниатюрным стилетом, все равно серьезно повредить личу он был не в состоянии.

Но Саэна верила мне, охнув от боли, девушка запустила шпильку в темного владыку. В броске не было ни силы, ни точности, нелепо кувыркающаяся железка почти долетела до цели, когда пьедестал окутала сверкающая сфера. Морту не соврал, кресло надежно защищало своего хозяина от любой опасности, шпилька наткнулась на сферу защиты высшего уровня, на секунду зависла в воздухе и с лязгом упала на плиты пола, переливающийся ярким сиянием пузырь стал ярче, запульсировал и начал сжиматься. Истекающая кровью эльфийка обессиленно опустилась на пол, по ее телу прошла судорога, тело девушки обмякло, а Морту захохотал.

Смерть Саэны взорвала что-то внутри меня, я не знаю, что происходило под орочьей шкурой, откуда в моем теле взялась энергия, но дикая ярость захлестнула мой разум.

— Гррау! — Утробный тигриный рык прокатился по пещере, только спустя секунду я сообразил, что это был мой голос. Избитое тело стало слушаться, скрипя всеми суставами, я поднялся с каменного пола.

— Вот и завяла еще одна Белая роза, как же тебе плохо сейчас, твоя боль дает мне радость, орк, я ее чувствую, ощущаю, мой триумф совершенен, я великий бог этого мира! — выкрикнул лич, палец уцелевшей руки живого мертвеца торжествующе вытянулся в мою сторону. — Ха-ха-ха, ты видишь мое величие, а ты — ничтожество…

Как раз когда Морту произнес эти слова, его палец коснулся сжимающейся сияющей сферы и… отвалился, фаланги сухими костяшками покатились по пьедесталу.

— Ш… што это?! — Лич ошеломленно поднес обезображенную руку к лицу.

— Вторая смерть, окончательная, — злорадным голосом проревел я, берясь за свои кандалы. — Кресло защищает сидящего от любого черного заклинания, но ты, видно, забыл, что вся твоя псевдожизнь — всего лишь заклинание темной магии, кресло сейчас спасет тебя от него. Это неизбежность, труп, от которой уже не ускользнуть.

— Не-эт! — Истерический вопль Морту хлестнул по ушам и заметался под сводами пещеры.

Пока лич завывал в стягивающейся сфере абсолютного исцеления, я занялся делом, пытаясь порвать цепь. Раздробленная рука тут же отозвалась чудовищной болью, но боль только усилила боевую ярость орка. Во мне проснулся дар и проклятие моей расы — сила берсерка, мир окутался в багровые тона, мышцы наливались злобной мощью, боль не исчезла, но отодвинулась куда-то на периферию сознания, сразу став несущественной.

Накинув несколько витков цепи на предплечье искалеченной руки и навалившись всем телом, снова рванул оковы, припадок ярости удесятерял силы. Раздался хруст ломаемой кости, моей кости, левую руку, казалось, обдало кипятком, я тут же полностью перестал ее чувствовать, но и цепь не выдержала — звон лопнувших оков показался мне чудесной музыкой.

Перед глазами плавала багровая муть, мое тело, измочаленное камнями ловушки Морту, представляло сплошной набор травм разной степени тяжести, обычно такую отбивную врачи-травматологи называют конструктором, поскольку им приходится все это собирать.

Сам не помню как, шатаясь и спотыкаясь, хромая на обе ноги, я добрался до пьедестала, каждый шаг был подвигом. Лич, скорчившись в позе эмбриона и подтянув под себя еще имеющиеся конечности, невыдержанно визжал на белом кресле, но меня сейчас интересовал только правый подлокотник с ослепительной, режущей глаза звездочкой заклинания. Оттуда продолжало изливаться сияние, наполняя плотью и жизнью останки колдунов Морту.

Мысленно поблагодарив Нию за науку, я вцепился в ручку кресла здоровой рукой, ощущения — как будто взялся за раскаленную сковородку, белая магия не для орков, как больно-то! Но, злобно скрипнув зубами, я только крепче сжал горящие пальцы. Дикая, непереносимая боль! Пальцы начали разжиматься, ну нет, мои клыки насквозь прокусили губу, я навалился на подлокотник всем телом, не позволяя горящей руке отдернуться от ручки. Шалишь, слабое тело, я сделаю так, как надо мне! Перехват управляющего контура заклинания, если хозяин уже не контролирует его — несложное волшебство второго уровня, которому нас научила водная магичка на предпоследнем уроке.

Стараясь изгнать из мозга боль и кипящие эмоции берсерка, закрыл глаза и сосредоточился. Только бы успеть, мне очень нужно успеть!

Нащупав, подправил нити заклинания, вроде бы получилось, и боль в руке прошла, я открыл глаза — сияющие белоснежные щупальца оставили заново обросшие плотью кости мертвых магов и перешли на тела моих друзей. Мешки с маной возле трона стремительно пустели, заклинание гасло, но вот раздался хриплый вздох — из груди побратима вывалился меч вампира, Хорт приподнялся на локте, изумленно осматриваясь вокруг, пальцы орка по-прежнему крепко сжимали осыпанную тленом рукоять топора. Вот, по-стариковски кряхтя, с окровавленных плит встал Нерен, Гиг одним движением отбросил завалившие его трупы раздавленных дроу, возле моего локтя откуда-то появился шустро озирающийся Снупи. Тяжелый стон из-за трона — оттуда выглянуло удивленное лицо Санора, любопытный кузнец тут же принялся что-то у кого-то спрашивать…

Сияние кресла истаяло, а я сидел, привалившись к пьедесталу, и боялся посмотреть в сторону Саэны. Лязг боевого молота Санора и звон лопнувшей цепи за спиной, я попытался обернуться и не смог — тело стало страшно тяжелым, непослушным и едва шевельнулось.

Легкий цокот каблучков, не узнать который я не мог, и на мои плечи опустились нежные пальчики любимой. Попытавшись обнять эльфийку, я обнаружил, что левой рукой по-прежнему не владею, но саму руку начинаю чувствовать — в виде жуткой дергающей боли. Скашиваю глаза туда — м-да, на руке все еще болтается обрывок цепи, лучевая кость явно сломана, а запястье и пальцы раздроблены всмятку, что с остальными частями тела под измятыми латами — не понять, но что-то явно нехорошее, болит, зараза, хорошо хоть доспехи смягчили удары. Это называется — сапожник без сапог, впрочем, такие мелочи сейчас не могут испортить мне настроение! Я избит всмятку, но счастлив!

А где же Морту? Сияние защитной сферы погасло, и она истаяла, выполнив свое предназначение. Неужели трухлявый череп, набор доспехов темного лорда и кучка бурого праха на троне — это и есть все, что осталось от существа, возомнившего себя богом? Трупы его колдунов успели восстановиться, и сгинувшие двести лет назад черные маги казались умершими только что, но они так и не ожили — я успел буквально в последнюю минуту.