Глава 24
ОГНЕМ И МЕЧОМ СВЯТЕЙШЕЙ ИНКВИЗИЦИИ

— Господин, к нашей пещере приближаются имперцы, — выкрикнул Сызрон, влетая в кабинет темного владыки.

Тайное убежище Морту, более двух сотен лет назад построенное в заросших дремучим лесом отрогах Тролльих гор, было надежным пристанищем, куда скрылся лич с самыми близкими соратниками. Было… до сегодняшнего дня. Видимо, смерть императора разъярила инквизиторов, всерьез взявшихся за поиски убийц.

— Откройте двери, впустите святош, — распорядился мертвый король.

— Но, господин, как же это? — ошеломленно прошептал Сызрон.

— Мы давно не веселились, бывший светлый маг. — Морту защелкнул замки кирасы и взял с подставки шлем. — Со стороны твоих былых соратников очень любезно зайти развеять мою скуку.

В главный зал усадьбы вошел отряд тяжеловооруженных имперцев, впереди тяжко ступал высокий рыцарь в золоченых доспехах с мрачным лицом. За спиной Морту стояли Хелиоглас, Сызрон и Виктор-носферату.

— Вот и ты, коварный слуга врага рода человеческого, — выкрикнул паладин, подняв забрало. — Насланная тобой болезнь сгубила славного императора нашей великой державы, но злодеяние не останется безнаказанным. Святые отцы молились неделю, но открылась им тайна — ты источник болезни и истинный убийца.

— Да-да, припоминаю, — ернически осклабился Морту. — Это действительно я сделал из вашей великой империи не менее великий лазарет, надо было вас малость тормознуть. А то, что император сыграл в ящик, — это приятная новость, спасибо, рыцарь, порадовал.

— Это последняя радость в твоей мерзкой жизни, демон, — бросил рыцарь.

— Не думаю, что я тебе по зубам, — покачал головой лич.

— Даже если мы падем в битве, это не спасет тебя, многие паладины святой веры отправились за твоей головой, спасения тебе нет! — Рыцарь с лязгом опустил забрало и перехватил поудобнее меч. — Но я сильнее тебя, и мои воины отважные молодцы, они крепче твоих миньонов.

— Это все тоже важная информация, спасибо тебе еще раз, — задумчиво заметил ухмыльнувшийся лич.

— Презренное исчадие тьмы, твой час пришел, — мрачным голосом вновь заговорил рыцарь. — Я паладин священной империи Болдуин, прозванный Даркнесс Дейт, сиречь погибелью тьмы, во имя святой матери-церкви пришел сокрушить тебя и твоих богомерзких сообщников!

Морту больше ничего не ответил, пристально вглядываясь в фанатичные глаза рыцаря. Имперцы обнажили оружие, свита лича последовала их примеру.

— Да воссияет свет истинной веры! — громогласно вскричал рыцарь. Лязг стали, боевые вопли и дикие крики умирающих заполнили зал.

— Командир, имперцы прирезали Морту! — ликующе выкрикнул Снупи, врываясь в мой кабинет.

— А его свита? — настороженно спросил я, отнюдь не разделяя хорошего настроения гоблина.

— Точно не знаю, но, похоже, и их того. — Гоблин красноречиво провел ребром ладони по горлу и радостно хихикнул.

— Позови Мезлена и выясни все, что только сможешь, об этой схватке. — Я отложил в сторону карту темных земель и вытащил из сундука свитки с планами священной империи.

Некромант появился через пять минут, видимо, гоблин перехватил его неподалеку, и сразу с порога взял быка за рога.

— Аура Морту потускнела! — Мезлен взгромоздил на мой стол какой-то древний бронзовый прибор и начал тыкать внутрь пальцем, давая пояснения, и я тут же перестал его понимать.

— Постой-ка, — перебил я мага. — Но ведь, если Морту мертв, аура должна пропасть?

— Верно, но лич был очень силен, и его душонка вполне может еще цепляться за останки, такое бывает с неумершими.

— За сколько должна исчезнуть аура в этом случае?

— Трудно сказать, — замялся маг. — Мне еще не приходилось сталкиваться с такими случаями, думаю, дней пять.

— Хорошо, иди, — кивнул я некроманту. — И последи за состоянием ауры Морту.

Столкнувшись в дверях с магом, в терем влетел Хорт, глаза побратима натурально метали искры.

— У нас кража! — с порога рявкнул он.

— И что, как будто это в первый раз, ты не забыл, где живешь, ведь большинство гоблинов и орков отменно знают ремесло воров, — пожал я плечами. — Не понимаю, чего ты так возбудился.

— Щас поймешь: из сделанного Дварином секретного сейфа увели Маску Фата-Морганы.

— Что-о?!

— Дверца прожжена сильнейшей магией, больше ничего не тронуто, Нерен смотрел, возле сейфа пахнет нежитью, упырем. Вампир прилетал летучей мышью и улетел в том же обличье, жирного нетопыря, выпорхнувшего из хранилища, видела стража.

— Когда?

— Сегодня ночью.

— Если Снупи не ошибся, к этому времени Виктора-носферату имперцы уже упокоили, — вслух прикинул я. — Может быть, это его недобитые последователи или кто-то из выживших тварей Хиши. Не нравится мне все это, очень уж явно чем-то запахло в воздухе, Хорт, отправь лучших нюхачей, пусть копают.

Не успел побратим скрыться за дверью, как на пороге из ниоткуда нарисовался Лисок собственной персоной, мордочка кендера была не просто хмурая, с подобным выражением только друзей хоронить. У меня начало нервно подергиваться веко левого глаза, очень уж много всего и как-то сразу, таких случайностей в жизни не бывает.

— Здравствуй, Кассандра, ты снова с пророчествами? — попытался я натянуто улыбнуться.

— Привет и тебе, орк, — отвел глаза в сторону Лисок. — Ты догадался правильно.

— Тогда не тяни. — Мое сердце тяжело стукнуло, сегодня с самого утра меня терзали какие-то нехорошие предчувствия — и на тебе!

— Все твои друзья и близкие скоро погибнут, — еле слышно прошептал гость.

— Что? А Хорт, а… Саэна?!

— Все, — тяжело вздохнул кендер. — Очень велика вероятность и твоей гибели, но их — неизбежна.

— От чего?!

— Точно не знаю, может быть, это связано с коронацией нового владыки священной империи, после которой эти типусы вечно лезут воевать, насколько я понял, сюда весьма скоро может прийти армия фанатиков. Если будешь дожидаться их тут, погибнут все ваши народы целиком, не только твои друзья. Кстати, их убьют вроде как не инквизиторы.

— А кто?!

— Не знаю, мой сюзерен сказал только, что некоторые сорняки, например упырей, не извести косой.

— Что значит эта тарабарщина?

— Сам не знаю, честно, все, что знал, рассказал. Да, и если я смогу сделать для тебя хоть что-то, то вызывай в любое время, сделаю все, но боюсь, этого не хватит. Прости…

Я не заметил, как ушел Лисок, все пытался переварить его предсказание. Кендеры никогда не ошибались в прогнозе будущего, но я не фаталист и не собираюсь после его досрочной эпитафии сложить лапки и, как там сказано в известной украинской присказке: «Не теряйте, куме, силы, опускайтеся на дно». Нет уж, мы еще побултыхаемся. А сейчас мне пора в Белолесье, Элленор в порыве благодарности обещал преподать пару уроков фехтования, пропустить которые — верх идиотизма. Вдруг именно они смогут изменить эту новую жуть.

Элленор все больше хмурился и поджимал губы. Этот орк нравился ему, нет, не как личность, а как воин-меченосец. Торн уверенно держался на тренировочной площадке, ничуть не уступая лучшим его ученикам. Оридеус, помнится, когда-то задавал столь же толковые вопросы и так же быстро учился. Более того, работа против двуручника в руках не самого плохого противника доставляла самому Элленору массу удовольствия. А огорчала старого эльфа именно принадлежность Торна к ненавистной расе орков, да еще то, что придется сказать Саэне правду о его боевых качествах. Эльф предпочел бы сообщить внучке, что ее избранник — тупой качок-убийца, мясник, все решающий силой, там, глядишь, и удалось бы отговорить Саэну от ее планов, но старый эльф никогда не лгал друзьям и близким.

Сегодня в столице священной империи готовились к пышному празднику, ибо отважный паладин истинной веры сокрушил коварных мерзких колдунов, наславших ужасную болезнь, убившую столько народа, и в числе их — императора. Но теперь все кончено, и доблестный воин Болдуин возвращается со славной победой.

Епископ Биори постарался устроить настоящий триумф герою, священник не был сентиментален, им двигал деловой расчет, ведь именно Биори был духовником рыцаря и в случае избрания его подопечного императором автоматически становился серым кардиналом государства при новом владыке.

Погибший от эпидемии император не оставил наследников, а среди паладинов никто не сравнится с Болдуином в отваге и преданности делу истинной веры, последнее же деяние рыцаря не оставляло его соперникам никаких шансов.

Триумф был пышен. Улицы столицы украсили гирлянды цветов, вымпелы и флаги, повсюду толпился празднично одетый народ, вздымая ввысь хоругви, размахивая зелеными ветвями и крича так, что сотрясались стены.

В ворота святого города въехал триумфатор в окружении слуг Биори, посланных навстречу его духовному сыну. Рыцарь был облачен в зверски изрубленные, погнутые доспехи, за ним тарахтела крестьянская телега, запряженная верховыми лошадьми и прикрытая окровавленной дерюгой.

Рыцарь с гордым, но в то же время снисходительным выражением на лице приветствовал толпу взмахами латной перчатки. Доехав до центра города, триумфатор спешился перед белоснежной пирамидой, сложенной из мраморных блоков (на ее ступенях стояло все высшее духовенство государства), рыцарь взошел наверх и преклонил колено перед символом веры. Отец Биори торжественно шагнул навстречу и благословил героя, а затем поднял с колена.

— Встань, сын мой, — бархатным и вроде бы негромким голосом, однако слышным решительно во всех концах обширной площади, обратился к рыцарю Биори. — Господь наш как никогда радуется, взирая на свершения своего верного солдата. Поведай нам о тяжком, но победном путешествии своем, ибо все мы жаждем знать подробности сего славного подвига.

— Слушайте, сыны истинной веры, — гулким глубоким голосом обратился рыцарь к толпе. — После долгих бесплотных поисков господь сподобил нас отыскать гнездо врагов наших, повинных в смерти славного императора. Нашли мы их и вступили в страшный бой, ибо сила еретиков столь велика была, что не видел я подобной до сего времени и даже не слыхивал о такой. Все мои воины бились славно и отважно, но пали от рук грозного врага, и бился я с ним, ибо знал, что никому не дано победить паладина истинной веры! И одолел я еретиков и убил их всех. Столь страшны были те враги, что никто не мог победить их долгие столетия.

Рыцарь залез на свою телегу и откинул окровавленную дерюгу, открыв содержимое.

— Вот то, что осталось от предводителя врагов. — Рыцарь сбросил наземь фламберг и пластинчато-чешуйчатые доспехи темного лорда, из которых высыпался серый прах. — Могучий владыка сил зла по имени Морту, поднятый богомерзкой некромантией, стоило моему мечу сразить его, рассыпался в пыль, смерть — его удел! Наш император отмщен!

Народ разразился восторженными воплями, а священники затянули торжественный гимн.

— А вот его верный приспешник, кровососущий живой мертвец Виктор-носферату. — Рыцарь пинком спихнул с телеги вороненую саблю, черный плащ и бархатный камзол знатного дворянина, из которых также высыпался прах. Покопавшись в телеге, Болдуин вытащил лунный клинок и бросил на плащ вампира. — А это оружие Хелиогласа, вождя проклятого народа темных эльфов, который, будучи ранен моим клинком, бросил меч, обратился в мерзкое насекомое и в страхе пытался скрыться, но раздавил я его пятой сапога.

— А кто это? — спросил Биори, откинув дерюгу с облаченного в грязный белый балахон трупа, смотревшего в небо вытаращенными незрячими глазами.

— Это некий Сызрон, он кощунственно называл себя священником, но служил только тьме! Ибо никто, кроме святых отцов нашей великой империи, не вправе так именоваться…

При этих словах лицо отца Биори расплылось в довольной улыбке, а толпящиеся вокруг священники одобрительно закивали капюшонами.

— И снял я с трупа вождя врагов великую святую реликвию, что ниспослана была в незапамятные времена господом нашим своим верным рабам, дабы защитить их от богомерзкого колдовства. — Болдуин поднял над головой шар на медной цепочке, покрытый сложной резьбой. — Имя ей негатосфера, и нет того колдовства, что творилось бы там, где пребывает святой артефакт.

— Но уверен ли ты, сын мой, что это святой артефакт? — в сомнении покачал головой Биори.

— Да, святой отец, ибо прочел о том в некоем редком трактате основателей нашего ордена, а также нашел описание реликвии в обнаруженном мною дневнике темного властелина. — Рыцарь протянул епископу свитки пергамента. — Негатосферу Морту извлек из раки древнего святого, которую гнусно разграбил, и использовал он сей артефакт, чтобы лишать сил богомерзких колдунов, но не для того, чтобы сразить злоделателей, для чего и предназначена была изначально святая сфера, а чтобы подчинить малефиков своей воле, и творили они богомерзкие дела под началом темного владыки и для его славы.

— Воистину великий подвиг свершен паладином истиной веры Болдуином, — мягко начал Биори, обращаясь к толпе, но постепенно голос его набирал силу. — И я, недостойный слуга всевышнего, говорю, что только сей рыцарь достоин возглавить нашу осиротевшую державу!

Народ на площади разразился одобрительными воплями, часть высшего духовенства империи согласно закивала головами, некоторые угрюмо молчали, но возразить не решился никто.

— Мы выкорчуем все другие религии, ибо не религии это, но ересь и мерзость, — выхватив меч и воздев его над головой, возгласил Болдуин. — Мы пройдем этот мир от края до края, в нем останутся только правильно верующие рабы божьи. Все остальные — суть слуги нечистого, дети тьмы, и гибель удел их!

— Да здравствует светлейший император Болдуин Даркнесс Дейт, тьму убивающий! — патетически воздев руки, выкрикнул Биори, и площадь ответила ему слитным согласным ревом. Тысячи людей одновременно опустились на колени и затянули псалом.

Князь дома Белой розы опять маялся ипохондрией, а при виде Саэны щеки старого эльфа тут же шли чахоточными пятнами. Потому стоит ли удивляться, что визит Торна вызвал у Элленора нервный тик на пол-лица. Наверное, если бы орк назвал его «папой», эльфа точно посетил бы кондратий, но магистр ордена Изумрудного дракона был безукоризненно вежлив даже для эльфа.

— Приветствую тебя, князь, — поздоровался Торн, когда слуга проводил его в кабинет и закрыл дверь снаружи.

— Привет и тебе, владыка соседнего государства, — с трудом раздвинув закаменевшие челюсти, выдавил эльф. — Личный визит я воспринимаю как знак уважения, но…

— Я понимаю вас и не пришел бы лично, но случилось два события огромной важности, а полная информация только у меня, следовательно, ответить на возможные вопросы смогу тоже лишь я, — как-то устало сообщил Торн.

— Начни с хорошего.

— Морту и его ковен вырезаны имперцами, победитель признан новым императором.

— Хм… а плохая?

— С нами они собираются сделать то же, что и с Морту, причем не разбирая, кто перед ними — эльф, орк, гном или человек. Отбор оставляемых в живых ведут священники-фанатики по принципу правильности веры, ибо новым императором стал паладин Болдуин.

— Как?! — пораженно вскричал Элленор. — Этот безумный солдафон с одной прямой извилиной в голове, да и та — след от шлема, он стал у руля огромного государства?

— Верно. — Орк впервые взглянул эльфу в глаза. — Инквизиторы уже выступили было на нас, но по дороге сцепились с не пропустившими их гномами, потеряли два легиона, от войска гномов, кстати, тоже мало что осталось. Сейчас имперцы откатываются, правда, это ненадолго.

— Но у империи всего около десяти легионов!

— Было, теперь восемнадцать. Два они потеряли, десять набрали, вся империя мобилизуется, сейчас новобранцев спешно обучают, вскоре надо ждать гостей. Кстати, если вы еще не поняли, то веруете вы неправильно, думаю, через месяцок придут подправлять.

— И что решил ваш орден, а вернее, ты?

— Мы думаем задавить гадину еще в яйце, пока не вылупилась, пора обезглавить империю. Конкретнее, Болдуин должен умереть, другие паладины не столь категоричны и после смерти императора притихнут… наверное. По нашим сведениям, даже там далеко не всем нравятся его заскоки.

— Ты задумал нашествие на империю?

— Нет, у меня нет столько войск, тем более всадников, так что они в любом случае не успеют, — тяжко вздохнул Торн. — Да и времени нет, потому пойдет небольшой отряд убийц, если удастся, мы уничтожим Болдуина, это охладит имперцев, ибо, повторюсь, более яростных ревнителей веры, чем он, там нет.

— Фанатики империи давно готовят смерть и нашему народу, а также рабство свободным королевствам, — прямо глядя Торну в глаза, сказал Элленор. — Как ни дико это звучит, орк, сейчас мы на одной стороне, не думал я, что доживу до такого дня! Но хватит патетики, слушай: чтобы ваша экспедиция удалась, нужен отвлекающий удар, мы нанесем его. Я поднимаю свой эоред, его усилят все дома эльфов, мы выступим верхом и успеем за вами. Но как ты думаешь подобраться к императору?

— Император устраивает большой турнир в честь святого похода, туда допускаются «все желающие, свершившие славный подвиг во славу истинной веры», — криво улыбнувшись, процитировал орк.

— И какой подвиг во славу империи свершил ты? — иронично приподнял бровь Элленор.

— Героически поймал живого тролля, посадил в клетку и доставил в качестве подарка императору, — вернул эльфу улыбку Торн. — В прошлом году аудиенции, титула и статуса паладина удостоился рыцарь Таннии, всего лишь приволокший полуживого изрубленного огра. А тут живой огромный, жутко свирепый тролль, да еще и в доспехах!

— Да, это сработает, — помолчав пару минут, кивнул эльф. — Назовешься рыцарем Нории, расскажешь красивую байку, язык у тебя подвешен хорошо, справишься, а вот что делать с внешностью?

— Маска Фата-Морганы пропала, но сойти за человека в глазах людей я смогу, может, слегка загримируюсь. А на свиту там никто не обращает внимания, отмою их получше, намажу тонировочным кремом, замотаю в бурнусы, скажу, что слуги из пленных вастаков, в империи такое практикуют.

— Да помогут тебе боги удачи, орк.

— Жители и гости священной империи, мы начинаем торжества в честь последнего похода великого войска императора Болдуина Даркнесса Дейта, который установит торжество истинной веры повсеместно! — встав на цыпочки от усердия, выкрикивал глашатай. — По окончании официальной части его величество всех зовет на пир, а завтра начнется славный поход. Сейчас же состоится награждение знаками отличия империи славных сынов истинной веры, свершивших подвиги во имя ее. Отличившихся ждет неслыханная честь, они получат награду из рук самого всемилостивейшего владыки Болдуина Первого лично! Слава императору!

Довольно длинная цепочка претендентов внушает мне некоторые опасения, пропустят ли? Пристраиваюсь в хвост, но маневр замечен, и меня останавливает надутый расфуфыренный придворный.

— Вас, сударь, нет в списке, — голосом большого начальника надменно цедит он через губу.

— Значит, это ошибка, и ее необходимо срочно исправить, — голосом еще большего начальника сверху вниз бросаю я. — Немедленно подкорректируйте список!

— Э-э, п-простите, а вы кто? — Дворцовый лизоблюд подрастерял изрядную долю спеси и опасливо всматривался в меня.

— Я благородный барон Торн Гринвальдский. — Моя надменность лезла вверх как на дрожжах. — И свершил славный подвиг согласно эдикту хранителя веры, почему меня нет в списке?!

— Какой подвиг, ваша милость? Э-э, видите ли, мне надо внести соответствующую запись в реестр.

— В своих скитаниях по землям язычников я пленил тролля, сие чудовище здесь, в надежной клетке, — кивнул я на свою палатку. — Не пожелает ли император принять от меня в дар этого монстра?

— Мм… подвиг безусловно славный, но вот список…

— Я уже давно подавал заявку, — подняв брови домиком, удивленным тоном бросил чиновнику.

— Может быть, какая-то ошибка, — проблеял придворный совсем другим тоном.

— Может быть, — кивнул я и голосом, не предвещающим ничего хорошего, уточнил: — Может быть, его преосвященство Биори поможет ее исправить?

Чиновник смертельно побледнел, он явно не желал, чтобы всесильный духовник императора своим ласковым голосом выспрашивал его об ошибках государственной канцелярии. По лицу придворного ясно читались его мысли: этот проклятый норийский барон приедет и уедет, а вот ему тут жить, а жизнь после публичной фиксации его ошибок епископом — это, знаете ли… Некоторое время расфуфыренный чинуша смотрел в длиннющий список, потом быстренько сделал приписку в самом конце и, взбежав по ступеням, о чем-то пошептался с глашатаем. Мое арапство прокатило только потому, что империя потрясена эпидемией, смертью императора, коронацией, чистками. Бардака много, и блеф удался.

— Подвезите клетку к подножию священной пирамиды и откиньте драпировки, — после минутного колебания решил чиновник. — Я доложу его величеству о пленнике. Вам же со спутниками, соответствующими вашему высокому рангу, дозволяется лицезреть императора, подымитесь на священную высоту, его величество ждет.

Пирамида из белоснежных блоков, похоже облицованных мрамором, возвышается на сотню метров над городом, в сопровождении десятка замаскированных орков я иду наверх, терзаясь сильными сомнениями. Уж очень легко все получилось, что-то здесь не так. По плану эльфы именно сейчас должны были напасть на столицу, отвлекая врагов, но, видимо, что-то пошло не так, придется обойтись без них.

Император — светловолосый мужчина средних лет, восседает на кресле. Странно, простое деревянное кресло, когда лицам его ранга положен золотой трон, или император желает продемонстрировать аскетизм?

Возле владыки — около сорока человек приближенных и охраны, два десятка паладинов держатся особняком, похоже, это привилегированная группа. Интересно, все они как близнецы похожи на Болдуина. Снупи говорил, что по империи циркулируют слухи о божественном ниспослании императору воинов света, чуть ли не ангелов, сделанных телесно по образу и подобию Болдуина, но я как-то не верил, и вот на тебе.

Болдуин, приветливо улыбаясь, встает с кресла и делает шаг ко мне, рядом паж держит поднос, где на красной подушечке лежит какая-то побрякушка, как я понимаю — высокая правительственная награда.

— Подойдите, славный рыцарь, преклоните колено, — приветливо сказал император, рядом благосклонно улыбался бескровными губами патер Биори.

Делая вид, что опускаюсь на колено, я незаметно извлек стилет и нанес страшный удар в окольчуженную грудь императора, ибо кончар как раз и предназначен именно для убийств сквозь кольчугу. У меня есть только одна попытка, промазать я не имею права, но игла кончара смотрит точно в сердце врага, талисман разрушения магической защиты пятого уровня, подаренный мне Элленором, встроен в ручку ножа, императору не помогут никакие амулеты, вперед!

Удар, стальной звон, и тонкое стальное лезвие отскочило от груди Болдуина, как от стенки броневика. Я не верю своим глазам, кольчуга не может остановить кончар, да и такой звук при ударе вовсе не характерен для этого доспеха, неужели у него под кольчугой панцирь? Да нет, бред, ему просто негде там поместиться! Что же тогда, что?!

Ударить второй раз я не успел, Болдуин с нечеловеческой гибкостью отпрянул за спины гвардейцев, те среагировали мгновенно, закрыв собой коронованную особу. Облом, пора удирать, но почему кинжал отскочил?!

Свита Болдуина выхватила мечи и поспешила на помощь императору, отгородив господина стеной щитов, а мы вцепились в амулеты телепорта, но приостановились, поскольку имперцы почему-то не нападали.

— Вот как, передо мной враг! — высокопарно выкрикнул Болдуин, задрав подбородок повыше. — Ха, я сам справлюсь с ними. Вы, враги, если будете нападать по одному, моя охрана не вмешается в бой, согласны?

— Согласны, — прорычал я.

— Но, ваше величество! — сунулся было вперед Биори и тут же сомлел под гневным взором Болдуина.

— Как я сказал, так и будет, — рявкнул император, вынимая церемониальный меч и принимая щит от оруженосца. — Видишь, что сжимают пальцы негодяев? Они все здесь с амулетами телепорта, а мои враги должны дохнуть, а не ускользать, бегай за ними потом! К тому же мне скучно…

Я сошелся с императором, он оказался очень сильным противником, и у меня было стойкое ощущение, что я сражался с ним раньше.

— Эльфы, на нас напали эльфы, к оружию! — завизжали где-то у подножия башни. Надо полагать, отряд Элленора, как и обещал старый эльф, вломился в город, но Болдуин и глазом не повел, продолжив схватку.

На груди императора висел на толстенной цепи сияющий шар негатосферы, но под ним был еще какой-то кулончик. Снова чувство дежавю, я голову мог бы дать на отсечение, что не так давно носил его сам. Но зачем императору Маска Фата-Морганы? Что-то здесь не так. Это не было обдуманным поступком, а скорее напоминало какое-то наитие. Мой меч метнулся вперед в режущем ударе, император не удостоил его даже парированием, и так ясно, что кольчуга не прорежется мечом, но я метил не в грудь врага, а в кулончик, и мой верный клинок не подвел.

Перерезанная цепочка змейкой скользнула по груди императора, Маска Фата-Морганы упала на плиты пола, фигура Болдуина поплыла, как изображение на засбоившем мониторе, — и тут же снова стала четкой, но на месте человеческого лица скалил зубы череп мумии, обтянутый призрачной плотью. И доспехи властителя оказались отнюдь не сияющей кольчугой, а латами темного лорда, понятно, почему отскочил кончар!

— Что, Торн, не ожидал? — ничуть не смутившись, захохотал лжеимператор.

— Морту?! — Я прибавил к фразе пару выражений покрепче, закончив чем-то вроде: «Когда же ты наконец издохнешь насовсем?»

— Не дождешься! — радостно ответил лич.

Облик его приближенных также изменился, и они больше не были похожи на императора, да и друг на друга не очень. Я узнал Виктора-носферату, Хелиогласа, его темных эльфов. Очевидно, напялив личину Болдуина, Морту включил амулет резонанса и придал своей свите схожий облик, попутно придумав для людей сказочку о воинах света.

Свита лича ударами в спину мигом вырезала аристократов империи на вершине башни, успел смыться только патер Биори, обладавший отменной прытью и прямо-таки нечеловеческим чутьем на опасность. Имперцы на ступенях пирамиды и на площади растерялись, ничего толком не понимая.

— А где Болдуин? — поинтересовался я, знаком собирая свою группу.

— Думаю, уже довольно сильно подгнил, — хмыкнул лич. — Я бросил труп паладина вместе с его сворой в выгребную яму, им там самое место. Ну к делу, думаю, тебе пора умереть, орк.

Я зарычал и кинулся на врага, мои орлы сомкнулись за спиной, а снизу к нам протырился Гиг, одним движением разломив нашу бутафорскую клетку и легко расшвыряв разряженных охранников. Под один из прутьев клетки был замаскирован выкованный Дварином огромный боевой шест, которым и орудовал тролль, снося противников целыми рядами. Глаза опомнившихся имперцев вспыхнули фанатичным огнем, бойцы инквизиторов заклубились у подножия пирамиды, создали подобие строя и начали подниматься по ступеням, злобно ревя:

— Бей еретиков!

— Похоже, каюк не только мне, но и тебе, тварь, — злорадно обратился я к личу.

Морту издевательски захохотал и кивнул Хелиогласу, тот молниеносно наклонился и что-то повернул под троном. Из пирамиды на всех уровнях начали хлестать струи горящей нефти, стекая вниз. Лич выкрикнул заклинание — над площадью возникла гигантская голограмма Болдуина в золотой короне.

— Время пришло, о верные, очистим столицу от скверны, — громовым голосом изрекло изображение, а отголоски магически усиленного голоса эхом отозвались по всему городу.

Маленькие фигурки в серых рясах на крышах дворцов столицы засуетились, что-то делая и выкрикивая. Из всех домов вокруг площади потекли реки огня, а над теми местами, где находились казармы имперских войск, повсюду взлетели клубы черного дыма.

Саэна метнула в Морту молнию, но секундой ранее бдительный лич успел активировать негатосферу, и разряд исчез, не долетев до мертвого короля.

— Люблю смотреть, как мрут людишки, а великое множество смертей — совсем замечательно, это ведь целая стихия, — вдохновенно сказал, а точнее, пропел лич. — Их крики — это ведь симфония, единственная по-настоящему искренняя и прекрасная музыка на свете, которую действительно стоит слушать, в ней нет фальшивых нот! Вот и конец великой армии священной империи, моя миссия здесь выполнена. Жаль, не удастся все досмотреть, но дела сначала, а удовольствия уже потом, пора.

Стряхнув оцепенение, мы кинулись на врага, но дорогу преградила гвардия мертвого короля, сам лич взмахнул руками и проскрипел заклинание активации телепорта. Он хочет удрать, сообразил я, но где же сам портал? И тут я увидел невероятное — возвышающиеся по сторонам площадки пилоны окутались сиянием, вся вершина пирамиды была превращена в один огромный портал!

Элленор во главе своего эореда прорубался к подножию храма, когда хлынувшая изнутри пирамиды горящая нефть превратила задние ряды его противников в горящие факелы. Оставшиеся в живых, дико визжа, бросились вперед, уже не атакуя эльфов, а просто пытаясь спастись.

— Нас предали! — отчаянно выкрикнул пробившийся в первые ряды епископ Биори. — Император убит, давно убит, его место заняла тварь из пекла. Остановитесь! Не трогайте эльфов, они не враги! Убейте самозванца, убейте его!

Латники епископа прислушивались к его призыву, приостановились, и тут сверху раздался злорадный ржавый смех Морту, а вершина пирамиды, вспыхнув туманным огнем телепортации, исчезла. На месте верхней площадки обезглавленной пирамиды остался сияющий на солнце идеально ровный срез, а сам храм с белым креслом, алтарем, врагами, союзниками и внучкой Элленора пропал.

Элленор покачал головой, он всегда поражался изворотливости священников. Стоило запахнуть жареным, как хитрый поп тут же в темпе попытался замириться с одним из врагов. Но с другой стороны, Элленору не были нужны смерти имперцев, он пришел только за жизнью императора, попусту терять солдат было глупо, потому князь выкрикнул команду прекратить бой.

Огонь приближался, сзади раздались такие же отчаянные крики, что и спереди, где в пламени выливающейся нефти погибала знать священной империи. Старый эльф оглянулся, из всех зданий вокруг площади хлестали огненные потоки, элитные войска инквизиторов оказались в огненной ловушке. Только со стороны улицы, по которой на площадь ворвались эльфы, не шел огонь, потому что князь был стар, опытен и предусмотрителен, его боевые танцоры успели вырезать инженеров-фанатиков Морту в окрестных домах, и пускать горящую нефть стало некому.

Тревога за внучку грызла сердце старого эльфа, но он был вождем и отвечал за своих солдат.

— Отходим, — стараясь не думать о судьбе Саэны, закричал Элленор. — Вверх по улице, и вон из города.

Эльфы слаженно отступили с пылающей площади, за ними успела выскочить пара сотен солдат инквизиторов во главе с епископом. Биори протолкался во главу колонны и разъяснял ситуацию отрядам имперцев, остужая горячие головы, впрочем, их было немного.

Морту основательно подготовил ловушку, столица священной империи превращалась в руины. Монахи-фанатики с тщательно промытыми темным властелином мозгами по его сигналу с вершины пирамиды синхронно подпалили казармы, забаррикадировав все входы и, где успели, окна. Безумные монахи кидались прямо на копья и мечи пытающихся выбраться из огненных ловушек воинов, своими телами загораживая окна и бреши в дверях. Кое-где солдатам удалось вышибить двери изнутри или сорвать решетки с окон и вырваться, вышибая мозги из «избранных», но большинство воинов империи, согласно приказу лжеимператора надевшие тяжелые латы, неуклюжие и медлительные в них, погибли. Из сорока пяти тысяч отборных солдат не осталось и десятой части. Кое-где на вершинах домов над ошалелой толпой бесновались фанатики Морту, выкрикивая лозунги о страшном суде, очищении и геенне огненной. От казарм огонь перекинулся на соседние дома, город запылал.

Эльфы вырвались из горящей имперской столицы и ускоренным шагом направились к рощице, где коневоды укрыли их скакунов, атаковать верхом на узких улочках города Элленор не решился. Из обреченного города повсюду выбирались жители.

— Конец великого дела, — обреченно прошептал Биори, с остатками своего воинства державшийся рядом с эльфами. — Святой город гибнет, а наш император, какая злая ирония, оказался чудовищем под маской добродетели, а ведь все могло быть по-другому!

— Нет, епископ, фанатизм неизбежно заканчивается только так, — устало возразил Элленор. — Не будь Морту, на его место пришел бы другой изувер. Если вы насаждаете свою веру силой меча, а не убеждения, и ради своих идей допускаете убийства — финал всегда один. Вы становитесь страшным злом под маской добродетели, а боги отворачиваются от вас.

— Не знаю, князь, может, ты и прав, — тяжко вздохнул Биори. — Впервые я испытываю сомнения в своем пути. Но если ты все знаешь, скажи, почему бог не поразил нечестивца, посмевшего осквернить своим присутствием священный трон?

— Боги оставляют эти задачи нам, Биори. — Элленор участливо положил руку на плечо священника. — Если всех злодеев всевышний будет карать сам, зачем тогда мы? У нас впереди еще много работы, епископ. Только научись различать свет и тьму там, где они действительно есть, а не указываются догмами и авторитетами, иначе свет и тьма поменяются местами.

— Господи, помилуй нас! — вдруг прошептал Биори, указывая трясущимся пальцем за спину Элленора.

Эльф поспешно обернулся, вершина кургана рядом с ними зашевелилась, и оттуда стали выползать зомби. Они явно были первого уровня, не способные ни говорить, ни сражаться, а просто тупо побрели к эльфам и людям, протягивая к ним трясущиеся осклизлые руки. Но епископ и князь ясно видели на лицах живых трупов зловещие моровые язвы.

Элленор выкрикнул приказ, и стрелы-срезни с широкими плоскими наконечниками мигом изрубили ближайших неумерших на куски, но курганы вокруг, насколько хватало глаз, шевелились, отовсюду вылезали зомби и брели к городу.

— Так вот куда делись умершие от мора жители портовых деревень, — сжал кулаки священник. — Лжеимператор спрятал их в древних курганах! Это конец, теперь у нас еще и черный мор!

— Собирай своих людей, епископ, и расстреливай тварей на расстоянии, только пусть станут с наветренной стороны, — посоветовал Элленор. — Ветры в окрестностях вашей столицы постоянны, так твои воины не заразятся, и мы вам поможем.

— Зараза уже здесь, и от нее нет спасения.

— Есть… у нас есть вакцина, которая предотвращает болезнь.

— Вы изобрели средство от черного мора?! И вы дадите нам это лекарство?

— Дадим, а изобрели его презираемые тобой и ненавидимые эльфами орки. Да, это так, мне было бы приятнее, если бы это сделали мы или кто-нибудь из светлых народов, но из песни слов не выкинешь.