Глава 15

– Грохнул бы сразу – меньше времени потратил, – прохрипел я, с презрением разглядывая развалившееся в кресле существо.

– Ты не понял, – отозвался «учитель». – Это не угроза, это факты. Любой, кто увидит твой знак посвящения, узнает ветвь Далаара. Поверь, в некоторых ситуациях это куда хуже, чем быть диким магом. Алатанские тихони правильные только на словах. Любой, кто видел, как эти святоши убивали наших братьев триста лет назад, поймет всю цену их «идеалам».

Я слушал молча его излияния. Возьми отступник хоть немного труда объяснить, кто такие все эти люди, я бы отнесся к его словам с большим вниманием. Пока я усвоил лишь одно: неведомые «алатанские тихони» входят в компанию, от которой мне стоит держаться подальше. Ничего я из этого сумасшедшего не вытрясу. Единственный слушатель, для которого нужны его речи, – это он сам. Надо соображать, как выбраться отсюда.

Увы, на ум не шло ничего толкового, кроме очевидной идеи: мое освобождение полностью зависит от этого съехавшего урода. А значит, надо по крайней мере не злить его. Неимоверным усилием над собой я принял заинтересованный вид. С безумцами лучше соглашаться. Я даже нашел подходящее место, чтобы глубокомысленно кивнуть…

Самозваный учитель скривился так, словно кто-то невидимый потянул за все нити на лице разом, а потом принялся перебирать по очереди, заставляя дергаться мышцы попеременно.

– Что киваешь? Да ты хоть понимаешь, о чем речь идет? – заорал бывший мастер, срываясь на визг.

Я невольно поморщился. Несмазанный колодезный ворот на соседней улице и тот не выдавал таких истошных звуков, как изуродованное горло человека-хиконта.

– Да ничего ты не понимаешь, невежда! Видал, каких дворцов понастроили себе ниранские выскочки? Завидуешь небось? Так вот, это ничто по сравнению с тем, как жили мы! Нас уважали! Нас боялись! С нами считались все школы, а бездарные профаны готовы были целовать пятки! От вонючей черни до князей! Пока не появились эти выжившие из ума чистоплюи! Заявившие, что «мирские соблазны мешают постижению высот магической науки»! Что адептам следует удалиться в необитаемую глушь и жить там, приумножая трижды бесполезные знания! И единственного, кто не побоялся напрямую отвергнуть эту чушь, они заклеймили мятежником!

Айхерн закопался в складки мантии, извлекая оттуда знакомый свиток, и торжествующе им потряс:

– Тогда у них было вот это. И это давало им право заручиться поддержкой других школ. Объявить себя официальной ветвью, а нас – отступниками.

Хохот сумасшедшего мага заставил бы изойти черной завистью все скрипучие двери в городе.

– И вот до чего они докатились со своим отшельничеством! Они упустили Ключ Арината! Спасибо звездам, что привели его в нужные руки… Настало время восстановить справедливость!

Айхерн с удовольствием провел ладонью по гладкой поверхности неизвестного материала. Кометы, я женщин с такой нежностью не ласкал, как этот урод поглаживает ящеролюдов свиток!

– Мы станем единственной существующей ветвью ринской школы, а об алатанской никто никогда не вспомнит, потому что мы запретим даже упоминание о том, что такая существовала! Мы вернемся сюда, отстроим заново дворцы и крепости. Ты представить себе не можешь, сколько сокровищ похоронено мертвым грузом в долине Алатан! Даже построив с нуля город, мы останемся самой богатой школой. Князья будут униженно ползать у наших ног в надежде заполучить расположение. Все лучшее, что есть под звездами, будет нашим. Достойное возмещение за годы жалкого существования! Что скажешь, ученик?

Умом я понимал: надо соглашаться. Притворяться, прислушиваться, разбираться. Выяснить, в чем заключается важность зеленого свитка. Понять, откуда взялись хиконты и почему Айхерн имеет над ними такую власть. Все это мешаниной вертелось у меня в голове, а губы уже складывались в насмешливую ухмылку:

– Ящеролюдский князь тебе ученик!

Бывший мастер окинул меня неприязненным взглядом. По правде, я не сомневался ни мгновения: в сладких картинах будущего, рисуемых безумным магом, нет места уличному сорняку. Все, что Айхерн говорил, предназначалось ему одному. Мне отводилась роль орудия. Безмолвного, слепого и послушного. Парня с отвратительной репутацией, на которого удобно свалить всю грязь.

– Я предполагал нечто подобное, – проскрипел маг, поднимаясь с кресла. – Что ж, придется использовать другие методы убеждения. Более действенные.

Он сделал шаг вперед, пробуждая ауру. Я скрипнул зубами от досады. Еще чуть ближе, и я смог бы дотянуться до ящеролюдова урода. Тогда бы и поспорили, чьи методы убеждения действеннее. Что-то мне подсказывало: этот трус обделается от страха, едва почувствовав угрозу. Но о такой ошибке оставалось лишь мечтать.

Странная аура. У обычных живых магов она повторяет контур тела, особенно четкий в ближних слоях. Аура бывшего мастера затухала равномерным кругом с центром в районе сердца. Как поле артефакта. Я понятия не имел, что сотворил с собой этот сумасшедший, и разбираться не особо тянуло. Не до того было. Потому что с границ этой неправильной ауры уже тянулись длинные жгуты, оплетая меня плотной сетью, заставляя магию внутри отзываться тревожной дрожью. Сдержать ее пробуждение я не мог. Кометы!

Пока я боролся с собственной силой, не давая ей развернуться во всю мощь, за границы браслетов, от жгутов отделились нити – тонкие, едва различимые на глаз. Нити впивались в ауру, разрастались по ней, словно плесень по лежалому куску хлеба. Меня колотило от холода. Кометы! А уроду Айхерну хоть бы хны. Стоит, занимается любимым делом: болтовней.

Рассказывал маг долго, обстоятельно. О взлете и падении талантливого мастера Далаара, о расколе ринской школы и жестокой межусобной войне. О том, как под предлогом мирных переговоров заманили в ловушку, судили и приговорили всю боевую верхушку даларитов. Как держались до последнего младшие мастера и ученики. Я был бы рад не слушать – по крайней мере не в таких подробностях, – да не мог. Все это происходило за сотни лет до моего рождения, но ощущение было таким, будто я сам там присутствовал. Словно мои собственные воспоминания, проносились перед глазами картины прошедшего: четкие, яркие, эмоциональные. Это мой дом пылал в огне после провозглашения Советом школы правил о недопустимости роскоши. Мои товарищи гибли в темных коридорах подземных укреплений. Я не знал, где кончается моя собственная лютая ненависть к стоящему передо мной магу и начинается другая: к лицемерным сволочам, обосновавшимся в долине Алатан. Я бросал в огонь записи учителя, чтобы не допустить врага к его бесценным знаниям, и спасался с остатками преданных гвардейцев, когда пал последний оплот. Я таился, как крыса, по темным закоулкам, пока натасканные псы алатанских убийц обшаривали город в поисках оставшихся учеников Далаара. Я, маг, прятался от жалких бездарей, наемников, вооруженных примитивными артефактами, и возвращался в опустевшее сердце подземного города, когда улеглась охота. Я латал искореженную защиту подземной крепости, чтобы уберечь ее от расхитителей и просто не сойти с ума от боли и одиночества. Я опустился до общения с бывшими слугами, обделенными судьбой профанами, склонявшимися перед могуществом посвященных, – и наблюдал, как год за годом изменяет поле укреплений лишенных магии людей…

Кометы! Чуждость последней мысли резанула сознание, прерывая связный поток образов-воспоминаний. Видит Небесная Мать, никогда в жизни я не считал собственный дар знаком избранности. И уж тем более поводом считать недостойными всех остальных.

Слова Айхерна шуршали, распадаясь многоголосым эхом, зазывая обратно в череду грез. Беззвездное небо, похоже, это и есть те самые запрещенные техники, о которых говорила Тианара. Ящеролюдов урод хочет сделать из меня болвана, готового порвать любого во имя давно забытого мастера, сдохшего века назад!

«Нет, не урод. Учитель», – мелькнула мысль. Мудрый, сильный, могущественный человек. Я уважал его до глубины души и любил так, как не любил и собственную мать. Да что там – я попросту сдох бы за него, без всяких колебаний…

Кометы трехвостые! Какой, к падучим звездам, учитель! Похоже, времени мало. Интересно, а в одну ли сторону все это работает? Если ауры просто переплетены воедино, почему бы мне самому не попробовать внушить уроду какую-нибудь идею? Ну, например, так.

Я собрался, пытаясь как можно живее представить себя стоящим на месте Айхерна, и проговорил мысленно: «Он не годится в ученики. Надо отпустить его и искать другого».

Раздражающее эхо голосов смолкло, и на скривленной физиономии самозваного учителя сменились последовательно две гримасы. Первую из них я посчитал растерянностью, вторую – усмешкой.

– Хорошая попытка, ученик. Но бесполезная.

Падучие звезды, не годится. А если подсунуть идею попроще? Что-нибудь незаметное и настолько естественное, что покажется своим? Ты же любишь много красиво болтать, верно? Вот и скажи что-нибудь еще и не забудь подойти ближе для пущей убедительности…

Айхерн криво сощурился.

– Я объясню тебе правильные техники внедрения и защитные приемы. Позже. Когда ты осознаешь всю глубину собственных заблуждений и будешь достоин доверия, – заявил он и сделал шаг. Тот самый, которого мне так не хватало для того, чтобы навсегда оставить прошлому последнего ученика Далаара.

Звякнула цепь, обматываясь вокруг шеи бывшего мастера и моего несостоявшегося наставника.

– В небесной очереди учеников поищешь. Урод, – хмыкнул я, резко разводя руки.

Хрустнули позвонки – никакие контуры не помогли Айхерну в стремлении сохранить его уродливую полужизнь. Я высвободил цепь, отпихивая прочь окончательно мертвое тело.

Теперь можно спокойно вздохнуть – и задуматься на тему, так ли хорошо сидеть прикованным к полу посреди древних катакомб в компании с трупом единственного существа, знавшего о твоем местонахождении, или сдаться было лучшим выходом?

По всему выходило, что сдохнуть мне предстоит не самым приятным способом. Одно утешение – умру я самим собой, а не верным последователем давно забытого отступника. Если срочно не придумаю, что делать.

Кстати, контуры. По правде, у меня было опасение, что смерть Айхерна дестабилизирует их, но плетенка держалась. Несмотря на искусственное происхождение, конструкции вели себя подобно спонтанным контурам хиконтов. Да и сама структура нити похожа.

Я криво усмехнулся, поймав себя на таких мыслях. Еще недавно все эти слова показались бы парню с бандитских улиц полной ахинеей. Теперь я отлично понимал их значение и просто не находил других для описания увиденного. Да только что проку от всей этой магической зауми, если она не позволяет решить простейшей задачи: разломать четыре ящеролюдовых браслета!

Итак, подумаем. Что имеется под рукой? По сути, труп Айхерна – своего рода артефакт. Накопитель. Или концентратор? Тьфу ты! Обе эти штуковины усиливают магию, но при том отличаются друг от друга – и я до сих пор не понял чем.

Н-да. Положеньице – лечь и умереть. Действовать грубой силой нельзя, а для того, чтобы действовать умом, не хватает знаний. Чтоб эти магические школы за Врата провалились, со всеми своими тайнами и интригами!

Я пробудил ауру – на всю четверть пальца, что была мне доступна, – и вытянул нить. Едва различимая даже в полумраке подземелья, она выглядела так, будто вот-вот рассеется сама собой. Да так оно, собственно, и было. Мое творение таяло на глазах, и даже хитрый прием Тианары не помогал.

А если переместить нить ближе к трупу?

Узоры на браслетах вспыхнули ярким светом, стоило им угодить в поле артефакта. Запястья обожгло ледяным холодом. Кометы! Наверное, это все-таки концентратор… А в общем, какая разница! Главное, что прозрачная ниточка прекратила распадаться и медленно наливалась светом, как ей было положено. Уже хорошо. Плохо то, что магия браслетов также усилилась. А что, если сделать так: обмотать нитку вокруг ящеролюдовых наручников, дождаться, пока она наберет достаточно силы, а потом отнести подальше от артефакта и…

Да уж, верный способ остаться без рук. Пока желание избавиться от наручников не дошло до такой степени отчаяния.

Я настолько увлекся размышлениями, что не сразу ощутил внимательный взгляд, не упускающий ни единого моего движения. Хиконт, заманивший меня сюда, подкрался бесшумно и теперь наблюдал сквозь полуоткрытую дверь. Точнее, не хиконт, а не имеющее названия существо, такое же, как покойный маг. Только сделано аккуратнее. Ну да. Накладывать нити на другого удобнее, чем на себя. Если догадки верны, передо мной – результат последнего опыта по созданию искусственных хиконтов, предшествовавший эксперименту Айхерна над самим собой.

Обнаружив, что ее присутствие замечено, тварь вздрогнула, отшатнулась и бегом припустила прочь.

– Стой! – вскричал я, вскакивая на ноги. – Погоди! Я не причиню тебе вреда!

Ответом было лишь слабое эхо каменных стен. Кометы!

Ладно. Не больно-то и хотелось. Будем думать, как обойтись собственными силами. Если ломать браслеты рискованно, можно разрушить цепь. Она достаточно длинная, чтобы не покалечить взрывом ноги. А там уже сообразим, как избавиться от всего остального.

Я подтащил тело мага ближе к скобе, обмотал нитью первое из звеньев цепи и принялся ждать, размышляя о дальнейших планах – с учетом изменившихся обстоятельств. Хладнокровные рассуждения давались слабо.

Чтоб этому Айхерну перерождения не видать! Чтоб этого урода вышибли из небесной очереди и зашвырнули в такую дыру, где звезды не светят! Это надо ж было так подставить с этой печатью! Будь возможным оживление мертвых, я бы сделал это непременно – просто ради удовольствия еще раз свернуть шею бывшему мастеру.

Единственное, что остается мне теперь, – держаться подальше от магов и магии до конца дней. И если первых я с превеликим удовольствием не видел бы ближайшие три столетия, то вот насчет второй… Магия вошла в мою жизнь слишком прочно. Отказаться от нее так же «легко», как отрубить себе руку или ногу. Я не сделаю этого ни за что – и будь что будет. Протяну сколько получится. А когда везение кончится и свора возьмет мой след, сделаю все возможное, чтобы не даться им в руки живым.

Полыхнул ослепительной вспышкой взрыв. От грохота заложило в ушах. Беззвездное небо, как же хорошо избавиться от слепоты и глухоты! Хоть какая-то польза от соединения аур с этим уродом. Сила вернулась полностью, осталось лишь придумать, как ею теперь воспользоваться.

Похоже, так положили звезды: быть мне вечным отщепенцем. Из городского отребья да в маги-отступники. Просто головокружительный взлет. Захочешь – нарочно не придумаешь!

Я дернул разбитую цепь. Свободен. Самое время поглядеть, что оставил в наследство несостоявшийся учитель…

Для начала меня крайне интересовал артефакт. Полезная штука этот то ли концентратор, то ли накопитель. Пока на мне ящеролюдовы браслеты – прямо-таки незаменимая. На мгновение мне привиделась душераздирающая картинка, как я с трупом на плече отправляюсь разбираться с очередными уродами, что с завидным постоянством приносят кометы… Беззвездное небо! Интересно, можно ли как-то отделить артефакт от тела?

Я рванул мастерскую мантию, не жалея роскошного вишневого бархата. Градом разлетелись по сторонам узорчатые пуговицы. Полы распахнулись, и к ногам моим выкатился злосчастный свиток. Я сунул его за пазуху – спасибо звездам, к ящеролюдовой ученической одежке прилагался пояс из свернутой грубой веревки – и взялся было за рубаху, но тут же одумался. Разожрался, сорняк, как есть – разожрался. Вместо того чтобы рвать тонкий шелк, я стянул с трупа рубаху, сапоги, штаны и аккуратно сложил рядом. Чтобы воспользоваться этим богатством, нужно по крайней мере разомкнуть цепи на руках и ногах, а это в ближайшее время мне не грозит. Вряд ли напильник – расхожая штука в хозяйстве мага. А лучше постараться сменять наверху на что-нибудь менее приметное.

Теперь артефакт. Я озадаченно уставился на синевато-багровые шрамы, уродливым клубком свивающиеся на пожелтевшей коже. Именно туда сходились основные линии всех контуров – таких же ярких и четких, как и при жизни обладателя. Неужели… Да нет, точно. Этот спятивший тип вживил трафарет внутрь себя и вывел к нему все плетенки. Кометы! Даже если я отыщу, чем выковырять серебряную основу, надо отсоединить и рассеять внешние контуры, завязанные на артефакт. Такой сложной конструкции мне сейчас ни за что не удержать.

Разочарованно поморщившись, я продолжил свое мародерство. Скользнул взглядом по одной из оставшихся пуговиц – и тихо выругался, понимая, что это не медь. Прикусил для проверки на зуб: на желтом металле осталась глубокая вмятина. Нечего сказать, скромностью запросов Айхерн не обладал. Вслед за золотыми пуговицами я содрал с покойника пять массивных перстней и солидного вида цепь. Совсем нелишние приобретения для парня в бегах, и все же… Беззвездное небо, лучше бы этот урод имел при себе хоть какой завалящий кинжал! Но ничего даже близко напоминающего оружие Айхерн не носил.

Сапоги покойника оказались мне безнадежно малы, и оттого настроение, слегка приподнятое удачным освобождением, испортилось уже окончательно. Я был один, в неизвестном куске подземного лабиринта, полного злобных магических тварей, босой, безоружный, с браслетами, сковывающими дар.

Словно в подтверждение этой идеи где-то вдалеке раздался душераздирающий вой, за которым последовали глухие удары. Хвостатые звезды, вступление в наследство откладывается! Отсюда надо драпать, и как можно скорее!

Вот только приготовить сначала несколько сюрпризов для местных тварей… Я склонился над трупом-артефактом, вытягивая нити. Рассеивающие – на цепь и ноги ниже колен, жгучие – поверх браслетов, по связке замкнутых колец на каждую ладонь и щиты, плотно укутывающие руки до самого локтя.

Насколько я успел понять из прервавшегося рассказа, здешние хиконты – потомки в далеком поколении слуг и солдат даларитов, укрывшихся в развалинах цитадели и изменившихся под действием магического поля. Все, за исключением мелкого, которого сотворил в своих опытах Айхерн. Остальное не выходило за пределы домыслов. Но я готов был спорить на столетие-другое в блокирующих браслетах: эманации твари ощущают не хуже прирожденных магов.

Тревожные звуки повторились, уже ближе. На сей раз выли в два голоса, на разные тона. Кометы!

Я встал, подбирая длинный конец волочащейся по полу цепи, и осторожно подошел к двери, прислушиваясь к звукам. Точнее, попробовал подойти. Ящеролюдова мантия, длиной до самого пола, мешала неимоверно. Я попытался представить себе драку в этой штуковине, выругался и, поднапрягшись, отодрал солидный кусок подола. Получилась не то длинная неуклюжая рубаха, не то мешковатая насмешка над черными мантиями боевиков.

Тихо. Только слабый гул спящих плетенок по стенам – точно таких, как в другой, уже знакомой части ринских катакомб. От моего приближения светильники ожили, наливаясь приглушенным зеленоватым светом.

Коридор за дверью был совершенно прямым, довольно длинным. Через полсотни шагов он упирался в глухую стену, предлагая на выбор два новых, расходящихся в противоположные стороны. Насколько я мог разглядеть, ситуация там повторялась в точности.

Лабиринт. Готов поспорить, напичканный ловушками. Это обычная крепость сильна толщиной и высотой стен. В магических цитаделях борьба идет на хитрость и изобретательность. И если верить покойному уроду, я находился в самом сердце одной из них.

Выловив среди добычи перстень с крупным прозрачным камнем, я провел по стене черту и свернул направо. Лабиринты безжалостны к паникерам, полагающимся лишь на волю звезд. Это знает любой, кто хоть раз плутал в городских катакомбах. Метаться из стороны в сторону – надежный способ сгинуть там навек. На следующей развилке я опять свернул направо, потом опять. Четвертый поворот окончился тупиком. Отметив крестом бесполезную правую ветвь, я двинулся дальше по левой…

Сначала я почуял неладное и лишь потом сообразил, в чем дело. На дальней стене бликами отражался свет из бокового коридора. Не сбавляя шага, я спустил в ладонь одно из взрывающихся колец и, завернув за угол, швырнул прямо в сушеную харю устремившегося на меня хиконта. Тварь дернулась вбок, пропуская мимо опасный снаряд. Врешь, урод… От грохота нити, распавшейся в локте от башки чудовища, заложило в ушах, но хиконту пришлось хуже: половину его черепа разнесло в кашу, вместе с плетенками. Тварь еще жила. Хрипя разодранным горлом, она слепо шарила перед собой руками, пытаясь меня достать. Я потянулся было за вторым кольцом, но тут же отбросил эту идею: слишком ценная штуковина, чтобы тратить на подранка. Кометы его знают, сколько еще монстров бродит по этому лабиринту.

Я взмахнул руками, обматывая цепью покрытую коростой кисть, и дернул на себя. Тварь завалилась вперед, бороздя носом пол. Освободив руки, я навалился сверху, не давая ей подняться, и несколько раз с силой опустил опутанную магией цепь на помятый затылок, кроша его все дальше и дальше. Наконец хиконт затих. Я встал, утирая пот со лба. Эта победа далась мне чисто. Насколько хватит такого везения?

Стоило взглянуть правде в глаза: по запутанным коридорам цитадели можно бродить очень долго. Практически бесконечно. Но лучше уж так, чем сдохнуть без всякой борьбы, в отчаянии признав поражение.

Трижды попадались мне по дороге новые монстры. Запас взрывающихся плетенок – самого мощного оружия – быстро подходил к концу. Одна из тварей успела наградить меня царапиной на боку, неглубокой, но болезненной. Вторая зацепила бедро. Но это было далеко не самое плохое из того, что приготовили мне на сегодня звезды. По-настоящему скверные новости ждали за очередным поворотом, и их было две.

Первая представляла собой длинную отметину на сером мраморе возле развилки, уходящей вправо. Второй был труп хиконта, распростертый на полу в луже вязкой темной крови. Кто-то размахнул тварь на две половины, вместе с плетенками и броней. И это был точно не я.

Любой мальчишка в Стрелке когда-нибудь лазил по катакомбам. Но моей страстью подземелья не были никогда. Как-то раз нам с Подсолнухом пришлось хорошенько побродить в путаном сплетении коридоров после того, как удирали, не разбирая дороги, от десятка парней сильнее и старше. Тогда известное правило, сворачивать в одну сторону, помогло найти дорогу наверх. Здесь тот же способ вывел меня на замкнутый круг.

Устало прислонившись к стене, я взглянул на последние два кольца. Скажем прямо – негусто. Учитывая неизвестного нового врага, так совсем ничего. Раз уж я вернулся к началу, стоит пополнить запас.

Я почти добрался до зала, когда без шума, без малейшего колебания воздуха на глаза сзади опустились две ладони.

– Ссюрприсс! – просвистел на ухо голос, который я желал бы в жизни не слышать. – Угадай кто!

– Труп, – процедил я, стискивая зубы от бешенства. – Будущий. Еще раз зайдешь сзади – убью.

Падучие звезды, за что?! Не успел отделаться от урода, сдвинутого на власти, как появилась сумасшедшая, получающая удовольствие от кромсания противников в гуляш. Вот уж кого не хватало для полного счастья, так это магистра Илиро!

Химера отступила на шаг, обиженно морща носик. На какой-то миг лицо ее стало почти хорошеньким – если бы не огромные нечеловеческие глаза и размазанные потеки черной хиконтовой крови. Кометы, ведь и правда красивая женщина… Была.

Даже покончив с жизнью подстилки Дайне, она не подумала вернуться к нормальной человеческой привычке носить одежду. Единственным изменением по сравнению с предыдущим обликом был тяжелый узел волос на затылке, из которого колючками топорщились предметы, меньше всего напоминающие шпильки. Среди прочего я опознал длинный стилет в ножнах и набор разнообразных отмычек. На поясе химеры красовалась сумка, а на шее беспорядочным пучком мешались цепочки и подвески, от одного вида которых у меня начинало рябить в глазах на все цвета. Артефакты. И явно непростые.

– Ты что же – не рад меня видеть, главарь? – протянула химера, насупившись. – А я думала, ты рисовал эти черточки, чтобы тебя было легче найти! Неужели совсем по мне не скучал?

Соблазнительно изогнувшись, она облизнула губы раздвоенным языком. И как прежде, ничего, кроме омерзения, чешуйчатое тело у меня не вызвало. А перемазанное до самых пят в чужой крови – так и вдвойне. От недвусмысленного жеста меня передернуло. Химера расхохоталась – похоже, именно этого и ждала.

Сообразив, что попался на простейший трюк, я почувствовал, как мучительно краснею… Нет уж, к звездам падучим такие штуки! Холодок шевельнувшегося внутри дара – и щеки мои вернули обычный оттенок.

– Какого ящеролюда ты тут делаешь? – холодно осведомился я.

Тварь пожала плечами:

– Я же сказала, тебя ищу. Вот, услышала, что попал в беду, – дай, думаю, помогу. Между прочим, не так это и просто было, добраться сюда. Лабиринты, ловушки. Сушеные недоумки из-за каждого угла. И вот она – благодарность? Кстати… Красивые браслеты, главарь!

«А она и правда готовилась к серьезному походу», – понял я, разглядывая связку цепочек на шее химеры. Готов поспорить на что угодно: знающий вор или охотник за древностями убились бы и за половину болтающихся там артефактов. Интересно, что заставило Илиро расстаться с любимым мечом, заменив его другим? Тоже артефактным, но прямым, более легким – и, кажется, не слишком-то отвечающим ее предпочтениям?

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – пригрозил я. – Помню, как ты пела про магов других школ. Или в твоей собственной крысы начали в зверинце дохнуть рядом с новой соседкой?

Меч вспорол воздух в волоске от моего уха – уйти из-под удара я успел каким-то чудом. Второй замах с трудом удержал магический щит на правой руке, после чего распался без следа. Третий увела в сторону сама Илиро. Меч полоснул по мрамору, высекая целый ворох ярких искр.

– Ты весьма сообразителен, главарь, – прошипела она, тяжело дыша. – А это ящеролюдово тело совсем не умеет контролировать эмоции. Особенно злость. Так что в следующий раз придержи при себе догадки. Если не хочешь, чтобы чья-то слишком умная башка скакала по полу.

Похоже, химера была совсем не в восторге от неуправляемой ярости, выдавшей с головой все, о чем сама тварь предпочла бы промолчать. Вот я и знаю по крайней мере одну ее слабую сторону, на которой можно играть. Взбешенная Илиро себя не контролирует и вполне способна сболтнуть лишнее. Хотя пережить вспышки ее гнева – задача не из легких. Продолжу давить – она точно озвереет и покромсает на куски. Прекращу – соскользнет с крючка.

Рискну. Женщина, согласная служить подстилкой и сторожевым псом человеку, превратившему ее в чудовище, слишком любит жизнь, чтобы разменять на глупую гордость.

Я заглянул в нечеловеческие глаза с расширенными в полумраке зрачками и спросил:

– Так, значит, я прав? Твоя драгоценная Академия решила запихнуть тебя в клетку и теперь вам с ней не по пути?

Химера глядела не отрываясь. Ее глаза мерцали, как пламя, то становясь оранжевыми от приливающей крови, то вновь бледнея до желтого, – пока не пожелтели окончательно.

– Не думай, что положение мое столь уж беспомощно, – просвистела тварь отворачиваясь. – Я не нужна Ал-Малиру, это правда. Но наш Хиконт совсем не такой непобедимый, как полагает. Как знать, вдруг его преемники думают совсем иначе?

Но слова уже ничего не значили. Только что магистр Илиро доказала: я нужен ей позарез.

– Ты не доживешь до появления преемников, – заявил я прямо. – Еще несколько дней, и ты начнешь разваливаться на куски. В общем… Готов выслушать твои предложения. Что я получу в обмен на помощь тебе?

– Не спеши, главарь, – прошелестела тварь, щеря остроконечные зубы. – Тем более что я гляжу, никакой ты больше не главарь. Ненадолго же хватило твоих разговоров о независимости и свободе… Красивая мантия!

– Могу подарить, – огрызнулся я. – Только открой эти браслеты, и она твоя.

– Я не буду говорить с тобой, – заупрямилась химера. – Я буду говорить лишь с тем, кто принимает решения. Твоим новым учителем. Полагаю, у него имеются проблемы, в которых я способна помочь.

Все-таки стукнутые они, эти маги. Что ринские, что ниранские. Сдается мне, день смерти наставника – не великое горе для этих ядовитых тварей, а великое счастье и облегчение от возможности жить дальше собственным умом.

– Ты имеешь в виду урода, что нацепил на меня красивую мантию и кандалы? – уточнил я для ясности. – О да, у него огромные проблемы. Он недавно сдох. Можешь поискать его в очереди перерождения.

Вместо ответа химера забористо выругалась.

– Итак, мы вернулись, откуда начали, – напомнил я. – Что мне будет в обмен на помощь тебе?

Магистр Илиро призадумалась, тараща немигающие желтые глазища, и я вдруг поймал себя на мысли, что перестаю воспринимать химеру чем-то ужасным и чуждым. Ее нечеловечность успела примелькаться. Стоящая передо мной тварь была изворотливой, жестокой и сильной. С ней стоило держать ухо востро, как с любым опасным существом. А безобидных в уличных бандах Стрелки не сыщешь и с магическим серым студнем. Так чем же эта ситуация отличается от привычных будней главаря? Илиро дала слабину, и я выжму из чешуйчатой все, что она способна отдать.

– Я могу освободить тебя от браслетов, – предложила химера, выжидающе щурясь. – Это будет справедливый обмен.

Стоило напускать этот задумчивый вид ради такого предложения!

– Не пойдет, – отозвался я. – Во-первых, твои плетенки – вопрос жизни и смерти, а браслеты – нет. Во-вторых, тебе так и так придется их снять. Без этого мне просто не хватит силы на твои контуры. Так что это никакая не плата. А необходимая вещь для выполнения моей части сделки. Придумай что-нибудь поинтереснее.

Опасная оранжевая тень мелькнула в глазах твари.

– Не наглей сверх меры, главарь! – Свистящий голос понизился до вкрадчивого шелеста. – Ты не единственный маг, попавший в отчаянную ситуацию. Есть, например, девчонка Астеш. Запутавшаяся, не знающая, что делать дальше. Подумай хорошенько, стоит ли заламывать цену, когда другие способны предложить то же самое и гораздо дешевле?

Упоминание Тианары отозвалось внутри глухим ударом тревоги. Если эта скользкая тварь только посмеет…

Так, спокойно, Чертополох. Она намеренно пытается вывести тебя из равновесия. А вот если поразмыслить как следует…

Лицо химеры казалось спокойным, но раздвоенные концы языка так и мелькали меж темных губ, выдавая крайнее нетерпение. Да уж, магистр Илиро, тебе и впрямь не повезло с новым телом.

– Знаешь, что я думаю? – сказал я спокойно. – Ты уже с ней говорила. Иначе как бы тебе узнать, где меня искать?

– Например, от немытого одноногого типа с арбалетом. Знаешь такого?

Так послала ее Тианара к ящеролюдам или нет? От этого зависит многое. Ошибусь сейчас, не поздоровится и мне, и чародейке. Давай же, девочка, не подведи моих ожиданий!

– Не нравятся условия? Ну тогда иди к другим. Пусть Тианара восстанавливает твои контуры.

Длинные острые когти яростно полоснули по стене. По правде, я ждал иного результата – но когти остались целы, а на полированном мраморе появилось пять глубоких борозд.

– Под какими кометами только рождаются такие ублюдки, как ты! – сморщилась химера. – Ладно, главарь, я сдаюсь. Твоя девица поставила условия, на которые пойдет лишь самоубийца. Скажи, что хочешь ты. Я соглашусь, если это окажется чуть более выполнимо.

Да уж, вопрос. И что-то мне подсказывает, честный ответ «свернуть тебе шею» будет не лучшим в сложившейся ситуации.

– Даже интересно, – усмехнулся я, – что это были за «самоубийственные условия».

– Ну, раз уж ты такой любопытный… – хмыкнула Илиро. – Для начала ей хотелось видеть некоего Чертополоха живым и невредимым. Что было сомнительно само по себе, учитывая твой талант влипать в дурные истории. Ну а в довершение она требовала вытащить из казематов Академии эту двуличную стерву, ее матушку. Надеюсь, у тебя нет родственников в темницах княжеского замка, а, главарь?

Где-то в неизвестности пропала Тай. И Кирия, которой я обещал помощь, и теперь бессилен это исполнить. Архимагистра Астеш отвезли в Академию, к звездочету не ходи. А вот где содержат заключенных, не обладающих магией? Побег из городской тюрьмы – чуть более реальное дело. Да только подготовка к таким вещам занимает не один день. Если, конечно, горе-спасатели не желают присоединиться к узникам в соседней камере.

Я присмотрелся внимательнее к побледневшим контурам, поддерживающим жизнь магистра Илиро. На мой не слишком опытный взгляд, у химеры этих дней не было. То есть обновлять контуры придется раньше, чем та исполнит обещание. А значит, к ящеролюдам побеги. Не то чтобы я совсем не доверял чешуйчатой, но прибавлять к своим и без того многочисленным проблемам поиски недобросовестной должницы не хотелось совершенно.

Что ж… Я знал, чем химера может быть полезна здесь и сейчас.

– Понимаешь ли, какая штука, – проговорил я глубокомысленно. – Сложно быть полным неучем, когда за тобой гоняется половина магов города. Увы, многоуважаемый учитель Айхерн умудрился сломать шею раньше, чем успел хоть что-то мне показать. Ты ведь была боевым магом, верно? И не из последних?

Дальнейших объяснений химере не потребовалось.

– Вы друг друга стоите! – взъярилась она. – Ты и девчонка Астеш! Какой смысл иметь дело с вами, если после такого мне не жить все равно! У каждой школы свои секреты и приемы. Если я раскрою чужаку тайны Ниранской Академии, самый распоследний хилый теоретик вылезет из своей лаборатории, чтобы найти меня и открутить голову!

Нет, общую идею тварь и правда уловила. Только умудрилась перевернуть ее так, как может извратить простейшую мысль лишь маг высокого посвящения. Я чувствовал, что начинаю тихо звереть.

– Да пошли вы за Врата со своими ящеролюдовыми тайнами! На кой они мне сдались, если я не понимаю самых обычных вещей! Того, чему вы учите ваших ящеролюдовых детей до того, как кометы приведут их в ящеролюдову Академию! Падучие звезды!

Даже и не знаю, как описать взгляд, которым наградила меня Илиро, это выслушав. Так мог бы смотреть матерый убийца, вместо записки с именем жертвы получивший приглашение на праздник утренней звезды в прихрамовой школе для сирот. Второй взгляд был исполнен свирепости – я ответил на него широкой довольной улыбкой. Не все же мне одному ощущать себя законченным болваном, слушая путаные речи с неизвестными словами! Наконец химера озадаченно поскребла затылок рукоятью меча, который не выпускала с самого начала разговора.

– Ну, если речь всего лишь об общих принципах… – задумчиво протянула она. – Да только как ты это себе представляешь? Я же неспособна поднять и простейший щит!

– Это уже твои проблемы, как и что объяснить. Сделаешь это доходчиво – будешь жить долго.

– Падучие звезды, главарь! Ты хочешь за пару дней усвоить то, чему люди обучаются годами?

Я пожал плечами:

– Я так вижу, ты предпочитаешь лезть в подвалы Академии за архимагистром Астеш? Делай что хочешь, но к концу нашей беседы я должен уметь что-нибудь потолковее, чем обороняться на голой силе.

– Кометы с тобой, главарь, – вздохнула Илиро. – Я попытаюсь. Надеюсь, ты окажешься сообразительнее моих бывших студентов.

Перебрав цепочки на шее, химера отыскала медальон в виде двух кубиков с разноцветными гранями, которым сложное сочленение позволяло вращаться относительно друг друга. Их опутывала многослойная конструкция, напоминающая клубок. В самом «клубке» я разглядел две нити – сейчас они были темными, неактивными – и третью на поверхности кубиков.

– Слушай внимательно, главарь, – сказала чешуйчатая. – Потому что избавляться от браслетов тебе придется самостоятельно. А для меня соседство вот этой штуковины закончится плохо. Когда я отойду шагов так на десять, ты направишь вот эту красную грань в противоположную от меня сторону, а потом повернешь второй кубик так, чтобы грани одного цвета оказались совмещены.

– Погоди, – перебил я ее. – Коли уж взялась – объясняй. Совмещение граней запускает контрольный контур, это я понял. А остальное?

– Как скажешь. – Острые зубы мелькнули в усмешке, не предвещающей ничего хорошего. – Значит, так. Это автономный малый артефакт ограждающе-поглотительного типа – то, что в просторечии зовется глушилкой. При активации он развернет один контур, создающий преграду магическому полю, и второй, вытягивающий магическую энергию из всего, что находится в зоне действия. Позволю напомнить, что тело любого мага представляет собой по большому счету сложный артефакт спонтанного происхождения. Выводы о мерах предосторожности предоставляю сделать самостоятельно. Как показывает опыт, говорить о них все равно бесполезно.

Отточенность рассказа наводила на мысли о том, что Илиро повторяла его неоднократно. Вместе со всеми шуточками, подготовленными и выверенными за много лет. Похоже, химера добивалась того, чтобы я ощутил себя полным дураком, утонув под грузом непонятных терминов. Затея удалась лишь наполовину. То ли я достаточно побывал в обществе чародеев, чтобы научиться переводить вот такие обороты на человеческий язык, то ли за годы общения со студентами умение объяснять въелось в магистра Илиро на уровне инстинкта. В отличие от путаных рассказов Тианары, речи химеры не поставили меня в тупик. Но сама мысль о том, что меня держат за последнего идиота, вызывала злость.

Я стиснул кулаки, сдерживая нарастающее раздражение. Спокойно, Чертополох. Драка двух бешеных к добру не приведет, к звездочету не ходи. Надо просто сбить с чешуйчатой спесь. Словами. Поддержать разговор на равных. Заставить общаться с тобой как с человеком, а не с законченным болваном.

Вопросов по сути дела у меня не нашлось: то, что можно понять, было ясно и так, а в остальном я не разбирался настолько, что не знал, откуда и копать. И потому спросил я совсем другое:

– Много попадалось желающих сунуть туда палец?

Химера окинула меня долгим взглядом, в котором мешались досада с удивлением, и усмехнулась:

– Хочешь, верь, хочешь, нет – на каждом курсе находился болван или два, готовые не то что палец – голову запихнуть в самый фокус артефакта. Кстати, о фокусе. – Когтистый палец ткнул в точку напротив вогнутой части медальона. – Он расположен примерно здесь. Место, абсолютно лишенное внешней магии. К счастью для особо пытливых экспериментаторов, любая искусственная конструкция отдает энергию в разы быстрее естественной. Кстати, тебе, главарь, как раз и придется сунуть туда руки.

Покопавшись в прическе, химера извлекла тонкую стальную спицу и протянула мне.

– Как только магия в контурах закончится, постарайся поддеть серебро и вытащить его из основы. Только запомни: после первого повреждения шансов на возврат не будет. Эти штуковины способны тянуть энергию из внешнего поля. Нужно перебить трафарет местах в пяти, не меньше, чтобы сломать окончательно. Иначе, как только вернется магия, возникнет нестабильный контур. Бах!

Химера резко развела ладони в стороны и со свистящим смешком облизнулась.

– Постарайся управиться до того, как глушилка начнет разъедать твою ауру, – посоветовала она напоследок.

Я поднял запястья, разглядывая внимательнее источник проблем. Не то чтобы напутствия магистра Илиро как-то меня напугали… По правде, я и без нее подозревал, что снять браслеты будет нелегко и опасно. Но сама идея о том, чтобы взять да и раскурочить такую полезную вещь, когда у тебя на хвосте висят маги двух школ, казалась на редкость неверной.

– Что, главарь, – оскалилась химера, – пальчики дрожат?

Я оставил без внимания этот выпад:

– А можно открыть их, не повреждая?

Илиро пожала плечами:

– Теоретически можно. Как правило, такие замки открываются комплементарным контуром. Попросту говоря, вогнутым линиям в замке соответствуют выпуклые ключа и наоборот. Не хватает самой малости. Тактильщика, способного такое провернуть.

– Погоди! – Восклицание вырвалось раньше, чем я вообще успел что-либо обдумать. – Я теневой тактильщик.

Химера окинула меня долгим задумчивым взглядом.

– Да ты у нас просто ходячий дар судьбы, главарь! – протянула она. – А как ты собираешься держать нити, закованный в ограничители?

– Так же, как держал щиты и кольца. И разбивал цепь, – усмехнулся я и махнул рукой в сторону зала. – Пойдем.

Скепсис скользил в каждом жесте магистра Илиро. Не знаю, как она умудрялась этого добиться, но каждый текучий шаг нечеловечески пластичного тела выражал полное неверие в то, что заявленное мне по силам. Тем слаще оказался момент, когда, перешагнув порог, чешуйчатая застыла статуей, не в силах переварить увиденное.

Отстранив с пути оцепеневшую химеру (та покорно шагнула в сторону, даже не пытаясь возражать), я склонился над трупом и принялся создавать контур. Как объясняла Илиро – вогнутые линии напротив выпуклых на браслете и наоборот. Ну… Точнее, я пытался это сделать. Пришлось изрядно помучиться, прежде чем неровная нить, выходящая из-под моих пальцев, улеглась аккуратными петлями, повторяющими изгибы замка. Занятию сильно мешала химера, вновь обретшая способность двигаться, но так и не вернувшая здравости мыслей. Теперь она ползала на коленях вокруг мертвеца, ошалело моргая и поворачиваясь к окружающей тело конструкции то одним, то другим ухом.

– Кончай мельтешить, – не выдержал я. – Хочешь, чтобы я контур упустил?

Илиро подняла на меня невидящий взгляд.

– Ты зачем его убил? – спросила она с явным осуждением. – Главарь, тебя никто не учил думать, прежде чем сворачивать кому-то шею?

Сохранить серьезность после такого заявления оказалось сложновато. А еще труднее – смеяться и держать контуры, при этом не забывая контролировать дар. Вряд ли чешуйчатая осознала, насколько мы были близки к тому самому «бах!», который она с таким смаком предрекала.

Наконец мне удалось взять себя в руки и выдавить сквозь прорывающийся хохот:

– Кто бы говорил! Затем убил, что он был злобным, спятившим уродом и раскатал губу сверх меры.

– Ты невежественный профан! – возмутилась химера. – Он был гением, ты понимаешь? Считалось, что повторить структуру спонтанных контуров невозможно. Там, в коридорах, я встретила одно существо… Оно сбежало слишком быстро, пока я убивала двух других, тупых и неинтересных. Я решила, что обозналась. Слишком нереальным оно казалось. Но вот они, те же контуры! И никто теперь не узнает, как они были созданы.

– И что это меняет? По-твоему, гению простительно быть уродом? Твой Дайне, вон, тоже вроде парень толковый. Не желаешь найти и покланяться в ножки?

К моему великому везению, меч химеры был слишком длинен, чтобы рубить с такого расстояния. Для размаха ей пришлось податься назад… Я успел выставить вперед цепь и перехватить мерцающее магией лезвие. На основательном, в добрые полпальца, металле осталась зарубка примерно на две трети толщины. Я мотнул цепью, накидывая оборот для верности, и взглянул прямо в пышущие злобой глаза:

– Просто скажи, что тебе понравилась эта перекошенная рожа и ты хотела себе такую же.

Илиро дернула обратно заклиненное оружие. Кометы, все-таки силищи у этой твари! Некоторое время мы боролись за меч, и это позволило химере прийти в себя.

– Думаешшь, смешшно пошшутил? – От злости шипения в ее голосе прибавилось вдвое против обычного. – Думаешь, смешно, когда твоя жизнь висит на хлипких конструкциях, способных подвести в любой момент? Ублюдок Дайне даже не позаботился их как следует зафиксировать. Да, эти контуры могли бы меня спасти. Да, я хотела бы заполучить их. Теперь доволен? Доволен?

Облокотившись коленом на разделяющий нас труп последнего даларита, Илиро нависала надо мной, как воплощение злой судьбы.

– Расслабься, – хмыкнул я, отмахиваясь от наседающей химеры. – Все равно он никому бы их не отдал. Этот парень давно уехал с трактов. Все, что его волновало, – давно забытые разборки ринской школы.

Вот уж не думал, что чешуйчатая успокоится так быстро, но вся ее ярость вдруг разом куда-то испарилась. Плечи химеры опустились, спина ссутулилась. Вместо смертельно опасной твари, прекрасной в своей убийственной чуждости, передо мной стояло бесконечно вымотанное существо, уставшее от навязанной борьбы.

– Его звали Айхерн, ты говорил? – с глубоким вздохом спросила Илиро, присаживаясь на пол рядом с телом. – Кажется, что-то знакомое. Где-то я слышала это имя. Наверное. Я не слишком-то сильна в истории. Если она не касается боевых артефактов.

– Кстати, об артефактах, – напомнил я. – Я расположил нити, как ты сказала. Почему ничего не работает?

– Тональность, – отмахнулась химера. – Нужна тональность, противоположная в круге.

Я совершенно не понял, о каком круге идет речь, но переспрашивать Илиро было явно бесполезно. Она сидела, обхватив колени руками, и отрешенно блуждала в собственных мыслях.

Значит, тональность. В моем случае – цвет. Медленно, осторожно я начал его менять. Стоило плетенке из исходного темно-синего перейти в более фиолетовый, желто-оранжевый контур браслетов потускнел, замерцал и погас окончательно. Магические браслеты превратились в обычные кандалы, довольно тяжелые и зверски неудобные. Я протянул руку, молча вынул из волос химеры ту самую спицу и принялся ковыряться в замке.

Скажу сразу – опыта в этом деле у меня не имелось почти никакого. Так, пробовал однажды из любопытства, еще мальцом, и не сказать, чтобы сильно преуспел.

На очередное проклятие, вырвавшееся у меня в ходе этого безуспешного занятия, очнулась химера.

– Дай сюда, – хмуро потребовала она, протягивая к спице когтистую пятерню.

Как оказалось, с замками магистры Ниранской Академии умеют разбираться не хуже опытных взломщиков. Мне оставалось лишь восхищенно присвистнуть, когда браслет на моей руке с щелчком разомкнулся после нескольких движений Илиро. Интересно, на что тогда способны архимагистры? На кражу со взломом одной силой мысли? О возможностях на преступном поприще декана я даже фантазировать не стал.

Хм, а ведь освобождать меня химера вовсе не подряжалась. Погасшие контуры не помешают мне работать с силой, а значит, за все остальное чешуйчатая могла торговаться. Так почему не стала? Совсем раскисла? Или просто хочет втереться в доверие?

Желтые глазища уставились на меня в упор.

– Помоги мне, главарь.

Ясно, пытается задобрить. Кажется, я даже знаю, что ей нужно на этот раз. Интересно, угадал?

– Артефакт, на котором держатся конструкции этого Айхерна… Помоги мне его извлечь.

Я лишь развел руками:

– Вопрос остается прежним. Что ты способна мне за это дать? Этот артефакт – вопрос твоей свободы, верно?

Раздвоенный язык нервно скользнул по темным губам.

– Проси что угодно. В пределах выполнимого. Я сделаю все, что ты захочешь.

– Проблема в одном. Все, что я хотел, ты уже обещала сделать. Больше мне ничего от тебя не нужно. Разве что… Существует что-то, мне неизвестное?

– Падучие звезды, главарь, я знаю, что может тебе пригодиться! Раз уж нравы магических школ тебе не по душе, а учителям ты предпочитаешь сворачивать шеи… Ты думал о том, чем займешься дальше? Я способна подарить тебе дело. Ремесло. Как раз для таких, как ты. Прибыльное. Я же говорила, что артефакты – моя специальность? Как, думаешь, я добывала образцы для исследований?

Да уж, магистр Илиро явно не из тех, кто будет сидеть в лаборатории, кропотливо изучая, под каким углом выгоднее развернуть пятый изгиб четвертого контура конструкции, защищающей от комаров. А еще она бродит по крепости чужой школы легко, как у себя дома. И вся эта коллекция инструментов, от простых до магических… Ответ напрашивался сам собой. Такие предложения получают лишь раз в жизни. Если бы не одно «но».

– Ты берешься за пару дней обучить меня работе охотника за редкостями?

Химера насмешливо зашипела:

– Ну, ты ведь собирался осилить магию за пару дней.

– Не держи меня за круглого идиота. Основы магии, которую я «осиливаю» всю жизнь, или ремесло с кучей хитростей! Поищи другого дурака, который полезет в магические лабиринты, наслушавшись чужих баек!

– Хорошо, – согласилась Илиро. – У меня сохранился тайник в городе. Там лежали мои инструменты и дневник. Подробный. С описанием каждого похода и каждой ловушки. В нашем деле нельзя без записей. Со временем начинаешь просто чувствовать подобные штуки, но для новичка это бесценный опыт. Вопрос жизни и смерти, как ты любишь говорить.

Правда? И она собирается отдать его так легко? Всем известно, что удачливые охотники за редкостями – это не только любимчики судьбы, выходящие живыми из странных местечек, оставшихся от странных людей, сгинувших из подзвездного мира тысячелетия назад. Добрая половина владельцев сокровищ живет и здравствует поныне. Иными словами, не каждый хороший вор способен добыть магические вещицы, но каждый хороший охотник за редкостями – вор. Если дневник магистра Илиро и впрямь описывает все походы, ему попросту нет цены. А значит, чешуйчатая пытается меня надуть.

– Действительно каждого? – уточнил я. – Даже тех, что не имеют отношения к кладоискательству?

– Если хочешь знать план сокровищницы твоей новой школы, главарь, – усмехнулась химера, облизывая губы, – то он там есть. Последней записью.

– Хм, заглянул я однажды в записи одного рассеянного студента… – протянул я многозначительно. – А прочитать-то его хоть можно, этот твой дневник?

Шипению магистра Илиро позавидовал бы целый клубок разозленных гадюк.

– Как только вскроешь защиту! – сообщила она с довольным оскалом. – А ключом была моя аура. Человеческая аура, которой больше нет! Даже я не могу его теперь прочитать. Готова признать, главарь, ты и впрямь сообразительный парень. Жаль, что из чужой школы. Я взяла бы тебя в ученики.

Падучие звезды! Опять она за свои ящеролюдовы шуточки!

– Шею я и так тебе готов свернуть, – буркнул я. – Хоть сейчас. Твой дневник не стоит и железного луча. Он будет платой за попытку обмана. Что касается артефакта… Он подарит тебе время. Временем и расплатишься. Первые несколько походов мы пройдем вместе. Ты будешь учить меня всему, что положено. А потом забирай артефакт и отправляйся, куда пожелаешь.

Немигающие желтые фонари уставились на меня в упор. Я не отводил взгляда. Несколько мгновений продолжалась эта безмолвная борьба.

– У меня есть свои условия, – проговорила химера наконец. – Доля от добычи, пока я тебя учу. Три четверти по моему выбору. Кстати… Давно хотела развеять твои заблуждения, главарь. – Острые зубы сверкнули в какой-то паре ладоней от моего лица. – Я не развалюсь на куски от развеивающего контура. Умру я несколько позже по совершенно иным причинам. Этого времени вполне хватит, чтобы отомстить убийце. И возможно – не ему одному.

– Половина добычи, – сказал я. – Выбираем по очереди. И еще раз назовешь ринскую школу моей – язык отрежу.

Химера отстранилась так же стремительно, как приблизилась:

– Идет, главарь. А как же еще называть ринскую школу, если ты носишь ее печать посвящения?

Вот как, значит? А что же мой несостоявшийся учитель болтал про особенности печати даларитов?

– Обычную ринскую печать? – нахмурился я, пробуждая силу. – Ну-ка послушай и скажи точно.

Илиро пожала плечами, но послушно закрутила головой, внимательно изучая мою ауру. Нахмурилась, прислушалась снова. Обошла кругом, останавливаясь то в одной, то в другой точке.

– Надо же, – удивилась она. – Кажется, не совсем. Не то чтобы я встречала много ринских печатей… Она и впрямь странновата. Какая-то вариация. Но если бы ты не сказал, я бы даже не заподозрила. Это что-то значит?

Я махнул рукой:

– Ничего особенного.

Совершенно ничего. Не считая причины, по которой меня убьют. По крайней мере в глазах других школ я уже не дикий маг. Вот только рано или поздно новости о неучтенном адепте докатятся до ринской. И тогда они прикончат меня совсем не за даларитов.

– Давай сюда нож, – велел я химере. – И… Поискала бы ты чего пожрать, пока я буду здесь ковыряться!

Артефакт оказался небольшим, ладони в две величиной, серебряным каркасом, сияющим от магии. Его даже в руках держать было сложно: от холода сводило пальцы. Приглядевшись хорошенько к структуре переплетающих основу нитей, я принялся распутывать этот клубок, перехватывая и рассеивая то, что напоминало спонтанные контуры, и сохраняя простые, знакомые завитушки ринской магии. Когда последние свидетельства гениального изобретения «учителя» канули к падучим звездам, я осторожно подсунул пальцы под трафарет и вытянул его из развороченной сухой плоти. Измотался я так, что даже чувство голода куда-то ушло, оставляя место равнодушному отупению.

Встряхнуться помог жадный блеск, мелькнувший в глазах вернувшейся Илиро.

– Ты так и не объяснила, что будет, если разрушить твои контуры, – «напомнил» я чешуйчатой.

– Тебе это интересно? – удивилась та, не сводя взгляда с артефакта у меня в руках. – Скажем так… Даже два человека слишком разные, чтобы можно было легко соединить два тела между собой. Тем более чужды друг другу человек и ящеролюд. Если разрушить контуры, мои части начнут уничтожать одна другую. Дайне демонстрировал мне это на химерах попроще – не самая приятная смерть. Но и не самая быстрая. – Илиро одарила меня своей зубастой улыбкой и добавила, меняя тему: – Я нашла э… продуктовый склад. Ты, кажется, не против был перекусить?

Химера петляла по коридорам уверенно, словно провела в этом лабиринте большую часть жизни. Я едва поспевал за ее скорым шагом, неспособный избавиться от ощущения, что передо мной движется настоящая ящерица, обтекая извилистым телом каждый поворот.

Несколько раз в течение пути у меня возникало навязчивое чувство слежки, но большее, что мне удавалось застать, обернувшись в направлении чужого взгляда, была смутная тень – а возможно, разыгравшееся воображение играло со мной дурные шутки.

Лабиринт закончился внезапно. Вместо очередного тупичка с разветвлением вдаль тянулся сводчатый коридор с лестницей в конце. Лестница упиралась в высокую двустворчатую дверь, украшенную замысловатой ковкой. Из-за двери отчетливо тянуло холодом – судя по каплям воды на петлях и массивной ручке, не только магическим.

Надо было насторожиться, когда химера приглашающим жестом указала мне вперед, но я не сделал этого. Подгоняемый бурчанием пустого брюха, я толкнул створки – и застыл на пороге, подавившись замысловатым ругательством.

Вспыхнули плетенки, освещая низкое помещение, больше всего напоминающее лавку мясника, если бы не одно «но». Вместо свиных и телячьих туш с длинной балки свисали два наполовину освежеванных человеческих тела разной степени сохранности.

Сзади послышались шипящие и булькающие звуки. Согнувшись пополам, магистр Илиро просто давилась хохотом. Падучие звезды, чешуйчатая тварь так не смеялась даже в оранжерее Дайне, наблюдая мою борьбу с ирисом!

– Шуточки у тебя… – только и смог выдавить я.

– А что еще ты ждал от хиконтов? – пожала плечами Илиро. – В сильном магическом поле такие существа способны неделями обходиться без пищи. Ну а оголодав, они жрали то, что легче всего добыть.

– Падучие звезды! А я еще считал, что за дурными шутками – это к Костылю!

Илиро сверкнула зубами:

– Вот тебе первый урок, главарь. Любой уважающий себя маг управляет потребностями собственного тела, а вовсе не наоборот. Некоторые пустоголовые балбесы уверены, что единственные способы приложения к себе силы – растить мышцы и тискать по десятку девок зараз. Но существуют и другие, куда более полезные в некоторых случаях. Мы тоже способны обходиться без еды и питья дольше обычных людей. Не стоит злоупотреблять подобными приемами, но периодически они способны сильно облегчить жизнь. Например, в подземелье, населенном злобными людоедами.

С этими словами химера смахнула с балки ближайший из разделанных кусков и смачно впилась в него зубами. Всегда считал себя крепким парнем, не обремененным излишней чувствительностью, но от этого зрелища желудок скрутил спазм. Мерзкий привкус заполнил рот, и я поспешил призвать дар на борьбу с проявлениями слабости.

– Ага, примерно так, – прочавкала Илиро, одобрительно кивая головой. – Только не совсем. Ты подавляешь чувство голода, но не потребность организма в пище. Хочешь схлопотать голодный обморок, распутывая высокоэнергетический контур какой-нибудь ловушки, – продолжай в том же духе. А если не хочешь, тогда следует перестроить тело на замещение естественной энергии магической.

Не знаю, сколько времени прошло, пока у меня начало получаться хоть что-то из объяснений Илиро. Сама она за это время успела объесть большую часть мяса и смачно догладывала толстую кость. Я не мог сказать уверенно, что именно изменилось, но вместо ощущения отсутствия голода пришло чувство легкой сытости, бодрости и готовности оторвать голову хоть князю ящеролюдов, встань он сейчас на моем пути.

Язык химеры прошелся по розоватой поверхности кости. Аккуратно отхватив зубами последний съедобный хрящик, Илиро с наслаждением облизнулась.

– Копченая свинина в ундарских специях – мм! Всегда ее обожала, – протянула она.

Падучие звезды! Я вовремя прикусил язык, чтобы не опозориться окончательно дурацким вопросом, ответ на который очевиден. Принюхавшись, я ощутил слабый запах пряностей. Хиконты уж точно бы не стали затруднять себя приготовлением еды. Судя по состоянию трупов на балке, они и о разделке-то не сильно заботились, просто обгладывали тела, как звери. Потрясение от увиденного на «складе» прошло, и теперь я заметил наконец то, что упустил при первом взгляде. Человечина была далеко не единственным из здешних запасов. Похоже, местные обитатели порой промышляли набегами на чужие погреба, и явно не только в Стрелке. Ну да – Айхерну ведь тоже надо было чего-то жрать. Он, конечно, съехал с трактов, но явно не до такой степени, чтобы обзавестись привычкой к людоедству.

– Вообще-то моя вторая половина предпочла бы другую пищу, – сообщила химера, с красноречивым сожалением поглядывая на трупы. – Но я ведь не хочу смущать тебя своими пристрастиями…

Я покачал головой:

– Какие правильные слова! Жаль только, с делом расходятся. В следующий раз подумай о том, что случается с учителями, которые слишком меня раздражали.

Илиро обиженно надула губы.

– Знаешь, в чем твой главный недостаток, главарь? – спросила она. – Ты излишне прямолинеен. Может, для бандита это самое оно, но для мага никуда не годится. А уж для охотника за редкостями – вдвойне.

– Правда, что ли? По-моему, никакой разницы. Кто сильнее, тому и не нужны все эти заходы и церемонии.

– Докажи это ловушкам в магическом лабиринте, – фыркнула химера. – Здесь все может оказаться не тем, чем выглядит на первый взгляд. Будь твой разум чуть более гибким, ты бы обедал свининой по-ундарски, вместо того чтобы перебиваться магией.

– Дрессируешь меня, как своих мальчиков из Академии? Может, прямолинейность и недостаток, так и я пока еще бандит, а не маг. Ты, кажется, хотела показать, как проходят лабиринты? Вот и не отвлекайся от дела.

Илиро передернула плечами, одним жестом выражая все отношение к происходящему, и, покопавшись в сумке, протянула мне большой кусок мела.

– Хватит портить стены, главарь. Что же касается лабиринтов…

Очень скоро мне пришлось убедиться в том, что все охотники за редкостями нагло врут, рассказывая в подпитии байки о полных опасностей подземельях, сражениях с неведомыми чудищами и прочем веселье. Потому что на деле поиск выхода оказался на редкость нудным занятием. Отметив кружком на полу первое разветвление, надо было последовательно пройти все отходящие от него коридоры до следующей развилки, рисуя знаки в начале и конце каждого. Потом повторить то же самое от новых разветвлений, дополнительно пометив коридоры, ведущие из исходной точки. Таким образом, в изначальное место всегда можно было вернуться, считая черточки на поворотах и следуя по возрастающему количеству.

И снова мне чудился этот пристальный, внимательный взгляд в спину. Илиро ничего не чувствовала и даже пыталась посмеяться над моими подозрениями в своей обычной манере, пока рассеивающая нить, обвитая вокруг горла, не обучила химеру вежливости. Взгляд был, это я знал уже точно. Осталось разобрать, кому именно он принадлежал. Кометы, так недолго и в Бесплотного Мара поверить!

Наконец на одной из пятых, считая от начала, развилок очередной коридор привел к огромному залу. Он был совершенно пуст, не считая многочисленных спящих плетенок, лишенных привычного изящества. Прямо посередине зиял широкий, с добротный крепостной ров, провал, обойти который было невозможно. По краю нашего «берега» тянулась цепочка сияющих артефактов, таких же, как я видел в знакомой мне части подземелий, только раза в два больше. Соединял «берега» между собой единственный узенький мост, невесомая на фоне щитов полоска магического плетения, где не разминуться и двоим.

Оборонный рубеж. Верный путь к выходу. Мне хотелось прыгать, кричать, обнимать и целовать химеру, подхватив ее на руки, – в общем, сказывалась близость артефактов, усиливающих поле.

И тут из соседнего с нашим выхода скользнула смутная тень. Похоже, до сих пор «Мара» скрывал какой-то маскирующий контур, но здесь, вблизи рубежа, он сам выдавал владельца, наполнившись ярким золотистым свечением. Впрочем, тот и не желал более скрываться. Маскирующая завеса колыхнулась и погасла, открывая глазам маленького хиконта.

Существо неизвестного возраста и пола стояло на краю провала, испепеляя нас взглядом, полным ненависти.

– Ухх… Убхх… – хрипело оно, словно примеряясь к полузабытой человеческой речи, а затем выдавило: – Убийцы! Схх… Сххх…

Мы с Илиро бросились к хиконту одновременно и едва не столкнулись в узком пространстве вдоль стены. Эта мгновенная заминка и позволила хиконту завершить начатое.

– Сдохните! – сказало существо и, оскалившись гримасой, чем-то неуловимо напоминающей покойного «учителя», шагнуло за край.

Невидимые сверху сети подхватили легкое тело, сплетаясь вокруг ослепительно-ярким коконом. Потянуло паленым мясом, а когда кокон распался, вниз осыпалась лишь серая тонкая пыль. Мигнул и потускнел свет, щиты затянуло плотной переливающейся мутью. Там, где раньше тянулся на другую сторону магический мостик, зияла пустота.

– Гадство! – выругался я. – Эта тварь перекрыла дорогу!

Физиономию Илиро перекосила ухмылка – почти точный близнец последнего выражения самоубийцы.

– Бери выше, главарь, – сообщила химера довольно. – Она активировала защиту крепости.