Глава 12
Первым вестником возвращающейся реальности была раскалывающая боль в голове. Ах да, меня же огрели багром по башке. Кометы! Найду проклятую девчонку и шею сверну! Честное слово! Отыщу и пристукну. И конец всем моим дурным метаниям.
После боли в мой мир ворвались два голоса: мужской и женский. Последний был явно незнакомым. И мне совершенно не нравились речи его обладательницы.
– …только подумай, дурак ты старый! Да на такие деньжищи до конца дней горя не будем знать!
– Сама ты сдурела, курица безмозглая! А как же Лин? Родного сына не жалко?
Это Ральт, точно. А говорит он с кем? Жена, что ли, на шум подоспела? Похоже на то, судя по «ласковым» словам, которыми они друг друга осыпают.
– Да что ему, охламону, сделается! – взвилась женщина. – Оба дурни, что старый, что молодой! Лучше глядели б на девчонку эту! Точно тебе говорю, ей, белоручке балованной, и муху пристукнуть не хватит духу! А вы тут уши развесили – как же, чародейка, заклятием смертельным грозит! Ничего с твоим Лином не станется, вернется целехонький.
– Еще скажешь, у него тоже духу не хватит? – А вот это, кажется, уже про меня. – Не слышала как будто, что в Стрелке творилось, когда разозлили его? По улицам камень плавленый ручьями тек! Нет уж, пусть берет, что хочет, да идет с миром!
– Так вяжи его, болван, пока не очнулся! Коли уж девку упустили! Небось не просто так в Стрелку-то удирала, глядишь, и за нее бы что заплатили!
Ну что за вздорная баба, а? И голос еще противнее, чем у собачонки той мелкой! Кстати, о собачонке. Это было третье ощущение: прикосновение к лицу чего-то холодного и мокрого. А затем снова влажного, но мягкого и теплого. Ну хоть кого-то здесь заботит участь пострадавшего – без всяких оглядок на выгоду или страх! Голосистая шавка старательно вылизывала мне щеки, нос и губы, и эта слюнявая забота окончательно привела меня в чувство.
Я открыл глаза, со стоном приподнимаясь на локте. Гадство! Стоило выпрямить голову, как левый глаз залило кровью из рассеченного лба. Дожили. Кажется, мне суждено-таки обзавестись бандитским украшением на физиономии. И чьими руками! Девчонки, приложившей меня багром! Впрочем, Безухий, говорят, тоже отличился на этом поприще, и признаком, отраженным в имени, князя наградила в прошлом какая-то девица. Может, стоит, наоборот, считать это многообещающим началом?
Но перво-наперво надо пресечь далекоидущие планы Ральтовой жены.
– Кого собираемся вязать? – поинтересовался я с живым любопытством. – Помощь не нужна?
Вряд ли мне стоило вновь пробуждать силу, но выхода не было. Коль уж так сдурил на глазах у всех, надо показать себя грозным магом, готовым испепелить все вокруг, а не жалким недобитком, поколоченным девчонкой. Длинная нить вспорола воздух сияющим кнутом. Обычная освещающая плетенка, кривая, как и большинство моих творений, но в глазах рыбака с женой она показалась с перепуга просто вершиной боевой магии.
– Что, дождалась? – напустился Ральт на жену. – Доигралась, дура жадная? Пошла вон, без тебя разберемся!
Та замерла, явно прикидывая, не удариться ли ей в истерику. Я взмахнул рукой, свивая нить в петлю. По правде, меня уже подмывало переделать ее в жгучую и применить по назначению. Останавливало одно: настоящие рабочие контуры невидимы и неслышимы для простых людей, и потрясать ими с угрозой не имеет никакого смысла.
Опытная склочница мигом сообразила, куда дует ветер, и, подхватив юбку, шустро припустила к дому, причитая: «Ох, убивают, убивают!» Только и колыхались на ходу внушительные телеса. Надо сказать, громкость причитаний была подобрана с точностью, достойной теоретика, рассчитывающего сложнейший контур: достаточная, чтобы слышали все участники сцены, но вместе с тем вполне умеренная, дабы не накликать беды, привлекая внимание посторонних.
Ральт кинул вслед удалившейся супруге взгляд, полный тоски:
– Вот же ж привели кометы на ней жениться! Куда только глядели мои глаза! А ведь какая была двадцать-то лет назад! Э-эх…
Старик обрисовал в воздухе два крутых изгиба, досадливо отмахнулся и протянул мне ветхое, но чистое полотенце.
– Все беды от женщин, – согласился я, отдирая от истлевшей прозрачной ткани длинные полосы для перевязки. Сама ссадина была пустяковой, но кровищи с нее, как от всех ран на лице, натекло, будто резали кого-то. – Куда подевалась эта коза непоротая? – На всякий случай я решил уточнить: – Я свою имею в виду.
Ральт отвел глаза.
– Да вот, – замялся он. – Наше-то дело что – простое. А она как наколдует шар во-от такенный! И светится весь. Мне, говорит, терять нечего, перевозите на тот берег, а не то худо всем будет. А Лин, тот и вызвался – мол, и отвезет, и дорогу покажет! Все б ему в историю какую ввязаться. Как будто сам он в Стрелке бывал – так ведь то один приятель рассказал, то другой… Думал, хоть младший сын меня на старости лет радовать будет – так нет, шебутной растет, похуже старшего.
Я задумчиво прищурился, разглядывая поломанную осоку там, где еще недавно стояла лодка.
– На мост нечего и думать соваться, – поморщился я в порядке мыслей вслух.
Разумеется, лодок в рыбацком квартале хватало и помимо того, но мне совершенно не хотелось следить больше необходимого. Ральт-то будет помалкивать, и даже его скандальная женушка вполне соображает, чем грозит всплытие истории о долге Чертополоху.
– Вообще-то, – признался рыбак, видя мои раздумья, – лодка у меня еще одна есть, тут, в сарае. Только смолить ее давно пора.
Я заинтересованно нахмурился:
– Совсем решето? Или дотянет до того берега? Только честно.
– Должна дотянуть, наверное, – неуверенно пожал плечами Ральт.
Вдвоем мы выволокли лодку из сарая и спустили на воду. В рассохшемся днище моментально прорезался живенький ключик, а рядом – несколько течей поменьше.
Ну, по крайней мере она не потонула сразу. Уже хорошо. Интересно, способна ли удержать воду заплата из магических нитей? «Точно не из тех, какие выходят у меня», – ответил я на собственный вопрос.
– Может, ну его, не стоит? – засомневался старик, глядя, как наполняется водой хлипкое суденышко.
– Стоит. У меня, дядька Ральт, чародеи на хвосте.
– Из-за девки этой, что ли?
Я лишь устало вздохнул:
– И из-за девки тоже. Коли придут, ты особо не отпирайся. Они магию все равно почуют. Так им и расскажи, был я тут, магичил, угрожал. Забрал лодку и был таков.
– Про девку тоже говорить?
– Говори, – недолго подумав, согласился я. – Что шла неохотно и увез ее силой.
Ральт не стал любопытствовать. Согласно кивнул и удалился в сарай, откуда вернулся с запасным веслом и большим медным ковшом.
– На вот, авось пригодится, коли совсем худо будет, – сказал старик и добавил, неловко потупившись: – Ты уж за охламоном моим проследи, а? Чтоб домой вернулся, без глупостей.
– Постараюсь, – обещал я большее из того, что мог, и, стащив сапоги, закинул их на переднее сиденье лодки.
Я уже ухватился за борт, чтобы отпихнуть ее от берега, когда старик, воровато оглянувшись, вдруг наклонился к моему уху и прошептал:
– Скажи, а, давно вопросом мучаюсь – так ведь и помру, не узнав. Это правда, что ли, что с обычной бабой и половины того, что с чародейкой, не прочувствуешь?
Ох, дед, мне бы твои сложности!
Я покровительственно похлопал его по плечу:
– Чистая правда. Зачем мне, по-твоему, с этой девкой дурной дела крутить? Только проверять не советую. Без магии даже и пробовать не лезь. Уморят до смерти.
Скорее, конечно, до смерти уходит сапогами стража, которую чародейка кликнет вышвырнуть наглеца вон.
Получив ответ на животрепещущий вопрос, рыбак осмелел настолько, что решился задать еще один – на этот раз куда более прозаичный:
– Это… Ты лодку-то вернешь, а?
– Не знаю, дядька Ральт, – честно признался я. – Как получится. Ну, бывай.
Не возьмусь утверждать, чего было больше в горестном вздохе за спиной: переживания за судьбу лодки или зависти к моим подвигам среди чародеек.
Я навалился, толкая суденышко, – оно поползло брюхом по скользкой, дурно пахнущей тине, в которой ноги увязали по щиколотку. Наконец лодка встала на воде. Перемахнув через борт, я оттолкнулся веслом, поднимая со дна клубы черного ила. Чем-то ты меня повстречаешь, родной район?
Тяжелая от прибывающей воды, посудина двигалась медленно, неохотно. В первый раз ковш потребовался задолго до середины реки. Пока я отчерпывал воду, течение снесло меня вниз, вдоль рыбацких домов Подковы, к крутой излучине. Все время я высматривал на том берегу причалившую лодку. Поводов для радости было маловато, и все же настроение улучшалось с каждым гребком весла, приближающим меня к правому берегу. Похоже, я стал чувствительнее к перепадам магического поля.
Признаков беглецов не наблюдалось, что удручало, погони – тоже, и это радовало. Хвостатые звезды! Желание свернуть чародейке шею никуда не делось, но к нему примешивалась изрядная доля тревоги. Девчонка даже не понимает, какое оживление поднимет ее лакомая фигурка в темных подворотнях бандитского района. Одна надежда, светящийся шар внушит уважение не только рыбакам. Да только здешние ребята собаку съели на распушении перьев. Рядом с ними Тианара – зеленый новичок в пустых угрозах. Стоит кому-нибудь почувствовать фальшь, и все пропало.
Последняя часть пути превратилась в изнуряющую борьбу с расстоянием, течением и водой одновременно. Я вновь начинал сожалеть о количестве рук, не позволяющем хвататься разом за черпак и весло. Несмотря на все мои усилия, лодку сносило и причалить удалось лишь на отмели за Пьянчугиной Пропастью. Я вытащил суденышко в заросли ивняка и принялся думать, что делать дальше. Обыскивать берег в поисках лодки? Этим можно заниматься долго и безрезультатно. Плюнуть на вздорную девицу – пусть получит все, к чему стремилась, – и выяснить, что с ребятами? Пожалуй, это лучший из вариантов. А потом мелюзга откопает чародейку хоть из Пьянчугиной Пропасти. Главное, чтоб парнишка этот, Лин, не влез куда-нибудь по дурости.
Я уже перебрался по мелководью через затянутое песком устье бывшего рва, надел сапоги и принялся карабкаться вверх по обрывистому склону, когда едва различимый отзвук магии привлек мое внимание. Хвостатые звезды, ну вот и началось!
Ладно, так и быть. Ребята потом – что бы с ними ни случилось этой ночью, оно уже произошло, этого не изменить. А вот Тианаре помочь можно.
Где-то недалеко, иначе бы не услышал вовсе. Я напряг память, пытаясь сообразить, кто сейчас владеет этим районом. Война князей, конечно, могла все перемешать, но окраина никогда не считалась хлебным местом. На откупах со здешней бедноты особо не разживешься, так что хозяйничали на окраинах в основном воры да налетчики, всегда промышляющие вдалеке от своего логова. Так кто? Ирганд Удавка? Нет. Тот вроде дальше был. Кажется, кто-то из новичков. Не братья ли Башмаки? До сих пор я только слышал про них. Двое близнецов, сироты из сгоревшей деревни где-то на севере. Их родители погибли в пожаре, и, чтобы не побираться по более удачливым родственникам, братья подались в город в поисках лучшей доли. Вряд ли найденное соответствовало их ожиданиям, но парни оказались совсем не промах, хоть и, толкуют, странноватые. Я не пересекался с ними никак, слишком далеко лежали наши вотчины, но в последнее время имена близнецов частенько проскакивали в череде прочих сплетен.
Вот же гадство! Как неудачно все складывается. Остается лишь надеяться, что Тианара напоролась на какую-нибудь приблудную мелкую шушеру, а не на самих хозяев района.
В этой части Стрелки еще сохранились старые каменные постройки, но состояние их было плачевно. Треснувшие стены, проваленные перекрытия. Большинство домов хранили на себе копоть многочисленных пожаров. Селиться в таких могли одни лишь бродяги, а снести было накладно. Наиболее обрушенные из зданий разбирали потихоньку окрестные жители, но и это было неблагодарным занятием: строили здесь когда-то на славу, и старые кирпичи было легче расколоть, чем вынуть из кладки.
Я петлял между обшарпанных остовов с пустыми черными окнами, пытаясь придерживаться смутно уловленного направления. Эхо, вызванное созданием контура, угасло, теперь оставалось искать саму плетенку, учитывая силу Тианары, – дело пустое.
В общем, первыми я услышал голоса, совсем рядом, в соседнем переулке. Я не стал сломя голову мчаться вперед. Один раз сегодня уже схлопотал по башке, хватит. Выбрав из окружающих домов тот, что чутье посчитало менее ветхим, я подкрался к стене и бесшумно запрыгнул в выщербленный пролом окна. Затхлый запах покинутого жилья ударил в ноздри. Тянуло крысами, плесенью – остальное я даже не брался вычленить. Упрячь здесь несвежий труп, и вряд ли кто-нибудь унюхает его присутствие в таком букете.
В отличие от многих других, этот дом избежал пожара, но снег, дождь и прочая непогода взяли свое. Прямо под окном зияла огромная черная дыра, в глубине которой проглядывались завалы, такие, что видом своим отобьют желание падать даже у последнего самоубийцы. Я осторожно спустился на истончившуюся, трухлявую балку, единственное, что осталось от перекрытия. Держит. Ну помогите, звезды! В глубине комнаты сохранилась нижняя часть двойного пола (верхнюю растащили еще в лучшие времена), но я все равно не рискнул туда ступать: основательно прогнивший, весь в следах крысиных зубов, он смотрелся еще ненадежнее балки.
Смахнув в дверном проеме многослойные заросли паутины, я выбрался в коридор. Здесь имелись потолок и пол, но легче с того не становилось. Наоборот, стоило беречь ноги, чтобы не напороться в темноте на вздыбленную паркетину, пропущенную расхитителями.
Последним препятствием на пути стал завал из обрушившегося потолка. Не таким уж сложным, если не считать того, что преодолеть его надо было совершенно тихо.
Наконец я достиг цели: окна, выходящего на другую сторону здания.
Н-да, дурацкое дело – надежды. Лучше уж сразу верить в худший из вариантов – меньше разочарования.
В центре захламленного пятачка, когда-то бывшего небольшой площадью на пересечении улиц, а теперь больше напоминавшего свалку, переливался насыщенным синим цветом купол небольшого щита. В этом тесном убежище жались, притиснувшись друг к другу, гордая чародейка Тианара и рыбацкий сын Лин, отыскавший долгожданные приключения. Судя по бледности его щек, настоящие сильно различались с теми, что рисовало некогда воображение. На коленях у девушки громоздилась все та же пыльная корзина, в глубь которой уходили две соединенные с щитом нити. «К накопителю голема», – сообразил я. Своих сил Тианары не хватило бы и на одну ячейку этого щита.
А в пяти шагах от купола расположились братья Башмаки собственной персоной. Два высоких худощавых парня, одинаковых лицом и одеждой, – очень непривычно по меркам Стрелки смотрелись ярко вышитые льняные рубахи, подвязанные, поверх кожаных поясов, широкими кушаками. У первого брата узел на кушаке был справа, у второго – слева. Для пущей ясности я тотчас же обозначил их про себя Правым и Левым Башмаком. Было между братьями еще одно различие. За поясом Правого торчал неприятного вида цеп с шипастым, окованным железом билом. Левый предпочитал другое оружие: короткий бич из сыромятной кожи высовывался из голенища его сапога. Внушительностью сложения близнецы не отличались. На вид им было лет по двадцать, так я к своим семнадцати и то нарастил больше мяса. Только ни о чем это еще не говорило. Вот, к примеру, наш Костыль: поглядишь – одни кости торчат, но жилистый, попробуй только сунься. Этот тощий гад в легкую, без всяких рычагов, тянет рукой тетиву арбалета. А эти парни – главари, и слабаками быть никак не могут.
Стороной держалась остальная часть банды. Было их пятеро, здоровые парни лет от восемнадцати до двадцати пяти. Их манеры с головой выдавали деревенское происхождение. Городские – они живее, дерганее. Да и подбор оружия, хоть его необычностью в Стрелке никого особо не удивишь. Но вот, к примеру, переточенный серп с заостренной внешней кромкой – не самый частый гость на наших улицах.
Совсем поодаль сгрудились тесной кучкой женщины. Лишь одну из четырех я назвал бы симпатичной без всяких оговорок. Возможно, остальные тоже оказались бы ничего, если вытряхнуть их из мешковатых деревенских тряпок да навесить на лица выражение повеселее, но в нынешнем виде желания знакомиться ближе девушки не вызывали. От этой компании веяло в сторону Тианары направленным потоком чистого яда. Особенно исходили желчью самая красивая (не иначе, подружка кого-то из близнецов?) да блеклая маленькая блондиночка с недвусмысленно выпирающим животом. Говорят, материнство красит женщин – эту оно, похоже, заставило не только подурнеть, но и пропитаться завистливой злобой ко всему миру, свободному от тяжких забот.
В противоположной от гадючника стороне у стены сжался последний участник банды – мальчишка лет десяти. Может, чуть старше: на улицах не всегда разберешь, кто мелок по возрасту, а кто просто не дорос из-за дурной кормежки. Похоже, главную свою задачу парень видел в том, чтобы о его существовании забыли и не вспоминали как можно дольше, и выходило это у него вполне успешно.
Сказать честно, я вообще редко испытывал симпатии к другим бандам и их главарям. Немногие из них заслужили чего-то, напоминающее уважение. Но такой резкой неприязни, как Башмаки, у меня давно никто не вызывал. А еще примешивалось к этому какое-то дурное предчувствие. Как будто я проглядел что-то неправильное, подозрительное и жутко важное…
Тем временем Левый Башмак обошел по кругу щит, разглядывая съежившуюся внутри чародейку, словно купец редкостный товар. И остался доволен.
– Ну что, братец, свезло нам, а? Ведь самая настоящая чародейка!
– Тю, настоящая! – протянул Правый и, порывшись за пазухой, выудил целую связку артефактов, сияющих на все цвета. – Это барахло и то шумнее, чем вся ее сила!
Я сморгнул, пытаясь отогнать странное видение. Такое только с недосыпа и примерещится! Но морок даже не думал исчезать. Голодранец с окраины Стрелки небрежно потрясал магическими вещицами, продав которые вся банда могла безбедно существовать не один год.
Притихшая Тианара никак не отреагировала на это вызывающее заявление. А вот ее недорослый «проводник» молчать не стал.
– Хвастайтесь, хвастайтесь! – презрительно сплюнул Лин. – Вот придет Чертополох и покажет вам что к чему!
Я тихо выругался. Может, оно и приятно быть вдохновляющим примером для мелюзги с того берега… Но вот только настораживать врага раньше времени совсем не стоило.
Башмаки переглянулись и дружно расхохотались.
– Что, этого неудачника еще не сцапали чародеи?
Ладно, так и быть, простим им «неудачника». При таком численном превосходстве в чужую пользу лучше быть недооцененным, чем наоборот.
В этот момент Тианара, казавшаяся безучастной, подняла опущенные глаза, с ненавистью уставившись на своих мучителей:
– Я посвященная Ниранской Академии, наследница магического рода! Только посмейте причинить мне вред, вас потом из-под земли вытащат!
Правый Башмак оглядел ее так, словно увидел впервые, и с многозначительной рожей полез в поясную сумку. Оттуда он извлек на свет карманное огниво и тугую самокрутку. Неспешно раскурил, несколько раз глубоко затянулся и передал самокрутку брату.
– Интересно, и с каким это ветром к нам залетела такая серьезная птица? – с ухмылкой проговорил он. – Не иначе как натворила чего и прячется? И все эти угрозы – пустой звук? Как думаешь?
– А вот и проверим, – хохотнул Левый и, отыскав взглядом притворявшегося стеной мальчишку, поманил того пальцем: – Ну иди, что ли, ученик. Не зря ж ты нам на шею навязался.
Малец шел нехотя, это было заметно по ссутулившимся плечам и вялой походке – и все же добровольно, с какой-то обреченной, мрачной решимостью в глазах. Его понурый вид развеселил «учителя» еще сильнее. Довольно фыркая, он взъерошил и без того перепутанные волосы парнишки, хорошенько затянулся и небрежным щелчком пальцев отправил недокуренную самокрутку за спину.
За великодушным даром от главарской щедрости рванули сразу двое: коренастый крепыш с выгоревшими до белизны волосами и одна из девчонок. Они спешили так, что столкнулись лбами – в самом прямом смысле. Парень грязно выругался, девчонка с кошачьим визгом вцепилась ногтями ему в лицо. Пока они разбирались между собой, будущая мамаша хищным коршуном спикировала на упущенную добычу – куда только девалась неповоротливость! Придерживая живот одной рукой, второй блондиночка лихорадочно шарила в пыли под мельтешащими ногами. Наконец ей удалось нащупать окурок, не затоптанный лишь каким-то чудом, – а больше ничего от жизни девчонке и не требовалось. Чуть отстранившись от места драки, она уселась на земле, счастливо затягиваясь отвоеванным дурманом. Хмурые складки на лице разгладились, злоба сменилась мечтательностью, и я вдруг понял, что лет девчонке совсем немного. Не больше пятнадцати.
Если до сих пор я еще обдумывал какие-то варианты, то теперь знал совершенно точно: сегодня этой банды не станет. Надо только выждать, пока все расслабятся и отвлекутся.
Сладковатый дым южанки дополз до моего убежища как раз в тот момент, когда Левый Башмак с безмятежной улыбкой размял пальцы, а затем развел их широким веером – таким привычным и легким жестом, что внутри у меня похолодело от неожиданной догадки.
– Слушай и запоминай, – назидательно сообщил он мальцу. – Урок первый.
Совершенно невинная фраза вроде. Но я уже понял, что слушать предлагалось отнюдь не слова.
В подтверждение моей правоты бандита окутал грязно-зеленый ореол разбуженной силы. Весьма посредственной, навскидку – нижний уровень для боевика. Но Тианаре такого противника хватит за глаза. Чистая аура, без следов посвящения. Ни скупых, четких линий Академии, ни замысловатой вязи ринской школы. Башмак был диким магом.
Небрежное движение пальцев, и на границе его ауры появилось облако сияющих точек. Словно рой светящихся ос, они устремились к щиту Тианары, облепляя его целиком. Защитный купол дрогнул, побледнел и начал таять.
Банда с гоготом наблюдала за происходящим. Самого интересного – собственно магического поединка – они разобрать не могли, а потому сосредоточили обсуждение на статях жертвы и возможностях их применения. Явно осведомленные о талантах Башмаков, они не сомневались в их победе. Парни делили очередность, с которой будут пользовать «чародейскую девку», когда та надоест главарям, девчонки злорадствовали над будущей ее судьбой.
Чародейка сопротивлялась изо всех сил. На искаженном от напряжения лице выступил обильный пот, но слишком неравны были силы. Не спасал даже накопитель.
Гадство! Я мог пойти с ножом на семерых вооруженных головорезов – как показала история со Свинорылом, для этого мне хватает и дури, и везения, и верности удара. Я мог поддержать Тианару против диких магов – глядишь, с моей силой и ее плетенками что-нибудь бы да получилось. Но те и другие одновременно – явный перебор. А значит, надо ждать. Наступить на горло отчаянному желанию наброситься на этих уродов и перерезать, сколько успею, и молча наблюдать, карауля подходящий момент.
Самый удачный наступит, скорее всего, тогда, когда Башмаки, взломав плетенку, доберутся до своей жертвы и займутся ею вплотную. Что ж, давайте, сволочи ящеролюдовы, упивайтесь победой. Тогда-то я и приду по ваши жизни.
Поплывшие контуры щита уже теряли форму, когда Левый Башмак вдруг радостно оскалился, разом гася все: и точки-осы, и собственную силу.
– Ну, а теперь сам, – кивнул он мальцу.
Тот стиснул зубы, делая шаг вперед.
У парня аура была темно-синей, с фиолетовым отливом, ровной и мощной. Вот только волновался он изрядно, отчего свечение мерцало, то вспыхивая, то угасая. Мне припомнилось собственное начало, когда наполняющая тело сила казалась неуправляемым бурным потоком и пугала до полусмерти. Если Башмаки и учили раньше этого мальца, то делали это из рук вон плохо.
Когда парень наконец решился, было в общем-то поздно. В глазах, круглых от страха, плескалась настоящая паника, в таком состоянии не больно помагичишь. Первой заволновалась Тианара.
– Стой, ты что делаешь! – вскричала она, живо сообразив, что потеря щита перестает быть худшей из возможных бед. – Концентрацию, концентрацию держи!
Но парень был уже не в том состоянии, чтобы прислушиваться к здравым советам. В совершаемых им движениях участвовали не только руки – извивалось все тело, а на лице одна за другой сменялись жуткие гримасы. Наконец долгожданные искры появились, да вот беда – отлепляться от ауры они не желали, как и вообще подчиняться своему создателю.
Беззвездное небо! Похоже, пора действовать. Я тут вообще единственный способен тягаться с ним по силе. Знать бы только, как обезвредить наверняка идущего вразнос мага! Попытаюсь хотя бы перетащить под свой контроль ящеролюдовых «ос»… Если не зарежут по дороге.
Меня опередили на какие-то доли мгновения. Я замер, уже изготовившись к прыжку, – и, кажется, по-глупому разинул рот. Потому что такого, что происходило сейчас на моих глазах, не видел ни разу в жизни.
Правый Башмак шагнул к брату, пробуждая силу. Ауры близнецов, крайне похожие, слегка отличались цветом. У Правого она чуть отдавала желтизной, у Левого больше отливала в синеву. Братья взялись за руки, переглянулись. Светящиеся облака силы заклубились, потянулись друг к другу длинными размытыми языками, а затем смешались в единое, однородное, вдвое ярче прежних.
Башмаки работали так слаженно, что один казался зеркалом, отражающим другого. Одновременно подняли руки, одинаковым жестом повели пальцами…
Грубая узловатая сеть накрыла парнишку целиком и принялась сжиматься, отрезая магию, как дамба поток воды. Прижатые щитом искры прожигали ауру, оставляя длинные проталины, словно брошенные на снег угли. Малец не издал ни звука, терпя эту ящеролюдскую боль. Только стекали алые капли с прокушенной губы. Крепкий парнишка, и упрямый до жути.
Спокойно, Чертополох. Главное – не позволить ярости заслонить разум. Вдвоем, с этой странной объединенной аурой, Башмаки, пожалуй, и ненамного слабее тебя будут. И они умеют создавать плетенки. О бойцах тоже не стоит забывать, от ножа голая сила пока никого еще не спасала.
Нарастающей внутри клокочущей волне ненависти доводы были чужды. Растревоженный дар щекотал нервы тысячами раскаленных иголочек. Чем-то оно напоминало злосчастное Таинство, где завязался первый узел запутанного клубка бед.
Я довольно ухмыльнулся. Как только раньше об этом не подумал! Вот он, ответ. Однажды я прыгнул выше головы, переплавив целую улицу. При обычном пробуждении дара на такое не хватит и всех моих сил. Но тогда было все по-другому. До сих пор я гнал эти воспоминания, считая совершенное ошибкой. А ведь это совсем другое состояние, и возможностей оно дарит просто уйму. Тогда, с перепугу, мне казалось, что магический огонь полыхает как попало, но на самом-то деле я им управлял. И не задел никого из своих.
Стоят ли близнецы такого риска? После того грохота, что поднял «ученик», боевиков в этом районе скоро будет больше, чем жителей. Значит, надо кончать с Башмаками, по-любому. Кто выживет и сумеет унести ноги – тот молодец.
Я уже сравнивал дар с хорошо выдрессированным псом, покорным воле хозяина. Теперь задача была другая: этого пса раздразнить.
Тем временем события на площади принимали дурной оборот. Чувствительным натурам в Стрелке не место. Здесь не обращают внимания на крики о помощи, не зеленеют от ужаса, наткнувшись спозаранку на свежий труп, и не видят дикости в издевательстве сильного над слабым – будь то мужчина, женщина или ребенок. Академия тоже заведение не для слабонервных, но там все немного по-другому. Не думаю, что магистр Илиро наслаждалась жизнью, пока Дайне превращал ее в химеру. Хватало там и боли, и крови, и прочих гадостей. Но творилось все это в закрытой лаборатории, вдалеке от трепетных юных девиц, не желающих знать неаппетитных подробностей. Башмаки же наслаждались властью прямо и бесхитростно, на глазах у всех.
– Что вы делаете! – кричала Тианара, не замечая текущих по щекам слез. – Прекратите немедленно это… это… эту пытку!
Держись, девочка. Мне это тоже не нравится. Еще недолго, и эти уроды за все заплатят.
Но Башмаки и сами не собирались убивать «ученика». Вволю полюбовавшись его мучениями, они взмахнули руками, и зеленые искры понеслись навстречу фиолетовым, рассеивая неудавшийся контур. Погасить силу малец умудрился уже самостоятельно, а «учителя» разом обернулись к обвинительнице. Походило на то, что братья общались без всяких слов.
Щит рассыпался с коротким тихим звуком – словно стекло разбили. Ухватив чародейку за платье, Левый Башмак поднял ее легко, как соломенную куклу.
– Пусти! – рванулась Тианара.
Бандит, даже не шелохнувшийся от ее отчаянного усилия, пожал плечами и ленивым хлестким движением ударил девушку по одной щеке, затем по другой.
– Это на том берегу ты посвященная и наследница. А здесь ты – слабая беглая магичка, которой никто не придет на помощь.
Первым пробуждение моей силы почувствовал парнишка. Еще не очухавшийся после «урока», он тревожно заерзал, крутя головой, но, видать, слишком уж боялся своих «учителей», чтобы лезть с предупреждениями.
На этот раз все было иначе. Без надрыва, без отчаянных попыток сдержать внутри языки бушующего синего пламени. Спокойно, будто бы со стороны, наблюдал я, как наливается сиянием аура. Грозовыми проблесками молний сверкали в ней тонкие нити, наложенные целительницей: по мере нарастания силы они становились все менее и менее заметны. Когда дымка вокруг моего тела превратилась в равномерный ослепительный ореол, я различил вокруг еще один слой. Он был слабее первого и не имел четких границ – просто затухал вдали, как свет фонаря. Ощущался этот слой хуже, но я все же мог им управлять.
– Придет! – раздался ломающийся, пронзительный голос. – А ну пусти ее, гад!
Рыбачонок Лин воевал неумело, хоть и отчаянно. Но это ему не помогло. Не разжимая рук, Башмак отпихнул его, будто надоедливого щенка. Очутившись на земле, новоявленный спаситель не успокоился. Ведь полезет же по новой, мелюзга дурная… Впрочем, Башмакам было уже не до него: они наконец-то почуяли неладное.
– Эй вы, лапти драные! – окликнул я их, показываясь в проеме. – Сказали вам, пустите девчонку!
Вот мы и в расчете: теперь уже я показал Башмакам такое, что заставило их замереть, разинув рты. Бойцы тоже забеспокоились, видать, эманации такой силы не проходят незамеченными и среди обычных людей. Но до конца серьезности положения не осознали и дара речи, в отличие от главарей, не лишились. Один из них и озвучил общее мнение банды на происходящее:
– Что за ящеролюдовы дела? Это еще что за урод?
Я улыбнулся во все зубы, соскальзывая с окна на захламленную брусчатку:
– Дорожных дел мастер. Мостовые стелю, грязь с улиц убираю.
Опомнившиеся Башмаки попытались было швырнуться какой-то плетенкой – ее попросту растворило по дороге потоком чистой силы.
Повинуясь моей воле, облако сгущалось, окружая тела противников, собираясь в причудливые контуры спонтанных плетений. В отличие от прошлого раза, я делал все совершенно осознанно.
Голубые «факелы» вспыхнули одновременно – парни не успели даже закричать, оседая на мостовую облаками серого пепла. Остались девчонки, мальчик и Тианара с Лином. Братьев Башмаков с их бандой больше не существовало.
А еще остались боевики, уже спешащие к месту происшествия, и бурлящее облако силы, погасить которое обычным способом не стоило и пытаться.
Женщины не рвали волос по своим павшим покровителям. Красотка призывно подобралась, демонстрируя соблазнительные бедра, округлую попку и великолепную грудь, подчеркнутую тонкой талией. Эта точно не пропадет – будь слегка поинтереснее личико, так и вовсе бы далеко пошла. Другие, зная свою цену, куда более скромную, поглядывали в мою сторону с настороженным ожиданием.
– Проваливайте, – велел я.
– Чтоб твои звезды навсегда погасли! Будь ты проклят! – взорвалась полноватая простушка с опухшей скулой и большим синяком под глазом.
Чего-то подобного я и ждал. Да, они ненавидели свое жалкое положение шлюх при банде мерзавцев. Для деревенских с их строгими порядками это, наверное, еще худшая участь, чем для городских. Возможно, не по своей воле они здесь и очутились. Но какими бы уродами ни были покойные Башмаки, они давали пропитание и защиту, пусть и в обмен на унижение. Обретенная свобода оказалась куда страшнее былого рабства.
– Я сказал, убирайтесь.
Я не земной посланец Небесной Матери, чтобы брать на себя заботу о каждом, кто попал в беду. Не правитель княжества и не глава магической школы, способный изменить мир, сделав его менее черствым к несчастным и обездоленным. Да, я маг. И, кажется, очень сильный. Но и тут я связан по рукам и ногам нерушимыми законами, положенными самим мирозданием. Я не могу совершить чудо или сплести конструкцию, от которой наступит всеобщее счастье и благоденствие. Так чего же вы хотите от меня?!
Длинный язык магического пламени оказался действенным подкреплением слов. Убрались девчонки резво, хоть и умудрялись злобно шипеть прямо на ходу, а та, с синяком, и вовсе плюнула напоследок в мою сторону.
Я обернулся к мальцу, все еще стоявшему, яростно стиснув кулаки. Хвостатые звезды, ладно повторить дважды… Но трижды мне этого делать раньше не приходилось. Неужто с авторитетом бандитского главаря я утрачиваю и ценное умение убеждать?
– Ты! Чего глаза лупишь? Боевиков дожидаешься? Вали отсюда!
Парнишка прожег меня взглядом – что те спонтанные контуры!
– Он был моим учителем! – всхлипнул малец, размазывая сопли по грязному лицу.
– Совсем колеи разъехались, что ли? Какое «учитель», тебя самого чуть не пристукнули из пустой забавы! Уродом он был, вот кем.
– Не смей так говорить! – Тощий кулак взметнулся угрожающим жестом. – Я еще найду тебя! И отомщу!
С этим зловещим обещанием парень нас и оставил. Да, просто праздник сегодня какой-то. День людской благодарности!
Правы были звезды, когда оставили без внимания мои детские мольбы об учителе. А то, не приведи судьба, мстил бы сейчас за такого вот Левого Башмака во имя слепой веры в святость наставника и долг благодарного ученика. Вопрос в другом – а самих-то Башмаков кто учил? Кто подарил им кучу артефактов, от которых теперь и хвостика магической нити не осталось, и отправил нарываться на чужую территорию? Не исключено, что ключ к ответу как раз и удирал во все лопатки, сверкая босыми пятками. Вот только, увы, заботиться стоило совсем не об этом. И даже не о боевиках из Академии. Первой неприятностью по списку стояло гудящее озеро магии, разлившееся вокруг.
– Значит, так, – обернулся я к оставшимся Тианаре и Лину. – Такая штука со мной в третий раз. После первого выгорел лес. Во второй расплавилась земля. А теперь сами догадаетесь убраться подальше или объяснить доходчивее?
– По… погоди, – запнулась Тианара, выходя из странного столбняка, в который ее загнали последние события. – Ты что же – не представляешь, что это такое?
– Ну извини, – огрызнулся я, – в Академиях не учился. Но за последствия точно не ручаюсь. И держать эту дрянь долго не смогу.
– Ты же чародейка, – тотчас вклинился Лин, теребя девушку за рукав. – Придумай что-нибудь!
То ли совместные злоключения сблизили этих двоих, то ли общительный парень успел расположить к себе даже сдержанную наследницу рода, но ту совершенно не оскорбило это панибратство. Рассердилась она совсем на другое.
– Да не отвлекайте же меня! – вскричала Тианара, яростно всплеснув руками. – Я хочу сказать… То есть вспомнить… То есть это… – Девушка уставилась на меня несчастными глазами. – Сформулировать, вот. Я термин забыла…
– Какой, к звездам падучим, термин! – взорвался я. – Я-то думал, ты что дельное присоветуешь! Марш отсюда, все! Попытаюсь это как-нибудь погасить.
– Да нельзя это гасить! – От волнения девушка размахивала руками все сильнее. – Я и пытаюсь дельное сказать! А без термина все в голове мешается!
М-да, тяжело дело.
– Усы? Плети? Гроздья? – предложил я.
Тианара окинула меня свирепым взглядом. Похоже, она не понимала, как можно веселиться, когда очередь перерождения уже маячит скорым окончанием пути.
– Брожение! Мозгов! – обозлилась она. Раздражение помогло упорядочить мысли. – В общем, это такое состояние, раскрывающее внешние слои ауры. Энергия перераспределяется таким образом, что… Наверное, это не самое важное… В общем… Попытка свернуть обратно во внутренние резервы приводит к неизбежной деформации… О, Небесная Мать! – Чародейка тряхнула головой, а затем продолжила уже по-человечески, глядя на меня уверенно и твердо: – Короче, будешь гасить, искорежишь собственную ауру, и, возможно, навсегда! Силу надо выпускать, рассеивая в общем поле. Медленно и всю. – На этом запас собранности иссяк. Девушка отвернулась и жалобно добавила: – Так нам говорили на лекциях… Никогда не думала, что увижу своими глазами.
– Ясно, – кивнул я. – Спасибо. А теперь – прочь отсюда!
По правде, ясного-то как раз ничего и не было. Но общую идею я уловил. Выпускать силу у меня уже выходило, в первые два раза. Совершенно инстинктивно я нашел верный способ сбросить лишнюю магию, счастливо избежав этой самой «деформации». Теперь бы постараться ее рассеять.
Наверное, это после ящеролюдовой дырявой лодки меня посещали такие сравнения, но занятие оказалось сродни попытке задержать ладонями воду, что хлещет через дамбу в разгар половодья. То и дело вместо тонких струек прорывались огромные сгустки, я едва успевал перенаправлять их в безопасные стороны. Если бы окружающий грохот я слышал действительно ушами, то давно бы уже оглох от постоянных взрывов. Просто сигнальный костер какой-то выходит для боевиков – мол, давайте, ребята, кто еще не понял, здесь я! Вот же гадство!
Наконец первое напряжение спало. Держать силу и распускать равномерным потоком во все стороны стало легче, и я сумел толком рассмотреть, что происходит. Я был уверен, что появившийся вторым внешний слой исчезнет первым, да не тут-то было. Он оставался на месте, тускнела основная аура – только привычной дрожи, пробирающей до мурашек, не возникало. Я не чувствовал будоражащих потоков гуляющей по телу силы. А вот слабость накатывала с каждым мгновением. Внешний слой угас с последними тусклыми сполохами в ауре – а я, пошатнувшись, рухнул носом вперед, приземляясь на четыре точки, пустой и беспомощный.
Теперь я осознал сполна, каким счастьем было беспамятство в прошлые разы. От нахлынувшей пустоты можно было двинуться рассудком. Разом я ослеп, оглох и одеревенел кожей. Все это касалось, естественно, магического чувства, покинувшего меня вместе с силой, но ощущал я себя полным калекой.
Впрочем, с обычными зрением и слухом тоже было не все в порядке. Звуки доносились как через толстый слой войлока, очертания расплывались. Я заморгал, пытаясь разыскать в мешанине цветных пятен хоть что-то, способное удержать взгляд.
Так, светлое пятно, вокруг него темное, а чуть ниже… Ох, ниже лучше не смотреть, от пестроты голова еще сильнее кружится. Это Тианара. Она тормошит меня за плечи – пытается добить, точно.
– Чертополох! Ксилиан! Ксин… – звала чародейка, перебирая все возможные варианты имени. – Откликнись, пожалуйста! Ты живой?
Нет, сдох к ящеролюдам!
Кажется, я простонал это вслух – тени на светлом пятне обрисовались в контуры счастливой улыбки. Надо же, а я был уверен, что девчонка будет только рада избавиться от компании бандита и дикого мага.
Новый голос заставил меня застонать еще громче.
– Я теперь таких историй расскажу! Все ребята соседские от зависти лопнут! – бормотал Лин, довольный до бесконечности.
Так, похоже, слух пострадал меньше зрения. По крайней мере определить направление я еще в силах. Обернувшись, я погрозил мечтателю кулаком:
– Сболтнешь хоть слово, найду, уши отрежу. И вообще, тебя батя заждался давно. Так что забирай обе лодки и дуй на тот берег. Моя в кустах у Пьянчугиной Пропасти.
– Ну почему? – возмущенно протянул Лин. – Чертополох, ну возьми меня с собой! Надоело уже сети мотать!
К падучим звездам известность! Да, похоже, поздно. После истории со старшим братом я и так выделялся среди прочих главарей в глазах этого не в меру увлеченного парнишки. Сегодняшние приключения возвели меня в ранг безусловного кумира, и я совершенно не представлял, как слезть с этого пьедестала, избавляясь от навязчивого поклонника. Прикажи я прыгнуть головой вниз с моста – парень сделает не раздумывая. Вели перерезать себе глотку, попросит нож. Бесполезна теперь единственная просьба, она же самая необходимая: оставить меня в покое. Не убивать же парня, право дело!
На помощь пришла, как ни удивительно, Тианара.
– Вот что, – заявила она, подбирая упавшую корзину и демонстративно перетряхивая ее содержимое. – Это важная улика, способная сбить со следа погоню.
С этими словами чародейка сложила обратно скомканное платье, оборванную мантию и, слегка помедлив, своего фарфорового «друга». Затем сунула корзину опешившему Лину:
– Возьми это и утопи в той мерзкой канаве, которую мы проходили по дороге. В самой дальней ее части.
Парнишка уставился на меня с робкой надеждой. Я поспешил пресечь его чаяния:
– Давай, живее. Пока чародеи не почуяли.
В магии рыбачонок разбирался куда хуже, чем в бандитах, и потому вопросом, что должны почуять чародеи и как сломанная кукла способна наследить больше моего разгула с силой, не задался.
– Он мне всю дорогу только и рассказывал, какой ты благородный, честный и отважный, – смущенно призналась девушка, когда мы наконец-то остались вдвоем.
Я потер забинтованный лоб.
– А ты, нечто, поверила? Зря. Благородные и честные у нас не больно-то выживают, такая штука.
– Я не знаю, – горестно вздохнула чародейка. – Но поняла одно: что была неправа. Похоже, ты здесь один из немногих, с кем можно иметь дело. Прости, что ударила тебя тогда.
Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться ей в лицо:
– Прости, да? Как же у вас, чародеев, все просто, а! И знаешь, если уж напрямоту… Ты ошиблась. Я последний, с кем здесь можно иметь дело. Потому что очень скоро за мной явится боевой отряд, а то и не один. Хочешь с ними разминуться – беги. Найди парня по имени Подсолнух, ему можно доверять. Или Змейка, его жена. На крайний случай Костыль, но этого стоит остеречься. Парень себе на уме.
– А как же ты? – В голосе девушки звучала неподдельная растерянность.
А что я! Моя последняя надежда – добраться до ринских чудиков раньше, чем ниранские боевики доберутся до меня. Лишь бы дотянуть до катакомб, а там… Хвостатые звезды, без дара мне бы хоть лаз ощупью найти. Да и в этом толку чуть: там, к звездочету не ходи, «собачки». Такие твари чуют слабину почище, чем карманник кошелек. А, вались оно все за Врата! Поразмыслишь хорошенько, так проще зарезаться. Коли жить по уму, зарезаться стоило сразу, как на улицу попал. Потому что из десятка таких хорошо, если один доживет до следующей весны. А уж о возрасте в семнадцать не стоило и мечтать! Но вот он я, подавитесь! Вопреки всем шансам и мудреным расчетам. И дальше дохнуть не собираюсь. Вот только справиться с проклятым головокружением…
– Поднимайся, слышишь! – Тианара едва не плакала, теребя меня за плечо. – Давай же! Вот так, за руку держись!
Мне и впрямь удалось подняться – чтобы тотчас же рухнуть на непрошеную помощницу, повиснув на ней, как последняя пьянь.
– И думать не смей сдаваться! – продолжала увещевать чародейка. – Да разве найду я одна этого твоего Подсолнуха! Или мы спасаемся вдвоем, или я без тебя погибну, ты понял?
Иногда нужна хорошая встряска, чтобы пробудить в человеке его истинный характер. С Тианарой это произошло. В изнеженной маминой дочке дремала кровь многих поколений чародеев, столетия державших место в Совете Академии, – а для этого недостаточно быть просто сильным магом. Девчонка врала, причем намеренно. Такая не только незнакомого бандита в трущобах – ящеролюдского князя за Вратами разыщет и по шее накостыляет. Но она четко вычислила мое уязвимое место – склонность к защите слабого и давила на него в попытках удержать меня от самоубийственного, по ее мнению, шага. Ладно, не буду разочаровывать девочку сообщением о том, что ложиться и помирать отнюдь не собирался. Она, что самое смешное, сама на том и держится, что считает, будто осталась одна в строю.
Вопрос теперь, куда податься. Не тащить же ниранскую посвященную в ринские катакомбы! Стены все снесут, они и Угря с головорезами выдерживали, а вот «Клинок» с компанией вряд ли оценят.
Хотя, кто кого тащит – это еще разобраться надо. Стоило лишь подняться на ноги, как пятна, почти сложившиеся в нормальную картинку, заплясали новый хоровод, уши обернулись войлоком, а ноги подгибались на каждом шагу.
Именно Тианара обеспечила мне это веселье, но, надо отдать ей должное, старалась исправить последствия с мужеством настоящего бойца.
Я выдавил слабую улыбку:
– Ладно, уговорила. Будем жить.
Девчонка так обрадовалась, что потеряла бдительность и, оступившись, лишь чудом устояла на ногах. Пришлось дополнить утверждение:
– Если ты сейчас не переломаешь себе ноги, а мне шею.
– Шутишь – значит, в порядке, – с облегчением рассудила Тианара. – Так что с убежищем, которое ты обещал?
Нет, девочка, все-таки тебе еще учиться жизни. Иногда шутят не потому, что хорошо. А для того, чтобы не стало плохо окончательно.
– Забудь о нем, – вздохнул я. – После всего этого шума нас там в первую очередь искать будут. Если уже не ждут.
– Но тогда куда нам идти?!
Идея пришла внезапно: простая и безумная, как и все озарения.
Кометы, если об этом узнают, мне не жить. Без дураков, убьют за нарушение негласного закона. Но ведь выход, и какой!
– Есть кое-что на примете.