Глава 16

Андре, уезжавший по делам, вернулся в тот день неожиданно рано. Быстро прошел к себе в кабинет, не задерживаясь в прихожей. Уже наступила весна, погода стояла теплая, поэтому плаща на нем не было. Дверь толкнул с чрезмерной силой, в результате чего она распахнулась до самого конца, ударилась об стену, и стала снова закрываться. Андре не дал ей захлопнуться у него перед носом, на этот раз пнув ногой. Дверь так и продолжила покачиваться, тоскливо скрипя, после того, как он вошел внутрь и принялся мерить комнату шагами, периодически сплевывая под нос неразборчивые ругательства.

Я вошла следом за ним, двигаясь осторожно, чтобы меня случайно не сшибли с ног. Андре мое присутствие вроде бы и заметил, но не особенно на него отреагировал, продолжив ходить из угла в угол в непонятном мне возбуждении. Потом остановился, схватил со стола пустой к счастью кубок и со всей силы швырнул его в висящую на стене картину. Рама покосилась, но удержалась на месте, кубок с громким стуком рухнул на пол.

– Андре, что происходит? – подчеркнуто спокойным тоном спросила я, делая шаг в его сторону.

Он не ответил, лишь сверкнул на меня глазами. Казалось, еще чуть-чуть, и от яркости этого взгляда перед моим собственным взором поплывут темные круги, как если бы я посмотрела прямо на зажженную лампу.

Андре несколько раз сжал и разжал кулаки и огляделся в растерянности, словно искал, чем бы еще запустить в стену, но взгляд никак не цеплялся за подходящий предмет. Потом подошел к окну, тяжело оперся рукой о подоконник и с улыбкой, больше напоминающей болезненную гримасу, покачал головой.

– Подонки, – пробормотал он. – Ублюдки. – Следующее слово было слишком некультурным, чтобы его повторять. – А сам-то хорош! – Он стукнул рукой по подоконнику и, не обращая внимания на боль, которой просто не могло не быть после удара такой силы, развернулся спиной к окну. – Сбежал. Устроился. Зажил сытой жизнью. Еще жениться собрался!

Андре запрокинул голову и зажмурился, сжав зубы. Я подошла и положила руки ему на плечи. Произошло нечто крайне серьезное, это понятно, но вот что именно?

– Андре! – Я легонько его тряхнула. Он открыл глаза. – Давай мы с тобой сядем, и ты расскажешь мне, в чем дело. Хорошо?

Не дожидаясь согласия, я подтолкнула его к стулу, одновременно потянувшись к стоявшему на столе колокольчику. Служанка быстро откликнулась на зов.

– Летта, пожалуйста, принеси господину Деллу бренди, – распорядилась я.

И лишь после того, как это распоряжение было выполнено, и Андре, в два глотка расправившись с крепким напитком, все-таки сел на стул, мы продолжили разговор.

– Рассказывай. – Мой голос звучал мягко, но одновременно настойчиво. Я взяла Андре за руку и заглянула в глаза. – Что произошло?

Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, беря себя в руки, и встретил мой взгляд. Выражение его лица было непривычно мрачным, а вокруг глаз пробежали тонкие морщинки.

– Я получил новости из Риннолии, – начал Андре.

Я кивнула. Почему-то ничего другого не ожидала. Откуда еще могут прийти настолько плохие новости, как не с нашей родины?

– И что же?

– Антония Сафэйра.

– Дочь герцога, твоя бывшая подопечная?

– Да. Ее насильно увезли из фамильного замка и заперли в монастырь.

Я опустила взгляд и поджала губы. Для женщин из высшего общества это совсем нередкая мера наказания, близкая по своей сути к заточению в тюрьме. Правда, это не то же самое, что висеть в подвале на цепях. Но, как ни крути, лишение свободы. Нелегкое испытание, тем более для девочки четырнадцати лет – или сколько ей сейчас?

– За что? То есть... как это объясняют?

Андре так скривил губы, что я пожалела о заданном вопросе.

– Угадай, – процедил он. – Мое тлетворное влияние. Перенесенное насилие не могло не сказаться на хрупкой психике юной девушки.

Теперь и я выругалась сквозь зубы, столь же нецензурно. И откуда только такие слова в памяти всплывают?

– Девушка отправлена в монастырь для ее же блага. – Андре сжал руки в кулаки, заставляя себя говорить более-менее спокойно. – Святые стены должны уберечь ее рассудок от помутнения, а тело – от разврата.

– Вот ведь гады, – скривилась я. – Впрочем, это большая политика, а там средства не выбирают. Выходит, мы были неправы?

Я рискнула выпустить руку Андре и сделала несколько шагов по комнате, размышляя.

– Мы думали – во всяком случае, я думала, – что, кто бы ни стоял за твоим арестом, этому человеку мешал именно ты. Кто-то хотел подобраться поближе к герцогству. То ли сам нынешний опекун, то ли кто-то, кому этот опекун открывал доступ... Не знаю. – Я нетерпеливо пожала плечами. – К кормушке в виде казны герцогства, к каким-нибудь документам, да мало ли! Тебя устранили, власть перешла к новому опекуну – и они добились своего. Теперь оказывается, что все совсем не так. Ты для них – только начало. Девочка очень сильно кому-то мешала.

– Или помешала теперь, что-то разведав об их махинациях, – пробормотал Андре. – Она для этого достаточно умна, хоть и молода. В том-то и дело, что молода, – со вздохом поправился он.– И именно поэтому могла оказаться недостаточно осторожной и наломать дров.

– Возможно, – нехотя признала я, – но мне кажется более вероятным, что все планировалось заранее. Обрати внимание: они ведь даже в тюрьму тебя упекли под таким предлогом, который мог впоследствии помочь избавиться и от Антонии. Думаю, это часть изначального плана. Долгоиграющего и хорошо продуманного.

– Пусть мне только попадутся эти планировщики, – зло протянул Андре.

Пока я предпочла на эти слова не реагировать. Зато в голову пришла другая мысль, показавшаяся в данный момент весьма актуальной.

– Кстати, – задумчиво проговорила я, – скажи-ка, а как обстоят дела у младшего брата Филиппа Риннолийского? Ведь если не ошибаюсь, Антония – вторая наследница престола? В случае смерти короля, трон переходит к этому самому брату?

– Ты умеешь задавать правильные вопросы. Я это проверил. И знаешь, что выяснил?

Я выжидательно изогнула бровь, уже подозревая, что именно услышу.

– Он скоропостижно умер два месяца назад, – подтвердил мои предположения Андре.

– От чего? – осведомилась я.

– От неизвестного лекарям недуга, – ответил он, чеканя слова и пристально глядя мне в глаза.

– Ну, то есть отравлен, – кивнула я.

Не люблю излишне красивые слова. В большинстве случаев они предназначены для того, что отвлечь на себя внимание слушателя и таким образом скрыть правду.

Андре спорить с моей трактовкой не собирался.

– И что же получается? – Я снова принялась ходить кругами по комнате. – Сначала умирает первый наследник престола, потом его преемницу устраняют, заперев в монастыре. При этом сам король, насколько я понимаю, жив-здоров и продолжает властвовать. Ведь так?

– Да, – подтвердил Андре.

– О чем это может говорить? – нахмурилась я, задавая вопрос и одновременно думая над ответом.

Судя по всему, Андре подумать на эту тему уже успел.

– Либо еще один наследник пробивает себе дорогу к престолу, – нехотя проговорил он, – либо Филипп сам решил избавиться от тех, кто находится слишком близко к короне и может составить ему конкуренцию.

– Есть и третий вариант, – заметила я. – За устранением королевского племянника стоит как раз Сафэйра. Не она сама, – я поспешно вытянула руки ладонями вперед, – а, скажем, ее опекун, намеренный через нее подобраться к трону. А вот в монастырь ее отправил уже Филипп, заподозрив неладное. Но, впрочем, эта версия несколько притянута за уши, как минимум на данный момент, – признала я. – Тем более, она противоречит моему же предположению о том, что все было продумано заранее.

Андре снова подошел к окну и немного постоял, подставив лицо свежему весеннему ветру.

– Видишь ли Эрта, – с тяжелым вздохом проговорил он, повернувшись ко мне лицом, – говоря откровенно, в данный момент меня мало волнует, кто за этим стоит и какие цели преследует. Все, что интересует меня сейчас – это как вытащить оттуда Тони. Во-первых, помочь ей бежать из монастыря, а во-вторых, вывезти ее из Риннолии. Все остальное для меня сейчас второстепенно. Плевать на то, что меня лишили опекунства. Я за нее в ответе. И сделаю все, что от меня зависит. Поэтому, пожалуйста, послушай меня внимательно. – Теперь уже он положил руки мне на плечи, усадил на стул и сам сел рядом. – Тебе не понравится то, что я скажу, но выхода нет. – Он продолжал держать меня за плечи, крепко, словно опасался, что иначе я вскочу с места и начну бушевать. – Я уезжаю, Эрта. Возвращаюсь в Риннолию. Я не брошу Тони в беде. Некоторым образом можно сказать, что я уже это сделал, и усугублять свою вину уж точно не стану. Выясню, в каком монастыре ее держат, и попытаюсь что-нибудь предпринять. Все, что здесь есть, – он мельком бросил пару взглядов по сторонам, – я оставляю тебе. Денег достаточно, чтобы ты прожила безбедно, тем более, что ты и сама теперь весьма самостоятельна.

Он улыбнулся и нежно потрепал меня по щеке.

Я прикусила губу. Можно было, конечно, язвительно спросить, собирается ли он взять монастырь приступом. Монастыри из тех, куда могли бы заточить девицу знатного происхождения, охранялись не хуже иных замков, зачастую – при помощи магии. Можно было упасть на колени и, заливаясь слезами, умолять его остаться и не рисковать собой. Можно было резко побледнеть, изобразить обморок и вынудить его остаться, шантажируя своей мнимой болезнью.

Я поднялась на ноги, одернула длинную узкую юбку и оперлась руками о спинку стула.

– Когда мы выезжаем?

– Мы?

Удивление, прозвучавшее в интонации Андре, начисто отсутствовало в его глазах. В них отражалась гремучая смесь эмоций – от беспокойства до радости, от раздражения до решимости, – но никак не удивление.

– Эрта, – Андре постарался придать своему голосу максимальную твердость, – я еду один.

– Ты меня бросаешь?

Я не удержалась и даже трогательно похлопала ресницами.

Андре неодобрительно покачал головой, отлично раскусив мой маневр. Подошел, положил руки мне на талию и притянул к себе. Я уткнулась носом в распахнутый ворот его рубашки, в очередной раз вдыхая уже привычный, но по-прежнему дурманящий запах туалетной воды.

– Дурочка, – прошептал он, поцеловав меня в макушку. Задрав голову, я посмотрела на него снизу вверх. – Учитывая обстоятельства, я должен был бы сейчас бояться тысячи вещей. Вместо этого меня пугает только одно – что больше мы никогда с тобой не увидимся.

– Так в чем же дело? Возьми меня с собой.

– А то ты не догадываешься, – фыркнул Андре. – Я прекрасно отдаю себе отчет, что полезу в самое пекло. Нет, я не собираюсь целенаправленно идти на гибель, но, положа руку на сердце, вероятность благополучного исхода не слишком высока. Я не хочу тебя терять, Эрта, но если по моей милости ты снова окажешься в кандалах... С этим моя психика точно не справится, – с легкой усмешкой заключил он.

– Поехать с тобой – это целиком и полностью мое решение, – заметила я. – Так что твоя совесть чиста. Если со мной что-нибудь и случится, я беру ответственность на себя.

– Угу, ты меня полностью успокоила, – съязвил Андре. – Теперь езжай и вляпывайся в любые неприятности: раз виноват не я, меня это полностью устраивает. Да, и еще: будешь таскать дорожные сундуки.

– Очень смешно, – откликнулась я. – Сундуки, так и быть, можешь таскать сам. Андре, я все равно поеду. – Я перешла на предельно серьезный тон. – Я не собираюсь отпускать тебя одного. Хочешь, чтобы я сошла здесь с ума от неизвестности? К тому же вместе у нас больше шансов на успех. Ты – воин, я – маг. Ты – мужчина, я – женщина. Ты знаком с интригами герцогства, я смотрю свежим взглядом. Да мы вдвоем любой монастырь перевернем вверх ногами.

Андре усмехнулся. По глазам я видела: он хочет согласиться и одновременно не готов позволить себе пойти на поводу у этого желания.

– Для тебя опасно возвращаться в Риннолию, – напомнил он.

– Как и для тебя, – не осталась в долгу я.

– Знаю. Но я осознанно иду на риск ради человека, судьба которого мне небезразлична.

– Какое совпадение! Я тоже.

Он недовольно сверкнул на меня глазами.

– Андре, не забывай: теперь я в состоянии за себя постоять, – продолжила настаивать я. – Кроме того, я постараюсь позаботиться о том, чтобы нас обоих никто не узнал. Существует заклинание, позволяющее менять внешность. Говорю честно: пока мне не удалось его освоить. Видимо, в своей прошлой жизни я его не использовала, или использовала очень мало. Но у меня есть книги на эту тему. Я разберусь. И в этом случае риск быть узнанными станет для нас нулевым.

– Ты отдаешь себе отчет, насколько это опасно?

Андре пристально, прищурившись, смотрел мне в глаза.

– Я отнюдь не глупая наивная девочка, – ответила я, невесело скривив губы. – Думаю, я не была такой и до смерти. И уж тем более – теперь. Слишком через многое я успела пройти. Так что поверь: я все прекрасно понимаю. И знаю, что делаю. Тебе нельзя уходить одному. Мне нельзя оставаться одной и медленно тонуть в болоте чужой жизни. Мы нужны друг другу, особенно учитывая наш темперамент. Ты будешь останавливать от необдуманных поступков меня, я – тебя. Вместе мы справимся.

Андре продолжал сверлить меня взглядом, но взгляд этот потихоньку теплел и уже не был таким напряженным, как раньше. Надо было развивать успех.

– И потом, прости, конечно, но я никак не могу оставить тебя без присмотра, – добавила я, уперев руки в бока. – Может быть, ты и запамятовал, но ты целых три раза делал мне предложение. Думаешь, после этого я позволю тебе сбежать за границу? Нет уж, дорогой, сначала женись!

– Три раза?! – недоверчиво переспросил Андре. – Быть того не может! Один раз – помню, больше ничего не было.

– Ну да, конечно, память у тебя девичья, – укоризненно вздохнула я. – Но не беда, хорошо, что хоть я-то все помню и, уж поверь, досконально. Между прочим, в первый раз ты предложил мне стать твоей женой еще в тюрьме.

– Ну, кто же воспринимает всерьез обещания узника? – поспешил отговориться Андре.

– Ничего, кроме того предложения, было еще два. – Я не позволила сбить себя с толку. – И я уже молчу о том, что ты меня обесчестил... я даже не знаю, сколько раз.

– Обесчестил? – возмутился Андре. – То есть ты хочешь сказать, что до нашего знакомства была девственницей?

– А я не помню, – победоносно произнесла я, ехидно улыбаясь ему в лицо.

– И что же мне теперь делать? – тоскливо спросил Андре, озираясь наподобие загнанного зверя.

– Известное дело, – поспешила ответить я. – Брать меня с собой.

Неожиданно отбросив маску растерянности, Андре схватил меня в охапку и крепко прижал к себе.

– Ну ладно, – угрожающе произнес он мне на ухо, – считай, что ты меня обыграла. Но только учти: я поставлю тебе одно условие.

– Буду вести себя как пай-девочка, во всем тебя слушаться и соблюдать осторожность, – спешно пообещала я.

– Не-е-ет, – с издевкой протянул Андре, насмехаясь над моей наивностью. – Это само собой разумеется и в расчет не берется. Условие будет таким. После того, как мы выбираемся из этой переделки – если, конечно, мы из нее выберемся, – ты выходишь за меня замуж. Независимо от того, вспомнишь ты что-нибудь к тому моменту или нет.

– Это произвол и насилие над личностью, – запротестовала я, расплываясь в улыбке.

– А никто и не обещал тебе легкой жизни, тем более с уголовником, – невозмутимо парировал Андре.

Это был железный довод.

– Ладно, – решилась я. – Договорились.

После того, как договор был заключен и скреплен поцелуем, Андре со вздохом оглядел стены кабинета.

– Ну, и кому теперь прикажешь это все оставлять? – укоризненно спросил он, имея в виду, конечно, не комнату, а хранившееся в доме имущество.

– Никому, – уверенно заявила я. – Продать все, что можно продать быстро. Ну, и отдать Летте то, что захочет взять. Все деньги и нетяжелые ценные вещи – с собой. Чем больше денег соберем, тем лучше. Круглая сумма, вовремя врученная правильному человеку, делает порой больше, чем меч и магия, вместе взятые.

– В таком случае начинай собираться, – постановил Андре. – Разбери вещи – что брать с собой, что продать, что просто оставить. Учти: с собой берем самый минимум.

На этом мы разошлись по своим комнатам.

На сборы ушло два дня. Андре известил о срочном отъезде кое-кого из своих знакомых, включая мэра и шерифа, туманно объяснив такую внезапность личными причинами. Быстро свернул все неоконченные дела с клиентами, продал за полцены кое-что из относительно дорогих вещей. Другие, наоборот, купил. Главным приобретением был меч. Не такой, как тот, когда-то принадлежавший тюремному стражнику, что до сих пор висел у нас на стене. Новый меч был гораздо более дорогим и качественным, из хорошей стали, прекрасно сбалансированный и обладавший удобной рукоятью. Прежде, чем остановить на нем свой выбор, Андре обошел с полдюжины лавок и пересмотрел невероятное количество мечей. Лично я не способна выбирать так даже платья: у меня просто-напросто не хватает терпения. Но Андре как будто даже не утомился, и только невеселые обстоятельства, вынуждавшие нас сорваться с места, не позволяли ему полноценно смаковать покупку.

Кроме меча, мы также приобрели несколько кинжалов, в том числе и для меня, моток укрепленной при помощи магии веревки, несколько магольков, компактный магический светильник, две фляги и собственно дорожный сундук, какового у нас до сих пор за ненадобностью не было.

Сундук был сравнительно небольшим, ибо цель заключалась в том, чтобы мы могли быстро сорваться с места в случае необходимости. Мы были также готовы и к тому, что в экстренной ситуации его придется бросить, чтобы бежать налегке. Помимо перечисленных выше вещей, с собой взяли кое-что из одежды – по минимуму, но с учетом разных возможных погодных условий, – по одной запасной паре обуви на каждого, а также дорогие безделушки вроде драгоценных украшений и нескольких погодников, которые можно было в случае необходимости продать.

Наконец, попрощавшись с Леттой, которой мы предварительно выплатили весьма щедрую премию, мы с Андре сели в заранее заказанную карету. Экипаж должен был довести нас до Тонгута, небольшого городка, расположенного на границе с Риннолией. Оттуда мы планировали перебраться в страну, которую спешно покинули год тому назад. И вряд ли нам стоило ждать от нее гостеприимства.