Глава пятая,

На деревянном крыльце сидели: Тео, серый маг непонятно какой категории, женщина весьма загадочного нрава, который ее недруги предпочитали называть «сумбурным» и «скандальным» и Гринер, юноша пятнадцати лет, обширного, хоть и пока поверхностного ума, и приятной наружности.

Они чистили орехи, и пальцы у них были коричневые. Кожура летела во все стороны, очищенные орехи — в корзину шагах в семи от крыльца. Тео промахивалась чаще, возможно, потому, что не особенно старалась попасть. Ни один из них не пытался встать и подвинуть корзину поближе.

— Вот ты у меня пятый, — с ленцой в голосе произнесла Тео, отправляя очередной орех в полет, — а я все не перестаю удивляться вашей неаккуратности. Носки по всему дому, мусор не выносится, обувь не чищена, а вчера я до двух ночи чинила камин, который по твоей милости был забит сажей и Боги знают чем еще.

Она почесала нос, отчего он тоже стал коричневым, и добавила со вздохом:

— Ученики…

— Могли бы магией починить, — буркнул Гринер, косясь на нос наставницы, и раздумывая, сказать о пятне или нет. Потом решил, что все равно уже поздно, и смолчал.

— Я же тебе сто раз объясняла… или не тебе? А, ладно, расскажу еще раз. — Тео отложила орех в сторону, освобождая руки для оживленной жестикуляции. — Ну вот смотри… У нас на кухне есть высокая этажерка, и на ее полках стоит куча банок. Скажем, тебе нужна банка с четвертой, если считать снизу, полки. — Для наглядности Тео показала на пальцах «четыре», а потом провела ладонью по воздуху, обозначая высоту полки. Сторонний наблюдатель решил бы, что об умственных способностях своего ученика она совсем уж низкого мнения. — Что ты сделаешь?

— Подойду и возьму ее.

— Правильно. А если тебе нужна банка с самой верхней полки, что под потолком?

— Пролевитирую ее к себе.

— Правильно. А знаешь, почему?

Гринер пожал плечами.

— Потому что использование магии требует определенной энергии. Иногда легче подойти своими ножками и своими ручками взять банку с нижней полки, затратив на это всего лишь физические ресурсы своего тела. Но вот для того, чтобы взять банку с верхней полки, придется идти через весь дом к кладовке, доставать лестницу, нести ее в кухню, расставлять, залезать, доставать банку, потом складывать лестницу, относить ее в кладовку, а потом возвращаться назад. Энергии, да и времени уходит гораздо больше, так что в данном случае экономнее будет использовать магию. Аналогия ясна?

Гринер задумался, потом мотнул головой:

— А не проще ли держать лестницу рядом с этажеркой?

Тео посмотрела на ученика долгим взглядом, отчего по спине юноши забегали морозные мурашки.

— Проще. — Ровным тоном сказала магичка. — Но это всего лишь пример. Аналогия.

Гринер выставил руки перед собой.

— Да я понял, понял, я просто так ляпнул…

Тео собралась уже было высказать что-то уничижающее, но тут паузу, повисшую в воздухе, разрезал тонкий свист, и через секунду в деревянную ступеньку рядом с ногой магички вонзилась стрела — и замерла, подрагивая белым оперением. Вокруг стрелы была обернута бумажка, плотно стянутая крепкой нитью. Гринер, хоть и был раньше свидетелем странных способов получать послания (взять хотя бы огромного бурого медведя, заявившегося однажды со свежими новостями и не таким уж и свежим оленьим окороком), все же вздрогнул от неожиданности.

— О, это от короля, — Тео тут же забыла о намечающейся головомойке и, выдернув стрелу из доски, принялась отматывать красную нить.

— Скажите, а эта стрела, она никогда… не промахивается?

— Было пару раз, когда она мне кружку с элем разбивала напрочь, но я чуть подправила заклинание… О… Как интересно…

Гринер вытянул шею.

— Что там?

— Король прибудет в гости через двадцать минут. — Тео нахмурилась, оглядев себя. — Конечно, он ко многому привык, у королей железная выдержка, но это, по моему, слишком… пойду переоденусь.

Этим утром, отдавая дань столичной моде, она напялила на голову соломенную шляпу, чтобы жаркое солнце не обожгло щеки, а в остальном своем наряде отдалась на волю судьбы, то есть — что первое попалось под руку, то и надела. Правда, Гринера поначалу слегка шокировали кружевные панталоны, но большая часть их скрывалась шелковым халатом в крупную хризантему (явно из Араханда), так что беспокоиться было не о чем. Но короля обижать таким домашним видом не следовало.

— И, кстати… — Тео, уже стоя в проеме двери, ведущей на кухню, озорно подмигнула ученику. — У тебя на носу пятно от орехового сока.

И она исчезла в доме, а Гринер только и успел заметить, что нос у нее абсолютно чист. Почесав свой собственный, он понял, что в очередной раз стал жертвой специфической части обучения под названием "юмор".

За двадцать минут, остававшиеся до приезда короля, Гринер сумел совершить чудо — он избавился от коричневого пятна на носу. Правда, для этого пришлось использовать жесткую щетку для мытья посуды (соответствующего заклинания Гринер не знал), и теперь нос юноши был не коричневым, а ярко-красным. Он даже успел причесаться и теперь стоял на парадном крыльце, высматривая вдали всадников.

Тяжелая дверь с железным кольцом посередине глухо заскрипела, приоткрываясь, и в проеме возникла слегка приведенная в порядок голова Тео.

— Ты что здесь делаешь, позволь спросить?

— Встречаю короля…

— Хех, дурачок. Пойдем на кухню.

Гринер последовал за магичкой на кухню, и, следуя ее примеру, уселся за большим столом. Его наставница и впрямь приоделась ради такого случая — расшитый серебром черный камзол, белая рубаха, скрипящие кожаные штаны ("самый писк, когда кожа при ходьбе скрипит" — говаривала она) и сапожки, блестящие так, будто над ними неделю трудились две роты чистильщиков обуви. Гринер посмотрел на Тео, в поисках подсказки, и решил все делать, как она.

А магичка развернула стул, уселась на него верхом и принялась пялиться в картину, висевшую на стене — на ней был изображен Его Величество Дориан Второй, при параде, с мечом наголо и высокомерным взглядом.

Гринер не особенно любил портреты, в основном потому, что те, которые висели в верхнем коридоре, плевались, стоило ему пройти мимо. А этот, огромный, в полный рост, так вовсе нагонял на него страх тем, что находился в неподобающем месте, что позволяло предположить какие-то зловещие тайны. Гринер вырос при замке и прекрасно знал, что картины должны висеть на стенах специальных галерей, в крайнем случае — в кабинете.

Тео молчала, Гринер тоже молчал. Тишина стояла ватная, только за окном мерно гудели пчелы, собиравшие нектар с цветника около дома. Внезапно раздался странный звук. Он исходил из камина — там что-то копошилось и фыркало. Гринер чуть приподнял туловище от стула, но тут же пораженно уселся на место — потому что из каминной трубы прямо на дрова свалился мужчина.

Тео, как ни в чем не бывало, отвела взгляд от портрета, пробормотав "хорош, подлец", и Гринер в очередной раз почувствовал себя дураком. Ему почему-то подумалось, будто их гость шагнет в кухню прямо из картины, но, видимо, он предпочел появиться более экстравагантным способом.

Молодой мужчина (ему вряд ли можно было дать больше двадцати пяти) выбрался из камина, поднимая облако пепла, чертыхнулся, задев ногой полено, и выпрямился. Потом он оглядел присутствующих печальными глазами и грустно заявил:

— Я — король.

— Верно, Дори, — Тео вскочила, подхватила под руку мужчину и, отряхивая по пути его камзол, подвела к своему стулу. — Присаживайся.

Король сел, со странной тоской осмотрел пустой стол и повторил:

— Я — король.

Гринер решил, что правитель земель от Рены до Мокрых гор и от Седых отрогов до Южного моря сошел с ума, и это и есть та самая проблема, которую им с наставницей необходимо решить. Он даже почувствовал себя патриотом.

— Дори, — Тео успокаивающе похлопала своего старого друга по руке, — уверяю тебя, это не новость. Если бы каждый раз, как ты внезапно обнаруживал, что у тебя на голове корона, а под задницей — трон, ты обращался с жалобами ко мне, пришлось бы поселить тебя тут. А я не вынесла бы придворной суеты, и выставила бы вас всех через неделю самое большее. В чем проблема?

Дориан закусил нижнюю губу и умоляюще посмотрел на Тео.

— Милая моя, прости за то, что морочу тебе голову — но КАК ЖЕ ОНИ МЕНЯ ВСЕ ДОСТАЛИ!

Пчелы под окном испуганно замерли, а потом дали деру в лес — подальше от столь странного места.

Тео приподняла бровь, потом шепнула Гринеру:

— Чайник, кипяток, чай, с мятой, быстро.

И заворковала что-то королю на ухо. Он сидел, подперев рукой голову, и внимал, время от времени кивая. Потом, заметно приободренный, отпил чая, поданного Гринером уже через минуту (юноша гордился тем, что умеет вскипятить воду движением руки за несколько мгновений) и изрек:

— Отпустило.

Все расслабились.

— Дори, я ведь говорила тебе, что судьбу не переспоришь? — Тео достала любимую кружку с намалеванной на боку зверской рожей (рожа страшно завывала и норовила тяпнуть всякого, кто покушался на собственность магички) и налила себе чаю. — И я говорила тебе, что, хоть ты не создан для королевской жизни, тебе придется поднапрячься, чтобы вынести эту ношу? Говорила?

Король кивнул, соглашаясь, и судя по всему, не в первый раз уже.

— Ты покамест один из самых разумных, лучших королей, которых я… Ну так все-таки — что у вас там стряслось?

— Насчет ноши ты была права. Скажи, это только в мое правление случаются все возможные и невозможные беды или с моими предшественниками было так же? Но не буду ныть, — король горько усмехнулся, — лучше расскажу. В двух деревнях заметили восставших покойников.

— Зомби, — буркнула магичка, проводя рукой по столешнице, на которой тут же выросли миниатюрные горы и потекли миниатюрные реки, складываясь в карту королевства, — или все же привидения? Разница есть, и она важна.

Гринер часто и возбужденно задышал — шутка ли, настоящие мертвяки. Сел на табуретку, обратился в слух.

— Именно зомби. Деревни называются Шпынька и Белолес. Подняты два кладбища, целиком, но не одновременно. — Дориан помассировал виски, видимо, припоминая доклады. — М-м-м, в первой деревне сначала объявились только два восставших трупа — один совсем недавний, утонувшая женщина являлась к мужу. Скреблась в окно. Он поседел за одну ночь, но жители деревни решили, что он от горя сошел с ума, и ему привиделось. Там же местный пьяница видел уже… несвежий экземпляр — списали на то, что он надрался. Но потом, когда мертвецы буквально толпами стали слоняться по улице и лезть в дома… Жители рассказывали, что особенно страшно было, когда при ходьбе с их тел отваливались куски плоти, а вороны…

— Не так красочно, Дори, будь милостив: мой ученик сейчас лишится чувств.

— Хорошо. Хм… Во второй деревне все произошло намного быстрее. Мертвецы всем скопом заявились с утра пораньше к главной площади. Они… хм… — он покосился на бледно-зеленого Гринера, — убили священника Древа, что вышел к ним со святой ветвью в руках, население взялось за серпы, мотыги и молотилки. Потеряв еще троих своих, жители решили покинуть деревню. Но какое-то количество зомби они покромсали на кусочки.

Тео шепнула Гринеру «печенье», и юноша полез в продуктовые полки, стараясь не упустить ни единого слова.

— Покинули, говоришь… А что сказал Некс?

Тео сидела с абсолютно невозмутимым лицом, и только время от времени подправляла объемную карту на столе круговыми движениями пальцев.

— Некс раздобыл максимум информации по этим двум делам, а потом, откланявшись, заявил, что он мой генеральный префект и следователь по обычным преступлениям, а всякой чертовщиной заниматься не намерен; сказал даже, что я могу его уволить, но он к этому делу и близко не подойдет. — Король вздохнул и кисло закончил, — Он даже взял отпуск на две недели. Сказал, цитирую: "Я давненько не наведывался на ферму своей семьи, там помидоры, огурцы, капуста, надо б присмотреть за ними…" И, не испытывая ни малейшего угрызения совести, уехал, подлец. Я уверен, что это он специально, чтоб позлить меня и доказать, что я без него не справлюсь.

— Это не в его стиле, — прищурилась Тео, — ну-ка выкладывай, что ты ему наговорил?

Молодой король медленно повернул голову в сторону Гринера и уставился на него тяжелым взглядом.

— Юноша, все, о чем мы беседуем тут, никоим образом не должно стать…

— Я понимаю, сир. Обещаю, что… обещаю что никому.

Гринер от волнения даже стукнул глиняной глазурованной тарелкой по столу, ставя печенье. Ретировался на табурет и поспешно отпил чая — в горле пересохло. С одной стороны, было очень страшно, а с другой — жуть как увлекательно… Неужели он поучаствует в настоящем деле? Это было бы здорово, учитывая, что за последнее время максимально опасным занятием для него являлся спуск в подвал с заданием выпросить у подвального домового банку с соленьями. Конечно, был еще тот случай с жутким домом, но Гринер тогда ничего особенного не делал, только объедался, бегал, прятался по переулкам и гонялся за демонами в человеческом обличье. Обучение у мага он представлял себе несколько иначе, тем более что Тео обещала ему "приключения каждый день". Хотя, только попав в этот дом, он удивлялся всему — бродящим туда-сюда доспехам, плюющимся портретам, комнатам без входов и выходов, странному существу, живущему под полом в кухне, еще более странным посетителям… Но рано или поздно, все приедается, и Гринер уже через пару месяцев компанейски махал ручкой доспехам, выяснил, что домовой-подвальник обожает сладости, а также научился громко и панически вопить, попадая в комнаты без дверей. Хотелось таинственности, приключений и — да, конечно! — подвигов.

Пока Гринер предавался мечтам о том, как он с наставницей отправится на поиски опасных и прекрасных чудес (и даже представил себе, как их фигуры на резвых конях будут романтично вырисовываться на фоне огромной восходящей луны), он пропустил слова короля о том, что именно тот сказал своему префекту. Но, судя по реакции Тео, что-то очень забавное — она хихикала. Хотя полностью на ее реакцию никогда нельзя было положиться. У нее было весьма своеобразное чувство юмора. Например, она ржала, как сумасшедшая, когда Гринер выпил какое-то из зелий, стоявших в ее лаборатории, и у него на животе выросло сморщенное лицо, которое тут же принялось орать "Давай жрать, скотина!". Это было совсем не смешно. Гринер потом около месяца не мог избавиться от привычки сначала тыкать себя ложкой в живот, а уже потом есть самому, даже когда рожица пропала.

— Это ты ему зря… — Тео прекратила хихикать и покачала перед королем пальцем. — На такое даже я могла бы обидеться.

— А есть сведения, куда они, эти мертвяки, направились? — спросил Гринер, решивший для разнообразия поддержать разговор, за что получил два взгляда: хмурый короля и ободряющий от магички.

— Правильно Гринер, надо брать быка за рога, — заметила она, потом поправилась, — мы не о тебе, Дори, а о ситуации. Вот карта, показывай.

Дориан, видимо, решил ничему не удивляться, и, привстав, помахал печеньем (от которого так и не откусил ни кусочка) над столом, в двух направлениях.

— И что тут у нас… — замурлыкала Тео, тоже наклонившись над картой. Она сдула крошки и хмыкнула. — Тут пусто, тут пусто, поселений нет, а вот тут — интересно! — владения барона… барона…

— Толли, — подсказал король, усаживаясь обратно.

— Так, давай поговорим о бароне Толли. Он симпатичный?

— Что? — король поперхнулся чаем, постучал себя кулаком по груди, и, справившись с кашлем, спросил: — А это так важно?

— Конечно! — Тео цыкнула зубом, задорно тряхнула кудряшками и даже подмигнула королю. — Это очень важно.

— Ну, не знаю… я его ни разу не видел, он никогда не был при дворе…

— А он разве не приезжал ежегодно, чтобы сдать налоги? — когда король в ответ покачал головой, Тео нахмурилась. — Это ведь нарушение.

— Это нарушение традиции, дорогая моя, но за это не арестовывают. Закона, обязывающего его появляться в столице, не существует. Ко мне всегда являлся его представитель. Но, судя по тому, что у барона было шесть жен, — да, он вполне хорош собой.

— Шесть?

— Да, и все умирали примерно через год после замужества. Сейчас он женат в седьмой раз.

— А как они умерли? — на лице Тео явственно стал заметен азарт, с точки зрения ее ученика — совершенно неуместный.

— Вот уж не знаю, — растерялся король.

— Ладно…

Тео побарабанила пальцами по столу, потом решительно развеяла карту одним движением.

— Мы с Гринером займемся этим.

Юный ученик мага решил, что, пожалуй, попридержит эмоции до ухода короля. Да и ходить колесом по кухне с непрожеванным печеньем во рту опасно.

Гринер был абсолютно уверен, что король покинет их дом таким же способом, каким прибыл, только наоборот; юноша уже приготовился наблюдать за тем, как Его Величество со свистом вылетит в трубу, но все оказалось гораздо прозаичнее. Они вышли к конюшне, Тео прочертила в воздухе квадрат, он с легким свистом упал на короля, и тот исчез. Магичка скептически оглядела ученика. — Ты еще не готов? Быстро, даю двадцать минут на сборы.

— А что брать-то? — крикнул Гринер уже заворачивая за угол конюшни.

— Сам решай! Когда от содержимого твоей сумки зависит жизнь, начинаешь более тщательно собирать вещи… Бегом!

Убедившись, что ученик совершенно точно удалился, Тео хихикнула, и, смерив взглядом расстояние до третьего этажа, одним огромным прыжком преодолела его, влетев точно в окно своей комнаты. Через секунду раздался грохот, а затем не по-женски мощный рев:

— Какая зараза поставила тут табуретку?!!!

Гринер успел вовремя, хоть это и стоило ему истошно колотящегося сердца, красной физиономии ("ну, хоть она теперь одного цвета с носом", — успокаивал себя он) и всклокоченной прически. Когда он подлетел к конюшне, Тео, в дорожной одежде, уже ждала его, лошади были взнузданы и выведены наружу. Магичка с легкомысленным видом жевала соломинку, прислонясь к столбу.

— Чуть не опоздал, — укорила она ученика.

— "Чуть" не считается, — храбро огрызнулся Гринер и спросил, — а сами вы как сумели так быстро собраться?

Магичка села в седло и похлопала рукой по чересседельным сумкам.

— У меня есть наборы для разных случаев. Несколько мешков, каждый для своего… приключения. Этот, например, предназначен для "путешествия верхом продолжительностью от пяти до четырнадцати дней, с возможностью хорошо провести время в приличном обществе". Плюс некоторые предметы специально для работы с нежитью.

— А, понятно. — Гринер сел верхом на своего флегматичного конька и поинтересовался: — А у вас есть набор для "непредсказуемых приключений с опасностями, ловушками, неожиданностями, случайностями и схватками"?

— Есть. Но ты можешь не беспокоиться. Он всегда со мной. — И она постучала себя пальцем по лбу.

Они сделали привал в лесу — в Норках, деревеньке неподалеку от их дома, Тео ночевать не захотела, объясняя свое решение необходимостью спешить; они галопом пронеслись через Норки, распугав бродивших по улице куриц. До следующего поселения оставался еще день пути. Пришлось выискивать местечко в лощине, поросшей молодыми дубками, разводить костер, и варить гороховый суп с кусочками вяленого мяса. Горох Гринер не любил, но терпел. Во время ужина Гринер спросил:

— И какой у нас план?

— Сначала побываем на кладбище, откуда подняли трупы. Лучше, если удастся посетить оба, но и одно сойдет. А потом поедем к барону.

— Вы думаете, он в этом замешан?

— Даже если нет — мы предупредим его о том, что в лесах неподалеку шляются толпы мертвецов. Но я сомневаюсь в его непричастности — обычно умертвия не так целенаправленны. Их туда что-то — или кто-то — гонит. Возможно, он в опасности. Посмотрим…

Они улеглись спать на одеяла, брошенные у костра. Тео ворочалась минут пять, потом тихонько спросила:

— Гринер, ты заходил сегодня в мою комнату?

— Что вы, нет, конечно… я даже не знаю, какая дверь в нее ведет.

"И есть ли она вообще, эта дверь", — добавил он про себя.

— Ясно… — Тео вздохнула. — Значит, я сама переставила эту проклятую табуретку.

Гринер ничего не понял, но задумался — а много ли у него шансов против кучи живых мертвецов, учитывая то, что у его наставницы провалы в памяти? С этой оптимистической мыслью он заснул.

Из таверн, в которых они побывали за последующие два дня, Гринеру не понравилась ни одна. Тео назидательно хрустела подгоревшей коркой на хлебе и убеждала его, что надо радоваться тому, что есть. Но, как подметил юноша, суп во второй таверне даже она есть не стала. Посмотрела странным взглядом на хозяина трактира, и тот, судорожно сглотнув, куда-то умчался. Гринер чуть не заработал себе растяжение мышц шеи — так сильно он выворачивал голову, отъезжая от таверны, чтобы увидеть, что творится на ее заднем дворе. В приоткрытую калитку он успел заметить, что хозяин носится по двору кругами, бешено размахивая при этом связками сарделек. Тео молчала, довольно улыбаясь. Гринер внезапно похолодел и стал судорожно вспоминать, хвалила или ругала Тео то печенье, что он недавно испек (и, из-за которого, собственно, и была забита каминная труба). Вроде ела, даже не морщилась… вон, даже короля угостила. Юноша успокоился, но дал себе зарок больше ничего не готовить. Лучше лишний раз съездить в Норки за готовым блюдом, чем потом отмахиваться сардельками от одному тебе видимых кошмарных тварей.

В следующей деревне гостиницы или простой таверны было не сыскать, так что Тео напросилась переночевать в дом к самой незлобной на вид бабуле. Та, правда, оказалась сплетницей — все время рассказывала про своих соседей, кто кого обманул или обрюхатил, или сказал нехорошее — а потом начала расспрашивать магичку с учеником. Да так настойчиво, что Гринер пожалел, что в самом начале разговора сказал «Здрасьте». "Если б не сказал" — думал он, сокрушаясь, — "можно было бы прикинуться немым. Или вообще мертвым. Зайти в домик и упасть на пол…"

Тео же наплела с три короба, прихвастнула, что едет по особо важному поручению от старосты Норок (у старушки загорелись глаза) и посетовала на урожай брюквы. Когда любопытство хозяйки было удовлетворено, даже с лихвой, та предложила, наконец, проводить их в комнату. Ужина она им, кстати, и не предлагала.

Бабуля дошаркала до косой двери, толкнула ее и тут, словно спохватившись, сказала:

— А кровать-то там одна…

И зыркнула глазом, скандально так. Но Тео улыбнулась широко, вынула из старушкиной руки свечу и пояснила:

— А это мой племянник. Троюродный.

И затащила Гринера в комнату.

Обстановка там была не то чтобы не очень — ее вообще почти не было. Полупустой чулан, односпальная кровать и ссохшийся стул.

— Что ждешь, ложись, — буркнула Тео, укрепляя свечу на стуле.

— Ну… — Гринер почесал нос. — А если все подумают, что вы… то есть, что мы…

— Что мы любовники?

— Ну, да. — Юноша облегченно выдохнул, говорить это слово ему не пришлось.

— Ну, подумают. Сильно волнует тебя то, что себе вообразят эти деревенские, учитывая, что завтра мы уедем и, скорее всего, никогда сюда больше не попадем?

— Э-э-э, нет. То есть не сильно.

— Ну, вот и хорошо. — Тео тряхнула одеяло, поморщилась, увидев пыль. Села на кровать и стала стягивать сапоги. Гринер молчал, но его напряжение буквально разливалось по комнате киселем. Тео раздраженно сдернула сапог с ноги и отбросила его в сторону.

— А теперь что тебя беспокоит?

Гринер поблагодарил Богов, что наставница сидит к нему спиной и промямлил:

— Ну, как бы сказать… вы только не обижайтесь, то есть не злитесь…

— А… ты боишься, что я действительно начну приставать к тебе?

Ученик зарделся, как маков цвет, и кивнул. У магички, видимо, были глаза на затылке, потому что она хохотнула.

— И откуда у тебя такие мысли?

— Ну…

— Ясно. Так вот, можешь расслабиться — я мальчишками не интересуюсь.

— Я не мальчишка!

— Ну, мужчинами.

— Как, вообще? — вырвалось у Гринера, он быстро захлопнул рот, но неприличный вопрос уже был задан.

Тео тяжко вздохнула, откинула второй сапог и легла, замотавшись в одеяло. Потушила свечу мановением руки и ответила:

— Вообще. Я предпочитаю женщин. Доброй ночи.

К ближайшей покинутой деревне, Белолесу, они добрались утром четвертого дня. Название они прочитали на дорожном столбе, новехоньком, и буквы были с завитушками — Гринер подумал, что поселение окажется как минимум зажиточным. Но ошибся: все дома оказались деревянными, лишь один в два этажа, и вообще деревня производила жалкое впечатление. Всего три улочки, по которым ветер гнал пыль, закручивая ее в маленькие смерчи смотрелись более чем мрачно… Ставни хлопали, заставляя Гринера вздрагивать, пустые окна домов, казалось, смотрели на него с немым укором. Он сказал себе, что надо привыкать, что все это — обычные рабочие будни королевского мага (или его ученика), и уже вроде справился со страхом, но тут как назло, ему на глаза попался труп. С этого момента деревня приобрела статус «жуткой», а сам Гринер, сдавленно ойкнув, все свои моральные силы бросил на сдерживание тошноты. Тео спрыгнула с коня, привязала его к колодезному вороту и спокойно подошла к трупу мужчины, заинтересованно склонив голову набок.

— Похоже, это та деревня, в которой жители решили сначала порубить зомбей в капусту. — Она присела на корточки рядом с телом, внимательно осматривая его и валяющийся рядом серп, затем окинула взглядом маленькую площадь, в центре которой, видимо, и произошла битва. — Но у них ничего не вышло. А у этого, гляди-ка, Гринер — горло перегрызено. Пережевано, я бы даже сказала.

Юноша, смертельно бледный, все-таки нашел в себе силы подойти и встать рядом с магичкой, хотя взглянуть на труп в упор все еще не решался. Тео одобрительно хмыкнула. "Предыдущий мой ученик, несмотря на то, что побывал на войне, в похожей ситуации побежал в кусты". — подумала она. — "А этот — гляди-ка, держится молодцом".

— Тут точно никого из живых не осталось. А ну-ка, ученик, предположи, где может находиться кладбище?

Гринер огляделся. Площадь обступали домишки, сами теперь похожие на умертвий — безжизненные, холодные. С юга шла улица, по которой они приехали; она пересекала площадь и раздваивалась, соответственно на северо-западную и северо-восточную улицы. Они были абсолютно одинаковые, только в начале одной из них лежал еще один труп. Гринер заставил себя мыслить четко и хладнокровно. Труп лежал так, будто что-то, идущее с того конца улицы, набросилось на него, повалило и…

"Спокойно!"

… разодрало горло чем-то, то ли зубами, то ли просто руками. Вряд ли после случившихся тут событий кто-нибудь, каким бы храбрым он ни был, бросился бы догонять умертвий. Значит, он попался им, когда они шли с той стороны. Юноша сглотнул, в который раз, и вытянул почти не дрожащую руку на северо-запад.

— Думаю, оттуда.

— Верно.

Коней они оставили на площади. Те не испытывали никакого ужаса перед трупом; Тео только предупредила, чтобы Гринер привязал своего конька покрепче. В нескольких шагах от колодца находилась поилка, и мало ли что могло туда попасть.

Тео и ее ученик медленно прошли по улице, Гринер даже взглянул на труп (женский), и подумал, что еще парочка таких увлекательных дней, и он будет относиться к ним так же спокойно, как и наставница. Или не будет.

Кладбище выглядело странно — Гринер прищурился, и только через минуту понял, почему. Могилы были выворочены изнутри, земля истоптана, перемешана с прогнившими остатками гробов и цветами, что когда-то украшали место упокоения. Тео остановилась у края кладбища и присвистнула.

— Многовато для такой маленькой деревушки… или у них тут мор был? Так. Сорок две тут, и на отшибе шесть. Итого сорок восемь. Придется поработать.

Она достала из-за пояса перчатки, надела их и кивнула Гринеру, чтобы он проделал то же самое. Затем скомандовала:

— Так, в быстром темпе собираешь по одной горсти земли с могил справа, и ссыпаешь в кучу посередине кладбища. Я делаю то же самое, но с левыми могилами. Понял?

Юноша кивнул и надел перчатки, обещая себе, что после выбросит их, а лучше — закопает.

— А теперь… — Тео широко ухмыльнулась. — Кто первый соберет землю со своих могил, тот выигрывает!

И, перемахнув через плетеную оградку, длинными прыжками понеслась по кладбищу, от одной могилы к другой, а потом в центр, и опять… Гринер буквально врос в землю, как столб, и язык у него прилип к небу. Сказать такое?! Как она…

— Кто последний, тот индюк! Отстаешь от меня на три могилы, Гринни!

Юноша замялся еще на секунду, необходимую ему для того, чтобы окончательно увериться с собственном сумасшествии, а потом покорно принялся прыгать по своему участку.

Гринер проиграл с разгромным счетом двадцать девять-девятнадцать. Когда они, запыхавшиеся, стали над внушительных размеров холмиком из могильной земли, Тео, отведя предплечьем прядь волос со лба, участливо произнесла:

— Ну-ну, не стоит расстраиваться, еще наловчишься.

— Да я не из-за проигрыша.

— А из-за чего? — она заглянула ему в глаза. — А… Понимаю. Да, согласна, такие приключения для тебя еще странноваты. Ведь еще совсем недавно ты был простым поваренком в замке…

— Не поваренком! — вскинул голову Гринер.

— А кем? — Тео сняла перчатки и отряхнула их от земли.

— Ну… Я был в штате прислуги…

— И чем ты занимался? — перчатки были вывернуты наизнанку и засунуты за пояс.

— Понемногу тем, понемногу сем… — он покраснел.

— Горшки выносил за лордами и леди, пыль вытирал, высокородных собачек выгуливал, так? Да не смущайся ты… Я вот было дело, и стойла чистила, и посудомойкой в трактире работала.

— Правда?

— Честное магическое. Даже была разбойником с большой дороги. — Тео перевела дух. — Так, теперь тебе надо чуток подать назад…

— А когда это вы были разбойницей?

— Гринни, об этом я расскажу потом. А сейчас — двинь тазом. Вот умничка.

Юноша в который раз убедился, что как только он затрагивает темы, на которые у его наставницы нет ни желания, ни времени говорить, она становится чрезвычайно груба и общается короткими предложениями. К грубости он привык, конюшие и не так честили мальчишек в замке… Но у него возникало неприятное впечатление, будто Тео считает его малышом, который не вовремя задает вопросы вроде "Почему трава зеленая". Раньше, до истории с Вреднометром, он бы обиделся. Но сейчас просто постарался отнестись к этому философски.

Тео достала из кармана кристалл размером с большой палец, прозрачный, с пузырьками внутри. Крепко обхватила его и подняла над кучей земли.

— А вот теперь ты поймешь, зачем мы с тобой носились по кладбищу, как угорелые. В старые времена с умертвиями справлялись, кинув им в лицо горсть земли с их могилы, но тут у нас ситуация посерьезнее. Во-первых, их много… — пока она объясняла, кристалл медленно наливался зеленоватым светом. — Не буду же я просить их подождать, пока я определю, какая горсть с какой могилы кому полагается. Во-вторых, тащить с собой мешок с землей неудобно. Ну, и в-третьих…

Кристалл ослепительно вспыхнул, и Гринер, который не успел отвернуться или зажмуриться, захлопал глазами, пытаясь прогнать цветные круги.

— В-третьих, — гордо сказала Тео, пряча кристалл в карман, — так будет гораздо быстрее. Хлоп — и готово, сам увидишь. Перчатки, кстати, можешь снять. Выверни их наизнанку, как я, и спрячь в чересседельные сумки. Вечером, на привале, прополощешь их в воде и опалишь чуток над огнем — на всякий случай.

Гринер последовал ее совету. Они вернулись в деревню, отвязали коней и поспешили покинуть это жуткое место. Кони, правда, вели себя спокойно, но Гринер все же тревожился неизвестно почему, и поминутно оглядывался на окна брошенных домов. Только когда деревушка скрылась за поворотом дороги и небольшим лесом, облегченно вздохнул. Потом спросил:

— Теперь в другую деревню, да?

— Нет, не вижу смысла, мы и так отстаем от них, хоть они и двигаются медленно. — Кого магичка имела в виду, говоря «их», Гринер прекрасно понял. Она достала из кармана кристалл и положила на ладонь левой руки. — Есть такая пословица, "За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь", слыхал?

— Угу. Думаете, они разделятся?

Кристалл тем временем снова засветился, но теперь уже желтоватым светом, и приподнялся в воздух на пару дюймов.

— Понятия не имею. Посмотрим… Они ушли в том направлении. — Кристалл острым концом указывал на север, чуть подрагивая. Тео спрятала его и забормотала себе под нос: — Если дверьми, то придется делать крюк к востоку, а потом опять возвращаться, так что то на то и выйдет… Придется скакать большую часть ночи, чтобы нагнать их завтра днем, ученик. Поехали.

Солнце скрылось за горизонтом, а они все скакали, правда, не переходя в галоп: берегли коней. Гринер молчал, переваривая увиденное за день, Тео же мурлыкала под нос мотивчик, забавное смешение нескольких народных песенок. Судя по всему, пропев один куплет и обнаружив, что не помнит дальше слова, она принималась за другую песню. Только через три часа после захода солнца она остановила коня и окликнула Гринера.

— Стой! Вот тут, я думаю… Тут где-то неподалеку вода.

Так и оказалось — в ложбине, шагах в ста от дороги, они нашли ручей. Такой мелкий, что его можно было перешагнуть, но все же ручей. Гринер первым делом занялся перчатками, хоть и боялся к ним прикоснуться. Тео тем временем собрала сучьев для костра, но подвешивать над ним котелок не спешила. Сначала она, надев перчатки на небольшие веточки, поводила ими над пламенем, внимательно осмотрела и фыркнула. Затем протянула Гринеру его пару. Юноша, не сумев сдержаться, отпрянул с гримасой на лице.

— Я не стала бы советовать тебе и к обычному мертвецу прикасаться, а уж тем более к поднятому. Но сейчас говорю — возьми и не бойся, они чистые. И сбегай, набери котелок, я пока коней расседлаю.

Они поели и легли на одеяла ногами к костру; Гринер некоторое время двигал подстилку то так, то эдак, ему то казалось, что тепла от огня недостаточно, чтобы согреть ноги, то чудился запах горящих подметок. Наконец-то он угомонился, завернулся плотнее в одеяло, не оставляя лазеек для легкого, но холодного ветерка, и спросил:

— А со второй… группой что вы будете делать?

— Как встречу, так и подумаю.

— Не пытайтесь меня обмануть, вы же всегда все наперед просчитываете…

Тео усмехнулась. Ученики время от времени удивляли своей сообразительностью, и это ей нравилось. "Беда в том, что это случается редко", — подумала она и с трудом подавила желание потрепать Гринера по голове. Он бы наверняка решил, что такой жест неспроста. С одной стороны, хорошо, когда тебя уважают за предусмотрительность, но с другой — не всегда приятно, когда люди в каждом твоем поступке видят трезвый расчет и ничего больше.

— Не всякую ситуацию надо просчитывать заранее, Гринер. — Вздохнула магичка. — Понимаешь, если все рассовать по полочкам и рассчитать, позднее, столкнувшись с чем-то непредвиденным, можно крепко сесть в лужу. Лучше не ограничивать ни себя, ни ситуацию. Единственное, что точно не помешает — так это знать предпосылки, изначальные данные. А уж как оно все пойдет… Только Боги ведают.

— Боги? — У Гринера этим вечером, по всей видимости, было саркастическое настроение. — Я думал, вы неверующая. Ну… раз вы маг.

— Вредно так много думать, Гринер. Я верю в Богов, но не поклоняюсь им. Разницу улавливаешь?

Юноша засопел носом и замолчал. Но через минуту снова заворочался, явно проверяя, не заснула ли наставница.

— Да не сплю я… спрашивай.

— Вот вы сказали, что король… ну, Дориан. Что он иногда не выдерживает ноши и еще про то, что ему не хочется быть королем… Это правда?

Тео молчала долго, видимо, раздумывала, стоит ли такого молодого оболтуса посвящать в тайны королевства. Гринер терпеливо ждал, зная, что без ответа его не оставят. Правда, он мог звучать как "Не мели ерунды и спи", но игнорировать его магичка точно не будет. Не в ее правилах.

— Видишь ли, Гринни… Я сейчас кое-что тебе расскажу, но это должно остаться между нами, ты понял?

Юноша закивал, потом сообразил, что в темноте Тео вряд ли увидит его жест (хотя чем кхар не шутит) и прошептал:

— Понял, конечно. Обещаю.

— На самом деле все так запутано… Ну, скажи, ты ведь знаешь историю о том, как Дориан стал королем, историю, полную волшебства и пророчеств?

— Конечно. Старый король умер, не назвав наследника, и страну ожидали свары и войны из-за короны, но все знали, что на самом-то деле у короля был сын, которого он отдал на воспитание старому магу Меррилену, и тот скрывал мальчика на волшебном острове, где тот рос втрое быстрее обычного человека. И было еще пророчество, что он возвысится из самых простых, и вернет себе корону. И когда пришло время, маг Меррилен взял королевский меч, и вогнал его по гарду в камень, и изрек: "Кто вытащит сей меч из камня, будет по праву королем Вердленда, королем для всех, и богатых, и бедных"… — Гринер сам не заметил, как стал рассказывать возвышенным слогом бардов, бывавших в замке, где он служил. Они часто рассказывали эту историю. — А Дориан был пажом у одного из баронов, приехавших, чтобы попытать счастья. Он вынул меч из камня, его признали королем, и даже те, кто сначала сомневался, поверили в это, когда маг Меррилен открыл тайну его рождения, а…

— Он был вовсе не пажом.

Гринер осекся.

— Он был помощником мясника.

— Но… как же… но ведь все говорят…

Тео тяжело вздохнула, потом приподнялась и повернулась на бок, к Гринеру лицом, подпирая рукой голову.

— Я же говорила, тут все очень запутано… политика, интриги, подковерная борьба. Даже не знаю, поймешь ли ты, но верю, что попытаешься. На самом деле все было иначе. Старый король (с твоей стороны стыдно не помнить, как его звали, хотя сейчас каждый третий зовет его просто "старый король", настолько слава Дориана затмила всех, кто был до него), так вот, старый король, которого звали Беорель, действительно отдал магу своего сына на воспитание, поскольку шла война с Лионом из-за Ламборджи и он не доверял своим придворным. Маг взял мальчика, и, как выяснилось, вовремя: на короля, возвращавшегося из разведки с малым отрядом, было организовано нападение, причем нападавшие оделись в цвета Лиона, чтобы запутать всех… Но я увлеклась, это к делу мало относится… В общем, король тогда хоть и получил стрелу в бок, но выжил. Потом были всякие распри, бароны не давали королю покоя, требуя, чтобы он прекратил войну, ему пришлось отдать Ламборджи, а там полным-полно рудников, шахт драгоценных камней и… хм, неважно. Прошло пять лет. Пять лет интриг, ночных убийц и отравленных кинжалов. В конце концов один из наймитов барона…э-э-э, тебе его имя незачем знать, достиг своей цели. Король умер.

— Так его убили?!

— Ш-ш-ш, ты орешь так, что в столице слышно. Убили, да.

— А что же маг? — Гринер послушно понизил голос.

— Я не… Г-хм. Маг не успел. Он был в другой стране, заботился о… мальчике. Это его, конечно, не оправдывает, но невозможно предусмотреть все… кто бы мог подумать, что она… — Тео отвернулась, и, глядя в пламя костра, продолжила: — В общем, в том, что случилось после, «история» не врет. Действительно, готовилась большущая свара из-за короны. Один из тех, кто готовил покушение на короля, подкупил священника Древа. В спешном порядке тот нацарапал «пророчество», поползли слухи. В королевский замок съехалась вся охочая до власти знать. Чтобы дело не кончилось потасовкой (а на поминальном пиру все надрались, как свиньи), Брат Древа Аммель объявил о пророчестве, якобы провозглашенном самим Мерриленом. Во дворе заговорщики в спешном порядке установили деревянную колоду, воткнули в нее меч. Бароны и лорды препирались почти до рассвета, каждый был уверен, что лишь ему суждено вытащить меч и стать королем. Потом вся эта пьяная орава высыпала на двор с факелами. А маг Меррилен стоял в толпе, скрытый плащом, и хоть убей, не знал, что делать.

Гринер затаил дыхание. Он со внезапной ясностью понял, что его наставница рассказывает об этих событиях, как участница. "Она была там, точно была…" — подумал Гринер и ощутил одновременно зависть к человеку, ставшему свидетелем исторических событий, и разочарование, ведь события эти в пересказе очевидца потеряли всю свою славу и волшебство.

— И вот они осматриваются, подсвечивают себе факелами — а возле колоды кто-то стоит. Больше всех удивился, конечно, Брат Древа, ну и тот, кто его подкупил. По их плану, Аммель должен был обратиться к Богам с вопросом, кому первому тянуть меч, и естественно, жребий пал бы на изменника, а там, пусть бы даже все поняли подоплеку, значения это уже бы не имело. Молва бы разнесла по всей стране о мече, предназначении и новом короле. А тут — сюрприз. Колода, меч — и паренек, держащийся за рукоять.

— Дориан?

— Арчи. Помощник мясника. Это потом он взял имя Дориан, имя наследника… Дело было в том, что хитрый, но глупый — да, Гринер, таких людей, как правило, много среди заговорщиков, к счастью, — Аммель взял для своего «представления» деревянную колоду для рубки мяса. Мясник, что работал в замке, итак был раздражен сверх меры, что даже ночью приходится работать не покладая рук, обеспечивая мясом всю эту ораву; повара постоянно требовали поторопиться, а тут еще самая большая колода пропала. Мясник погнал своего помощника найти ее. Мальчик пятнадцати лет от роду, напуганный обещаниями своего хозяина надавать ему тумаков, если он не справится, мальчик, едва ли знавший о тех хитросплетениях и обманах, что окружали трон, всего на всего хотел избежать трепки. Он увидел колоду, увидел меч, и вполне понятно, подумал что какой-то стражник или гвардеец по пьяному делу вогнал его туда. Решив, что оружие он вернет назавтра протрезвевшему хозяину, а колоду все же надо откатить на задний двор, мальчик взялся за рукоятку и на глазах у толпы вынул меч из колоды. Ему не нужен был меч, Гринер, ему нужна была колода. Какая ирония…

Гринера раздирали противоречивые чувства. Приятно узнать правду, но… ведь она такая… такая…

— Непритязательная? — усмехнулась Тео. Она то ли умела читать мысли, то ли правильно угадала выражение лица своего ученика. — Нормальная история, чуда в ней не меньше, чем в официальной версии, может, даже больше.

— А что было… дальше?

— Маг Меррилен вовремя опомнился, разобрался в ситуации и принял единственное верное решение. Кем бы ни был малец, лучше уж меч достанется ему, действовать надо было быстро, бить наверняка, чтобы ни у кого и мысли не возникло… Г-хм. Маг дождался момента, когда меч полностью выйдет из деревянного ложа, слегка повел рукой — и солнце, до этой минуты скрытое на востоке облаками, показалось в разрывах туч, и луч его упал на юношу, как говорят барды, "одевая его в величественный золотой цвет, и пурпурный, цвет королей". Вот этот момент они не перевирают. Хотя зря я так про них, они правильно все делают, народу нужен король-из-преданий, овеянный славой и волшебством…

— А что же эти, ну Аммель и тот изменник?

— Аммеля лишили Ветви и права проповедовать, того, кто его склонил к предательству, лишили земель, титула и повесили за измену. Остальные, те, кто был недоволен… ну, они вскоре поняли, что лучше смириться. А какие уроки ты извлек бы из этой истории?

— Ну… — Гринер задумался. — Никогда не поздно изменить ситуацию в свою сторону.

— Это верно. А еще… — Тео, как показалось Гринеру, грустно улыбнулась. — Никогда нельзя просчитать все заранее… Теперь, надеюсь, тебе понятно, почему король время от времени чувствует себя не на своем месте? Хотя, на мой взгляд, он справляется неплохо, даже хорошо. Ладно, давай спать, парень… И помни, о том, что я тебе сейчас рассказала, знают только трое, исключая тебя. Я, король, отшельник Аммель… то есть четверо, конечно — еще маг Меррилен… Ну, еще Дерек… Черт, как-то много народу… Ну, ладно, это все равно — страшная тайна, не проговорись. Все, спим.

Гринер улегся, подоткнул одеяло так плотно, насколько смог, но мысли прыгали в его голове. Через некоторое время он приподнялся на локте и прошептал:

— Тео… вы спите?

— Ну что еще?

— Один только вопрос, честно, и я усну!

— Говори уж…

— А настоящий Дориан… ну, сын короля Беореля… Где он?

— Что? Парень жив здоров. В тот день, когда его отца похоронили, а помощник мясника вытащил меч из колоды, ему было пять лет. А то, что он якобы рос втрое быстрее — чушь. — Тео помолчала. — Сейчас ему пятнадцать.

— А разве он не хочет вернуть себе королевство?

— Гринер, это уже второй вопрос.

Юноша закусил губу, чтобы не ляпнуть лишнего, и улегся головой на седло. Ему ужасно хотелось узнать все подробности, но было ясно, что еще одно слово — и его заставят скакать на одной ножке вокруг костра до утра.

Тео проснулась с первыми лучами солнца, потянулась и зевнула. Гринер свернулся рядом калачиком, поджав ноги и накрывшись одеялом с головой. Женщина посмотрела на ученика, и на губах ее появилась улыбка. Она тихонько, чтобы не разбудить юношу, подошла к костру и поворошила рукой золу. Довольно хмыкнула, встала, покрутила головой, разминая затекшую шею. Свою трубку она специально паковала на самый верх сумок, чтобы та всегда была под рукой, как и табак. Магичка вытащила из сердцевины кострища тлеющий еще уголек, пальцами, не обращая внимания на жар; прикурила и отошла в сторонку. Присела на поваленное дерево у ручья. Утро выдалось прохладным, пар вылетал изо рта вперемешку с дымом, птицы уже проснулись, но пока только распевались. Лошади переступали ногами во сне, негромко пофыркивая. У костра Гринер перевернулся на другой бок, что-то пробормотал и дернул ногой. Тео покачала головой, опять улыбнувшись, — юноша был у нее пятым по счету учеником, и, пожалуй, если и не подавал особых надежд в плане магии, по крайней мере был хорошим, добрым и честным человеком, что встречалось редко в последнее время. А магия… дай ей только время, она в нем проявится.

Гринер проснулся от того, что лошадь всхрапнула, хоть этого и не понял; просто резко сел, очумело глядя перед собой. Снилось что-то неприятное, но интересное, как ни странно. Он потер руками глаза, огляделся, и увидел наставницу, сидящую на коряге у ручья. Подошел, покачиваясь.

— Выезжаем?

Тео обернулась, оглядела ученика с головы до ног.

— Без завтрака? Ты мне нужен полный сил. Но варить ничего не будем, поедим всухомятку.

Так и сделали. После завтрака Гринер залил водой костер, и поторопился упаковать котелок к себе, от спешки чуть его не уронив: Тео уже отъезжала к дороге. Юноша чувствовал себя разбитым, и, честно говоря, думал только о мягкой постели и нормальной еде.