ГЛАВА 9

Прибыв, как обычно, в Первый Оазис для изучения очередного тома повелительских каракулей, Кайден с удивлением отметил, что за последний цикл успел отвыкнуть от регулярных истерик Нимшаста. То ли все эти представления происходили в его отсутствие, то ли правая рука слишком увлекся научными изысканиями, но единственный случай, который мог вспомнить бывший первый маг, случился как раз цикл назад. В тот день, когда Нимшаст швырялся чернильницей и выбирал нового наместника. Похоже, сегодня случилось что-то не менее достойное хорошего скандала — визг был слышен на три этажа, и, судя по эпитетам, провинились опять безропотные зомби.

Кайден поморщился, сожалея о невозможности заткнуть уши при свидетелях (ведь донесут, как пить дать!), попрощался с телепортистом и неторопливо направился в покои Повелителя. Сомнительно, чтобы при таком шуме ему удалось спокойно поработать, но соваться в чужие разборки тоже было не лучшей идеей. Что там у них случилось, он и так узнает — Нимшаст никогда не упустит случая поплакаться, тут скорее стоит переживать о том, как бы его потом заткнуть.

Устроившись на ставшем привычным месте у края стола, он честно попытался вникнуть в особенности построения векторов, но, как и ожидалось, смысл записей ускользал от понимания. Каждую фразу приходилось перечитывать три-четыре раза, прежде чем удавалось отделить научные термины от назойливых воплей и отложить в голове что-то более или менее внятное.

Минут через десять крики смолкли, еще через пару минут послышались шаги, хлопнула дверь, и в кабинет ворвался трясущийся от негодования Нимшаст, на лице которого безошибочно читались признаки надвигающейся мигрени, депрессии и запоя.

Кайден отложил тетрадь и придал своему лицу выражение максимально возможного сочувствия.

— Что случилось?

Нимшаст картинно рухнул в повелительское кресло и трагически подпер пальцами лоб.

— Одно из двух, — обреченно изрек он. — Либо эти кретины окончательно утратили остатки разума, либо это заговор!

— А что они натворили? — участливо поинтересовался Кайден, дабы жертва заговора не заподозрила его в невнимании и пренебрежении.

— Кайден, скажи честно… Вот честно, как другу… Ты не брал из сейфа Повелителя небольшую такую статуэтку из зеленого оникса?..

— Ту самую, которую привез наместник Чань вместе со шпионом и телом Харгана?

— Да, именно, ту самую. Ты ее взял?

— Мне что, по-твоему, жить надоело? Да я бы к ней и прикасаться не рискнул. Ты еще помнишь, что случилось с Харганом?

— А она тут при чем? — Нимшаст удивился так, что даже страдать на мгновение перестал.

— Не знаю, действительно ли она тому виной, но советник искренне так считал. Я натыкался на эти мысли, когда рылся в его памяти. Харган забрал ее из храма некоего местного божества, попутно, разумеется, всех там перебив, — ну, ты же помнишь Харгана, он никогда не отличался деликатностью… И обиженная богиня через эту статуэтку до него добралась, лишила разума и довела до самоубийства. Не знаю, правда ли это, но проверять на себе я бы не рискнул. Мне еще дороги и жизнь, и рассудок. А если у кого-то хватило ума ее взять, считай, он сам себя уже наказал.

— Но мне-то от этого не легче! Она мне нужна! А эти кретины…

— Какие именно?

— Да уборщики эти безмозглые… Кайден, вот как ты считаешь, галлюцинации у зомби — это в принципе возможно?

— Понятия не имею. Ментальная магия только на живых рассчитана. А откуда подозрения? Они сказали что-то запредельно глупое даже для зомби?

— Они сказали… — горестно всхлипнул Нимшаст, — что пришел господин Харган собственной персоной, молча прошествовал в покои Повелителя, вынес оттуда эту несчастную статуэтку и испарился прямо посреди коридора. И все это — честно глядя мне в глаза и с выражением дебильной преданности на мордах.

Кайден непроизвольно содрогнулся, словно от холода.

— Нимшаст, я ничего не путаю — зомби ведь не способны ни лгать, ни фантазировать?

— Да, конечно. Но они настолько тупы, что их ничего не стоит обмануть.

— Иллюзия? Грим? Ты это имеешь в виду?

— Ну не думаешь же ты, что Харган с того света заходил?

— Да граки его знают, я уж не представляю, что и думать… — Кайден почувствовал, что у него леденеет все внутри. Если бы пришельцам действительно зачем-то понадобилась эта злосчастная статуэтка, они бы обязательно с ним посоветовались… не могли же они просто так… — Может, это и в самом деле чья-то жестокая шутка… Но на всякий случай… Если тебе правда интересно, что я об этом думаю… Прикажи своим подданным в том мире проверить. И если окажется, что эта проклятая штуковина опять стоит на своем месте… умоляю, не трогай ее больше.

Нимшаст прекратил страдания и оторопело уставился на него.

— Ты что, с ума сошел? Как — не трогай? Она мне нужна!

— А если советник не ошибался и Харган действительно погиб из-за нее?

— Да мне-то она что может сделать? Я бессмертен, а от несчастной любви и так страдаю уже почти два столетия.

— Только вообрази себе на минуту, что она заставит тебя… полюбить женщину.

Судя по тому, как передернулась от отвращения мумифицированная физиономия правой руки, он вообразил.

— Это невозможно!

— Если бы всего полгода назад кто-то сказал Харгану, что ему суждено из любви к женщине предать Повелителя и покончить с собой, он бы тоже решил, что это невозможно, — мрачно напомнил Кайден. — Конечно, я могу ошибаться, и все намного проще, но ты все равно будь осторожнее.

Нимшаст фыркнул и опять принял позу умирающего мученика.

Кайден покосился на записи и заколебался — если сейчас он отведет взгляд и углубится в чтение, не будет ли это воспринято как оскорбление в лучших чувствах? Затем осторожно спросил:

— Как ты себя чувствуешь? Будешь сегодня работать или тебе надо прилечь?

— Ну какая работа, издеваешься ты, что ли? У меня голова раскалывается. А завтра еще этот наместник припрется с утра пораньше… Там что, никого поприличнее не было?

— Ты имеешь в виду — помоложе? Были, но никто из них не справился бы с работой. Там нужен опыт, а опыт, увы, приобретается только с возрастом. Ну что ж, раз тебе плохо, иди отдохни, а я тут пока один поработаю.

Когда за Нимшастом закрылась дверь, Кайден сделал несколько медленных вдохов и выдохов и перебрался в освободившееся кресло. Больше всего ему сейчас хотелось тоже бросить свое бесполезное занятие, рвануть домой, отыскать кого-нибудь из пришельцев и задать мучающий его вопрос: не приложили ли они руку к пропаже артефакта? Могли ведь запросто — вон грузовик из гаража телепортом унесли, и никто ничего не заметил. Танхер до сих пор ходит как пришибленный — виданное ли дело: у него что-то пропало в хозяйстве без его личного участия!

Примерно с той же вероятностью виновником мог оказаться и кто-то из своих. Нимшаста никто не любит, и спереть у него что-нибудь ценное, прикинувшись воскресшим Харганом для пущей загадочности, любому было бы в радость. Правда, непонятно, как этот шутник рассчитывает пережить возвращение Повелителя, но тут тоже возможны варианты — начиная с того, что он уже обо всем догадался, и заканчивая коварным замыслом подбросить украденное кому-нибудь из ближних. Тому же Нимшасту, к примеру.

Ну и вариант с мистическим вмешательством не стоит отбрасывать, несмотря на его фантастичность. Чужие боги существуют, в этом сомнений быть не может. Харгана кто-то из них действительно приютил после смерти. Почему бы и не отпустить его на пять минут для богоугодного дела. Отпустили же святого эльфа в практически бессрочную командировку…

Его размышления были внезапно прерваны истошным воплем откуда-то из дальних коридоров. Либо Нимшаст нашел-таки виновного — или, вернее, тот случайно на чем-то прокололся, — либо кто-то просто не вовремя попался страдальцу под руку.

Кайден опять вздохнул и отодвинул тетрадь. Все равно, пока Нимшаст не доберется до своего бокса и не уляжется, работать будет невозможно.

Прошло минут десять, но наследник Повелителя и не думал униматься — напротив, к его воплям присоединились другие голоса, а в коридорах начались беготня и шум, подозрительно напоминающие панику. Кайден встревожился. Что там у них могло случиться? Не может быть, чтобы из-за пропавшего артефакта, — по этому поводу Нимшаст успел и наораться, и поднять всех на ноги, а теперь он уже направлялся к себе снимать стресс. Только из-за того, что он на ком-то сорвался, такой гвалт не начался бы. Не иначе случилось что-то еще. Хорошо бы это всего лишь нашли похитителя. Еще одна катастрофа такого же масштаба доконает Нимшаста, а он в свою очередь доконает всех вокруг. Только бы сюда не вернулся, а то еще взбредет ему в голову поплакаться единственному другу, который поймет и посочувствует…

Как назло, расстроенный Нимшаст все-таки вернулся. Смирившись с тем, что его решили доконать первым в виде особого расположения, Кайден окончательно оставил мысли о работе и закрыл тетрадь.

— Что там еще случилось?

— Конфедераты захватили Пятый Оазис, — простонал Нимшаст и опять рухнул в то же кресло, из которого недавно поднялся.

Вот ведь сволочи, не могли предупредить… Знал бы, нипочем не показался бы на глаза правой руке в такой несчастливый день, но никому же в голову не пришла подобная мелочь — предупредить о том, что сегодня все начнется. Вот спасибо, добрые люди! Внимательные, предусмотрительные, чтоб вам чесотка и понос в придачу к вашему склерозу!

— Вот это номер! Они-то с чего вдруг зашевелились?

— Не знаю! Клюв что-то там выступал, будто разведка доносила еще несколько недель назад, и я должен был что-то сделать… Мне что, заняться больше нечем? Его разведка, пусть бы сам и занимался… а он приказа, видите ли, ждал!

Кайден неопределенно покачал головой. На дальнейшие выражения сочувствия у него уже не было сил. Самому б кто-нибудь посочувствовал. Тем более он примерно представлял себе, как все происходило. Когда цикл тому назад пришельцы связались с конфедератами, агенты в Девятом Оазисе узнали об этом в первый же день, но передать не успели — кого-то взяли ночью при попытке к бегству, кого-то разоблачили на следующее утро. Это Кайден знал точно, сам участвовал. Еще через несколько дней та же участь постигла людей Повелителя в совете Конфедерации. Где-то через неделю в разведке штаба спохватились и задались вопросом — почему никто не выходит на связь. Еще сколько-то ушло на раскачку, раздумья и принятие решений — раньше этими вопросами занимались лично Повелитель и сам Кайден, и без их руководства господа работать не привыкли. Затем попытались восстановить связь и выяснить, что же произошло, потеряв на этом пять-шесть дней и столько же вампиров. Выяснить, что замышляет противник, не удалось, но суть проблемы стала ясна: вражеские маги заключили союз с недобитыми конфедератами и наверняка готовят какую-то пакость. Вот об этом и докладывали Нимшасту Клюв и его начальник штаба. А утонченная личность отмахивалась от низменных забот, витая в облаках и мечтая о грядущем обожествлении. Теперь, когда правителя непочтительно насовали носом в последствия его бездействия, виноваты оказались все, кроме него, несправедливо обиженного и нуждающегося в утешении. И почетным кандидатом в утешители страдалец избрал — угадайте кого?

Кайден уже с заметным трудом удержал при себе мысль о том, куда следовало бы пойти правой руке вместе с главнокомандующим, его разведкой и всем его штабом, а также конфедератами, их забывчивыми союзниками, богами, героями, мифическими животными и невыносимым мэтром Ушебом.

— Вот ты ему и прикажи, чтобы впредь решал все сам и тебя не беспокоил, — посоветовал он. — А то он и дальше будет тебе докладывать, ничего не делать без приказа и предъявлять потом претензии.

Нимшаст протяжно вздохнул, выдержал драматическую паузу и скорбно изрек:

— Пока ты был на своем месте, такого не случалось.

— Давай еще вспомним, как все прекрасно шло, пока на своем месте был Повелитель! — с досадой отозвался Кайден. — Тебе давно следовало кем-то меня заменить, только и всего. И, ради всего святого, не зови меня вернуться. Просто назначь кого-нибудь ответственным за разведку, чтобы и дело делалось, и тебя не беспокоили. А я все равно не вернусь.

— Почему?! — воскликнул лич с таким пафосом, что Кайден немедленно представил себе, как юный и еще живой Нимшаст испускает сей крик души в ответ на категорический отказ наставника «попробовать — а вдруг понравится».

— Потому что я устал. Я отдал служению половину жизни и вторую половину хочу прожить свободным человеком.

— Да ты что, не понимаешь?! Если мы не разберемся с восставшими конфедератами и их помощниками, эта твоя вторая половина будет настолько короткой, что ее и половиной-то называть неловко.

— Брось паниковать. У них не хватит сил на большее, чем отбить один-два Оазиса. Дай Клюву приказ и нужные полномочия, он сам разберется, что делать. Если вдруг вам понадобится кого-то допросить, можешь меня позвать, помогу. Но возвращаться на службу я не стану. А остальные не станут тем более. Они, в отличие от меня, не питают к тебе никаких добрых чувств.

— Кстати, давно хотел спросить… Помнится, до недавнего времени ты их тоже не питал.

— Это правда. Только в тот день, когда нас покинул Повелитель, я понял всю глубину трагедии, которую ты пережил. И это изменило мое мнение. Я осознал, что ты действительно достоин и сочувствия, и уважения, что твои переживания слишком серьезны, чтобы над ними смеяться… И многое другое. Конечно, будь ты живым, я бы понял это раньше, но твою память я прочесть не мог. Такова правда, если тебе она интересна.

На самом деле это была наглая ложь и бесстыдная лесть, но надо же отвлечь собеседника от неуместных прожектов, а лучший способ — это перевести разговор с политики на его обожаемую персону. О себе и о тонкостях отношения к нему всех окружающих Нимшаст готов был говорить сколько угодно, и раз уж он сам подбросил тему, грех не воспользоваться, даже если для этого придется час-другой врать и льстить.

Когда несчастная и всеми обиженная утонченная личность наконец удалилась, вдоволь наслушавшись добрых слов и насытившись вниманием и сочувствием, Кайден еще с полчаса просидел, пытаясь привести в порядок мысли. Если сегодня не случится еще одной нежданной беды, Нимшаст все-таки доберется до своего будуара, запрется там и по крайней мере до завтра не появится. Этим надо пользоваться, пока есть время, а то ведь неизвестно еще, уйдет он опять в загул на неделю или очухается до завтра и утром опять припрется. Как раз удобный случай порыться в тех записях, до которых Кайден давно хотел добраться, но не мог найти подходящего повода попросить. Все, что касалось создания заклинаний, Нимшаст покажет, как договаривались, но есть несколько интересных папок и тетрадок, которые относятся к совсем другим темам, а в них может содержаться что-то полезное. Вот ими сейчас и надо заняться. А что голова болит — ну, у всех бывает, что ж теперь, все бросать, ложиться в постель и показательно страдать, как Нимшаст?..

Жертвенный подвиг Кайдена оказался напрасным — проковырявшись в бумагах до вечера, он ничего не нашел. Несколько записей, интересных лично ему, ситуацию не спасали. Видимо, день сегодня выдался на редкость неудачный.

Заперев за собой дверь и отдав ключи караулившим у двери зомби с четким приказом никому, кроме себя и Нимшаста, их не отдавать, Кайден направился во двор, куда через пять минут должен был явиться за ним телепортист. Но, как оказалось, несчастья на сегодня еще не закончились.

Уже у самых входных дверей, когда он проходил мимо караульного помещения, оттуда вдруг выскочил Клюв собственной персоной и буквально втащил его внутрь, сопроводив это хамское действие коротким восклицанием: «Вот ты-то мне и нужен!»

— А хватать и тащить обязательно? — огрызнулся Кайден, которому только солдафонских выходок главнокомандующего не хватало вдобавок ко всем сегодняшним неприятностям.

Нагло проигнорировав замечание, Клюв коротко дернул подбородком в направлении двери. Находившиеся в караулке охранники поняли приказ без слов и дружно бросились прочь.

— Что происходит? — угрожающе поинтересовался Клюв, когда дверь за ними закрылась. — Нет, ты мне объясни, что, дери вас лишайный грак, происходит? Что вы с Нимшастом скрываете? Нет, ты мне тут удивленную рожу не строй, я имею право знать, что творится, или нет?

— По-моему, о том, что происходит, ты знаешь лучше меня, — попробовал выкрутиться Кайден, судорожно соображая, что он имеет в виду, и если речь идет о том, о чем он подумал, то что правильнее будет ему сказать. — Мне это рассказал рыдающий Нимшаст с твоих слов.

— Не прикидывайся дурачком, ты понял, о чем я спрашиваю.

— Если хочешь, чтобы тебя понимали, выражай свои мысли яснее. Я, конечно, и считать из памяти могу, но тебе это вряд ли понравится.

Порезанную рожу Клюва перекосило от бешенства, и в следующий миг Кайден почувствовал, что ему в подбородок упирается ствол пистолета.

— Только попробуй сунуться в мои мозги, я тебе твои вышибу! — яростно прошипел бывший бандит, до сих пор не утративший прежних привычек. — Где Повелитель? Почему по Оазисам уже ползут слухи, будто он мертв? Почему он не оставил никаких инструкций для нас, почему Нимшаст распоряжается здесь так, словно над ним никого, кроме неба, а ты со своими корешами шустро свалил отсюда, не боясь, что с тебя за это спросят? Попробуй только соврать, пристрелю, как крысу.

Кайден досадливо поморщился. Как ни странно, отчего-то он чувствовал не страх, не злость, а именно досаду — ну вот, дескать, так не вовремя, он только домой собрался, а тут со всякой ерундой лезут…

— Понятно, — вздохнул он. — Значит, ты об этом. Ствол убери, не позорься. Что ты потом с трупом делать будешь?

— Я найду что. Не увиливай.

— А ты меня не пугай. Ты только и можешь, что пристрелить. А если Нимшаст узнает, что я тебе сказал, он меня сначала прикончит, потом поднимет, потом опять прикончит, и так до бесконечности. Тебя, кстати, тоже.

— Еще один ответ не по делу — и точно пристрелю.

— Ты намек понял или нет?

— Нимшаст не узнает. Говори.

— Где Повелитель, мы не знаем. Он просто однажды исчез. Утром к Нимшасту пришли его зомби, которые убирают покои, и сказали, что Повелитель пропал. Куда, зачем, как, почему — никто не знает. Я потряс наших провидиц, они сказали, что он больше не вернется. А слухи, наверное, враги распускают. Как Повелитель может умереть — не представляю. Он действительно был бессмертен. Скорее я поверю, что он в самом деле перешел в божественное состояние и вознесся… В общем, граки его знают. Пропал, и все.

— И вы, сволочи, скрыли?

— Это к Нимшасту. Он решил, я послушался. Он, знаешь, может быть гораздо убедительнее тебя с твоей пушкой, убери ее наконец. Ты получил что хотел? Меня ждут.

Клюв неторопливо убрал пистолет и пристально вгляделся в Кайдена, словно рассчитывал высмотреть у него на лице какую-то дополнительную информацию. Отступать, впрочем, пока не торопился, по-прежнему загораживая дорогу.

— Ты что-то стал похож на выгоревшего раба, — сказал он наконец. — Знаешь, что это такое?

— Спасибо за сравнение, — с горьким сарказмом отозвался Кайден. — По-твоему, всякий раз как меня пугают, я должен дергаться, шарахаться и вслух кричать, как мне страшно?

— Знаешь, бывает просто смелость. Бывает самообладание. А бывает вот как у тебя, когда все уже по хрену и нет сил даже бояться.

— Я сегодня выдержал две задушевные беседы с Нимшастом. Как ты думаешь, есть у меня силы на что-нибудь вообще? Я тебе даже память чистить не буду по этой самой причине. Иди, пока не передумал.

Клюв подозрительно сощурился, еще раз внимательно присмотрелся и, видимо решив, что дальнейшие разговоры бесполезны, наконец убрался.

Мафей прекрасно понимал, что его обиженная физиономия выглядит глупо и несерьезно, что жаловаться на несправедливость бытия — только нытиком себя выставить, что разумнее всего было бы сохранить непроницаемый вид и придержать свои не самые достойные чувства при себе. Но поделать ничего не мог — ему действительно было до слез обидно, и все, на что хватало его самообладания, — это хотя бы не показать тех самых слез и прикусить язык. Все остальное любой желающий мог прочесть на лице его высочества с такой же легкостью, с какой близкие люди восстанавливали невысказанные слова дядюшки Пафнутия.

— Да ладно тебе, — попыталась утешить его добросердечная Ольга, достигнув при этом совершенно противоположного эффекта — от сознания, что даже она все понимает по выражению его лица, Мафей окончательно пал духом. — Ну я еще понимаю, когда тебя утром на войну не взяли, — это обидно, конечно. Но сейчас-то что там настолько выдающееся происходит, чтобы так убиваться?

— Действительно, — поддержала Кира. — Мне, например, эта их пьянка и даром не нужна. Я лучше здесь с вами посижу.

Ольга тихонько вздохнула. В том, что Кира с радостью проведет вечер в обществе вновь обретенного супруга, она даже не сомневалась, но видно было, что сама она охотнее присоединилась бы к той, другой, компании. Там ведь кроме выпивки еще куча всего интересного предполагалась, один только межмировой турнир по изысканной ругани чего стоит. Но вслух в своих тайных сожалениях Ольга не призналась, а продолжила бесполезные утешения:

— Можно подумать, ты никогда пьянок не видел. Или эта пьянка чем-то отличается от других. Ну все ведь точно как и всегда, даже гадать нечего: все перепьются, Диего с кем-нибудь подерется по никчемному поводу вроде фальшивого пения или косого взгляда, Элмар упьется и отчебучит что-нибудь, из-за чего завтра будет страдать: «Как я мог!», Орландо укурится до фиолетовых гоблинов, Азиль кого-нибудь осчастливит, мэтр Максимильяно кого-нибудь соблазнит, ну и так далее. Чего из этого традиционного набора ты еще не видел? Или что тебе настолько дорого, что боишься пропустить?

— Да не в пьянке дело! — попытался спасти лицо разоблаченный Мафей. — Во-первых, мне вообще неприятно, что меня постоянно удаляют от основных событий, будь то совещания, боевые действия или просто праздники. Я не из-за того расстроен, что пропустил что-то невиданное — хотя и в самом деле пропустил, — а из-за того, что мэтр постоянно все решает за меня: куда мне ходить, что делать и даже как я должен проводить свободное время. Ну вот скажи, Шеллар, тебе сейчас нужен рядом целитель круглосуточно, как раньше? А за Лолой присмотреть ну совсем-совсем больше некому?

— То есть тебя не устраивают надуманные поводы, которые изобретает наставник, и ты хотел бы знать настоящую причину? — уточнил Шеллар, задумчиво созерцая, как солнце неторопливо скрывается за кронами высоченных сосен, окружающих его новое убежище.

Примерно с неделю назад, как только он достаточно окреп, чтобы самостоятельно передвигаться и успешно спорить с мэтром, его перевезли из дворца в охотничий домик, затерянный в глуши поморских лесов. По прямому назначению этот домик не использовался уже пару поколений — прадедушка принимал там любовниц, скрываясь от ревнивой мистралийской прабабушки, о дедушке история умалчивает, поскольку он еще жив и лишняя болтливость могла бы кому-то обойтись дорого, несмотря на то что мнение покойной супруги мало интересовало Зиновия, даже когда она была жива. Что до дядюшки, то вообразить его за чем-то подобным казалось Мафею кощунством, и скорей всего он был прав — домик выглядел так, словно его не посещали лет двадцать.

Сейчас на открытой веранде восседали, любуясь природой Поморья, все, кто по тем или иным причинам не попал на праздник: Шеллар, Ольга, Кира, Лола и несчастный Мафей, приставленный за ними присматривать.

— Ну, вроде того…

— Ты не пробовал спросить об этом прямо? Возможно, это поможет мэтру понять, что его методы работают не так, как ему хотелось бы, а тебе легче будет смириться с его решениями, если ты будешь знать настоящую причину.

— А то я ее не знаю, — сердито фыркнул Мафей. — Он просто хочет оградить меня от всего на свете…

— Не думаю, — возразил король. — Если бы он хотел, он бы действительно оградил. Не брал бы тебя на серьезные дела, в которых ты неоднократно участвовал, не отпускал в путешествия, не приглашал бы на важные встречи…

— А что тогда?

— Например, я могу допустить, что как наставник он точно знает объем твоих знаний и навыков и может решить, где и когда их можно успешно применить, а где они бесполезны.

— Значит, по-твоему, в бою я был бы бесполезен?

Шеллар задумчиво уставился в свой бокал, к которому до сих пор не притронулся, и выпустил традиционный клуб дыма, мигом улетевший с ветерком.

— Вполне возможно, что в том конкретном раскладе не требовалось ничего из того, что ты умеешь. Но лучше спроси его самого. Сам понимаешь, это лишь гипотезы.

— И к тому же объясняют только отстранение от боевых действий, — вставил Мафей. — Да и то частично. Но совсем не объясняют, что же такого в моих умениях и навыках показалось мэтру достойной причиной не пустить меня сегодня на праздник.

— Не берусь утверждать, — усмехнулся Шеллар, — но мне кажется, что сегодня мэтр всего лишь хотел оградить от тебя несчастного мэтра Кайдена. У него был особенно тяжелый день, и после всего того, что творилось сегодня в Первом Оазисе, еще и с тобой пообщаться было бы для него слишком тяжким испытанием.

— Ты серьезно? — задохнулся от возмущения Мафей.

— Не совсем, но такой вариант тоже возможен… А во-вторых?

— То есть?

— Излагая причины своего огорчения, ты сказал «во-первых», — педантично напомнил кузен. — Следовательно, есть и «во-вторых».

— Ах да… — спохватился Мафей. Судя по лицам слушателей, об этом «во-первых» успел забыть не один он. — Во-вторых, я обещал показать Саше гробницу Ушеба изнутри, и теперь из-за мэтра и его высоких соображений я трепло получаюсь.

— А вот это действительно нехорошо… — согласился Шеллар.

— Вот и говорю… — начал принц, но кузен тут же продолжил свою речь, словно и не заметил реплики:

— И тебе следовало ему об этом сказать.

— А он позволил мне сказать хоть слово?

— Да, — безжалостно констатировал Шеллар, не намеренный кого-либо утешать. — Целых сорок восемь, не считая предлогов. Но все эти слова не содержали в себе ничего, кроме кипящих эмоций, и закономерно ничем тебе не помогли. Тогда как единственный разумный аргумент, который можно было уложить всего в десяток, ты почему-то изложил только сейчас, хотя его-то и следовало привести первым. Взгляни на себя, ты даже сейчас надулся и возмущаешься, вместо того чтобы искать решение проблемы.

Мафей невольно поморщился.

— Мне, конечно, не впервой нарушать запреты наставника, но не в этот раз. Я же за вас отвечаю.

— Я не сомневался, что первая твоя мысль будет именно об этом, — усмехнулся Шеллар, мимоходом отбирая у Лолы свой бокал, в который любопытная дева уже сунула нос. — Лола, это нельзя.

— А ты что имел в виду?

— Например, ты можешь быстро сбегать туда, где ждет тебя твоя подруга, и пригласить ее сюда. Полагаю, за пару минут твоего отсутствия с нами ничего не случится, а вечер в нашей компании частично возместит несостоявшуюся экскурсию в гробницу. К тому же Саша поймет, что это случилось не по твоей вине, и, что важно, узнает об этом сейчас, а не через несколько дней.

— Ты разрешаешь мне? — на всякий случай уточнил Мафей, с подозрением отмечая, что все получается слишком уж легко и хорошо.

— Более того, я ее приглашаю. Кстати, если ее отец сейчас дома и ничем не занят, его я приглашаю тоже.

— Тогда я сейчас… — Мафей сорвался с места и принялся за телепорт, вознося молитвы всем богам, каких знал, чтобы доктор Дэн дома отсутствовал или был чем-нибудь очень-очень занят.

Вслед ему донесся размеренный голос кузена, объясняющего Лоле, что ее любимой кукле вино тоже не рекомендуется.

Боги оказались неблагосклонны — да и чего еще ожидать, если уж весь день пошел наперекосяк, почему сейчас все вдруг должно было наладиться? Конечно же в этот час доктор был уже дома и никакие важные дела его там не держали. И отказываться от приглашения он даже не подумал, чем испортил дочери все удовольствие. В отличие от Мафея Саша ничем не выдала недовольства, но он-то знал, что она думает на самом деле.

— Извини, что так получилось, — шепнул он, пока доктор отлучился на минутку сменить домашние тапочки на более подходящую обувь. Больше вопросов у него не возникло, что позволяло без труда определить, от кого его дочь унаследовала легкомысленное отношение к путешествиям неизвестно куда и неизвестно на какой срок. — Мы обязательно туда сходим, только не сегодня.

— Да ничего страшного, — утешила его Саша. — Конечно, сходим в другой раз. Я бы хотела и с хозяином гробницы познакомиться, и дядю Витю повидать, а сегодня он наверняка опять непригоден к общению, напраздновавшись с твоим братом. Кстати, с ним я до сих пор не знакома, а это тоже неправильно. Зато наконец увижу его величество в… материальном виде. А кто там сегодня еще будет кроме него?

— Кира, его жена. И еще Ольга и Лола, ты их уже знаешь.

— А с Лолой все по-прежнему?

Мафей ограничился кивком, так как вернулся доктор Рельмо и пора было приниматься за телепорт.

Первым, что они услышали, еще пребывая в сером тумане, был радостный визг бесхитростной Лолы:

— Гости! Гости! Вот они! Они приехали!

— Да, это они, — с обычной невозмутимостью подтвердил Шеллар. — Прыгать не надо.

Сквозь туман постепенно проступала веранда со столом и креслами и Лола. Прыгать девушка частично перестала — способность Шеллара отдавать приказы действовала и на нее, — но только частично. То есть теперь она не отрывала ног от земли, но продолжала подпрыгивать всем телом.

— Это Саша! — радостно поведало миру великовозрастное дитя. — Я ее помню!

— Привет, Лола, — отозвалась Саша, приветственно поднимая ладошку. — Как дела?

Ольга с откровенным любопытством уставилась на доктора, Кира — на Сашу, а Шеллар принялся выбираться из кресла, опираясь на костыль и не сводя с гостя пристального взгляда. Гость, впрочем, отвечал ему тем же.

Мафей на миг заколебался, не зная, представлять ли их друг другу или поскорей остановить Шеллара, чтобы не вставал, и его секундным замешательством тут же воспользовалась незатыкаемая Лола.

— А ты привезла мне камушек?

Шеллар и Дэн немедленно отвлеклись друг от друга и навострили уши.

— Какой? — непонимающе нахмурилась Саша, словно вспоминая — когда это она обещала Лоле что-то привезти.

— Красивенький, — напомнила та. — В коробочке.

Все взоры немедленно обратились к Саше. Даже Шеллар опустился обратно в кресло.

— Это то, о чем я думаю? — спросил он, сочтя излишним объяснять суть дела всем остальным. — Он действительно был спрятан в доме вашей подруги?

Саша уныло покосилась на отца и чуть шевельнула худенькими плечами.

— Ну… да.

— И вы нашли его самостоятельно вопреки моим советам?

— Но так было интереснее!

— А почему никому не сказали?

— Не успела.

— Простите, вы о чем? — не удержалась любопытная Ольга.

Судя по выражению лица доктора, ему ничего объяснять не требовалось: всю суть этого загадочного обмена репликами он только что прочел в мыслях дочери, и то, что он узнал, вряд ли его обрадовало.

— Александра, оправдание собственных неразумных действий не является простительной причиной для лжи, — произнес он. — А щититься поздно, да и не тот сейчас момент, когда это можно себе позволить.

— Ну хорошо, — насупилась Саша. — Я хотела сначала сама его изучить.

Шеллар удовлетворенно кивнул.

— Вот это более похоже на правду. В вашем возрасте я бы и сам так поступил, попадись мне в руки что-то вроде Радужного Камня. Да вы присаживайтесь, прошу вас. Не обязательно бежать за ним прямо сейчас, вряд ли он куда-то денется из вашего дома. Он ведь у вас дома, верно?

— Это не похоже на правду, это и есть правда, — поправил доктор Рельмо, занимая предложенное кресло. — Саша, ты когда-нибудь научишься спрашивать у старших… я уж не говорю разрешения, но хотя бы консультации… до того, как баловаться с магией, а не после? Тем более с чужой магией!

— А когда ты его привезешь? — влезла Лола, улучив секундную паузу в разговоре.

Саша одарила ее взглядом, исполненным безнадежной укоризны, — объяснять Лоле, что она только что натворила, было бы бесполезно.

— А почему ты решила, что я должна привезти его тебе? Я собиралась отдать дяде Максу вообще-то.

— Ты дашь мне красивый камушек, — повторила Лола. Причинно-следственные связи ей пока не давались, да и с хронологическими последовательностями дело обстояло не лучше.

— Зачем он тебе?

— Я хочу достать его из коробочки и подержать.

— Нет! — испуганно воскликнула Ольга, видимо вспомнив памятное обсуждение на мистралийской дороге. — Ты что, это опасно! Жак сам понятия не имеет, как этот камушек теперь может сработать! Он же не успел его протестировать!

— Постой! — остановил ее Мафей, пораженный внезапной догадкой. — Лола, скажи, что будет, когда ты подержишь этот камушек? Ты уже знаешь?

— Да! — радостно возгласила девушка. — Я стану большой!

— Куда ж еще больше-то… — пробормотал доктор, не сразу сообразив, что она имела в виду.

Все остальные изумленно переглянулись, даже Шеллар изволил чуть приподнять брови.

— Вот как? — произнес он. — Тогда Саша обязательно привезет тебе камушек. Но не сейчас, а когда вернется дедушка. Я думаю, он очень хотел бы увидеть, как все это случится. Да и невежливо было бы что-то предпринимать, не поставив его в известность. Ты ведь любишь дедушку и не хотела бы его огорчать?

Лола с энтузиазмом закивала, подтверждая, что огорчать любимого дедушку не хочет и согласна подождать.

— Что ж, а теперь, дамы, позвольте вам представить почтенного мэтра Дэна, человека, который однажды спас мне жизнь и вложил немало труда в нашу будущую победу.

И тут Мафей с изумлением увидел сразу два невероятных явления, которых никак не ожидал.

Доктор откровенно смутился и даже покраснел, а Саша внезапно воззрилась на отца с нескрываемым восхищением и завистью.

Домой Кайден добрался в состоянии близком к прострации. И, разумеется, попал в самый разгар веселья. Действительно, сегодня же праздник, первая победа, Пятый Оазис взяли… Пришельцы празднуют. Им чего, они не утешали Нимшаста, и в лицо стволом им никто не тыкал. Вон представление какое-то там смотрят…

Откуда-то из центра толпы, собравшейся у Дома Совета, доносилась знакомая доисторическая ругань. Опять, наверное, покойник буянит, чем-то недоволен и костерит на чем свет стоит нерадивых потомков, проэтосамивших великую империю. Правда, непонятно, почему потомки не разбежались и не попрятались, как обычно, а приветствуют каждый шедевр смехом и криками одобрения, но выяснять это не было никакого желания. Самым разумным сейчас было бы тихо пойти домой и лечь спать, но Кайден был уверен, что уснуть все равно не сможет. Он уже хорошо знал это отвратительное состояние, странную смесь бессилия и апатии с панической тревогой, когда кажется, что смертельно устал и хочешь спать, а стоит лечь — и сон не идет, в голову лезут всякие страсти, и если даже удается на несколько минут задремать, обязательно приснится какая-нибудь гадость.

Телепортист между тем, торопливо попрощавшись, ринулся к трем пришельцам, стоявшим поодаль от остальной толпы восторженных слушателей. Кайден почему-то машинально побрел за ним. Он все равно не знал, куда идти и чем заняться.

— Ставки еще принимают? — донеслось впереди.

Что имелось в виду, что за ставки, куда, для чего, с ходу было не разобрать, но по крайней мере стало ясно, почему бедняга так нервничал и торопился. Он-то рассчитывал быстро обернуться туда-сюда, а пришлось ждать, пока Клюв утолит свою жажду знаний…

— Еще можно, — жизнерадостно отозвались в ответ. — Пока идет один к одному.

Хмурого мутанта-переводчика Кайден уже как-то встречал в поселке, остальных двоих видел в первый раз.

— Тогда двадцать на деда.

Лохматый жуликоватый пришелец, традиционно похожий на дикаря, принялся что-то подсчитывать и записывать, двое других почему-то уставились на Кайдена. Рыжий — выжидающе-вопросительно, изящный красавчик в берете — с пристальным интересом.

— Готово, — объявил лохматый, ссыпая монеты в мешок. — Следующий.

— Переводить надо или так понимаешь? — с мрачной тоской поинтересовался рыжий.

Кайден не сразу понял, что обращаются к нему.

— Что?.. Нет, не надо…

— Сколько? — деловито вопросил его приятель, нацеливая карандаш.

— Что — сколько?

— Ну ты ставить будешь или нет?

— А что тут вообще ставят?

— Вон, слышишь? — коротко мотнул головой переводчик. — Их стрелок-связист с вашим мэтром Ушебом состязаются в сквернословии. Жак принимает ставки. Я перевожу, если кто их языка не знает.

— А я слежу, чтобы не жульничали, — обворожительно улыбнулся третий.

— Что они не поделили? — с искренним недоумением поинтересовался Кайден.

— Да ничего, повздорили они еще вчера, вчера же и помирились, а сегодня уже устроили показательные выступления просто из спортивного интереса. Делать им нечего.

— Послушай, Виктор, будешь ныть и ворчать — заставим их поединок дословно переводить.

— Я еще радоваться должен? Меня уже по самые гланды достали этими переводами!

— Именно! — убежденно встряхнул лохмами Жак. — Ты должен радоваться, что гуляешь тут с нами и переводишь простые вещи, а не торчишь в центре событий и ломаешь язык над непереводимыми многоэтажными конструкциями. Или ты считаешь, что это тебе, как обычно, «не повезло»? Прикинь лучше, как твоему приятелю-пьянчужке не повезло. Он, бедняга, так рассчитывал сегодня хоть раз нажраться в зюзю по поводу праздника, а мэтры его отловили и посадили исповедовать Терезу. Учитывая ее обстоятельность и серьезный подход к вопросу, а также то, что она не исповедалась несколько лет, праздника ему сегодня не видать. Ну так что, на кого ставим?

— Да я просто мимо шел, — отмахнулся Кайден и побрел дальше, пока его не начали уговаривать. Какая разница, кто там кого перебранит, кто сколько выпьет и что такое «исповедовать». Действительно, делать им нечего…

Он спиной чувствовал, что красавчик в берете смотрит ему вслед, почему-то с тревогой и беспокойством. Впрочем, что странного — маги всегда друг друга чувствуют…

В задумчивости, все так же бесцельно шлепая куда глаза глядят, он обошел здание совета, завернул за угол и неожиданно увидел перед собой оскаленную морду грака.

В первый миг Кайден замер, не в силах постичь, откуда посреди деревни мог взяться опасный дикий хищник. Инстинктивно он ринулся назад, чувствуя, что ноги отказываются ему повиноваться, а мир перед глазами начинает кружиться.

«Сейчас он прыгнет, — с болезненной ясностью прорезалась мысль, — и все наконец закончится…»

Грак прыгнул.

И ничего не кончилось. Только лицу вдруг стало горячо и мокро.

— Матр-р-рена, гадыня неподобная! — взвыл где-то далеко голос рыжего мутанта. — Фу! Нельзя! Ко мне, скотина! Ну как она отвязалась, а? Ну что за хрень, почему у Элмара никогда не отвязывается!

— Потому что Элмар хорошо привязывает? — насмешливо предположил голос доморощенного букмекера. — Или, думаешь, это тоже вопрос везения?

— Да убери ее, она ж его затопчет! — вмешался красавчик.

— А я что, по-твоему, делаю?

Кайден открыл глаза и первым делом увидел, как огромная зубастая морда тянется к подбежавшему переводчику и одним лихим взмахом языка облизывает его от пояса до макушки. И только потом рассмотрел на этой морде подобие упряжи.

— Не бойся, она ручная.

Кажется, это его пытаются успокоить. Да, спасибо. Лучше бы привязывали надежнее…

— Слушайте, она на него точно не наступила?

— Да нет, только обслюнявила. Просто перепугался, наверное, до полусмерти. Эй, мужик, ты там как, в порядке?

Кайден с трудом сообразил, что обращаются к нему.

— В порядке… — невпопад ответил он. — И в слюнях… И в полной заднице…

— О черт… Может, кого-то из мэтров позвать? — растерянно произнес Жак.

— Да их нет никого. Они все в Пятом, помогают порядок наводить. Виктор, уведи наконец свою Матрену отсюда и привяжи покрепче. Зачем ты ее вообще приволок?

— Ты бы слышал, как она скулит, когда я далеко ухожу!

— Так, может, ты за ними сбегаешь? — продолжал доставать приятеля Жак.

— Не надо, они там действительно заняты. Я сам. — Чья-то рука подхватила Кайдена под локоть. — Ты можешь встать или помочь?

— Могу, конечно.

Он попытался встать, но получилось только со второго раза и пришлось-таки воспользоваться предложенной опорой.

— Вот и молодец. Пойдем… — Красавчик огляделся и уверенно указал на крыльцо Дома Совета. — Вон туда. Ребята, вы тут без меня обойдетесь, ага?

— Что, там все настолько плохо?

— Да там еще до выступления твоей Матрены все было плохо. Уведи ты ее наконец.

— Послушайте, можно я домой пойду? — попытался отвязаться от них Кайден, но его уже никто не слушал.

— Можно, только не сейчас, — со спокойной уверенностью заявил пришелец и чуть ли не силком потащил за собой.

Дом Совета никогда не запирался — брать там было нечего, кроме мебели, да и ту никто не посмел бы выносить, все равно ведь через полчаса весь поселок узнает, чьих рук это дело. Напористый спутник втащил Кайдена внутрь и кивнул куда-то в темноту:

— Садись.

— Куда? Тут же не видно ничего.

— Ах, извини. Я постоянно забываю, что нормальные люди в темноте не видят.

Он выпустил свою добычу и быстро сотворил светящийся шарик.

— Вон там стулья. Выбирай самый удобный и садись.

Кайден, спотыкаясь в полумраке, добрался до стульев и рухнул на первый попавшийся. Пришелец одним ловким прыжком примостился на краю стола и добавил света.

— А теперь рассказывай, что стряслось.

— Да ничего особенного, просто день пакостный выдался… — Вот как объяснить постороннему человеку все, что с ним происходит? — Это так сразу не расскажешь…

— А ты не торопясь, постепенно, с самого начала. Я имею в виду, как ты дошел до такого состояния. Объяснять, кто ты и чем занимаешься, не надо, я всю эту историю с тобой, Шелларом и твоим братом уже знаю.

— Правда?

— Причем в нескольких вариантах.

— И не мечтаешь втайне меня прибить?

Парень рассмеялся, светло и заразительно.

— По-моему, даже Элмар уже перестал об этом мечтать, а ты все воображаешь себя жертвой по привычке.

— Ну если в прямом смысле — ты прав, никому не сдалась моя жизнь, которая все равно недорого стоит. Но я же все равно чувствую… пусть уже не ненависть, но всеобщую неприязнь. Вот сегодня, например, никто и не подумал меня предупредить насчет Пятого Оазиса. Я как дурак поехал, ни сном ни духом, и попал в разгар скандала…

— Ты уж их извини, но тебя не предупредили не по рассеянности и не из желания устроить тебе пакость, а лишь для того, чтобы ты случайно не навлек на себя подозрения. Если бы ты не поехал, это выглядело бы подозрительно. Если бы не сумел достаточно правдоподобно удивиться — еще подозрительнее. Скандал — это, конечно, неприятно, но разве было бы лучше, если бы тебя разоблачили?

— Еще пара таких дней… — невесело хмыкнул Кайден, — и я сам себя разоблачу. Нечаянно. В истерике.

— Я вижу. Потому и позвал тебя поговорить.

— Это настолько заметно?

— Я читаю эмоции людей, как ты читаешь память. Что с тобой творится — это же тихий ужас. Дай руку.

— Зачем?

— Нужен близкий контакт, для большей эффективности. Вот так, просто держи меня за руку и рассказывай. Сначала про сегодняшний день — все равно наши мэтры захотят это знать, и тебе придется рассказывать, хочешь не хочешь. Лучше расскажи мне, а я им передам. А потом — просто о чем хочешь.

— Я так понимаю, ты не только читаешь? — осторожно озвучил свою догадку Кайден.

Сострадательный незнакомец опять беззаботно рассмеялся.

— Да-да, тоже как ты. И согласись, тебе это сейчас нужно.

— А ты вообще кто? — спохватился Кайден, отчасти оттого, что для начала неплохо было бы познакомиться, а отчасти из опасения, что это очередная коварная подстава от безутешных друзей утопленника.

— Я? — Пришелец слегка растерялся. — Я ученик мэтра Вельмира. Собственно, это они с мэтром Феандиллем попросили меня к тебе присмотреться и помочь, если надо. Ну же, рассказывай, что там сегодня случилось в Первом. Ты же хочешь, правда ведь?

— И я даже знаю почему, — криво усмехнулся Кайден.

— А тебе это мешает?

— А тебе не мешает то, что ты знаешь обо мне? Или он тебе слишком чужой, чтобы переживать за него и держать обиду на меня?

— Нет, Шеллар мне друг, — совершенно легко и без малейшей неловкости признался ученик мэтра. — Но в отличие от прочих я знаю, что вы оба чувствуете. Там, глубоко внутри. И мне жаль вас обоих. Ты начнешь рассказывать или все еще боишься, что я замышляю страшную коварную месть?

— А что, чувствуется?

— Уже меньше.

Когда через полчаса внезапно скрипнула дверь, они все еще сидели, держась за руки, и Кайден как раз заканчивал рассказывать о нездоровом любопытстве главнокомандующего Клюва, уже понимая, что все это такая ерунда, такие мелочи, из-за которых просто глупо расстраиваться. Как и все прочее, произошедшее сегодня. Даже вспоминать было смешно. Особенно театральные выступления Нимшаста — и чего он в самом деле так из-за него распсиховался, это же действительно смешно…

— Ой, ну ни хрена себе… — огорошенно произнес возникший в дверном проеме узколицый сновидец. — Вы что тут делаете, голубки?

— А ты? — насмешливо отозвался эмпат, отпуская руку собеседника. — Продул и теперь прячешься?

— Щас вот как врежу! — вспыхнул обиженный гость. Похоже, вправду проиграл и теперь ужасно злился. А все ругательные слова у него закончились еще во время состязания.

— За что? Я ведь никому не рассказал.

— Чего не рассказал?

— Почему я поставил не на тебя. Знаешь, как меня все спрашивали! Жак прямо извертелся весь. А я не сказал. Но будешь выдрючиваться, скажу.

— Убью, — коротко посулил побежденный.

— Боюсь! — издевательски откликнулся ученик мага. — Кантор, ну что за манера из-за каждой мелочи на людей кидаться! Ты что, всерьез надеялся на победу? Забыл, как в прошлый раз прокололся на том же самом?

— Это когда было!

— Ну да, однажды ты не сообразил вовремя, что разница без малого в шесть веков опыта не оставляет тебе шансов. И всего через какой-то десяток лет ты решил, что уже достаточно опытен, и наступил на те же грабли, только при разнице в двадцать веков. И кто ты после этого?

— Да иди ты… — Кантор прикрыл за собой дверь и приблизился на пару шагов. — Ты так и не сказал, что вы тут делаете, в темноте, держась за ручки, как на свидании. Неужто эльфийская кровь дала о себе знать?

Парень опять засмеялся.

— Ну ты и язва! Вот видишь, — он обратился к Кайдену, красноречиво кивая на сердитого мистралийца, — а ты думал, что это он персонально тебя ненавидит и потому свински с тобой обращается. Он со всеми ругается, это у него стиль общения такой. Он Шеллару однажды ложкой в лоб заехал. Ни за что, просто от полноты чувств.

— Вот не ври, очень даже «за что»!

— Кантор, если ты сейчас сам не успокоишься, я тебя насильно успокою. Я как раз настроен на нужные эмоции.

— А, значит, это ты его успокаивал? А что ж такое?

— А попробовал бы сам целую луну изо дня в день общаться с истеричным личем нетрадиционной ориентации, посмотрел бы я на тебя.

— Да я б его в первый же день убил!

— Он бессмертный.

— Ну, тогда он бы убил меня. Какая разница? Что, правда? Целую луну?

— Даже больше. Это ж рехнуться можно.

— Сам виноват, — ворчливо отозвался Кантор, но уже не очень уверенно, и в его сердитом взгляде мелькнуло что-то похожее на сочувствие. — Он хоть не пристает или?..

— Ой, только этого мне не хватало! — вырвалось у Кайдена. — Да если бы я ему еще и нравился, как Шоши, например, я бы в жизни не согласился на это задание, хоть вы меня и в самом деле убейте!

— Ладно, я, собственно, зачем пришел… Тебя там мэтры ищут, домой пора, все уже спать хотят, а ты тут спрятался и благотворительностью балуешься.

— Так бы и сказал сразу, а то с порога — ругаться. Там уже все собрались? Я хотел еще проводить Кайдена домой.

— Ну ты точно как на свидании! Он что, сам не дойдет?

Кайден поспешил заверить, что конечно же дойдет и вообще это все ерунда, не стоящая переживаний. Даже если он встретит по пути Матрену или Элмара, ничего страшного в том нет. Ну подумаешь, оближут или стукнут разок… Пустяки, дело житейское.

Мистралиец покосился на него с величайшим подозрением и спросил приятеля:

— Тебе не кажется, что ты перестарался, как тогда перед балом со мной вышло?

— Вот потому я и хотел его проводить, — вздохнул эмпат. — А то вдруг Элмар сегодня пьян…

— Элмар, разумеется, победу отпраздновал как подобает, но сейчас он уже дошел до стадии беспробудного валяния и никакой опасности не представляет. А Виктор отправился в Пятый и Матрену свою забрал. Но все равно как-то… Ладно, пошли, там на улице толпа народу, неужели не найдется кому проводить.

Хотя упомянутая толпа давно рассосалась, народу на площади оставалось еще достаточно — кто-то поздравлял победителя, кто-то пересчитывал выигрыш, кто-то провожал отбывающих домой магов.

— О, а вот и все наши пропавшие! — обрадовался весельчак Ален, заметив их. — Никуда не делись… Ой, а что это с ним?

— Его Матрена облизала.

— Да нет, я не про то…

Мэтр Вельмир — сегодня он явился в пожилой своей ипостаси, наверное, устал за день — внимательно оглядел всех троих и строго произнес:

— Ваше величество, мы просили вас успокоить мэтра Кайдена, а не приводить его в неадекватное состояние. Вы переусердствовали с воздействием или попросту угостили его вашим любимым слимисом трехлепестковым?

— Нет-нет, — испуганно спохватился целитель. — Никакой травы, что вы, мэтр. Просто так получилось.

Кайден напрягся и с трудом заставил себя сообразить, что именно показалось ему странным.

— Постой… Ты сказал, что ты ученик мэтра. А он сказал…

— Ну да, одно другому не мешает, — быстро перебил благодетель. — Господа, я действительно немного оплошал, так уж получилось, и теперь надо, чтобы кто-то проводил мэтра домой, уложил спать и убедился, что он не пойдет веселиться куда-нибудь еще.

— Только что я разговаривала с мэтром Шоши, — немедленно пришла на помощь Морриган. — Он должен быть где-то здесь.

Пока искали Шоши, Кайден успел объяснить всем присутствующим, что его провожать не надо, он сам прекрасно дойдет, и он вовсе не расстроен и никого не боится, только очень жалеет, что не послушал состязание в сквернословии, это, наверное, было ужасно весело, но ничего, завтра у него будет еще возможность посмеяться, ведь Нимшаст такой забавный…

В конце концов бедному Шоши пришлось чуть ли не силком утаскивать его прочь, потому что он еще не успел объяснить всем, какие они замечательные ребята, а Клюву он завтра память сотрет до основания, чтобы не был таким занудой.

Лишившись слушателей, Кайден вдруг вспомнил, что не успел разобраться в чем-то очень важном, и принялся вслух вспоминать, призывая на помощь провожатого, так как сосредоточиться почему-то было ужасно трудно. Потом, вспомнив суть вопроса, начал вслух пересчитывать королей и придворных магов, разбивая их на пары и путаясь в именах и непривычных иномирских названиях.

— Ты точно не пьян? — осторожно поинтересовался Шоши.

Кайден поклялся, что даже не нюхал. Просто поговорил с тем славным парнем и понял, что все не так плохо, и жизнь прекрасна, просто слишком прекрасна, чтобы тратить ее на страх, обиды и всяческое нытье, — не Нимшаст же он в самом деле.

Шоши почему-то не впечатлился.

— Ты в курсе, что этот парень — эмпат?

— Да знаю, он мне сказал. И даже технологию воздействия понимаю, но разве это что-то меняет? Все же действительно хорошо! Вот ты меня с мысли сбил, я опять забыл, которого же из них я не видел…

— Да на что тебе это совещание вспоминать?

— Маг назвал его «ваше величество». Всех их величеств я видел на том совещании, а его вижу в первый раз.

— Это Орландо.

Кайден остановился, словно с разгону налетел на стену.

«…горячий мистралийский парень Орландо вообще не захочет разбираться и искать виноватых, а начнет жечь все, до чего достанет огненный шар восьмого уровня…»

«…Орландо приведет сюда своих мистралийцев, ваши женщины будут пользоваться огромным спросом…»

«…Орландо тоже очень, знаете ли, любил своих родных. Всех, кого эти, мать их, несчастные обманутые потерпевшие перерезали двадцать лет назад…»

— Это?.. — изумленно выдохнул он, не в силах совместить реального короля Мистралии со своим представлением о нем.

— А что тебя смущает?

— Это и есть то чудовище, которым меня пугали?

— Кто? Ах да, что-то такое припоминаю…

— А я, дурак, поверил! Смех, да и только! Нашел кому верить! Он же врун бесстыжий, этот недоутопленник!

— А что он там говорил, напомни?

Кайден охотно напомнил, не переставая потешаться над своей доверчивостью.

— Ну если придерживаться фактов… — Шоши задумчиво поправил очки, — не очень-то он тебя и обманул. Орландо действительно огненный маг, и очень сильный. И войско его вряд ли славится особой дисциплиной, если учесть, что они лет десять по горам партизанили. И насчет семьи тоже правда, Блай со своими людьми перебил всех его родных. И что-то мне подсказывает, что, если бы этот твой утопленник утоп как положено, ваше знакомство произошло бы немного иначе. Эти мистралийцы вспыльчивы, как шамри… Ну чего ты все время смеешься?

— Я вот только теперь понял! — торжественно объявил Кайден, торопясь объяснить причину своей радости, чтобы друг не счел его ненормальным. — Как все-таки здорово вышло, что он не утонул!