ГЛАВА 7

В кои-то веки агент Кангрем не ошибся в своих догадках. Молодой полковник Нефер возлюбил великолепного Элмара с первого взгляда в его честные отважные глаза, и только по этой причине идиотскую процессию, действительно напоминающую кочевое племя дикарей, впустили во внутренний город и выслушали. Такие отпетые вояки, как эти двое, всегда умудряются непостижимым для посторонних образом чуять друг дружку похлеще магов и с полуслова находить общий язык. Когда во время переговоров они обращались персонально друг к другу, Витька, служивший переводчиком, чувствовал себя лишним.

Совет Девятого, как и все советы Оазисов, состоял из стандартного набора местных начальников и мало чем отличался от совета Пятого. Среди традиционных четырнадцати человек обязательно попадутся один зануда, один самодовольный барин, одна стервозная женщина, один молодой горячий энтузиаст, один склочник, один параноик, один карьерист, пара престарелых маразматиков и несколько умных адекватных людей. Ах да, еще один-два шпиона Повелителя, но ими мог оказаться любой из упомянутых. В Пятом, как выяснилось недавно, это был Хтын. Здесь, в Девятом, мог быть кто угодно, но почтенных мэтров это не особенно волновало. Как выразилась мэтресса Морриган: «Этому сброду уродов, бандитов и покойников полезно будет узнать наконец, что их бессмертный Повелитель упокоен окончательно, да и самим им осталось недолго. Так что пусть докладывает. А перед тем как обсуждать конкретные планы, мы приведем сюда менталиста и избавимся от шпионов, сколько бы их ни было и кем бы они ни оказались».

Услышав перевод этой многообещающей речи, представитель Центра весь подался вперед и с надеждой вскричал:

— А в совет Конфедерации вы можете тоже?..

Судя по всему, это и был «молодой горячий энтузиаст», хотя на вид его трудно было назвать молодым.

Мэтры заверили, что никаких проблем, но тут энтузиаста осадил полковник и попросил объяснить лучше, что значит «упокоен окончательно». И разговор пошел.

Первым делом гости объяснили ситуацию и перечислили свои предложения. Потом совет перессорился между собой — ну в самом деле, где вы видели вопрос, при обсуждении которого совет Оазиса не перессорился бы? — и длилось это безобразие, пока в случайной паузе не оказался четко слышен негромкий голос агента Кангрема, честно повторявшего для пришельцев все происходящее. В следующий миг все перекрыл потрясенный вопль полковника, наверное представившего себе, что лично о нем подумает лично Элмар:

— Ты что, все это переводишь?!

— Необходимо ли кричать столь сильно? — с отеческой укоризной заметил святой. — Не нужен перевод, дабы всю глубину падения нравов здешних понять.

— Да, переводит! — почти в один голос с ним резко ответил Кетмень. — Потому что я приказал. И будет переводить все, что я сочту нужным. А если не хотите позориться, ведите себя достойно, а не прячьтесь за переводчика.

Потом присмиревшие члены совета чинно высказывались по одному, хотя особой нужды в том не было — с мнением каждого высокая делегация успела ознакомиться еще во время скандала, и мнения эти были более чем предсказуемы. Более радикальная часть жаждала воспользоваться неожиданной возможностью покончить с империей Повелителя и восстановить Конфедерацию в прежних границах. Более осторожная советовала не пороть горячку и сначала проверить тщательнейшим образом достоверность всего, что им сегодня навешали на уши. Самая трусливая была настроена никуда не рыпаться, а тихо подождать, пока означенная империя не развалится сама. Представитель Центра напомнил, что, хотя лично он всячески приветствует любую возможность спасти Конфедерацию, совет одного Оазиса не имеет права решать подобные вопросы самостоятельно. Обо всем надо доложить в Центр, что он и сделает в ближайший сеанс радиосвязи, то есть завтра утром. Кто-то из оппонентов возмущенно заявил, что представитель недопустимо пристрастен в вопросе и обязательно доложит все так, как ему удобно, не погнушавшись извратить факты в свою пользу. Сторонники немедленных действий дружно вскинули знамена и атаковали развернутым фронтом, опять позабыв о том, что весь их скандал подробно переводится…

Кончилось все тем, что разъяренный полковник врезал кулаком по столу и заявил, что, пока гарнизон подчиняется ему, он будет поступать как сочтет нужным и мнение всяких трусов, пораженцев и вражеских шпионов его не интересует. А нужным он считает завтра лично связаться с главнокомандующим и решить вопрос без оглядки на всяких штатских, будь они хоть советом Оазиса, хоть советом Конфедерации. И спрашивать их бестолкового некомпетентного мнения не собирается, по крайней мере до тех пор, пока точно не разберется, кто из них успел продаться Повелителю.

На том и порешили. Потому что всякое мнение сразу становится весомым и убедительным, когда за ним стоит гарнизон.

Официальный черный костюм сидел на Раэле как влитой, и Толик, у которого вечно то пиджак топорщился, то галстук съезжал, тихо предавался низменной зависти. Увы, эльфийское искусство быть прекрасным, которое он хоть и с трудом, но все же постиг, почему-то не распространялось на одежду. Без нее он был неотразим (если верить Хоулиану), привычные мешковатые штаны и просторные футболки хотя бы не мешали, но вот такие неудобные, отягощенные условностями покрышки, которые к тому же еще и надо уметь носить, вмиг превращали очаровательного эльфа в неуклюжего человека с лишним весом и безнадежно плебейскими манерами. Поэтому формальные мероприятия и окаянные галстуки Толик ненавидел и всеми силами их избегал. На этот раз, к сожалению, уклониться не получилось.

«Ты должен учиться, набираться опыта. Может быть, сам ты и надеешься всю жизнь проходить в рядовых инспекторах, но я считаю, что получеловек — слишком ценный кадр для нашей службы, чтобы столь бездарно растрачивать свой потенциал».

Зараза чертова, хладнокровная, бессовестная зараза! Можно подумать, Толик всю жизнь мечтал о карьере в какой-нибудь конторе, плевать, эльфийской или человеческой! Можно подумать, оно ему надо! И ведь не стал, паразит, даже слушать возражений!

«Ты все равно не смог бы всю жизнь вертеться между людьми и эльфами, пытаясь сохранить нейтралитет и ни во что не влезать. Рано или поздно выбор встанет. Поэтому лучше сделать его сознательно, добровольно и с открытыми глазами. Пока можно».

Бестактно, безжалостно и безысходно, но по крайней мере откровенно. И, что самое противное, правда. Эльфы хотя бы навязчивостью не страдали, а конторщики доставали чуть ли не с детства. И неизвестно, до чего бы дошло, если бы Соньку не угораздило выйти замуж за шархи. Когда за их раздолбайской семейкой встала каменной стеной могущественная семья Рельмо, люди тоже сразу резко стали корректны и ненавязчивы. Но не отстали. Интересно, теперь-то хоть успокоятся?

«Да, мне известны твои предпочтения в одежде, но иногда удобством приходится жертвовать. К тому же сотрудник нашего ведомства должен уметь носить любую одежду. Абсолютно любую. И этому тоже надо учиться, как и всему остальному».

Да уж, на официальный прием при Ассамблее Межмировой Дипломатии в футболке не заявишься… Интересно, что любезный шеф выкинет дальше? Потребует освоить еще пару школ магии и научиться бегать по стенам, потому как «сотрудник нашего ведомства должен уметь» еще до хрена всего полезного и вообще быть помесью ниндзя с «рукой Дира»?

Толик в очередной раз поправил галстук и послал исполненный безмолвной укоризны взгляд в затылок шефа. Раэл немедленно обернулся и оглядел его с ног до головы, как заботливая маменька юную дебютантку.

— Перестань хвататься за галстук каждые двадцать секунд.

— Он съезжает! — пожаловался Толик.

Раэл молча ощупал его проблему и одним движением затянул так, словно всю жизнь проработал палачом при стационарной виселице на площади Правосудия в Даэн-Риссе.

— Теперь не съедет.

— Но теперь я задохнусь!

— Не преувеличивай. Раз ты можешь говорить, значит, дыханию ничто не препятствует. А неудобства, как я уже говорил, надо учиться терпеть. Я же терплю.

Толик покорно снес и это издевательство. Может, теперь действительно не съедет. Хотя даже насмерть затянутый галстук все равно не добавит ему представительности. Почему-то Раэл одинаково элегантно выглядел в любом наряде, даже в этом гадском пиджаке, с распроклятой удавкой и гладко зачесанными назад и собранными в тугой пучок волосами. Даже его любимая помада непостижимым образом не нарушала гармонии. Неужели этому можно как-то научиться, если от природы не дано?

— Не думай глупостей, — отрешенно обронил Раэл, отворачиваясь и опять подхватывая под руку свою спутницу. — Это дано тебе, как и любому эльфу, просто ты не умеешь своими способностями пользоваться. Учись.

Толик вздохнул и уныло поплелся следом, размышляя о несовершенстве мира. Интересно, эта молодая женщина, которую шеф сейчас с такой элегантностью ведет под руку, тоже долго и трудно училась ходить на каблуках и носить вечерние платья или им это тоже… дано? О выпускниках Обители Изгнанников поговаривают, что они умеют перевоплощаться в кого угодно (а иногда и «во что»), просачиваться в любые, даже теоретически недоступные места, видеть человека насквозь и втягивать его в разговор, даже если он всеми силами стремится этого избежать. Интересно, сколько из этого правда? И если правда все, то сколько из упомянутого — природные способности, а сколько — плоды тяжелых, изнурительных тренировок?

При мысли о том, что ему, возможно, тоже предстоит нечто подобное, тяжелое и изнурительное, Толик невольно поморщился и потянулся к галстуку.

— Не трогай, — предостерегающе произнес Раэл, даже не оборачиваясь. Глаза у него на затылке, что ли? — Инструкции не забыл?

— Да помню…

— Хорошенько запоминай людей, с которыми будешь знакомиться, тебе это потом пригодится. Не болтай лишнего. Веди себя вежливо и пристойно, но естественно.

— Ты издеваешься, — проворчал Толик.

Раэл опять остановился и чуть повернул голову, на этот раз не отпуская руку своей дамы.

— Уточняю: пристойное поведение должно стать для тебя естественным, сколько бы душевных сил на это ни ушло.

Женщина тоже обернулась и улыбнулась Толику. Понимающе и сочувственно.

— Ученик?

— Вроде того, — уклончиво ответил Раэл и двинулся дальше. — Через десять шагов после входа разделяемся, можешь развлекаться, как тебе хочется, но не теряй нас из виду.

Чего Толику действительно хотелось, так это выпустить посреди зала несколько дюжин отборных каппийских тараканов и насладиться последствиями. Но что-то ему подсказывало, что начальник этого не одобрил бы и даже естественным не счел бы, не то что пристойным. Столики с халявной закуской, которые привлекли его во вторую очередь, находились слишком далеко, чтобы, тусуясь около них, можно было не потерять из виду спутников. Поэтому Толик просто двинулся неторопливым шагом вперед, мимоходом прихватив с пробегавшего мимо подноса первый попавшийся бокал и намереваясь ходить вокруг шефа широкими кругами в ожидании сигнала.

Ровно через десять шагов его остановили, хотя он меньше всего рассчитывал встретить в этом изысканном обществе старых знакомых.

Старый знакомый приветствовал его по всем правилам дипломатической вежливости, но смотрел при этом как на иуду, и Толик не удержался от маленькой ответной гадости в призрачной надежде, что у него это получится столь же непринужденно, как у Раэла.

— О, Андрей Степанович! Сколько лет вас не видел! — радостно возгласил он, делая приветственный жест бокалом. — Вы уже полковник, надо же! Это сколько же маленьких мальчиков надо было запугать, чтобы сделать такую блистательную карьеру!

Полковник вполне достойно ухмыльнулся в ответ.

— Да, я вижу, притворяться напуганным у тебя до сих пор получается убедительно.

— Вот только торжественность обстановки удерживает меня от бегства под стол, — продолжал паясничать Толик, коль уж собеседник неосмотрительно дал ему повод и дальше вести разговор в таком тоне. — А как поживает честная девушка Катя?

— Не знаю. — Конторщик сообразил, что дальнейший обмен шпильками ему невыгоден, и резко сменил тон на суровую горечь. — Но рад, что она тоже не знает, кого ей предпочли.

Толик фыркнул.

— Ой, только не рассказывайте, что ее может огорчить что-то, кроме загубленной карьеры в конторе. Кроме того, у нее уже, поди, внуки.

Андрей Степанович безукоризненно изобразил задумчивость и, дабы достойно выдержать паузу, тоже потянулся к подносу за бокалом.

— Как цинично. Совсем не по-эльфийски. Или мы просто мало знаем об эльфах? Считается, будто они патологически искренни и не умеют врать, а вот поди ж ты — всего год назад кто-то рассказывал моим подчиненным, будто не желает связываться ни с одной из сторон…

— Эльфы не только искренни. — Как бы для пущей убедительности Толик одарил собеседника самой честной улыбкой, на какую был способен. — Они еще и изменчивы, как ветер. И часто действуют под влиянием внезапных порывов.

Полковник повторно задержал взгляд на главе Темной Канцелярии, который как раз любезничал с директором координационного центра «Альфа».

— Неужели он настолько хорош в постели, что это стоило?..

Толик едва сдержал неуместный хохот и ограничился насмешливой ухмылкой.

— А с чего вы решили, что это причина?

— А что тогда? — Он опять посмотрел в глаза, и на этот раз, кажется, вопрос был полностью искренним. Старый конторщик действительно хотел знать — почему? Почему они, а не мы? В чем причина? Что мы упустили, проглядели, где слажали? Профессиональный интерес, как сказал бы Шеллар. — Только не позорься детскими отмазками насчет внезапных порывов и минутных прихотей. Ты открыто пришел сюда с Раэлом, значит, ты все же выбрал их, сознательно и окончательно. И тебе даже стыдно смотреть мне в глаза, до такой степени, что ты нарочно кривляешься, пытаясь спрятаться за дешевой подростковой бравадой.

— Стыдно должно быть вам. — Что ж, господин полковник, если вам не нравится смеющийся Толик, получите серьезный его вариант. И не жалуйтесь, если он покажется вам чересчур жестким, наглым и циничным. — За бездарные попытки вербовки. За ваше вранье, ваше и ваших подчиненных, за эту, мать ее, девушку Катю, которая с честными глазами врала, что не переносит лжи, и, кстати, за мальчика Борю тоже, передайте автору этой идеи лично от меня, что он дебил. Всю вашу жизнь вы изучаете эльфов и до сих пор ничего в них не поняли. Даже во мне вы ни черта не поняли, хотя я наполовину человек и должен быть хоть наполовину понятнее. Иначе не спрашивали бы с обиженным видом, почему я до сих пор не хочу иметь с вами дела, и не воображали бы себе несуществующий стыд, как будто я вам что-то должен.

— Можно считать, что ты убедительно объяснил, почему не хочешь иметь дела с нами. Но так и не объяснил, почему ты вообще вдруг решил покончить с нейтралитетом. Если причина действительно не в томных глазах Раэла, как ты утверждаешь.

Толик опять не удержал усмешку. Не получалось у него долго оставаться серьезным, хоть убейся.

— Смеяться будете, но… из-за людей. Из-за неких очень симпатичных мне людей, которым понадобилась моя помощь и защита. Кажется, именно это вы называете ответственностью… или чем-то в этом роде.

— Защита… от кого? — Напряженный взгляд полковника вцепился в него, словно когтями. Старик все еще надеялся понять…

— Скажем так, от неких других людей, очень мне несимпатичных.

— А эльфы тут при чем?

— Они просто со мной согласились. — Толик обворожительно (по крайней мере, ему самому так казалось) улыбнулся и отсалютовал поднятым бокалом, потому что условный сигнал последовал еще полминуты назад и пора было спешить, если он не хочет огорчить дорогого шефа. — Приятно было повидаться, но вынужден вас покинуть.

Еще через полминуты он здоровался с директором «Альфы», раскланивался, улыбался и одновременно объяснял суровому начальству, куда изволил пропасть и кто его задержал.

— О, — чуть шевельнул бровями Раэл, — и полковник Белкин здесь? Надо будет тоже подойти, поприветствовать… А еще, кажется, я вижу господина Джафара… Сударыня, я обещал вас представить… Господин Смит, прошу нас извинить… Таэль-Глеанн?..

— Вы идите, я должен переговорить с господином директором о некоторых нюансах проверки в службе «Дельта»…

— В таком случае позвольте откланяться…

Красавица грациозно возложила руку на подставленный локоть, одарила директора светской улыбкой и нежным голоском проворковала:

— Глаз Дира видел тебя.

Бедняга заметно побледнел и на секунду замер, видимо быстро прокручивая в голове свои прегрешения и пытаясь понять, чем заслужил подобную честь. Но ответный поклон и заверения в несказанной радости от знакомства отработал без запинки и почти естественно.

— Так вот, касательно вашего проверяющего, — бодро затараторил Толик, делая вид, будто ничего не заметил, а если и заметил, то значения не придал. Его задачей было не утешать высокопоставленного собеседника, а позаботиться, чтобы не кинулся разносить новость по залу, едва только Раэл удалится на пару шагов. — Не знаю, с какой целью он был к нам направлен, но его деятельность почему-то носит несколько однобокий характер, что выражается…

— Не хотите же вы сказать, что столь редкостной честью я обязан какому-то ревизору? — холодно произнес Смит, от такой «редкостной чести» наплевав на дипломатические тонкости и невежливо перебив говорящего.

— Простите? — изобразил непонимание Толик. — Ах, вы об этой даме… Собственно, это пока исключительно профилактические меры. И вам совершенно нечего опасаться, если, конечно, вы не совершили ничего противозаконного. От вас требуется всего лишь постараться и впредь не подавать повода. Вот, например, вы так и не объяснили мне, почему ваш ревизор сосредоточил свои бурные поиски нарушений на одном-единственном сотруднике. Причем, по странному стечению обстоятельств, именно на том, который вот-вот выйдет на канал контрабанды магических артефактов.

— Я понятия не имею ни о какой проверке…

— Вы хотите сказать, что директор не ведает, чем занимаются его подчиненные?

— Я не могу помнить, чем занимается каждый из моих сотрудников. Давайте я все выясню и потом сообщу вам, о’кэй?

— Как скажете. — Толик светски улыбнулся и понизил голос. — А сейчас вы очень правильно поступите, если молча продолжите наслаждаться вечером, не распространяясь о новом знакомстве.

— А в чем, собственно, проблема? Я имею в виду, из-за чего вдруг такие крайности?

— Мы получили информацию, что в последнее время некоторым господам сильно жмет договор Раэла. И Темная Канцелярия, и Высший Круг обеспокоились и решили принять меры, чтобы обезопасить от искушения людей, пока непричастных к этой авантюре. Когда я могу перезвонить вам насчет внезапной и загадочной проверки?

— Я сам вам перезвоню.

— Тогда мы договорились.

Толик вежливо попрощался и, оглядевшись, направился к столикам, где любимый шеф уже представлял свою даму еще какому-то официальному лицу.

Неожиданная просьба о встрече озадачила Мафея. Не сказать, чтобы он испугался, — понятно же, что Доктор не монстр какой и не съест его, даже если будет за что. Просто странно и неуместно это прозвучало. Мэтр Максимильяно в этот раз оказался удивительно немногословен — коротко бросил: «С тобой хочет встретиться Сашин отец, выбери время», — и более ничего не объяснил. Почему, зачем, о чем речь пойдет… даже не подготовишься к разговору. Мафей, конечно, попытался выяснить хоть что-то о предстоящей встрече (уклоняться от нее он и мысли не допустил), но мэтр только нервно поморщился и ответил, что сам не знает. Попросили передать, и все.

Почти целый день принц ломал голову, но ни один из дюжины вариантов не казался ни капельки логичнее и вероятнее остальных. Единственное, что можно было утверждать с полной уверенностью, — приватные беседы с отцами девушек еще ни одному кавалеру ничего приятного не принесли.

Вечером все эти размышления разом вылетели у Мафея из головы, потому что Шеллар пришел в сознание и все посторонние проблемы сразу прекратили волновать всех занятых с ним целителей. Лишь к концу недели, когда состояние пациента окончательно перестало вызывать опасения и уже никто не сомневался, что выздоровление — лишь вопрос времени, забывчивый юноша опять вспомнил о предстоящей встрече. И подумал, что самый простой способ выяснить, что же хочет от него доктор Рельмо, — это спросить его самого.

В воскресенье, предварительно договорившись с наставником и согласовав через Толика время встречи, Мафей несколько раз глубоко вдохнул, преодолевая робость, честно попытался придать лицу выражение серьезного достоинства и отправился в пустую квартиру Виктора, где поджидал в засаде извечный ужас юных кавалеров — Суровый Отец Девицы.

В истинном своем обличье доктор Рельмо действительно отличался от мальчишки из Лабиринта только возрастом да еще частично одеждой. На первый взгляд ничего угрожающего в нем не было, но Мафей, уже немного знакомый с этой семейкой, предпочел не подходить слишком близко и внимательно следить за руками. По крайней мере пока не убедится, что Сашин отец не разделяет педагогических методов Кантора и в случае чего пострадает только достоинство и самоуважение его высочества.

— Добрый день, коллега, — усмехнулся доктор и кивком пригласил пройти на кухню. — Как твой пациент поживает? Я его уж несколько дней в Лабиринте не видел. Надеюсь, к лучшему?

— Да, — неловко кивнул Мафей. — То есть ему лучше. По ночам еще немного лихорадит, ослаб ужасно, боли беспокоят, но можно уже не бояться…

Он запнулся на полуслове, словно боясь произнести вслух то самое пугающее слово.

— Это верно, — согласился доктор, расставляя на столе чашки, сахарницу и корзинку с печеньем. — Это самое главное. Остальное потом как-нибудь образуется. Я верно понял, до ампутации дело не дошло?

— Да об этом и речь не заходила, почему вы решили?

— Я только предположил. У меня ведь не было возможности посмотреть. Сейчас уже можно судить, насколько восстановятся функции конечности, или еще рано?

Мафей немедленно почуял… не то чтобы явную ложь, но некоторую фальшь и намеренное умолчание, и в несколько секунд догадался:

— Это Шеллар вас попросил узнать?

— Полагаю, со времени нашей последней встречи он уже успел спросить об этом сам. Но мне теперь тоже интересно.

— Мы пока сами не знаем, — вздохнул Мафей, пытаясь понять, действительно ли его позвали сюда, чтобы расспросить о здоровье Шеллара, или это доктор настолько издалека начинает. — Когда хотя бы заживет, будет виднее. Но уже сейчас ясно, что мышцы слишком серьезно повреждены. В теперешнем виде — это костыли на всю жизнь. Чтобы свести последствия хотя бы до возможности ходить с палкой, потребуется дополнительная операция, может быть, не одна. Но это потом, когда он хоть немного окрепнет.

— Понятно, — кивнул доктор. — Уровень вашей медицины позволяет хотя бы на что-то рассчитывать, и то хорошо. Передавай его величеству от меня привет и наилучшие пожелания, а теперь перейдем к тому, зачем я тебя сюда пригласил… Да не прижимай ты уши, как нашкодивший кот, никто тебя носом в лужу тыкать не будет, хотя и следовало бы. Ты только в следующий раз, если соберешься выгуливать даму по всяческим помойкам, попроси предварительно наставника показать тебе простейшие приемы магической защиты от инфекции. А то у вас, поросят ушастых, природный иммунитет, а для людей подобные прогулки чреваты неприятностями. Хорошо, что Санька притащила в дом всего лишь сизую лихорадку, которая передается только через кровь. А если бы она там что посерьезнее подцепила? С контактным или воздушно-капельным механизмом передачи? Ты представляешь себе, что могло произойти?

— Простите… — пристыженно пробормотал Мафей, с ужасом представляя себе бедную Сашу в сизых пятнах. — Я… я больше не буду… Я спрошу, обязательно…

— Зачем тебе вообще это понадобилось?

— Я хотел познакомить Сашу с Шелларом.

— И это не могло подождать месяц-другой?

— Я боялся, что… ну…

— Я понял, — вздохнул доктор. — Но на будущее заметь себе, что подобные виляния, умолчания и эвфемизмы выглядят жалко и непрофессионально. Врач должен уметь называть вещи своими именами и произносить слово «смерть» без дрожи в голосе и стыдливого ковыряния пальчиком Витькиного стола. Итак, я хотел бы услышать от тебя внятное и четкое изложение загадочной истории о некой девочке с крашеной прядью, которую вы с Санькой никогда не видели, но тем не менее намереваетесь от чего-то спасать.

— Она вам и это рассказала? — пробормотал Мафей, не поднимая глаз.

— Она не рассказала мне вообще ничего. Но, пока она болела, ей было не до щитов, и я наслушался от нее таких мыслей, что почувствовал необходимость вмешаться во все ваши безобразия. Или хотя бы получить представление, что происходит вокруг моей дочери и чего мне следует ждать. Позже объясню почему. Итак?

Мафей в раздумьях уставился в чашку.

— Саша говорила, в вашей школе пророчества и предсказания имеют немного другой механизм?

— Как это происходит в эльфийской магии, я тоже в курсе. Макс мне рассказывал.

— Тогда вы понимаете, что ситуации из моих снов не меняются от простой коррекции исходных. Наставник объяснял мне, что для этого нужно уметь определять особые точки расхождения и вмешиваться строго в нужный момент и нужным образом. И если момент особо чуткие и квалифицированные прорицатели могут определить хотя бы иногда, то способ вмешательства определить вообще невозможно. Случайные попадания в точку тоже бывают, но они настолько редки, что мне на подобное рассчитывать не приходится. Хотя бы потому, что с моими предсказаниями это уже один раз случилось… Надеюсь, вам кто-нибудь уже рассказал?

— Нет, — заинтересованно качнул головой доктор. — Но если об этом конкретном случае тебе хочется умолчать, я не буду настаивать. Мне, конечно, интересно, но не более. Мысль, которую ты пытаешься до меня донести, я понял и без подробных примеров. Мне одно непонятно: как вы собирались спасать героиню твоего сна, если ты сам минуту назад объяснил, что это невозможно?

— У меня есть одна теория, и я хочу ее проверить. Для этого мне нужно оказаться на месте событий в нужный момент, именно мне, лично. Поэтому я пытался узнать у Саши, кто эта девочка и где ее найти. Я подумал, что она может быть связана с вашей семьей. Все-таки мне никогда не снились незнакомые люди, ни до, ни после того, а этот сон я увидел после нашего с вами знакомства в Лабиринте.

— Как она выглядела? Ты уверен, что это была не Саша? Какова вероятность, что ты не узнал ее в более позднем возрасте?

— Не знаю… Я подозревал. Я долго к ней присматривался. Но определить не смог. Понимаете, эта девочка из сна… Она была точь-в-точь как вы… В смысле, молодой вы в Лабиринте. Только девочка.

Доктор задумался.

— Пол ты определил по одежде, по другим признакам или чувствовал магически?

— Не могу сказать. Я просто знал, что это девочка, а вот откуда…

— Хорошо. Объясни, что с ней случилось, и опиши место, где все произошло.

— Там была огромная белая змея, — честно попытался Мафей.

— Живая, нарисованная, муляж, голограмма? — тут же уточнил доктор.

— Понятия не имею! Я никогда не видел ни живых подобных змей, ни так натурально двигающихся фантомов.

— А что она там делала?

— Висела над стойкой.

— То есть это был бар, или клуб, или нечто подобное?

— Нечто подобное, — уныло согласился Мафей, невольно вспоминая трехчасовый допрос, который учинил ему прошлым летом кузен. — Танцы, стойки с выпивкой, столики с едой и много людей. Некоторые в карнавальных костюмах. Вам тоже описать все подробно, как и Шеллару? В отличие от него вы, может быть, видели это место раньше…

— Если бы ты видел его снаружи и мог изобразить вывеску… — невесело усмехнулся доктор Рельмо. — А интерьеры у нас сейчас могут быть не настоящими, а, как ты удачно выразился, фантомными и меняться чуть ли не каждый вечер по любому поводу — сезон, праздники, мода, актуальная тема, заказ клиента или желание левой пятки владельца.

— Но стол не может быть фантомом, — забеспокоился Мафей, — на нем же посуда стояла…

— Нет, основа настоящая, иллюзорен только вид. Вот, например, настоящий Витькин стол. — Доктор для наглядности хлопнул по столешнице ладонью. — Раздолбанная рухлядь, которой место в цехе вторичной переработки. Но если воткнуть в него в нескольких местах специальные мини-проекторы, ему можно будет придать вид хоть модной дизайнерской мебели, хоть бесценного антиквариата семнадцатого века, хоть вообще монолитного куба из чистого золота. Поэтому искать место по твоему описанию — занятие практически безнадежное. А что там произошло?

— Вроде перестрелка. Между посетителями и, похоже, стражей… Но я не уверен, одинаковая одежда не обязательно может быть формой. Из-за чего — я тоже не понял…

— По такому описанию я тем более не смогу понять… Не попросить ли Раэла посмотреть всю картину непосредственно из твоей памяти? Под честное слово, что ничем другим он интересоваться не станет?

Мафей отложил печенье, которое успел взять из корзинки, но не успел донести до рта, и упрямо поджал губы.

— Не хотелось бы. Можно хоть сто раз не интересоваться и все равно случайно наткнуться. Лучше я попробую нарисовать. Я хорошо рисую. А этот вариант оставим на крайний случай.

Доктор вздохнул.

— Подростки… Ладно, посмотрим, что тебе удастся нарисовать, потом решим. Теперь объясни мне, будь добр, когда закончится нашествие пряников, которые, как мне начинает казаться, самопроизвольно размножаются в нашей квартире?

Мафей непонимающе распахнул глаза, пытаясь сообразить, каким образом этот несчастный пряник ухитрился размножиться, и внезапно вспомнил.

— Ой… Я совершенно забыл…

— Я догадывался, — снисходительно качнул головой доктор. — От эльфа вряд ли стоило ждать иного.

— От двух… — пристыженно потупился Мафей. — Я… понимаете, я договорился с Сашей, что, если не смогу появиться, пришлю ей пряник, как сигнал, чтобы не ждала… А когда все это началось… Я подумал, вдруг забуду или замотаюсь так, что некогда будет бегать на кухню за пряниками… и попросил Толика. А потом об этом забыл… То есть про Толика забыл, а про пряники — нет.

— Судя по их количеству, Толик тоже побоялся забыть и кого-то попросил. Но теперь этот вопрос по крайней мере решаем. Правда?

— Да, конечно… я скажу Толику… Или сами скажите… Словом, кто первый встретит.

— Прекрасно. А теперь главное. О том, что я тебе сейчас скажу, никто не должен узнать прежде времени.

— А если Саша меня прочтет? — испугался Мафей. — Не могу же я от нее скрываться специально, она это тоже поймет.

— Саша может прочесть тебя только в одном случае — если будешь бояться. Не трусь, и все обойдется. Я ведь сказал — «не должны узнать», но не говорил, что, если узнают, случится нечто страшное. Ну, может, возникнут некоторые неудобства, дополнительные хлопоты и чувство неловкости, но бояться этого глупо. Уместнее стесняться — это у тебя прекрасно получается и Сашей не прочитывается. Или просто… не хотеть.

— Есть еще одна проблема… — уныло признался Мафей. — Вернее, две… Они всегда чувствуют, когда я что-то от них скрываю.

— Насколько я могу судить, твоему наставнику и твоему кузену в ближайшее время будет не до того, чтобы замечать такие тонкости.

— Наставник, может, и будет слишком занят, а Шеллар заметит сразу же, как только соберется с мыслями и почувствует, что болеть — ужасно скучно. А это будет очень скоро.

— Его я предупрежу сам. Честно говоря, с твоим наставником тоже хотелось бы познакомиться лично, но тут уж как получится… словом, когда он поймет, можешь ему объяснить. Если до тех пор он еще не будет знать. — Сашин отец посерьезнел, подобрался и стал вдруг поразительно похож на свою суровую дочь. — Итак, ситуация складывается следующая. Обычно Саша каждый год проводит каникулы на Бете, у наших тамошних родственников. Ты, наверное, уже знаешь почему. Этим летом она остается здесь. Что-то должно произойти. Есть вероятность, что в результате этого она избавится от своей проблемы, но есть и вероятность, что с ней что-то случится. Поэтому я остаюсь вместе с ней. Вместо меня на Бету отправится мой тесть, а вместо Саши — Настя. Я постараюсь по мере возможности присмотреть и помочь, но я тоже немного рискую. Вот на этот случай мне и нужен ты. Если что-то случится со мной, Саша не должна остаться одна. Вывозить ее на Дельту не следует, разве что в самом крайнем случае, если встанет вопрос о жизни и смерти. Но кто-то должен быть рядом с ней, знать, что происходит, и иметь возможность ее защитить. Ты сможешь?

Ошеломленный таким доверием Мафей сначала несколько раз судорожно кивнул, потому что у него захватило дух от предстоящей великой миссии, а ответить хотелось поскорей. Затем торопливо выдохнул:

— Да!

Доктор вдруг удивленно склонил голову набок, затем недоумение в его взгляде сменилось некой виноватой укоризной.

— Извини, но от тебя вовсе не требуется повторять подвиг твоего кузена на свадьбе, о котором ты только что подумал.

— Зачем вы мои мысли читаете?.. — обиделся Мафей, который действительно уже успел вообразить себе упомянутый подвиг с собой в главной роли и осознать, как по-детски выглядит эта игра его воображения.

— Я не нарочно. Это стихийная способность, и подавлять ее, к сожалению, почти невозможно. Поэтому обижаться не стоит, но и сразу воображать себе всякие ужасы тоже пока рано. Не забывай, что тебе еще с Сашей общаться, а твой испуг она заметит первым делом. И будешь ты выглядеть очень и очень глупо.

— А как я узнаю, если вдруг что? — Мафей поспешил перевести разговор на более практичные темы.

— Как у тебя с пространственным поиском?

— Я занимаюсь, но пока успехи не очень. Сашу я скорей всего смогу найти — если из этого мира искать, а не из соседнего. А вас — не знаю…

— Тогда я попрошу Раэла просигналить в случае чего. Они тоже будут присматривать, но… видишь ли… Они находятся здесь официально и связаны кучей всяческих ограничений и обязательств. Есть дела, в которые они не имеют права вмешиваться, и вещи, которых они не имеют права делать. А вот ты — другое дело. Ты не гражданин Эпсилона и не попадаешь под действие договора Раэла. Ты ничего не подписывал и не обязан ничего придерживаться. И ты, если я верно помню, несовершеннолетний.

— Через десять дней мне будет семнадцать, — напомнил Мафей.

— Прекрасно. И будешь несовершеннолетним еще целый год. Это только по местным человеческим меркам. А по эльфийским — еще тринадцать. Поэтому, если тебя поймают на незаконном использовании магии, никто не пострадает. Но постарайся все же, чтобы не поймали.

— А как?

— А вот Толика попроси, чтобы объяснил. Этот паршивец ухитряется скрывать всю бытовую магию, которой пользуется. Ты же знаешь, он лентяй редкостный и, сталкиваясь с делами, которые люди все еще не переложили на домашнюю технику, предпочитает не утруждаться. Может, дело в том, что низкоуровневые заклинания сложнее засечь, а может, и в чем другом.

— А если окажется, что верно первое, — мне тогда вовсе не пользоваться ничем выше первого-второго уровня? Чем же я смогу помочь в таком случае?

— Во-первых, сначала выясни точно. А во-вторых, тебе в любом случае не следует прибегать к магии без особой необходимости. Вот если ситуация не оставит иного выбора, тогда обо всех ограничениях можешь забыть. Разумеется, это не значит, что можно швыряться заклинаниями массового поражения в людном месте, но, думаю, ты и сам понимаешь…

Мафей печально кивнул. Конечно, мысль о том, что для пользы дела можно и угробить мимоходом пару десятков посторонних людей, даже не приходила ему в голову. Но ведь приличные щиты ниже четвертого-пятого уровня не поставишь, вот ведь в чем беда… А многообещающий проект защиты от огнестрела, над которым они работали с Жаком, так и остался неоконченным. И в ближайшее время продолжить работу в этом направлении не будет возможности — оба заняты по уши и даже выше. Может, хоть через недельку, когда Шеллару станет лучше, можно будет выкроить время… Да и то сомнительно — у самого-то Мафея, может, и появится больше времени, а Жака так пригрузили, что никакого просвета… Поговорить с мэтрами, что ли? Объяснить, что их идея не менее важна, чем проблемы мэтра Максимильяно, что здесь Жак нужнее? Но ведь не послушают…

— Я могу на тебя положиться? — совершенно серьезно, без малейшего оттенка лести или фальши, спросил доктор Дэн.

Мафей так же серьезно кивнул, надеясь, что в его ответе тоже не почувствуется хвастовства или мальчишеского позерства.

— Да, мэтр. Вы можете на меня положиться.

Глава Темной Канцелярии окинул взглядом собравшихся, словно строгий учитель, выискивающий вероятных прогульщиков, и уточнил:

— Я полагал, Шеллар будет присутствовать.

— К сожалению, пока это невозможно, — печально поведал мэтр Вельмир. — Он бы тоже очень хотел, но он просто не в состоянии. Если это вас немного утешит, его величество сейчас слушает наш разговор. И будет слушать, насколько ему хватит сил. Если у него возникнут вопросы или полезные мысли, передаст через Мафея. Но о личном участии можно будет думать, когда он хотя бы сидеть сможет.

— То есть Мафей тоже слушает? — встревожился Макс.

— А есть нюансы, которых ему знать не следует?

— Да чтобы я еще помнил…

«Вот ведь старый параноик, — мимоходом отметил Толик, удобно устраиваясь в широком мягком кресле. На спинках, подлокотниках и прочих традиционных насестах он умел сидеть, как и все эльфы, без малейших неудобств, но необходимости никогда не испытывал. — Парится из-за этой секретности, даже не помня, в чем она заключается!»

Вслух высказываться все же не стал, чтобы не задерживать собрание. Позавчера, когда он по возвращении с приема содрал проклятую удавку и задал шефу резонный вопрос: «А на хрена, собственно, мы все это делали?» — этот гад сложил губки бантиком и пообещал объяснить потом, когда будут обсуждать все с дельтовскими магами. То ли и вправду заленился два раза пересказывать, то ли это была маленькая месть за то, что Толик все же увел у него из-под носа красотку-шархи. Нет, ну правда, когда бы ему еще выпал такой случай! Хотя шархи в целом не страдают человеческими предрассудками и обычно бывают абсолютно естественны в своих желаниях, большинство из них привязаны к постоянным партнерам и интрижки на стороне их не интересуют. Взять, к примеру, хотя бы родного зятя, который за всю свою жизнь ни разу не изменил супруге. А вот «глаза», «руки» и прочие запчасти карающего божества чаще всего одиночки, и с ними в этом отношении проще. А если Раэл сам на что-то рассчитывал, то кто виноват, что Толик больше понравился девушке?..

— Тогда будем считать, что, если бы какой-либо действительно важный секрет существовал, вы бы о нем помнили, — изящно вышел из положения Раэл и еще раз пересчитал взглядом присутствующих.

Их оказалось немного — тех, кто был посвящен в суть проблемы полностью и во всех подробностях. Макс, его верный Мануэль, Жак, Орландо, Кантор, почтенный придворный маг Ортана…

И один невезучий полуэльф, который однажды, намереваясь всего лишь оказать мелкую услугу хорошему знакомому, поимел кучу неприятностей на свою голову и в результате, кажется, по самые уши влип в серьезные разборки.

— Итак… — Раэл разложил на столе принесенный с собой портативный монитор и уселся на высокий табурет, заботливо приготовленный хозяевами специально для него. — Вот что удалось выяснить по текущей ситуации. Если в прошлый раз мы имели дело только с корпорацией «Север» и их наемниками разной степени законопослушности, то сейчас проблема приобрела куда большие масштабы. Информация о прошлогоднем инциденте распространилась, что закономерно, и привлекла внимание других заинтересованных людей. Сейчас практическим исполнением своей идеи занимается только уже упомянутая компания, но за ее спиной стоят еще несколько готовых вступить в игру, как только возникнет необходимость в более масштабных и публичных действиях.

— Говоря проще, — прокомментировал Макс, — пока они по-тихому таскают контрабанду, остальные так же тихо облизываются и выжидают. Но если встанет вопрос об обнародовании контакта и открытии мира, как они о том мечтают, тут не протолкнуться будет от желающих «взаимовыгодно дружить».

— Благодарю за пояснения, — произнес Раэл с особо противным оттенком вежливости, который всегда раздражал Толика, — но попрошу больше не перебивать. Итак, у каждой из упомянутых корпораций есть собственные наемники, разведывательные службы, средства массовой информации и влиятельные ставленники в правительствах нескольких стран. Для того чтобы пустить все эти ресурсы в дело, им не хватает только определенности — по какой схеме будет происходить контакт. А это, в свою очередь, зависит от того, что наши контрабандисты получат раньше: послушный их воле Международный Совет на Дельте или возможность серийного производства подавляющих магию излучателей. Первое означает возможность легально обойти ограничения на контакт, второе — почти верный шанс на успех в открытом конфликте.

Пока ничего нового для себя Толик не услышал. О том, что в договоре есть пункт о допустимости контакта по инициативе международных организаций Дельты, он знал давно — Раэл раз пять пересказывал ему историю о том, как Шеллар, ознакомившись с переведенным документом, первым делом ткнул в этот злосчастный пункт и уверенно предположил, что именно над ним и ведется работа. Чем окончательно покорил главу Темной Канцелярии. О том, что идет охота за секретом изготовления излучателей, инспектор тоже узнал одним из первых, чуть ли не на следующий день после того, как Жак сунул свой любопытный нос в Витькины секретные циркуляры из папки «Отстойник». Но, видимо, часть присутствующих знала не все, поэтому дорогой начальник скучно и долго объяснял расклады по сто двадцать пятому разу.

— До сих пор первый вариант оставался приоритетным, — продолжал вещать Раэл. — Это подтверждают и подпольные кабины, и привлечение местных специалистов вроде Астуриаса, и намерения воспользоваться нынешней ситуацией в своих целях. До сих пор у нас были основания надеяться, что образцы кристаллов наши противники не получат, а создать аналог по описанию, доступному только специалисту, не сумеют. Но недавно до нас дошли сведения, которые могут в корне изменить ситуацию. — Он отложил штекер, который держал просто пальцами, без всяких сокетов и прочих переходников, и повернул монитор к зрителям. Чья физиономия сейчас появилась на экране, Толик прекрасно знал — ему тоже зачем-то предъявили серию рисунков, хотя уж он-то никак не мог прежде видеть несчастного переселенца. — Наш общий знакомый мэтр Алехандро с уверенностью опознал в этом человеке давнего приятеля своего покойного сына. Знакомьтесь — мэтр Анхель. Бакалавр школы Чистого Разума, магистр первой ступени Пяти Стихий, основная специальность — кристалловедение, четвертая ступень.

Король Мистралии и его верные подданные с похвальным единодушием произнесли одно и то же коротенькое слово, которое вряд ли особо украшало певучий мистралийский язык.

Жак побледнел и изменился в лице.

Мэтр Вельмир озабоченно нахмурился и поинтересовался:

— А четвертой ступени будет достаточно?

— Я показал нашим специалистам документы, которые любезно добыл для нас мэтр Кайден. Все единодушно утверждают, что достаточно. У самого-то Скаррона вряд ли было больше.

— А сколько времени требуется на выращивание кристалла согласно этим документам?

— Пять с половиной лун минимум.

— Значит, где-то середина осени.

— Это если они не найдут технического аналога и будут вынуждены растить кристаллы.

— А он вообще существует? Хотя бы теоретически?

— То, что его не нашли на Каппе, еще ничего не значит. Альфа опережает этот мир на несколько столетий.

— То есть нам даже гипотезы строить не на чем… — уныло прокомментировал Амарго. — Мы и предположить не можем, сделают они этот самый аналог или нет и если сделают — то когда именно.

— Да, вот такая скверная получилась ситуация. Поэтому мы не можем позволить себе ждать, что в итоге из всего этого выйдет, и должны срочно что-то предпринять. В субботу мы с Таэль-Глеанном посетили одно мероприятие, где можно повидать всех высокопоставленных чиновников из ведомства Межмировой Дипломатии. Всех сразу и без помех, не обивая пороги кабинетов и не рискуя нарваться на провокацию. Я вежливо намекнул всем интересующим меня персонам, что участие в авантюрах «отпетых» может обойтись им слишком дорого и в течение недели намерен наблюдать за реакцией. К следующему понедельнику мы будем уже примерно знать, кто и насколько успел испачкать руки в этом грязном деле, а они, в свою очередь… Те, кто не успел, теперь уж точно не рискнут, а те, кто успел, очень резво бросятся отмываться. Может быть, даже какую-нибудь полезную информацию удастся получить. Кстати, Макс, твоя кузина Мирил передавала тебе привет.

— Ах вот почему ты столь уверен в могуществе своих намеков… — ухмыльнулся мэтр. — Наши все-таки прислали «глаз»?

— Конечно. Это ведь и их касается. Кстати, тот страшный и коварный проверяющий из центра уже как-то отреагировал или по-прежнему копает?

— Честно говоря, понятия не имею… — признался Макс. — Я с ним даже не виделся еще, а на базе вообще не был не помню сколько. Может, Толик знает.

— Знаю, — охотно поделился Толик. Отчего ж не поделиться приятными новостями. — Сегодня утром он без объяснений испарился.

— А можно подробнее пояснить для непосвященных? — осторожно поинтересовался мэтр Вельмир. — Думаю, его величество тоже изнывает от любопытства, не имея возможности немедленно спросить, о каких «глазах» идет речь, при чем здесь кузина мэтра Максимильяно и как это все влияет на действенность намеков.

— Можно, конечно, — вздохнул Макс. — Как я уже объяснял когда-то некоторым из присутствующих, наши боги могут воздействовать на посторонних людей только опосредованно, через нас. Мы должны попросить, иначе боги просто знать об этом не будут. Прежде всего они не следят, как там ведут себя люди, которые к ним не имеют отношения. А если и заметят случайно, то не вмешаются, пока мы не попросим. Кроме того, когда речь идет о наказании, Дир не обязательно делает это лично. Он может покарать сам, а может просто отмерить и предоставить исполнение смертным. Либо пострадавшим, если считает, что им это действительно нужно, либо специально подготовленным исполнителям, которых у нас называют «руками Дира». Если же речь идет о предотвращении или защите, это вообще делается своими силами, а у богов только испрашивается одобрение — а то мы ведь тоже несовершенны, можем и ошибиться, и переборщить с превентивными мерами. И вот тут есть одно ограничение. И карающие «руки», и просто верховные шаманы, чтобы воздействовать на человека, должны знать его. Либо в этой реальности, либо через Лабиринт, но личное знакомство обязательно. Мы не можем найти человека в снах просто по фамилии или внешнему описанию. Вот для этого и нужны «глаза». Это тоже специально обученные профессионалы, чья работа состоит в том, чтобы отыскивать нужных людей и знакомиться с ними, а затем уже сводить их в Лабиринте с исполнителями. Часто бывает, что «глаз» и «рука» — одно и то же лицо, но столь же часто и наоборот. Еще вопросы есть?

— Я уверен, что у его величества их появилось еще больше, чем было до вашего объяснения, — грустно улыбнулся мэтр Вельмир. — Но присутствующим, я надеюсь, общая картина понятна. То есть, открыто сообщив руководству агентства, что все они только что познакомились с упомянутыми «глазами», вы фактически дали им понять, что они все под колпаком и в случае каких-то неблаговидных поступков наказание последует уже без предупреждения.

— А они хоть в курсе вообще, что это серьезно? — подал голос Кантор, который до сих пор не влезал в не совсем понятный для него разговор, боясь ляпнуть глупость и осрамиться.

— Более чем вековая история взаимоотношений двух миров насчитывает множество примеров, убедительно доказывающих, что серьезнее некуда. И уж люди, которые занимаются межмировыми контактами профессионально и осведомлены обо всем гораздо лучше рядовых обывателей, знают совершенно точно, где кончаются легенды и начинается суровая реальность. Вот если зараза поползет во внутренние силовые структуры и правительства, тут можно будет ожидать… недопонимания. Всегда найдутся упрямые скептики, которые не поверят, пока не пощупают. А нам некогда ждать, пока они нащупаются и убедятся. Да и для них потом может оказаться поздно…

Толик немедленно вспомнил ошалевшие глаза каппийского убаса, помимо воли погрязшего в противных его убеждениям чудесах, и с огорчением признал, что любимый начальник, увы, прав. Таких хорошо убеждать, когда они на твоей стороне и тебе нечего с ними делить, а когда твоих угроз не пугаются враги, это очень и очень печально. Это значит, что придется подкреплять угрозы действием, а как раз подобных действий и хочется любым способом избежать…

— А теперь я покажу вам несколько лиц, которые мэтру Кайдену удалось обнаружить в памяти бывшего агента Сидоренко, а мне впоследствии — идентифицировать. Все они — работники низового звена, поэтому есть вероятность, что вы можете с ними столкнуться либо здесь, либо на Альфе, кто там бывает. Мэтр, спросите Мафея, видно ли Шеллару или стоит повернуть монитор поудобнее…

— Ваше высочество! — немедленно окликнул придворный маг. — Вы слышали вопрос?

— Видно, видно, — недовольно отозвался Мафей. — Но он хочет спросить… столько всего, что я просто не успеваю запоминать вопросы…

— Все, что он хочет спросить, мы обсудим с ним персонально, — пообещал Раэл. — Как только мне можно будет его навестить.

— Он уверяет, что уже можно, приходите хоть сейчас, — с явной неохотой отозвался принц, по всей видимости глубоко несогласный с чересчур оптимистичным мнением кузена.

— А уж это решать буду я, — категорично перебил мэтр, сурово нахмурившись и вмиг сделавшись похожим на свою старшую ипостась. — И на этом закончим бесполезные пререкания. Прошу вас, господин Раэл.

Дальнейших возражений не последовало. Наверное, бедняге просто не хватило сил, иначе он бы непременно попытался доказать свою точку зрения, и, может быть, даже успешно.

— Ой… — вдруг испуганно подпрыгнул Жак. — А ну покажите мне эту рожу поближе…

— Ты видел его до перемещения или уже после? — мгновенно сориентировался Раэл.

— Точно, это он. — Уже по тому, как переменился в лице бедный королевский шут, стало ясно, где и когда он видел упомянутую «рожу». — Один из тех… которые приходили…

— Вот как… — Раэл заинтересованно приподнял брови. — Значит, к этому господину следует присмотреться внимательнее, а то, может быть, и лично пообщаться при случае.

— Думаете, он что-то скажет? — недоверчиво поморщился Кантор, с нехорошим прищуром изучавший лицо на мониторе — наверное, запоминал, чтобы не забыть убить, если вдруг попадется.

— Ну что ты, — недобро ухмыльнулся Макс, взирая на опознанного как на уже готового покойника. — Кто его спрашивать будет? Уважаемый мэтр тихо подойдет к нему со спины или просто будет сидеть за соседним столиком, пока бедняге будет пудрить мозги какая-нибудь симпатичная девушка или кто там еще может его заинтересовать.

— Ты совершенно прав, Макс, — согласился Раэл. — Читать память лучше незаметно, пока объект занят чем-нибудь посторонним. Вряд ли он, конечно, знает точное местонахождение мэтра Анхеля, но по крайней мере из него можно выудить точную картину происшедшего и имена тех, кому он свою добычу передал. А с этим уже можно работать дальше. Судя по тому, что переселенец пытался искать помощи у Татьяны, у него явно проблемы по этой части. И вероятнее всего, связаны они с тем, чем он вынужден заниматься. Неизвестно, что он думал поначалу, но уж за столько лет можно было понять, с кем связался, что делает и что с ним будет, если попытается отказаться или сбежать. Если удастся его отыскать и предложить ему защиту, он с радостью поделится всем, что знает. Итак, на это лицо все насмотрелись? Тогда позвольте продолжить…

— Что это за… — еле смог выговорить Кангрем, усилием воли удержавшись, чтобы не шарахнуться от знакомой морды, дружелюбно пытающейся облизать его синим языком.

— Это Матрена, — степенно пояснил мэтр Силантий, и только тут до Витьки дошло, что этот грак заметно мельче Элмарова Орка, да и выражение морды у него совсем не такое.

— Что, Элмар еще одного поймал? — недоуменно поинтересовался он, пытаясь понять, когда же приятель успел все это проделать. — А зачем ему два?

— Это мы с мэтром Силантием поймали, — пояснил Мафей, торчавший рядом с такой довольной мордой, что Витька сразу заподозрил неладное. — Не для Элмара, для тебя. Ну, чтобы вы лучше смотрелись рядом, а то как-то некрасиво — он на граке, а ты пешком.

— Я на это не полезу! — категорически заявил бедный агент, искренне веря, что водрузить его туда силком не осилит даже Элмар.

— Да не бойся, — засмеялся нахальный мальчишка. — Она тебя не тронет и будет слушаться еще лучше, чем Орк Элмара. Мэтр Силантий заклял ее на верность, она теперь знает, что ты — хозяин. Ну смотри, как она ластится, погладь девочку.

— Да вы что, припухли все? — Витька все-таки шарахнулся, потому что коварная Матрена, воспользовавшись растерянностью хозяина, улучила момент и радостно лизнула его макушку. — Я же не умею ездить верхом! Даже на лошади не умею!

— Не шарахайся, юноша! — сурово изрек старик. — Не обижай пренебрежением преданное тебе животное.

— Какой я вам юноша? — огрызнулся Кангрем, потому что других возражений у него не нашлось. Собачье обожание в глазах полутонной скотины помимо воли вызывало угрызения совести, как будто щенка пнул.

— Не выдрючивайся, — дружески посоветовал вынырнувший откуда-то из-за спины стрелок-связист. — А то мэтр Силантий скажет тебе, сколько ему лет, — сам припухнешь. И немедленно погладь скотинку, заклятым животным действительно требуется хозяйская ласка, они без нее тоскуют и чахнут. Мои леопарды тоже всегда лизаться лезли.

— Ну как всегда, блин! — обреченно ругнулся Витька и погладил-таки склоненную морду — уж больно жалобно выглядела отвергнутая Матрена. — Без меня меня закляли, даже не спросив моего мнения, и теперь эмоциональным шантажом вынуждаете позориться. Я же с нее свалюсь на хрен! А если и не свалюсь, выглядеть буду как полный придурок.

— Мэтр, а может, ну его, страдальца? — предложил наглый Максов потомок. — Лучше на меня перезакляните, а я его доспехи надену, парик рыжий, что там еще надо, и вместо него в бой пойду. Ну смотрите, он же откровенно трусит, еще чуть-чуть — и штаны намочит.

— Кто — я? — вскипел оскорбленный граковладелец. Уж чего-чего, а трусом его обзывать никто не смеет! Особенно всякие невротичные пациенты Дэна! — Да я те щас хрюльник отрихтую так, что родной папа не узнает!

Диего фыркнул и красноречиво кивнул на злосчастную Матрену, которая радостно тыкалась мордой в хозяина и в нетерпении переступала передними лапами.

— Разве я говорил, что ты боишься меня?

— Да иди ты к шестиногим крокодилам, храбрец недоделанный! Я тебе не Мафей, на слабо меня брать!

Мистралиец пренебрежительно пожал плечами.

— Ты и не дама, чтобы тебя уговаривать. Чего ты вообще ломаешься? Для тебя эта… Матрена совершенно безопасна, даже язык не сломаешь — имя вполне произносимое, хоть и поморское. Ездить научишься, можно подумать, это сложней, чем водить машину. А насчет выглядеть — так ты еще большим придурком выглядишь, бегая пешком за Элмаром.

— А хотя бы спросить меня, прежде чем ловить и заклинать эту бедную животину, вы могли?

— Да, но зачем? — с детской непосредственностью округлил глаза Мафей. — Мы и так знали, что ты ответишь. Никакого смысла спрашивать.

Старик решительно заявил, что ему некогда, и исчез в телепорте, предварительно сунув Кангрему в руки уздечку.

— Вы будто сговорились все! — в сердцах воскликнул тот, добавив несколько выразительных, но совершенно бесполезных ругательств. Матрена утешительно лизнула расстроенного хозяина. — Ну вот какая сволочь это придумала?

— Не я, — заверил Диего. — Элмара спроси. Он врать не умеет. И чего тебя надо по полдня уламывать всякий раз, как от тебя что-то требуется?

Мафей неожиданно хихикнул.

— Когда так делал ты, Шеллар это называл «поломаться для приличия».

— Уши побереги, — вмиг ощетинился мистралиец.

Витька заметил, что его намереваются в очередной раз любовно обслюнявить, и почти успешно уклонился.

— Ну что ж, пошли, Матрена… — вздохнул он, напряженно вспоминая, где держит своего скакуна Элмар, и уже с искренним сочувствием потрепал боевую подругу по морде. — Я так понимаю, тебя тоже ни о чем не спросили и даже «поломаться для приличия» не дали возможности…

— Ты бы хоть попробовал проехаться, — посоветовал Диего, на удивление быстро сменив тон.

— Вам тут не цирк с клоунами, — ворчливо отозвался Витька. — Придет Элмар, попрошу его показать, как это делается. Он хотя бы научит как положено. А вам, я смотрю, не терпится полюбоваться, как я падать буду.

Паршивцы переглянулись и пожали плечами с искренним непониманием.

— А чего падать-то?

— И этот чертов истребитель пылесосов еще спрашивает!

— Да пылесос-то тут при чем? — обиделся мистралиец.

— Вот именно при том! Вспомни, как ты учился пользоваться карточкой, искал в ванной кран, сломал туалетный бачок, шарахался от трамваев, жрал сухие балабухи и зарезал тот несчастный пылесос! И уясни, что мне с этой Матреной предстоит то же самое!

Диего упрямо набычился и, чудом подавив распиравшее его желание наорать на бестактного товарища матом, твердо сказал:

— Я научился. И ты научишься. И не говори, будто ты боишься разок-другой ушибиться в процессе. Кому-кому, но мне уж точно не стоит. Потому что я тоже много чему учился и предостаточно шишек на этом набил, но никогда не боялся набить новых.

— Да не шишки меня волнуют! — в сердцах воскликнул Витька. — А то, что я опять полным идиотом буду выглядеть!

Мафей вдруг мрачно ухмыльнулся.

— Выпасть из седла все же не настолько глупо, как превратиться в говорящего цыпленка.

Поняв, что ни малейшего сочувствия к своим проблемам он здесь не найдет, Кангрем махнул рукой и, в очередной раз успешно уклонившись от слюнявого синего языка, потащил новое приобретение на тренировочную площадку, где, по его расчетам, должен был находиться Элмар.