Глава 17
На волне невесомости
Лина вырвалась из чужого воспоминания как утопающий из-под толщи воды. Ее знобило, сердце бешено рвалось под обжигающим ураганом эмоций Алексея. Нестерпимая боль и чувство вины. Не спас!
– Я… Я даже не знаю, живы ли они.
Голос Алексея звучал как-то надорванно, хрипло, отчаянно. И Лина вдруг поняла, что он держится на грани. Его надо отвлечь. Срочно! Сейчас, пока не поздно. Утешать бессмысленно. Ей самой обычно помогала хорошая оплеуха. Но нет, она не будет его бить. Больше никогда. Никогда в жизни. Есть другой способ. Ну же!
Девушка обхватила ладонями его лицо и прижалась к губам. Алексей вздрогнул, замер, но отстраниться не попытался. Тогда она снова его поцеловала – горячо, нежно, отчаянно.
И на этот раз губы Алексея ответили ей.
Никогда в жизни Лина не просыпалась с таким ощущением…
Таким… она поискала слово… таким странным? Живым. С ощущением какой-то летящей, прозрачно-чистой, светлой радости. И живое тепло рядом, и ровное биение другого сердца – то, что раньше она едва терпела, теперь было удивительно нужным, просто необходимым и… прекрасным.
Что-то изменилось в мире.
Или в ней.
Девушка беззвучно повернула голову и всмотрелась в тонкое лицо спящего Алексея.
Спокойное лицо.
Лина закрыла глаза, чтобы запомнить его таким: без тревоги, без печати усталости, без боли. Как же тебе досталось, парень!
Он ведь младше ее, а между красивыми темными бровями уже легла морщинка… Девушке вдруг нестерпимо захотелось разгладить ее, потрогать шелковистую бровь, погладить густые каштановые волосы, в которых словно запутались мерцающие искры. Вспомнилось, как она остригла ему волосы, чтобы вылечить ожоги. Волосы отросли. Если бы так же легко исчезли другие следы – на теле и в душе…
Алексей, кажется, почувствовал ее взгляд.
Он шевельнулся, брови беспокойно дернулись. Лина затаила дыхание, гадая, как он на нее сейчас посмотрит. Что скажет? Может… И тут изумрудные глаза раскрылись…
И Лина невольно улыбнулась при виде забавной смены выражений на его лице. Сначала сквозь туман сна проступила неясная, смутная, но очччень довольная улыбка, от которой сердце феникса подпрыгнуло и кувыркнулось, точно котенок, играющий с бабочкой.
Потом темные ресницы ошеломленно взлетели вверх, в глазах промелькнула растерянность, почти паника, а чуть припухшие губы удивленно приоткрылись. Ну просто мальчишка-первоклассник, которого застукали за преждевременной распаковкой подарка на Рождество!
И, наконец, алая краска смущения жаркой волной окатила его лицо.
Ну, в общем, чего-то такого она и ожидала. Примерно. Чего не ожидала – что сама смутится в ответ.
Суккуб-недоучка… Ведь покраснела, как… как хамелеон, угодивший в винную лужицу!
Несколько секунд они просто таращились друг на друга, точно подростки, собирающиеся первый раз поцеловаться.
Первым, как ни странно, обрел дар речи именно Алекс.
– Э-э-э… привет, – выдал он хрипловатым от смущения голосом.
– Привет, – отозвалась Лина, постепенно обретая присутствие духа. Интересно, а у нее уши такие же огненные?
Алекс неловко хлопнул ресницами, глядя как-то искоса, словно борясь с желанием опустить глаза:
– Ты как?
– Я?! – изумилась девушка.
– Ну… э… ты выспалась?
– Что-что? – Лина с трудом сдерживала смех. Выспалась?! Ну Алекс!
Заметив ее неуместное веселье, юноша окончательно стушевался.
– Я хотел… ну, в общем, я не очень знаю, что говорят… э… когда… – Он запутался и умолк.
Та-а-ак… Лина недоуменно уставилась на подопечного. Если она правильно поняла… Нет, ну настанет когда-нибудь конец его сюрпризам?
– Алекс Соловьев! Я что, должна поверить, что это у тебя первый раз?
Зеленые глаза почему-то виновато прикрылись ресницами… и вдруг из-под ресниц сверкнула непередаваемо озорная искра с крошечной такой капелькой неуверенности.
– Ну… вообще-то второй.
Лина воззрилась на него почище Беатрисы. В двадцать с лишним лет?! С такой внешностью, с такой харизмой?! Невероятную, сказочную нежность этой ночи Лина будет хранить в памяти до конца жизни. Как сокровище… Как Бреннис хранит его песню… Да что же это, а? Как это?
Алексей, стесняясь, поежился под ее взглядом:
– Что?
– С ума сойти! – проговорила девушка на выдохе. – Что же будет, когда ты наберешься опыта?..
– А что?
Лина покрутила головой, но все-таки не удержалась:
– Ну знаешь, Алексей, если у тебя когда-нибудь будут проблемы с девушками, то, наверное, только одна: как отгонять лишних.
Он удивленно повел бровью и улыбнулся – быстрой летучей улыбкой, с той самой озорной искоркой.
– Правда?
– Ага, – кивнула Лина, одновременно пытаясь решить очень важную проблему: как удержать свое несчастное сердце от ме-э-эдленного таяния. Удивительна была на его лице эта счастливая, лукаво-дразнящая улыбка.
– Как же так вышло? – Нет, в нормальном состоянии она бы никогда не задала ему такого хамского вопроса. Да и вообще, если подумать, то подробности чужой интимной жизни ее всегда волновали примерно как василиска – камень. То есть никак. И в разумном виде она бы… Так то в разумном! А так… Алексей, правда, и не подумал обижаться. Даже подмигнул:
– Ну как-то все было не до этого.
– С ума сойти…
– Так плохо? – с трагическим видом вопросил юный нахал. – Ай-я-яй. Я исправлюсь, честное слово! Если мне дадут хоть один шанс…
Его чуткие пальцы тихонько поправили прядку волос у ее виска. Легко, словно крыло бабочки, коснулись щеки. И феникс поняла, что это такое – невесомость…
– Ну знаешь… – шепнула Лина, придвигаясь поближе на волне этой невесомости, – в любом деле нужна практика… Алексей, а ты не врешь?
– Нет. Правда, второй… Или третий. – Алексей вдруг помрачнел и отстранился. – Как считать.
– Стоп-стоп, что значит – как считать?
Юноша неловко повел плечом, явно жалея о сказанном.
– А ну выкладывай.
Он отвел глаза.
– Ну… я ведь говорил тебе о парочке валькирий? Они явились ко мне в камеру сразу после одного разговора с Вадимом.
Он как-то странно оглядел развороченную постель. Недоверчиво и почему-то виновато.
– Думал, до конца жизни буду от женщин шарахаться. Если выживу, конечно.
Лина припомнила, как он дергался от ее прикосновений… Ну ты сволочь, Вадим…
– Валькирии вообще-то не такие, – тихо сказал Алексей, как никогда напоминая ангела. Со сломанными крыльями. – Я их раньше знал…
– Забудь, – попросила-приказала молодая женщина. – Вот не было того второго раза. Второй был сегодня. А третий…
Прядка черных волос пощекотала Алексею нос – он улыбнулся – и скользнула по шее.
– Третий будет сейчас, – пообещала девушка-феникс, и через минуту они забыли о валькириях. И о Вадиме. И вообще…
«Лина, ну ты и влипла!»
Нет, вообще-то она все сделала правильно. Старый, проверенный, даже рекомендованный способ отвлечения объекта сработал, и очень даже эффективно.
Ее встревожила собственная реакция.
Непонятно! Ну она, конечно, не Триш, но ведь и не девственница! Во всяком случае, ей было с кем сравнивать… И она совершенно точно никогда не испытывала таких эмоций. Феникс с сердцем-бабочкой?
«Лина-а-а… Ты что, влюбилась? Влюбилась в объект? В чокнутого ангела с дурацкой привычкой к самопожертвованию?
Ага…
Ой, как непрофессионально.
Только, кажется, мне уже все равно…»
«Мама была бы недовольна», – толкнулась в сознание привычная мысль.
Плевать.
Триш покрутила бы пальцем у виска.
«Это моя жизнь. Мне решать!»
«Тебе нельзя в него влюбляться… это плохо кончится… ты не я, для тебя влюбиться – значит отдать сердце целиком…»
«Поздно, Триш. Оно уже у него.
И мне совсем не страшно…»
