ГЛАВА 5
Просыпалась она медленно, мучительно медленно. И, даже с трудом прогнав из сознания путаную двойственность сна – стеклянную ясность и полную несуразицу в одно и то же время, Лойнна не сумела понять, что ее разбудило.
Темнота обычная, даже не абсолютная: вот белеет край одеяла, чуть более светлым контуром видится край полога их палатки… Какой-нибудь крик или стук? Церхада рядом не было – это она ощущала, даже не оглядываясь, – а больше быть здесь некому. Да и звуконепроницаемый купол он наверняка оставил, прежде чем уйти.
Ну-ка проверим… А, дьявол! Острая боль прошила оба виска, голова запылала нестерпимым жаром. Зараза!
Так, тихо, Лойнна, спокойно… Не колдовать. Колдовать тебе сейчас противопоказано под страхом смерти. Да и двигаться, признаться, тоже, но, выбирая из двух зол меньшее…
Она медленно, преодолевая саму себя, протянула руку за фужером на прикроватной тумбочке. Да, так и есть – сильно разбавленное водой красное вино. Ничего больше она в таком состоянии пить не может, и кое-кто это отлично знает…
Эх, Церхад, твою бы заботу – да для того, что ее достойно. А не для нее, ведьмы без роду и племени, без энергетического резерва и чувства меры…
За окном грозно полыхнуло зарево молнии, синеватой вспышкой осветив всю комнату и на мгновение ослепив Лойнну.
Секунда… Две… Десять… Пятнадцать…
Если она ничего не путает, то обычно между молнией и громом проходит не больше девяти секунд, и, раз она ничего не слышала, значит, звуконепроницаемый купол все же стоит…
И тут Лойнна вдруг с какой-то неестественной ясностью и уверенностью, какая бывает только в глубоком сне или в первые несколько мгновений после пробуждения, поняла, что ее разбудило.
Тревога. Вкрадчиво, но неотступно нарастающая внутри и с каждой новой вспышкой молнии поднимающаяся в груди приступом почти физической боли, от которой хочется не то закричать, не то разрыдаться…
Церхад?
«Церхад!!!»
«Что, Лойлинне? – с готовностью отозвался в ее сознании далекий, бесплотный, нечеловеческий, но такой родной и до слез знакомый голос. – Почему ты не спишь? Что-то случилось?»
«Не знаю. – Тревога и не подумала раствориться в звучании его голоса, напротив, нахлынула с новой силой. А пытаться лгать при ментальном разговоре, тем паче лгать ему, – заведомо гиблое дело. – Мне страшно, Церхад».
«Это предчувствие? – К ее интуиции маг всегда относился с предельным вниманием. – Или нет?»
«Я не знаю, – бессильно повторила Лойнна. – Просто… страшно и все. Ощущение. С вами там все в порядке?»
«С нами? – Церхад помедлил с ответом. – Конечно, все в порядке».
«Прекрати мне лгать!»
«А я и не лгу, Лойлинне. Все в порядке настолько, насколько это возможно, учитывая, где мы находимся. И если вот эта тварюшка сейчас не сделает из меня свой неурочный ужин, то мы вернемся к нашему диспуту, хорошо?»
«Дай мне визуальный контакт!» – решительно потребовала Лойнна.
«Зачем, Лойлинне?»
«Не трать время на разговоры, Церхад. Просто проведи контакт и занимайся своим лабиринтником. Или я сделаю это сама».
«Наглый шантаж», – тяжело вздохнул маг, но картинка, которую он видел, все же вспыхнула в ее сознании.
Так, а теперь – вцепиться в простыни до боли в пальцах. Потому что иначе оставить хоть какую-то грань между двумя столь привычными к слиянию сознаниями невозможно: ее глаза видят сейчас его глазами, а его движения кажутся собственными, и клинок, порхающий в его руке, словно продолжение ее ладони… Но пока она ощущает СВОЮ боль, она в состоянии разорвать контакт, а иначе… Ладно, не будем о грустном.
О боги!
Лабиринтники – ладно, пусть тагры – были всюду. Они просто кишели, обступив Церхада со всех сторон. Да и не только Церхада: все маги и Всадники, сколько было видно, сражались в таких же нечеловеческих условиях.
«О, дьявол, Церхад, что это такое?!»
«Лабиринтики».
«Хватит издеваться! Откуда их там столько?!»
«Почем я знаю? – раздраженно отозвался маг. – Размножаются, как кролики»
«Это невозможно. У нежити скорость размножения самая низкая из всех условно живых чудовищ. Требуется как минимум месяц для появления новых особей».
«Скажи это им! Впрочем, ладно, то, что их много, это еще не самое страшное»
«А что еще хуже?»
«Хм… Лойнна, а ты уверена, что убила того тагра?»
«Конечно. Почему ты спрашиваешь?»
«Потому что эти… как бы поточнее выразиться… не убиваются!»
Словно в подтверждение своих же слов, Церхад наконец сподобился вогнать меч в шею одного из таг-ров – и тот со злобным шипением отполз назад… чтобы вновь броситься в бой через несколько мгновений…
Трать-тарарать! Даже достойных слов в ведьминском лексиконе не найти!
«Церхад, это магия».
«Как это я сам не догадался? Может, заодно подскажешь, что делать?»
«Выводить людей. Какой смысл оставаться там? Эти твари вас измотают и убьют, словно младенцев!»
«Нельзя, Лойлинне».
«Да почему?! Принцип дурацкого воинского патриотизма? Положим жизнь ни за что, но не отступимся?! Церхад, хорош дурить!»
«Не ругайся, Лойнна. Видишь руны на стенах?»
«Ну вижу, и что?.. Ой!»
«Вот-вот. Они срабатывают только на присутствие людей или магов в этом клятом лабиринте. А значит, выйдем мы отсюда, и можно годами гадать на кофейной гуще, кто тот сволочной маг, что подпитывает этих тварюг энергией».
«А так вы что выигрываете?»
«Там, наверху, у одного из наших магов остался ученик, вот он и дал ему спецзадание разобраться, какая зараза сейчас колдует где-то неподалеку».
«Думаешь, ученик справится?! Семиматричное заклятие!»
«Маг говорит, что энергии у него хоть отбавляй. В теории, конечно, не силен, но с таким резервом количество попыток у парня почти неограниченно».
«Оно ограничено временем, которое вы еще сможете там сражаться! Об этом твой маг его предупредил?!»
«Зачем лишний раз трепать тонкие детские нервы? Тем более что это все равно наш единственный шанс. Будем надеяться, что хоть чего-то этот его ученик стоит».
«Ну что ж, надейтесь… На чудо».
«А ты?»
«А я пошла его устраивать!»
«Каким образом, Лойлинне?»
«Подкую мальчика в теории. Добровольная помощь подрастающему поколению».
«Лойлинне, ты не можешь! Не смей! Ты больна!»
«Ага. Больна. С детства и на всю голову. Держитесь там, Церхад!»
Встать.
Дьявол, как же она в такие моменты ненавидела свою ауру, чуть расширенную в сравнении с человеческой. Вечный бич психомагов. И верный отличительный признак. Если перед вами маг с огромным энергетическим потенциалом, даже не сомневайтесь – к психомагии он имеет не большее отношение, чем мечник к бисерному плетению. Ибо обладающие такой силой чародеи с малых лет плевать хотели на свое окружение, люди для них так, разменные монеты.
Иное дело так называемые слабые маги, те, которые обладают способностью преобразовывать энергию, но ее самой в них настолько мало, что открывают (а точнее, осознают в самих себе) это умение они чрезвычайно поздно. И до этого времени вынуждены считаться с людьми, хотя и ощущают себя не совсем на них похожими. Приспосабливаются, привыкают, адаптируются, находят те тонкие, но верные ниточки, натяжение которых позволяет им без хлопот манипулировать своим окружением, – и в одно мгновение вдруг понимают, что это уже что-то большее, чем просто техника.
Вот так и рождаются психомаги…
Встать.
Хотя мало кто, даже среди чародеев, вообще знает об их существовании. Для всех они просто слабые маги. И никто и не думает считать эту слабость недостатком: давно известно, что в битве самоуверенного наглеца с невероятным потенциалом и слабого мага, с ювелирной точностью знающего, где предел его возможностей, побеждает всегда второй…
Сами же психомаги никогда не афишировали себя. Ну маг и маг. А что из людей он может веревки вить – так на то харизма и дана, вспомните хоть ту же Альмиру III: захватила трон, не имея на оный никаких прав, а народ мало того что бунта не поднял, чуть ли не боготворил эту тираншу, сократившую население собственного королевства почти вдвое.
Ведь узнай люди, что вообще существуют на свете такие уникумы, способные подчинить одним взглядом, и магов сжигали бы при малейшем подозрении в использовании психомагии. Ибо нет для человека страха сильнее, чем страх перед потерей собственных – пусть и весьма иллюзорных – воли и индивидуальности.
Встать.
Лойнна бессильно откинулась на подушку. Дьявол, да как же можно было так уработаться?!
Энергетический голод – худшее, что только может случиться с магом.
Представьте себе ситуацию: два своих законных выходных вы убиваете на бессмысленную зубрежку какой-нибудь абсолютно никому не нужной ерунды. Да хоть бы и генетической классификации нежити – есть такая дрянь в старых фолиантах: больше двух сотен видов, с полсотни групп и десяток макросемей. И, главное, логики никакой! А наутро в понедельник приходите сдавать зачет, берете билет и понимаете, что вы не помните НИЧЕГО. И два угробленных выходных прошли зря, и зачет не сдан, и еще следующие семь вечеров придется ухлопать на ту же бессмысленную дрянь…
И вот в таком состоянии вы идете домой пешком, чтобы не разреветься в автобусе. На улице сыро, темно, мерзко, летит мокрый снег, до дома вы добираетесь уже с температурой, злобно огрызаетесь на стандартный вопрос: «Как дела?», залпом выпиваете три таблетки – и сбиваете свою температуру под тридцать пять…
И вот тогда, сидя в кресле с такой слабостью, что вы не состоянии даже поднять руку, зато готовы разрыдаться в любой момент, вы поймете, что такое энергетический голод…
Встать.
Как и всякий психомаг, Лойнна была непобедима среди толпы и бессильна в пустой комнате. Как воин или как обычный маг она была почти ничем, собственной ауры не хватало даже на десяток шаровых молний. Вот потому Церхад всегда и обвешивал ее гроздьями всевозможных амулетов и талисманов с заранее напитанными силой заклинаниями: не отбиться – так хоть телепортироваться куда подальше.
Церхад… Там, где-то бесконечно далеко, в лабиринтах, кишащих бессмертной нежитью…
Встать!
