Глава седьмая
А краник просто открывался

Они ушли, а я остался. И не с кем-нибудь, а с Иром, который уже успел основательно завести «колокольчиков», пока те в коридоре ждали окончания моей беседы с родителями. Как Иля посмотрела, проходя мимо на свое привычное место! У меня по спине аж мурашки поползли. Зато до неприличия довольный жизнью Ир не вызвал ничего, кроме зубовного скрежета.

– Ну как успехи? – весело спросил он, подходя.

А я подумал, что со всеми этими волнениями вполне могу снова сорваться, потому и встряхнул головой, как угодившая под дождь собачонка. Мерцающий, стоит отдать ему должное, тут же насторожился, но, прежде чем он успел что-то сказать, я обратился к Иле:

– Да ладно тебе дуться, все же уже давно утряслось…

– Давно? – зашипела в мою сторону темная и царственно опустилась на то место, на котором еще совсем недавно сидела ее мать. Тут-то я и зацепился взглядом за пустой соседний стул. Хотел спросить, но не успел.

– А чувствуешь ты себя как? – вопросил Ир, поднимая руку явно для того, чтобы пощупать мой лоб. Пришлось отшатнуться и оттолкнуть его ладонь. Мерцающий нахмурился. Помедлив мгновение, я скорчил виноватую мину. Все же ссориться с ним сейчас не хотелось. И без того нервы ни к черту, не хватало еще их из-за пустяков себе трепать.

– Все хорошо. Просто замечательно. Взрослые отправились осаждать Карла, а Софи торжественно повелела мне ознакомить вас всех с нашими планами на вечер. – Я улыбнулся, по крайней мере честно попытался это сделать.

Вот только, как оказалось, Ира было не так-то просто провести.

– Софи – это мама Инги? – осторожно уточнил Фа со своего места.

– Ага. – Теперь улыбка далась мне куда легче. Все-таки Первая Леди Темного королевства – это нечто. Никогда бы не подумал, что она может оказаться такой. – Софи, – сказал я, – сокращенно от Софии. А София в переводе с древнегреческого, насколько я знаю, «мудрость».

– О! – прокатился по классу изумленный вздох.

– А ты ей об этом сказал? – тут же уточнила Иля.

– Не-а. Но она и не спрашивала.

– Но ты хоть как положено ее принял? – неожиданно накинулся на меня Ир, и я в первый момент честно не понял, о чем это он.

Судя по всему, мерцающий и сам обо всем догадался по моему лицу. Закатил глаза и менторским тоном принялся вещать:

– Думал бы хоть иногда. Твое собрание посетила глава соседнего государства. Считай, император для темных, то есть императрица, и…

А что я мог ему на это сказать?

– Ой! – вырвалось у меня.

– Что, все так плохо? – тихо уточнил со своего места Алый, успевший, как и остальные, сменить спортивную форму на обычный костюм.

– Ну, – замялся я, лихорадочно соображая, когда леди Рим-Доль потребует меня, живого и еще трепыхающегося, на ужин в качестве главного блюда. – Она вошла, попросила представить ей остальных, но таким тоном, что мне не понравилось, и я…

– Не понравилось? – ласково-ласково переспросила Иля.

– Я труп, да?

– Почему? На мой взгляд, для трупа ты подозрительно свеж и разговорчив, – пропела темная.

Мне захотелось ее стукнуть. Поэтому я попытался хоть как-то себя оправдать.

– Но ведь никто меня не одернул! Ни она, ни другие!

– Ну да, конечно, – криво хмыкнул на это Том. – Рассказать, как все было? – После этих его слов мне первым делом захотелось выпрыгнуть в окно, а уж потом пришла мысль, что спрятаться можно и менее экстремальным способом. Эх, жаль, что мелиорация класса находилась на начальной стадии, и даже цветочками преображенное помещение не баловало, хотя, по Умкиной задумке, когда-нибудь тут будут шелестеть листвой деревья, может, и не очень большие, зато красивые… эх!

А Том тем временем продолжил:

– Надо думать, ты леди даже сесть не предложил? Ну так вот, мой батяня политикой никогда не интересовался, да и сам понимаешь, какие из нас с ним аристократы, поэтому он бы не дотек до чего-нибудь подобного, зато папа Ульки совсем другое дело, но от твоей наглости, я просто уверен, он так опешил, что с ходу не придумал, что сказать. То же самое эльфы. Хотя они могли бы и сориентироваться. Насколько знаю тебя, вы тут с этими темными красотками обсуждали нечто настолько занимательное, что о том, что она первая леди и все такое, благополучно забылось, я прав? – самодовольно уточнил он.

А что мне оставалось? Только кивнуть ему и испустить тяжелый, виноватый вздох. Но месть была сладка. О да! Потому что в одно мгновение, нацепив на лицо хитрую ухмылочку, я заявил:

– Насколько оно там было занимательным, вам решать. – Разумеется, мои ушастики и все остальные за компанию с ними одинаково навострили уши, и я наконец сказал: – Предложил им озаботиться вашим совместным отдыхом.

Ох, что тут началось. Заговорили все и сразу, но мне был слышен только Ир, который стоял ближе всех. К тому же он еще и за шиворот меня схватил и даже встряхнул как следует. У меня от неожиданности зубы клацнули. Так что пришлось его от себя отцеплять и под вытаращенными взглядами «колокольчиков» подробно разъяснять суть идеи. Понравилось ли им? О! Не то слово. Я думал, что живым после этого объявления из класса уже не выйду. Они ведь как начали обсуждать что да как, да к кому бы им поехать, да что каждый из них мог бы у себя дома показать остальным, да чему бы смог научить, да с кем познакомить… В общем, пришлось срочно, хоть и со скрипом, брать бразды правления в свои руки и сообщать ребятам, что ни к темным, ни к светлым мы не поедем. На родительском собрании было решено выбрать нейтральную территорию. Тут и выяснилось, почему я отказался от приглашения Рутберга-старшего. Дальше началось форменное безобразие.

Да-да, я, совершенно не подумав, прямо сказал Тому, что для них с отцом изобрел специальную методу, которую условно можно обозвать «аренотерапия»… Разумеется, все тут же просекли, о чем речь. И вот тогда началась полная свистопляска. Ир рычал мне на ухо, что вообще-то бои на арене – это запрещенное развлечение, а я тут, понимаешь ли, их откровенно пропагандирую. Том и Улька с маньяческим блеском в глазах рвались в бой прямо сейчас. Иля их морально поддерживала и открыто заявила, что хочет посмотреть на мать и тетку в бою. Кар с затаенной тоской глядел на Лию, словно опасался, что она может его не пустить на это чисто мужское развлечение. Но девушка быстро поняла подоплеку и во всеуслышание объявила, что сама, разумеется, не пойдет, так как не любит подобные зрелища, но кто она такая, чтобы запрещать своему мужчине получать от жизни удовольствие? Иля, правда, тут же одарила ее неодобрительным взглядом. Ну еще бы! У темных ведь принято регулярно прижимать мужиков к ногтю. Но Лия посмотрела в ответ твердо и решительно, а потом повернулась к Кару, быстро, смущаясь и краснея, клюнула в щеку ошалевшего от такого счастья темного и, заглянув ему в глаза, полушепотом спросила, придет ли он потом к ней… ну после… Тут даже я покраснел. Вроде как подсматриваешь за чем-то личным и не предназначенным для чужих глаз. Так что Кар правильно сделал, что схватил девчонку в охапку и вместе с ней исчез в поспешно открытом портале.

Именно после их исчезновения я наконец смог задать Иру интересующий меня вопрос:

– Слушай, а куда это наша Ника делась? Вы ее что, так и не приняли? Прогнали, да? – Последнее я уточнил уже у Или.

Темная изумленно воззрилась на мерцающего, а тот с кривой ухмылкой ответил:

– Не-а. Просто я отправил ее, как ты говоришь, с партзаданием.

– Э? – В этот момент моя собственная пятая точка почувствовала, что сейчас придет белый и пушистый песец. – Ир? – холодея внутри, протянул я с вопросительной интонацией.

И эта мерцающая сволочь с голливудской улыбкой на лучащемся самодовольством лице объявила:

– Она выгуливает родителей Гарри и Фа. – И легкомысленным тоном продолжил. – Просто я подумал, что такой матч будет первым и поэтому единственным в своем роде, как они такое пропустят, раз уж все равно оказались поблизости? Я мог бы и сам их курировать, но, после того как Карл узнал обо мне, мое отсутствие бросилось бы в глаза, и не только тебе, как понимаешь.

– Но почему ты ничего не сказал?! – схватившись за голову, вскричал я, злясь и негодуя на Ира скорее по инерции, чем всерьез. Но тот, судя по изменившемуся выражению лица, которое вдруг стало холодным и отстраненным, решил вспомнить, с чего у нас с ним все начиналось. Поэтому его ответ в тот момент не был для меня неожиданностью.

– А с какой стати я должен перед тобой отчитываться?

У меня что-то оборвалось внутри, когда я встретился с ним взглядом. Руки сами по себе повисли вдоль тела. Я смотрел на Ира и недоумевал, из-за чего он вдруг стал таким холодным. Ведь не сказал ему, что он идиот и что… И тут на весь класс прозвучал не гневный возглас, а почти рык. Вдвойне удивительно, что сорвался он с губ девушки. Правда, если вспомнить, что эта юная леди у нас являлась не кем-нибудь, а выверной, думаю, удивляться не стоит.

– Ир-р-р-р-р!

Мерцающий, стоящий напротив меня, вздрогнул всем телом. Я человек, поэтому всякие там ультразвуки и прочие штуки воспринимаю плохо, это известный факт, но, судя по всему, у мерцающих, да и у других рас этого мира, слуховой диапазон был куда шире, поэтому Ирирган так бурно отреагировал на раздавшийся возглас.

Мы с Иром почти синхронно повернули головы к Гарри. А та сказала, обращаясь к приятелю и словно не видя меня:

– Ты делаешь больно, Ир. Зачем? Андрей ведь такого себе не позволяет.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно быстро нашелся Ир.

А я, услышав эту его фразу, как последний дурак, принялся перебирать в голове все те моменты, в которые мог его хоть как-то обидеть.

– Он тебя не обижает, – упрямо повторила Гарри.

Ир помедлил. И совсем уж неожиданно согласился. А я почувствовал, как камень свалился с души. И когда это он успел там появиться?

– Ты права, не обижает. – Мерцающий повернулся ко мне. Я, все еще слегка пришибленный только что услышанным, уставился на приятеля, не понимая, чего еще от него ждать. А тот шагнул ко мне и сказал, заглядывая в глаза:

– Я хотел как лучше. И убежден, что они тоже имеют право, пусть и инкогнито, присутствовать на этом празднике жизни.

– И ты гарантируешь, что Ника поможет им не раскрыть себя?

– Да. Гарантирую. Мы, мерцающие, хорошо знаем, по каким признакам можно определить чужое притворство, поэтому она сможет вовремя указать им на недочеты и, надеюсь, затормозить процесс развоплощения. Я сам обучил Нику нескольким полезным заклинаниям.

– Ну раз сам… – протянул я и, удивив самого себя, улыбнулся.

Ир улыбнулся в ответ и легко отступил назад. И тут подал голос Машка:

– Андрей, а я? Как же я и…

– Наниса. – А вот закончил за него уже Алый, и не просто назвал имя Машкиной жены, а буквально выплюнул оное.

– Ну что я могу тебе сказать, – начал, взъерошив обеими руками волосы на затылке и посмотрев исподлобья на Илю. – Леди Дома Вик-Холь очень не хотят тебя терять.

– Намекаешь на то, что меня не отпустят даже после совершеннолетия? – тихо-тихо, но пугающе холодно уточнил он. Я не узнал в тот момент вечно озорного и показушно легкомысленного Машку. Да, крепко ему в этой жизни досталось. И как он только умудрялся раньше это от всех скрывать?

– Я думаю, что после этой ночи ты сам не захочешь уходить. По крайней мере, как мне дала понять Варя, они попытаются создать для тебя все условия.

– Что это значит? – вместо темного хмуро осведомился Алый.

– Тебе нужно поговорить с отцом. До того как он слиняет на арену, – с нажимом произнес я.

Светлый подобрался. Посмотрел на Машку, взгляды пересеклись, подозрительно замерли, но Машмул отвернулся первым и глянул на меня:

– Что ты посоветуешь?

– Самому поговорить с женой и держать ушки на макушке.

Помедлив секунду, Машка вдруг задорно улыбнулся. И обратился уже не ко мне, а к Иле:

– Это ты все устроила, да?

– Она дочку с собой привезла, – обернувшись, вдруг сказала та. – И ждет тебя в беседке Шурх-Шурх.

Машка побледнел.

– Андрей… – Он поднял на меня глаза и медленно встал. Вопрос, можно ли ему уйти, остался невысказанным.

– Конечно. Я не держу, – попытался ободряюще улыбнуться. Правда, как подозревал, получилось у меня не очень.

А Машку к тому же еще и Алый за руку схватил, привлекая к себе внимание. Темный опустил взгляд на светлого. Тот смотрел на него так, словно хотел что-то сказать, но не решался. И тогда Машмул сам быстро склонился к нему и что-то прошептал на ухо. Разумеется, я не услышал что. И все же Алый отпустил его, и темный растворился в сверкающих искрах ученического портала. Светлый остался.

– Все хорошо? – спросил у него.

Алый медленно кивнул, словно все еще был оглушен услышанным от темного. Мне, конечно, стало безумно любопытно, но спрашивать напрямую я не решился. Бывают моменты, когда лучше не лезть в душу к другому. Думаю, этот был как раз из них.

А потом Ир потащил меня к Карлу, объявив ребятам, что теперь мы встретимся только на ужине. Если честно, то я сначала удивился – какой ужин? День на дворе! Потом понял, что да, время уже близится к концу дня, несмотря на местные тридцатидвухчасовые сутки, потому что мы ведь не только в футбол сыграли, но и после него не сразу пошли на собрание. Да и теперь еще с «колокольчиками» успели пообщаться. А второй моей мыслью было: «А есть-то и не хочется совсем!» Я понимал, что это нервное. Что такими темпами запросто могу свалиться, как со мной было после первой встречи с Лукерьей, и все же мысли о еде вызывали стойкое отвращение. Бывает же такое! На фоне того, как у них тут вкусно готовят, никогда бы не подумал, что смогу испытать нечто подобное.

Пока размышлял об этом, мы с Иром вошли в приемную ректора, и вот тогда из-за обычно пустующего секретарского стола нам навстречу поднялся какой-то подозрительно заросший тип. Мне под взглядом его черных глаз стало не по себе. Правда, Ир повел себя с ним так, словно они были давно знакомы. Радости по поводу явления этого полумонстра секретарь явно не испытывал. Но когда мерцающий назвал его по имени, я наконец понял, кто это такой.

Темно-красного, почти винного цвета борода, руки как лапы, волосатые и мощные, причем волоски на них того же нездорового, на мой взгляд, вида. Не мог же он их по всему телу перекрасить, в конце-то концов. Но у меня в мозгу четко засело, что в природе таких красных волос у людей не бывает. Хотя если вспомнить Брасика…

Но с другой стороны, светлый командор внешне полный эльф, эльфячее не бывает, и это как-то примиряло меня с цветом его шевелюры, а тут нормальный такой мужик, только волосатый очень. Так еще к тому же и рукава куртки из темно-коричневой кожи у него были закатаны до локтей, обнажая те самые волосатые руки. В общем, своим внешним видом он меня поразил.

Но все стало на свои места, когда Ир, перебросившись с незнакомцем парой не очень понятных фраз, назвал его Ваславеем. До меня дошло, что он оборотень. Тот самый декан факультета маготворчества и чего-то там еще. И тут вспомнилось, что в этом мире эквивалентом белого цвета почему-то являлся красный. То есть даже у врачей тут были красные халаты, а не белые, как у нас. И конечно, тут же вспомнил Акелу из «Книги джунглей». Поэтому момент, когда Ир представлял нас друг другу, я благополучно прохлопал ушами и ошеломил кинувшегося было ко мне оборотня своим вопросом:

– А вы и когда волк красный? Особая порода или признак родовитости?

– Нет, – быстро придя в себя, пробасил Славик, как я прозвал его, – я не волк, я вывурон.

– Кто? – изумился тут же. Но в этот момент мне на плечо легла рука Ира, и я был вынужден обернуться. Мерцающий молча протянул мне свой переводчик. Так что пришлось снять свой и отдать ему. За нами с интересом следил Славик.

Как только я надел на себя переводчик Ира, мерцающий скомандовал:

– А теперь повтори вслух.

– Что повторить? Вывурон… это?

И тут же у меня перед глазами возник образ красношкурого медведя, как доисторические тигры, саблезубого. Вау! А я и не знал, что у них тут такие зверушки водятся.

– Мишка косолапый по лесу идет… – пробормотал я и покосился на Ира. У него ведь сейчас мой переводчик, значит…

– Да. Похож… – кивнул мерцающий и даже соизволил улыбнуться.

– Так ты наш новый психолог? – задал вопрос оборотень.

Я повернулся к нему. Окинул придирчивым взглядом. Краснобровый мужик выгнул кустистую бровь.

– А можно мне вас Славиком звать, чтобы не путаться?

– Так, значит, студиозы не врут? – секунду помедлив, спросил у меня декан.

– О чем? – тут же поинтересовался Ир из-за плеча.

– Поговаривают, что светлый и темный командоры у нас теперь щеголяют с особыми кличками.

– У нас тут Семифле Рим-Доль с особой, как ты выразился, кличкой расхаживает, так что не капризничай. – Проворковал на это коварный Ир.

Но Славик в ответ на подчеркнуто легкомысленный тон и не думал улыбаться.

– Значит, правда. – Он посмотрел на меня.

– Да. А что, у тебя с этим какие-то проблемы? – А что, он ко мне на «ты», а мне выкать, что ли?

– Не у меня, но у вас скоро будут. – Его тон мне совсем не понравился. Первым ощетинился Ир:

– Что это значит?

А меня словно пыльным мешком по голове треснули, чутье сработало неожиданно сильно.

– Вы из-за драконов, да? – спросил я, прежде чем оскалившийся в ответ на реплику Ира оборотень успел внести свои пять копеек в намечающуюся ссору.

Славик с неприкрытым изумлением уставился на меня.

– Расслабьтесь. – Я шагнул к нему и панибратски похлопал по плечу, хоть и мелькнула паническая мысль, что этот красношкурый меня на раз заломать может. – Я не от оборотней узнал, от дракона.

И, постаравшись побыстрее убрать руку с его плеча, прошагал к двери кабинета. Прежде чем кто-то успел меня остановить, ввалился к ректору без доклада и стука. В общем-то причина для такой наглости у меня, как ни крути, была уважительная. Спину почти одинаковыми взглядами прожигали оборотень и мерцающий, представители не самых приятных рас этого мира.

У Карла собралась вся честная компания – Камю и командоры, благо остальные посетители, если они, конечно, были, куда-то разбежались. Но, судя по взглядам, которыми меня одарили все задержавшиеся в кабинете ректора во главе с Карлом, зря я Славика боялся, это не декан, а они меня будут сейчас на ленточки нарезать. Узнать бы еще за что…

– Вы только полюбуйтесь на него! – зашипел со своего любимого места у окна Барсик, пришедший в себя первым.

– Э? – вырвалось паническое, и я даже попятился, но меня тут же взяли под белые ручки. Ир и, что интересно, Славик. С чего бы такое единодушие?

Карл с подозрительным сочувствием во взгляде улыбнулся и взмахом руки создал еще одно кресло рядом с тем, в котором восседал Камю, закинувший ногу на ногу. Вот в него-то оборотень с мерцающим и впихнули мою тушку. Славик потом так и остался стоять у меня за спиной, а Ир перебрался поближе к ректору, устроился по левую руку от него прямо на краешке стола. То, с каким видом он там уселся, натолкнуло на мысль, что когда-то, до ухода в академку, он частенько так сидел. И Карл терпел? Интересно.

Как ни странно, несмотря на все взгляды, которые достались мне вкупе с весьма говорящим возгласом Барсика, в первую очередь Карл обратился к оборотню:

– Что-то произошло? Андрей и в твоем ведомстве успел наследить?

Признаться, в тот момент я был очень близок к тому, чтобы обидеться. Что значит «успел наследить»? Я ведь не шкодливый кот какой-то. Он сам мне вменил в обязанность налаживать межрасовые контакты и уменьшать межрасовую напряженность любыми способами, какие только сумею придумать. У меня это черным по белому в индивидуальном трудовом договоре записано. Собственно, этим я и занимался все время. А он еще и недовольным остался! Но впасть в пучину отчаяния мне не позволил басовитый голос оборотня, раздавшийся у меня над головой:

– Нет. Еще не успел. Но я пришел из-за братьев Шутц.

– И что с ними? – спросил ректор, а я как раз в этот момент запрокинул голову, чтобы посмотреть на Славика, поэтому заметил, как он бросил взгляд на застывшего в своем кресле Камю.

Да, судя по всему, я еще в приемной правильно угадал его мотивы. Теперь осталось определиться, достоин ли старший Барсик моего, да и вообще нашего, доверия. Именно в этот момент Камю повернулся ко мне и с любопытством всмотрелся в лицо. Я перегнулся через подлокотник кресла к нему, протянул наполовину согнутый мизинец. Славик, уже начавший что-то говорить, заметил мои телодвижения и запнулся. Светлый удивленно выгнул левую бровь, а я максимально доверительно полюбопытствовал:

– Мир?

Камю глянул на мой оттопыренный палец, потом быстро повернулся к Иру:

– Что это значит?

Именно тогда я порадовался, что мой переводчик у мерцающего, значит, тот сумеет объяснить сакральный, если можно так выразиться, смысл данного жеста.

– Если хочешь помириться с ним, протяни ему свой мизинец, – наблюдая за мной с интересом естествоиспытателя, пояснил кардиналу Ир.

– Мы не ссорились, – повернувшись ко мне, объявил во всеуслышание эльф.

– Но и не братались, – весело заметил я. – Значит, я не могу тебе доверять, как твоему брату или Мурке. И значит, пока мы будем беседовать со Славиком, ты пойдешь за дверь, или он подождет в приемной, пока мы тут не закончим и ты не уйдешь.

– Или? – Разумеется, он понял, к чему я клоню.

Широко улыбнувшись, указал глазами на свой мизинец и пошевелил им.

– То есть вопрос доверия? – подозрительно холодно уточнил Камю.

Я кивнул и думать забыл про улыбку.

– И ты считаешь, что этим нелепым жестом…

– Просто сделай это, – вдруг послышался тихий голос Барсика от окна.

Его старший брат тут же обернулся. Диалог их взглядов был недолгим. Повернувшись, Камю решительно протянул мне мизинец. Мы переплели пальцы, но я не стал, как в американских фильмах, торжественно вещать: «Мирись! Мирись! Мирись!» Начал говорить, не отпуская тонкого и длинного, типично эльфийского пальца.

– Славка опасается, что, очумев от благодарности, наши хвостатые братики, фамилию не помню, уж извините, так вот… что они от радости, по поводу того что их оставили в университете, могут растрепать, что у оборотней уже много лет действует договор с драконами о том, что в случае чего они их не сдают. То есть как и некоторые особо одаренные темные леди, оборотни в большинстве своем чуют чешуйчатых, да и не только их.

Мы оба, не сговариваясь, медленно разняли пальцы. Камю перевел взгляд на оборотня, возвышающегося надо мной. Я же так и не решился на того посмотреть, справедливо опасаясь, что увижу в его глазах одно желание – придушить, и не кого-нибудь, а меня. Поэтому ради собственного спокойствия взглянул на Ира с Карлом. Ой! Уж лучше бы я этого не делал.

– Вы чего? – почему-то шепотом спросил у Ира.

Тот закатил глаза к потолку. Ответил мне Карл.

– Мог бы просветить меня раньше, – заметил он с укором.

– Я думал, что обойдусь без вскрытия чужих секретов.

– А с чего вдруг решил их вскрывать? – гневно зарычал у меня над головой Славик.

– Ваши мальчики, – ответил я, – ты ведь не просто так сюда пришел, вот и я не просто так открылся.

– И что теперь? – вопросил он, но, судя по интонации, не у меня, а, скорей всего, у Камю. Ну да, из всех присутствующих он у нас был самым высокопоставленным.

– Я так понимаю, за раскрытие такой тайны оборотня как минимум изгоняют из стаи? – осторожно уточнил светлый эльф.

– Убивают свои же, – припечатал Славик. Я поежился и, только когда эльф спросил, понял, к чему он клонит.

– Тебе оборотни сказали?

– Нет. Дракон, – не моргнув глазом выпалил я, смело встретившись взглядом с кардиналом.

– Ты ведь еще не покидал стен университета?

– Почему? Мне ребята как-то устроили экскурсию по Холёбаску.

– То есть там?

– Нет. Здесь. Она учится в моем классе. – Я все же посмотрел на оборотня. – Правда?

– Да, – с каменным лицом выдавил из себя тот.

– За это время Иля обнаружила среди студентов еще двоих, – неожиданно вставил Ир и, повернувшись к Карлу, продолжил: – Поэтому я и сказал тебе, что ей он нужнее. Если буду направо и налево всех просвечивать, кто-то может что-то заподозрить только по изменению общего энергетического фона, но рядом с Темными Владычицами уровня нашей Или такое возмущение присутствует всегда, это общеизвестный факт.

– Кто он? – влез со своим вопросом хмурый, как туча, Камю. Я уже пять раз пожалел, что рискнул ему открыться. Ну вот не может постоянно так везти, как мне везло все это время. И что теперь будет?

– Не кто, – пояснил эльфу Ир, – а что. В своей научной работе я ищу маготехнический эквивалент Камням истинного зрения, которые, как могу тебя заверить, довольно часто дают осечки, позволяя попасть в университет тем, кого здесь никто не ждет.

– То есть твоя основная цель – избавиться от нелегалов?

– Напротив, добиться пересмотра списка запрещенных рас, представители которых уже несколько поколений учатся здесь негласно. Но ведь только единицам хватает наглости и сил просочиться тайком… а сколько талантов так и остается за бортом?

– И ты отдал такое изобретение темной?! – От возмущения у Камю даже уши покраснели.

Я, признаться, растерялся. Ир тоже.

– Ну да. А в чем дело?

– И это при том, что у меня нет даже плана твоей диссертации, не говоря уже об образцах прибора?

О! До меня наконец дошло, почему эльф так возмущается. Но не только до меня. По тому, как Ир прищурился, я понял, что Камю скоро придется отпаивать чем-нибудь крепким. По крайней мере, меня после такого количества новостей, свалившихся за один день, точно пришлось бы.

– Держи, – сказал Ир и протянул на ладони тот самый, уже знакомый мне кругляш.

Камю взял его. Ир скомандовал точно так же, как Карамельке на поле:

– Сожми и посмотри на меня.

Камю молча исполнил. Мерцающий улыбнулся:

– Теперь, надеюсь, тебе понятны мои мотивы?

– Ты не дракон, – вдруг пробасил Славик, быстро сообразивший, на что намекает секретарь. Ир посмотрел на него:

– Нет. Нас вы как раз не чуете.

– А Иля почуяла, – напомнил я.

– Но так и не поняла кто, – заметил на это Ир.

– Теперь-то после вас с Никой точно будет узнавать, если почует снова, нет?

– Скорей всего, – согласился со мной мерцающий.

Камю изящным жестом вернул ему изобретение. Долго и внимательно смотрел в глаза. Потом деловым тоном уточнил:

– Сейчас уже можно сказать, что полевые испытания прошли удачно?

– Да, – подтвердил слегка опешивший от таких интонаций Ир.

– Ты же еще собирался идентификатор возраста добавить, – подал голос я.

– И добавлю, – горделиво объявил Ирирган.

– Прекрасно, – хлопнул в ладоши Камю, привлекая общее внимание. – Считай, что с этого дня я лично курирую твои исследования. И так же можешь начать обсчитывать экономическую составляющую. Я готов сделать крупный заказ на поставку твоих идентификаторов для служебных целей моего ведомства. – Он улыбнулся с таким видом, что у Ира челюсть отвисла.

А я самодовольно осклабился. Все-таки не ошибся в Камю. Заметив выражение моего лица, Ир возмущенно прошипел:

– Это все ты!

– А кто ты такой? – во второй раз попытался выяснить Славик.

Я покосился на него, оборотень это заметил и посмотрел с вопросом. Помедлив, и ему протянул мизинец через плечо. В этот раз он медлить не стал. Все еще держась друг за друга, мы пересеклись взглядами, я сказал:

– Ир мерцающий. Внук этого вашего Пестрого, которого…

– Что?!

И знаете, кто это закричал? Карл. Вот тут и я растерялся, когда понял это.

Правда, ректор тоже слегка смутился, сообразив, насколько бурно отреагировал. Откашлялся.

– Андрей, – обратился он ласково-ласково, как к душевнобольному, – иногда мне хочется, – а в последнее время все чаще – запереть тебя где-нибудь, выдать бумагу и ручку и чтобы ты во всех подробностях, не упуская ни единой мелочи, подробнейшим образом описал мне все то, чем занимался этот месяц и что тебе удалось узнать за это время.

– Карл, но я же не со зла, – пролепетал пристыженно. – Да и подумаешь, Пестрый, что тут такого? Вон Вини, который даже в этом вашем Северном Затмении поучаствовать успел, нормально к этому отнесся, и даже к тому, что командиры тех отрядов… – Наверное, я со своим желанием оправдаться мог снова что-то не то сболтнуть, но меня остановил тихий голос Ира.

– Мы не сказали ему, кто я, вспомни, – произнес тот ровно, глядя только на меня, – я просто объяснил, что со стороны темных с ними сражались женщины, а с нашей стороны…

– Дети… – закончил за него я и сдуру глянул на Карла.

Тот замер, потом медленно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза рукой.

– Не переживай, – вдруг попытался утешить его не кто-нибудь, а Камю. – У меня за сегодняшний день уже раз десять возникало желание придушить его на месте. А сейчас хочется удавить обоих.

– Думаешь, поможет? – Ректор воровато открыл один глаз. После чего они с эльфом оба посмотрели на меня.

– Превращусь в привидение и буду вас преследовать до конца жизни, – попытался пригрозить я.

– Да, это страшная перспектива, – совсем не по-кардинальски хихикнув, бросил Камю.

– Даже я устрашился, – прогудел Славик и обратился к Иру: – И твой дед знает, где ты был все эти годы?

– Знает. Но вообще… – Ирирган помедлил, улыбнулся и с хитрым прищуром посмотрел на меня.

Я фыркнул.

– У них нет своего государства, они все живут где-нибудь среди вас.

– Но Чаща Лис… – попытался возмутиться Камю.

– В ней только детский сад и Академия для мерцающих постарше, – бросил от окна Тарэль.

– Ты знал и молчал об этом? – возмущенно вопросил у него старший брат.

Барсик хмыкнул и пожал плечами:

– Ты ведь не поверил, когда Андрей сказал тебе, что мы друзья. Я на самом деле считаю его другом.

– И его тоже? – вопросил кардинал, кивнув на Ира.

– Друг моего друга мой друг – так, кажется, говорят на Земле. – Брасик с хитринкой в глазах глянул на меня.

Я на радостях показал ему оттопыренный большой палец.

Наши переглядывания прервал голос ректора:

– Раз уж мы прояснили вопрос с доверием, а также пришли к выводу, что Камюэль и Ваславей его заслуживают, у меня к тебе, Андрей, первый вопрос… – Он уже собирался спросить, но я перебил. Знаю, что невежливо, просто спохватился и не сумел вовремя остановиться:

– Постойте, Карл, можно сначала я.

Ректор помедлил, но кивнул.

– Они у вас уже были, да?

– Родители твоих «колокольчиков»?

– Ну да. Просто мне важно знать, они определились с местом?

– Местом? – по инерции переспросил Ваславей, который, похоже, никак не мог совладать с собой после всего услышанного.

Ректор посмотрел на оборотня и ответил ему:

– Местом для совместного отдыха их класса на каникулах.

– Но у них же в классе… – начал оборотень, но осекся: – О!

– Да. И темные и светлые. И даже, как мы только что услышали, есть драконы, – подал голос Камю. Вот зря он насмехался, потому что я тут же поспешил утереть нос некоторым ушастым:

– Не дракон, а золотая выверна. К тому же, считая Ира, у меня два мерцающих и даже есть ифрит. – Разумеется, сказал я все это с улыбкой на лице.

И не особо удивился, когда у великого и могучего эльфа вытянулась мордочка.

– Кто у тебя есть?

– Ифрит, – раздался от окна слегка раздраженный голос Барсима, – и не дергайся ты так, я сам проводил с ним несколько сеансов гневотерапии, он полностью себя контролирует. К нему даже прикасаться можно, когда он в истинном виде. Если не хочет обжечь, не обожжет.

– Сеансов чего?

– Это Андрей придумал. Гневотерапия в бывшем зале для магических поединков, оставшемся еще от времен войны с драконами. Там, как ты помнишь, очень крепкие стены. Так что удержать силу выверны и ифрита вполне способны, к тому же в зале не только они сражаются. Сейчас Корешель проводит парные занятия. Весьма удачно, следует признать.

– Парные? – тихо уточнил Камю и повернулся ко мне: – И ты собрался этих деток выставить против их родителей на арене?

– Нет, конечно! Гарри и Фа на арену если и пойдут, то только зрителями. Родителей к такому нужно постепенно приучать, да и…

– Кстати об арене, – вмешался Карл. – Андрей, тебе ведь должны были сказать, что это развлечение официально запрещено?

В этот момент я, конечно, мог в очередной раз за сей день произнести свое сакраментальное «ой!», но сдержался. Посмотрел на ректора виновато и пристыженно и пробормотал, потупившись:

– Извини, я не подумал.

– То есть ты представляешь, как я себя чувствовал, когда ко мне в компании других родителей пришла сама леди Рим-Доль и объявила, что они жаждут поучаствовать в вечерних боях на арене, более того, что уже разбились на пары?

– Уже ведь извинился, – защищаясь, проговорил я, но встретился со взглядом ректора, который, судя по всему, в мое раскаяние не верил, и не удержался. Ну а кто любит чувствовать себя виноватым и оплеванным? – А почему оно запретное, Карл? – в лоб спросил и продолжил, не дожидаясь ответа: – Не потому ли, что всегда считалось, что такие бои только разжигают межрасовые конфликты и провоцируют неразумных студентов на нездоровые подвиги? Или я неправ?

– Прав, – вдруг вместо ректора ответил Камю. – Хочешь сказать, что в твоем случае это не будет провокацией?

– Конечно, не будет, – осклабился тихо. – И ты станешь лучшим тому доказательством.

– Я? – насмешливо уточнил Камю.

А я поймал кураж и отдался на волю своему горячо любимому чутью.

– Сегодня биться будут парами, забыл?

– Не знал. Но ты сказал.

– Уверен, что по-другому и быть не может. Уж Том-то о своем бое с отцом сейчас трезвонит по всему корпусу, если еще до соседних не добрался.

– И? Думаешь, мы с Тарэлем неспособны договориться, если с детства не ладим между собой?

– Договориться? А при чем тут твой младший брат? – с ехидством, достойным лучшего применения, протянул я.

Эльф насторожился.

– Ставить тебя в пару с младшим братом совсем неинтересно и уж тем более не поучительно ни для тебя, ни для него. Предлагаю ему позвать к себе в команду Корешеля. А тебе попроситься в компанию к Мурке. Я в этих ваших магических поединках, боях на мечах и прочих милитаристских развлечениях полный профан, но думаю, в паре с темным у тебя получилось бы… если, конечно, высокомерие не задушит идею на корню.

– С Муркой? – каким-то слабым голосом переспросил Камю и посмотрел в противоположную от окна сторону, где возле стены уже привычно стоял Мурзяс. И только тогда впервые за все время разговора мы услышали голос темного.

– Вот скажи мне, есть ли хотя бы маленькая возможность иногда затыкать твой неиссякаемый фонтан? Нужно же давать дух перевести и себе и окружающим!

– А? – Я развернулся к нему и вопросительно указал сам на себя пальцем: – Ты обо мне? – Если честно, в первый момент засомневался. Вроде бы никаких откровений сегодня еще не делал. Или что-то пропустил?

– О тебе, о тебе, – бросил тот возмущенно.

– Это значит, что ты против? – неожиданно уточнил у темного Камю.

– Я только «за». Уверен, что из тебя получится интересный партнер, но я не понимаю, откуда это может быть известно ему, – негодующий темный указал на меня, – учитывая, что он еще ни разу за все время пребывания у нас не держал в руках оружия.

– Серьезно? – не поверил Ваславей и уставился на меня как на явление Христа народу.

Я подавил в себе желание киношным жестом поковырять пальчиком подлокотник кресла, вздохнул и пристально посмотрел на Карла. Тот улыбнулся:

– Не смотри на меня так, я бы тоже не отказался узнать, где у тебя тот краник, который можно повернуть и хотя бы ненадолго заткнуть поток откровений, который ты с устойчивым постоянством рождаешь в самые неожиданные моменты жизни.

Вот! И этот туда же! Я глянул на Ира. А тот, гад, расплылся в хитрющей улыбке и объявил для всех:

– Поэтому я нахожусь рядом с ним все время, даже ночами. Вы еще не знаете, что он иногда выдает по утрам!

– Сдал, да? – рыкнул в его сторону я. – Вот и ходи с таким, как ты, в разведку!

– Не переживай. Со мной в разведку ходить очень даже выгодно, могу мерцнуть даже в дракона, если припрет.

– Не верю, – убежденно сказал Камю, посмотрев на Ира.

– Что, в дракона?

– Да. – Светлый эльф испытующе прищурился.

– Я не пробовал, но, если меня кто-нибудь за хвост прищемит, могу рискнуть.

– И риск будет удачным?

– Не знаю. Но скорее да, чем нет.

– А в ифрита?

– Не пробовал.

– Но и в светлого, и в темного уже умеешь?

– И в женском варианте тоже.

– В женском?

– Изначально в классе «колокольчиков» я был старостой, – объявил Ир и посмотрел на Славика, который, судя по всему, оказался не понаслышке знаком с нашей Ириль.

Оборотень, как и полагается, удивился.

– Постой, но я на днях видел вас вместе.

– Да. Но теперь это мерцание уже не мое.

– А чье? – тут же требовательно вопросил Камю, но нахальный мерцающий указал ему глазами на меня. Разумеется, кардинал тут же впился взглядом. Я хмуро глянул на Ириргана и принялся объяснять:

– Тебе ведь Барсик уже должен был сказать про нее.

Мы с эльфом долго друг на друга смотрели. Потом я продолжил:

– И спросил ты только затем, чтобы в случае чего услышать то, о чем он умолчал.

– Например, о том, что она мерцающая.

– Например, – пожал плечами я и глянул на Барсика. Тот на нас даже не смотрел, подставляя лицо солнечным лучам. Я снова перевел взгляд на его брата. Тот спросил:

– И что ты о ней думаешь?

– Я завтра в Холёбаске встречаюсь с родителями Гарри и Фа, – сменил тему.

– Выверной и ифритом? – тут же уточнил кардинал.

– А сегодня их по университету выгуливает Ника в мерцании Иры.

– И об этом ты мне тоже запамятовал сказать? – возмутился Карл.

– Я сам узнал меньше часа назад. Это…

– Моя инициатива. – Ир обернулся к нему.

Ректор перестал хмуриться.

– Завтра, – обращаясь ко мне, сказал он, – я хочу, чтобы с тобой пошел кто-то из моих деканов. Панфрутий в отпуске по семейным делам, остаются Ваславей, Микалая или Ригиль. Выбирай.

Я задумался. Потом специально принялся рассуждать вслух:

– Славку я еще мало знаю, Мику не хотелось бы так сразу шокировать, она от предыдущих известий еще не отошла, так что пусть будет Карамелька.

– Мика? – подозрительно шумно сглотнув у меня за спиной, протянул Славка.

– Да, – подтвердил ректор, – так Андрей называет Микалаю. Она не против, насколько я знаю.

– А мы все до сих пор удивляемся, как он умудрился и ее на свою сторону перетянуть, – прокомментировал Мурка.

Я не выдержал, все тело требовало движения, мне надоело сидеть, да и шея уже устала вертеть головой во все стороны, особенно оборачиваться на Славку. Поэтому я вскочил и начал:

– Да что вы понимаете, просто Мика… – Осекся, потому что заметил, что в дверях кабинета стояла та самая эльфийка, о которой мы говорили.

Она вошла, приблизилась и спросила, обращаясь ко мне:

– Мика – что?

Я смутился. А кто бы не смутился на моем месте?

Но под ее настороженным взглядом, который, как мне тогда показалось, вот-вот мог превратиться в откровенно враждебный, я начал говорить еще до того, как осознал, что именно говорю.

– Просто хотел объяснить, почему ты так на меня запала. – Глаза эльфийки от такой наглости сделались квадратными, но мне, если подумать, и нужен был такой эффект. Эффект неожиданности. – Классическая магия, уверен, очень клевое направление, но по сравнению с другими имеет один существенный недостаток. С вашими сроками жизни однажды она исчерпает себя, причем, судя по всему, сейчас вы на своем факультете весьма близки к этому. А расти некуда. Это же классика, и консерватизм суждений присущ любому связанному с ней направлению. Но застой – первая стадия загнивания, не так ли? И тут ты подумала о классических магических приемах других народов. Например…

– Темных. – Я вовремя сделал паузу, и леди декан закончила за меня.

За спиной раздался щелчок пальцами. Наверное, это Карл. Но я смотрел на Мику и совсем немного на Славика, который стоял чуть впереди нее. У него даже лицо вытянулось. Судя по всему, такое ему на ум не приходило. И сейчас он пытался соотнести мою теорию с суровой Микалаей Эльфир. А Карл просто создал третье кресло. И леди декан опустилась в него. Поэтому и мне пришлось сесть, на этот раз между Микой и Камю. Смотрели мы все на Карла. Тот пальцами стучал по столу. Ненавязчиво, в глубокой задумчивости. Потом посмотрел на Мику и спросил:

– Ну и как успехи?

– Нашли еще троих помимо тех, которых привел к нам Тишка, – тут же ответила она.

– Значит, уже почти полноценный класс.

– Да. – Она кивнула.

– Класс? – подал голос Камю.

– Выяснилось, что у нас тут учатся не только запрещенные расы, но и дети.

– В смысле совсем юные…

– До двадцати пяти.

– Или до семидесяти, если для эльфов, – уточнила Мика.

– Даже эльфы есть? – искренне удивился Карл.

– Поэтому ты говорил про возраст? – уточнил Камю у Ира.

Тот кивнул, настороженно поглядел на Микалаю. До меня только сейчас дошло, что формально он с тематикой своей диссертации относится именно к ее факультету. И, судя по всему, свою расовую принадлежность перед ней раскрывать не хочет. Надо срочно менять тему. И вообще, разводить их всех по разным углам.

– Слушайте, а может, мы… – начал я, но меня перебил Камю, он обратился к Мике:

– Мне нравится ваша идея о магии темных. Действительно, столько лет живем бок о бок, а до сих пор мы их детей учим нашей магии, а они свою собственную от нас скрывают.

– Да ладно, – встрял я, не дав Мике ответить, – вы не спрашиваете, вот и кажется, что скрывают.

– Хочешь сказать, что если леди Эльфир выйдет с предложением…

– Готов поспорить, что ее поддержат. Можно у Софи с Варей спросить.

– Не говори мне, что ты так сокращаешь обеих Владычиц…

– Не скажу. Но сокращаю, – хмыкнул я и повернулся к Мике. – На ваш факультет темные, наверное, и не поступают никогда.

– Мы долго не хотели их принимать даже после внесения в список разрешенных рас, а когда на совете факультета было принято решение, что принимать темных все же нужно, они сами к нам не пошли, – поведала она.

– Конечно, не пошли, – фыркнул я, – но, судя по всему, ты так и не поняла почему.

– Не поняла, – вскинув голову, холодно отрезала она.

– Вон у Мурки спроси.

– Я у тебя спрашиваю, – даже не обернувшись к темному, бросила декан.

И я ответил:

– Темные не злопамятные, они просто злые, а память у них сама по себе хорошая.

Я покосился на Мурку. Тот улыбался. Мика проследила за направлением моего взгляда.

– Значит, вы просто обиделись? – спросила у него.

– Значит. Нам было не так-то просто решиться отправить наших детей сюда. В то время эти территории считались однозначно вражескими. А тут еще вы с вашими запретами.

Мика отвернулась. Ну да, мне бы тоже стало не по себе от таких откровений. Поэтому я уже собирался спросить, не пора ли нам всем развеяться и перекусить, но не успел. У меня громко заурчало в желудке. На фоне общего молчания просто оглушительно. Я устыдился. А Ир к тому же гнусно захихикал, когда раньше всех усек, что это был за звук. Я уже хотел возмутиться, но мерцающий подскочил ко мне и безапелляционно схватил за руку:

– Пойдем. Ты ведь без обеда сегодня.

– Ты тоже, – буркнул я, все еще стесняясь.

– Да всем не мешало бы перекусить, – поддержал нас Мурка.

Как ни странно, засобирались все. Собственно, в таком составе через портал Ира мы в столовую и прибыли. Но прежде чем я сумел сориентироваться в новой обстановке, за спиной услышал голос Славика, который, судя по всему, обращался к Карлу:

– Я думал, что из твоего кабинета глубинные порталы не прорубаются.

– Это ты ему скажи. Я уже даже не заикаюсь.

Покосился на Ира, все еще придерживающего меня за локоть. Услышал ли? Судя по самодовольной ухмылке, услышал. Вот зараза гениальная, и как его только земля носит?

Хотел себе приемного сына? Дохотелся. Теперь у меня их два, если так можно сказать. А почему, собственно, если? Да, когда я гляжу на этих мальчишек, у меня волосы на затылке шевелиться начинают! Ну ладно Андрей. В сущности, он не знает о нашем мире ничего. Это моя вина. Я видел в нем такого же временного работника, как те, которые были до него, поэтому не сумел вовремя переключиться. Отсюда вся его неосведомленность о реалиях нашего мира, в которые я его должен был посвятить. Но Ир! Ир-то куда смотрит? Хотя о чем это я? Понятно, куда он смотрит, точнее, на кого. Спелись мои мальчики, так спелись, что я уже не знаю, куда от их кипучей деятельности деваться. Но то, с какой скоростью Андрей набирает себе в товарищи все новых и новых адептов, пугает. И в то же время, как бы парадоксально это ни звучало, вдохновляет.

С одной стороны, я боюсь за них, за свой университет, за дело всей моей жизни, с другой – не могу нарадоваться. Андрей, как талантливейший из лекарей, вскрывает скальпелем один гнойный нарыв за другим. Одна беда – я, наблюдая за всем этим со стороны, боюсь, что та скорость, с которой он все это делает, и то легкомыслие, которое при этом демонстрирует, в самом скором времени могут привести не к чему-нибудь, а к повсеместному заражению крови. Но пока, в чем я только что в очередной раз убедился, все ему сходит с рук.

Теперь немного о совместном ужине. Признаться, никто из нас не подозревал, что трапеза превратится в столь масштабное событие. Обычно в столовой, как и везде в нашем университете, соблюдалось четкое деление на светлых и темных и сочувствующих тем или другим. Но пока мы беседовали в моем кабинете, «колокольчики» в компании своих родителей уже успели обосноваться в столовой и облюбовали один стол на всех. То есть не поделились традиционно на два стола. Напротив, они соединили несколько столов поменьше в один большой и вольготно расположились у северной стены.

Мы же, как относящиеся к преподавательскому составу, должны были уйти на места для учителей. Но не успели выйти из портала, как за общий стол нас пригласила лично Первая Леди Дома Рим-Доль. Разве хоть кто-то мог ей отказать? Даже Камюэль благосклонно принял приглашение и был тут же усажен между двумя Владычицами, как там Андрей их прозвал? – Софи и Варя, наверное, если я правильно помню русские имена, Софи от Софии, а Варя от Варвары. Да, в изобретательности этому молодому человеку не откажешь.

В общем, ужин прошел бурно. В обсуждениях предстоящих подвигов на арене, в моем разговоре с Микалаей, которая еще раз в более сдержанных и взвешенных выражениях повторила для меня теорию Андрея о причинах, которые побудили ее ухватиться за его тягу к нововведениям. Признаться, доводы Мики мне были куда понятнее, несмотря на то что Андрей в своей непринужденной манере и без того достаточно прямо разъяснил нам, что к чему.

Потом меня отвлекли. К нашему столу подошла неизвестная мне Темная Владычица, и Леди Рим-Доль встала ей навстречу. Она подвела эльфийку к Тарэлю Барсиму, который сидел между Мурзясом и Корешелем. Как потом выяснилось, это была леди Игр-Фагур, с Тарэлем они обсуждали межвидовое скрещивание кошек илитири с кошками Земли. Причем, вспоминая, как в какой-то момент вытянулось лицо светлого командора, такой постановки вопроса от темной он никак не ожидал. Зато меня, стоило об этом только услышать, вопрос весьма заинтересовал. Но в тот момент я еще не знал, что они там обсуждали, поэтому не вмешивался.

А потом была арена. Причем «колокольчики» присутствовали на мероприятии вовсе не в полном составе. Когда я попытался спросить об этом Андрея, тот только отмахнулся. Признаться, в тот момент, когда на арену вышли командоры, Корешель, которого психолог упрямо называл Шмелем, и Камюэль, Андрей уже мирно дремал в стороне от главного места действий. Поэтому, пожалев его, я указал на нашего психолога Иру. Мой славный секретарь тут же оказался подле него, хоть до этого живо интересовался предстоящим боем. И все же он тут же забыл о зрелище, просто подошел к Андрею, растолкал его, что-то сказал в ответ на осовелый, хмурый взгляд – и меньше чем через пять минут они оба исчезли в воронке портала.

Теперь я за Андрея был спокоен. Ир ему спуску не даст и подцепить серьезное нервное истощение не позволит. Вот и славно. А со всем остальным я им помогу разобраться. К тому же я ведь так и не сообщил ребятам, что родители «колокольчиков» уже выбрали, куда отправят своих деток на каникулы. Точнее, к кому. Да и они сами за ужином об этом так ничего и не сказали, не до того было. Вот и хорошо. Сюрприз получится.