Глава шестая
Шнурки в стакане

О том, что Андрей по-своему гениален, мне следовало подумать раньше, но мыслей было слишком много, чтобы вовремя собрать их в кулак и выдавить нужную. Теперь же мыслей осталось пугающе мало. То, что произошло на футболе, перевернуло все мои представления о вверенном мне хозяйстве. О чем это я? О нашем всеми любимом университете, о чем же еще? Немного резануло то, что Андрей все еще называет его «вашим», то есть себя он с ним пока не отождествляет. С одной стороны, его можно понять: всего-то месяц прошел с тех пор, как психолог попал в наш мир, и все же, учитывая перемены, инициатором которых он стал, мог бы уже смириться с тем, что теперь ни я, ни кто бы то ни было другой его отсюда так просто не отпустит.

Эгоистично? Бесспорно. Но по-другому с этим излишне легкомысленным мальчишкой нельзя. Не зря Ир, который провел с ним куда больше времени, чем другие, так одержим идеей всеми правдами и неправдами привязать психолога к нашему миру. Любовь могла бы стать весьма неплохой зацепкой, если бы наш юный иномирный друг не воспринимал ее как оковы. Но над особенностями восприятия можно будет поработать. Чуть позже. Когда Андрей к нам привыкнет и не сможет бросить, даже если очень того захочет.

Достаточно только осознать, как сильно он помог нам одним своим присутствием, чтобы понять, почему я так потребительски о нем говорю. К тому же считаю, что не таким уж неэквивалентным был наш обмен. Безбедное существование, интересная работа, которая явно пришлась парню по душе, почти бессмертие, – по крайней мере, в рамках его квартиры и нашего мира. Думаю, все это вместе – достойная цена за все его усилия и переживания. Но речь сейчас не об этом.

Решение проблемы маленького оборотня-вундеркинда, которое предложил Андрей, было на первый взгляд не только оригинальным, но и идеальным, если бы не одно большое и многозначительное «но». В отличие от Андрея, я знал Микалаю Эльфир несколько дольше, поэтому слишком хорошо себе представлял, что она скажет на все это. Посему не питал особых надежд. Все же мне хотелось надеться на лучшее. И потому, подумав, позволил себе не тушить огонек надежды безоговорочно и резко. Решил выждать, предоставив возможность разбираться со всем этим молодым. Иногда это лучший способ выйти из ситуации – не вмешиваться и предоставить другим возможность сделать все за тебя.

Стоило выбраться за пределы защитного контура, как ко мне, появившись словно бы из ниоткуда, подошла одна из Темных Владычиц. Имени ее я, к сожалению, не знал, мог лишь предположить, что ее Дом не входит в число Великих. Она спросила меня: только заявленные игроки могут играть в футбол от темных или есть возможность ввести в команду других спортсменов? Разумеется, я вежливо улыбнулся и перенаправил ее к Андрею, так как сам влезать в решение подобных проблем не собирался. Футбол – это его совместное с командорами детище, вот пусть и разбираются сами. Беда лишь в том, что молоденькая темная отвлекла меня от другой женщины, которая оказалась рядом со мной тоже весьма неожиданно. Андрей назвал ее Микой. И как только она ему позволила?

– Это было блестяще, – сказала та и совершенно удивительно улыбнулась. Открыто, как девчонка, юная и ветреная, почти настоящая, почти живая. Куда подевались ее надменная красота и вечная оторванность от мира?

– Прошу прощения? – вырвалось у меня непроизвольно.

– Футбол. Эта игра. – Молодая женщина махнула рукой и снова мне улыбнулась. Я не узнавал ее. Тут она спросила: – Что вы сделаете с моими учениками? – и перестала улыбаться.

Наваждение рассеялось, но я все еще помнил блеснувшую на миг затаенную красоту, поэтому сказал совсем не то, что должен был.

– Вы думаете, наш психолог позволит мне сделать с ними что-то по-настоящему ужасное?

– Он имеет на вас столь сильное влияние?

– А на вас он разве еще не успел повлиять?

Ее ответ меня и смутил и обрадовал. Странное родилось чувство. Мелькнула даже мысль: не староват ли я для всего этого?

– Возможно. И все же…

– Вам не приходило в голову, что Тишка не так уж увлечен классической магией, как хочет показать?

– Тишка? – Ее лицо снова осветила уже знакомая, но все еще непривычная улыбка. – Он так его сократил?

– Да. – Я не смог не улыбнуться в ответ.

– Хорошо. Ему подходит. – Женщина перевела взгляд на оборотней.

Оба брата Шутц стояли возле командоров, рядом с ними находился Андрей. Психолог что-то сосредоточенно втолковывал старшему. Похоже, он все еще горел желанием заставить обоих извиниться перед Алиэлем. Похвально, ничего не могу сказать.

– Он выглядит совсем как ребенок, – тихо обронила светлая эльфийка.

– Он и есть ребенок. Сирота. Пришел учиться, потому что брат задался целью поступить в университет, вот и ему пришлось… – Я не должен был ей этого говорить. Слова противоречили всему тому, о чем я только что думал. О невмешательстве, о том, что следует подождать… Но они сами сорвались с моего языка, и уже через минуту я понял, что не жалею.

Микалая подняла на меня глаза:

– Вы будете настаивать на отчислении?

– Я буду ходатайствовать о создании класса довузовской подготовки для одаренных детей. Стипендия на все время их обучения уже выписана. В случае отчисления мы не выполним финансовые обязательства перед казначейством, поэтому хотя бы на этот год я предпочел бы их оставить…

– Класс довузовской подготовки? – Было вдвойне удивительно услышать в ее голосе не возмущение или презрительное негодование, а заинтересованность.

– Андрей предложил отдать их Карамельке. – Теперь я уже специально назвал Ригиля прозвищем, которым наградил его психолог.

– Почему ему? – А вот теперь Микалая была возмущена, а я обескуражен. Что-то мне подсказывало, что возмущение ее совсем иного толка, чем то, о котором думалось вначале.

Пришлось ступить на тонкий лед, но мне было не привыкать, поэтому осторожно начал:

– Ир просветил Андрея на тему того, что в совете мы с тобой оппоненты. Землянин был удивлен и, думается мне, раздосадован.

– Он не знал? – вырвался у Микалаи изумленный возглас. И я понял, что не только мы с Иром и Лучистым считали, что это очевидно. Но Андрей действительно не понял сути вопроса, пока ему прямо не сказали. И что же Мика ответит на все это теперь?

Я ждал. Леди молчала. Потом вся подобралась и в очередной раз подняла глаза. Теперь в них не было ни намека на ту мягкость, которую декан продемонстрировала несколько минут назад.

– Это значит, что на свои занятия он меня больше не пустит?

– Думаю, тебе следует с ним самим об этом поговорить.

– А ты что ему сказал?

– Ничего. Буду соблюдать нейтралитет.

– Даже если я начну протестовать против его присутствия в университете?

– Ты действительно хочешь, чтобы он ушел? – с нажимом спросил я, отчего-то ни на секунду не сомневаясь, что уж этого-то она точно не хочет.

– Я желаю быть в курсе дел.

– Поговори с ним об этом, – еще тверже ответил ей.

– Если он откажет, найдется кому его поддержать. – Она посмотрела мне за спину, на Барсима и Мурзяса.

Да, найдется. И я тоже примкну к их числу. Но Микалая слишком агрессивно восприняла известие о том, что Андрей, когда подпускал ее к «колокольчикам» и коммандос, не знал, кем она является в Совете. Подумав, решил прямо сказать ей об этом.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Тебе не кажется?

Она вздрогнула под моим взглядом, но быстро взяла себя в руки.

– Если ты не знал, то мне еще никогда не было так легко… – Она запнулась. Я продолжил:

– Общаться с другими, да? Андрей для тебя словно проводник. И внимание Корешеля, на которое наш психолог вольно или невольно делал акцент, тебе льстило, так? Ты переросла свой образ неприступной дивы, готова идти на контакт, но не умеешь общаться. Так и не научилась, несмотря на все годы, проведенные в университете среди студентов и преподавателей. Ты научилась держать дистанцию, но так и не смогла найти приемлемый способ при необходимости преодолевать ее, разрушая возведенные тобой же баррикады, я прав?

Она промолчала. Потом заговорила, проигнорировав мой последний вопрос:

– Без боя я Лучистому этих мальчиков не отдам.

– А зачем воевать? Присоединяйся! – раздалось неожиданное. Конечно же это был Андрей.

Он встал рядом со мной. Пришлось скосить глаза, чтобы увидеть его. Психолог смотрел только на Миколаю. Та отвечала ему таким же пристальным взглядом.

– Я думал, ты нам друг, Мика, а оказалось… – Он не договорил.

Эльфийка ощетинилась:

– Что – оказалось?

– Что на самом деле ты просто шпионила в пользу вражеского лагеря. Разве нет? – спросил он и выжидающе на нее посмотрел.

Миколая ответила с достоинством и хорошо контролируемой злостью:

– Я бы никогда не опустилась до того, чтобы, как ты выразился, шпионить. И ты серьезно считаешь, что Ригиль со своим экстремизмом в идеях и суждениях тебе друг, а я со своим умеренным консерватизмом – враг?

– А он у тебя умеренный? – тут же живо заинтересовался Андрей.

В первый момент от его легкого тона Микалая растерялась, но быстро собралась:

– Да.

– Хорошо. Тогда это еще можно пережить. – Андрей широко улыбнулся, правда, тут же заставил и нас с Микой улыбнуться в ответ. – Кстати, а Ригиль – это кто?

– Мне сказали, что ты назвал его Карамелькой, – лишь на секунду застыв, пропело дивное создание, в котором я с трудом узнал декана факультета классической магии.

– А! – радостно воскликнул Андрей и беззаботно взлохматил волосы на затылке. – Действительно назвал.

– Хорошо, – помедлив, ответила она, – так я могу приходить впредь?

– Конечно. Теперь ведь Умка с меня не слезет, пока мелиорация не закончится.

– Я тоже, – заметила Мика, затаив дыхание и явно ожидая его реакции.

– Еще не факт. Ты ведь видела только вершину айсберга, – заметил Андрей, и весь его легкомысленный вид словно испарился.

– Я бы хотела увидеть и подводную его часть.

– Возможно, но позже.

– Совсем не против того, чтобы подождать.

– Тогда можем попробовать подружиться.

Вот так легко и изящно мой верный психолог перетянул на свою сторону Микалаю. Признаться, я был под впечатлением, но быстро думать забыл об этом разговоре, так как ко мне в кабинет в то время, когда я в присутствии двух своих командоров беседовал с Камюэлем Барсимом, заявились родители «колокольчиков» почти в полном составе. То, что для их детей и для них самих придумал Андрей, просто уму непостижимо!

До своего класса я добрался далеко не сразу. А так хотелось. Но видно, не судьба. Меня все время отвлекали. Сначала оборотни, причем старший брат Тишки, которого я на радостях прозвал Кирюшкой, долго не хотел верить, что пока их отчислять никто не собирается. Потом я их обоих под присмотром командоров транспортировал к Алому и девочкам. Причем Инга с Илей, донельзя довольные собой, снисходительно выслушали мою версию происшедшего. Алый же с должной аристократической миной принял извинения, потом неожиданно предложил ребятам как-нибудь зайти в наш класс и поближе познакомиться с котятами. Оборотни сразу же заинтересованно заводили носами. Причем я – неопытный в плане общения с двуликими – с ходу не сообразил, что это одна из отличительных черт особой мимики, присущей только их расе. Что-то типа шевеления ушами у эльфов и мерцающих. Так что в первый момент такие телодвижения показались мне очень забавными. Я заулыбался, но объяснить ребятам, что меня рассмешило, не успел, а ведь Машка, все время державшийся рядом с чудом исцелившимся Алым, уже спросил меня об этом. Но я увидел, что Карла осаждает Мика, и решил по уже устоявшейся традиции ковать железо, пока горячо.

С одной стороны, и хорошо, что вмешался, а с другой, – по-моему, Ир, когда узнает, подвесит меня за одно место и будет в чем-то прав. Вот что меня вечно тянет на социальные эксперименты? Ладно. С Микой кое-как прояснили если не все, то многое, чего нам, как ни крути, на первых порах вполне хватит. А потом меня начали осаждать все кому не лень. Сначала темные. В частности, несколько Владычиц сразу принялись выспрашивать, можно ли их дочерям тоже играть в футбол. Пришлось с чистой совестью отправить их к командорам, заявив, что пополнением личных составов команд ведают тренеры. Правда, тут же последовал вопрос, в какую команду следует попроситься. То есть понятно – где-то темных больше, где-то светлых. Но ведь у «ласточек» тренер Мурка – темный командор. Наверное, барышням было бы легче надавить на него. Но с другой стороны, в его команде одни светлые, не считая Или и Марфы. В общем, еле отбрехался, сказав, что все вопросы следует задавать командорам и капитанам команд.

Думал, что слинял, но на подлете к главному корпусу меня снова перехватили. И не кто-нибудь, а командоры в компании неизвестного мне эльфа. Впрочем, семейное сходство было налицо.

– Барсик-старший? – вырвалось у меня непроизвольно, на что оба светлых переглянулись с темным. В результате братца мне по всем правилам представил Тарэль.

– Камюэль Барсим Пламенный.

– То есть Камю? – уточнил я у старшего Барсима, протягивая ему руку.

Он улыбнулся и руку пожал. Правда, глаза его мне совсем не понравились. Не люблю таких парней. Слишком много знают, слишком многими судьбами играют, и вообще, слишком политиканы, вот как бы я про него сказал. Неудивительно, что, как мне показалось, Барсик с братом не ладил.

Рукопожатие вышло неожиданно крепким.

– Я не против, – сказал эльф и бросил какой-то подозрительный взгляд на младшего братца, тот сразу же демонстративно придвинулся к Мурке. Так-так. Интересно, что у них тут произошло, пока я был занят Тишкой? Ведь эти трое явно уже успели пообщаться. – Так, значит, это мне нужно сказать тебе спасибо за то, что полностью лишил меня возможности влиять на брата? – спросил Камю и отпустил мою руку.

Пришлось усиленно шевелить шестеренками и быстро ориентироваться в происходящем. Терпеть не могу все эти проверки на вшивость, но, имея дело с таким, как Камю, без них явно не обойтись. Вот только никто не запрещал мне его обломать. Поэтому я нарочито тяжело вздохнул и сказал:

– Вряд ли до этого ты так уж сильно мог на него влиять. – Глянув на Барсика, увидел, что тот расплылся в довольной улыбке. Значит, угадал. Но Камю не собирался меня так просто отпускать, а ведь в классе, наверное, уже ждали.

– До чего? – с невинностью, которой позавидовал бы даже младенец, уточнил этот ушастый гад.

Но я не растерялся:

– А ты как думаешь?

– Ты мне скажи.

– Я думаю, тебе лучше знать.

– Мне? Даже несмотря на то что те трое, которых я просил за ним приглядывать, больше мне не повинуются?

– Трое? – вмешался Мурка. – Я знаю двоих.

– Корешель, да? – осенило меня. Просто вспомнил, как Барсик обмолвился, что полуэльф всегда крутился где-то рядом. Они с Муркой были удивлены, когда тот, первым узнав об их свидании, не растрепал о нем всей округе.

Камю с нейтральным выражением лица улыбнулся нам.

– Ты и его приспособил под это дело? – возмущенно спросил Барсик, но Камю вскинул руку, требуя замолчать.

– На общественных началах, – сказал он, глядя больше на меня, чем на брата, – можно сказать, он тем самым оказывал мне дружескую услугу.

– А ты способен дружить, а, Камю? – уточнил я, весьма красноречиво прищурившись.

Эльф посмотрел мне в глаза. Потом сказал:

– Не думай, что знаешь меня только по тому, что тебе что-то рассказали.

– А мне никто ничего не рассказывал, разве что упомянули, что ты типа серого кардинала при императоре, – вот и все, что я о тебе знал, прежде чем увидел.

– Но уже успел вообразить себе невесть что.

– Даже не пытался. Вообще предпочел бы с тобой не знакомиться. Зачем мне такие знакомства?

– Да неужели?

– Не можешь поверить, что не собираюсь использовать дружбу с твоим братом, чтобы выбить себе какие-нибудь льготы?

– А вы дружите? – насмешливо уточнил Камю и покосился на Барсика.

Тот ответил неожиданно спокойным и серьезным взглядом.

– Да. – Веско и без лишних слов.

– По-моему, ваш разговор куда-то не туда зашел, – неожиданно для своего молчаливого характера вмешался Мурка.

– Почему? – рискнул высказаться я. – Очень даже туда. Нужно же мне знать, кого лучше обходить десятой стороной.

– Десятой? – насмешливо протянул Камю. Вот уж кто вообразил себе неизвестно что и никак не мог справиться со сложившимися стереотипами. И тут до меня наконец дотекло. Все он прекрасно мог. Просто это была все та же проверка на вшивость.

– Ты меня проверяешь, – сказал я, решив, что играть по его правилам больше не хочу. – И как? Не пора ли закончить?

– Я бы предпочел еще раз с тобой пообщаться, но уже в присутствии ректора, поэтому после твоего родительского собрания буду ждать в его кабинете. – Отчеканил светловолосый эльф и гордо удалился.

Вообще, он, как ни странно, был выше Барсика, хоть и представлялся мне этаким кабинетным червем, который искусно дергает за ниточки кого ни попадя, но нет, телосложение у так называемого серого кардинала оказалось вполне спортивным, я легко мог представить, как под изысканным черным камзолом перекатываются мышцы, так что этот эльф был вполне способен постоять за себя, не то что наши кардиналы. Те по всем историческим фильмам, которые мне когда-либо довелось посмотреть, представлялись этакими изнеженными типчиками, всегда прячущимися за спины элитных телохранителей.

Посмотрев на командоров, слегка опешивших от такого поворота разговора, я невинно полюбопытствовал:

– И кто же этого субчика раздраконил, если он меня так изящно попытался к ногтю прижать? Или Камю всегда такой?

– Самифле, – сказал Мурка.

Они с Барсиком как-то подозрительно переглянулись.

– А кто это? – удивился я. Зря, лучше бы промолчал, за умного сошел бы, а так только по ушам огреб.

– Стыд и позор, – заявил Барсик, – хотя чему я удивляюсь, если вспомнить, что кто-то еще совсем недавно даже названия данного княжества не знал.

– Верховная Владычица Темного королевства, – объяснил Мурка.

– Так бы и сказал, что твоя бывшая, – пристыженно пробормотал я.

Командоры с одинаковым выражением лиц закатили глаза и наконец отпустили меня на боевые подвиги, к которым я не то чтобы рвался, но, честно скажу, очень хотелось разделаться со всем поскорей. А то такими темпами у меня скоро мозги закипят. И вообще, куда это Ир подевался, хотелось бы знать!

Но разумеется, узнать, куда после разговора с маленьким оборотнем ушел мерцающий, я не смог, так как первоочередной моей задачей было провести родительское собрание. Именно этим я и занялся, первым делом вытурив из аудитории подозрительно уютно устроившихся рядом с родителями «колокольчиков». Я не собирался при них ничего обсуждать со взрослыми, о чем и сообщил прямо с порога, стоило только толкнуть дверь в класс и шагнуть внутрь.

Родителей в аудитории оказалось удручающе мало. Всего пять человек. Точнее, два человека, два светлых эльфа и одна темная эльфийка, внешность которой на какую-то секунду вогнала меня в ступор. Почему? Нет, уже по Иле я знал, что темные бывают светлокожими, – видимо, это являлось одной из отличительных черт дома Вик-Холь, но у Великой Матери Второго Дома кроме иссиня-черных, а не белоснежных, как у большинства темных, волос, на аккуратном носике имелись еще и веснушки. Как такое могло сочетаться в темной эльфийке – ума не приложу. И все же выглядела она именно так. И вообще, леди Вик-Холь на фоне мужчин, собравшихся в классе, смотрелась удручающе юно. На вид Великая Мать была немногим старше «колокольчиков», но по цепкому взгляду красных глаз (хоть это и было предсказуемо) становилось понятно, что возраст у нее, так сказать, соответствует занимаемой должности.

Теперь о мужчинах. В первый момент меня поразил Ромашель, которого я заочно, как только узнал от Алого имя папы, прозвал Ромашкой. И не зря прозвал, знаете ли. Такую особь мужского пола еще поискать! Даже ежу было понятно, что нынешний глава семьи Мильзились – редкостный франт и пижон. С одной стороны, сие было предсказуемо, с другой, не очень. Потому что косая сажень в плечах, рост под два метра, большие руки кузнеца или кожемяки из древнерусских сказок как-то не сразу вязались со стильным белоснежным смокингом, рубашкой с рюшами на груди, изящной бородкой и светлыми, слегка вьющимися на концах волосами с несколькими кокетливыми розовыми прядями в них. Еще у него были трость с каким-то навороченным набалдашником и лента-галстук – розовая, что понятно. Как ни странно, несмотря на некое несоответствие богатырского телосложения с такими вот пижонскими изысками, в какой-то момент становилось понятно, что этот костюм и даже эти розовые прядки в волосах смотрятся до неприличия изысканно и, что интересно, уместно.

Лукерью описывать не стану. С ним мы уже виделись, так что внешность папы Лии новостью для меня не стала. Сразу перейду к людям. Дэниз Рутберг и Витаус Виттебранд. О, насколько же сильно бросался в глаза тот факт, что вышли они из весьма далеких друг от друга слоев общества! О чем речь? Сейчас объясню. Как я уже знал от Тома, его отец считался одним из самых сильных магов современности, но при этом не закончил ни одного университета и учился магическим премудростям в бою. То есть по сути своей Дэниз был простым деревенским парнем, родившимся с даром и попавшим в такую историческую струю, которая вынесла его на вершины магического олимпа, где-то обтесала, где-то заострила, где-то приодела, да. Но в целом он как был рубахой-парнем, так им и остался. И беда его лишь в том, что теперь, достигнув в этой жизни определенного общественного положения, он стал отчаянно стыдиться своих корней и чураться безыскусных манер. Но давно известно, что аристократом нужно родиться. Конечно, при должном актерском таланте можно научиться искусно притворяться, но надолго этого все равно не хватит. Но откуда у сына полка должный актерский талант?

Конечно, он приоделся. Длинные рыжие волосы свободно падали на плечи, рубаха цвета морской волны оттеняла серо-голубые глаза, на груди символом достатка и, по всей видимости, каких-то воинских заслуг висела богато украшенная самоцветами золотая цепь с массивным медальоном. Можно было бы обмануться относительно происхождения и затаенных комплексов этого рыжеволосого мужчины с мужественными, грубыми чертами лица, если бы сразу за ним на последней парте не сидел Витаус Виттебранд – отец нашего Ульки. Вот от кого, а вовсе не от эльфов, что, согласитесь, было бы логичнее, веяло настоящим ненавязчивым аристократизмом!

Светлые, совсем немного вьющиеся волосы, спускавшиеся до середины шеи, на лбу и висках схватывал аккуратный обруч, простой и гладко отполированный, золотой по всей видимости, но данный предмет роскоши ни в коем случае не бросался в глаза. Потому что для своего владельца он выполнял роль не украшения или символа достатка – это был самый обычный эквивалент женской заколки, не более того. Скорей всего, Витаусу и в голову не приходило задуматься о его номинальной стоимости. С одной стороны, для рыцаря-драконоборца было немного странным надеть на такое рядовое событие, как родительское собрание в университете, сверкающие стальные доспехи, нагрудник которых был украшен невероятно правдоподобным изображением золотого дракона (с той разницей, что крылья у него оказались не как у нашей Гарри, перепончатые, а фасетчатые, как у стрекозы). Но с другой стороны, несмотря на этот более чем вычурный наряд, Витаус смотрелся в нем настолько естественно, что в первый момент трудно было сообразить, что на родителе именно доспех, и, судя по всему, боевой. Да, умеют же некоторые носить такие вещи…

В первую очередь я поздоровался.

– Добрый день. А теперь все, кто моложе ста пятидесяти, за дверь. – Я выразительно посмотрел на «колокольчиков». Те начали переглядываться. Потом вставать. И только Машка, сидящий на небольшом участке зеленой травы, которая уже проросла прямо на нашем паркете благодаря усилиям Умки, так и не сдвинулся с места. Темный поймал мой выразительный взгляд и объявил:

– Мне уже сто пятьдесят два.

Я только рот открыл, чтобы высказаться, но меня неожиданно перебил сэр рыцарь с последней парты:

– А мне, о горе, нет и ста сорока.

И тут вашему покорному слуге просто шлея под хвост попала.

– А мне двадцать три. Но в моем мире люди живут максимум восемьдесят лет, сто – это уже полная дряхлость и недееспособность, да и доживают до ста единицы.

Беда в том, что сказать-то я сказал, но забыл, что о таких тонкостях моего бытия знали только Ир, ну и Карл, само собой. А вот «колокольчиков» мы, хоть и собирались, но как-то забыли просветить. Подходящего момента так и не подвернулось.

Лица вытянулись у всех. И у родителей, и у моих обожаемых деток. Собственно, именно это подвигло меня развить тему и пуститься в объяснения.

– Но это так, к слову. Ир, когда узнал, чуть с потрохами меня не сожрал… – начал я, но тут с какой-то пугающей истеричной интонацией, совершенно не вяжущейся с образом Темной Владычицы, вскрикнула Иля, которая стояла в этот момент ближе всех ко мне.

– Я тебя сама сейчас сожру! И ты все это время молчал?!

– Моя дочь права, – раздался с первой парты мелодичный голос Великой Матери. – У нашего народа есть масса способов…

– Да ему уже не надо. – Голос прозвучал от двери, я к тому времени уже благополучно перебазировался к учительскому столу, так что моя тушка совсем не помешала Иру просочиться в класс.

Разумеется, секретарь ректора тут же завладел всеобщим вниманием. Ир улыбнулся собравшимся и мягко пояснил:

– Господин ректор с помощью новейших технологий, разработанных исследовательским центром факультета экспериментальной магии, уже решил данный вопрос. Теперь Андрей вполне может пережить даже нас с вами. – Он посмотрел на обеих темных. Потом перевел взгляд на меня, хотел что-то спросить, но я вовремя его перебил:

– Раз уж пришел, забирай всех деток, мне с их родителями посекретничать нужно.

– Деток? – послышался со стороны лужайки возмущенный голос Машки.

Но мне сразу стало понятно, что наш темный непоседа не столько удручен таким определением себя любимого, сколько ищет повод задержаться в классе. А вот дудки! Нечего тут «колокольчикам» ошиваться. Хочу им сюрприз сделать. Если, конечно, получится.

И тут мне на помощь пришла все еще хмурая Иля.

– Так, все уходим, – скомандовала она, и на глазах у изумленных родителей «колокольчики» встали с насиженных мест и ретировались за дверь.

Ир бросил на меня вопросительный взгляд. Я махнул рукой, отсылая и его. Демонстративно пожав плечами, секретарь удалился. Вздохнув чуть свободнее, я перевел взгляд на родителей. И тут меня огорошила Вариусель, к слову, про себя Великую Мать Второго Дома я называл Варей.

– Сначала о кошках.

– Э? – как-то сразу растерялся.

– Признаться, мне тоже любопытно, – приятным баритоном протянул Ромашка и пояснил специально для меня. – Пока вас не было, нам показали ваших котят. Они и останутся такими маленькими?

– Станут немногим больше, – сказала на это темная, не обращаясь конкретно к светлому, а больше смотря на меня.

Я покосился на кошачий домик, возле которого, подставив мохнатые бочка льющемуся из незанавешенных окон солнечному свету, валялись наши киски.

– Великая Мать Игр-Фагур приехала вместе со мной исключительно для того, чтобы обсудить перспективы межвидового скрещивания наших и ваших кошек. Она прослышала от брата, что вашими стараниями у светлого командора живет весьма интересный рыжий экземпляр данной карликовой породы.

– Э? – еще больше опешил я, но решил уточнить: – А кто у нас брат?

– То, что мне рассказала о вас дочь, подсказывает, что по полному имени вы его все равно не узнаете. Но я слышала от Илюизмены, что вы называете его Филькой.

– А! – Тут до меня слегка запоздало дошло. – Межвидового скрещивания? Но Бандит ведь маленький! Он даже в прыжке не дотянется… – Что-то мне подсказывало, что у Барсика будет такая же реакция, как у меня.

Эльфийка так снисходительно мне улыбнулась, что я предпочел оборвать свою пламенную речь.

– Я чего-то не знаю?

– Наши кошки – магические существа, основную часть жизни проводящие на инфернальных уровнях, появляются, только когда их призывают или когда им самим того хочется. Ему и не надо будет, как вы выразились, дотягиваться. Это исключительно магический процесс. Вы ведь и про магию нашего мира все время забываете, не так ли?

– Я смотрю, Иля с вами на удивление откровенна, – с трудом приведя в порядок мысли, буркнул я.

– Она моя дочь.

– Почему вы от темных одна? Ребята обещали, что придут все их родители.

– Потому, что даже для мальчиков вашего класса на данный момент я единственный родитель.

– Но ведь у них… – И снова до меня дошло, как до утки на третьи сутки. Озаренный догадкой, я пробормотал: – Они оба принадлежат вашему Дому, несмотря на заимствованные у других Домов имена.

– Да. На данный момент – да.

– Но Машка, скорей всего, в ближайшее время вернется в свой Дом.

– Вряд ли. – В этот момент улыбка на милом, молодом лице показалась мне акульим оскалом. – Я дала Нанисе соответствующие указания.

А вот сие мне совсем не понравилось, и я не постеснялся об этом сказать.

– Мне очень не по душе, как вы это говорите.

– Не стоит беспокоиться, думаю, ему тоже будет куда выгоднее остаться в моем Доме. Я уверена, что благодаря вам он скоро и сам это поймет.

– Но она отпустит его?

– Даже раньше, чем он рассчитывает.

– Раньше совершеннолетия?

– Да. Но выбор, за что вы так активно радеете по отношению к нашим мужчинам, останется за ним.

– Вы меня заинтриговали.

– Меня тоже, – снова подал голос с середины ряда светлый эльф, за глаза прозванный мной Ромашкой. – Машка – это не от Машмула ли? Тот мелкий эльфеныш, который солгал про сто пятьдесят с лишним лет и который вьется вокруг моего сына?

– Он не лгал. – На этот раз Варя обернулась.

Ромашка вопросительно выгнул бровь и перевел взгляд на меня. Мне пришлось пожать плечами и пояснить:

– Наниса – его жена, и у них к тому же растет дочка.

Глаза эльфа стали квадратными. И вот тут в игру вступил Лукерья, который все это время поглядывал на других родителей с легким снисхождением. Конечно, ведь он, как самый хитрый, успел разведать обстановку заранее. И, наверное, еще в тот памятный понедельник сделал какие-то выводы.

– Не считаю, что это такая уж проблема, особенно на фоне открывающихся перспектив. Ты так не думаешь, Ароматный? – с подчеркнутой невинностью в голосе полюбопытствовал отец Лии. Из чего я сделал вывод, что с родителем Алого они были знакомы и раньше.

– Но ребенок! – воскликнул Ромашка, правда, в его голосе не чувствовалось такого уж негодования, скорее, легкое недоумение, не более того.

– В перспективе у них может появиться и второй. Но вы ведь и сами еще не говорили с сыном о наших общих планах на него, – с милой улыбкой осведомилась Варя.

– Каких планах? – тут же поспешил вклиниться я, но меня, как назло, проигнорировали.

Светлый бросил на темную долгий взгляд, потом неожиданно повинился:

– Да. Но достаточно было сегодня на поле увидеть, как эти двое смотрят друг на друга. Или вы думаете, что мне это только показалось?

– Вряд ли. Поэтому я и предложила вам такой вариант развития событий, который устроил бы все заинтересованные стороны.

И тут я не выдержал.

– Так, – резко заявил, вскинув руки вверх, – а теперь, пожалуйста, по порядку и для таких тупых, как я.

– О! – хитро прищурившись, пропела Вариусель. – Вы на себя, безусловно, наговариваете.

– Я объясню, – вызвался Лукерья, посмотрев на меня подозрительно лукаво. Похоже, я очень многое пропустил. Когда они только успели сговориться? Пока размышлял об этом, светлый эльф принялся вещать: – После разговора с дочерью и ее… – Он запнулся, явно подбирая верное слово, и все же решил назвать вещи своими именами: – … Парнем, я решил, что глупо ждать у неба погоды, и действовать надо сейчас, пока чувства еще не остыли. К тому же от Кара мне стало известно, что Илюизмена одобрила их с Антилией отношения, поэтому я предположил, что говорила она словами Великой Матери, и оказался прав. – Эльф сделал паузу, предоставив темной возможность ее заполнить.

– Да. К тому времени я была уже в курсе событий. Поэтому благосклонно восприняла попытку наладить контакт.

– Более того, – снова взял слово Лукерья, – наша семья имеет многовековые торговые и дружеские связи с семьей Мильзились. Поэтому, когда в разговоре леди Вик-Холь упомянула о перспективах сотрудничества относительно поставок благовоний в Темное королевство, для меня не составило труда пригласить к нам на дружеский ужин Ромашеля.

– Мы давно, – тут же подхватил названный эльф, – начали рассматривать темных как будущих деловых партнеров и даже попытались со своей стороны наладить первый контакт. Но, опасаясь действовать напрямую, до недавнего времени общались только с представителями малых Домов, при этом оставляя Великие Дома, если можно так выразиться, на закуску.

– Просто с ходу не нашли, как к ним подступиться? – навскидку предположил я.

– Да. – Эльф улыбнулся и посмотрел на Варю, та кивнула. – Великие Дома весьма замкнуты в плане кастового устройства, недостаточно выйти на какого-то одного представителя. К тому же большинство темных, о чем нам стало известно, как только мы попытались изучить перспективы данного сотрудничества, довольно недоверчивы, и им было бы недостаточно получить от нас только стандартные словесные гарантии.

– Даже договора о взаимовыгодном сотрудничестве, закрепленного на бумаге, было бы недостаточно, – обронила Варя словно между прочим.

– И что же, в вашем понимании, могло стать допустимым эквивалентом данного договора? – неожиданно подал голос Витаус Виттебранд, которому, по всей видимости, тоже стало любопытно.

Варя, помедлив, начала отвечать ему, для этого ей пришлось сесть полубоком, чтобы видеть и рыцаря, и краем глаза меня.

– Мой народ весьма недоверчив, это правда. Расчетливость тоже входит в перечень наших характерных черт. И в то же время мы все прекрасно знаем, что голый расчет еще никогда не приносил столь же высокие дивиденды, как в тех случаях, когда к нему примешивались личные чувства.

– В равных долях? – осторожно уточнил я, уже догадываясь, о чем именно эти хитрющие эльфы договорились в своих кулуарах.

– Не обязательно.

– Если чувств больше, иногда это даже выгоднее, – задумчиво заметил Лукерья. Ромашка его молчаливо поддержал. Я обратился именно к нему:

– Вам предложили завязать все на Алого, так?

– Ты изумительно сокращаешь его имя, – как-то совершенно неожиданно перешел на «ты» Ромашель.

– Скорее не сокращаю, – помедлив, повинился я с улыбкой, – а адаптирую под слова и звучания, которые мне знакомы.

– Не суть, – небрежно отмахнулся эльф и подтвердил мои подозрения. – Да. Всеми вопросами торговли с темными будет заниматься Алиэль и его… – Светлый запнулся, покосился на Варю, та вопросительно выгнула бровь, словно поощряя. Только тогда он договорил: – Друг.

– Не боитесь, что они вас за такое… – начал я, но меня перебила Варя – и тоже, как и светлый, обратилась уже без официозного «вы»:

– Не забывай, пожалуйста, что благодаря тебе юный Мильзились дружен с моей дочерью, и не только с моей, насколько я знаю. – Судя по всему, она намекала на Ингу. – Поэтому мне прекрасно известно, что он испытывает к Машмулу дружескую симпатию. Или ты станешь меня убеждать, что Машмул, выбирая между супругой, к которой никогда не испытывал теплых чувств, и новым другом, к которому явно неравнодушен, сделает неправильный выбор?

– И все равно, – упрямо протянул я. Меня коробил такой вот голый расчет, хоть и замешенный, как они утверждали, на чувствах. – Вам не приходило в голову, что у Машки, в отличие от Алого, никогда не было друзей. Любовные похождения – это не то же самое, что приятельские отношения и дружба. Готов поспорить, что он испугается и как минимум попытается пойти уже по проторенной дорожке, чем утруждать себя и протаптывать новую, доселе не изведанную. Или, еще проще, они оба могут послать вас со всеми этими инсинуациями далеко и надолго.

– Могут, – неожиданно покладисто согласилась темная. – Но я убеждена, что если ты сам все хорошенько обдумаешь, поймешь, что от такой расстановки выиграют все.

– По проторенной дорожке? – Одновременно с ней пробормотал Ромашель, вопросительно посмотрев на меня.

Я глубоко вздохнул, из последних сил попытался держать себя в руках и уже не так экспрессивно продолжил:

– Он знает, как вести себя с любовниками, но плохо себе представляет, как надо просто дружить, не заводя любовных отношений.

– То есть… – начал было эльф, но я вскинул руку, прерывая его. И обратился к эльфийке, которая тоже ждала моей реакции на свое заявление.

– Это значит, что мне предстоит убедить их в том, что гипотетический дружеский союз выгоден всем, вы на это намекаете? – в лоб спросил я у темной.

– А ты смог бы убедить? – вопросом на вопрос ответила она.

– Мне не нравится, что вы решили все за них.

– Они еще дети, по крайней мере, еще совсем недавно были таковыми, что плохого в том, что мы, родители, хотим помочь им сделать как можно меньше ошибок? – уточнила Варя. И ее тут же поддержал Лукерья:

– К тому же ты сам только что говорил о том, что еще неизвестно, как все сложится. Поэтому намеки на что-то большее, чем дружеские отношения между ними, могут так и остаться намеками. Машмул все же старше и сможет вовремя остановиться, я уверен.

– Хотелось бы, – вырвалось у Ромашеля, и я понял, что сдаюсь.

И как этим ушастым взрослым удалось все вывернуть шиворот-навыворот? Я-то готовил себя к тому, что мой первый разговор с ними будет похож на тот, с которым я вышел к «колокольчикам»! Думал, мне придется убеждать их в том, что дружба куда выгоднее, чем негласное противостояние. Кто же мог знать, что на поверку им всем был нужен только повод, чтобы сломя голову броситься друг другу в объятия! Как они, однако, ухватились за возможность сотрудничества! Просто мертвой хваткой, по-другому не скажешь. И что мне теперь с ними делать?

– Так о чем ты хотел с нами посекретничать? – мило улыбнувшись, уточнила Варя.

Я посмотрел на последние парты, где молча переваривали услышанное рыцарь и самый сильный маг современности, и понял, что отступать уже поздно. Перевел взгляд на Темную Владычицу и сказал:

– Как вы смотрите на то, чтобы на предстоящих каникулах организовать для ваших детей совместный отдых? – И прежде чем изумленно уставившиеся на меня родители начали задавать вопросы, решил пояснить: – Просто, сами понимаете, дружеские взаимоотношения между ними только начали зарождаться, поэтому я подумал, что было бы вполне логично наши достижения закрепить.

– И как ты себе это представляешь? – уточнил у меня Лукерья, явно заинтересовавшись моим предложением.

– Например, можно было бы всем поехать в гости к кому-то одному, – бросил я пробный камешек. И попал в цель.

– На нейтральную территорию? – впервые подал голос Дэниз Рутберг.

– Думаю, да. На первое время лучше на нейтральную.

– К вам? – тут же спросила Варя, повернувшись к рыжеволосому мужчине.

– Я бы с удовольствием принял весь класс… – начал тот, но я его перебил, вскинув руку:

– Не получится.

– Почему? – Рыжие брови Рутберга сурово сдвинулись на переносице. Судя по всему, он решил, что основная причина кроется в его плебейском происхождении. Комплексы. Куда же без них? Но причина оказалась в другом.

– Пока не научитесь ладить с собственным сыном, не получится! – уже куда более развернуто объяснил я.

– Но мы ладим! – запротестовал маг, и на его ладони, лежащей поверх парты, мелькнула и тут же пропала маленькая молния. Да, силы у этого дяденьки было явно немерено.

– Нет. Он тихо вас терпит и, если станете продолжать в том же духе, в конечном итоге возненавидит всерьез.

– Чушь! – воскликнул рыжий и от переизбытка чувств вскочил.

– Грубо, – неожиданно вступился за него Виттебранд, осуждающе посмотрев на меня.

Я пожал плечами и сказал:

– Зато действенно. – Глянул на Рутберга-старшего и обратился уже к нему: – Тому не нравится, что вы заставляете его жить ту жизнь, о которой сами втайне мечтаете, и вас совершенно не интересует, чего хочет он сам.

– Намекаешь, что отправить его учиться было плохой идеей? – прорычал Рутберг и плюхнулся на стул. Тот от неожиданности досадливо скрипнул.

– Думаю, вам не мешало бы получше узнать собственного сына.

– И как, по-твоему, это сделать? – раздосадованно буркнул рыжий, я уже собирался ответить ему, но меня прервали.

Дверь в класс распахнулась и в аудиторию вошла темная эльфийка. Без сопровождения. Одна-одинешенька. Но как она вошла! Уже по одному ее виду я каким-то задним умом допетрил, кто это, – правда, не сразу сообразил, что ей могло тут понадобиться.

– Добрый день, – поздоровалась с родителями и со мной изящная Темная Владычица с экстремальной для эльфийки короткой стрижкой и завораживающим разрезом миндалевидных глаз. Потом перевела взгляд на меня и обратилась: – Вы Андрей?

– Да. А вы Великая Мать Первого Дома?

– Вы догадливы.

– Ваша дочь на вас очень похожа.

– Вот как? Приятно слышать.

– Чем обязан?

– Просто зашла познакомиться. Как у вас тут дела? – спросила она вроде бы у меня, но посмотрела при этом на Варю.

Та с легкостью поднялась со своего места.

– Все просто прекрасно, – ответила Вик-Холь вместо меня. Похоже, этим двум Владычицам я был не особо нужен. Хотя нет, в качестве посредника, судя по всему, я пришелся им как нельзя кстати.

– Андрей, вы нас не познакомите? – пропела Рим-Доль, и я не удержался. Ну вот неспособен сносить все выходки этих Владычиц так же безропотно, как их мужчины. Разумеется, она хотела быть представленной всей мужской половине, собравшейся в комнате. Но в этом я ее переиграл.

– С Варей? – невинно уточнил я.

– С кем? – послышалось откуда-то со стороны, но эти ушлые Владычицы уже просекли, что к чему.

– Нет, благодарю. Сестру я знаю давно, иногда мы с ней даже ладим.

– Сестру? – искренне удивился я.

Ответила Вик-Холь:

– У нас разные матери, но отец один.

– Неужели Великие Матери способны делиться своими трофеями, – как-то не подумав, выдохнул я, но брать свои слова обратно было уже поздно. Правда, на мое счастье, Владычицы отреагировали адекватно:

– Он был свободным.

– Но вряд ли настолько, чтобы самому решать, – не удержался снова. Что поделать, если что-то тревожит мое любопытство, остановиться всегда непросто.

– Мог, – ответила за сестру Рим-Доль и холодно посмотрела на меня. Понятно, больше мы это не обсуждаем.

Я только рот открыл, чтобы представить Самифле (надеюсь, что не перепутал имя) светлым эльфам и людям, как с задних парт раздался нетерпеливый голос Рутберга-старшего, которому, как любому нормальному мужику, было глубоко плевать на бабские шуры-муры, когда у него самого обнаружился целый воз проблем.

– Так что там с моим сыном? Что вы предлагаете?

И знаете что, в тот момент я очень обрадовался, что к такому вопросу успел подготовиться еще вчера. Ага. Перед сном. Случилось нежданное озарение. Поэтому, когда он спросил, я легко и непринужденно ответил:

– Ваш сын звезда местной арены боев без правил. Как насчет того, чтобы выйти против него?

– Боев без правил?! – возмущенно вскричал Дэниз, вскочил и со всей дури хлопнул ладонями по парте. И как только та, бедняжка, выдержала?

– А что… – неожиданно обратился к нему Виттебранд, вежливо улыбаясь, рыжий уставился на рыцаря. – Может, выступим против сынишек? Пара на пару?

Что-то мне в тот момент подсказало, что Улька уже провел с Витаусом какие-то свои разъяснительные работы. И, судя по всему, попросил помочь своему другу Тому наладить отношения с отцом.

– А что, сестрица, – вдруг подала голос Варя, обращаясь, разумеется, к Сами… короче, пусть будет Софьей, – может, покажем местным мужчинам, что такое подлинные воины-дроу?

– Дроу? – опешил я, прекрасно помня, что так называть темных вроде как не принято. Но меня перебил папа Лии:

– Ну мы с Ромашелем, конечно, не герои войны, но тоже не отказались бы поучаствовать. – И обратился ко мне: – Андрей?

– А меня в кабинете ректора Камю ждет… – Похоже, родителям моих деток я был нужен лишь как трамплин, а теперь они уже и сами способны были разобраться, что к чему. Кто бы мог подумать, что они… такие! Я даже правильных слов подобрать не мог.

– Нет. Сначала мы к нему зайдем, а уж потом ты, – решила за всех Софи. – Так что отдыхай пока. Думаю, тебе стоит рассказать детям о наших планах на вечер.

– А они что, все дружно ждут под дверью? – недоверчиво уточнил я.

– Еще бы! – заявила Верховная Великая Мать и залихватски мне подмигнула.

Боже, и куда я попал?