Глава 4. Мой маленький бизнес часть вторая
Первый год закончили с прибылью около пятидесяти коинов. В целом торговля принесла нашей маленькой компании порядка ста золотых монет, но за вычетом расходов на оружие, заработную плату и прочего осталась половина этой суммы. Самым ценным приобретением стали люди: Рэнди и Огл, проявившие себя как бойцы, Расти и Девин — помощники в торговле, Фатт — любящий кузницу и всё, что хоть как-то связано с изготовлением механизмов. После пережитых приключений наша дружба стала крепче и сильнее. Все продолжали заниматься у Гролега, мне же ещё ко всему приходилось посещать занятия Вилота.
Рэнди стал несомненным лидером в вопросах, касающихся оружия и любого силового решения вопросов. Расти, как более склонному к торговому делу, теперь можно было доверить самому ездить на распродажи и закупать товар, оставив себе лишь его реализацию. Огл был незаменим в сборе информации — парень, казалось, знал всех, и все знали его. Проблем с Гильдией больше не возникало, но история нашей победы так и осталась в тайне, а потому изредка находились болваны, которые пытались нас ограбить, но случаи эти были редки и, как правило, заканчивались после демонстрации меча и пружинника, которую Рэнди выполнял с артистизмом, достойным театральной сцены.
Ещё я стал общаться с двумя прежними врагами. Лианг оказался общительным и интересным парнем, более того, мы оба были начинающими магами. В наши редкие дни отдыха мы иногда встречались у Дорна или у Старика, показывая друг другу, кто чего достиг. А иногда к нашей компании присоединялся, кто бы мог подумать, Харн. Встретились мы примерно через месяц в одном из кварталов нищих, куда я зашёл вместе с Лиангом. Встреча, начавшаяся довольно холодно, окончилась взаимными уверениями в дружбе и уважении друг к другу. Харн показа себя не злопамятным человеком. Умный, хитрый, а иногда жёсткий, он всё же не потерял человеческое в той среде, в которой жил. Парню было не чуждо чувство благородства — он вполне мог добить лежачего, избить одного вдесятером, но, в тоже время, не был подлой крысой, как один из его подчинённых. С Харном мы стали, если не друзьями, то хорошими приятелями.
Уже прошёл почти год, как началось наше дело. Требовалось вводить что-то новое, бизнес стал тесноватым, сегодня спокойно можно было переложить его на Расти, и заниматься чем-то другим. Но идей, реализация которых не привлекла бы внимания инквизиции, не имелось. Живущий в Двух Мирах до меня ввёл в обиход водяные колёса на мельницах и кузницах. Можно было сделать несколько логичных изобретений в этой области, например, поставить лесопилку, вроде её ещё не изобрели. Но лес и вода у нас принадлежали благородным, а зависеть от капризов какого-нибудь барончика не хотелось. Были идеи с прядильными и ткацкими станками, тем более что какието не сильно производительные модели уже работали в Риттене. Но из жизни Виктора имелись знания только об их роли в промышленности в Средние века на Земле, но никак не об устройстве самих станков.
Хотя, если поразмыслить, то можно было бы что-нибудь придумать: всё же Виктору там у себя сейчас уже около 30 лет, и он успел получить техническое образование. Я же, автоматом получающий его знания, мог дать фору местным механикам, правда, не в практической области, а только в теоретической. Но всё это, несомненно, вызовет подозрения о том, что явился очередной эмиссар Скаринга. Хотя, возможно, мои страхи перед разоблачением слишком преувеличены, ведь со времён Империи Живущего в Двух Мирах прошло почти пятьсот лет, и в Риттене уже вовсю поддерживают технические новинки. Но всё же потрясение от вторжения нечисти в своё время было столь велико, что и сейчас иногда в таких глухих уголках, как наше герцогство, пылают костры, на которых придают огню тех, кто имел неосторожность попасть под подозрение как человек, имеющий связь с параллельными мирами. В общем, с новыми техническими идеями благоразумнее подождать.
Хотя это отнюдь не значило, что опыт, который дали сны о мире Виктора, не помог для того, чтобы заработать денег.
Первая идея была навеяна информацией из снов о том, как как функционируют таверны, пекарни и продуктовые магазины на Земле, точнее — кто их снабжает продуктами. У нас трактирщики, не сильно доверяя работникам, как правило, отправляли своих домочадцев на ярмарки, более или менее регулярно работавшие только летом. Кто-то имел поставщиков из села, но крестьяне очень редко поставляли продукты на постоянной основе: занятые то сбором грибов, то заготовкой сена они постоянно ломали график поставок. От того приходилось делать огромные запасы, которые зачастую или портились или потихоньку разворовывались работниками. Закупать же собственный транспорт и нанимать людей ради поездок в сёла было не очень выгодным занятием.
Мы предложили свой вариант решения проблемы. Вначале, наняв телегу с лошадью, а потом и купив её, стали поставлять в город продукты — сеть продаж сложилась ещё по прежнему опыту. Первым клиентом и первым нашим маршрутом стала пекарня отца Расти. На реке за городской стеной ещё ранее была поставлена водяная мельница. Тогда нововведение мало кого заинтересовало, но я предполагал, что скоро на мельницу потянуться телеги с зерном, а мельник получит в качестве платы за помол огромное количество муки. В общем, мы стали одними из первых, кто предложил помощь в её реализации.
Говорят, мельницы Двуживущий изобрёл пять сотен лет назад, а риттенцы переняли и с тех пор пользуются. Они-то, взяв в аренду землю у герцога, и поставили это чудо техники. Помол пошёл на ура — кому охота целый день перетирать зерно для хлеба? Отец Расти раз в неделю нанимал телегу и сам отправлялся к реке, но мы избавили его от этой работы за один серебряный. Вроде мелочь и совсем не окупала овса, съеденного лошадью, но к концу первого месяца наша лошадка обслуживала пять пекарен в городе и, в том числе, пекарню гарнизона, для которой муку требовалось возить дважды в неделю.
Следом пошли таверны. Нашли несколько поставщиков не далее, чем в полудне пути от Клонеля, и исправно везли в город овощи, фрукты, ягоды, грибы, мёд, орехи, дичь, в общем, всё, что сельчане обычно продавали на ярмарке. Покупалось всё даже со скидкой, многие просто не имели времени или желания ехать на рынок, а заезжим покупателям сбывали по деревенским ценам, то есть, существенно ниже ярмарочных. Так постепенно график поездок оказался заполнен. В деревни ездили те из нас, кто был свободен от дел в городе. Прибыль получалась небольшой, но стабильной, продукты брали только на заказ, получая деньги за транспортировку.
Имя ещё одной идеи, удивлявшей своей простотой, но сделавшей богатыми большинство самых богатых людей в мире Виктора, было "недвижимость". На скопившиеся за год пятьдесят коинов я приобрёл ничем не примечательный дом в квартале ремесленников. Примечателен был район, в котором он находился: онрасполагался в непосредственной близости от рынка. Нашёл его, собственно, не я, а папа, который, не имея опыта Виктора, интуитивно правильно распоряжался своими деньгами. Папа начал скупать дома в этом квартале ещё три года назад, когда цена на них составлялачуть более двадцати золотых монет. Нашей семье принадлежало более двадцати домов в этом районе, и большую часть из них отец сдавал под склады, таверны, гостиницы и прочее.
Дело в том, что городской рынок уже давно перерос территорию, изначально определенную под негоа. Клонель — столица герцогства, а рынок — центр его экономики. Сюда стекались купцы со всего королевства, да и иностранные гости заглядывали не редко. Крестьяне везли на продажу мясо, птицу, рыбу, овощи, фрукты, зерно. Местные купцы выставляли кожу, металл, ткани — всё, чем был богат Клонель. Гости привозили товар из разных уголков человеческого анклава, а иногда и дорогие изделия эльфов гномов и орков. Поэтому рынок рос, поглощая близлежащие дома, но с одной стороны он упирался в кварталы кожевенников и кузнецов, за которыми следовали трущобы нищих. Покупать дома для торговли в квартале кожевенников и кузнецов никто не хотел, во-первых, из-за опасного соседства, а, во-вторых, из-за шума, копоти и вони, которые эти две части города постоянно источали. С двух других сторон рынок упирался в городскую стену. Поэтому наиболее перспективным с точки зрения расширения являлся квартал ткачей, узкой полосой протянувшийся между улицами купцов и городским рынком. Там и был приобретён первый дом.
Узнал о продаже дома Расти. На одной из распродаж кто-то из зевак упомянул, что соседка переезжающих, тётушка Бри, также собирается продавать дом, но просит за него несусветные шестьдесят коинов. Мы с Расти посетили тётушку на следующий день. Участок, принадлежащий ей, находился в пятидесяти шагах от шумного рынка, и она, давно отошедшая от дел, мечтала переехать в местечко поспокойней. Женщина, измученная шумом базара, сопротивлялась недолго, на предложенные пятьдесят коинов — тётушка Бри согласилась спустя три дня.
Но это было не всё, нам, по молодости лет, требовалось всё и сразу. Поэтому мы взяли деньги взаймы. Под залог дома тётушки Бри и гарантию отца ростовщики дали сто пятьдесят золотых под бешенные двадцать пять процентов в год. Так что требовалось платить около сорока золотых в год только одних процентов, хорошо хоть основной долг возвращался через пять лет. На полученные деньги мы куптли ещё три дома, для их бывших хозяев сумма в пятьдесят золотых была нереально огромной, и они с удовольствие переезжали в более дешёвые кварталы, где дома в среднем стоили тридцать-тридцать пять золотых. Не имея денег на ремонт вновь приобретённой собственности, домамы просто сдали в аренду в том виде, в котором они были куплены. Пока аренда приносила один золотой в месяц, но имелись надежды на скорый рост.
На этом не остановились. Дальше, откровенно говоря, последовала самая настоящая авантюра: заложив три новых дома, взяли ещё около ста монет ина эти деньги купили следующие два. С документами на собственность двух новых домов я опять пошёл к ростовщикам и взял ещё пятьдесят золотых, на которые вновь приобрёл жильё в квартале ткачей. К слову сказать, жители были изрядно удивлены напором, тем более что сам квартал насчитывал всего лишь около сотни домов. Поползли разные слухи, и цены начали расти.
Мой отец занимался покупками осторожно, особо никого не принуждая, и скупил дома, хозяевам которых действительно мешали шум, вонь и грязь, сопутствующие рынку. Делал он это терпеливо, в течении последних десяти лет. Мной же агрессивно была выкуплена половина улицы, которая, в общем-то, пока от рынка не страдала. Крупно повезло в том, что инвестиции делались зимой и весной, пока ещё не начался сезон ярмарок на рынке. Летом же, когда пошёл наплыв купцов и оказалось, что близлежащие дома проданы, люди кинулись осаждать жителей квартала ткачей, и цены неуклонно поползли вверх.
Я же начал побаиваться, что проглотил кусок, который не смогу переварить. Семь домов должны принести около восьмидесяти коинов ренты в год, но долг перед ростовщиками составлял триста коинов, которые необходимо было вернуть через пять лет. По ним набегало семьдесят пять коинов в год одних только процентов. Конечно, у нас имелась ещё торговля — вроде бы всё сходилось, и шансы погасит долг имелись неплохие. Но всё было достаточно шатким: случись что в одном из трёх направлений бизнеса и всё рухнет, как карточный домик.
Но случилось то, что резко повысило наш кредитный рейтинг среди городских ростовщиков: цены на дома в квартале ткачей за неполное лето взлетели до семидесяти пяти коинов, аренда поднялась ещё быстрее, и один дом уже можно было сдать за два золотых. В домах преимущественно гости города организовывали штаб-квартиры, размещали своих людей, охрану и пристраивали небольшие лавки, в которых начинали вести торговлю.
Вместо восьмидесяти коинов ренты компания за следующий год получила сто двадцать, торговля за вычетом расходов принесла рекордные сто монет, после оплаты процентов оставалось полтораста монет. Дальше пошло по накатанной: действуя по старому алгоритму, были куплены ещё три дома, правда, мой долг перед ростовщиками увеличился до сумасшедших четырёхсот золотых, а проценты, которые требовалось выплачивать ежегодно, выросли до ста коинов. Но в активе имелся десяток домов, сдача в наём которых приносила двести сорок коинов ренты, поэтому имелись все шансы быстро рассчитаться с долгами.
На этом покупку домов пришлось прекратить, так как цены выросли до ста, а в отдельных случаях ста пятидесяти золотых. В квартале остались лишь зажиточные ткачи, которые с насиженных мест сходить не хотели или требовали реальную стоимость за своё жильё, да и рынок прекратил свой резкий рост, проглотив больше половины домов в квартале ткачей. К нашей семейной гордости сорок процентов из домов, которые отошли к рынку, были в нашей собственности: десять домов у меня и двадцать пять — тридцать (точно не знаю) принадлежали отцу.
Я стал заниматься только рентой. Дело это на первый взгляд казалось не хлопотным, но на самом деле оказалось не столь лёгким. Купцы тянули с арендной платой, некоторые гости могли уехать, не оплатив последний месяц, кто-то требовал починить забор или вывезти мусор, в общем, трудностей хватало. Расти полностью взял на себя торговлю, функции Рэнди по охране перешли Оглу. В компанию наняли ещё пару парней для помощи Расти. Недостаток людей был катастрофическим — сказывалось решение, о том, что Рэнди и Фатт на некоторое время покинут дело.
За два прошедших года Рэнди стал прекрасно подготовленным восемнадцатилетним воином. Наша импровизированная школа, в которой друзья отца обучали владению мечом, арбалетом, магией, а, главное, работе в команде, дала прекрасные результаты — пора было обкатать эти навыки в реальной жизни. Рэнди нанялся в караван, постоянно курсирующий до столицы, а потом на запад вглубь человеческого анклава. Фатт присоединился к Дорну в кузнеце — у него был старший брат, так что в наследство кузницу ему не получить. А тут имелась прекрасная возможность стать мастером своего семейного дела, да ещё и самостоятельно от старших. Раньше Фатти стоял у старшего брата на подхвате, теперь же, занимаясь с Дорном, он уже немногим уступал ему в ремесле. Одним словом, задачей ребят было набраться опыта.
Фатт успел сдать что-то вроде экзамена на старшего подмастерья, дававший ему право впоследствии стать мастером гильдии кузнецов, правда, только при наличии своей кузницы, а Рэнди как раз вернулся из своего затянувшегося путешествия по западным странам, когда случилась беда.
