ГЛАВА 21

— Артем, вот скажи, я красивая? Только честно и без лукавства, — спросила меня Айрис, и я заметил бесенят в ее серых глазах.

Мы доехали до заречного леса, и девушке понравились цветы, росшие на лугу, где сходились опушка и берег Гонты. Отпустив подпругу и закинув стремена на луку седла, я спутал коню передние ноги и нарвал Айрис огромный букет. Она тут же сплела себе венок на голову и рассказала, что ее мать очень любила цветы, а эти больше всех. Потом мы отвели лошадей поближе к берегу и, сев у воды, разговорились. Девушка скинула сапожки, закатала брюки по колено и опустила ноги в воду. Сняв сапоги, я уселся на камень рядом со своей спутницей. Вот тут она и спросила меня о том, красива ли она.

— Ну конечно, ты красивая, намного прекраснее многих девушек баронства эл Толли, да и всего королевства Кронг, — ответил я, любуясь ею и уже примерно представляя дальнейшее развитие событий.

— И чем же я красивее остальных? — рассмеялась Айрис.

Подсев ближе, я подхватил ее игру и начал перечислять ее достоинства:

— Во-первых, у тебя редкий для этих мест темно-русый цвет волос. И когда ты поправляешь прическу, вот как сейчас, то тебе это очень идет, смотрится женственно. Во-вторых, у тебя необычный цвет кожи, и он прекрасно сочетается с твоими волосами. В-третьих, твои серые глаза… Они мне нравятся. В-четвертых, у тебя прекрасная фигура, красивые черты лица. Ты не суетишься… К тому же у тебя легкий характер. Когда я разговариваю с тобой, у меня возникает такое чувство, словно я знаю тебя всю свою жизнь.

По мере перечисления достоинств девушка становилась все серьезней, а когда я коснулся ее характера, смех пропал окончательно, и она покраснела.

— Ну, все, Артем, хватит меня смущать. Я-то думала, ты начнешь мямлить, и мы вдвоем посмеемся, а ты… — Она замолчала, не окончив фразу, и посмотрела на реку.

— А что я? Я не соврал ни капли и, перечисляя все твои достоинства, был искренен с тобой как ни с кем раньше. И я не все сказал. Ты мне не просто нравишься, я люблю тебя. — И я взял руки девушки в свои, и она, отвернувшись от реки, посмотрела на меня испытующим взглядом.

Далее все произошло как-то незаметно: наши лица сблизились, и мы поцеловались. Мои руки сместились ей на талию, а ее — мне на шею. Целуя девушку, я подхватил ее на руки и перенес от воды на ковер из луговых трав и цветов. А потом… Потом были бессвязные признания в любви с обеих сторон, страсть и бездонные серые глаза Айрис, в которых я тонул…

Обратно мы поехали, когда солнце клонилось к закату. Лошадки ходко рысили рядом. Девушка задумчиво посмотрела на меня и спросила:

— Артем, а почему ты не спросишь, кто у меня был до тебя?

— А что, это имеет значение? Достаточно того, что теперь ты со мной и чувство между нами взаимное. Ведь ты не спрашиваешь, был ли кто-то у меня до тебя.

Айрис помолчала, а потом начала говорить:

— Его звали Орхет, он был офицером зеленой гвардии, охранявшей имперский дворец в Спарте. Вы с ним во многом схожи: и внешне, и характером, и он так же, как и ты, умел говорить комплименты. И был таким же сильным и уверенным в себе и своих силах. Отец был не против такого зятя, и была уже назначена дата свадьбы. За месяц до бракосочетания он погиб на дуэли. Его убил полуэльф, вроде посол при дворе императора от одного из эльфийских родов, находящегося на этом материке. Я всего не знаю, только то, что рассказал сослуживец Орхета, принесший мне эту весть. Он сказал, что полукровку звали Аладаль, а в секундантах у него был его брат Олейр. А спор и склока у них вышли из-за того, что этот нелюдь поносил человеческих женщин самыми грязными словами. Если мужчина неблагородного происхождения, но является имперским офицером, он приравнивается к дворянам и имеет право на дуэль. Этим правом и воспользовался Орхет, вызвав полуэльфа на поединок. У него окончился караул, и он торопился к нам, а тут этот нелюдь… Эльфам, находящимся при дворе, Верон Септим также позволяет участвовать в дуэлях. Орхет был очень хорошим бойцом, это подтверждал даже отец, но полуэльф убил его за несколько минут поединка. А перед этим еще и поизмывался, изрезав ему все тело и лицо. Бой был до смерти, и потому никто не остановил его, когда… — девушка, отвернувшись, замолчала.

— Айрис, давай не будем об этом вспоминать. Прошлое должно оставаться в прошлом и не мешать жить настоящим. Я уверен, что эта падаль когда-нибудь нарвется на более сильного противника и получит сполна за все. На сильного всегда найдется кто-то более сильный, — сказал я, пытаясь хоть как-то сгладить неприятные для девушки воспоминания.

А сам подумал, что если встречу эту тварь, то вгоню ему болт в затылок и не буду устраивать с ним фехтовальные танцы. Подловато и низко, конечно, но разве не подло измываться над противником, а потом бросить его подыхать в лесу. И разве не подло спровоцировать парня, изрезать и лишь после этого убить? Что-то слишком часто я слышу об этой сладкой парочке «Твиксов»: Аладаль — Олейр. И то, что я узнал от Хакреда, не совмещалось с тем, что мне поведала Айрис. Как полукровка, презираемый своими родичами, стал послом при дворе императора?

Следующая неделя пролетела быстро, вроде бы только утро настало, а там, смотришь, уже и ночь близится. Так как было решено, что большинство учеников разъедется по домам, то я перебрался обратно в дом. Арибун посматривал на меня задумчиво, и я понимал, что вскоре у нас состоится разговор по поводу моих отношений с Айрис. Отец наверняка все видел и понимал.

У нас прибавилось еще пятеро новиков, двое учеников ушли из школы. И снова самых зеленых и неопытных раскидали Хакреду и мне. Крута полностью перекинули на обучение стрельбе, метанию копья и обращению с древковым оружием. С утра я проходил со своими четырьмя учениками полосу препятствий, потом закрепление по стойкам, хватам и ударам. Затем спарринг с самыми первыми двумя и разбор, что и как они сделали не так. Впрочем, Бьерн и Паллий уже кое-что умели, и я даже подумывал, что вдвоем они меня вскоре запросто одолеют. Но на этот случай можно было и изменение применить, и практика будет, и престиж на уровне. А двое новиков в это время уходили к Круту. Когда я и Хакред занимались у Арибуна или Даго, они разъясняли нам, как нападать двойкой на одного, но более опытного противника. И я, насколько мог, разжевывал эту практику своим первым ученикам. Даго собирался со временем привлечь в школу еще пару спецов — кавалериста и мастера по топорам, булавам и кистеню. И, как я понял из оброненного им на эту тему, он уже присмотрел таких людей, но те пока думают. В последний день занятий перед выходным ученики разъехались по домам пораньше. А мной, Крутом и Хакредом занялись Даго и дзенец. Эта «мучильня» закончилась ближе к ночи, и, когда мы, взмокшие и уставшие, направились к дому, меня окликнул Токогава:

— Артем, подожди, поговорить надо.

«Похоже, намечавшийся разговор все-таки состоится», — мелькнула у меня мысль. Вернувшись, я молча присел рядом с учителем, гадая про себя, с чего он начнет. Арибун немного помолчал, собираясь с мыслями, и, вздохнув, спросил:

— Ты ее любишь?

Он не уточнил кого, но и так было ясно, что он спрашивает об Айрис. Положив на колени учебный меч из черного дерева, я ответил:

— Люблю, и она меня тоже любит. И если вы не против, то я хотел бы жениться на Айрис.

— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. Пойми, Артем, Айрис один раз уже выбрала себе жениха, и я был не против ее выбора. Ты очень похож на Орхета и даже во многом лучше его. У тебя есть упорство и целеустремленность. Но я не хотел бы себе такого зятя. Не потому, что ты мне не нравишься или еще что-то в этом духе. А потому, что ты ведь учишься с таким упорством воинскому ремеслу не для того, чтобы быть в воинской школе старшим учеником. И что ты собираешься делать, когда обучение закончится? Пускай это будет не скоро, а через несколько лет. Ты молод и горяч, и я ни за что не поверю, что ты будешь сиднем сидеть на одном месте. А говорю я тебе это все к тому, что Айрис очень похожа на свою мать. Антая все время, что мы были вместе, разрывалась между любовью ко мне и желанием все бросить и вернуться обратно домой к спокойной и размеренной жизни. И поэтому я не хотел бы такой жизни для своей дочери, ей бы больше подошел удачливый купец, чем воин. Подумай над этим, Артем. Я вмешиваться не буду. Но и не затягивай с решением. Ну а если вы уже надумали сделать меня дедушкой, тогда свадьба будет в любом случае. Если, конечно, тебя не убьют раньше, — пессимистически закончил Арибун и, поднявшись, направился к дому.

А я сидел еще минут двадцать и обдумывал то, что он сказал. А ведь он прав. Какая семейная жизнь? За плечами маячит загребущая длань местного аналога земной инквизиции. И не факт, что, если я откажусь от посвящения, эта лапа меня не загребет. К тому же мне еще была памятна судьба так и оставшегося безымянным мертвого мага и бывшего Пробужденного. Я невольно поежился, представив себе такую участь; не хотелось бы превратиться в нечто подобное. И не мертвый и не живой, вечно голодный и ненавидящий все живое. Кто знает, сколько в этом было стечения обстоятельств, а сколько мести отвергнутых богов? Да и многое из того, что сказал учитель, было правдой. Случись чего со мной, и каково будет Айрис? А семья, дети, дом и все, что составляет нормальную семейную жизнь? Это, конечно, хорошо. Но это самое слабое место у человека. И в случае, если меня найдут церковники и я свалю из этих мест, куда они ударят? Правильно, по семье. И угроза уже стала реальной, последняя моя выходка не прошла бесследно. Я горько пожалел о том, что дергал льва за хвост, но сделанного не воротишь.

Сегодня после обеда, когда новики отдыхали, я услышал разговор моих первых учеников. И уловив фразу «орден Следящих и Карающих», остановился и прислушался. Паллий утверждал, что видел вчера вечером в городе возле храма Триединого всадников в плащах ордена Карающих. Подошел к ним, порасспросил, и выяснилось, что да, парень видел местных инквизиторов, и не только он, но и еще один ученик, живущий с ним по соседству. Вот так-то, довыеживался я, похоже, придется теперь с магией богини завязывать в пределах города и пригорода. Эти ребятки, приехавшие на днях, небось натренированы не хуже какого-нибудь земного СОБРа или «Альфы». Так что я им на один кутний зуб. Может, и отобьюсь, если применю все, что у меня есть, и ударю внезапно, да и то спорно. Одно во всем этом утешало — это то, что пока я не применю силу и магию богини, церковники не смогут меня засечь. Посидев еще немного и прикинув все «за» и «против», я решил, что, может, Арибун прав и не стоит пороть горячку. Да, любовь… Но… Во всех приведенных дзенцем доводах было здравое зерно.

В выходной мы с Даго выехали в лес. Как он пояснил, стрельба из лука требует простора. И когда он метров за сто выстрелил и попал в мишень, я понял, что он имел в виду, говоря о просторе. В школе стреляли максимум метров на сорок-пятьдесят. Весь день он гонял меня в стрельбе и фехтовании. Я так и не принял окончательного решения о том, что сказать Айрис. Ночью она сама пришла ко мне в комнату, а я так ничего ей и не сказал.

Следующие несколько месяцев пролетели в тренировках и заботах о становлении школы. Количество учеников выросло до тридцати, и это только постоянные новики. А еще были взрослые и состоявшиеся горожане. Но эти занимались по несколько часов раз в несколько дней, и мы их не касались. Среди учеников выделялись двое, особо упорно тренировавшихся и уже намного опередивших всех остальных. Это были Бьерн и Норт. Последний кое-что умел и до того, как попал к нам в обучение два месяца назад. Эти двое тренировались за четверть цены, и у каждого под началом было по три зеленых ученика, которых они до обеда разминали и обучали азам. У меня уже к этому времени было пятеро новиков. Тех двоих мастеров Тангар все-таки переманил к себе, и теперь в школе было пять учителей. Крут, арбалетчик и по совместительству копейщик, два мастера по фехтованию мечами. Бывший стражник Торк, отлично владевший топором, булавой и кистенем. И недавно начавший нас натаскивать в вольтижировке и рубке с седла кавалерист Дис. По его же указке в зале для зимних и осенних тренировок плотники соорудили что-то вроде грубого подобия оседланного коня. Сейчас, когда наступила осень, время от времени шли дожди, и по непогоде мы начали заниматься в помещениях. Судя по тому, что у нас прибавилось учеников из соседних баронств, слух о воинской школе Даго и Арибуна расширялся. В планах у совладельцев было поднять численность учеников до пятидесяти-шестидесяти человек. Единицы уходили, но гораздо больше было тех, кто хотел остаться.

В общем, жизнь налаживалась. Единственное, что не давало мне покоя, — это Следящие. И, конечно, отношения с Айрис. Следящих видели в городе уже неоднократно. Как поговаривали ученики и горожане, барон Зорг их не особо привечал и не давал им развернуться во всю мощь. В город я без лишней нужды не ездил, а если и наведывался, то амулет и телепорт оставлял дома у Даго. Мик достал мне частицу истока из дубового леса. И я, подогнав по размеру кусочек древа, вставил его в пустое гнездо браслета. С дочкой Арибуна, как и в любых серьезных отношениях, наступил момент, когда надо было окончательно определиться: что дальше. Гораздо легче было рубиться с гопниками, бандитами, мертвецами и мертвым магом, чем выбрать в этой ситуации. Там все было предельно просто: вот враг — убей или они убьют тебя. А здесь… С одной стороны, я ее любил, и это были не просто громкие слова, а факт. С другой, по этой же причине я не хотел втягивать девушку во всю эту кашу с предназначениями, пробуждениями и Следящими.

— Артем, ты женишься на мне? — спросила Айрис, когда мы возвращались из города, куда ездили вдвоем на рынок.

«Ну вот и приехали», — подумал я и взглянул на необычайно серьезную девушку. Еще когда она попросила меня поехать в город, я понял, что это все не просто так. Хоть я и ждал этого разговора, но все загодя заготовленные слова и фразы разбежались, как вспугнутые мыши. И я брякнул, не подумав:

— Айрис, неужели я стану отцом?

— Нет, я не беременна. А разве это единственная причина, по которой ты можешь на мне жениться? Или ты мне врал, когда говорил, что любишь? — с обидой и злостью в голосе произнесла она.

«М-да, сморозил глупость». Я попытался исправить свою оплошность:

— Извини, Айрис, я не хотел тебя обидеть. И я не лгал тебе, когда говорил, что люблю. Я не могу тебе всего сказать, но дай мне хоть два дня подумать. Поверь, это очень важно.

— Ты все врал и просто использовал меня! — со слезами на глазах прокричала мне в лицо девушка и, стеганув Снежинку, поскакала к дому Даго.

Вот чего не любил никогда, так это женских истерик и слез. Всегда терялся в таких ситуациях. И сейчас я даже ничего не успел сказать в ответ, а она уже унеслась далеко вперед. А на следующий день она вовсю щебетала с Нортом. Отец этого парня считался одним из самых преуспевающих торговцев Трехречья и не бедствовал. Да и сам парень был видным, неглупым и хватким. Недаром выбился в старшие ученики и оставался на вечерние тренировки. «А может, оно и к лучшему? — мелькнула у меня мысль. — Все, как и хотел дзенец». Несколько дней я ходил мимо голубков, а потом ко мне подошел Арибун.

— Что у вас произошло? — спросил он.

Вздохнув, я посмотрел на этого с виду твердокаменного мужика и ответил так же немногословно:

— Я решил последовать вашему совету и не морочить Айрис голову. Вы были правы. Из меня не выйдет хорошего семьянина.

— Надеюсь, ты не будешь им мешать. Норт подходил ко мне сегодня и просил моего согласия на женитьбу. Но я решил сначала с тобой поговорить. Они красивая пара, и он ее любит, — тихо сказал Токогава, задумчиво наблюдая за тем, как новоявленный жених помогает Айрис нести ведра с водой.

— Я не буду им мешать, обещаю. Единственная просьба, не ставьте Норта мне в противники на учебных поединках. А то я могу и не сдержаться… — проследив за его взглядом, прибавил я и направился к конюшне.

На душе было гадко и пусто, но что сделал, то сделал, нечего теперь об этом жалеть. С месяц назад Хакред и Крут вытянули меня на отдых. В их понимании. В получасе езды от школы была таверна «У Марка». Вот только от самого Марка, утонувшего год назад, там остались молодая вдова и пацаненок годков четырех. Как поведали мне мои собутыльники, к вдовушке уже подбивали клинья, но пока безрезультатно. Набрались мы тогда изрядно, выпивка у нее была приличной. Но то, как она стреляла глазками в мою сторону, я прекрасно помнил. Звали ее Аллия, и была она кареглазой и черноволосой, лет двадцати двух, не больше. Все у нее было в норме, и я решил, почему бы не выбить клин клином. Тем более что, как сообщил Крут, Кира подцепила какого-то залетного имперца и укатила с ним. Бутылка самого дорогого вина, щедрая оплата, дорогой конь, куча комплиментов радушной хозяйке, заказанная до утра комната. И ночью предусмотрительно не закрытая дверь, скрипнув, отворилась, и хозяйка таверны пришла ко мне в гости.

Страсти, что в ней накопилось, хватило на обоих, и она задержалась у меня до утра. Немногословно и без всяких требований, — видно, действительно стосковалась по мужскому вниманию. Наутро, когда я, невыспавшийся, спустился вниз, меня уже ждал горячий завтрак и цветущая хозяйка. Словно и не было бессонной ночи. Вот уж кому как, а меня такие напряги подморили. Тем более что сегодня весь день придется крутиться в школе как белка в колесе. Хотя, конечно, тоска, сжимавшая сердце, никуда не делась, но когти подразжала. Когда я седлал коня, женщина подошла ко мне и спросила, приеду ли я еще. Я пообещал приехать на днях, как освобожусь.

Зима здесь оказалась теплой, максимум шесть-восемь градусов мороза, и редко снег. В школе прибавилось учеников, теперь их было почти сорок. Я все свободное время посвящал тренировкам и добился уже больших результатов. Даго даже пришлось переделывать броню, потому как я подрос и нарастил мяса и мускулов. Отец Айрис и родители Норта назначили на конец весны свадьбу. Сама девушка, до которой дошли слухи о том, что я частенько наведываюсь к вдовушке Марка, со мной демонстративно не разговаривала. Да я и не набивался. Зачем?

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Разве только тем, что благодаря хорошей погоде мы занимались на улице. Мои семь новиков прошли полосу препятствий, и у нас по плану была рубка лозы с седла у кавалериста Диса. Но тут подошел один из тех, что учились у Арибуна и Даго. Кряжистый мужик, типичный уроженец этих мест. Звали его Нуррус, и был он десятником в городской страже. Посмотрев на упарившихся учеников и на то, как я объясняю им на чучеле, как наносить удары, этот страж порядка пренебрежительно фыркнул:

— Да чему ты можешь научить? Сам ничего не умеешь, а строишь из себя воина.

Меня эти слова зацепили, и, прервавшись, я обернулся к наглецу. Подошел Даго и, ухмыльнувшись, предложил:

— А ты попробуй его одолеть. Если победишь ты, будем учить тебя месяц бесплатно. А если верх одержит Артем, извинишься перед ним. Как тебе такой вариант, согласен?

— Да запросто, хоть сейчас, — процедил тот и окинул меня презрительным взглядом.

Вышли на площадку, засыпанную песком специально для учебных поединков. Тангар дал отмашку и при этом подмигнул мне. Вся школа собралась поглазеть на это действо, и я внутренне подобрался. Нуррус, по слухам, был неплохим мечником еще до того, как появился у нас в школе, а теперь так и вообще, наверное, мастак помахать мечом. Став напротив него, я предоставил ему возможность напасть первым. Взревев, как медведь, стражник ринулся на меня и сделал стремительный рубящий удар, одновременно поддев ногой песок, чтобы засыпать мне глаза. А такое у нас не приветствовалось, но я ожидал чего-то подобного и ушел в сторону. Удар, парирую, следом посыпался целый град выпадов и ударов, и, отбивая их или же просто уходя, я понял, что уже могу подловить соперника. Покружив вокруг него еще минут пять, я отшиб его меч в сторону и саданул ему с ноги по бедру, добавив напоследок коленом в лицо. Он упал сначала на колено, завалился на песок и поплыл.

Вокруг повисла тишина. Еще бы, десятник стражи продул молодому парню, да еще как! Хорошо хоть у меня хватило ума не выбить ему зубы, в последний момент я передумал и не ударил его рукоятью меча. А то бы пару зубов он проглотил. Учеба в воинской школе не прошла даром. При желании, да еще, если применить все, включая магию, я мог бы раскатать в блин не только десятника, но и весь его десяток стражников в придачу.

— Принесите воды, — сказал ученикам Тангар, приводя в чувство стражника.

Нуррус, очухавшись, сидел на песке и очумело хлопал глазами. Один из новиков принес кувшин воды. Стражник попил и, поднявшись, вылил остатки себе на голову. Вопреки моим опасениям, что он раскричится, мол, да вы знаете, кто я, мужик поступил умнее. Тряхнув головой, он посмотрел на меня и, криво улыбнувшись, прогудел:

— Не думал, что у Даго здесь такие волчата в старших учениках. Мне бы таких с десяток, и весь город уважал бы стражу.

Дохромав до меня, десятник приложил руку к груди и, кивнув, уважительно произнес:

— Прошу прощения, парень, был неправ. Если надумаешь вступить в стражу, приходи — помогу. Как зовут-то тебя, а то должен же я знать, кто навалял мне, как щенку какому?

На левой скуле у Нурруса все явственнее проступал синяк. Хорошо хоть, пока шел учебный поединок, я чуть поостыл. Вот если бы дал ему в зубы в самом начале, когда еще был зол, то могло бы получиться нехорошо. Ухмылка получилась бы щербатой.

— Зовут меня Артем Берест. Спасибо за предложение, но пока в стражу устраиваться не собираюсь. Уважаемый, вы бы холодное что приложили к скуле, а то распухнет. — Я кивнул ему на челюсть.

— Обязательно, благодарю за урок. — Мужик еще раз кивнул и захромал с площадки.

Этот случай наглядно показал, что реально я уже стал неплохим мечником. Да и во всех остальных воинских дисциплинах нехило подтянулся. Вот только с луком пока был слабоват, но с сорока-пятидесяти метров уверенно попадал в ростовую мишень. Хотя тот же Тангар свободно бил на сотню метров и всегда попадал в полуметровую мишень. За минуту он мог выпустить от десяти до пятнадцати стрел. Арбалетчик и рядом не стоял с такой скорострельностью, дальнобойностью и пробивной способностью. С другой стороны, обращению с арбалетом и обучаться было легче.

На выходных Тангар обучал меня стрельбе из лука и фехтованию за пригородом. На учебном поединке я по просьбе Даго применил изменение на ускорение. Но, на удивление, не смог его одолеть. Мои наскоки разбивались о скупую и выверенную защиту учителя, и он, дождавшись ухода клинка по инерции, обрушивался в эти моменты. «Необязательно быть сверхбыстрым, — сказал мне Даго, — чтобы одолеть противника. При должной выучке и железных нервах воин может победить мага-воина, а если тот верит в свою непобедимость, то еще проще. Быстрая реакция и скорость — это хорошо, но это же является причиной более сильной инерции клинка. Такая же беда и у воинов, владеющих двуручным мечом. Из-за большого веса и немалой длины клинка они представляют нешуточную опасность. Вот только владение такой железякой требует мастерства и навыка. Если уловить момент, когда инерция клинка открывает мечника, то в это мгновение он просто физически не успеет среагировать на удар».

Много чего еще Тангар с Арибуном преподавали нам: мне, Хакреду и Круту — из того, чего не показывали новикам. Не потому, что это было великим секретом, а потому, что это на первых порах просто трудно усваивалось.

— Ну и как это понимать? Прошло полгода, а о Пробужденном ничего не слышно. Кристалл не засек за это время всплесков применяемой силы. Единственный случай, когда заезжий торговец использовал талисман с легким целительным действием и силой этой богини, не в счет. Мы даже не смогли отобрать эту вещь, видите ли, купец состоит в гильдии, да еще местный барон нам постоянно мешает. Пришлось выкупать эту вещь за церковное золото. Как вы объясните, почему за это время мы никакого предполагаемого Пробужденного не обнаружили? — чуть ли не срываясь на крик, говорил командир отряда Следящих Золтан.

Дело происходило в кабинете Азиса Тормана. Священник сидел за столом и читал книгу жития святого Андроника. Хорошо зная истинную историю жизни этого человека, Азис нашел немало забавных моментов. Умение хроникеров церкви переплетать правду с ложью не раз уже выручало престиж церкви Триединого. Окончательно побеждает не тот, кто силен и выиграл бой, а тот, кто умело воспользовался плодами чужой победы и результатами своего проигрыша. А церковные хроникеры это умели.

Размышления Тормана прервал ворвавшийся в кабинет Золтан. Высокий, черноволосый, синеглазый, с полосой от зажившей рубленой раны на левой щеке. На тридцатилетнем командире была форма ордена Следящих и Карающих: серого цвета широкие штаны и камзол, напротив сердца на камзоле красными нитками вышит знак ордена — трехлучевая звезда и выглядывающие из-за нее два перекрещенных меча. Такие же эмблемы красовались на плащах остальных членов отряда. Торман спокойно посмотрел в глаза взбешенному орденцу, нависшему над столом, и, дождавшись, когда тот отведет взгляд, так же спокойно сказал:

— Если бы не официальный приказ о том, чтобы ваши люди, находясь в Трехречье, носили одежду со знаком ордена, вы его уже давно изловили бы. В этом нет моей вины, и вы об этом знаете. И я очень хорошо знаю, что это такое — сидеть и бездействовать, так что успокойтесь и ждите. Мое чутье говорит, что этот адепт еще себя проявит, и мы его обнаружим и уничтожим. Если вас что-то не устраивает, пишите жалобу на имя архиепископа Тарина, и вас заменят. А теперь займитесь своими людьми, а у меня еще есть дела.

Спокойный тон и уверенность Азиса сбили гонор и спесь с Золтана, и тот словно бы сдулся. Было заметно, что он хотел еще что-то добавить к уже высказанному ранее, но, посмотрев на спокойно восседавшего за столом священника, направился к дверям.

— В следующий раз, когда вам понадобится моя помощь, постучите, прежде чем врываться, — сказал ледяным тоном в спину уходящему Золтану священник.

Орденец оглянулся и, выходя, громко хлопнул дверью. Как и предполагал Азис, с самого начала взаимоотношения с командиром отряда Следящих не заладились. Сейчас они, похоже, испортились окончательно.