Преемник
…Они подошли к воротам Черного города ясным морозным днем, когда грязь под ногами промерзает хрусткими звездами, а в прозрачном воздухе вьется редкая ледяная пыль.
Альхейм брел, отдуваясь под тяжестью многочисленных кошельков с компонентами заклинаний, опираясь на массивный посох. Ильверс шагал налегке.
– Значит, все, как договорились, – уточнил Альхейм, сверля дэйлор буравчиками выцветших стариковских глаз, – сперва все ловушки, а потом уже все прочее.
Дэйлор молча кивнул; ему стало любопытно, а что же подразумевал старый маг под «всем прочим». Хотел спросить – но передумал. Какая разница? Альхейму все равно не пришлось бы дожить до следующего дня.
– Все, что найдем ценного, поделим, – добавил маг, но почему-то воровато опустил глаза.
– Да, да, – Ильверс снова кивнул, прекрасно понимая, что никто ни с кем делиться не будет.
– Тогда – вперед. Ты можешь их открыть?
Дэйлор окинул взглядом арку ворот.
Выглядело это презабавно: створки были сшиты меж собой гигантскими стежками черной, матово блестящей нити в руку толщиной. Хотя, конечно же, все Ильверс видел их уже не в первый раз.
– Ну что там? – нетерпеливо закряхтел Альхейм, – что?
– Это моя магия.
Ильверс протянул руки, легко коснулся стежка; пальцы словно погрузились в приятную теплую воду. Он не знал, как было наложено запирающее заклятье, но был уверен, что сможет убрать эти кусочки чистой Силы, этот веками не разрушившийся шов. Только взять его – и, пропустив через себя, отправить в землю, терпеливую, которая впитывает все, что туда не лей…
В груди заломило, когда Сила потекла сквозь него, стежок за стежком; Ильверс стиснул зубы, зажмурился, чтобы сосредоточиться – маг, наложивший такое заклятье, тоже был не промах. К тому же, Сила все еще оставалась чужой, неприемлемой для дэйлор – а потому выпивала досуха. Как в ту ночь, когда погиб Крюк, когда они с Тиннат и Малышом спасались от погони…
Ильверс пришел в себя от того, что Альхейм нещадно бил его по щекам.
– Что там было? – только и спросил маг. Дэйлор пожал плечами – как можно объяснить человеку то, чего тот никогда не увидит?
– Ворота свободны. Теперь… – он потянулся сознанием сквозь створки и тут же отпрянул, почуяв нешуточное преобразование. Людскую магию вещей, – твоя очередь, человек.
– Надобно открыть, – проворчал Альхейм и только моргнул, когда Ильверс одним движением бровей потянул на себя тяжеленную створку. Образовалась щель, куда можно было спокойно войти.
Альхейм несмело шагнул внутрь.
– Ого! Ильв, ты только посмотри на это!
Дэйлор проскользнул следом, и его взгляду предстало любопытное зрелище: по всей площади вокруг строений были разбросаны в иллюзорном беспорядке самые разнообразные вещи: камни, самые обычные и драгоценные, деревянные фигурки животных, великолепно сохранившиеся, маленькие горшочки с закрытыми в них жидкими компонентами… И все это разнообразие вещей, источников людской магии, частично стояло на земле – а частично висело в воздухе, поддерживаемое…
Ильверс взглянул на мир, ища черную силу. И присвистнул от удивления: людская магия и магия, доступная дэйлор, были так тесно переплетены друг с дружкой, что невозможно было отделить начало следующей ловушки от конца предыдущей; чередовались два несовместимых вида магии, сила Отражений, сама по себе воплощая ловушки, еще и поддерживала в готовности капканы людской волшбы.
И отчего он не увидел всего этого раньше, ночью, когда пришел к черному городу один-одинешенек? Вот вам еще одна загадка…
– Шутники, – Ильверс хмуро покачал головой, – они сделали все, чтобы сюда мог войти только дэйлор вроде меня и человек. Обязательно вместе.
– То есть постарались, чтобы Черный город не достался никому, – Альхейм уже раскладывал на брусчатке свои принадлежности: деревянные палочки, самоцветы, птичьи перья… Ильверс догадался, что маг собирается добавлением компонент нейтрализовать некоторые – как он это называл – взаимодействия.
Дэйлор поглядел на небо: солнце поднималось все выше, неторопливо одолевая просторы небесного купола на своем ежедневном пути.
– Альхейм, ты видишь что-нибудь такое, чего бы не понимал?
Старый маг передернул плечами. Огляделся, щурясь.
– Тут слишком много всего намешано. Я наперед не знаю. А ты?
– Думаю, мы могли бы управиться за день. Пока что… – он прикрыл глаза, потянулся сознанием к башне. И та вдруг ответила – прохладным, легким дуновением в лицо. Она ждала его, ждала столько декад, и теперь настало время. И – как же на самом деле было глупо пытаться забыть, и отвернуться, когда вот она – его судьба, его будущее, его месть. Все вместе. Совсем рядом.
Ильверс ухмыльнулся. И закончил:
– Я не вижу здесь ничего такого, чего бы не мог разобрать. За исключением вашей, людской магии.
Оживала Память Предков; но, вместо того, чтобы добавлять в собственные воспоминания Ильверса подходящие к моменту образы, выбросила из тьмы забвения странное, подвывающее песнопение:
И взойдет на вершину горы последний магистр, страшный ликом.
И будут слезы мира сего ему временем и пищей.
И наступит конец времен для народа дэйлор, благословенного землей.
Дэйлор нахмурился. К чему все это? Что за бред одержимого злыми духами? Тем более, теперь, когда ему осталось совсем немного – и тогда… все будет так, как должно было.
… К вечеру они очистили площадь и добрались до входа в главную башню. Было видно, что Альхейм устал, но лихорадочный блеск в глазах говорил о том, что маг не остановится, пока не окажется внутри. Закатное солнце алым яблоком висело над самой черной стеной, разбрасывая румяные блики по гладким, едва ли не полированным стенам строений.
Ильверс стоял у высоких двустворчатых дверей, деревянных, но обитых медными полосами. Он устал ничуть не меньше Альхейма – ведь, если человеческий маг старался по большей части нейтрализовать чужие преобразования Силы, то дэйлор, распутывая тугие узлы старых заклятий, погружался с головой в черные бушующие потоки, позволяя им беспрепятственно проходить сквозь тело. Устал – но точно также не собирался отступать ни на шаг.
Альхейм почесал бородку и кивнул в сторону дверей.
– Ну, что здесь?
Дэйлор хмыкнул. Уж мог бы и не задавать подобных вопросов, когда и без того ясно, что башня заперта силой Отражения. Снова клацнули в бессильной злобе зубы, сотканные из тьмы; щелкнул замок. Ильверс нажал ладонью на створку – она легко подалась. Дэйлор, прищурившись, оглядел просторный холл: у дальней стены начиналась винтовая лестница, круто уходящая вверх, ближе – явно ход, ведущий вниз. Свет сочился сквозь высокие окна, напрочь лишенные стекол; воздух был чистым и холодным, без запахов. И никакой живности – ни пауков, ни крыс… Все здесь было мертво и холодно.
Ильверс попытался нащупать ловушки, но, к собственному удивлению, не нашел ни одной.
– Дальше все чисто, – неуверенно пробормотал он, – ничего не вижу. А ты, Альхейм?
Маг настороженно слушал тишину, прикрыв глаза, пытался разглядеть то, чего никогда не увидишь обычным зрением.
– Странно все это, – наконец выдохнул он, – но все равно… Пойдем, чего стоять у порога?
Ильверс осторожно шагнул внутрь, внимательно огляделся еще раз: нет, похоже и в самом деле ловушки закончились, по крайней мере в этом холле.
– Здесь наверняка осталось много книг, – мечтательно протянул Альхейм.
– И половина из них написана на старом наречии дэйлор, – усмехнулся Ильверс, – я его не знаю.
А про себя добавил, что у него всегда остается надежда – на то, что проснется Память Предков.
– Куда идем? – маг нетерпеливо переминался с ноги на ногу, – давай-ка сперва вниз!
Ильверс не стал возражать. К тому же, именно внизу он чувствовал огромный пульсирующий сгусток Силы – тот самый, что привлек его внимание еще на подходе к Алларену. В глубине души проснулось тусклое, очень спокойное любопытство – а позволит ли Сила взять ее теперь, когда он очутился внутри черных стен?
Они начали медленно спускаться; ступени, черные, гладкие, ложились под ноги широкими витками спирали, уходящей вниз, в кромешную тьму – так что Альхейм даже задержался, чтобы зажечь факел. Правда, теперь за пределами дрожащего красноватого пятна света тени сгустились еще больше, и мрак казался почти осязаемым.
Ильверс не знал, как долго они шли. Несколько раз он пробовал коснуться блестящего черного кокона – и каждый раз что-то мягко отталкивало его назад. Дэйлор даже начал сомневаться в том, что эта Сила – для него. Кто знает, быть может, никто и не пользовался ей в прошлом, и только из-за первоначального существования ее скопления на этом месте был построен Черный город?
Внезапно ступени оборвались, и дэйлор едва успел поставить назад занесенную для шага ногу. Багровые блики сверкнули на водной глади огромного озера.
– Любопытно, – с долей разочарования в голосе процедил Альхейм, – резервуар для воды на случай осады?
Ильверс промолчал. Все ощущения подсказывали ему, что назначение озера совсем иное… и что воду из него лучше не пить. Да и вообще, лучше не касаться этой воды…
Но все-таки он присел на корточки и заглянул в черное зеркало, и в свете факела увидел вовсе не свое лицо. На него с блесткой поверхности воды смотрел старый дэйлор. Его лицо было белым, как мел; длинные волосы, распущенные по плечам, брови, холеная борода – тоже. Только глаза чернели двумя провалами в бесконечность. А более всего пугало то, что никакой силы Ильверс не ощущал, словно отражение жило само по себе.
Старый дэйлор усмехнулся.
– Добро пожаловать, преемник.
Ильверс отпрянул, метнул взгляд на Альхейма – но маг, конечно же, ничего не слышал. Снова посмотрел на старика в черной воде. Тот, все так же гаденько ухмыляясь, глядел на Ильверса. Затем улыбка сползла с его губ, скорбно прорезались морщины в углах тонкогубого рта.
– Я боялся твоего появления, преемник, – проговорил старик, – потому что тот, кто сумел войти в город Избранных, может стать Последним магистром. Помнишь? Ты ведь уже знаешь это пророчество? И будут слезы мира сего ему временем и пищей… Последний магистр положит начало концу времен… Только если…
– Да кто ты такой? – не спросил, подумал дэйлор. И страшное отражение услышало.
– Кто я? Я тот, кто сотворил это место. Тот, кто был первым… на темном пути Силы… Тот, кто положил свой дух навеки скованным здесь, чтобы дать жить остальным… Я – Великий Магистр.
– Не понимаю.
– Еще поймешь со временем. Плохо, что ты смог войти сюда. Но в то же время, это говорит о том, что твои же соплеменники помогли тебе принять отражения, не так ли? И, уж конечно, ты не откажешься от того, что живые именуют местью… Банальной и бесполезной, которой уже ничего не поправишь – но усладишь свой измученный, обессилевший дух…
Ильверсу показалось, что плечи дэйлор устало поникли.
– Тебе остается только занять мое место, – едва слышно изрек старец, – могущество твое будет велико, так велико, что ты даже и представить себе не можешь. Но цена… Хотя, обратного пути нет. Раз ты пришел… И я уж постараюсь, чтобы было именно так.
– Я могу уйти, – прошептал Ильверс, – могу…
– Ты уже не уйдешь, – отражение дрогнуло, – и примешь из моих рук то, что придется нести в себе много столетий. А я… я, наконец, получу свободу и упокоюсь в тиши долины Предков.
Дэйлор резко выпрямился. Заключенный в черную воду образ померк, смешался с кроваво-красными бликами, и голос Магистра умолк. Ильверс вытер вдруг выступивший на лбу пот, еще раз с сомнением поглядел в воду.
– Я могу уйти, – повторил он, – не становясь преемником.
– Обратной дороги нет, мой наследник, – чуть слышно вздохнуло озеро.
– Что это ты там бормочешь? – Альхейм был раздражен и недоволен, – пойдем наверх, я хочу убедиться, что ловушек больше не осталось.
И зашаркал вверх по ступеням, нимало не заботясь о том, что Ильверс может предательски ударить в спину. Дэйлор стало даже немного стыдно: а ведь он был уверен, что придется сразиться с Альхеймом, потому как старик не собирался делиться башней с кем-нибудь еще! Весь вопрос в том, когда это должно произойти… Пожалуй, не сейчас – а вдруг наверху есть ловушки, которые сможет вскрыть только Альхейм с его ущербной магией?
…Они выбрались в холл.
Солнце село, и, заключенные в объятия черных стен, медленно набирались темнотой сумерки. Лестница, ведущая наверх, напоминала хвост чудовища, уползающего во мрак. Ильверс – уж совсем некстати – вспомнил Золюшку, под сердцем завозилось горькое сожаление о том, что не захотел с ним остаться. Теперь же… была башня Великого Магистра, зловещее лицо Силы и дряхлый, отживший свое человек, мечтающий о безграничном могуществе.
Дэйлор подумал о том, что, быть может, самое время повернуться – и просто уйти? Бросить Альхейма в этом городе Избранных, как назвал его Великий Магистр, пусть себе копается в пыльных хрониках некогда здесь обитавших магов, наконец, порадуется… И тут же понял, что просто взять и уйти – на самом деле не получится.
Ибо город этот принадлежал теперь ему. Они просто были одним целым.
Ильверс до ломоты в висках сжал зубы. Процедил:
– Твои уловки, старик?
И услышал сухой, надтреснутый смех, который, естественно, звучал только в его ушах.
Лестница вилась крутой спиралью; Альхейм запыхался, брел вперед из последних сил, пошатываясь, но не останавливался. Дэйлор неспешно шагал за ним, прикидывая, что будет делать, когда вся башня окажется очищенной от ловушек. А потом как-то незаметно они очутились на площадке, откуда пять дверей вели в пять комнат. Старый маг поднял факел повыше.
– Ну, что скажешь?
Ильверс прищурился, открыл восприятие навстречу Силе… Ничего. Мало того – это казалось очень странным, но Силы Отражений здесь тоже не было. Она густым желе сползала вниз, к тому, что лежало под озером, к черному сердцу… нет, не Алларена, а самого города Избранных. Получилась глубокая воронка; не приходилось сомневаться, что построил ее тот старик, Великий Магистр.
– Чисто, – отозвался дэйлор, – а ты что-нибудь видишь?
– Ничего, – вздохнул Альхейм, – выходит, Черный город теперь наш, а?
– Выходит, что так.
Они принялись открывать двери, одну за другой, и повсюду находили книги. Много книг – Ильверс ни разу в жизни не видел такого их числа, собранных в одном месте. И, конечно же, почти на всех корешках тускло золотилась изысканная клинопись древних дэйлор; Ильверс, хоть и не умел читать, родное письмо все-таки отличал от людского.
– А ну, Ильв, подержи-ка факел.
Альхейм выудил пухлый фолиант, переплетенный в темную кожу, сдул облачко пыли.
– Вот это да! Кто бы мог подумать? Считалось, что она была безвозвратно утрачена…
– Что это? – Ильверс заинтересованно глянул на желтые страницы, испещренные бессмысленными для него значками.
– «Основы взаимодействия» почтенного Дяхеллода, – благоговейно прошептал маг, – считалась утерянной более пяти столетий назад! А вот, надо же, нашлась…
Темные, сморщенные пальцы старика ласково поглаживали книгу, словно она была живым существом, требующим к себе внимания. Альхейм, казалось, погрузился в транс, позабыв обо всем на свете; вокруг его близоруких глаз рассыпались добрые, лучистые морщинки, улыбка пряталась в белоснежных усах и бородке… Ильверс поежился: под ложечкой заныло, но к чему бы?
Вспышка. Мертвенно-бледная, осветившая голубоватым молчаливые ряды книг. Мгновение полета – и вышибающий дыхание удар о стену. Перед глазами замелькали серые мошки, грозя утащить в пропасть беспамятства. Еще немного – и все, он будет бессилен что-либо предпринять, и наступит конец – теперь уже действительно конец, потому что маг ни за что не будет ждать, пока Ильверс сам отойдет к Предкам; он постарается добить его быстро, без промедления, прекрасно зная, что любая заминка чревата стремительным броском ответного заклятья.
Из последних сил вцепившись в кромку собственного сознания, Ильверс открылся навстречу силе, которая должна была исцелить его – и уничтожить жалкого человечишку.
– Никто больше не причинит мне вреда, – выдохнул дэйлор, выбрасывая руку навстречу медленно приближающемуся магу, – никто…
И в тот же миг со всей безнадежной ясностью отчаяния понял, что вокруг – пустота. Вся Сила, которой было столько снаружи, и которая сочилась вязкими нитями с чистых граней мира, исчезала в гигантской воронке, лилась вниз. Ее просто не было здесь, в башне; чудовище, притаившееся глубоко под землей, под холодными водами подземного озера, оттягивало на себя все до капли…
Где-то на грани рассудка мерзко хихикнул Магистр Черного города.
– Да, мне пришлось это сделать, преемник. Ибо по-иному не получалось. Равновесие слишком шаткое, увы… И – прошу заметить – не зря закрывали город человек и дэйлор.
А на скрюченных пальцах Альхейма засеребрились крошечные искорки.
– Будь ты проклят! – простонал Ильверс, сам не зная, кого проклинает – то ли древнего, давно умершего старика, запершего собственный дух в озере, то ли Альхейма, сподобившегося действовать именно тогда, когда он не мог ничего противопоставить человеческой магии вещей.
Вспышка.
Но Ильверс в самый последний миг успел перекатиться по полу, и молния с треском ударила в камень. Он с ужасом ощутил, как по животу потекло что-то горячее; видать, маг хорошо его приложил первым заклинанием…
«Ну же, соображай быстрее… быстрее…»
А сознание уже туманилось тошнотворной болью.
«Вставай… Ты же д’Аштам!»
В висках гулко стучит, и силы уходят вместе с кровью, слишком быстро…
– Разве ты позволишь жалкому человечишке себя убить? – печально спросил Магистр из озера, – ты уже позволил убить себя однажды, и не только себя. Твою мать. И ту женщину, что выхаживала тебя…
– Не позволю, – выдохнул Ильверс. Взгляд уже застилала пелена, вокруг плавали обрывки кровавого тумана, но – откуда только силы взялись! Зажав рукой рану на животе, дэйлор поднялся, сперва на четвереньки, а затем и вовсе выпрямился. Увернувшись от очередного трескучего разряда молнии, он метнулся прочь из комнаты. К лестнице. В темноту.
И затаился у выхода, стараясь даже не дышать.
– Ты и без того уже не дэйлор, – продолжал увещевать Магистр, – и тебе это известно куда больше, чем кому бы то ни было. Ты пришел сюда, и уже не уйдешь, потому как это твоя судьба. Стать моим преемником, и дать мне свободу.
Ильверс прислушался: Альхейм шаркал где-то совсем неподалеку, забористо ругаясь. Дэйлор только стиснул зубы; сквозь пальцы, вниз, стекало горячее и липкое. Его кровь.
– Ты должен завершить преображение, иного пути нет, – прошептал Магистр и скорбно умолк.
Из дверного проема на пол упали первые блики от горящего факела. Затем последовал жирный и дымный клубок огня, прокатившегося по каменным плитам и опалившего рукав – Альхейм хотел убедиться в том, что Ильверс на последнем издыхании не прибегнет к своей Силе.
Через несколько мгновений показался и сам чародей. Он щурился и рылся в одном из мешочков у пояса, а это означало возможность…
Все, что он сделал – был бросок вперед и вбок, всем весом. Старик не удержался на ногах, и они оба кубарем покатились вниз по лестнице. Ильверс только и надеялся на то, что тело Альхейма окажется более хрупким, чем его собственное. Потом… боль в затылке и темнота.
* * *
– Ты глупец, – сказал Магистр. Его черные глаза казались двумя бездонными колодцами на слишком бледном, будто намазанном белилами, лице, – ты глупец и ты умираешь.
Ильверс огляделся: оказывается, он снова очутился в подземелье, а у ног, поблескивая кровью в свете факелов, морщилась водная гладь. Он вяло удивился тому, что здесь так светло. Ведь совсем недавно единственный факел был в руках Альхейма…
– Разве ты не хочешь отомстить? Тем, кто виноват во всех твоих бедах? – шепот Магистра уносился прочь сухими листьями.
– Хочу, – Ильверс с нескрываемым любопытством разглядывал старика. Не верилось в то, что именно таким и был тот, первый… – но мне не нравится то, что ты мне говоришь. Я… не думал о том, что стану каким-то там преемником. Мне никто и никогда об этом не рассказывал.
– Я тебе расскажу, – тонкие губы старика дрогнули в скупой улыбке, – нас с тобой не должно было существовать и вовсе. Мы – неуместная, злая шутка творца… Ты будешь жить силой Отражений, пропускать ее сквозь себя – как водяная мельница воду. И она будет вытекать за пределы этого мира, а ты уподобишься вратам, которые открываются только в одну сторону. Но если врата сломаются – сила хлынет обратно, и последствия будут ужасны. Разумеется, для тех, кто останется в живых. Только и всего. Решайся. Подумай о тех, кто убил тебя, убил твою мать, несчастнейшую из женщин…
– Всего-то? – дэйлор пожал плечами, – мне кажется, что ты приготовил мне ловушку, старик. Все звучит слишком просто. А смерти я не боюсь.
Магистр нахмурился. Ильверсу вдруг стало ясно, что этот призрак много не договаривает, и что он просто хочет… уйти. И плевать на то, что будет потом!
– Тебе-то всего и надо, что согласиться занять мое место, – прошипел старик, – И это – просто. Смотри… В воду.
Ильверс бросил настороженный взгляд в указанном направлении – и обомлел.
По темному переулку, задыхаясь, несся светленький мальчишка, в котором дэйлор без труда узнал сына Томы. Его преследовал огромный черный волк – было непонятно, откуда такой взялся в Алларене. Золюшка бежал изо всех сил, но расстояние между ним и зверем стремительно сокращалось. И никого вокруг, только слепые и немые дома. Да промозглая темнота зимней ночи.
Дэйлор сжал кулаки, чтобы унять дрожь в руках. Осведомился:
– Зачем ты мне это показываешь? Ты мне угрожаешь? Но это всего лишь человеческий мальчишка.
Белая бровь Магистра изогнулась.
– Это всего лишь происходит сейчас. Пока твое тело валяется на ступенях, а сам ты беседуешь со мной. В твоих силах все изменить.
Зверь прыгнул; его мощные лапы ударили в спину Золюшке, пасть разверзлась. Илвьерс почти увидел белоснежные клыки, и слюну, капающую на загорелую кожу на шее…
«Это все обман», – шептал разум, отравленный Силой Отражений.
«Это все – наяву», – вопила самая последняя, живая частичка души…
Но раздумывать уже было некогда.
Ильверс мог – и очень легко – спасти маленького человека, который когда-то развлекал его сказками. Поил водой. Засыпал, свернувшись калачиком и прижавшись к боку, чтобы не было холодно среди леса.
А для этого надо было всего лишь… Занять место магистра.
Черное сердце, огромный сгусток Силы, лопнуло. Леденящий поток устремился в грудь, вымывая напрочь остатки того, что когда-то было Ильверсом.
С хрустом, как ледяную корку, он пробил небесный купол, плеснулся в пустоту, туда, где уже плавали хлопьями иные отражения, коим было много лет.
И тогда дэйлор вновь увидел…
Бокал с недопитым вином неестественно медленно падает на пол и разлетается брызгами хрусталя и рубиновых капель.
В душе поднимается волна ярости – да как же они посмели? Поднять руку на Великого Магистра Дэйлорона? И ведь храбрости хватило не на многое; не на честную сталь в сердце, а на сладкий яд, убивающий слишком быстро, чтобы исцелиться.
Над миром сгущается мрак. И только кроваво поблескивают осколки бокала на белом мраморе.
Но уходить к предкам – не хочется. Еще не пришло время, еще не завершены исследования и нет в душе покоя тихой долины. Только ярость и желание отомтстить бурлят в огненнйо купели; так неужели нет выхода?
А вокруг… Да! Повсюду плещется черное море отражений, то, что питает народ Зла. Так отчего бы не попытаться взять его и, даже переродившись в n’tahe, вернуться в мир живых?
Я осторожно тянусь к глянцевым ручейкам, и они, словно звери, учуявшие лакомый кусок, бросаются упругими струями вперед, на невесомые руки…
Долина предков исчезает в клубящемся тумане, и сила Отражений переполняет, грозя разнести в клочья то последнее, что осталось от задержавшегося на краю гибели магистра.
Теперь… Что-то нужно сделать… Выплеснуть ее прочь из себя, иначе – конец. Небесный купол кажется таким близким, даже сквозь прозрачную воду Эйкарнаса, куда убийцы бросили мое бездыханное тело. Хватит ли сил, чтобы пробить скорлупу мира и излить прочь отражения?
… Великие Предки! Во что же я превращаюсь? И разве я мог это предвидеть?
Мой дух – врата. И мое бремя – бремя отражений мира сего. Но почему?!! Могло ли все это быть случайностью?
А великая река Отражений, дрогнув, избрала новое русло – и вальяжно, неторопливо устремилась к нынешнему Ильверсу… Нет, уже не просто Ильверсу, но Магистру. Черному магистру.
– Я так долго ждал тебя, – донесся усталый, исполненный боли шепот. Дух древнего Магистра таял, растворялся на глазах, как мед в горячей воде. И, блеснув далекой звездой, унесся ввысь, в благословенную долину Предков.
…Тело волка взорвалось изнутри, забрызгав стены близлежащих домов.
А Сила Отражений все текла и текла, вымывая напрочь тепло воспоминаний, делая их поблекшими, почти бесцветными. Но то, что она несла с собой, сводило с ума и заставляло корчиться от боли.
И буду слезы мира сего ему временем и пищей…
В самом деле, кто же, если не черный Магистр, должен видеть то, как рождаются Отражения?!!
И Преображение завершилось, и створки врат шумно захлопнулись за спиной, отправляя в небытие все, что было раньше.
…Ильверс открыл глаза, огляделся. Оказалось, неведомо сколько он пролежал на ступенях; десятком шагов ниже замер Альхейм; его голова была вывернута под неестественным углом к туловищу.
Он аккуратно перешагнул через мага, спустился в холл, а затем – к озеру. Кромешный мрак, царящий там, вовсе не помешал Ильверсу разглядеть спокойную гладь воды. Только старого Магистра не оказалось на прежнем месте, да и был ли он там на самом деле, или же просочился в рассудок вместе с Силой Отражения?
«Ах, да… Ты же, старик, получил то, что хотел… Свободу… И отправился к Предкам. А я – я занял твое место. Место Великого Магистра… Последнего Магистра».
Откуда-то, из дальних закоулков памяти, вынырнуло это давно предсказанное имя.
Закрытый город, город Избранных.
Что ж, пусть будет так, как есть.
Было странно ощущать себя другим, не-дэйлор, совсем не похожим на того молодого Ильверса. Но он изменился, и мысли, и ощущения теперь стали совсем иными. Холодная чернота окончательно затопила то место, где должен был находиться дух дэйлор. Да и был ли он, этот дух?
* * *
– Учитель. Вы меня слышите?
Варна опустился на колени в изголовье кровати, где вот уже вторые сутки стремительно угасал Великий Магистр Дэйлорона.
Старик зашевелился под ворохом алых покрывал, тяжело вздохнул и открыл глаза.
– А, это ты, Варна… Зачем ты здесь?
– Вы звали меня, Учитель.
Магистр закрыл глаза, наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить. Потом внимательно посмотрел на Варну и усмехнулся.
– Да, теперь помню. Я звал тебя, ученик… Я уже слаб, совсем слаб, как видишь… И скоро соединюсь с Предками. Но – возрадуйся! У меня есть преемник!
Варна скромно опустил глаза.
– И я хочу, чтобы ты, мой ученик, отправился за ним в Алларен.
Старик хихикнул и без всякой помощи сел среди подушек. А Варне показалось, что комната вздумала перевернуться с ног на голову.
«Тьфу, да что это я… Учитель просто выжил из ума, причем давно…»
– Нет-нет, ты ошибаешься, мой ученик, – бодро возразил Магистр, – ты недостаточно силен, чтобы противостоять людям. И я нашел того, у кого будет власть и Сила – такие, каких уже давно ни у кого из нас не было. Помнишь… молодого дэйлор по имени Ильверс?
– Помню, Учитель, – Варна старался сохранять спокойствие, – его убили… весной…
Великий Магистр почесал жидкую бородку.
– Да, Варна. Все так думали. Знаешь, почему говорят, что меня никто не обыгрывал в хат-мо? Потому что никто не знал о моих проигрышах! Надо было, конечно, тебе рассказать много раньше, но я не был уверен, получится ли все, как было задумано… Магические опыты, знаешь ли, далеко не всегда удаются… Скажи, что ты сделал с Найли д’Аштам?
Маг едва не поперхнулся воздухом. Значит, и об этом знал учитель?
– Ээ… У нее на лице выросли бородавки. Много бородавок, – сказал Варна и почувствовал, что краснеет, – это худшее, что я мог для нее придумать, не выходя за пределы…
– Хм… Забавно. Впрочем, ты правильно поступил, нельзя так кичиться своей красотой, – пробубнил Магистр, – а теперь послушай, что было на самом деле. Найли виновата меньше всех.
Старик устроился на подушках, подпер сухим кулачком подбородок.
– Видишь ли, Варна. Мне и впрямь уже недолго осталось, но я уйду с осознанием того, что мой опыт удался. Теперь осталось только подослать к Магистру Парламентера – и он будет на нашей стороне, мой друг, и люди содрогнутся… Слушай же!
И лучший ученик магистра, напрочь позабыв о том, что стоит на коленях, начал слушать.
В далекие времена, на заре могущества Дэйлорона, когда еще рожалось много сильных магов, жил Великий Магистр – один из бесконечной их череды. И было у него множество завистников, возжелавших власти, и смогли они коварно отравить Магистра, а тело его бросить в бурный Эйкарнас. Никто не знал, что произошло с магом на пороге прибежища духов, но – не прошло и месяца, как он вернулся. И враги его ужаснулись – ибо Сила, которой он распоряжался, была той Силой, что питает Народ Зла. Да и сам Великий Магистр изменился: что-то отмерло в нем, сама суть его стала похожа на суть темного существа. Но факт оставался фактом: Магистр снова был жив. Все ожидали, что он займет свое место и снова все пойдет по-старому, однако дэйлор поступил по-иному: вдали от земель своего народа, но там, где еще не было людей, он отстроил Черный город и сманил к себе немало одаренных магов. Потом к нему ушли еще многие чародеи, в надежде на обретение безграничного могущества, и только много позже стал известен ритуал, через который должен был пройти каждый вновь прибывший. А ритуал на самом деле был прост: мага убивали. И, ежели на границе жизни и смерти он мог взять Силу Отражения, чуждую народу дэйлор, то возвращался. Шли столетия, людей становилось все больше, а дэйлор все меньше. И что-то пошло наперекосяк в стенах черного города; Магистр, наконец умер – но перед смертью успел закрыть свою цитадель. Ну, а поскольку никто из дэйлор более не владел Силой Отражений…
– Ну, впрочем, ты ведь и сам знаешь эту старую историю, про черного магистра? Думаю, ты просто не мог о ней не слышать, да и читал наверняка что-нибудь… И тогда, узнав об Ильверсе, я решил поставить величайший магический эксперимент. Но в этом опыте многое зависело и от состояния претендента, его готовности – или не-готовности воссоединиться с предками. Посему – я решил действовать так, чтобы все шло естественным путем, и чтобы никто не догадывался о том, что происходит на самом деле. Он сам должен был взять Силу Отражений, а если бы не взял, то просто умер. Пока Найли спала, я заставил ее отдать единственный приказ Кэйвуру – ну а дальше… Дальше все пошло-покатилось само, без моего вмешательства. Ты и сам знаешь. Шансы удачного исхода были малы, а потому я предпочел подождать… Пока все не прояснится. Но теперь – пусть дрожат и боятся наши враги! Я узнал, что Ильверс стал им, стал Магистром! Мои заклятья познания не лгут, никогда не лгут… Да, теперь людишкам придется несладко…
– Учитель… – из горла вместо звуков выползло сдавленное шипение, – так, значит, это был опыт?!! Но отчего, отчего вы мне не сказали? Я-то думал…
Старик усмехнулся.
– Я же объяснил уже, Варна, почему считаюсь самым лучшим игроком в хат-мо. Но зато теперь, когда все удалось… Да так хорошо, что я и не ожидал… Отправляйся в Алларен, и передай Великому Магистру, что его место – в Дэйлороне, и что в его власти – обратить время вспять, остановить нашествие этих жалких созданий, этих столь ненавистных мне людишек… Пусть они захлебнутся собственными отражениями… Еще передай ему, что я преклоняюсь перед его силой, и что он – единственный, кто достоин править. Иди же, Варна, торопись!
В черных глазах умирающего плясали искры безумия. Самого настоящего. Да, верно, он уже очень давно был не в себе, если решился на такое.
Маг изо всех сил сжал пальцами виски. Ему начинало казаться, что не старый учитель сошел с ума, а именно он, Варна д’Кташин. Опыт… Ильверс… Черный город… Сила отражения… Народ зла… Все перемешалось, завертелось, дикой пляской – а поверх всего этого тлел догорающей свечой образ нынешнего Магистра.
– Великие предки, – пробормотал Варна, – каким же я был дураком!
– Ты вовсе не дурак, мой ученик, – назидательно заметил старый дэйлор, – но согласись, я, хоть и стар, вовсе не обязан отчитываться тебе в своих поступках. Не так ли?
И, хихикнув, начал напевать под нос гимн земле Дэйлорона.
* * *
Алларен обдал Варну зловонным дыханием. Всюду, хоть и было холодно, чувствовался омерзительный запах гниющих помоев, эта затхлая отрыжка человеческого жилья. Варна поморщился – и как можно быть столь нечистоплотными? То ли дело, земли Дэйлорона: великий лес очищал себя сам, поглощая то немногое, что оставалось после его детей.
Маг еще раз огляделся. Портал выбросил его в темном проулке, по обе стороны жались друг к другу дома из грубо отесанных серых камней, испугано таращась на дэйлор маленькими подслеповатыми оконцами. И ни единой живой души вокруг.
Варна надвинул поглубже капюшон – не хотелось бы, чтобы первый встречный узнал в нем выходца из Дэйлорона. Прикрыв глаза, почувствовал потоки Силы и, натолкнувшись на громадное нечто, источающее опасность, зашагал вперед. Ибо, как объяснял Великий Магистр, именно так и можно было с легкостью отыскать Черный город.
Никто не повстречался Варне, пока он шел сквозь Алларен к древней цитадели. С неба, застыв в извечном прищуре, равнодушно взирали на мир две луны. Ярко поблескивали пригоршнями набросанные звезды. Тусклыми огоньками сонно моргали вереницы окон.
Поначалу Варна шагал по вымешанной за день, но подмерзшей к ночи грязи; затем ее сменила аккуратная мостовая. Дома по обе стороны дороги стали выше, красивее, появилась неуклюжая лепнина на карнизах, а глухие заборы сменили ажурные решетки – которым, конечно же, было далеко до изгородей Дэйлорона.
И вдруг улица оборвалась, словно обрубленная высокой стеной. Черной стеной.
Варна задрал голову – и встретился взглядом с каменной тварью, застывшей наверху. Зубастая и когтистая, она распростерла крылья, так, что казалось – вот-вот бросится вниз, вопьется каменными когтями в лицо, в шею… Маг поморщился, передернул плечами. Теперь, когда он нашел цитадель, следовало поискать ворота.
…Их он тоже обнаружил без особых усилий. Величественные створки, от земли до самого верха покрытые блестящей каменной чешуей – разумеется, тоже черной. Маг хотел постучать, но передумал: если Ильверс жив, и если – как говорил Великий Магистр Дэйлорона – смог взять то, что ждало его за стенами города, то он почувствует гостя.
На миг закралась гаденькая мыслишка – а вдруг бывший раб все-таки не совладал с чужой силой и погиб? В этом случае ему, Варне, останется только напустить на себя скорбный вид и доложить обо всем старику-учителю… чтобы спокойно занять его место.
Створки дрогнули, словно чья-то гигантская ладонь толкнула их изнутри, и начали медленно раскрываться. А Варна не без сожаления подумал о том, что, значит, Магистр не обманулся – его предполагаемый преемник жив. В лицо повеяло холодом с легким привкусом тлена; по коже побежали колкие иголочки, и маг судорожно запахнул на груди плащ. Не торопясь ступить на территорию цитадели, Варна внимательно оглядывал площадь, мощеную блестящими в лунном свете булыжниками, низкие, приземистые строения, пятиугольные у основания и почти круглые под крышей; в центре возвышалась главная башня, к ней боками прилипло еще несколько, но поменьше. Маг зажмурился, пытаясь увидеть потоки Силы – ничего. Холодная, мертвая пустота. И вместе с тем раб по имени Ильверс смог овладеть тем, чего, казалось, нет для дэйлор.
На миг Варне стало не по себе от мысли – а ну как нынешний хозяин Черного города затаил на него обиду? Но тут же оборвал себя.
«Ты всего лишь… парламентер, Варна. Не более.»
Сжав кулаки, маг решительно шагнул вперед, вздрагивая при каждом шорохе и ежеминутно ожидая подвоха.
Но никто и ничто не помешало ему дойти до центральной башни, двери которой стремительно распахнулись навстречу. Сомнений не осталось.
Варна помедлил на пороге.
– Ильверс? – и подивился тому, как слабо и испуганно прозвучал его голос.
– Да, я тебя жду. Проходи, Варна.
Только что никого не было в темном холле – и в следующее мгновение уже стоит в двух шагах от входа высокий дэйлор, так похожий на Эвора д’Аштам… Только волосы странного соломенного цвета. И лицо… Варна даже не смог толком определить, чем же не понравилось ему лицо дэйлор. Показалось оно магу каким-то… неживым и похожим на алебастровую маску придворного шута, что ли?
– Ты изменился, – растерянно сказал Варна, переступая порог. Ощущение было такое, словно вот-вот под ноги должна была ударить молния. Но – само собой – ничего не случилось.
– Я знаю, – бледные губы Ильверса растянулись в недоброй усмешке, – я почувствовал, что ты в городе, и понял, что следует ждать гостей. Прошу тебя, пойдем.
Варна последовал за ним в просторный зал; там, у пылающего камина ждали два старых кресла, порядком изъеденных древесными жуками. Ильверс непринужденно опустился в одно из них и жестом предложил магу последовать его примеру.
– Так зачем ты пришел, Варна? – в черных глазах Ильверса плясали крошечные отражения пламени.
– Меня прислал Великий Магистр Дэйлорона.
– И чем моя скромная персона заинтересовала Магистра?
Варна вздохнул.
– Он просил передать, что приглашает тебя в Дэйлорон, чтобы ты занял его место.
Ильверс приподнял левую бровь.
– Неужели? Я вижу, ты и сам не прочь стать преемником, Варна. Так зачем я понадобился твоему Учителю?
– Он сказал, что ты обрел могущество, которое остановит людей и возвысит Дэйлорон. Он просил, чтобы ты вернулся в Дэйлорон ради спасения Дэйлорона…
Ни единый мускул не дрогнул на лице Ильверса.
– А что сделал Дэйлорон, чтобы спасти меня? – прошелестел он, – ничего. Не моя земля дала мне Силу…
И, глядя прямо в глаза Варне, медленно произнес:
– Передай Магистру, что я останусь здесь. Также передай, что я и пальцем не пошевелю ради того, чтобы помочь магам Дэйлорона – хотя бы только потому, что никому не обязан своим нынешним могуществом, кроме себя самого. Теперь я свободен – и буду делать то, что пожелаю… И, уж конечно, я не забуду о тех, кто повинен в гибели моей матери… Да и моей тоже. Хотя, уж поверь, цена могущества – велика. Слишком.
Варна задумался. Всего на миг, принимая решение. А потом…
– Ты многого не знаешь, Ильверс. На самом деле… – и рассказал ему все.
Ильверс внимательно слушал, его белые пальцы неподвижно лежали на темном дереве подлокотников. А потом, когда Варна замолчал, усмехнулся.
– Эксперимент, значит? Что ж… Тогда я тем более никуда не вернусь.
– Подумай хорошенько. Великий Магистр передает тебе все, чем владел сам. Сила, власть…
– Я уже подумал, Варна. Возвращайся в Дэйлорон – и, надеюсь, тебя там будут ожидать неплохие новости.
Маг замялся. А потом, понимая, что делать в обители черного магистра больше нечего, спросил:
– Ильверс… Скажи, как ты теперь видишь силу? Помнишь, тогда… В озере – ты и теперь видишь ее так же?
Впервые за все время их встречи лицо Магистра дрогнуло, черты исказила болезненная судорога.
– Как я ее вижу? Варна, Варна… Поверь, лучше бы я ее и не видел вовсе. Я не заслуживал того, что со мной сделал твой учитель, но обратной дороги нет. Теперь – мне видна цветная сила дэйлор, хоть я и не могу ей воспользоваться… Людской магической силы я, как нелюдь, по-прежнему не вижу. Но повсюду она – черная, блестящая… То медленно, величественно текущая река, то сверкающие капли, выступающие на стенах моей башни, то липкая, мерзкая паутина, опутавшая небосвод… Но самое страшное…
Ильверс внезапно подался вперед, так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Варны. Дэйлор невольно отшатнулся – ему показалось, что перед ним уже не соплеменник, а темное и, главное, не-живое существо…
– Я постоянно вижу то, что порождает Отражения, – выдохнул Магистр, – ведь ты, чисто теоретически, знаешь, что именно питает народ Зла?
* * *
…Утром стало теплее, небо затянуло бугристой пеленой туч, и пошел дождь. Ильверс вышел на балкон, что, подобно ласточкину гнезду, прилепился на самом верху главной башни. Он долго стоял, наслаждаясь ощущением холодных капель на лице, и смотрел на мутную линию горизонта. Туда, где находился Дэйлорон. Сила была ему послушна как никогда раньше, и, стекая липкими нитями вниз, с чистых граней небесного купола, позволяла увидеть все, что происходило в мире живых.
…Варна, погруженный в мрачные раздумья, сидит на ступенях дома Великого Магистра. В его руках – деревянный резной жезл Учителя, который теперь принадлежит ему; когда Варна явился к Магистру с докладом, на рассвете, старик уже давным-давно воссоединился с духами Предков, и смерть его, судя по застывшему выражению ужаса на лице, была страшной. В судорожно стиснутой руке Магистра нашли скомканный кусок пергамента, где тот указывал на Варну из дома д’Кташин как на своего единственно возможного преемника. И вот теперь Варна сидит и размышляет – о том, приложил ли к этому руку нынешний хозяин Черного города.
Ильверс усмехнулся и потянулся к Силе Отражения, текущей сквозь земли его отца. Он увидел, как Эвор, кормит печеным тамико серебристых карпов в пруду. Найли, замотав лицо шарфом, сидит на пороге ветхой хижины; рабы, проходя мимо, опасливо косятся на нее, но не потому, что она дочь Эвора, а потому, что в один вечер неизвестная болезнь до неузнаваемости обезобразила ее прекрасное лицо, сделав кожу такой же страшной и бородавчатой, как у болотного тритона.
Магистр Черного города прислушался к своим ощущениям. Теперь он мог избавиться от этих дэйлор так же легко, как и от Великого Магистра, успешно завершившего свой безумный опыт. Но месть уже утратила всю прелесть, как лепешка трехдневной давности, а потому Ильверс решил не торопиться – вдруг что-то еще проснется в душе? Не сейчас, как-нибудь потом…
Перед тем, как вернуться в башню, Ильверс все-таки не удержался и бросил взгляд на Золюшку. Мальчик спал, забавно шевеля губами во сне, и было непонятно – действительно ли ночью за ним гнался волк, или это была иллюзия.
А потом – всего одним глазком – на Лисицу Тиннат. Первую и единственную женщину, с которой он был близок. И отчего это не случилось, когда он таскал камни в имении своего родовитого отца? Ведь тогда бы все и сложилось по-иному… Тиннат сидела в неприбранной постели, подтянув к груди острые коленки и слепо глядя в пространство перед собой. Ее губы беззвучно шевелились, и Ильверс слегка удивился, расслышав свое имя.
Все. Дэйлор зевнул, окинул сонным взглядом просыпающийся город и нырнул в прохладную темень башни. Ему хотелось спать долго, без сновидений, как может спать дэйлор, у которого теперь есть время – и нет неотложных дел. Но уж кто-кто, а Ильверс знал, что без снов – уже не получится. До конца дней своих ему придется жить весьма неприятными видениями.
Он почувствовал прилив тусклой, бесцветной обиды на предшественника. Уж старик-то мог и сказать, какова истинная цена силы черного магистра.