Он терпеть не мог бездействия. Особенно, когда это бездействие было вынужденным, следствием не в меру разыгравшейся подагры. Прожить бы остаток жизни также, как рассвет; ан нет – болезни словно намеренно сокращали отпущенный срок.

Альхейм хворал все лето, и только с наступлением холодов целебные зелья сделали свое дело; боли ушли, но не совсем – а притаились рядом, гадко ухмыляясь из-за угла и дожидаясь, когда снова удастся помучить старика.

Маг, однако, решил не сдаваться. Как только поднялся на ноги, начал подготовку к долгому путешествию на север. К Дэйлорону.

Нет, он вовсе не собирался пробираться мелколесьем, а затем ковылять через Великий лес, что отгорожен от мира изгибом Эйкарнаса, надеясь заключить взаимовыгодный договор с могущественными магами нелюди. Альхейм прекрасно понимал, что его истыкают стрелами еще до того, как он переступит границы дэйлорских земель, и вести ученые беседы с тамошними чародеями не светит.

Мысли старого мага текли в несколько ином направлении. Он знал, что каждую зиму в Талипо съезжаются торговцы с окрестных земель, чтобы потом, нагрузив ладьи, отправить товар вниз по течению Эйкарнаса, в том числе и в Алларен. Альхейм никогда не бывал в тех краях, но – слухами земля полнится, и говаривали, что зимой в Талипо можно купить что угодно и кого угодно.

Так что Альхейм решил, что, наконец, настало время и ему побывать на знаменитом зимнем базаре, посмотреть, что к чему – а заодно и узнать, нельзя ли приобрести дэйлор. Пусть даже не мага, а самого обычного… Альхейм пока не придумал, что делать с таким рабом после, но предпочитал не ломать голову. Хороший план всегда приходит внезапно, когда о нем меньше всего думаешь.

Не много нужно времени, чтобы собраться в дорогу одинокому старику. Прихватив сундук с книгами и компонентами заклинаний, надев шубу потеплее, Альхейм уселся в возок, прикрикнул на возницу – и поехал. Правда, в последнюю минуту за ним увязался Заметор, Кролл в это время обиженно шмыгал покрасневшим от холода носом на крыльце. И Альхейм, учтя, что в последнее время Заметор начал делать кое-какие успехи по части магии, позволил юноше себя сопровождать. Кролл по-прежнему оставался безнадежен, а потому ему была уготована роль экономки в отсутствие хозяина.

Кони бежали резво; недаром вся сбруя была увешана магическими компонентами – Альхейм специально разработал укрепляющее и ускоряющее взаимодействие. Мелькали черные, обнажившиеся к зиме деревья, молчаливые ели. Одно было плохо: грязь дорожная замерзла, а потому возок трясло, да так, что Заметор звучно лязгал зубами, а его учителю простреливало поясницу.

– Учитель! Учитель! Проснитесь, скорее!

Голос Заметора так и звенел тревогой; спросонья Альхейм не разобрался, в чем дело, сразу схватился за кошельки с ингредиентами заклинаний – а вдруг кто напасть вздумал?

Но нет. Все также трясся возок, правда, уже мягче; где-то довольно каркала ворона. А круглое, веснушчатое лицо Заметора приобрело едва ли не землистый цвет.

– Что еще? – недовольно пробурчал Альхейм, поднимая меховой воротник и намереваясь продолжить свой сон.

– Но… Учитель! Что это, вокруг? Такое белое?!!

– Дурак. Ты что, снега никогда не видел?

– Э… – ученик озадаченно умолк, во все глаза таращась на раскинувшееся белое покрывало. Он выглядел таким жалким, что Альхейм невольно проникся к неучу сочувствием.

– Заметор, – строго рек чародей, – мы уже много дней в пути. До Талипо недолго осталось… Так вот, чтобы ты так не удивлялся – на севере зимой выпадает снег! Тонкий, знаешь ли, белый покров. Если снег нагреть в котелке, он обратится в воду.

– Магический покров? – благоговейно прошептал парень, все еще созерцая однообразно-белые поля.

– Тьфу, вот дуралей. Нет здесь никакой магии, нет здесь никакого взаимодействия вещей. Сам погляди – разве видишь пересечение сил?

Потом Альхейм смягчился: ну что поделаешь, если Заметор родился и вырос в Алларене, где зимой снег выпадает раз в тридцать лет?

– Ты еще многого не видывал, мой ученик, – сказал маг, – посему наблюдай и запоминай. Чтобы в следующий раз не выглядеть болваном.

Они и вправду были недалече от свободного города Талипо, последнего оплота людей на севере. Давным-давно остались позади лиги купеческого тракта и две переправы на чудных больших плотах, которые, как узнал Заметор, звались паромами. Альхейм только качал головой: в годы его юности ничего подобного не сооружали. И повозка, влекомая резвыми конями, весело катилась вперед, неся путешественников к славному зимнему базару. А по сторонам проплывали мрачные седые ели, ровненькие сосны с яркими коричневыми стволами, и легкие, приветливые березы.

… Еще с пол дня они ехали по гладкой снежной равнине. Дорога не была пустынной, то и дело им встречались тяжело груженые повозки. Затем проплыл мимо небольшой пролесок – и вдалеке, прислонившись одним боком к ельнику, замаячил высокий частокол.

– Учитель, а что это за деревня такая? – вновь подал голос Заметор. Он высунулся едва ли не по пояс, казалось, еще немного – и вывалится из повозки.

Альхейм прищурился, затем достал из-за пазухи карту, развернул…

– Это не деревня, ученик. Это свободный город. Талипо.

… В воротах им пришлось задержаться и заплатить двойную пошлину «за ввоз магической утвари», как выразился капитан городской стражи. Альхейм не стал перечить, отсчитал четыре серебряных полудинара, а заодно и спросил – где можно остановиться переночевать, и открыт ли знаменитый зимний базар. Капитан окинул его подозрительным взглядом, встопорщил пышные усы, гордость вояки, и пояснил, что путникам, вроде них, будут рады в «Приюте старого дядюшки», а зимний базар – да будет известно южанам – открыт до самого праздника Солнцеворота. Альхейм вложил в мозолистую ладонь еще полудинар, отчего их осведомитель подобрел и рассказал, как добраться до упомянутой гостиницы.

– Зря вы ему столько денег дали, учитель, – пробубнил Заметор, – этот нахал… Да как он посмел?

Маг спрятал руки в меховых рукавах.

– Забудь о нем, ученик. Неужто ты готов уделять внимание столь убогим людишкам, как этот капитан?

Юнец тяжело вздохнул и пробормотал себе под нос, что-де он бы потратил этот полудинар с большей пользой, выпив подогретого вина.

– Но мы все это и так получим в «Дядюшкином приюте»…

– Приюте старого дядюшки, – поправил возница.

– Ну да, да. А вот, кстати, и он. Возрадуйся, Заметор. Скоро мы все отдохнем с дороги.

Ученик только поморщился и промолчал.

«Приют старого дядюшки» оказался просторным деревянным срубом, где переднюю половину занимал обеденный зал. Альхейм, проковыляв сквозь гудящую толпу (похоже, подагра надумала вернуться), добрался до хозяина почтенного заведения – здоровенного детины в засаленной рубахе. Вид его не внушал доверия; из-под ворота выглядывал белесый рваный шрам; а бритая голова была украшена странными синеватыми узорами. Приглядевшись, маг понял, что это – татуировки, какими частенько себя украшали жители восточных земель.

– Милейший, мы бы хотели пожить здесь несколько дней, – вежливо сказал маг, – я, мой ученик и возница.

«Милейший» окинул Альхейма заинтересованным взглядом. Затем, не говоря ни слова, достал откуда-то толстую книгу, всю в жирных пятнах и застывших каплях воска.

– А вы, случаем, не с побережья океана Дождей будете?

– А вам-то что? Запишите свои имена, вот здесь… – толстый палец ткнулся в грязную страницу, оставив еще одно пятно, – у нас, на краю земель людских, не принято спрашивать, кто ты и откуда.

– Прошу прощения. Задаток нужен?

– Два динара.

– Вот и ладно. Еще раз прошу прощения.

Альхейм стряхнул с перышка присохшую муху и, макнув его в чернильницу, занес в книгу имена – свое и спутников.

В это время Заметор и возница втащили сундук; юнец неуклюже споткнулся, взмахнув руками, растянулся во весь рост. Мужики весело заржали. А Заметор, пристыженный, с пунцовым лицом, едва дотащился до конторки держателя таверны.

– Ключи, – коротко сказал бритый. Без тени улыбки.

– Благодарю.

Альхейм сгреб их в пригоршню, кивнул своим.

– Идемте, покажу комнаты, – также невозмутимо сказал тавернщик.

И, пока они плелись по узкому, засиженному мухами и тараканами коридору, Альхейм рассмотрел-таки татуировки на бритом черепе.

Он сам был с восточного побережья, и прекрасно помнил, кто и зачем наносили подобные знаки себе на кожу. На затылке мужлана красовались руны удачи и усмирения стихий, коими себя украшали люди, жившие морским разбоем.

В общем, все складывалось удачно. Пока удачно. За исключением того, что тюфяки в отведенных им комнатушкам буквально кишели блохами и клопами, и Альхейму пришлось немало повозиться, чтобы заставить зловредных насекомых отправиться жить к соседям. Да возница, совсем некстати, где-то раздобыл бутыль местной браги, и за вечер так набрался, что мог только мычать и бестолково трясти головой.

Утром следующего дня маг и его ученик позавтракали квашеным молоком и лепешками; Альхейм чувствовал на себе пристальный, оценивающий взгляд бритоголового, но стоило поднять глаза – как детина принимался старательно протирать тарелки.

«Ох, непростой это парень,» – решил маг, – «надо быть начеку… как бы не случилось чего!»

Затем они отправились на знаменитый зимний базар.

Чего там только не было! И зерно, и скотина, и выделанные кожи, и красивые шкурки… Только вот рабов Альхейм не увидел. И, уж конечно, дэйлор на базаре и не пахло. Исходив торговые ряды вдоль и поперек, вспотев под теплой шубой, маг решил вернуться в таверну. Может быть, даже стоило порасспросить хозяина, уж ему-то наверняка были известны торговцы живым товаром.

– Учитель, а разве мы ничего не купим? – полюбопытствовал было Заметор, но, встретив свирепый взгляд Альхейма, торопливо втянул голову в меховой воротник.

– Прояви терпение, мой ученик.

И маг, кряхтя, потащился к «Приюту старого дядюшки».

Близилось время обеда; в зале помаленьку собирался торговый люд. Они тоже примостились у окошка, так, чтобы видеть всех присутствующих. Подошел текучей походкой воина бритоголовый.

– Осмелюсь спросить, вашмагическаясветлсть… Нашли то, за чем ехали?

Маг, прищурившись, оглядел мужлана с головы до ног. Тот, в свою очередь, беззастенчиво рассматривал его; взгляд узких, чуть раскосых темных глаз казался наглым и веселым.

«А, может, и выйдет чего путного», – сердито подумал Альхейм. И, задумчиво пожевав губами, ответил:

– Не совсем, милейший. То, что мы искали, особенный товар.

Хозяин «Приюта» усмехнулся уголком рта.

– На зимнем базаре в Талипо есть все, господин маг. Значит, вы плохо искали.

Заметор, не привыкший к столь вопиющей наглости, дернулся рядом – видать, хотел достать что-нибудь из магического арсенала; но Альхейм вовремя наступил ему на ногу – и, хвала Отцу-Небу, бестолковый ученик понял.

– Или, быть может, мы просто не спросили у тех людей, кто об этом знает? – как бы себе под нос пробормотал чародей, – у тех, кто давно здесь живет?

– Пожалуй, да, – на губы парня вспорхнула легкая улыбка, – если вы готовы… мм…

– О, за этим дело не станет, – поспешно заверил Альхейм, – я заключаю только честные сделки!

Почтенный хозяин таверны плюхнулся на лавку рядом с Заметором.

– Тогда, господин маг, я внимательно вас послушаю. И расскажу все, что знаю…

Альхейм, не раздумывая, выложил на дубовую столешницу полновесный золотой и подвинул монету к рукам тавернщика.

– Я ищу раба, но не просто – а дэйлор.

Золото как-то незаметно перекочевало в крепкие пальцы бритоголового; Альхейму вдруг пришло в голову, что в этих руках меч смотрелся бы куда уместнее, чем тарелки.

– Редкий товар. Но, думаю, если поискать, то найдется. Нелюдь редко живой в руки дается, в последнее время взяли за правило кишки себе выпускать, если видят, что не уйти…

Чародей подумал-подумал, и добавил:

– Лучше, если у этого дэйлор будут хоть какие-нибудь способности к их магии.

– Так вы, господин, ищите мага или раба? – парень пожал широченными плечами, – ни один маг никогда не будет рабом. Стоит только поймать такого, как он – фьюить – и исчезнет. А то еще и ловцов передавит. Им-то не нужны ваши побрякушки, у них Сила в крови…

– Гхм. Тогда, скорее, простого дэйлор. Раз уж маги недосягаемы.

– Но все-таки больше нужен маг, а?

Альхейм только кивнул. С другой стороны, кажется, настало время говорить напрямую…

Бритоголовый усмехнулся, шлепнул ручищей по столу.

– Ну, господа, считайте, что вам повезло. Потому как… Я могу вас отвести к дэйлор, которого вы ищете. Но я сперва должен убедиться в том, что вы не причините вреда этому доброму малому.

И он выразительно посмотрел на мага. Альхейм откашлялся.

– Если я начну вам объяснять, зачем мне маг дэйлор, уважаемый, вы все равно не поймете. Это… ээ… касается исключительно моих исследований.

– А как я узнаю, что вы не лжете?

Альхейм выложил на стол еще два полновесных золотых, которые во мгновение ока исчезли под широкой ладонью осведомителя.

– Что ж, я вам верю. А теперь послушайте. Случилось тут недавно кое-что…

Маг тихонько вздохнул. Было видно, что тавернщик просто лопается от желания поведать им какую-то историю. А им с Заметором ничего не оставалось, как покориться судьбе.

Хозяина таверны звали Коэн, и он, как и догадывался Альхейм, всего-то зим пять назад оставил свой разбойничий промысел в океане Дождей. Его преследовали родичи когда-то убитого им мелкого царька, и Коэн запутал следы, лишь добравшись до Талипо. Здесь он и обосновался; сперва поработал у славного малого по имени Сэйвериш, добрейшего старичка и владельца таверны, а затем, когда того источила болезнь, занял его место. Но – стоит ли удивляться тому, что молодая кровь бурлила в жилах, требуя чего-то иного, нежели ежедневный подсчет монет да ругань с кухаркой? Коэн подыскал крепких ребят, и они начали приторговывать рабами, да не просто – а захваченными в плен дэйлор. Нелюдь им удавалось сбывать в самые богатые притоны городов вниз по течению Эйкарнаса (Альхейм только покряхтел – и отчего ему не пришло в голову навестить «дом удовольствий» в Алларене?). Худо-бедно, но торговля шла, а кошельки добытчиков помаленьку наполнялись приятными на вид золотыми кругляшками.

Прошлой осенью Коэн отправился на охоту. Вовсе не за новыми дэйлор, а подстрелить дичинки себе на ужин. Денек выдался дождливый, капли назойливо щелкали по макушке, по плечам. Шелестел пестрый ковер мокрых листьев. И внезапно Коэн разглядел высунувшуюся из-под опавшей листвы белую руку.

– Вот те раз, – пробормотал он себе под нос. Спешившись, огляделся – вокруг было тихо. И принялся раскапывать бедолагу, проклиная стрелы нелюди.

«Не иначе, по грибы ходил», – думал Коэн, энергично разгребая листья, – «вот и доходился».

Мертвец лежал на животе, уткнувшись лицом в землю; а в спине зияла свежая рана. Коэн аккуратно отодвинул обрывки одежды; оказалось, что и умер-то мужик не от честной стали. Вокруг кровавой прорехи в слабой человеческой плоти расползся струпьями ожог; Коэн почувствовал себя неуютно. Такую рану мог оставить маг, а маг дэйлор поблизости от Талипо – скверная штука.

Коэн перевернул убитого на спину, стряхнул комья грязи с лица… И остолбенел. Потому как перед ним лежал дэйлор, причем самый настоящий.

– Тьфу, погань какая, – буркнул парень. Это ж надо! Он раскапывал дохлую нелюдь. Вместо того, чтобы выслеживать аппетитного олешку…

Отряхнув руки и на всякий случай вытерев их о жухлую траву, Коэн подошел к лошади, подтянул подпругу… Слух различил тихий, хриплый стон.

«Жив, значит», – Коэн покачал головой, потрогал охотничий нож, удобно сидящий в ножнах. Можно было просто уехать, но можно и добить нелюдь – все ж таки тварь живая, и, наверное, страдает.

Стон повторился. Затем – шорох. Белая рука дэйлор слепо шарила по листьям.

Коэн достал нож, присел на корточки над умирающим, готовясь нанести последний удар… Но в этот миг дэйлор открыл глаза.

Взгляд оказался на удивление чистым, осмысленным. И было в этом взгляде нечто такое… Коэн даже потом так и не смог объяснить, почему не отрезал нелюди голову, а взвалил тяжелое тело поперек седла и поспешил домой.

«В конце концов, я его выхожу – и продам. Чем не прибыльное дело?»

Он уложил нелюдя на свою кровать, промыл и перевязал рану – казалось, что никакие жизненно-важные органы не задеты. Разве что крови много вытекло, пока дэйлор валялся там, в лесу. Дышал раненный часто, но совсем неглубоко; лицо по-прежнему оставалось землито-серым. И Коэн, поразмыслив, влил ему в рот глоток самой крепкой браги, какую только нашел в своем холостяцком жилище.

Этот «эликсир жизни» подействовал почти мгновенно. Дэйлор захрипел, закашлялся, на губах выступила пена – Коэн невольно попятился, а ну как нелюдь болен чем заразным?.. Затем, глубоко вздохнув полной грудью, он открыл глаза и уставился на Коэна тяжелым, мутным от забытья взглядом.

Это показалось бывшему морскому разбойнику добрым знаком. Жаль, конечно, что было не понять, о чем толкует раненый, но ничего, научится людскому наречию.

Дэйлор заморгал, зажмурился – будто у него все плыло перед глазами. И затем, уже вполне осмысленно поглядев на Коэна, добавил:

– Это ты… меня… вытащил? Я не забуду.

Очевидно, дела складывались еще лучше, чем Коэн мог вообразить.

– Лежи спокойно, – сказал он, – хочешь еще глоточек?

Дэйлор дернул головой, что должно было означать отрицательный ответ.

– Ну и зря, – Коэн приложился к бутыли, отхлебнул огненного напитка, крякнул.

– Я не забуду, – повторил дэйлор, и его черные глаза странно блеснули, – я…

Не договорив, он снова провалился в забытье.

А на следующий день выяснилась любопытная подробность.

Пока Коэн менял повязку, нелюдь снова заговорил:

– Меня изгнали из Дэйлорона. А когда я попытался вернуться, пришлось сразиться с теми, кто ранее прислуживал мне.

– Хм. – Коэн озадаченно осматривал рану. Края ее загадочным образом успели срастись, и только вокруг кожа слезала лохмотьями. Зрелище было не из приятных.

– Я благодарен тебе, человек, – продолжил дэйлор, – и когда-нибудь отплачу.

«Когда я тебя продам, возмещу ночные бдения», – подумал Коэн, а вслух спросил:

– И за что это тебя выгнали из вашего леса? Да и… погоди! Дэйлорон-то далече, а ты говоришь, что пытался вернуться. Нашел я тебя у нашего города!

– Я сразился со своим старшим братом… и убил его, – равнодушно обронил нелюдь, – у нас это карается изгнанием.

– Ого! Родного брата?

– Это была ссора из-за наследства, только и всего.

Тут Коэну пришло в голову, что, пожалуй, из этого дэйлор не получится хорошего раба. Тот, кто единожды отнял жизнь, без труда убьет и второй, и третий раз. А если при этом он не погнушался поднять оружие на родича…

– Ты удивлен, – заметил дэйлор, – но разве у людей такого не бывает?

– Бывает, пожалуй.

– Я хотел вернуться, но меня поджидали маги. На границе… А потом вышвырнули сюда подыхать.

Коэн закончил перевязку, усмехнулся.

– Возблагодари Хаттара, дэйлор, что я отправился на охоту.

– Хаттар – это пустое слово для меня. Для нас важна только наша земля, великий Дэйлорон, и мы – его дети.

– Как скажешь, – Коэн вовсе не собирался разводить ученый диспут.

Дэйлор устало закрыл глаза; видать, измотала его процедура перевязки. Белый лоб покрылся испариной.

– Меня зовут Ториол д’Эвери, – выдохнул он, – я принадлежу одному из лучших домов Дэйлорона.

– А меня зовут Коэн. Просто Коэн.

… Теперь он не знал, что делать с быстро выздоравливающим дэйлор. То ли продавать, то ли завершить работу, столь великолепно начатую пограничными магами. До этого Коэн с ребятами брали рабов из низкорожденных, как те сами себя называли. Такие нелюди, как были рабами, так оными и оставались. А тут Коэн впервые столкнулся с дэйлор из благородной семьи. Кроме того, еще и убившим собственного брата. Было ясно с самого начала, что Ториол скорее сам умрет, чем согнется в поклоне кому бы то ни было.

Все решил случай. Как всегда.

Однажды ночью Коэн проснулся от шороха за дверью. Отдав свою спальню во временное распоряжение выздоравливающего дэйлор, он перебрался в смежную комнатушку. Теперь его с нелюдем разделяла тонкая дощатая перегородка, было слышно, как Ториол тяжело вздыхает во сне. И этот странный шорох… Чьи-то осторожные шаги… Воры? В его таверне?

Коэн не стал торопиться. Те, кто проник в его жилище под покровом ночи, остановились перед дверью в комнату, где спокойно спал дэйлор – так что у бывшего разбойника появилась прекрасная возможность застать горе-грабителей врасплох, появившись оттуда, откуда его и вовсе не ждали.

Он пошарил у стены, нащупал рукоять топора. Было слышно, как воры шепчутся промеж собой. В следующий миг раздался треск выламываемых петель.

Коэн вскочил на ноги, дернул ветхую дверь на себя; стремительный рывок – и он уже в темном коридоре, замахивается топором на тень, съежившуюся на пороге его спальни…

Что-то полыхнуло багровым, да так ярко, что он ослеп на мгновение. Кто-то страшно завопил, послышались два удара падающих тел, один за другим.

Коэн снова очутился в кромешной темноте. Тишину нарушало тяжелое дыхание в комнате, где спал дэйлор.

«Не иначе, снова ему досталось», – мелькнула мысль. И Коэн, набрав в легкие побольше воздуха, осторожно позвал:

– Ториол.

– Да, Коэн, я здесь. Надеюсь, я не совершил очередной ошибки? Ведь у людей не принято врываться посреди ночи в спальни с ножами? Я их убил, надеюсь, ты не будешь возражать?

Не совсем веря собственным ушам, Коэн шагнул на порог спальни – и стал свидетелем любопытной сцены: на полу валялись два городских ублюдка, что как-то одолжили у него денег, да не торопились возвращать, а на кровати приподнялся на локте дэйлор. Над его ладонью весело парил серебристый огонек, и оттого лицо нелюди казалось совершенно белым, а глаза – двумя влажными сгустками ночи.

– Ториол… – слова застревали в горле, – ты что…

– Маг. Да, я – маг, которого изгнали из Дэйлорона, – грустно сказал нелюдь.

– Так что, господа, вам просто несказанно повезло, что вы меня встретили, – неторопливо закончил свой рассказ Коэн.

Альхейм бросил взгляд на окно; близился вечер. С мутного неба сыпались мелкие снежинки.

– Когда я смогу увидеть этого Ториола? – спросил маг, – ты можешь отвести нас к нему? Я… хочу предложить выгодную сделку.

Парень неопределенно махнул рукой.

– Уж точно не сегодня, господин.

Сердце тревожно екнуло.

– Разве он живет не в городе?

– Неподалеку от Талипо, – Коэн вдруг улыбнулся, – я предлагал ему остаться. Говорил, что, при некоторой… Эмм… маскировке никто бы не узнал в нем дэйлор. Мало ли черноглазых людей разгуливает по поднебесным землям? Но он ни в какую! Сказал, что давно не нюхал такой вони, как в этом скверном городишке. А вы что об этом думаете?

– Думаю, всегда можно замаскироваться, – пробормотал Альхейм, – постричься, перекрасить, в конце концов, волосы – как это делают некоторые женщины…

– Да я не о том! Здесь что, правда так воняет?

Маг только пожал плечами. Какая разница, воняет навозом или пахнет розами…

– Я бы хотел отправиться к дэйлор завтра утром, – твердо молвил он, выкладывая на столешницу еще один золотой, – ты проводишь нас, уважаемый Коэн?

– Если добавите еще динар, – ухмыльнулся бритоголовый хозяин таверны.

…Они покинули город, едва забрезжил рассвет. Альхейм, который последний раз ездил верхом лет двадцать назад, с трудом верил, что позволил взгромоздить себя на лошадь.

– Но пешими идти далеко, а возок не проедет, – категорично заявил Коэн, – если желаете, господин, я вас привяжу к седлу.

Это было уже слишком! Ведь, привязанный, Альхейм стал бы абсолютно беспомощным, считай – пленником своенравной лошади, а то и самого Коэна. Поэтому маг отказался от дополнительного закрепления своего тела в седле, но теперь жалел об этом, судорожно цепляясь за седельную луку и съезжая то на один, то на другой бок.

Заметор же, как назло, ехал ровненько, играючи – словно всю жизнь только этим и занимался. Ну, а Коэн сидел в седле как влитой.

– К полудню приедем, – заверил парень, – езжайте за мной.

И, к ужасу Альхейма, пустил коня крупной рысью.

– Зачем так быстро? – попробовал пошутить маг. Но Коэн и ученик стремительно удалялись, и ему ничего не оставалось, как пришпорить свою кобылу. Настырная животина заржала, закусила удила – и взяла с места так резво, что несчастный Альхейм едва удержался на ее спине. Впрочем, через некоторое время он слегка освоился и даже начал посматривать по сторонам.

…Ехали через присыпанное снежком поле, исчерканное звериными стежками. Впереди темнел небольшой пролесок, где, по словам Коэна, и поселился изгнанник.

– Вы, господин маг, только повежливее с ним. Как-никак, из благородных, хоть и нелюдь.

Альхейм молча кивнул. Невзирая на все неудобства верховой прогулки, ломоту в пояснице и коленях, впервые за много лет в его душе засверкала надежда, согревая и придавая сил. Неужели он все-таки откроет Черный город, и те знания, что веками копились в его стенах, будут принадлежать ему, Альхейму Шентарийскому, самому обычному чародею с восточного побережья? Верилось в это с трудом. Тем более, что пока что все шло слишком гладко – и даже как-то обыденно.

А между тем кони шли по узенькой, едва заметной тропинке, и по обе стороны к небу тянулись молоденькие осинки, березки, переплетаясь над головой хрупкими ветками-пальцами.

Коэн натянул поводья, подождал, пока Альхейм поравняется с ним.

– Глядите, господин. Вон его дом.

Маг посмотрел в направлении, куда указывал палец тавернщика – и правда, шагах в ста, на небольшом пригорке, стоял аккуратный сруб, и из трубы, добротной каменной трубы, сизыми облачками поднимался вверх уютный дымок.

Не говоря ни слова, Альхейм пришпорил кобылу, но Коэн успел схватить ее за уздечку.

– Не торопитесь, господин маг. Нелюдь-то бережется, ловушек понаставил. К нему так просто не подъехать.

И медленно поехал вперед, озираясь, вглядываясь в одному ему понятные знаки на деревьях. Затем Коэн придержал коня, по-особенному посвистел.

Низенькая дверь отворилась, и Альхейм, щурясь и проклиная незоркие свои глаза, уставился на нелюдь. Настоящего мага дэйлор.

– Ториол! – гаркнул Коэн, – пусти нас! Со мной господин маг, и он хочет с тобой говорить…

Нелюдь замер, словно ему под ноги ударила молния, но потом махнул рукой – мол, поезжайте дальше. Коэн подмигнул.

– Не беспокойтесь так, господин. На вас лица нет!

– Я не надеялся на такую удачу, – пробормотал маг.

Хозяин дома встретил их на пороге. Позабыв о приличиях, Альхейм во все глаза таращился на него, стараясь не упустить ни одной детали, и, как малое дитя, удивлялся внешности мага – за всю жизнь ему ни разу не довелось лицезреть живого дэйлор.

Ториол оказался высоким и худым; его длинные, с проседью, волосы были заплетены в тонкие косички, каждую из которых украшала то цветная бусина, то костяная фигурка. Лицо – худое, с запавшими щеками, прочерченное ранними морщинами, уголки бескровных губ скорбно опущены. Дэйлор кутался в накидку, сшитую из волчьих шкур, то и дело поплотнее запахивая ее на костлявой груди, словно ему было очень холодно.

– Доброго дня, Ториол, – Коэн чинно поклонился.

– И тебе того же, – ответил нелюдь. Его тяжелый взгляд намертво прилип к Альхейму, отчего маг почувствовал себя крайне неуютно.

– Господин маг очень хотел с тобой поговорить, – осторожно сказал Коэн.

Дэйлор поморщился.

– Это означает только одно. То, что мне придется убраться отсюда. Ты привел одного мага – может статься так, что завтра их привалит целый десяток.

Тут Альхейм, наконец, решил вмешаться.

– Э… благородный Ториол… Я обещаю, что никто и никогда не узнает о вашем жилище. Меня привели сюда важные дела, и я несказанно рад, что могу обсудить их с вами…

Дэйлор чуть заметно скривился, но затем растянул губы в холодной улыбке.

– Прошу в дом. Будьте сегодня моими гостями.

…Жарко топилась каменная печь, и оконца, затянутые пузырями, запотели. Гости уселись на широкие лавки; Ториол поставил широкие чашки и принялся разливать горячий травяной отвар. Заметор понюхал и подозрительно взглянул на дэйлор.

– Что это, благородный Ториол?

– Травяной чай, – равнодушно отозвался нелюдь. Он отставил ковш обратно на печь и уселся напротив гостей. Не торопясь пить, обхватил тонкими пальцами горячую чашку и сонно прикрыл глаза.

Была во всей его внешности какая-то отрешенность, тихая безнадежность и усталость. Словно, утратив Дэйлорон, он уже не жил – а скорбно доживал свои дни.

– Итак, что вас привело в мое скромное жилище?

Коэн молчал, прихлебывая кипяток, и Альхейм понял, что настало время изложить суть вопроса.

– Благородный Ториол. Меня зовут Альхейм, из Алларена. И я приехал сюда, чтобы попытаться заключить сделку с магом из Дэйлорона. Я ожидал долгих поисков, и даже предположить не мог, что мне так повезет… Ну так вот, господин Ториол. Я искал мага из народа дэйлор, потому как мне кажется… да, кажется, ибо письменных источников не осталось, что только человек и дэйлор могут вновь открыть Черный город.

Нелюдь открыл глаза и с интересом воззрился на Альхейма.

– Черный город, говорите? Это не тот ли, что на юге?

– Тот самый, благородный Ториол. Окруженный черной монолитной стеной, с высокой башней в центре… Сколько магов глупо погибли, пытаясь войти в него и разгадать его тайны! А ведь все потому, что никому и в голову не пришло, как именно была закрыта эта древняя цитадель!

– Хм. А вы-то откуда узнали про человека и дэйлор?

– Э… – Альхейм замялся. Рассказать про сон? Но ведь сон есть сон, и даже неприлично магу его положения верить снам… Но все же сказал, – мне было знамение. Или что-то похожее.

Ториол вдруг усмехнулся, отхлебнул горячего отвара.

– Вы безумец, Альхейм. Почему вы так стремитесь войти в Черный город? Вам и жить-то осталось недолго. Ученик у вас есть, передайте ему свои познания…

– Но ведь за кольцом черных стен много веков дремлют истинные сокровища. Почему бы не выдернуть их из праха забвения? Я хочу предложить вам, Ториол, сделку. Взаимовыгодную. Мне довелось прочесть в одной старой книге, что знания в сердце черной цитадели вознесут мага на вершину могущества. Я прошу вас отправиться со мной в Алларен, вместе войти туда и разделить со мной все, что мы там найдем. Подумайте, разве не хотелось бы вам вернуться в Дэйлорон столь могущественным, что враги ваши преклоняли бы колена и целовали бы следы ваших ног?

Дэйлор улыбнулся. Примерно так же, как мудрый наставник улыбается глупому юнцу…

– Я не буду заключать эту сделку, уважаемый Альхейм.

Маг ощутил, как сердце словно плюхнулось в холодную полынью.

– Но…

Ториол поднялся из-за стола, поправил меховой плащ.

– А теперь послушайте меня, господин маг. Я знаю о Черном городе мало – но уж несравненно больше вас, уж извините. И говорю вам – забудьте об этой дурацкой затее. Живите в свое удовольствие, наслаждайтесь тем, что вам отпущено.

Альхейм тоже поднялся. В душе поднимался мутной волной гнев. Да что он возомнил о себе, этот братоубийца?

– Вы не могли бы объяснить? Я не понимаю вашего нежелания… Быть может, оттого, что я – человек, и вы не желаете отдавать сокровища дэйлор врагу?

Ториол лишь покачал головой.

– Вы неправильно меня поняли, Альхейм. Сейчас мне плевать на дэйлор, особенно после того, как меня едва не убили. Но то, что мне известно о цитадели черного Магистра… О, этого тоже слишком мало, но одно я вам скажу – нет сейчас такого дэйлор, который бы мог вместе с вами туда войти! Садитесь, прошу вас. Если вам действительно интересно, я расскажу то, что знаю.

Проклиная ноющую поясницу, Альхейм опустился обратно, поерзал на жесткой скамье. Все-таки этот дэйлор вовсе не издевался, и не смеялся над ним, немощным стариком. Похоже, он и вправду знал нечто такое, о чем умалчивали людские хроники…

А Ториол принялся расхаживать по дому, все также кутаясь в накидку.

– Все дело в том, Альхейм, что черный город – а на самом деле у нас его называли Закрытым городом – проклятое место для дэйлор. Когда-то… его построил один магистр. Этот дэйлор смог обратиться к силе, чуждой моему народу; сам он изменился, перестал быть дэйлор – но стал невероятно могущественным. Потом к нему потянулись ученики, но по-прежнему никто не знал, чем именно занимаются они в Закрытом городе. И точно также никому не было известно, каким образом получается так, что обычные дэйлор начинают видеть Силу, которой пользуются n’tahe, или по-вашему – темная нелюдь. Они слишком хорошо хранили свои тайны. В Дэйлороне один магистр сменял другого, а в Закрытом городе по-прежнему правил первый, тот, кто его создал. Было похоже, что этот не-дэйлор поймал за хвост бессмертие, продав себя темной силе… А потом, спустя века, Закрытый город опустел. Кто-то попытался проникнуть в него – ничего не вышло. Ни один из ныне живущих дэйлор не видит той Силы, которой замкнут город, понимаете? Вам скорее надо обратиться за помощью к высшим вампирам, чем ко мне.

Он остановился и развел руками. Мол, хотел бы помочь – да не могу. Альхейм, чувствуя, что стоит на краю пропасти отчаяния, умоляюще поглядел на дэйлор. Откашлялся.

– И что, неужели и правда в Дэйлороне никого нет, кто бы мог войти… в Закрытый город?

Ториол усмехнулся.

– Мне жаль, что я не помог вам, Альхейм. Как я уже сказал – нет сейчас среди живых того, кто мог бы это сделать. Если бы такой дэйлор жил среди нас, об этом бы все знали. Даже я, изгнанник… И еще, говорят, плата за обладание той Силой… Непомерно велика для дэйлор.

Обратный путь проделали в полном молчании. Заметор то и дело бросал на Альхейма унылые взгляды, но маг едва замечал их. Он думал об изгнаннике, и о том, что от него услышал. Неужто и вправду никому из ныне живущих не было суждено прикоснуться к древней сокровищнице знаний?.. Возможно, что и так. И стоит ли продолжать попытки, если нет того, кто мог бы войти в Закрытый город?

Альхейм вздохнул. Было похоже на то, что вся его жизнь ушла вникуда. Он не сделал ничего такого, за что бы его могли вспомнить потомки… Он даже не удосужился обеспечить продолжение своего рода. И призрак черной башни так и остался далеким миражом.