Глава 18
Разная работа бывает на свете, хорошая и не очень, кому как повезет.
Худой и сутулый мужчина лет двадцати пяти от роду, поерзав на жестком табурете, украдкой вздохнул. Работа ему не нравилась. Да и кому доставит удовольствие следить за исполнением наказаний?! Всего-то два месяца в этой должности, а уже по ночам кошмары снятся. Ладно, когда убийц или насильников пытают – заслужили, а когда… Да что тут говорить! Вот накопит денег на товар, откроет лавку и уйдет отсюда!
Он с завистью покосился на палача. Вот кого ничто не берет, даже обедает в пыточной. И спит наверняка спокойно.
Палач возился у стола с инструментами, выбирая подходящий. До этого он обошел закованного в цепи юношу, разглядывая его со знанием дела. Тот висел с задранными над головой руками на толстой цепи, вкрученной в потолок, касаясь пола только кончиками сапогов.
Наконец палач выбрал плеть о трех концах из тяжелой, плотной кожи. Первый удар разорвал тонкую ткань рубашки, и на коже вспухли кровавые полосы. Узник прикусил губу, чтобы сдержать рвущийся стон. Где-то после десятого удара мальчишка обвис на цепях – ноги отказывались его держать, но по-прежнему молчал, зло сверкая глазами. А потом и вовсе поднял голову, усмехнулся и посмотрел на мучителя.
Палач, озадаченно хмыкнув, подошел ближе, чтобы рассмотреть результат. На спине узника от одежды остались жалкие лохмотья, пропитанные кровью.
Мужчина, пожав плечами, проворчал себе под нос:
– Стойкий, значит… А если вот так?
И плеть просвистела с особой силой, захватив плечо, разорвав рукав. Сквозь прореху стал виден затейливый узор татуировки, перечеркнутый красной полосой рассеченной плоти.
Спокойный голос писаря произнес:
– Пятнадцать…
Снова свист плети, влажный чмок о мягкое тело, тот же бесстрастный голос:
– Шестнадцать…
Толстая цепь звякнула и качнулась.
– Семнадцать… восемнадцать…
На этой цифре тело узника дернулось и обвисло, его сознание погасло, милосердно спасая паренька от окружающего кошмара.
– Воды принести? – деловито поинтересовался писарь.
– Нет! – осадил доброхота палач. – Тебе что, больше всех надо? Пусть так висит.
– Так наказание же! – неуверенно возмутился писарь. – Он даже не застонал ни разу!
– А я и так его исполняю! А если кто-то не верит, могу для убедительности пройтись по шкуре! Хочешь?
Служка затряс головой.
– Правильно не хочешь, – осклабился палач. – От моего удара ты не только застонешь, ты так заорешь, что в башнях услышат!
– А чего он не орет-то? – несмело усомнился писарь.
– Воин, – уважительно сказал заплечных дел мастер. – Таких хоть до смерти запори, рта не откроют. А до смерти нельзя… приказа не было.
Тут палач немного схитрил – приказ-то был. Избранный брат Масген шепнул на ухо, что не огорчится, если паршивец не доживет до утра, да только и он, Берн, не слепой. Татуировка на плече – не простой узор. Такие получают только очень близкие друзья его величества за особые заслуги. А ну как король к утру одумается? И решит, что погорячился? Как бы за порку не взгрели, приказ-то жрец отдавал… Да и знает ли вообще его величество об узнике?
– Ты считай лучше, а то я не умею.
– Тридцать… Тридцать один…
Писарь с жалостью посмотрел на пленника, размышляя, не стоит ли скостить несколько ударов, раз палач считать не умеет. Да только где гарантия, что за дверями не прячется соглядатай?!
Мужчина в сомнении почесал кончик носа – глазом моргнуть не успеешь, как окажешься рядом с несчастным.
– Тридцать два…
Однако палач-то прыть сбавил… Иначе как объяснить, что на спине еще мясо осталось? Хотя… как ни крути, а шансов выжить нет – перенести восемьдесят ударов не по силам взрослым мужчинам, не то что таким… воробьям. В чем же провинился мальчишка? Ни обвинений, ни судей… Кроме жреца – никого. Стражников и тех выгнали.
Но жрец выглядел довольным, когда уходил.
Писарь все же сбился со счета, покосился на дверь и рискнул:
– Сорок один… Сорок пять… Сорок восемь… Пятьдесят три… Пятьдесят шесть…
И все-таки что такого страшного натворил этот чужеземец?
* * *
Боль, лишившая сначала сознания, вырвала потом из спасительного забытья.
Девушка, дернувшись, попыталась нащупать ногами пол. Странно, но ей это удалось. Видно, палач немного приспустил цепь – получилось встать на всю ступню.
О боги! Как же она была глупа, веря в королевскую честь! Как он мог оставить ее на милость дряхлого сумасшедшего кровопийцы?!
Леа до последнего мгновения казалось невозможным, что Тиар поверит в глупое обвинение! Да если бы он только знал…
Сначала ее высочество чуть не заплакала от боли, унижения и обиды, но ненависть выжгла готовые навернуться слезы после первого же удара плетью.
Восемьдесят ударов! Как она не умерла и не сошла с ума – непонятно.
Девушка зарычала – ей уже приходилось сталкиваться с человеческой подлостью, но то были отъявленные негодяи, чьи души уже разложились. Их и людьми-то назвать сложно. Но молодая девушка… Принцесса! Как же она посмела?! За что?!!
И Тиар… Почему он поверил?! Почему не защитил?! Он же понимал и чувствовал ее до самых глубин души. Знал, кто ей дорог! Сам иногда так смотрел… Как он мог сбежать, оставив в руках врага?
Комната поплыла и закружилась перед глазами, девушка снова обессиленно повисла на цепи. Тело покрылось липким потом.
Необходимо найти способ выбраться, а то ведь избранный брат Масген обязательно придет проведать, как чувствует себя «добыча». Он с радостью доведет дело до конца. И хорошо, если только Масген! Ведь не случайно выбрали момент, когда рядом нет ни одного друга Леа.
Самым омерзительным для девушки было чувство беспомощности. Она осталась почти без оружия. Почти, потому что любимый нож при обыске не нашли – принцесса чувствовала его в рукаве.
Права Арзила – нож богов нельзя украсть или забрать насильно.
А еще в подошве сапог скрыто потайное лезвие. Вот только бы руки освободить…
Передохнув, Леа выпрямилась и не удержалась от стона – пропитанное кровью рванье прилипло к ранам, и теперь любое движение лишь усиливало боль.
Ее высочество, облизав пересохшие губы, сделала единственное, что было в ее силах, – поскоблила ногтями звено цепи. На железе остались глубокие царапины. Девушка чуть не расплакалась от счастья – она выберется, обязательно выберется! Главное, чтоб ей дали время.
Леа легко могла бы доказать невиновность, но уста словно запечатал давний совет жрицы, а еще – чувство опасности. Слишком легко в Кенлире на женщин навешивали ярлыки. Источник зла, средоточие колдовских сил и соблазна. Дело сразу могло закончиться костром.
Леа, прикусив губу, задрала голову, разглядывая оковы. Железо поддавалось хорошо, но слишком медленно – девушке приходилось часто отдыхать.
Если бы только не эта треклятая слабость. И как хочется пить…
За дверями царила тишина – видно, стража улеглась спать, принцесса слышала лишь собственное судорожное дыхание.
Она выживет, выживет и вернется домой, какими бы дорогами для этого ни пришлось пройти! Только жалко, что не удастся обнаружить ту тварь…
Леа, вывернув кисть, ощупала стальное звено и принялась скрести ногтями по железу, чувствуя, как с каждой минутой углубляется пропил.
Прошло уже несколько часов с того момента, когда ее высочество первый раз пришла в себя. Она еще несколько раз теряла сознание, но, очнувшись, снова принималась за дело, расширяя борозду. Леа жалела лишь об одном – что нельзя дотянуться до цепи зубами! Она выгрызла бы себе свободу!
Неожиданный тихий скрип заставил девушку затаиться – кто-то легкой поступью приближался к ней со спины.
– Какая замечательная картина! – промурлыкал незнакомый женский голос. – Что, допрыгался, милый мальчик?
Леа даже не шевельнулась, поборов искушение повернуть голову и посмотреть на незваную гостью. Пусть думает, будто узник совсем без сил.
Зашуршал тяжелый шелк платья, и перед девушкой встала неизвестная дама.
Леа медленно подняла голову, всмотрелась и яростно дернулась:
– Ты!
– Узнал? – зашипела дама, ее зрачки вытянулись, как у змеи, лишив глаза человеческого выражения. Женщина тихо рассмеялась: – Я угадала, думая, что ты увидишь мою истинную суть! Боялась, что король построит всех придворных и слуг да даст тебе команду прогуляться перед строем, – красавица недобро оскалилась. – Но наш король простак! Да и ты тоже. Достаточно было пожаловаться, что я боюсь тебя до смерти… Люди… Вами так легко управлять!
– Финдхоем, – прохрипела Леа пересохшим ртом. – Любовница короля и жреца! Верно?
Фрейлина принцессы улыбнулась.
– Верно. Я же сказала – вами так легко управлять! – После этих слов улыбка сама собой сползла с красивых губ. – Но ты, ты все-таки доставил мне хлопот!
Женщина снова обошла вокруг Леа:
– Я вижу, палач тебя пожалел. Надо исправить эту ошибку. Не буду кривить душой, твоя смерть доставит мне большое наслаждение. К тому же я думаю, на вкус ты гораздо приятнее, чем на характер.
Она снова рассмеялась, сбросила с плеч плащ, подбитый мехом, и стала медленно снимать платье.
– Испачкать боишься? – усмехнулась Леа.
– Что ты, я боюсь его порвать! – улыбнулась Финдхоем и облизала губы, томно мурлыкнув: – Не идти же потом до королевской опочивальни голой. Ведь Тиар сегодня так нуждается в утешении!
Очень странно смотрелась обнаженная женщина, спокойно стоящая перед изувеченным узником посреди пыточной камеры.
Красавица запрокинула голову, и ее тело выломала судорога трансформации. На глазах, выгибаясь, расширились ребра, вытянулись и обросли огромными зубами челюсти, вылезла жесткая шерсть, больше похожая на щетину, нежная кожа превратилась в костяные пластины, а трепетные ноздри изящного носа вывернуло наизнанку.
Теперь перед девушкой на четырех лапах стояло широкогрудое, зубастое чудовище, сильно смахивающее на хищных гиен варнабских пустынь. Вот только по сравнению с этим зверем гиены казались безобидными милашками.
Тварь, щелкнув зубами, неторопливо пошла к жертве, урча и с вожделением облизываясь. Она не сомневалась в легкой победе – ведь добыча скована и не может сопротивляться.
Леа напряженно следила за противницей, сторожа первый бросок. Он не заставил себя ждать: оборотень рванулся, метясь узнице в горло, но безуспешно – Леа, подпрыгнув, врезала ногой по чувствительному носу чудовища. Брызнула кровь из рассеченных острым лезвием ноздрей, и тварь закрутила было мордой, но тут же снова сжалась в пружину. И пришел бы конец ее высочеству, если бы не нежданная помощь – оборотня рубанули мечом. Удар вышел неумелый, но пришелся по задней лапе, заставив тварь коротко взвыть и повернуться к новой опасности.
Хрупкая узколицая девушка испуганно отскочила в сторону, выронив от страха сияющий красными всполохами меч. Финдхоем, оскалившись, опрокинула защитницу на пол и раззявила пасть, намереваясь выгрызть жертве горло, но не успела – Леа все-таки освободилась! Настигнув монстра в один прыжок, она без колебаний вогнала нож по рукоять в глаз оборотня, после чего обессиленно скатилась на пол, отрешенно наблюдая, как рухнул и издох монстр.
– Господин! – Отважная служанка выбралась из-под туши зверя. Девушка дрожала, ее бил озноб. – Как вы себя чувствуете, господин?
– Ты спасла мне жизнь, Арана, – слабо улыбнулась Леа. – Как ты нашла меня?
– Я забрала меч и спряталась, а потом стала следить за ней. Я всегда знала, что это плохая женщина.
Леа вздохнула:
– Тебе стоило поделиться этим знанием со мной. Давай-ка выбираться отсюда, пока у меня еще есть силы. Помоги мне встать, только спину не трогай!
Арана метнулась к клинку, затем к вещам Финдхоем и вытащила оттуда теплый плащ.
Леа поморщилась, но дала себя укутать – все лучше, чем мерзнуть и пугать придворных работой палача.
* * *
Казалось, дорога по извилистому ходу никогда не кончится. Леа все чаще останавливалась, чтобы набраться сил, безвольно висла на плечах верной служанки. И когда потайной коридор вывел наконец к долгожданному выходу, обе девушки выбились из сил.
– Ты по-прежнему хочешь пойти со мной, Арана? – прошептала Леа.
– Да, мой господин! – Голос девушки звучал решительно.
– Нам надо добраться до конюшен!
И шагнула было вперед, как путь преградил высокий мужчина:
– Стоит ли так спешить?
В нос ударил тонкий тлетворный аромат. Арана, болезненно вскрикнув, безжизненным кулем рухнула на пол. Леа с трудом удержалась на ногах, опираясь о стену.
Так вот чей запах сводил ее с ума!
– Я так понимаю, что моя милая маленькая Финдхоем мертва, раз вы выбрались из подземелья, – недобро усмехнулся мужчина. – Жаль, я столько усилий потратил на то, чтобы сделать из нее человека. – Худое лицо мужчины исказил гнев. – Я строил большие планы на ее счет! Вы лишили королевство наследника! – И пробормотал: – Какая это была изящная идея. Финдхоем родила бы ребенка, и во главе королевства встал бы маленький чудный монстр. Ведь его папаша не зажился бы на этом свете. Но нет, тебе приспичило и сюда сунуть нос!
Мужчина резко махнул рукой, с пальцев сорвался сгусток пламени, ударился девушке в грудь, но не причинил ей никакого вреда.
Незнакомец забормотал:
– Не действует, совершенно не действует, она не ошиблась, – и снова перешел на яростный шепот: – Я почти четырнадцать лет готовил захват! Какое счастье, что Масген не так устойчив к магии и женским чарам, как ты! А чего стоило договориться с этими горными дикарями и организовать похищение короля? Ты знаешь, что они до сих пор считают меня виновным в смерти их лучших воинов?!
Мужчина почти кричал, брызгая слюной от злости, выливая на виновника своих бед накопившуюся злость.
– Я все приготовил для захвата Кенлира, оставалось чуть-чуть до триумфа, и тут появился ты! И все разрушил… Все!!! Всего за несколько месяцев ты обратил в прах все мои усилия и теперь хочешь улизнуть? Не выйдет!
– Это ты убил родителей Тиара? – вяло спросила Леа.
Сил сопротивляться у нее почти не осталось, поэтому девушка просто ждала, когда колдун потеряет контроль и приблизится к ней на расстояние удара.
– Я, – довольно осклабился мужчина. – Конечно, я. Я и подружку твою убью. А потом до короля доберусь. Когда подготовлю «наследника». Или тебе теперь не жалко Тиара?
Незнакомец, гаденько рассмеявшись, вытянул из-за спины взведенный арбалет.
– Но в первую очередь я прикончу тебя! – С этими словами мужчина вскинул арбалет.
Леа сбросила мешавший плащ и приготовилась к последнему броску, надеясь добраться до мерзавца прежде, чем ее убьют. Тот, угадав намерение беглянки, дернул пальцем, спуская крючок. Но болт, вместо того чтобы добить девушку, ушел в сторону, а колдун осел на пол, буквально развалившись на две половины до пояса.
– Ты опять бродишь по коридорам в странной компании, Леон, – произнес знакомый насмешливый голос. Из тени выступил воин с обнаженным мечом, пошевелил труп ногой и озадаченно сказал: – Ба, да это наш придворный парфюмер! То-то мне его духи не нравились.
– Траес! – Леа хватило сил рассмеяться.
Молодой человек шагнул вперед и огорченно присвистнул, разглядев ее состояние:
– Ну и во что ты на этот раз вляпался?
– Приглянулся на роль мужа и отца ребенка одной девице, – попыталась пошутить принцесса.
Траес помрачнел:
– Судя по твоему виду, ты не согласился. Кто это тебя так? Оскорбленный папаша несостоявшейся невесты?
– Королевский палач, – коротко ответила Леа.
На полу зашевелилась Арана, приходя в себя. Траес молча кивнул, подставил плечо другу, подхватил за талию поднимающуюся с пола девушку и повлек их за собой.
– Траес, мне надо срочно бежать. Как только стража обнаружит мое отсутствие, перекроют все пути.
– Знаю, – отрезал Траес. – Но одного не отпущу. Замерзнешь где-нибудь в лесу. А если немедленно не обработать раны – умрешь от заражения. Так что давай сначала ко мне в комнату, а уж потом – к конюшне. А там, может, что лучше придумаем.
* * *
Через три часа из только что открытых городских ворот выехали сани: знатный господин с молодой супругой изволили поехать кататься. Господин правил санями, а его жена утопала в ворохе меховых покрывал, чтобы не замерзнуть. Стражник лениво посмотрел им вслед, удивившись человеческой глупости, – мало того что в такой холод на прогулку собрались, так еще в упряжь двух бесценных боевых коней впрягли!
К тому же явно начиналась метель: солнце уже заволокло серой мглой, а ветер бросал в лицо колючий снег. Стражник поежился, огляделся по сторонам, украдкой хлебнул из фляжки для согрева и плотнее укутался в плащ.