Глава 12
Звонкая перекличка молотов эхом отразилась от сводов пещеры. Изумрудная дракониха в последний раз дохнула огнем на полоску стали, придав ей цвет закатного солнца. Рыжебородый гном, утерев пот со лба, отошел в сторону от наковальни.
Творение оружейника наконец было готово. На наковальне лежал легкий обоюдоострый меч, сужавшийся к острию. Клинок сделали из «небесного» железа в точном соответствии со старинными правилами, хранимыми гномами в секрете. От многократной ковки клинок приобрел фактуру, схожую с древесиной, стал твердым, как алмаз, и гибким, как молодая лоза.
Оружейник махнул рукой одному из подмастерьев, и тот заботливо перенес драгоценное оружие на свободный стол. Теперь меч попадет в руки самого лучшего полировщика общины и через пару месяцев засверкает серебряным зеркалом. После полировки оружейник займется рукоятью. Для черена мастер припас шкуру редкой рыбы сивати, выделанную мастерами далекой приморской страны и ценимую за удивительную прочность.
Гном снял рукавицы и широко улыбнулся: как истинный мастер, он был в этот момент по-настоящему счастлив, любуясь плодом многодневного труда.
Этот меч станет грозным оружием в умелых руках!
Дракониха прищурила янтарный глаз, придирчиво рассматривая клинок.
– Неплохо получилось. – Почти змеиное шипение заставило помощников старого гнома втянуть головы в плечи.
Мастеровые сильно трусили в присутствии опасной гостьи, но ни за что не отказались бы участвовать в создании легенды. В том, что это оружие прославится в веках и о нем сложат легенды, не сомневался никто. Мечи, сделанные из железа, подаренного самими богами, выплавленные в огне драконов и закаленные в их крови, были уникальны. Все они принадлежали великим воинам и носили громкие имена – порой намного более громкие, чем имена владельцев. Но ни один из таких клинков еще не держала женщина. Хотя этому, похоже, суждено стать исключением: его размеры и вес были рассчитаны на руку женщины или подростка.
– Красиво, – снова прошипела дракониха.
Гном удовлетворенно хмыкнул – такое оружие он выковал в первый раз. Боевые топоры, тяжелые мечи, рассчитанные на сильного воина, копья – вот к чему привыкла наковальня оружейника. Если бы не его нежданный помощник…
Почти год тому назад у ворот пещеры старидской общины приземлилась дракониха, потребовав для разговора гнома по имени Р’Омус. Как она узнала о том, что старый мастер в городе, осталось загадкой. Р’Омус, согласившись на встречу, первым делом попробовал вспомнить, не хранятся ли в его закромах сокровища, принадлежавшие когда-то драконам. Другого повода для внезапного внимания к своей персоне славный оружейник придумать не смог.
Сразу за воротами гнома поджидала ослепительно красивая дракониха цвета изумруда. Она наклонила голову, рассматривая гнома, и сообщила:
– У нас есть общий друг. Ей нужна помощь.
Гном сразу догадался, о ком идет речь. Ну кто еще, кроме непоседливой энданской принцессы, мог обзавестись такой знакомой?!
– Скоро, очень скоро Леа потребуется оружие. Особое оружие! – Дракониха изогнула шею и заглянула Р’Омусу в глаза, казалось проникнув в самую душу: – Ты сделаешь его? Я научу, каким оно должно быть, и дам для него огонь и кровь.
Гном сначала насупился – что значит «научит»? Кто вообще может учить гнома, кроме другого гнома?! – но, сдержавшись, кивнул:
– Это великая честь для меня, дочь звезд.
– Хорошо. Сколько тебе потребуется времени, прежде чем начать?
Гном в задумчивости потеребил бороду:
– Два месяца на поиск нужного материала, еще три для подготовки горна и кузницы. Обычная не годится.
Дракониха кивнула:
– Через пять месяцев я вернусь.
Старый мастер, поклонившись, отошел в сторону, освобождая место для взмаха огромных крыльев.
И вот «плод» этого небывалого союза лежал на столе.
– Подаришь его принцессе на ее четырнадцатый день рождения.
– Ты знаешь, что ее ждет? – Над этим вопросом гном ломал голову с того памятного дня в Орамбиме.
– Нет, сын земли. Но я догадываюсь, с кем она встретится, – щелкнула огромными зубами дракониха и, предвидя вопросы гнома, сказала: – Тяжело говорить, не спрашивай лишнего.
И впрямь, чем дольше тянулась беседа, тем непонятнее становилась речь гостьи, прерываемая ревом и шипением.
– Храни меч до срока.
Дракониха величественно двинулась к выходу под восхищенное перешептывание обитателей общины. Гномы, конечно, боялись драконов, но и восторгались ими безмерно. За время жизни в подземном городе дракониха получила столько почестей и знаков внимания, что просто удивительно, как она не соблазнилась остаться там навсегда.
Р’Омус любовно провел ладонью по мечу – хорош, ох как хорош! Можно сказать, жизнь прожита не зря, раз на таком мече красуется личное клеймо Р’Омуса! И ножны к нему он тоже сделает сам.
Гном достал из сундука кусок шелковистого бархата и заботливо завернул клинок – ни к чему чужим глазам видеть до срока это сокровище!
* * *
Леа болталась в речной воде, усиленно работая ногами. Несмотря на осеннюю погоду, холода принцесса не чувствовала. Безжалостная наставница вот уже месяц гоняла девочек на отдаленный пляж, где они учились плавать. И не просто плавать, а удерживаться на плаву в плотных суконных куртках с деревянными шестами в руках! Мочить шест категорически запрещалось.
– Это ваш лук, он должен оставаться сухим, поэтому сильнее работайте ногами! – Наставница прохаживалась по берегу, зорко следя за ученицами.
Вот очередная девичья голова ушла под воду и снова вынырнула, отфыркиваясь.
Привычные к океану азанаги неплохо справлялись с заданием, а вот энданская принцесса уже трижды окуналась с головой. Только собственное упрямство не позволяло девчонке сдаться и выйти на берег раньше других. Шест с каждым мгновением все больше наливался тяжестью, мокрая одежда, сковывая движения, тянула на дно.
Девочка взмахнула руками в попытке удержаться на поверхности, палка гулко шлепнула о воду, и Леа снова хлебнула речной воды. Из последних сил принцесса рванулась вверх, выпрямилась, подняла высоко над головой руки и упрямо сжала губы, не желая сдаваться.
Наставница снова посмотрела на реку. Эта история повторялась каждый урок. Принцесса Энданы едва-едва не шла ко дну, но ни разу не оказалась на суше, прежде чем из воды выйдет ровно половина воспитанниц. А царевна Гуалата и вовсе останется торчать пробковым поплавком до полной победы.
Порыв холодного ветра ожег щеки, заставив мокрых детей зябко поежиться. Сегодня было холоднее обычного.
Наставница, с тревогой покосившись на учениц – не заболели бы, громко объявила:
– Всем на берег, построиться и бегом в школу!
Девочки одна за другой с облегчением выбрались из реки и торопливо выстроились в маленькую колонну, на ходу отжимая волосы и подолы туник. А затем рванули наперегонки в спальни.
* * *
Гуалата стянула с себя тяжелую одежду, понюхала ее и с отвращением сказала:
– Фу! Воняет речным илом! И мы, наверное, также… благоухаем. – Она, поднеся к носу собственную руку, с шумом втянула воздух: – Придется мыться!
Леа, с любопытством взглянув на подругу, поинтересовалась:
– А что, морской ил пахнет лучше?
Царевна, снисходительно глянув на энданку темными глазами, похожими на драгоценный обсидиан, наставительно заявила:
– Море не пахнет илом, оно пахнет морем. А это самый лучший запах в мире!
И зашвырнула грязную одежду ближе к дверям, где уже лежала бесформенная кучка серого ученического одеяния: Леа давно переоделась и сидела на кровати, подобрав под себя ноги. В руках принцесса держала длинный свиток, исписанный мелким, убористым почерком. Кое-где на свитке красовались чернильные пятна.
– Из дома? – полюбопытствовала Гуалата.
– Угу, – не отрывая глаз от свитка, нехотя подтвердила ее высочество.
Царевна, не желая мешать, надолго замолчала, с интересом следя, как меняется выражение глаз и лица подруги.
– Ну, что у вас нового? – с трудом дотерпела до конца царевна.
Леа, отложив письмо в сторону, озадаченно пожала плечами:
– Ничего особенного, если не считать, что у нас в семье скоро появится еще один брат или сестра.
– Здорово! – восхитилась Гуалата.
– Наверное, да, здорово, – неуверенно сказала принцесса.
– Ты что? – удивилась царевна. – Не рада?
Леа немного помолчала, старательно разглядывая узор на покрывале, а затем призналась, все так же не поднимая глаз:
– Не знаю, просто привыкла быть самой младшей. К тому же я и так как-то слишком сама по себе в последнее время, а появится маленький, про меня вовсе забудут.
Леа наконец посмотрела на подругу, и Гуалата увидела, что она чуть не плачет.
– Леа, ты что… – беспомощно повторила царевна, не зная, как ее утешить, – тебе такие длиннющие письма пишут! Мне мама хорошо если раз в месяц записочку кинет, и ничего… я не считаю, что меня разлюбили!
– Ты права. – Леа торопливо вытерла глаза. – Прости, не хотела ныть. Не знаю, что на меня вдруг нашло. – Неожиданно девочка улыбнулась. – Зато теперь старая Рива ко мне больше не станет приставать с воспитанием.
Гуалата облегченно вздохнула, глядя на повеселевшую подругу.
– Пойдем ужинать, а потом я расскажу тебе о том, как Лерина… Ну знаешь, та, что на два года старше нас. Ну, с косой до колен. В общем, Лерина тайком сбежала из школы на свидание с сыном садовника.
– И что? – моментально забыла про свои горести ее высочество.
– И ничего, – хихикнула царевна. – Парню повезло, он вернулся домой живым, хотя и с двумя фонарями под глазами. По мнению Лерины, он слишком торопился с ухаживанием.
– Ну и как, она не жалеет, что отвадила кавалера? – полюбопытствовала принцесса.
Гуалата рассмеялась:
– Да он теперь каждый вечер часами бродит у школьного забора и еще больше вздыхает! Может, тоже кому-нибудь в глаз засветить, авось влюбится, – мечтательно закатила глаза царевна.
Леа подняла в недоумении брови, отказываясь верить собственным ушам:
– Зачем тебе это?
Гуалата укоризненно покачала головой:
– Как зачем… – немного помолчала, раздумывая, и решительно заявила: – А чтобы было!
Ее высочество пожала плечами, удивляясь необъяснимому желанию подруги. Потом неуловимым движением кисти послала маленький диск с заточенными краями к деревянной мишени на стене.
– В яблочко! – удовлетворенно сказала Гуалата, проводив его глазами.
Деревянный круг был уже весь в зазубринах и трещинах. В него металось все более-менее подходящее для этого занятия: ножи, метательные диски и звездочки, красивые кольца с заточенными краями, которые старшие девочки носили в волосах вместо украшения, острые застежки плащей, мелкие заточенные монетки, длинные шпильки для волос. В общем, на своем недолгом веку мишень многое испытала. Зато остальная мебель пребывала в относительной сохранности.
Неожиданно дверь приоткрылась: в щели показалась взлохмаченная голова девочки лет семи, не больше. Стрельнув любопытными глазами по сторонам, она громко затараторила, уставившись на принцессу и не дожидаясь ответов:
– Это ты Леа? Тебя ждет управительница школы. А ты правда принцесса? А можно твои волосы потрогать? А почему они такого цвета?
– А ну, брысь отсюда! – грозно привстала с кровати Гуалата.
Девчонка бесстрашно показала будущей царице язык и, увернувшись от брошенной сандалии, убежала, успев, впрочем, метко отправить ее обратно.
Леа рассмеялась, глядя, как царевна, ругаясь, потирает плечо.
– Поймаю, всыплю по полной, – пообещала ушибленная подруга, мстительно глядя вслед улизнувшей маленькой нахалке.
Леа с сожалением поднялась – и зачем только она потребовалась достопочтимой Стилат, хотелось бы знать? Но приказы в школах азанагов не обсуждают. Она спустила босые ноги на каменные плиты пола, не глядя, нащупала свою обувь и поскакала вперед, завязывая по пути ремешки, прыгая то на одной, то на другой ноге.
– Я захвачу тебе что-нибудь на ужин, если задержишься! – крикнула вдогонку верная подруга.
Девочка благодарно кивнула.
* * *
Леа шла по узкому коридору, и ей вслед с фресок смотрели чужие боги с сердито нахмуренными бровями. Огромные цари побеждали толпы мелких трусливых людишек, принимали униженно припадавших к земле послов других стран, охотились на свирепых животных. И везде их сопровождали боги. За годы, проведенные в школе, ее высочество привыкла к плоским красно-желтым изображениям подвигов грозного бога варнабцев Хаару. А вот и истории самого бога Хаару. Это его огромный лик украшал центральную фреску в столовой. Кое-кто уже пытался испытать на нем свой талант рисовальщика и провел неделю за мытьем полов.
Леа хмыкнула, вспоминая, как злилась на это наказание Гуалата, остановилась у открытой двери и осторожно заглянула в комнату.
Почтенная Стилат сидела за столом, подперев ладонью правую щеку, и читала какой-то длинный свиток. В ее черных, как крыло ворона, волосах белела широкая седая прядь. Она появилась после путешествия по Великому океану, совершенного Стилат еще в молодости. Говорят, причиной тому была встреча с ужасным чудовищем, стоившая жизни половине команды корабля.
Сейчас бывшая воительница пребывала в глубокой задумчивости и, казалось, не услышала шагов ученицы.
Леа, остановившись на пороге, тихо сказала:
– Вы меня звали, досточтимая Стилат?
Женщина подняла голову, глянула на ученицу глубоко посаженными, черными как уголь и удивительно молодыми глазами. Леа, как обычно, потупила взор – вот ведь вроде бы никаких проступков за ней нет, а все равно чувствует себя виноватой! Уж таким особенным взглядом обладала Стилат. Может, именно из-за него ее сделали ответственной за ватагу непослушных девчонок.
Размышления принцессы прервал негромкий, но на удивление властный голос Стилат:
– Звала, проходи. – Женщина кивнула на свободное кресло. – Мне надо кое-что с тобой обсудить.
Леа уселась на край кресла и уставилась на управительницу, желая наконец узнать причину столь позднего разговора. Стилат начинать беседу не торопилась. Напротив, она откинулась на спинку кресла и молча продолжала изучать чье-то послание, напрочь забыв о сидящей перед ней ученице.
Леа, тихо вздохнув, устроилась удобнее. Она хорошо знала – если Стилат не желает спешить, значит, придется с этим смириться. Ерзанье, вздохи, покашливание и попытки с помощью вопросов ускорить разговор только приведут к обратному результату. Это было не раз проверено на собственном опыте.
Чтобы отвлечься, девочка по привычке стала глазеть по сторонам: в кабинете Стилат скопилось много интересных вещей. Например, вот эти огромные желтоватые челюсти, распахнутые и усеянные острыми треугольными зубами. Если верить рассказам Гуалаты, челюсти принадлежали морскому змею. Вот только верить царевне не стоило, уж больно вдохновенно блестели у нее в момент рассказа глаза. Наверняка челюсти вырезали у какой-нибудь здоровущей, но заурядной рыбы, а про морского змея царевна сочинила на ходу для пущего интереса.
Забывшись, Леа шмыгнула носом, сконфузилась и покосилась на Стилат – в ее присутствии почему-то хотелось соответствовать своему происхождению и титулу.
Неожиданно женщина подняла глаза и, не мигая, уставилась на девочку, словно пребывая в большом сомнении и решая, а не зря ли она вообще затеяла этот разговор. Затем Стилат встала, прошлась пару раз из угла в угол, время от времени поглядывая на Леа.
Ее высочество удивленно моргнула – такой управительницу школы она еще не видела! Стилат могла быть какой угодно: злой, негодующей, непреклонной, мудрой. Даже веселой и легкомысленной, но вот нерешительной… Это как-то противоречило всему, что знала девочка о воительнице.
Наконец женщина остановилась перед энданкой:
– Что ты знаещь о Ритуале рождения воина?
Леа на всякий случай отрицательно помотала головой, изображая крайнюю степень неведенья. На самом деле принцессу давно просветили подружки, в красках описав, через какие тяжелые испытания приходится проходить девушкам азанагов на рубеже четырнадцати-пятнадцати лет.
– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула Стилат, отказываясь верить в искренность принцессы, и нависла над ученицей, насмешливо прищурив глаза.
– Очень мало, – поспешила исправиться ее высочество, шкодливо потупив взор.
– Насколько мало? – не отступила Стилат.
Принцесса поджала ноги под кресло и скромно промолчала, подняв на женщину внезапно повеселевший взгляд.
– Ясно, значит – все, – вздохнула руководительница. – Дело в том, что я не знаю, как с вами быть, ваше высочество.
Леа мгновенно насторожилась – переход к учтивой вежливости не сулил ничего хорошего.
Стилат снова села напротив девочки, взяла в руки нефритовую фигурку неведомого пузатого божка, покрутила ее в руках, словно испрашивая совета, и сказала:
– Ритуал обязателен для всех воспитанниц, но вы, Леантина, не простая ученица. Вы принцесса сопредельного государства, и я не вправе рисковать вашей жизнью.
Леа почувствовала, как внезапно защипало глаза и щеки залило предательским жаром.
– Но…
– Нет! – твердо прервала ее возражения Стилат. – Ты освобождаешься от Ритуала и всего, что с ним связано. Можешь провести это время с семьей. Я сожалею, – мягко сказала воительница, понимающе глядя на расстроенную принцессу.
Леа, развернувшись, выскочила из комнаты. Она быстро пролетела по коридору и с разбегу бросилась на кровать, ожесточенно заехав в подушку кулаком. Злость, отчаянье и обида владели душой принцессы. Ее отодвинули, лишили права быть такой, как все! Теперь через год она не посмеет посмотреть своим подругам в глаза! Столько усилий потрачено на то, чтобы держаться наравне с остальными, а тут…
Не веря своим глазам, Гуалата смотрела, как в беззвучном плаче сотрясаются плечи подруги.
– Что случилось? – испуганно спросила царевна: как рыдает Леа, она не видела со дня знакомства.
– Мне запретили участвовать в Ритуале! – Девочка оторвала голову от подушки. Мелкие злые слезы беспрестанно катились по ее щекам, оставляя мокрые дорожки.
Гуалата понимающе кивнула – такое событие стоило слез! И почему эти взрослые вечно вмешиваются во что не надо?!
– Тебе разрешают, а мне нет! Хотя ты тоже царевна! Ну почему, почему?!! – утерев нос ладонью, выдавила Леа.
– Ты принцесса другого государства, – просто сказала царевна.
Она жалела подругу, но на месте матери и Стилат поступила бы точно так же. Правда, на месте своей подруги плюнула бы на все запреты и…
Гуалата хитро улыбнулась.
– Слушай, а ты что, намерена сделать так, как тебе прикажут? – невинно поинтересовалась она.
Леа немедленно перестала всхлипывать, вытерла слезы и недоверчиво уставилась на царевну.
Действительно… Кто сможет ее заставить поступить так, как хотят взрослые?! Она же свободный человек! И воин! Что бы не думали по этому поводу всякие руководительницы.
– Гуалата, а как вы выбираете Путь? – все еще хмуро спросила девочка, но в ее синих глазах уже засветилось упрямство.
Гуалата удобно уселась на кровати, скрестив ноги, прикрыла глаза и завела протяжным голосом бывалого рассказчика:
– Каждая девочка на тринадцатый день рождения приходит в храм к Великой богине и остается там на ночь, испрашивая для себя дорогу. Во сне богиня дает совет, которому и нужно следовать. Путь нелегок и страшен, но если выполнишь задуманное, то станешь настоящим воином, не страшащимся опасности. И с этого момента ты достойна называться гордым именем азанагов!
– А если не преодолеешь? – насмешливо спросила Леа, ее отчаянье растаяло, как дым.
– Если же нет, – грозно нахмурилась подруга, помолчала, угрожающе сопя, и неожиданно легкомысленно закончила: – Ну надо же кому-то и булочки печь.
В подтверждение своим словам выудила из кармана кусок лепешки, разломила на две части и протянула принцессе.
Леа звонко рассмеялась. В очередной раз непреодолимое препятствие после поддержки подруги оказалось всего лишь маленьким барьером, не выше школьного забора. Было бы желание, никто не сумеет остановить!
– А в храм идти обязательно? – на всякий случай уточнила Леа.
– Не думаю, – невнятно ответила Гуалата, сосредоточенно пережевывая лепешку. – Когда мы плыли на кораблях, никакого храма в помине не было, а к дочери советницы видение все равно пришло.
Девочка серьезно посмотрела на принцессу:
– Мне кажется, главное – задать вопрос, а где это случится и когда – не важно. Но ты твердо решила идти до конца? Ведь тебе и правда не обязательно.
Леа в ответ только упрямо вздернула подбородок.
– Ну и ладненько, – широко улыбнулась царевна. – А теперь пойдем поужинаем!
* * *
Ее высочество старательно готовилась к столь важной для себя ночи. Принцесса решила не откладывать ритуал и просить Пути воина нынче же – ведь тринадцать ей уже исполнилось. Крадучись, Леа свернула одеяло в валик и под присмотром верной подруги пробралась в зал для тренировок с мастером Куруни. Именно там недавно установили азанаги статую Великой богини, вероятно, для того, чтобы она лучше присматривала за неугомонными детьми.
Расстелив одеяло у самых ног безмятежно улыбавшейся статуи, Леа завернулась в плащ и мысленно попросила, как научила ее Гуалата: «Направь меня на ту единственную дорогу, проложенную для меня, чтобы, пройдя ее, я могла заново родиться, сделав свою душу сильной и достойной твоих милостей. Не прячь меня от трудностей и невзгод, чтобы после преодоления их я поняла, как прекрасен мир, который меня окружает, и жизнь, которую ты даровала мне!»
После этого девочка свернулась калачиком, пытаясь удобнее устроиться на жестком полу. Колючие ворсинки толстых циновок проникали даже сквозь одеяло, но от волнения принцесса их совсем не ощущала. Ее больше тревожило другое: вдруг богиня сочтет ее недостойной? Вдруг не придет видение? Как тогда смотреть в лицо подругам? Тогда Леа останется только одно – вернуться домой и больше здесь не показываться.
Так, мучимая сомнениями, девочка заснула. И поначалу ей действительно снилась какая-то ерунда, но под утро, вместе с холодным северным ветром, проникшим через щели, увидела принцесса неведомые заснеженные равнины, поросшие мрачным лесом, и воинов на тяжелых конях.
Один из всадников хмуро произнес:
– Эти звери вырезали весь городок.
Воин говорил на том странном языке, которому Леа вот уже два года учили гномы. Еще она увидела войско, где каждая следующая тварь выглядела ужаснее предыдущей, и людей, сошедшихся с ними в смертельной схватке, и других людей, не менее злобных, чем их страшные союзники. А затем все померкло, перед глазами возник темный зев пещеры, спрятанной в густом, непролазном лесу, и улыбающийся юноша, который манил ее за собою.
«Гед?» – узнав юного бога, удивилась девочка и тотчас проснулась.
Над ней склонилась невозмутимая Куруни.
– Что ты делаешь здесь в это время, Леа? – спросила она.
– Спала, пока вы не пришли, – попробовала отделаться от наставницы принцесса.
Мастер, взглянув на статую, спокойно поинтересовалась:
– Ну и как, хорошие сны снились?
Ее высочество покраснела – кто бы сомневался, что Куруни все поняла. Леа, торопливо вскочив, подхватила свои пожитки и, не отводя взгляда от учительницы, твердо сказала:
– Очень хорошие!
– Ну, раз хорошие, значит, ты выспалась и готова к уроку, – все так же невозмутимо кивнула мастер, приглашая девушку на ковер.
Леа, обреченно кинув в сторону одеяло, вышла к учителю – кто она такая, чтобы оспаривать решение мастера использовать ее вместо тренировочной болванки?
Когда через час, выжатая как лимон, тяжело дыша, девочка покидала зал, она услышала вдогонку:
– Я буду ждать тебя на занятия каждый день в это время.
Принцесса страдальчески закатила глаза – ее только что лишили полутора часов сна. Что ей там говорила Сипхората… «стань зеркалом», кажется? Какое «зеркало»?! Обычная кожаная груша, набитая песком, подобная той, что висит на канате в углу зала!
Умытая и свежая Гуалата встретила подругу полным жгучего любопытства взглядом:
– Ну что, получилось?
– Ага. – Девочка нашла в себе силы кивнуть.
У нее было чувство, что она действительно всю ночь скакала на взмыленном коне по холодным снежным равнинам.
Гуалата нахмурилась:
– Вижу, что получилось. Знаешь, подруга, ложись-ка спать. А я скажу, что ты приболела.
Леа, благодарно улыбнувшись, без сил растянулась на кровати.
* * *
Весна нагрянула в столицу Варнабы внезапно. Вдруг на двадцатый день последнего зимнего месяца южный ветер принес свежий аромат тепла, зелени и проснувшейся земли. А еще через пару дней зазеленевшую траву украсили белые звездочки первоцветов. Окна в классах стояли распахнутыми настежь, и даже самые старательные ученицы мечтательно прислушивались к птичьему гомону в школьном саду. Старый город словно встрепенулся и похорошел, украсившись цветущими деревьями и молодой травой.
Гуалата и Леа все свободное время проводили, гуляя по Орамбиму. За зиму девочки сильно вытянулись, но если царевна, округлившись, превратилась из неуклюжего подростка в очаровательную девушку, то ее высочеству с «округлостями» пока определенно не везло. По-прежнему худая и плоская, она выглядела как мальчик.
– Счастливая, – в который раз вздохнула Гуалата.
– Это еще почему? – удивленно покосилась на нее подруга. – Это ведь тебе вслед оборачиваются все встречные мужчины.
– Да? – сверкнула глазами царевна и насупилась. – Больно мне это нужно! Зато тебе не придется трястись в повозке, укутавшись в шесть покрывал. Ты поедешь на коне, верхом, как настоящий воин. – Голос девушки стал мечтательным, она смотрела поверх голов идущих навстречу людей на плывущие в ярком небе облака и, казалось, видела что-то, доступное только ей. Потом опустила глаза к пыльной мозаичной мостовой и мрачно сказала: – Мне бы с тобой.
– А можно? – с тайной надеждой поинтересовалась Леа. Далекий путь вдвоем с подругой – лучше не придумаешь!
– Нельзя, – недовольно поморщилась царевна.
Леа помолчала, соглашаясь с нею, – хочешь не хочешь, придется следовать назначенному Пути, потому что с богами не спорят.
– И долго тебе там сидеть?
– Год, – все так же мрачно ответила Гуалата, возмущенно добавив: – И почему Омари выбрала меня для такого нудного дела?! Год провести в какой-то стране, где женщине без мужчины нельзя даже на улицу выйти! Чему я там могу научиться?!
Ее высочество лукаво улыбнулась:
– Терпению, наверное.
– И ты туда же, – фыркнула царевна.
Наставница постоянно твердила ей об этом, да и царица не упускала случая напомнить.
– Я серьезно, – Леа посмотрела в глаза подруги, – вдруг богиня пытается научить именно тому, чего тебе не хватает? – Но, увидев, как огорчилась Гуалата, тут же добавила: – Или ты познакомишься там с кем-то очень важным для судьбы твоего народа или хотя бы – твоей собственной.
Гуалата важно кивнула, скосила глаза на подругу, и девушки одновременно расхохотались.
* * *
От сияния сапфира на белых стенах храмового зала пляшут веселые блики, но сидящая на массивной скамье женщина не замечает их. Она погружена в размышления или, может быть, ее дух ведет беседу с богами?
У входа молодая жрица застыла в почтительном поклоне и, кажется, даже старается не дышать, чтобы не нарушить этой сосредоточенной тишины.
Напротив жрицы сидит девушка-подросток. Она тоже молчит, в ее синих глазах пляшут смешливые искры, губы готовы расплыться в улыбке, но она сдерживает себя и только исподтишка стреляет взглядом куда-то в сторону.
А вот и виновник неуместного веселья: маленький пушистый котенок крадется вдоль стены, охотясь за бликами. Вот он, примерившись, прыгнул, но дернулась рука жрицы, и огонек от сапфира метнулся в сторону.
Зверек снова припал на передние лапы, выставив пушистый зад с азартно подрагивающим хвостом, притаился на мгновение. И вот он уже, торжествуя, ударяет лапками по неуловимому огоньку, и кто виной, если на пути такого грозного охотника оказалась какая-то ваза?
Тонкий звон рассыпающегося на мелкие кусочки фарфора, испуганное мяуканье непоседы и звонкий смех девочки заставляют Верховную жрицу вернуться в этот мир. Что увидела она за гранью?
Большие черные глаза Говорящей с богами серьезны, но она улыбается, глядя на смеющуюся девчушку.
– Простите, ийаду, это было и правда смешно, – извиняется девочка, подхватив виновника переполоха на руки.
Молоденькая жрица тотчас забирает его и уходит прочь, шепотом укоряя котенка за учиненный погром.
– Ты не передумала, Леа? – спрашивает женщина после того, как ее ученица скрывается за дверью.
– Нет, ийаду, – сразу становится серьезной девушка.
– Хорошо, – соглашается жрица. – Ты пройдешь Путь воина. Тебе придется нелегко, но ты пройдешь. Помни об этом. И вот еще что. Там, куда ты собираешься, лучше быть мальчиком. Пока ты можешь сойти за него, но скоро тебя ждут перемены. Не дожидайся их по ту сторону гор.
Слова жрицы заставляют вздрогнуть принцессу.
– Ийаду, откуда вы знаете?
Жрица грустно улыбается:
– Подсказала. – Она поднимается и достает из маленькой шкатулки расшитый шелковый мешочек. – Возьми. Этот порошок замедлит взросление тела, его хватит на семь месяцев. Дольше и нельзя, так что поторопись, Леа, или откажись от выбранного Пути.
– Спасибо, ийаду, – кланяется девочка и уходит прочь.
Жрица смотрит ей вслед и грустно вздыхает:
– Тебе будет очень больно, девочка, очень больно. Так жаль.
Тяжелые веки опускаются, жрица снова надолго замирает.
