Глава 3
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Газеты на разные голоса кричали о мировой катастрофе. Это начинало оказывать на меня гипнотическое действие. Впрочем, я не вполне еще поддался гипнозу: я решил, что до конца триместра буду встречаться с Миртл как можно реже, а потом, независимо от того, поеду в Америку или нет, уберусь из города, никому не сказав куда.
Трудно расстаться без обоюдного согласия — не легче без обоюдного согласия избежать встреч, когда живешь почти рядом. Как никогда отчетливо, я сознавал, что отбываю время. Порой я представлялся себе сильной личностью и хозяином собственной судьбы — порой жил с ощущением, что Миртл и Гитлер вошли в сговор, вознамерясь меня затравить.
Как-то вечером я мирно сидел в саду у открытой двери и проверял экзаменационные работы. На другом конце сада копались в земле мистер Чиннок с хозяйкиной племянницей. Сегодня у них был, по нашей с Миртл терминологии, «нерабочий вечер», и они проводили его за прополкой овощей.
Изредка то один, то другой разгибался в приступе кашля. В соседнем саду жгли кучу сорной травы, и дым сносило в нашу сторону. Здесь это было в порядке вещей. Садов по соседству было так много, соседи были столь ярые огнепоклонники, что стоило хоть на часок выйти в сад, как поблизости непременно зажигали костер. А дым непременно сносило в нашу сторону…
Я уже завершал оценку математических способностей одного из начальных классов, когда услышал, как хозяйка впускает кого-то ко мне в комнату. Я повернул голову и увидел Стива. Он сошел в сад.
— Прости, что я тебя отрываю. — Он сел на ступеньку подле моего стула и стал ждать. Когда я разделался с последней работой, он вытащил из кармана свое новое стихотворение.
— Вот видишь, Джо! Как только вырвешься от Тома на выходные дни, так сразу сдвиги в работе.
Я стал читать. Я упоминал уже, что в стихах Стива был виден талант. В новом стихотворении таланта было не меньше, чем обычно, а строк — заметно больше. Я поздравил его.
Когда автор приносит тебе стихи, то все бы ничего, если бы не одно: ну, прочел ты стихи, ну, поздравил автора — а что дальше? Другое дело — роман: тут ты усаживаешься поудобнее и в порыве благородного негодования отводишь душу, изрыгая на автора хулу за его плоские шутки, рыхлый сюжет и моральную нечистоплотность его героев.
На нас снизошло молчание.
— «Никогда, никогда, никогда-а англичанин не будет рабом!» — насвистывал мистер Чиннок.
— Том не едет в Америку, — сказал Стив.
— Почему? Откуда ты знаешь?
Стив вздернул плечи.
— Он говорит, неминуемо будет война.
— А-а…
— А ты?
— Что — я?
— Думаешь, будет?
— Возможно. — Я помолчал и постыдно неискренним голосом прибавил: — Надеюсь, во всяком случае. — Мне, признаться, не хотелось расставаться с мыслью об отъезде в Америку.
Стив искоса скользнул по мне взглядом.
— А кстати, знаешь, Миртл ходит и всем говорит, будто ты собираешься в Америку, как раз если будет война.
— Дьявольщина! — Я дико разозлился.
— За что купил, за то и продаю.
— Кто тебе сказал?
— Да я сам слышал!
Может быть, я тоже вел себя не безупречно, однако подобное вероломство со стороны Миртл взбесило меня. Я потребовал у Стива новых свидетельств. Сейчас он говорил правду, да и кому, как не ему, было знать, какие разговоры ведет на людях Миртл: ведь он теперь заделался частым гостем в тех домах, где Миртл имела обыкновение появляться с Хаксби.
Лишний довод против нее, думал я в гневе.
— Том, конечно, возмущен?
— По-моему, он считает, что это было сказано в расчете тебя позлить.
— Ну что ж, она добилась своего!
Стив добродушно рассмеялся.
— А что еще она про меня говорила?
— Не знаю, Джо, красиво ли мне заниматься пересудами, — в замешательстве сказал Стив.
— Если уж начал, договаривай!
— Она говорила Тому, — медленно сказал Стив, — что никогда не любила тебя.
— Какого же она тогда рожна…
— Да-да, понятно. Она признает, что ты обладаешь некой загадочной притягательной силой. О тебе, видишь ли, отзываются как о своего рода Свенгали. Просто смех. Ничуть ты не похож на Свенгали, это всякий дурак скажет.
— Проклятье!
— Давай не так громко, Джо, ладно? — Стив показал глазами на племянницу с мистером Чинноком, до которых, несомненно, долетало каждое слово.
Я с усилием овладел собой.
— Еще что-нибудь?
Стив не отвечал.
— Ручаюсь, это Том ей внушил такую мысль…
— Раз ты с ней собрался порвать, Джо, это совсем не глупая мысль!
— Да, но он внушил ее не поэтому. Он теперь ей будет доказывать, что любила она всегда его! А он — ее!
— Ничего себе! — Вероятно, Стиву такое не приходило в голову.
— К этому он и ведет, попомни мои слова! А конечная цель — предложение руки и сердца.
Стив заметно приуныл.
— Но хотел бы я знать, какая цель у нее, — продолжал я. — Только бед себе наживет, больше ничего.
— Увы, — вздохнул Стив.
Я вновь обретал способность рассуждать хладнокровно. К замечанию Стива стоило прислушаться — действительно, совсем не глупо, если Миртл говорит, будто никогда не любила меня. Это способ сохранить свое достоинство. Это первый признак, что в ней пробуждаются защитные силы… Выкарабкивается, неожиданно подумалось мне.
Стив прервал мои размышления.
— Ты, наверное, знаешь — у Тревора все благополучно.
Слава богу, что опасность миновала, но почему это Стив оказался в курсе дела?
— Ах так! — бросил я небрежно.
Мы вновь погрузились в молчание. Стив зашел в комнату и вернулся с подушкой.
— Сидеть на холодном очень вредно.
— Глупости!
У Стива поползли вверх уголки рта.
— А я знаю, какую новость ты еще не слышал! Я прошел курс первой помощи! — Он поймал на себе мой недоверчивый взгляд. — Честно говорю, Джо. Сам посуди, начнется война, призовут меня в армию, а у меня — пожалте вам, есть такая бумажка. Глядишь, и направят по медицинской части.
Понятия не имею, врал он или нет, но я не мешал ему, догадываясь, что он пытается развлечь меня.
— Я и экзамен сдавал. — У него заискрились глаза. — Только, боюсь, не выдержал.
— Что, трудно было?
— Не трудно, — сказал Стив. — Но жутко противно.
Он красочно описал мне свои беспомощные потуги на испытаниях по практике, и я, несмотря на все горести, не мог сдержать улыбки.
Стив еще более воодушевился.
— Но страшнее всего был экзамен по теории. Задают мне вопрос: что делать с ребенком, когда у него судороги? Представляешь? Нашли, кого спрашивать! Да я не знаю, что делать с ребенком, даже когда у него нет судорог!
— А что надо было ответить?
— Положить его в теплую ванну! — сказал Стив торжествующе.
Ни он, ни я не услышали, как хозяйка опять впустила ко мне кого-то. У нас за спиной раздались нетерпеливые шаги, и в дверях вырос Том. Лицо его было темнее тучи.
— Мне нужно сказать вам кое-что. Вы не зайдете в дом?
Стив взял подушку, я — экзаменационные работы, и мы нехотя поплелись в комнату. Том закрыл за нами створки стеклянной двери.
— Такие разговоры всегда разумней вести подальше от чужих ушей, — сказал он вежливо и в то же время как бы с упреком.
Я не ответил, так как не имел представления, какие именно разговоры он пришел вести. Наша смешливость, словно устыдясь его присутствия, улетучилась в одну минуту. Стив, исходя из посылки «Что бы Том ни сказал, мне от этого легче не будет», заранее помрачнел.
Я сел. Стив тоже сел. Том продолжал стоять. С видимым усилием он сохранял на лице спокойствие. Я упорно не начинал разговор первым.
— Я пришел сказать вам, что купил новый автомобиль.
Честно говоря, он меня разочаровал. А также слегка насмешил. В моем сознании его новый автомобиль приобрел смутное сходство с яхтой…
Для Стива ход автомобилем явился, судя по всему, неожиданностью. Неудивительно, что он удивился. Утратив бдительность, он спросил:
— Зачем, Том?
С этой минуты Том сосредоточил все свое внимание на нем одном.
— Неужели тебе не интересно, какой автомобиль?
— Конечно, интересно. Только не совсем понятно, зачем ты его купил.
— А ты не знаешь? — Том смотрел на него в упор. Голос у него звучал относительно ровно — зато взгляд! Большой пробивной силы был этот неотступный взгляд.
— Не-а. — Стив пытался посмотреть на меня, но, покоренный гипнотической силой этого взгляда, не мог отвести глаза.
— И не догадываешься? — спросил Том с ужасной улыбкой.
Наступило молчание. Я едва было не крикнул: «Слушай, прекрати, Христа ради!» — но воздержался.
Стив потупился, покачав головой.
— А мог бы и сообразить. — Голос Тома исполнился зловещей вкрадчивости. — На новом автомобиле удобней ехать в Париж.
Стив опять поднял на него глаза. И не проронил ни звука.
Я беспокойно заерзал на стуле. Свинство, что Том не дал мне уйти из комнаты, если собрался устроить сцену. Хотя, с другой стороны, легкое любопытство удерживало меня.
— Я уже говорил, Том. Я ехать не могу.
— Глупости! Прекрасно можешь!
— Не могу, Том. Родители хотят, чтоб я поехал с ними, ты же знаешь.
— Родители хотят, чтоб ты поехал со мной!
— Неправда!
— Нет, правда! — Том бешено выкатил на него глаза. — У меня есть письменное подтверждение! Вот — полюбуйся! — Он вытащил из кармана конверт. — Это письмо от твоей матери, и в нем сказано, что она согласна отпустить тебя со мной. Сказано черным по белому! — Он протянул письмо Стиву. — На, убедись!
Стив не пожелал убедиться.
— Ну хорошо, — возмущенно сказал Том. — Если ты так дурно воспитан, что не можешь прочесть…
— Я не еду! — перебил его Стив.
— Какое ты теперь придумал оправдание?
— Мне незачем придумывать оправдания, Том.
Том помахал письмом у него перед носом.
— А что ты на это скажешь? — он помахал письмом опять, увеличив амплитуду. — У меня есть документ!
Я решил, что мой друг, должно быть, на минутку сошел с ума. Лицо у него, при внешней видимости спокойствия, стало все воспаленное.
— Здесь черным по белому сказано. — Он спохватился и понизил голос.
Внезапно Стив подался вперед, выхватил у него письмо и швырнул в камин. Огня в камине не было.
Том проводил письмо глазами и насмешливо поджал губы. Потом мельком взглянул на меня. Мне сделалось неловко.
Стив сказал:
— Это невыносимо. Почему тебе обязательно нужно устраивать сцены?
— Потому что я хочу, чтобы ты поехал со мной во Францию.
— Но я не хочу. — Лицо у Стива было несчастное.
— Думаю, хочешь, в глубине души.
— Нет, повторяю тебе. Больше мне сказать нечего. Я желаю чувствовать себя свободным.
— Чувствуй на здоровье. Я сам желаю тебе того же.
— Тогда почему ты не даешь мне свободно вздохнуть?
— Ты можешь быть совершенно свободен, оставаясь со мной. — Том подошел к нему ближе. — Как сейчас. Ты совершенно свободен. Вот дверь. — Он показал рукой. — Ты свободен, можешь выйти в нее хоть сию минуту.
Стив не шелохнулся.
— Выйди, по крайней мере посмотри на автомобиль.
— Не хочу я на него смотреть. И ехать на нем никуда не хочу!
— Иначе говоря, я выбросил деньги на ветер?
При слове «деньги» Стив, по-моему, насторожился.
— Я, значит, выбросил деньги на ветер, а тебе даже взглянуть на него трудно? — В голосе Тома снова послышался гнев.
Ну уж, «на ветер», подумалось мне, наверняка покупал машину с условием, что может вернуть, заплатив за прокат.
— Видит бог, я и так издержался достаточно! — ярился Том. — А что получил взамен? Я только и знал, что тратил деньги.
— Тебя никто не просил.
— Только и знал, что тратил! — кричал Том.
— Не нужна мне твоя машина.
— Ты хоть бы посмотрел на нее!
— И смотреть не буду.
— Нет, посмотришь! — За время разговора Том подходил все ближе и при последних словах набросился на Стива.
Столько было пререканий из-за этой машины, что мне уже самому захотелось на нее посмотреть. Но Стив заупрямился не на шутку. Он сопротивлялся.
— Ты только выйди взгляни! — надрывался Том, стаскивая его со стула. Стив упал, перевернулся и с оглушительным грохотом свалил на пол каминные щипцы. За стеною, в передней, затявкала хозяйская собачка.
— Тихо, вы! — сказал я.
Они унялись. Стив встал. Том стоял и буравил его глазами. Стив, надутый, бледный от негодования, поправил галстук.
— Ну, хватит с меня! — яростно прошипел Том.
— Не взыщи, Том.
— С меня довольно! Выйдешь ты посмотреть на автомобиль или нет?
В ответ — ни слова.
— Последний раз спрашиваю?
Ни полслова.
Забыв о моем присутствии, Том надвинулся на Стива, лицом к лицу. Стив съежился.
— Едешь ты со мной во Францию? Нет? Отвечай сейчас же.
Ни единого звука.
— Не ответишь сейчас — после поздно будет. После у меня будут другие планы.
Стив поднял голову.
— Было бы тебе известно, если ты не поедешь… — Том выдержал паузу для вящего эффекта, — …я возьму с собой Миртл!
— Это смешно, Том! — У Стива наконец прорезался голос. Он оглянулся на меня, ища поддержки.
Том пришел в неистовство:
— Ничего смешного нет! Кто тебе сказал, что это смешно? Джо? — Он тоже оглянулся на меня. — Для тебя — может быть, но Миртл так не считает. Я знаю Миртл. Для тебя, может быть, во мне нет ничего особенного. Для Миртл — есть! Я ей нужен. Если бы не чувство ответственности за тебя, я бы давно к ней ушел. Я ей нужен, а она — мне! Мы нужны друг другу. — Его приглушенный голос нес в себе громадный заряд убеждения. — Я хочу слышать ответ. Кончено все между нами или не кончено? Либо ты мне ответишь, либо я прямо отсюда еду к Миртл — она как раз ждет меня — и делаю ей предложение! — Он задохнулся. — Кончено или нет? Если да — я еду к Миртл!
Стив молчал.
Том ждал.
Стив по-прежнему молчал.
По-моему, Тому ничего не оставалось, как повернуться и уйти.
Внезапно у него вырвался невнятный возглас.
Мы со Стивом в тревоге подняли на него глаза.
Том открыл рот, хотел еще что-то сказать, но не смог. И все не уходил.
Стив уставился себе под ноги, на ковер.
Том вынул из камина письмо.
Не мешкай, думал я, тебе надо уходить!
Напоследок Том картинным движением разорвал письмо и бросил обрывки на пол. Он повернулся к двери. Я хотел было открыть ее перед ним, но он оттолкнул меня с дороги. Может быть, вам покажется странным, что я бросился открывать дверь человеку, который шел делать предложение моей любовнице? Понимаете ли, мне зверски хотелось посмотреть на его автомобиль. Я вышел за ним в переднюю и, когда он хотел хлопнуть парадной дверью, я ее придержал и выглянул наружу. Том уже отъезжал от дома, но я успел увидеть машину. И пришел к выводу, что Том не столь уж безумен. Еще не родился парень, который устоял бы перед такой машиной!
Я вернулся к Стиву. Стива трясло; он сидел и чуть не плакал.
— Тебе, братец, надо выпить, — сказал я.
Стив беспомощно ждал, пока я плеснул в стакан джину, долил вермута и поднес ему. Он выпил.
Я не знал, что еще сказать, и потому взял новую стопку экзаменационных работ и уселся их проверять.
Немного спустя, допив стакан, Стив поднялся. Я вопросительно взглянул на него.
Он сказал измученным голосом:
— Наверное, надо идти мириться.
