Глава III
«Красивая женщина редко воспринимается как личность, даже просто как человек. Откуда взяться самоуважению, если окружающие смотрят на тебя как на товар? Но трудней всего другое — понять, кто ты есть, ибо для этого необходима обратная связь, искренняя реакция тех, кто сталкивается с тобой в обычных, повседневных ситуациях. Когда же дело касается красивой женщины и мужской реакции на нее — мужчина подходит к ней с заранее сформированным мнением, что исключает спонтанную реакцию.
Это капкан — не знаешь, кто ты есть, поскольку отсутствует нормальное взаимодействие человеческих реакций.
Обыкновенному хорошему мужчине красивая женщина не нужна. Он же обыкновенный, поэтому его самооценка строга, а, трезво оценивая свои шансы, он понимает, что слишком многие окажутся впереди него. Конечно же, он не может знать, что эти многие, эти другие так называемые блестящие мужчины пусты, мелки и не способны на подлинно человеческие взаимоотношения. Обыкновенному хорошему человеку и в голову не приходит, что красивая женщина ищет и не может себе найти того, кто способен на сочувствие и понимание».
Зазвонил телефон, и Кэрри отложила ручку.
— Кэрри, радость моя, — раздался в трубке голос Рекса, — ты еще не забыла, что делала пробу у «Портера и Триббла»?
— Ну, еще бы! Я сижу как на иголках в ожидании ответа.
— Так слушай: девяносто девять из ста, что работа достанется именно тебе. Завтра все окончательно решится.
— Рекс, я ушам своим не верю, Рекс! Мне кажется, я не доживу до завтрашнего дня!
— Расслабься, киска, думай о приятном. Завтра все выяснится. Кэрри всю ночь не сомкнула глаз.
Прошел день. Еще два. Кэрри никто не звонил. Наконец позвонила Чарлин:
— Детка, фирма решила отказаться от всей рекламной кампании. Очень жалко, я представляю себе, как ты разочарована. Ничего, не убивайся, найдем тебе что-нибудь еще!
«Слишком все было бы хорошо», — думала Кэрри, медленно кладя трубку.
Она взяла себя в руки и решительно возвратилась к письменному столу, к рукописи.
— По-настоящему мне нужно только это, — сказала она себе. — Я могу написать книгу. Я ее напишу.
Кончиком языка Рекс смочил безымянный палец и провел сначала по одной, а потом и по другой брови, не отрывая глаз от зеркала.
— Покажись мне, лапочка! — крикнула Чарлин.
Рекс был одет в карминные матадорские штаны и болеро изысканной комбинации цветов: бирюзового, белого и золотого. Наряд довершали белые чулки и башмаки с пряжками. Рекс подхватил треугольную тореадорскую шляпу, взял в руки сверкающую шпагу и протанцевал до комнаты Чарлин.
— Конец света! — восхитилась она. — Быть тебе гвоздем маскарада.
— Где моя маска? Я маску забыл! — Рекс бросился обратно к себе за серебристой маской.
— Божественное удовольствие — собираться на маскарад! — вернулся он к Чарлин. — Дикки в безумном восторге оттого, что я пригласил его быть моим гостем.
Дикки — Дик Гетцофф — ожидал Рекса в приемной своего отца: доктор Гетцофф, известный проктолог, помогал Рексу избавиться от геморроя.
— А ко мне должен прийти Элиот, — сообщила Чарлин. — Правда, Рекс, тебе тоже нужно заняться тай-чи, ты станешь просто другим человеком!
Рекс так и прыснул.
— Могу себе представить, как я проделываю все эти упражнения.
— Даже представить себе не можешь, как это было бы для тебя полезно!
— Давай-давай, моя любовь! — все еще хихикая, Рекс выбежал в дверь.
Оставшись в одиночестве, Чарлин прибрала на письменном столе и дала собакам по сухарику. Всмотревшись в зеркало, она сказала себе, что скоро, очень скоро будет выглядеть значительно моложе. Будет выглядеть опять сорокалетней, а со временем — и того моложе. Господи, вот радость будет! Она пошарила в картотечном шкафчике и вытянула бутылку «Джек Даниэль». Налила себе.
Курт и Уоррен насторожили уши. Послышался звук открывающегося лифта и шаги по коридору. Через минуту перед Чарлин предстал Элиот, одетый, как всегда, в черное.
Губы его растянулись в улыбку, обнажая крупные, желтоватые зубы, глаза за стеклами очков сузились до щелочек.
— Вот и я, — объявил Элиот. — Можно приступать к массажу?
— Я думала, сегодня будет иглоукалывание.
— Все равно начнем с массажа.
— Очень хорошо.
Чарлин переоделась в шелковое кимоно и улеглась на кушетку.
Элиот захлопотал над ней.
— Можно побольше открыть кимоно?
— Без проблем.
Примостившись на краю кушетки, Элиот принялся массировать ей шею, лопатки, растирать позвонки, спускаясь все ниже и ниже, к пояснице и к копчику.
— Для иглоукалывания важно полное расслабление, — пояснял ОН.
Чарлин постанывала от удовольствия под движениями сильных пальцев, умело перебирающих мускул за мускулом. Она чувствовала, как обмякает ее тело, послушно откликаясь на призывные прикосновения.
— Может быть, вообще снять кимоно? — предложил Элиот.
— Хорошо.
Чарлин лежала голая, наблюдая, как Элиот роется в своем чемоданчике. Он достал из него длинную, тонкую штуковину, напоминающую карандаш.
— А это что такое? — спросила Чарлин.
— Инструмент для акупунктуры.
— Ты же вроде говорил, что это делается иголками!
— Моя собственная методика. Я использую мое изобретение, которое сходно с иголками, используемыми обычно, но дает лучший результат.
Элиот начал с кончиков пальцев — быстрые, легкие покалывания вызывали острое удовольствие. По мере того как Элиот проходил по всему телу, кое-где появлялись багровые точечки — по его словам, они указывали на органы, нуждавшиеся в лечении. За пальцами ног последовал затылок, колени, лопатки и вся спина.
— Ну вот, можно одеваться, — заключил Элиот. — Первый сеанс иглоукалывания закончен.
— До чего же приятно! — Чарлин просто мурлыкала от удовольствия, слишком расслабленная для того, чтобы встать с кушетки.
— В следующий раз я приду в пятницу, — сказал Элиот, собирая свои вещи в чемоданчик. — Пройдет достаточно времени, и можно будет провести следующий сеанс.
Чарлин надела кимоно. Элиот повернулся к ней:
— Как давно у тебя не было половых сношений? Вопрос застал ее врасплох и показался оскорбительным.
— Это разве имеет отношение…
— Извини, я совершенно не желаю показаться любопытным, но это важное обстоятельство для лечения.
— Ну, как тебе сказать…
— Я понял. Давненько не было. А в те времена, когда ты жила активной половой жизнью, как часто ты бывала с мужчиной и сколько примерно времени длился акт?
— Слушай…
Элиот снял очки, подышал на них и тщательно протер носовым платком. Без увеличительных стекол его глаза казались маленькими бусинками.
— Мне ведь многое видно, — сказал он. — Вообще говоря, я все вижу. Зная человеческое тело, я знаю и человека. Я познакомился с твоим телом и теперь много могу рассказать тебе про тебя.
— Что же ты такое знаешь про мое тело?
— Все.
— Ха.
— И более того, я знаю, что ему необходимо для восстановления и омоложения.
Элиот принялся расхаживать по кабинетику Чарлин.
— Твоя нервная система просто выведена из строя — в этом и причина твоего старения. Сочетание иглоукалывания с тай-чи отлично восстанавливает урон, понесенный организмом, но есть и третий компонент…
Он потер пальцем глаз под очками.
— В твоем случае я бы рекомендовал тантра-йогу.
— Что такое?
— Тантра-йога — это сексуальная йога.
— Вот как? — Чарлин оставила без внимания кимоно, которое, распахнувшись, обнажило ее грудь.
— Эзотерическая сексуальная практика, — начал Элиот, скромно усаживаясь на противоположном конце кушетки, — столетиями применялась посвященными в Тибете и в Индии.
— И что же в ней особенного?
— Тантра коренным образом отличается от половых отношений в том виде, в каком они известны Западу. Если уж говорить всю правду, то американская сексуальная практика причиняет нервной системе вреда больше, чем пользы. Тантра же гармонизирует организм. Она уравновешивает все нервные центры тела. Инь и янь, магнетическое женское начало и электрическое мужское, должны существовать в полной гармонии. Если бы о тантре знали не только посвященные, то мир был бы населен молодыми людьми.
— Я пока ничего не поняла. Элиот улыбнулся.
— Дело в том, что западного мужчину воспитывают в духе чрезмерной агрессивности и он слишком быстро достигает удовлетворения. Важнейшие биотоки, соединяющие мужское и женское начала, биотоки инь-янь, при такой поспешности не успевают оказать свое воздействие. Кроме того, западный мужчина позволяет себе получать удовлетворение слишком часто, а нужно ему не более одного в месяц. Он должен сохранять в себе залог его жизненной силы. Элиот снова улыбнулся.
— Поскольку женщина при удовлетворении не теряет соков тела, она может позволять себе сколько угодно.
Чарлин обдумала сказанное им и кивнула.
— Чертовски интересно все это! Элиот опять улыбнулся.
— Лично у меня нет потребности в оргазме. Прежде всего — я старый человек. А потом я уже говорил: одного раза в месяц достаточно.
Чарлин с нескрываемой завистью смотрела на этого моложавого старика.
— Главное, чему учит тантра — умению накапливать в себе биотоки. Методика такая — медлительное, терпеливое и полное соитие, соединение гениталий минимум в течение двух часов.
— Двух часов?!
— Как минимум. Пассивное соитие, необходимо хотя бы в течение часа до перехода к медленному движению. Только таким образом можно действительно ощутить на себе воздействие биотоков. Западный секс ведет к быстрому старению. Очень многие притворяются, очень многие ошибочно внушают себе, что они якобы гиперсексуальны — они просто никогда не получали подлинного удовлетворения от секса.
Чарлин совершенно безотчетно уставилась на ширинку Элиота.
Он же, будто ничего не замечая, продолжал:
— Понятно, что практиковать тантру не каждому дано. Тут прежде всего нужна большая выносливость. Опять же возьми Запад. Даже когда женщина испытывает удовлетворение, она, как правило, достигает его механическим путем — либо через физическое усилие, либо через ментальное сосредоточение на эротической картинке. Она крайне редко испытывает удовлетворение от слияния инь и янь, вечных компонентов божественности. В Индии и в Тибете посвященным в тантру приводят весталок, и каждая пара совместно совершает жертвоприношение космосу. Мужчина и женщина соединяются для прославления божественного принципа Вселенной.
— У тебя это вроде как религия.
— Это и есть религия. Именно! Секс для тантрика есть наивысшее мистическое переживание, доступное человеку. Это ритуал, во время которого в человека вливается беспредельная энергия космоса. Лишь посвященный в этот священный ритуал может научить другого. Тайна передается от учителя к ученику. Дело же не только в том, чтобы продлить время полового акта, речь идет об особых позах, заклинаниях, психических течениях и прочем.
Кимоно почти совсем сползло с плеч Чарлин, и грудь ее совершенно обнажилась. Элиот изрек:
— Я же тебе не просто рекомендую активную половую жизнь — не в том же дело! Дело в этой совершенно особой технике. Именно она окажет воздействие на организм в плане его омоложения.
— А где мне найти человека, который все это умеет? Элиот придвинулся поближе, не сводя глаз с груди Чарлин.
Его улыбка превратилась в мальчишескую усмешку.
— Я изучил искусство тантры под руководством тибетского учителя, что дает мне право посвящать в него других. Я беру по сто долларов за урок.
Он поднялся на ноги и начал расстегивать пояс.
— Ну, как, хочешь посмотреть на ноги тай-чи?
— Какого черта, почему не попробовать? Хотя мне и казалось, будто я уже все на свете видела!
Она сбросила с себя кимоно.
— Но за сто долларов ты просто обязан показать себя! — предупредила Чарлин.
С той репетиции Марти Сакс не шел у Евы из ума. Почему — она не понимала. Психованный, некрасивый еврейчик, без денег и без положения, то есть по всем статьям образ, диаметрально противоположный образу мужчины ее мечтаний. С какой же стати она так много думает о нем? Марти Сакс — маслянисто-смуглый, плохая кожа, меченая еще и оспой, черные напомаженные волосы. Ну при чем тут Марти Сакс?
Кэрри вынесла заключение:
— Мне кажется, что он по-настоящему привлекает тебя, но ты в этом не хочешь признаться даже себе.
— Но как он может привлекать меня? Марта — воплощение всего, чего я не хочу!
— Ты создала себе образ мужчины, которого ты должна для себя найти. Самое главное — он должен быть богат и престижен.
Ева покраснела.
— Но физический тип мужчины, который тебе соответствует, — это Марти. Ты испытываешь влечение к нему.
— Не понимаю почему.
— Биотоки. Тут уж ничего не поделаешь. Тот тип мужчины, с которым ты хотела бы спать.
— Кэрри! — Ева заерзала от смущения. — Мне даже неудобно говорить тебе об этом, но дело в том, что я еще девственница. Понимаешь, я не могу с уверенностью сказать, Марти ли это, или моя полная неосведомленность в сексе.
— Тебе не кажется, что пора бы и выяснить? Ева тяжело вздохнула.
— Я всегда думала, то есть я раньше так думала, что надо соблюдать все те правила и запреты, которыми мне набили голову. Якобы мужчины будут уважать меня, если я не распутная, и один из них захочет на мне жениться. Господи, какую чепуху в меня вдолбили!
— Ты в этом не виновата. Что ты могла сделать? Ева задумалась.
— Не пойму, — медленно проговорила она. — Мне действительно хочется начать жить нормальной жизнью и завести роман. Действительно пора, дальше невозможно. Вот только не пойму, должен ли это быть Марти?
— Тебя же к нему тянет.
— Тянет ли? А как же все-таки быть с любовью? Я не уверена, что влюблена в Марти.
— А что такое любовь, ты знаешь?
— Видимо, нет. Видимо, надо начать жить по-настоящему и тогда я буду знать. Еще одно… — Ева жалобно сморщилась. — Я все время думаю — если бы только не видеть его лица при свете! Это очень глупо, да? Я так стесняюсь, его внешность убивает меня, и к тому же он ведь из низов общества! Потом этот ужасный акцент! Ну, положим, он мог бы поработать над собой и избавиться от акцента — я же работала над собой, и получилось. Акцент не проблема, в конце концов. Что касается кожи и оспинок, их можно убрать полировкой, верно?
— Не проблема, — подтвердила Кэрри. Ева снова тяжело вздохнула.
— Знаешь что? Я думаю отдать мою девственность Марти Саксу.
