Глава четвертая
Примерно полчаса до прихода всех Элти провела одна в столовой. Ей просто необходимо было это время, чтобы собраться.
Затем подошел Стивен. Его единственной уступкой светским условностям явился потертый спортивный пиджак, надетый поверх рубашки защитного цвета и рабочих брюк. Элти громко осудила его неряшливый костюм, удивляясь про себя его небрежности и презрению к любого рода лицемерию. Он поднес ее руку к губам и изобразил легкий поклон.
— Милостивая государыня выглядит сегодня в высшей степени чарующе.
Она бросила на него проницательный взгляд.
— А тебе бы все льстить, — проворчала она, хотя любила его шуточки. — Отойди, пока я не позвала на помощь, ты, грубиян.
Он пожал слегка ее руку и, подойдя к буфету, налил в бокал виски, бросив туда два кусочка льда. По ее просьбе он подал ей шерри в бокале на длинной ножке.
— Ты не находишь, что не следует мешать различные сорта алкоголя? — намекнула она ему. — Я думала, что все пьяницы имеют как правило только один любимый напиток.
Наморщив лоб, Стивен ответил:
— Дорогая, это было бы так скучно.
С презрением посмотрев на свой бокал, он решительно сделал внушительный глоток виски.
— Я нахожу, что шерри отрава, и ты должна последовать моему примеру.
Элти приподняла бокал и слегка с ним чокнулась.
— Ты должна начинать день водкой и апельсиновым соком, как это делаю я. Пул могла бы подготовить тебе все это уже к завтраку. Вот увидишь, что с хорошо промоченной глоткой день проходит совсем иначе.
Он доверительно наклонился к ней.
— А может быть, «Кровавую Мэри»? Сие совсем не противно, как ты, вероятно, считаешь, это освежающая смесь водки и томатного сока.
— Тогда давай приступим к ужину и попробуем выбрать что-нибудь подходящее из того, что ты так настойчиво предлагаешь, — решилась пожилая дама.
— Ты можешь выбирать — красное или белое. Но сделай одолжение и выпей три или четыре бокала. А остаток вечера, когда останешься одна, можешь провести со своей бутылкой бренди.
Непринужденно протекала их беседа о винах, виски и водке, перемежаемая приятными комплиментами, которые Элти с благодарностью принимала.
— А ты занятный парень, — заключила она наконец. — Жаль, что своим остроумию и обаянию не можешь найти лучшего применения.
— Не хочешь ли ты сказать, дорогая тёщенька, что твоя дочь вышла замуж за неисправимую бездарность?
— Хоть ты и бездарь в действительности, но отнюдь не от рождения. Возможно, тебя удивит, но, несмотря на все твои недостатки, именно я посоветовала тогда Деборе выйти за тебя замуж. Я думала, что твоя здоровая жизненная сила в известной степени освежит кровь нашей деградирующей дворянской ветви. К несчастью, в моральном отношении ты такой же продажный, как и немногочисленные члены нашей семьи — а это что-нибудь да значит!
Стивен вынужден был признать, что она права. Когда он женился на Деборе, та была уже далеко не юной девушкой. В свои тридцать пять лет она выглядела настоящей матроной. Сам Стивен, на восемь лет моложе ее, очень гордился в то время своей первой выставкой в Салеме. Дебора, очарованная им как мужчиной и художником, была поражена его равнодушием к деньгам, престижу и всему тому, что до тех пор ей казалось жизненно важным. Элти, опасавшаяся, что Дебора может остаться старой девой, — шансы на достойный брак уменьшались с каждым годом, — подавила ее сомнения относительно Стивена и благословила дочь на этот брак.
Стивен погрузился в воспоминания. В этот момент в комнату танцующей походкой вошел Чарльз Напье. Он легко ступал на носки с несколько надуманной грацией юного атлета. Его вечные вздохи всегда нервировали Элти, а все поведение было настолько надуманным, что Элти с трудом верила в те дурные слухи, что ходили о нем. Чарльз был среднего роста, крепкого сложения. Элти с раздражением констатировала: раздражали в нем разве что его ускользающий взгляд да болтливая манера разговора. А, в общем-то он был довольно симпатичным со своими белокурыми волосами и здоровыми белыми зубами. Обладая типичной фигурой спортсмена, в двадцать два года он стал олимпийским чемпионом по плаванию. В двадцать пять лет защитил докторскую диссертацию в Гарвардском университете. Брак Чарльза и Клеа стал большим триумфом Элти. Потом внезапно начались эти странные нарушения речи, а с ними и определенной физический упадок.
— Чарли, дружище, — весело воскликнул Стивен, — знаешь, а у нас гость.
Чарльз замер. Веки его затрепетали, взгляд забегал.
— Что за гость? — недоверчиво спросил он.
— Девушка, очень хорошенькая. Юная леди по имени Карен Скотт, — осторожно произнес Стивен.
Элти озабоченно следила за реакцией Чарльза.
— Не беспокойся. Мисс Скотт останется лишь на одну ночь. Она не обременит тебя.
В этот момент донесся легкий стук высоких каблуков по паркету, дверь открылась, и на пороге показалась Карен. На мгновение она задержалась, как будто боялась входить в комнату.
Какие-то доли секунды Элти думала, что ей мерещится. Перед ней стояла девушка, улыбаясь как… Да, Пул несомненно была права, сходство с Эльвирой было поразительным.
— Входите, дорогая, — взяв себя в руки, произнесла Элти. — Мы ждали вас.
Стивен и Чарльз не садились, пока Карен не представили всем, и она не заняла место за столом рядом с Элти. Особенно сильное впечатление, казалось, Карен произвела на Чарльза. Со все возрастающим беспокойством Элти следила за ним. Он не сводил взгляда с девушки, руки его беспокойно двигались по скатерти, играя прибором. Вновь и вновь брал он нож, проверяя пальцем его остроту.
Обходя вниманием своих соседей по столу, Карен произнесла:
— Я очень рада познакомиться с вами, миссис Фоксворт, но мне не совсем удобно воспользоваться вашим гостеприимством подобным образом.
Рукой, унизанной кольцами, Элти коснулась ее щеки.
— Вздор! Очень приятно видеть среди нас хорошенькую юную девушку. Нам уже надоело общаться только друг с другом, и мы действительно счастливы принять вас.
— Надеюсь, вам уже лучше, — вежливо промолвила Карен.
— Как видите, со мной все в порядке. Не было ничего серьезного. Просто моя семья уделяет слишком большое внимание моему здоровью.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Клеа. Теперь на ней было элегантное розовое шерстяное платье. Запыхавшимся голосом она извинилась.
— Мне жаль, я опоздала. Никак не могла усыпить Тери.
Мимолетом поцеловав супруга в щеку, она села напротив него рядом со Стивеном. Теперь в конце стола пустовал лишь один стул.
— Можем начинать?
Элти подняла серебряный колокольчик.
Горничная внесла блюда. Карен приступила к ужину, хотя ее и раздражали проницательные взгляды, бросаемые на нее Чарльзом Напье. Однако его преувеличенное внимание производило на нее гораздо меньшее впечатление, нежели насмешки Стивена. Тот наоборот был очарователен и вел себя совершенно иначе, чем несколько часов назад. Проявлял к разговору подлинный интерес, и Карен почувствовала себя взволнованной. Чем позднее становилось, тем непринужденнее велись речи. Клеа рассказывала о Бостоне, последних новинках моды, оперном сезоне. Разговор доставлял Карен наслаждение. Для нее это был необыкновенный ужин. И дело было не только в изысканных, превосходно приготовленных блюдах, но и в интересных собеседниках.
Прежде всего Клеа — элегантная, суперсовременная и очаровательная.
Ее супруг Чарльз, один из самых любезнейших людей когда-либо виденных Карен, производил все-таки весьма странное впечатление. Говорил он мало, а когда вступал в разговор, то на прямо поставленный вопрос отвечал очень расплывчато, слова как будто ускользали от него и, казалось, что он либо забыл вопрос, либо не понял его.
Элти сидела во главе стола как античная жрица, оберегающая спрятанные сокровища, ценность которых знала только она. В ней удивительным образом сочетался матриархат Фоксвортов с чутьем великой герцогини. Возможно, молодой девушкой она выглядела невзрачно, но постепенно годы придали ей налет какой-то очаровательной некрасивости. Карен восхищали ее выступающие скулы, высокий лоб с залысинами, и вообще все лицо, обтянутое тонкой пергаментной кожей.
Но не только хозяева поразили Карен, а и утонченная элегантность убранства стола: тяжелое серебро, бокалы венецианского хрусталя, майссеновский фарфор. На стене за спиной Элти висел один из прекраснейших когда-либо виденных Карен гобеленов. Одна только мебель в столовой, очевидно, стоила целое состояние.
Карен попыталась втянуть в разговор Чарльза, однако ее остановили предостерегающие взгляды окружающих. И хотя она делала все, чтобы он преодолел свою сдержанность, ей это не удалось. Напротив, какой-то безумный блеск появился теперь в его глазах, как будто больше всего ему хотелось схватить тарелку с золотым ободком или бесценный бокал и с силой швырнуть их на пол. Вероятно, он был серьезно болен, несмотря на то, что внешне излучал здоровье. Перестав обращать внимание на странное поведение Чарльза, Карен обратилась к миссис Фоксворт:
— Пожалуйста, простите мне мое любопытство, но чье место там, в конце стола? Вы ждете еще кого-нибудь к ужину?
Неожиданно в воздухе повисла тишина. Воцарилось молчание. Наконец Элти произнесла:
— В течение столетий это место оставляли для моей любимой прародительницы Эльвиры. Она была первой госпожой Броудмура, сохранять ее место за столом у нас семейная традиция.
И после некоторого раздумья добавила:
— Кстати, дорогая, у вас, как уже заметила Пул, удивительное сходство с Эльвирой, хотя моя семья пока этого еще не обнаружила. У нее были такие же пышные рыжие волосы и… и еще что-то в ваших глазах напоминает мне о ней.
Все уставились на Карен, у которой, кровь прилила к щекам. Так вот чем объяснялось странное поведение миссис Пул, решившей, что вернулся дух Эльвиры.
— Старуху следует надежно запереть, — сухо заметил Стивен. — Подобную бессмыслицу она вечно рассказывает Тери, после чего ребенок не может заснуть.
— Верно, — бросила Карен, — девочка мне рассказывала о рыжей ведьме, которая хочет утащить ее с собой. Знаете, мне не хочется вмешиваться, но позвольте заметить: Тери явно очень восприимчивая и впечатлительная девочка, и я бы строго запретила рассказывать ей жуткие истории.
— Я полностью согласна с мисс Скотт, — поддержала Элти Карен. — В конце концов, как учительница она еще и психолог и знает, что говорит.
Беседа продолжалась. Но Карен больше не обращала внимания на разговоры. Внезапно она почувствовала какой-то резкий запах. И не успела она еще ничего сказать, как двери распахнулись. Ворвалась Пул и закричала:
— Огонь! Огонь! Горит библиотека! Мужчины вскочили. Карен помогла подняться
Элти, и все побежали в соседнюю комнату. Стивен первым оказался перед камином. Огонь яростно пожирал картину, висевшую над ним — прелестную юную девушку в длинном белом платье. Рядом со Стивеном оказался Чарльз. Как безумный кидался он в огонь и кричал диким голосом:
— Спасите ее! Вы должны ее спасти!
Странно, но несмотря на свое сильное возбуждение, он ничего не предпринимал, чтобы погасить огонь.
— Портрет Эльвиры, — простонала Клеа, закрывая лицо руками. — И этот запах! Как будто… как будто горит плоть!
Многозначительный взгляд Элти заставил ее замолчать. Но теперь, когда Стивен попытался сбить огонь, Чарльз, казалось, совсем потерял разум. Он неистовствовал, а когда взгляд его случайно наткнулся на Карен, глаза его округлились от страха. Трижды вскрикнул он, пронзительно, как животное, и упал на пол, прикрывая голову руками. Стивен хотел ему помочь, а Клеа попыталась оттащить его в угол комнаты. Но разгадав ее намерение, он отпрянул от нее и заполз за мебель, не сводя глаз с Карен и продолжая кричать и выть в голос, при этом издавал странные звуки, даже отдаленно не напоминающие человеческие.
Стивен бросился к нему, но Элти удержала его.
— Пусть Клеа займется им. Ты оставайся с мисс Скотт, а Пул поможет мне добраться до моей комнаты. И знаешь, Стивен, — она многозначительно кивнула, — думаю, будет лучше, если ты расскажешь ей о Чарльзе.
Совершенно опустошенная и обессиленная от ужаса, Карен позволила Стивену провести себя по лестницам и бесчисленным помещениям, пока наконец в западном крыле он не распахнул дверь в просторную студию, окна которой скрывались за тяжелыми портьерами. В отличие от других элегантных комнат дома эта выглядела даже убого: обшарпанные кресла, незастеленная постель, к тому же целая батарея пустых бутылок и пепельницы, полные окурков.
— Добро пожаловать в мою мастерскую, — произнес Стивен, делая приглашающий жест рукой. — Входите и устраивайтесь поудобнее.
Все еще растерянная, Карен молча опустилась в кресло.
— Хотите выпить? — предложил он, наполняя захватанный стакан виски.
Карен покачала головой, с удивлением обнаруживая, что комната, несмотря на царивший в ней беспорядок, кажется ей уютной. Эта комната была похожа на Стивена: чувствовалась его манера восставать против устоявшихся традиций.
— Вам определенно надо слегка взбодриться, — вновь предложил Стивен, приподнимая бутылку.
— Нет, благодарю, — твердо ответила Карен. — Я не привычна к алкоголю и боюсь, что вино, выпитое за ужином, уже ударило мне в голову.
Стивен, небрежно сунув руку в карман брюк, прислонился к камину.
— Ну, и какое впечатление произвела на вас наша ненормальная семейка? — спросил он, вперив в нее взор своих голубых глаз.
— Что с Чарльзом? — ответила Карен вопросом на вопрос.
— Бедняга стал жертвой нашего общества. Спортивные и творческие успехи довели, не последнюю роль здесь сыграла и ко многому обязывающая связь с молодой дамой, наследницей огромного состояния, Поначалу Чарли великолепно справлялся со своей ролью, завоевал даже олимпийскую медаль и женился на звезде сезона Фоксворт.
— Ну, хорошо, — нетерпеливо прервала Карен болтовню Стивена.
Ей хотелось перейти к сути вопроса.
— Так что же в действительности случилось с Чарльзом?
— Чтобы разобраться в проблемах Чарли, мисс Скотт, вы должны все знать и понимать. Вначале их брак казался очень гармоничным. Он любил и баловал Клеа, постоянно делал ей дорогие подарки. Украшения, фарфор античных времен, дорогую парфюмерию, цветы — все это немножко по-детски, но он был очень увлечен выбором подарков, и все завидовали Клеа, что у нее такой внимательный муж. Так прошло несколько лет, и вдруг Чарли становится странным. Разговаривает сам с собой и начинает страдать галлюцинациями.
— Какими галлюцинациями?
— Ну, всякие там ведьмы, духи и прочее. Кажется, у него было видение прекрасной ведьмы, которая регулярно навещала его по ночам. Никто не принимал это все всерьез, пока вдруг не стали находить по соседству истекающих кровью котов с перерезанными глотками и задушенных веревками собак. Карен с отвращением отвернулась,
— Простите, но я должен рассказать вам еще кое-что. У Чарли навязчивая идея, будто его ночная красавица та самая ведьма, которую когда-то в прежние времена жители Салема сожгли на костре за то, что она околдовывала их коров и детей. Так вот этими замученными кошками и собаками он якобы мстил за ее смерть.
Карен содрогнулась от ужаса.
— И никто не может ему помочь? Психиатр, например?
— Вот видите, как мало вы знаете Фоксвортов. Элти предпочтет заплатить небольшую сумму, чтобы замять дело и держать Чарли в кругу семьи под неусыпным надзором супруги и тещи.
— О Господи, — произнесла Карен, — а, на первый взгляд, он выглядит абсолютно нормальным. А не опасно оставлять его на свободе?
— Ну, как сказать. Врачи уже предлагали операцию на мозге, но Элти против. Она считает, что Фоксворты должны сами справляться со своими проблемами.
— Так что же все-таки произошло сегодня вечером? Он вел себя как безумный, когда увидел горящую картину.
Стивен хрипло рассмеялся.
— На картине, моя милая, изображена Эльвира Фоксворт. А дух, посещающий Чарльза, имеет большое сходство с ней.
— Но запах, — удивилась Карен, — ведь даже Клеа почувствовала, что пахнет горящей плотью.
— Ох, в этом отношении Клеа также глупа, как и Пул. Может быть, на кухне что-нибудь пригорело. Как раз этому можно найти объяснение.
— Стивен, — вдруг воскликнула Карен, — вы можете сегодня ночью, прямо сейчас, отвезти меня в Салем? Пожалуйста, я не могу оставаться в этом доме.
Он, бросив на нее насмешливый взгляд, взял бутылку и отпил прямо из горлышка. Вытирая рот, он согласно кивнул.
— Хорошо, не буду вас разочаровывать. Если хотите, я отвезу вас в город.
Карен облегченно вздохнула.
— Но только после того, как все улягутся. Нет необходимости, чтобы заметили ваш поспешный отъезд.
— Ах, теперь и я чего-нибудь выпила бы.
Дрожащей рукой она взяла наполненный им бокал.
— Так, ну а теперь объясните мне, пожалуйста, истинную причину вашего столь поспешного бегства. Мне кажется, что есть еще что-то, о чем вы умалчиваете.
Почти нежным, задушевным тоном он прибавил:
— Успокойтесь и доверьтесь мне.
Какое-то мгновение Карен раздумывала. Следует ли рассказать ему о ее матери? И что она хочет раскрыть тайну своего рождения?
— Стивен, — мягко произнесла она, — вы обещали отвезти меня в город. Давайте не будет терять времени.
Он попытался встать и даже постоял какое-то время, но затем зашатался и с глубоким вздохом опустился на кушетку.
Карен подскочила к нему и начала трясти за плечи.
— Стивен, — в панике восклицала она, — Стивен, проснитесь!
Пробормотав что-то в ответ, он провалился в глубокий сон.
Карен видела, что не имело никакого смысла будить его. Может быть, ей поискать ключ зажигания и взять его машину? Но одной, в эту штормовую ночь? Полная бессмыслица. Итак, ей остается только ждать утра.
В каком-то внезапном порыве нежности Карен склонилась над ним и поцеловала его в лоб.
— Спокойных тебе сновидений, — прошептала она.
Затем погасила лампу, вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь.
