Глава 14
Аэропорт встречал нас огнями. Самолет коснулся бетонной полосы — сначала легко, как бы проверяя ее прочность, затем более основательно. Мы оказались среди множества светящихся фонариков.
— По-прежнему считаю, что это глупо, — повернувшись к Элейн, сказал я.
Она оторвала взгляд от иллюминатора.
— Не глупее, чем твой сегодняшний отказ пойти вечером к дяде Мэтту, — произнесла Элейн. — Ты мог с ним как-то договориться.
Испытывая раздражение, я рассказал ей обо всем, кроме установленной за мной слежки. Не стоило волновать Элейн.
— Не хочу работать на него. Мне нравится иметь собственную фирму.
Самолет покатился к месту стоянки, и я отстегнул ремень. Потом помог Элейн сделать то же самое.
— Я уверена, что выход существовал, — упрямо заявила она. — Я могла пойти с тобой и помочь. Но ты из самолюбия не захотел воспользоваться нашим знакомством.
Я рассердился еще сильнее, не имея возможности объяснить Элейн истинную причину, по которой я не осмелился пойти с ней на обед к Мэтту. После того рапорта ему достаточно было бросить один взгляд на племянницу, чтобы все понять. А тогда мне конец. Я подождал, когда она встанет.
— Тебе следовало хотя бы позвонить и сказать ему, что не можешь прийти.
Еле сдерживая себя, я сказал:
— Мне плевать, что он подумает.
Мы прошли к трапу. Подхватив наши чемоданы, я зашагал с хмурым видом к стоянке такси.
Внезапно она рассмеялась. Повернувшись, я удивленно посмотрел на нее.
— Над чем ты смеешься? — спросил я.
— Над тобой, — улыбнулась Элейн. — Ты похож сейчас на маленького мальчика, у которого ничего не получается.
Мне пришлось улыбнуться. Она была права. У меня все шло наперекосяк с того момента, как я сообщил Элейн о том, что решил не идти на обед к ее дяде. Затем я предложил провести ночь в Питтсбурге, а она настояла на нашем возвращении в Нью-Йорк. Мы успели сесть на девятичасовой самолет и весь рейс проспорили о том, следовало мне отправляться к Брэйди или нет.
— Так-то лучше, — заметила она. — Это — первая улыбка, которую я увидела на твоем лице за сегодняшний вечер. Если ты намерен завтра утром пойти в свой офис, тебе надо быть свежим, а не утомленным перелетом. Мы гораздо лучше отдохнем у меня в «Тауэрс».
— О'кей, — проворчал я, махнув рукой таксисту.
Автомобиль остановился возле нас. Открыв дверь, я положил чемоданы в салон, затем вслед за Элейн устроился на сиденье.
— К «Тауэрс», шеф, — попросил я.
Откинувшись назад, я зажег сигарету и услышал голос таксиста:
— Ну и ну, Бернард. Не узнал машину своего отца!
— Папа!
В дрожащем свете спички я увидел усмешку на его лице. Он включил передачу и обогнул бордюр, выруливая на шоссе.
— Ради бога, папа! — вырвалось у меня. — Смотри на дорогу!
Он горестно покачал головой.
— Печальный вечер.
Я услышал нечто похожее на смех.
— Когда ты был мальчишкой, ты узнавал мою машину за шесть кварталов, а сейчас...
— Довольно, папа.
Я засмеялся.
— Я узнавал тебя не по машине, а по твоему сумасшедшему стилю езды. Когда-нибудь ты поплатишься за него.
Он остановился перед светофором и посмотрел в зеркало заднего вида.
— Днем я говорил с Мардж. Она сообщила мне, что ты в Питтсбурге, у тебя там важные дела, вернешься сегодня вечером или завтра.
Я увидел, как он скользнул взглядом по Элейн. Я мысленно улыбнулся; автомобиль тронулся. Папа — настоящий таксист. Он всегда готов предполагать о людях худшее. Я обнаружил, что для меня он не делает исключения.
— Речь шла о важном заказе, папа. Но, как в сказке о золотой рыбке, он от меня уплыл.
Папу не так легко провести.
— А кто твоя спутница? Разумеется, товарищ по работе? — сухо спросил он.
Я посмотрел на Элейн уголком глаза. Она быстро пришла в себя. На ее губах играла лукавая улыбка.
— В некотором смысле — да, папа, — небрежно заявил я, зная, что мой ответ вызовет у него раздражение.
Я повернулся к Элейн.
— Элейн, это мой отец, — произнес я. — Он вечно склонен всех в чем-то подозревать, но я тут не виноват — он был таким еще до моего рождения. Папа, это миссис Шайлер, — сказал я в окошечко.
В темноте прозвучал спокойный голос Элейн.
— Рада познакомиться, мистер Ровен.
Папа смущенно кивнул. На самом деле он всегда немного робел, знакомясь с моими друзьями.
— Миссис Шайлер летела в одном самолете со мной.
Я предложил подвезти ее к отелю.
— Бред очень добрый человек, мистер Ровен, — подыграла мне Элейн. — Я просила его не делать крюк.
— Бернард весьма обходителен с женщинами, миссис Шайлер, — заметил отец. — Особенно с красивыми.
Она засмеялась.
— Теперь я вижу, в кого ваш сын такой галантный, мистер Ровен.
— Он славный парень, миссис Шайлер, — серьезным тоном заявил отец. — У него двое чудесных детей. Сыну почти девятнадцать, он учится в колледже, а дочь — старшеклассница.
Я увидел, как сверкнули зубы Элейн.
— Знаю, — сказала она.
— Он — превосходный муж и отец, — не унимался отец. — Бернард женат на очаровательной женщине, которую знает еще со школьной скамьи.
Я поерзал на сиденье. Что за муха укусила старика?
— Достаточно, папа, — перебил его я. — Уверен, миссис Шайлер не интересна моя биография.
— Пожалуйста, продолжайте, мистер Ровен, — попросила Элейн. — Я очарована вашим рассказом.
Папа будто только и ждал таких слов. Он не умолкал до тех пор, пока мы не остановились у отеля. Даже мне его рассказ показался смертельно скучным. Кому теперь интересно слушать о том, как плохо я учился и как бросил среднюю школу. Я испытал облегчение, когда мы добрались до гостиницы.
— Подожди меня, папа, — попросил я, вылезая из машины с чемоданом Элейн. — Я провожу миссис Шайлер.
Она пожала руку отцу и проследовала за мной через вращающиеся двери.
— Твой папа очень тобой гордится, Бред, — заметила Элейн, идя по коридору.
Я остановился у лифта.
— Я — его единственный сын. Он не объективен.
На ее губах появилась улыбка.
— Он имеет правд гордиться тобой. Ты — мужчина что надо.
Я не сразу уловил подтекст.
— Элейн, — прошептал я, — в чем дело?
— Ни в чем. — Она покачала головой. — Во всем.
— Я избавлюсь от него. Попрошу подвезти меня к гаражу. Скажу, что поеду домой на своей машине.
— Не будь дураком! — сказала она. — Отец ждал тебя в аэропорту с единственной целью — доставить сына домой. Неужели ты этого не понял?
Все сходилось. Отец не мог знать, что я обещал Мардж вернуться домой завтра, так как он говорил с ней днем, а я позвонил жене вечером. Мне следовало разгадать его замысел сразу — машина отца подъехала не из общей вереницы такси, он ждал меня где-то в стороне от стоянки.
— Я же говорил тебе, что нам следует остаться там, — с досадой произнес я.
— Теперь это не имеет значения, — бесстрастно обронила она.
Я посмотрел на Элейн. В ее глаза снова закралась боль, которая ранила меня. Мое сердце сжалось. Мы помолчали. Я мог лишь наблюдать за тем, как горечь разливается по ее лицу. Двери лифта открылись, и она шагнула вперед.
Я протянул Элейн чемодан.
— Позвоню тебе позже, — растерянно произнес я.
В ее глазах заблестели слезы. Она молча кивнула.
— Спокойной ночи, милая, — сказал я, когда двери стали закрываться.
Я вернулся через холл к такси.
— Поехали, папа, — устало произнес я, устраиваясь на сиденье.
Он молчал до тех пор, пока мы не выбрались на шоссе. Затем отец посмотрел на меня в зеркало.
— Она очень красивая, Бернард.
Я кивнул.
— Да, папа.
— Как ты с ней познакомился?
Я неторопливо поведал отцу обстоятельства нашей встречи. Когда я закончил, он грустно покачал головой.
— Какое несчастье!
Я обрадовался, увидев, что автомобиль подъехал к нашему дому и остановился. Мне не хотелось больше продолжать этот разговор. Уже перевалило за полночь.
— Ты можешь переночевать у нас, папа, — предложил я. — Уже поздно возвращаться.
Как всегда отец проявил стремление к независимости.
— Ерунда, Бернард. Ночь только начинается. Мой главный заработок еще впереди.
Как и прежде, мне пришлось его обмануть.
— Останься, папа, — попросил я. — Тогда утром мы сможем поехать в город вместе. Ты же знаешь, как я ненавижу электрички.
Мардж удивилась моему появлению; я объяснил ей, что встречу отменили в последний момент, и я решил вернуться домой. Джини спустилась вниз, и мы вместе выпили кофе на кухне. Я не забыл упомянуть мимоходом о том, что я встретил в самолете Элейн. На лице отца появилось странное выражение, но оно быстро исчезло, когда я заговорил о предложении Мэтта Брэйди.
Мы закончили в половине второго; аптека, расположенная через два дома от моего, уже закрылась, мне неоткуда было позвонить Элейн, и я лег спать.
Но заснуть мне не удалось. Раз пятьдесят я перевернулся с боку на бок. Среди ночи Мардж коснулась рукой моего плеча.
— Тебе плохо. Бред?
Ее голос был нежен, как сама ночь.
— Нет. Наверно, нервы.
— Слишком велика ставка, — прошептала она.
Я услышал шуршание простыни, и Мардж оказалась на моей кровати. Она обняла меня за шею, прижала мою голову к своей груди.
— Спи, малыш, усни, — тихонько замурлыкала она, точно убаюкивая ребенка.
Сначала я пребывал в напряженном состоянии, точно свернутая стальная спираль, затем, прислушиваясь к спокойному ровному дыханию жены, согреваясь теплом ее тела, я начал расслабляться. Наконец мои глаза закрылись.
* * *
Утром, приехав в свой офис, я первым делом позвонил Элейн. Ответ телефонистки не удивил меня. Еще в тот момент, когда Элейн шагнула вечером в кабину лифта, я понял, что произойдет. И все же сейчас я отказывался в это поверить.
— Что вы сказали? — глупо переспросил я, точно не расслышал слов оператора.
Голос девушки зазвучал громче. В нем слышалось раздражение, вызванное потерей времени.
— Миссис Шайлер сегодня утром уехала из гостиницы, — с испугавшей меня четкостью произнесла телефонистка.
