На следующий день положение немецких войск под Сталинградом стало угрожающим. Цейтцлер все еще пытался выжать из фюрера невозможное. А тот впервые казался каким-то обескровленным, обесточенным, попросту растерянным. Похоже, он все глубже погружался в свою хроническую депрессию и вывести его из нее могло только прямое попадание кумулятивного или термического снаряда.

Гитлер неожиданно для всех вдруг заговорил о прорыве 6-й армии и даже потребовал информацию о необходимом количестве припасов для поддержания боеспособности на момент выхода из окружения.

Паулюс прислал в Генеральный штаб сухопутных войск отчаянный призыв позволить ему идти на прорыв, не считаясь ни с какими потерями. Цейтцлер же на свой страх и риск направил в группу армий «Б» распоряжение начать подготовку к выходу 6-й армии из окружения. Командующий группой армий «Б» предложил действовать, не дожидаясь санкции фюрера. Это было просто неслыханно! Это было нечто, похожее на бунт военной элиты.

Гитлер отреагировал мгновенно. В радиограмме на имя Паулюса он приказал ему оставаться на месте вплоть до подхода формируемой Манштейном группы прорыва «Дон». Оставалось выбить из рук Цейтцлера его последний козырь: неспособность наладить бесперебойное снабжение армии Паулюса всем необходимым для длительного пребывания в котле.

Но тут к Гитлеру, как к Золушке, явилась добрая фея в лице бравого рейхсмаршала Геринга. Он возник на совещании в прекрасном расположении духа в своем знаменитом белом парадном кителе.

Присутствующий на совещании Шпеер только успел подумать, что, мол, точь-в точь опереточный тенор, исполняющий роль рейхсмаршала Германии, как фюрер дрожащим голосом обратился к Герингу:

– Геринг! Положа руку на сердце, можете ли вы гарантировать, что люфтваффе сумеет снабжать Паулюса по воздуху?

Лихо щелкнув каблуками, никогда не унывающий рейхсмаршал торжественно отчеканил:

– Разумеется! Я готов стать гарантом бесперебойного снабжения Сталинграда! Можете на меня положиться!

Генералы недоверчиво уставились на сияющую, почти эфемерную наружность Геринга, прекрасно помня его не менее торжественную клятву по поводу того, что ни один английский самолет даже не покажется в небе над Германией. И то, что в мае ковровой бомбардировкой был накрыт Кельн. И не только!

Тем более, им было известно, что в Генеральном штабе люфтваффе то, что так легко гарантировал Геринг, было признано в принципе невозможным.

– Но, мой фюрер, – отчаянно замахал руками Цейтцлер, – все наши расчеты говорят об обратном! Сегодня наша авиация не способна перевезти 6-й армии даже треть необходимых грузов! К тому же отвратительная погода…

– Насчет погоды, – роскошно улыбнулся Геринг, – вы можете не беспокоиться! С богом я уж точно договорюсь! С любым! Даже с Иеговой! Для выполнения клятвы фюреру у люфтваффе всегда найдутся сотни лишних самолетов!

Гитлер глянул на Геринга, как на волхва, принесшего благую весть. Обычно до одурения въедливый, вникавший во все до точки и запятой, педантично и неразборчиво, он вдруг поверил Герингу, как институтка самого романтического возраста первому встреченному смазливому кавалеру, то есть всей душой, зажмурив глаза и не вникая в подробности. Он даже не поинтересовался у божественного посланца, откуда возьмутся сотни лишних самолетов. Для него кромешная ночь вдруг превратилась в сияющий день.

– Вот видите, господа, сам рейхсмаршал заверил нас, что то, что вы считали невозможным, – возможно! Значит, Сталинград можно удержать! Глупо продолжать болтовню о прорыве 6-й армии. Она потеряет все тяжелое вооружение и станет небоеспособной. Решено, господа! 6-я армия остается в Сталинграде! Гарантия Геринга для меня чего-то да стоит!

На несколько дней фюрер успокоился, а «гарант снабжения по воздуху» окруженной в Сталинграде 6-й армии тем временем разослал нацистской элите рейха приглашения на оперу Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры», затеянную в честь открытия восстановленного здания Берлинской государственной оперы.

Нацистские бонзы явились на спектакль в вечерних костюмах и парадных мундирах и вальяжно разместились в большой ложе фюрера. Все было ярко и аппетитно, все отвлекало от страшной трагедии, нависшей над немецкой армией на далеких берегах какой-то туземной реки с варварским названием «Волга». И Шпеер даже в душе слегка побранил себя за участие в этом не очень-то своевременном празднике жизни.

А 6-я армия, несмотря на «титанические» усилия рейхсмаршала, ежедневно получала лишь ничтожную долю обещанных грузов. Теряющий терпение и силы Гитлер время от времени вызывал на ковер Геринга, но тот, как поднаторевший двоечник, всегда находил себе какую-нибудь отмазку: туман, мороз, буран, нехватка горючего, болезни летчиков…

– Но, мой фюрер, – со всей страстностью заверял он, – как только погода улучшится, я лично подыму в воздух сотни самолетов с драгоценным грузом! И 6-я армия будет спасена!