Ро Лe-Байлли, первый врач Генриха IV, более известный под именем Ла-Ривьера, видя приближающуюся смерть, созвал всех своих служителей и сказал одному: «Вот тебе двести экю, я тебе их дарю; убирайся навсегда вон из моего дома»? – Потом другому: – «Возьми мое серебро и чтоб я тебя здесь больше не видал». – Таким же образом он роздал свою мебель, но с условием, чтоб каждый тотчас же оставлял его дом. Когда он остался один, лежа на уцелевшей кровати, приехали доктора навестить его; он попросил их позвать его служителей. Они ему отвечали, что входную дверь нашли отпертой и во всем доме не нашли ни одного слуги. Тогда Ла-Ривьер сказал им: – «Прощайте, господа, так как багаж мой отправлен, то и мне пора отправляться». – Он умер нисколько часов спустя.

Некто, придя к доктору, попросил средства от ревматизма. Доктор взял кусок бумаги, написал рецепт и, отдавая его больному, сказал: «Прошу вас уведомить меня облегчит ли предписанное средство ваши страдания; я уже двенадцать лет страдаю одинаковою с вами болезнью и напрасно стараюсь приискать действительное против этих страданий средство».

Врач сидел у болезненного одра 30-летней девицы и внимательно слушал ее жалобы. Когда она кончила, медик сказал: – «Из описания вашей болезни я вижу ясно, что она только естественное последствие вашего положения. Лекарства здесь помочь не могут. Выйдите замуж, и ваша мигрень, и ваши истерики пропадут». Больная удивилась и после некоторого молчания сказала: – «Вы, может быть, правы, и я последую вашему совету!» И бросив на него сладкий взор, она проворковала: «Женитесь на мне!» – «Сударыня, – отвечал врач, – мы, доктора, хотя и прописываем больным лекарства, но сами никогда не принимаем их».

«Мы похожи во всем на извозчиков, – говорил какой-то врач, – мы прекрасно знаем улицы, но что делается в домах – нам неизвестно».

Адвокат Мартенвиль, защищая дело против одного господина, очень худого, по фамилии Legros, т. е. толстый, сказал о нем: «Мой противник оправдывает себя только вполовину».