Странное тяжелое молчание заполнило комнату. Мужчина и женщина глядели один на другого и оба не знали, как его прервать. Дождь за окном перестал, и Кэм открыл окно, чтобы проветрить комнату. Мрачная улыбка искривила уголки его губ. Не думал он, что проведет половину этого дня, сидя в грубом неудобном кресле.

Как нарушить молчание? С какими словами обратиться к жене, в глазах которой застыл недоуменный вопрос?

Кэм почувствовал, что голоден – он не ел с самого утра. Надо предложить поесть и жене. Он встал, опираясь на палку, принес из угла комнаты корзину, поставил ее на стол и откинул салфетку.

– Вы будете ужинать, Мариза? – спросил он учтиво.

– Да, буду, – кивнула Мариза.

Он снял с корзины салфетку, начал вынимать еду, но прервал свое занятие, глядя на Маризу, которая быстро выскочила из-под пледа и схватила лежащую на полу одежду. Прикрывшись пледом, она натянула бриджи, потом, стряхнув с плеч плед, надела рубашку. Кэмерон, глядя на одевающуюся Маризу, почувствовал пронзительное желание. Он томился по ней, чувствовал, что сейчас он протянет руку, обнимет ее за талию и будет жадно ласкать. В то же самое время он нарезал хлеб, сыр и ветчину и обдумывал четкие ответы на вопросы, которые задаст ему жена. Потом он вынул из корзины великолепные кентские яблоки, вишни и персики.

Мариза, поглядывая на мужа, натянула чулки. Одетая, она почувствовала себя увереннее. Она смотрела, как его тонкие пальцы, охватив рукоятку острого ножа, умело справляются с делом; вспомнила умелые ласки этой красивой руки и вздрогнула.

Он аккуратно поставил перед Маризой блюдо с едой и спросил:

– Вина?

– Да, – ответила она и, осушив оловянный кубок, поставила его на стол и спросила напрямик:

– Почему?

– Я не могу ответить, – твердо сказал Кэм.

– Не можете или не хотите?

Он только пожал широкими плечами.

Ее глаза потемнели от гнева.

– Значит, по-вашему, все так и должно было произойти между нами?

– Откуда вам знать, как это должно было произойти! – отрезал Кэм.

– Вы не должны были… – протестовала она.

– У меня были причины…

– Так помогите же мне понять! – взмолилась Мариза.

– Ни к чему.

– Вы лжете, что были причины!

– Придержи язык, девчонка!

– Вы меня оскорбляете! Я – Фицджеральд! Мы угроз не боимся.

– Вы теперь – Бьюкенен, миледи. И должны вести себя соответственно.

– Я пришла к вам по доброй воле…

– Не отрицаю этого…

– Зачем же вы это сделали? Связали меня словно непотребную девку.

Кэм, не отвечая, начал есть. Раздраженная Мариза взяла с блюда яблоко, подержала, охватив его ладонями и вонзила зубы в сочный плод. Теперь руки ее были свободны, и она могла погладить яблоко, как ей хотелось погладить кожу Кэма, ласкать его, обвить его шею. О! Мариза вдруг вспомнила, как он отпрянул от нее в летнем домике. И раньше, в гостинице, когда она пришла к нему благодарить за спасение своей жизни. Теперь Мариза поняла. Кэм не хочет, чтобы она прикасалась к его телу. Он связал ее, чтобы она не ласкала его.

– Ты… не хотел… чтобы я касалась тебя? – спросила она медленно.

Он молчал, крепко сжав губы, и она поняла, что угадала.

«Я чувствовал, что она поймет, – думал Кэм. – Мариза умна и чутка, и обмануть ее не удалось. Ну что ж, он защитит свое сердце еще одним хитроумным обманом».

– Да, миледи жена, вам суждено было стать моей именно таким образом, – хладнокровно подтвердил он Маризе. – Так я решил. И у меня были основания. Первое: вы должны были зачать ребенка от меня, – продолжал он объяснять резко и сухо.

– Ребенка?

– Да, моего наследника. Надеюсь, мальчика.

– Но зачем было так поступать со мной?

– Бог мой, дадите вы мне договорить?

– Да, – тихо выговорила Мариза, еще на что-то надеясь.

– Итак, я воспользовался той частью вашего тела, которая мне нужна была для моих целей, – четко сформулировал он. – Ваши нежненькие ласкающие ручки мне были ни к чему.

Кровь бросилась в лицо Маризы; от запаха еды ее. затошнило.

– Когда я скакал в постели, оседлав тебя, я думал о женщине, которую люблю, – продолжал Кэм, – я воображал, что ее руки обвиваются вокруг моей шеи.

Он говорил искренне, но Мариза не знала, что этой женщиной была она сама.

Он закончил:

– Я не могу иметь эту женщину, но никакая другая мне не нужна.

Унижение жгло душу Маризы, как огонь. Она – проклятая влюбленная дура, а муж ее любит другую женщину.

– И вы любили эту женщину, когда женились на мне?

– Я, как верноподданный, исполнил желание Его Величества короля. Женитьба принесла мне более того, на что я мог надеяться. «Она принесла мне любовь…» – подумал Кэм.

– В равной мере и мне, – невыразительно сказала Мариза. – Извините меня, мне что-то не хочется есть…

Она спокойно направилась к двери, но едва только вышла, глаза наполнились слезами.

Кэму тоже кусок в рот не шел. Он сидел за столом, опустив голову, и думал, что по своей воле оттолкнул женщину, которую хотел бы всю жизнь иметь рядом с собой как самое близкое на свете существо. Он бросил взгляд на дверь. Окликнуть ее? Кинуться за ней? Нет, уже поздно… Непоправимо…

Он тяжело встал, удерживая рвущийся из горла крик, и в порыве гнева толкнул стол и опрокинул его, еда и тарелки разлетелись по каменному полу, вино разлилось багровым пятном.

Мариза бежала к конюшне. Слезы застилали ей глаза, гнев и боль метались в душе.

Ромул и Рэм приветственно заржали, увидев Маризу. Отвязав Рэма, она вывела его из каменного стойла, вынесла лежавшее на полу конюшни седло, оседлала своего белого красавца. Встав на деревянную бочку, она вскочила в седло и сразу дала коню стремена. Ни одной лишней минуты она не хотела оставаться здесь, и еще сильнее не хотела, чтобы Кэм сопровождал ее.

Кэм услышал звонкое ржание одного из жеребцов. Открыв дверь, он увидел, как Мариза поскакала на Рэме в лес.

Он понимал ее гнев. Она могла бы схватить его кинжал и ранить его – нрав у нее горячий, а он нанес ей глубокую обиду. Но нанося эту обиду, он спасал от боли и обиды самого себя. Его израненная душа не вынесла бы пронзительного испуганного крика любимой женщины, увидевшей его уродство.

Да, но он нанес ей тяжелый удар. Ее зеленые глаза, так прямо и искренне глядевшие на него, помутились от боли. Если он оседлает Ромула, он еще догонит ее. И привезет назад. Но зачем? Для чего?

Кэм закрыл дверь, решив, что для его жены будет лучше, если она залижет свои раны в одиночестве.

Он посмотрел на рассыпанную по полу еду, красную лужу вина, лежащий на боку стол, поднял ранец и сунул в него плед с кровати и мокрый носовой платочек. Помедлил на пороге, окинув взглядом комнату, где думал найти счастье, и оглушительно захлопнул за собой дверь. Никогда более он сюда не заглянет. Если бы он мог так же легко избавиться от воспоминаний…

Мариза лежала в теплой ванне. Когда она прискакала домой, слуги заметили ее растерзанный вид, воздержались от расспросов, – даже Чарити, увидев затравленный взгляд своей госпожи, ничего не спросила. Глянув на себя в зеркало, Мариза увидела, что она похожа на несчастного беспризорного мальчишку, и приказала согреть воды для ванны.

Теплая вода смыла следы прикосновений Кэмерона к телу Маризы, но воспоминания о том, что произошло между ними, саднили душу. Теплая вода успокоила боль в ляжках – результат скачки и первого любовного опыта.

Вода остыла; Мариза вылезла из ванны и вытерлась большим мягким полотенцем. Скользнув рукой по своему плоскому животу, Мариза подумала: начинает ли в нем расти ребенок Кэмерона? Мариза едва успела достать из сундука белое домашнее платье с кружевами и накинуть его на себя, как дверь ее комнаты раскрылась: на пороге стояла ее бабушка, вдовствующая графиня Дерран.

– Что случилось, Мариза? – строго спросила она. Мариза, посмотрев на бабушку невинным взглядом, нагнулась и взяла на руки черного котенка – Лайонхарт играл на полу с клубком пряжи. Мариза начала чесать ему за ушком – и он замурлыкал от удовольствия.

Но Барбара не отставала.

– С тобой что-то случилось, – настаивала она, – Кендолл сообщил мне, что ты проведешь ночь с графом в коттедже. Ты сама так решила, и я не беспокоилась за тебя. И вдруг я узнаю от Мод, кухонной девушки, что ты уже вернулась, что приехала верхом в костюме мальчика, вся встрепанная. В чем дело? Ведь еще только восемь часов вечера, а ты хотела провести там ночь.

– Я передумала, бабушка.

– Ты или он?

Мариза опустила котенка на пол и посмотрела на бабушку. Наверное, надо ей все рассказать. Мать в Ирландии, и Маризе некому довериться, кроме этой старой опытной женщины, которая любит ее.

Мариза села у ног бабушки и прижалась виском к ее коленям. Та нежно гладила каштановые локоны. Когда Мариза подняла голову, чтобы начать свою исповедь, старая графиня подумала, что точно такие же зеленые глаза были в молодости у нее самой.

– Расскажи мне! – попросила она мягко. Мариза заговорила тихим, но ясным голосом:

– Кэмерон послал мне записку, чтобы я приехала к нему. Он еще вчера ночью сказал, что позовет меня…

– А что случилось вчера ночью?

– Я ушла с приема и гуляла в саду. Сидела в летнем домике. Туда пришел Кэмерон и…

– А – а… – только и сказала старая женщина, – но каким выразительным тоном!

– Мы целовались.

– Ну что ж, неплохо для начала.

– Я тоже так думаю, – сказала Мариза и запнулась.

– Скажи мне, – помогла ей вопросом бабушка, – ты любишь его?

– Люблю, бабушка. Даже не думала, что так полюблю. Барбара улыбнулась внучке мудрой улыбкой.

– Это и проклятие, и благословение женщин из рода Фицджеральдов, – сказала она, – даже мои старые глаза ясно увидели, что ты любишь его.

– Я это поняла уже в церкви, давая брачные обеты.

– Брачные обеты для женщин нашей семьи – или все, или ничего.

Мариза молчала, ее зеленые глаза затуманились слезами, и старая графиня забеспокоилась:

– Он причинил тебе боль?

– Да. Он ранил мою гордость и оскорбил мою любовь.

– Объясни!

– Я хотела, чтобы наш брак стал реальностью.

– Физически?

– Да, – призналась Мариза, – и я решила, что уже готова к этому… думая, что и он тоже.

– Он не овладел тобой? Мариза вспыхнула румянцем. Барбара поняла.

– Тогда что же было не так? – спросила она, думая, что, конечно, этот шотландец – не подходящий муж для ее внучки. Мужчина, избалованный женщинами, повеса и распутник, а ее внучка – чистая невинная девушка, да еще вдобавок возгорелась страстью к нему. «Ей бы надо такого супруга, который ухаживал бы за ней, лелеял бы ее», – вздохнула про себя Барбара.

– Прежде чем сделать своей женой, он привязал меня к кровати, – с трудом проговорила Мариза.

– Что?! – вскинулась Барбара. «Я чувствовала, что с этим браком что-то пойдет не так», – подумала она.

– Он взял мои руки, завязал вокруг запястий полоски из своей клановой шотландки и привязал их к изголовью кровати. Я спрашивала его, почему он так сделал. Сначала он отказался отвечать, а потом сказал, что любил и любит другую женщину, а мною овладел, чтобы родился ребенок, наследник графства. Поэтому он и связал мне руки – не хотел, чтобы я его ласкала. Он сказал, что мои объятия не нужны ему, раз объятия любимой женщины недоступны. Значит, он думал о другой женщине, называя меня своей невестой.

– Поэтому ты убежала оттуда? – спросила Барбара.

– Я не могла там оставаться, бабушка!

– Ты чувствовала, что он тебя предал?

– Да… – коротко подтвердила Мариза.

– Ты говоришь, что он до тебя полюбил другую женщину?

– Да.

– Тогда, дорогая моя, – сердито сказала бабушка, – ты должна добиться, чтобы он разлюбил ее.

– Как же я могу это сделать? – озадаченно спросила Мариза.

– Борись за своего мужа! Ведь ты из рода Фицд – жеральдов, значит – настоящая женщина. Ты сможешь!

– Но все – таки – как же?

– Главное – любишь ли ты его? Если любишь, то добьешься цели. Скажи, тебе не было неприятно, когда он овладевал тобой?

Мариза покраснела и прошептала:

– Нет.

– А он ласкал тебя?. – Да.

– Где?

– Бабушка, зачем тебе это знать? – удивилась Мариза.

– Не будь ханжой. Мне надо это знать. Когда мужчина любит женщину, он ласкает ее так, чтобы возбудить и доставить наслаждение и ей, а не только себе самому. – Барбара ободряюще улыбнулась внучке.

– Его руки такие нежные, бабушка, он ласкал меня всюду.

– И тебе было приятно?

– Да, – Мариза ответила не сразу, задумавшись о том, что слово «приятно» не передает тех во – пшебных ощущений, которые вызывали в ней колдовские пальцы. – Да, сверх всякой меры.

– Ну, а боль?

– Она как-то не имела значения, – ответила Мариза, – потому что означала, что я стала его женой.

– А потом, – спросила Барбара, – ты испытывала радость?

– Да, о да! – воскликнула Мариза со счастливой улыбкой. – Как никогда в жизни! Был один миг, – доверительно сказала она, – когда мне казалось, что я умираю. Словно бы уплываю в вечность…

– Это хорошо, – сказала Барбара, вставая с обитого бархатом кресла. – Так борись же за него! Ведь Фицджеральды никогда не сдаются, – кроме тех случаев, – добавила она с лукавой улыбкой, – когда они сами этого хотят. Я дам тебе книжку, чтобы ты поняла, какими богатыми ресурсами обладают женщины. Научись только их использовать, и ты добьешься чего угодно! Сейчас я принесу ее тебе.

Барбара вернулась через полчаса и вручила внучке тяжелый том в кожаном переплете с золотой застежкой.

– Твой дедушка купил эту книгу в Париже! – сказала она Маризе с лукавой улыбкой. – Мой муж знал, что я собираю книги с иллюстрациями, и купил ее для меня. Кажется, сюжет заимствован с Востока; это французский роман, любовная история о рыцаре и его даме. Я оставлю книгу тебе. Наслаждайся, – сказала она, целуя щеку Маризы.

Когда бабушка ушла, Мариза перенесла книгу на кровать, поставила на столик у кровати канделябр и зажгла свечи. Заперев дверь и удостоверившись, что – котенок, свернувшись в клубочек, спит в корзинке, Мариза забралась в постель и от» крыла книгу.

Это было богатое, роскошно иллюстрированное издание. На титульном листе значилось: «La verite d'Amour» – «Истинность любви». Мариза начала перелистывать страницы, где стихотворный текст перемежался прозаическими вставками; дойдя до первой иллюстрации, она начала ее рассматривать. Это было изображение полуобнаженного рыцаря и его дамы, совершенно обнаженной. Ее тело было прикрыто лишь облаком распущенных волос. Рыцарь, изображенный спиной к зрителю, держал в ладонях обнаженные груди женщины. Детали изображения были вырисованы с такой тщательностью, что Мариза заметила даже капельки пота на груди дамы и обнаженной спине рыцаря. Дрожащей рукой Мариза перевернула страницу.

На следующем изображении оба были совсем обнажены; любовники лежали на меховом коврике на полу, рыцарь – между ног дамы. Выражение его лица было неистовым, ее – восторженным, но во взглядах обоих любовников сияло, торжество победоносной любви.

Мариза мигнула, и снова стола переворачивать страницы, бегло просматривая текст, пока не дошла до страницы, на которой любовники были изображены на роскошной кровати с четырьмя резными колонками. Белокурая дама лежала на спине с согнутыми в коленях ногам, а рыцарь, нагнувшись над ней, вылизывал то место, куда должна была войти его мужественность.

В сознании Маризы промелькнуло: наверное, таких утех хотел от нее Кэм, когда говорил, что всему ее научит.

На следующей картинке рыцарь лежал на спине, держа в ладонях груди нагнувшейся над ним дамы, распущенные волосы которой падали на его грудь.

Делал такое Кэмерон с другими женщинами? Мариза вспомнила злую улыбку своей бабушки, когда та рассказывала о леди Макдональд, когда-то своими любовными ухищрениями отбившей на время у Барбары ее мужа.

Не ласкала ли эта любовница мужа своей подруги, как дама на следующем изображении: приникнув к распростертому на спине рыцарю, она нежно вылизывала его напрягшийся член; выражение на лице женщины было страстное и отрешенное.

Мариза захлопнула книгу, заперла золотую застежку и, нагнувшись, положила книгу на пол. Она поняла, зачем бабушка дала ей эту книгу. Кэмерон был придворным из королевского окружения, повесой и распутником, как все придворные из приближенных Карла Стюарта, разве что за исключением «королевского пуританина» Джейми Кавинтона. А она, Мариза – деревенская простушка без женского опыта. Бабушка хотела помочь Маризе, хотя бы картинками в книге немного подготовить ее, вооружить знаниями на предстоящем ей пути женской искушенности.

Да, в этой книге есть какая-то магия, которую Мариза ощутила. Но сама она, решила Мариза, завоюет своего мужа не любовными играми, – она добьется этого по-иному, по-своему.

Мариза повертела на пальце обручальное кольцо.

– Сначала оно было символом ее обета, данного перед Богом и королем; теперь оно воплощало ее любовь, обет самой себе и Богу.

Женщины, которые были у Кэма, не имеют значения. Они были в прошлом. А сейчас она, Мариза – жена Кэмерона.