Глава 18
Спокойные деньки ушли в прошлое. Т.Г. руководил «хулиганками» с особым вдохновением, заставляя их работать до глубокой ночи.
Несмотря на то что добывалось очень мало золота, Т.Г. знал, что в этой черной бездне, называемой Проклятой Дырой, хранится много, очень много золота. Иначе с какой бы стати Батте Фесперман так упорно охранял ее.
Несколько раз Гордон собирался рассказать Мэгги о встрече с Батте, но каждый раз его гордость не позволяла сделать этого. Он бы, конечно, рассказал ей об этом, если бы она сама хоть раз встречалась с привидением, а так она бы просто не поверила ему. Батте никогда не показывался никому, кроме Т.Г., и, судя по всему, не собирался делать это и впредь. Чем меньше Мэгги знала о привидении, тем лучше.
Работа шахтеров часто задерживалась из-за Батте — хорошо еще, что «хулиганки» не были суеверными. В шахте постоянно происходили какие-то странные вещи: неожиданные потопы, беспричинные пожары, падающие балки и странные звуки.
Но Гордон был настроен так же серьезно, как и Батте. Если материнская жила все-таки существует в Проклятой Дыре, он обязательно ее найдет. Он взялся за эту работу, чтобы спасти свою шкуру. Сейчас он был настроен во что бы то ни стало спасти и Мэгги.
Как-то вечером к Т.Г. подошла Мосес.
— Человек в конторе говорит, что не может взвешивать золото две недели.
— Скажи ему, что нам нужны деньги раньше.
— Сказала. Он говорит — нет.
Гордон задумался, опираясь на черенок лопаты. В радиусе тридцати миль нет других приемных пунктов. А контора в Худи-Ду задерживала оценку на много недель.
Сняв шляпу, он вытер пот со лба. Будь у него выбор, он бы имел дело с кем-нибудь другим. Конторщик Сэйдж Вайтекер был раздражительным человеком. Шахтерам приходилось ждать много недель, прежде чем их руду оценят. Но Т.Г. не мог ждать так долго.
Улыбаясь, он подмигнул эскимоске, зная, что она может уговорить кого угодно.
— Разве ты не можешь убедить Сэйджа?
Мосес посмотрела на него бесстрастно.
— Дипломатия?
Гордон был очень удивлен тем, что эскимоска знала подобные слова. Ее английский был чудовищен.
— Ты знаешь, что значит «дипломатия»?
— Будь хороший, пока я не найду себе «большая гора».
— Пока мы не найдем другого оценщика, нам придется иметь дело с Сэйджем, — ухмыльнулся Гордон.
Мосес задумалась о том, как ей поступить в данной ситуации.
Швырнув грязную лопату в промывочную канаву, Т.Г. заулыбался, думая о том человеке, который решится связаться с Мосес. Большинство шахтеров были настолько охочи до женского общества, что они бы женились хоть на черте в юбке. Но Мосес…
— Я бы это сделал не задумываясь, Бадди Бой, — сказал материализовавшийся на краю вагонетки Батте, положив руку за голову и лениво склоняясь к Т.Г.
— Ты знаешь каждую мою мысль? — спросил Гордон.
— Да, это не очень радует, правда? Особенно если говорить о том, что ты недавно думал о девушке Флетчер.
Т.Г. начал привыкать к внезапным появлениям и замечаниям Батте. Теперь это стало случаться ежедневно и очень его раздражало.
— Думал, что ты считаешь Мосес уродиной.
— О, конечно! Уродина. Но у нее много возможностей. Зимы здесь холодные, а эта женщина могла бы согреть своим горячим телом в январскую стужу, — сказал Батте.
Т.Г. недоверчиво покачал головой. У Батте было очень много времени, а Т.Г. был его постоянной целью.
— Ты когда-нибудь влюблялся, Бадди Бой?
— Возможно, — ответил Гордон.
Т.Г. давно перестал надеяться, что Батте — плод его воображения. Батте был реален, слишком болтлив и доставлял ему массу хлопот.
— Не пытайся утверждать, что ты не был влюблен, я знаю, что был. Ее звали Мэри Портер, и она вышла замуж за парня по имени Пит Вилер.
— Ну тогда мне и не нужно ничего тебе рассказывать об этом.
— Мэри очень тяжело пережила твой уход. Должен сказать, что ничего лучшего ты для нее сделать и не мог. Поверь мне, Бадди Бой. Она была не для тебя, в ней было слишком мало огня.
Подобрав лопату, Т.Г. двинулся вниз по течению. Батте тащился следом.
— Другая девушка завладела твоим сердцем?
— Я в этом не уверен.
— Брехло.
— Я сказал, что я в этом не уверен.
— А я сказал — брехло.
— Хорошо. Тогда скажи мне, кто она? — Т.Г. чувствовал себя по-дурацки, обсуждая эту тему.
— Маленькая девочка с чудинкой, которую ты находишь забавной.
Гордон вскипел:
— Ты не думал о том, чтобы заняться своим делом?
— Однажды. Но понял, что это бесперспективно.
Следуя за Т.Г., Батте думал о девушке.
— Маленькая миленькая помешанная. Жаль, что она занялась моей шахтой, — произнес Батте.
Эта девушка никогда не жаловалась, даже когда дела шли очень плохо. До сих пор она выносила одиночество, жуткий холод, тоску по дому. Это не сломило ее волю, она все еще верила, что сможет обеспечить брату лучшую жизнь в Колорадо. Мужество этой маленькой девочки было достойно восхищения.
— Она заслуживает большего, — согласился Т.Г.
— Кто? Давай, произнеси ее имя. Чего держать его в секрете от меня.
Гордон промолчал.
— Тебе она нравится, да?
— Нет, — сказал Т.Г.
— Нравится.
— Нет.
— Брехло.
— Я восхищаюсь ее волей, но это не значит, что она мне нравится.
Мэгги не была похожа на остальных женщин. Она принимала людей такими, какие они есть. Исключая случай, когда она бросила в него миску с картошкой, она была всегда уравновешенной.
— Она швырнула миску с картошкой тебе в лицо потому, что хотела, чтобы ты пригласил ее на танцы.
— Так вот почему она это сделала! — удивился Т.Г.
— И ты до сих пор этого не понял? О, великий Боже! Где твои мозги, парень?
Горди швырнул лопату в кучу земли.
— Зачем я вообще упомянул эти танцы? Женщины обижаются из-за всякой ерунды.
— У нее был повод обидеться. Она подумала, что ты приглашаешь ее на танцы.
— Но я не приглашал, я просто сказал, что есть танцы, куда она может сходить.
— Нет. Ты никогда не упомянул бы их, если бы не собирался пригласить ее.
Т.Г. проворчал:
— Ну, черт! Я же пошел с ней.
— И провел чертовски хорошо время, да?
— Да.
— Но?
— Такой, как я, — последнее, что ей нужно.
— Не согласен. Да… Ты не подарок. Но и она не лучше.
— Слушай. Давай сменим тему?
— Не возражаю, — сказал Батте. Тема для него не имела никакого значения. Но вскоре он прицепился снова: — Хочешь жениться на ней?
Т.Г. не ответил. Он уже знал, что, чем меньше он говорит, тем быстрее Батте надоедает мучить его, и он исчезает.
— Ты бы хотел, но думаешь, что недостоин ее.
— Ты много болтаешь, Фесперман.
— Ты не так уж плох, — уверил его Батте. Дело в том, что Гордон начинал нравится Батте, потому что у него не было выбора. Они были связаны друг с другом.
— Ты, конечно, не тот, с кем я бы связал судьбу своей дочери, но ты умеешь себя вести. Бросил пить, правда?
— Сам знаешь.
— Ты бросил. Правда, тебя иногда тянет к бутылке, но ты до сих пор держался.
— Но это не значит, что я не брошу.
— Ты никогда не был у женщин на содержании, как мне кажется.
Опуская лопату в вагонетку, Т.Г. подумал, как много старый дурак знает о нем.
— Все, — сказал Батте.
Т.Г. взглянул на него с удивлением.
— Я знаю о тебе все. Ты подумал: «Много ли старый дурак обо мне знает?» Я отвечаю — все. Разве это не паршиво?
Т.Г. не стал отвечать.
— Да. Не могу ничего с собой поделать, но читаю все твои мысли.
— Тогда ты должен знать, что ты мне не нравишься. Я не люблю, когда суют свой нос в мои дела.
— Я знаю, — проворчал Батте тоном, каким говорят с сопливыми детьми. — Я просто пытаюсь сказать тебе, что ты не так плох, как о себе думаешь.
— Нет, — иронически усмехнулся Гордон. — Я просто воплощение успеха.
— Конечно нет. Просто у тебя сейчас черная полоса. Хочешь, мы поговорим о жизненных неудачах.
Батте мог кое-что рассказать ему об этом.
— Мне было шестьдесят два, когда я подорвал себя, — шестьдесят два — и ни гроша за душой. Но я не считал себя конченым человеком. Я пытался проворачивать одно безнадежное дело за другим. Я многое повидал в жизни. Но никогда не терял присутствия духа. У меня никогда не было своего угла. Но разве Батте Фесперман сдался? Не дождешься. Да, много пил, путался с женщинами, терял мужество, много ныл, но, черт, разве я сделал? Я переносил такие зимы, когда лошади превращались в сосульки в своих стойлах и вода замерзала в чайниках и разрывала их. Я переносил такие жаркие лета, что можно было поклясться, что это был ад. Я был свидетелем пожаров, которые сметали целые города. Я видел, как взрослые мужчины плакали, как дети, когда плоды их рук уносил огонь. Черт, Бадди Бой! Чтобы получить от жизни все, что ты хочешь, нужно приложить ужасно много усилий. Ничего не получается само собой.
Ты сдался из-за такой ерунды. Подумаешь, оставил свою сестру присматривать за отцом, вложил все деньги в шахту, в которой не можешь работать из-за своей клаустрофобии. Тоже мне неприятности! Хватит корить себя. Если это все неприятности, которые припасла для тебя судьба, так ты просто счастливчик.
Т.Г. невозмутимо слушал, глядя на вершину горы.
— Зришь в корень, Батте. Кто же так легко сдается?
— Ты слишком строг к себе. Никогда не встречал людей, которым не приходилось бы чему-нибудь учиться.
Т.Г. следующей весной должно исполниться тридцать лет. А чего он достиг? Разорившийся дурак с перспективой добывать лососевую икру. Он ничего не мог предложить такой женщине, как Мэгги. Она умна и красива, она могла бы запросто найти себе перспективного кавалера. Что она может ждать от сломленного духом шахтера?
— Ну, посмотрим на это с другой стороны: ты был единственным, кто пришел ей на помощь. Ты не такой уж и плохой, — напомнил ему Батте.
Т.Г. саркастически хмыкнул:
— У нее не было выбора. Рядом с ней не было никого другого, кто бы ей мог помочь.
Батте опустил руки в реку, наслаждаясь хорошей погодой. Едва ли в этом году будут подобные деньки. Скоро наступит зима, земля покроется глубоким снегом. Мисс Флетчер не протянет здесь до весны. Она и мальчик вынуждены будут вернуться в Англию раньше, чем белые цветы появятся из-под острых листьев юкки.
— Ты себя недооцениваешь, Бадди Бой! Возьми мое золото, что, впрочем, у тебя не получится, но, предположим, что получится. Ты думаешь найти это золото, да?
— Я сделаю все, что смогу.
— Не найдешь.
— Я буду продолжать искать.
— Ты этим занимаешься ради Мэгги или для того, чтобы спастись от Муни?
— Сам ответь.
— Вначале ты делал это ради последнего, но сейчас склоняешься к первому.
— Это только доказывает, что ты знаешь не все.
Постепенно улыбка сползала с лица Батте.
— Тебе предстоит еще многое узнать о женщинах, Бадди Бой.
— Да, — согласился Т.Г., — но не от тебя.
Спустя две ночи, Гордон постучался в дверь Мэгги. Открыв дверь, Мэгги очень удивилась визиту. Она не ожидала увидеть Т.Г. так поздно.
— Я разбудил тебя? — прошептал он.
— Нет, мне не спалось. — Открыв дверь шире, она пригласила его войти.
Его взгляд, помимо воли, остановился на прозрачной ночной рубашке Мэгги.
— Я не поздно?
— Нет, спасибо за компанию, — тихо сказала она.
Гордон вошел, осторожно прикрыв дверь. Вильсон безмятежно спал, обняв котенка.
Мэгги подошла к огню и поставила чайник. Т.Г. посмотрел на ее распущенные пепельные волосы, которые ниспадали до талии.
Почувствовав возбуждение, Т.Г. отвернулся, пытаясь думать о чем-нибудь другом.
— Что ты здесь делаешь так поздно? — поинтересовалась она.
— Мне тоже не спалось.
Сев за стол, она посмотрела на него:
— Тебя что-то беспокоит?
О да! Кое-что беспокоило его. Он чувствовал, как это «кое-что» напряглось между ног. Он не мог отвести глаз от ее маленькой, упругой груди.
— Мэгги, я видел Батте Феспермана, — сказал он, не в силах больше скрывать. Батте становился безрассудным. Сегодня он устроил два обвала, один из которых пленил «хулиганок». Только два часа назад Гордон откопал их. Мосес была очень рассержена.
Мэгги от изумления раскрыла рот:
— Ты видел привидение?
— Да. Довольно давно, — подтвердил он, пытаясь понять, верит ли она. — Мне бы следовало сказать тебе раньше, но я сам в этом сомневался.
— Ну, а сейчас веришь?
— Ты можешь считать меня сумасшедшим, но дух Батте живет в шахте и рядом с ней.
Мэгги встала, чтобы налить кофе.
— Ты веришь, что говорил с ним? — спросила она мягко.
— Веришь? Ну я действительно разговаривал с ним! Я часто говорю с Батте. Иногда два-три раза в день. Он — моя головная боль.
Мэгги оставалась невозмутимой.
— Говорил ли он о золоте? — спросила она.
— Только то, что мне его не найти.
Она поставила чашки с кофе на стол. Положив сахар в свой кофе, она сказала:
— Он, конечно, имеет право так считать.
— И что?
— Ты ожидал большего?
Она, не переставая, смотрела на него.
— Тебя не смущает соседство с привидением?
Она сделала глоток.
— Мэгги, ты понимаешь, что мы говорим о привидении. Я видел его, говорил с ним, — напомнил Т.Г.
Мэгги засмеялась, прикрываясь чашкой.
— Ты думаешь, что я рехнулся? — спросил Горди, уловив ее усмешку.
— Я этого не говорила.
Она с минуту подумала, а затем предложила ему сахар.
Гордон отказался. Он выпил залпом содержимое чашки. Она не верила ему.
Мэгги взяла его за руки:
— Горди, мы сегодня хорошо поработали, и я подумала, почему бы нам завтра не отдохнуть после обеда? Мы можем устроить пикник где-нибудь на берегу и насладиться природой, пока стоит хорошая погода. — Мэгги посмотрела на него ободряюще. — Тебе нравится моя идея? «Хулиганки» могут обойтись без нас.
— Нет, спасибо, — сказал он вставая. — Извини за беспокойство.
— Горди!.. — воскликнула она, вскакивая и устремляясь к нему. — Извини… я… о привидении.
Т.Г. посерьезнел.
— Мэгги, я видел его и говорил с ним.
Руки Мэгги обвились вокруг его шеи, ее пальцы теребили копну рыжих волос. Она тихо сказала:
— Раз ты говоришь, что видел его, я тебе верю.
— Но ты же не веришь.
Они стояли в растерянности, освещенные тусклым светом. Какое-то новое ощущение испытала Мэгги в этот момент. Что-то таинственное и возбуждающее. Она знала, что причиной этому был Т.Г. Мэгги догадывалась, что обычно происходит между мужчиной и женщиной, когда ими управляет страсть. На первый взгляд в половом акте есть что-то странное, и, когда это происходит впервые, он кажется неприятным. Но одна мысль о том, что она будет делать это с Т.Г., приводила ее в восторг. Правы ли были авторы дешевых романов, говоря о неописуемом наслаждении, которое мужчина может дать женщине?
— Давай не будем спорить, — сказала она. — Я хочу тебя о чем-то спросить, — прошептала Мэгги ему в самое ухо.
Ее тон не предвещал ничего хорошего.
— Мэгги, я только что сказал тебе, что видел Батте Феспермана. Ты понимаешь, что это значит?
— Ты когда-нибудь занимался любовью?
— Что? — спросил он нахмурившись.
— Ты когда-нибудь занимался любовью?
Она провела рукой по его волосам.
— В твоей шахте привидение, — повторил он, чуть не добавив: «Он нас сейчас, вероятно, подслушивает».
— Может быть, я чересчур развязна, но расскажи мне о сексе, — сказала она, взглянув на Т.Г. — Ты думаешь, что говорить об этом неприлично?
Конечно, это было неприлично. Ни одной порядочной девушке не придет в голову обсуждать секс с мужчиной до замужества. Но она не считала свое поведение непристойным, ей просто было любопытно.
Горди задумчиво ходил по комнате.
— Разве тебе не с кем обсуждать такие темы? Скажем, с другой женщиной?
— Нет, — сказала Мэгги. В округе не было ни одной молодой девушки, а обсуждать это с замужними дамами она боялась.
— Ты думаешь, что я маленькая, глупая девчонка, не знающая страсти, да? Но мне скоро восемнадцать, и эти вопросы меня интересуют давно.
— Тем не менее я не думаю, что это надо обсуждать со мной.
Подобные вещи мужчины не обсуждают с приличными дамами.
Тепло, которое разливалось внизу живота, доставляло огромное удовольствие Мэгги. Причиной этого пьянящего ощущения был несомненно Гордон. Как он это делает?
— А секс действительно так притягателен, как о нем говорят?
Он старался избегать ее взгляда. Она была юна и безрассудна и не имела ни малейшего понятия о том смятении, в которое она приводила его чувства.
— В шахте много золота, я в этом уверен. Но Батте не собирается отдавать нам его. — Сказав это, он нежно взял ее за руку.
Их губы почти соприкасались.
— Не делай этого, — сказал Т.Г.
— Почему? Разве тебе это не нравится?
— Мне нравится, но это неподходящее занятие.
— А что может сделать это подходящим? — Неизведанные, прекрасные чувства испытывала она.
— Ничего.
Он отступил. Запах ее волос — меда и диких цветов — не давал ему сосредоточиться.
— Поцелуй меня.
— Мэгги, — остудил ее пыл Гордон, видя, что их разговор заходит слишком далеко.
— Или, может быть, займемся любовью? — прошептала она, проводя пальцами по его нижней губе. — Или ты считаешь это очень неподходящим?
— Да, — сказал он отстраняясь.
— Горди, если бы ты только попросил… — пробормотала она, приближаясь к нему. — Горди, у меня возникает сильное ощущение, когда я приближаюсь к тебе. Я не могу понять, что это… может, ты сможешь объяснить?
— Мэгги… где ты это чувствуешь? — Он не мог больше бороться с ее чарами.
— Здесь… между ног, — прошептала она.
— Мэгги… — с трудом произнес он. Разве никто не учил ее молчать о подобных вещах?
— Ты что-нибудь знаешь об этом? — Она смотрела на него умоляюще.
Дотронувшись до ее волос, он пытался найти в себе силы для сопротивления.
— Я знаю, но это не предмет для разговора.
— Почему?
— Потому, что это делается не так.
— Тогда научи, как это делается.
— Поцелуй, — тихо сказал Т.Г. — Или мы говорим о сексе?
— Сначала поцелуй.
— Тогда я не буду просить о поцелуе, я просто сделаю это.
Его улыбка и тембр голоса подсказали Мэгги, что делать дальше. Прильнув к Горди, она прошептала:
— Давай, а? А то те ощущения совершенно невыносимы.
Закрыв глаза, он прикоснулся губами к кончику ее носа.
— Поцелуй только усилит твои ощущения, моя невинная девочка.
— Пожалуйста… Я чувствую это все сильнее.
— Один поцелуй.
— Один поцелуй, — пообещала она.
Перебирая ее волосы, он наклонился к ее лицу. Кончик его языка скользил по уголкам ее рта, ощущая ее вкус — сладкий вкус невинности и чистоты души. Желание полностью овладело им.
Слыша частое дыхание Мэгги, он сильнее обнял ее. Их губы слились в глубоком поцелуе.
И все, кроме вкуса ее губ, жара ее объятий и мысли о том, что, как бы он ни боролся, он все равно уже влюблен в нее, перестало существовать для Т.Г.
Выйдя из землянки, Т.Г. подумал, что цель его визита не достигнута, — Мэгги, как и прежде, не верит в привидение.
