Глава 17
Алане показалось, что сердце прыгнуло и затем вовсе перестало биться. Когда же биение восстановилось, то удары были настолько сильными, что отзывались грохотом в ушах.
— Разденься и залезай ко мне в ванну, — повторил Пэкстон.
— Я вообще-то предпочитаю мыться одна, — сказала она, как только к ней вернулась способность говорить.
— А я предпочитаю, чтобы было по-другому, — возразил он. — Помнишь, ты обещала слушаться меня.
— А что, если я не соглашусь? — спросила она.
— Пожалеешь. Могут быть последствия.
— Какие, например?
— Ну, что обычно делают мужья в тех случаях, когда их жены становятся неуправляемыми?
Алана уставилась на него. Не намеревался ли он побить ее? Пока она не заметила в его характере никаких признаков грубости и способности на жестокость. Более того, рассказ отца Джевона о том, что кнут выпал из руки Пэкстона чуть раньше, чем стражник у ворот крикнул о прибытии Грэхама с отрядом, говорил в пользу Пэкстона.
Алана поинтересовалась:
— Это у тебя такие шуточки?
— Шуточки? Продолжай не повиноваться мне, и ты очень скоро узнаешь, шуточки ли это!
Пэкстон продолжал в прежней позе нежиться в ванне. Алана взглянула на дверь, которая сейчас была закрыта. Покусывая нижнюю губу, она раздумывала о том, как далеко она сумеет убежать, прежде чем Пэкстон догонит ее.
Решила, что не стоит и пробовать, учитывая, что Пэкстон гибок, подвижен и стремителен. Вспомнив также о том, как ловко он расправился с Рисом, когда мужчины стояли лицом к лицу. Она понимала также, что для победы он воспользуется любыми средствами.
Впрочем, что это она боится залезть к нему в ванну? Они ведь были уже близки. И хотя Алана рассчитывала, что он даст ей побольше времени прийти в себя, она была уверена, что рано или поздно он заявит свои права на нее. К сожалению, получалось «раньше».
— Ну как, жена?
Вздохнув, Алана стянула с себя блио, сняла платье, башмаки. Вытащив из волос гребни и заколки, она положила их поверх сваленной у ног одежды. Теперь на ней оставалась только одна нательная рубашка. Нервно потеребив ткань, Алана наконец решилась и через голову стянула последнее.
Разжав руки, Алана позволила рубашке упасть на пол.
— Доволен теперь?
«Пока еще нет», — подумал Пэкстон, жадно разглядывая ее обнаженное тело. Однако очень скоро он будет самым удовлетворенным из всех мужчин в этих краях.
Он протянул к ней руку ладонью вверх.
— Иди же сюда, сладкая моя.
Она колебалась, однако протянула ему ладонь. Он поддержал ее, когда она осторожно перешагивала через край, опуская ногу в воду.
— Не надо.
Пэкстон даже перестал дышать, когда их тела соединились. Алана прикрыла глаза и с усилием проглотила слюну. Они хорошо чувствовали друг друга. Посмотрев на ее лицо, Пэкстон заметил возле бровей небольшие морщинки и подумал о том, какие же именно мысли могут быть у Аланы в голове в такие минуты. Впрочем, тотчас же он понял.
— Почему тебе непременно нужно смущать меня? — сказала она и посмотрела на него.
Пэкстону стало жаль ее.
— Я вовсе не хотел смущать тебя. Но лишь хотел показать, что у тебя решительно нет причин бояться меня…
— Если это и так, то все равно у тебя странные способы доказать мне это.
— Полагаю, ты с Гилбертом никогда…
— Нет, мы с ним никогда, — оборвала она его. Пэкстон почувствовал неуместность упоминания о Гилберте. И все же по ее ответу он отлично понял, что Гилберту никогда и в голову не приходило расположить к себе жену, пригласив ее в ванну.
Неужели же в любовных делах Гилберт был таким невеждой? Неужели он был таким эгоистом, что думал только о том, как удовлетворить себя, и совсем не думал о женщине? Если так, то это еще один минус человеку, которого Пэкстон некогда считал своим другом.
Пэкстон решил сделать все возможное, чтобы Алана перестала вспоминать о своей жизни с Гилбертом. Все ее мысли должны быть сосредоточены только лишь на нем одном. А то наслажение, которое она получает от Пэкстона, должно вытеснить все ее мысли и страхи на веки вечные.
Он взял губку и намылил ее.
— Волосы подбери, чтобы я их не намочил.
Концы ее длинных волос уже были в воде, но все же Алана послушалась его. Обеими руками взяв рассыпавшиеся волосы, она подняла их и стала придерживать возле затылка.
Увидев ее с закинутыми за голову руками, Пэкстон прищурился. Груди Аланы, каждая из которых была правильной круглой формы, как будто бы дразнили его. Он хотел взять в рот каждую из пленительных маковок, но заставил себя сдержаться.
Как бы невзначай ее губы коснулись его губ. Пэкстон почувствовал мгновенно разгоревшийся огонь. Пэкстон и сам не мог бы ответить, почему он не вытащит Алану из воды и не отнесет на постель, чтобы овладеть ею.
Соблазнять… медленно и легко…
Это было необходимо, чтобы он и она смогли как следует насладиться близостью.
Сдерживая собственное нетерпение, Пэкстон провел намыленной губкой по ее шее, затем по плечам. Не обошел вниманием и ее руки. Затем двинулся к груди.
Губка полностью закрыла одну грудь, и Пэкстон легко ее поглаживал. Затем то же самое он проделал и со второй грудью. Мыльная пена устремлялась вниз, чуть задерживаясь возле сосков.
Пэкстон все сильнее хотел ее. Он намылил ее грудь, живот, пупок. Через талию губка пробралась ей за спину, затем настала очередь ягодиц и бедер.
— Что ты делаешь?
Чувствовалось, что ей недостает воздуха. Пэкстон в ответ улыбнулся.
— Как что? Играю, — ответил он, больше всего желая отбросить губку и добрагиваться до Аланы только ладонями. — Разве ты хочешь, чтобы я остановился?
«Нет», — подумала Алана.
Ее тело пронизывали потрясающе приятные токи. Зачем же ей желать, чтобы это прекратилось?
Пэкстон принялся окунать губку в воду и убирать с тела Аланы пену — от шеи вниз. Когда она повернулась, он вымыл ей спину, после чего отложил губку и притянул Алану к себе.
У нее мурашки побежали по всему телу, едва только Пэкстон взял грудь в рот. Он начал сосать очень нежно, затем сосок почувствовал прикосновение его горячего языка. Все существо Аланы наполнилось невыразимым удовольствием.
Затем Пэкстон занялся другой грудью, проделывая с ней то же самое. И раньше стон готов был вырваться из ее уст, но теперь, когда Пэкстон взял в рот другую грудь, Алана уже не могла сдержаться.
Выпустив из рук волосы, она обеими руками ухватилась за плечи Пэкстона.
— С ума сойти можно…— прошептала она и робко попыталась оттолкнуть его.
— Нет, нельзя. Наслаждайся удовольствием. Расслабься и наслаждайся, пусть оно полностью захватит тебя, как это случилось в первый раз.
Алана вспомнила, как все происходило тогда, на лесной поляне. Она полностью покорилась желаниям своего тела и всецело отдалась Пэкстону.
— Поцелуй меня, — сдавленным голосом сказал он, едва только их взгляды встретились.
Алана в этот момент и сама больше всего хотела почувствовать на губах вкус его поцелуя. Она подалась вперед. Их животы соприкоснулись, ее соски уткнулись в его грудь. Поймав ладонями ее голову, он притянул ее к себе.
Горячие и влажные, его губы жадно раскрылись в ожидании ее губ. Алана горячо ответила на его поцелуй.
Со сдавленным стоном Пэкстон оторвался от ее губ.
— Это невозможно…— произнес он и отстранил ее.
Пораженная, Алана молча уставилась на него.
— Но в чем дело? — спросила наконец она.
— Не могу сделать так, как мне хотелось бы.
И едва только были произнесены эти слова, как Пэкстон уже поднялся и перешагнул через край ванны. Алана тихо вскрикнула, когда он легко поднял ее из воды и поставил на ноги. Взяв полотенце, он насухо вытер ее тело. Затем вытер себя и отбросил намокшую льняную простыню в сторону. Затем поднял Алану на руки и понес к кровати.
— Ну вот, так лучше, — удовлетворенно произнес он, прежде чем накрыть губами ее губы. После недолгого поцелуя Пэкстон принялся покрывать поцелуями ее лицо, опуская свои губы все ниже и ниже, надолго задержался в том месте, где у Аланы на шее билась жилка. Затем он поцеловал каждую ее грудь, провел языком по коже от соска к талии, задержался возле пупка.
Алана понимала, что Пэкстон сводит ее с ума. Вот губы коснулись ее волос. Когда Алана почувствовала его язык, она вздрогнула.
— Что ты делаешь?
— Люблю тебя, как тебя прежде никто не любил. Она чувствовала у себя на теле его горячее дыхание.
И раньше, чем она смогла сказать «да» или «нет» этой новой атаке, он приник к ней губами, а его язык дразнил, углублялся и упивался ею.
Поначалу она лежала, расслабив руки, затем пальцы Аланы принялись непроизвольно сжиматься, захватывая покрывало. Дыхание замерло в груди. Скоро она обхватила его голову и принялась все сильнее прижимать к себе лицо Пэкстона.
Бедра Аланы отчаянно двигались, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ее пронизывали языки пламени, грозя захватить целиком. Как во сне она увидела, что Пэкстон вновь оказался на ней.
— Доставь мне удовольствие, — сказал он. Как же она могла ему в этом отказать?
Она раскрыла ему свои объятия, обхватила ногами его узкую талию. Их животы слились, горячая плоть прижалась к горячей плоти.
— Все, что ты хочешь, — сказала она, протянув губы к его губам.
Пэкстон заглянул ей в глаза.
— Алана…
Ее имя прозвучало сейчас как нежнейший призыв, и в то же самое мгновение губы слились в страстном поцелуе. Поцелуй был неподражаемо сладким и возбуждающим. Алане показалось, что она сейчас растает под ним. Спазм удовольствия наполнил все ее сущест во. В этот же самый момент она почувствовала, что и тело Пэкстона сильно сотрясается. Как только он кончил в нее, из горла Пэкстона вырвался низкий хриплый крик.
Уставшие, они некоторое время лежали без движения. Но скоро Пэкстон, тесно прижав к себе Алану, перевернулся на спину.
Чуть придя в себя, она спросила:
— Ну как, я доставила тебе удовольствие, о котором ты просил?
«Боже, ну конечно же да!» — подумал он, потому что сейчас все получилось даже лучше, чем в первый раз.
Убрав с ее влажного лица несколько прилипших волосков, Пэкстон улыбнулся ей.
— Я удовлетворен уже тем, что ты рядом. Но, отвечая на твой вопрос, могу сказать: да, ты доставила мне то удовольствие, о котором я просил. И даже больше того.
Она опустила голову ему на плечо и зевнула.
— Я рада это слышать, — сказала она, чувствуя, как сами собой закрываются сделавшиеся вдруг тяжелыми веки.
Пэкстон накрыл ладонью руку Аланы, положенную ему на грудь.
— Усни, сладкая моя, — прошептал он, поцеловал ее в висок и покрывалом прикрыл ей ноги и плечи.
Алана признательно кивнула. Вскоре она уже спала.
Прижимая к себе жену, Пэкстон лежал и внимательно разглядывал ее лицо.
Затрепетали длинные ресницы, чуть разомкнулись губы, и Алана издала легкий вздох. Потоки воздуха чуть коснулись волос на его груди.
Как завороженный Пэкстон смотрел на нее и не мог отвести глаз.
«Восхитительная» — это слово лишь отчасти могло охарактеризовать Алану. Однако даже не ее внешность прежде всего привлекала Пэкстона. С самого первого мгновения, как только он ее увидел, его привлек какой-то потаенный, скрытый огонь.
Он сейчас вспомнил, как она боролась с сэром Годдаром, как держала себя перед ним самим, как вела себя с дядей и остальными своими соплеменниками, пытаясь спасти его, Пэкстона, от чудовищной казни.
Для такой молодой и изящной женщины Алана обладала невероятной храбростью. Как профессиональный воин, Пэкстон восхищался ее бойцовскими качествами.
Но не только этим.
Странное тепло почувствовал он вдруг на сердце. Пэкстон прислушался к себе и понял, что это самое тепло заполняет все его существо.
«Нет. Не только этим…» — решил он.
Изумленный тем, что происходило в его душе, Пэкстон замер.
Черт побери! Да возможно ли это? Неужели он и вправду влюбился в эту женщину?
К крайнему изумлению и радости Пэкстона, он знал ответ.
Да!
