Она поставила его под теплый душ, затем позвала Смоки, чтобы тот сделал ему массаж, и наконец уложила в постель, дав предварительно две белых таблетки из серебряной коробочки.

— Поцелуешь меня перед сном? — попросил Бо, когда Поппи собралась уходить.

Поразмыслив секунду, она сказала:

— Ну, как тебе, придурку, откажешь.

Она дала себе слово в ближайшее время встретиться с Беном Гарденией и добиться от него сокращения программы этих чертовых гастролей и разрешения уехать из Вегаса. Многие большие звезды живут в Калифорнии, в Голливуде, имеют дома в Беверли-Хиллз, а в Вегас приезжают с концертами. Она не видела причин, мешавших им с Бо вести нормальный образ жизни, как и все в шоу-бизнесе. Только бы Бен не возражал.

Наутро была назначена ее встреча с Беном. Она рассчитывала добиться от него разрешения уехать из Вегаса, даже если он не пойдет на сокращение числа концертов. А может, ей удастся найти еще какой-нибудь обходной путь? Там видно будет. Она намерена торговаться: где-то уступит, где-то настоит на своем. Ей придется быть несколько высокомерной, иначе Бен поймет, что несмотря на многолетнее сотрудничество, она все еще его боится. И дело было не в том, что ей с ним тяжело обсуждать деловые вопросы — нет, он был достаточно уступчив. Просто он обладал одним преимуществом. Он мог угрожать. Назначая встречу, он сказал, что тоже хотел бы кое о чем поговорить. Что бы это могло быть? Ей и без того хватало проблем.

До встречи с Беном Поппи назначила свидание с адвокатом, и поэтому сильно торопилась. Она привела в порядок лицо — никаких румян, никаких красных теней и никаких искусственных ресниц. Только помада, тушь и немного темно-серой краски по контуру век. Таков ее новый облик. Теперь дело за новыми манерами. Волосы нужно отрастить подлиннее и зачесать назад, может, даже заплести в косичку… хотя это уже слишком. Она надела белое шелковое платье с длинным рукавом — коллекционное платье, купленное в пассаже у «Цезаря». К нему она наденет только жемчуг. Пусть Бен видит, что она готова перейти в следующую категорию.

— Подготовь мою машину, — сказала она Вирджилу.

— Разве вы не хотите, чтобы я вас отвез? — спросил он.

— Нет. Рик с ребятами будет здесь через полчаса; у него есть новые аранжировки, и я хочу, чтобы Бо репетировал с ними все утро. Вы со Смоки будете сидеть в студии и присматривать за ними. — Собственная студия звукозаписи являлась основным достоинством их дома. Когда они переедут в Лос-Анджелес, она обязательно устроит такую же в их новом жилище.

У адвоката она провела минут десять. Чистая формальность: подписание контракта с Ли Джеймсоном. Ли отлично понимал правила игры. За приличное вознаграждение он навечно передавал Бо Бофору все права на слова и музыку «Риали Даун Лоу». А заодно продавал свое молчание. Ведь всем было известно, что Бо Бофор писал стихи и музыку сам. Джеймсон понимал: как контракт подкреплял законность сделки, так друзья и деловые партнеры Поппи служили залогом его молчания.

Еще в самом начале их сотрудничества Бен объяснил ей, что репутация певца, доверие к нему возрастают, если он исполняет собственные песни. Не говоря уже о спросе на диски и компакт-кассеты. Очень скоро Поппи убедилась в его правоте. На старом материале Элвиса Пресли долго не проживешь — Пресли и сам выжал из своих песен все, что возможно. Но не позволять же каким-то жалким сочинителям выезжать на могучем таланте Бо Бофора?

Когда эти условия казались кому-то несправедливыми, Поппи только пожимала плечами: «Не нравится — забирай эту чертову песню и записывай свой собственный диск!» Таких сочинителей были сотни, а Бо Бофор — один. Только она знала, чего стоит создать такого Бо.

Поппи вошла в «Риджент-Клаб», где у нее была назначена встреча с Беном. Черт! Из-за предстоящего турне она не попадет в Голливуд на свадьбу Сюзанны. Но больше всего ее беспокоило, что им не пришлют приглашений. Опять Сюзанна оказалась в гуще событий, а Поппи наблюдает за ней со стороны. Она уже было решила, что теперь, когда Бо стал звездой, место в этой гуще событий для них обеспечено. Оказывается, нет. Пока нет… Она добьется этого, во что бы то ни стало. Она спасет Бо, но сделает это красиво.

Бен, как всегда, оделся в темный костюм с гарденией в петлице, несмотря на то что было только десять часов утра и день стоял довольно жаркий.

Он встретил ее в дверях и проводил за стол, а затем предложил чаю с черничными оладьями — он ел их каждый день.

— Хорошо выглядишь, Поппи. У тебя неплохой вкус — мне нравится твое платье.

Она кивнула в ответ на комплимент. Джентльменом Бен был всегда. Это являлось одним из правил игры, в которую он играл.

Он сразу приступил к делу:

— Я хотел поговорить с тобой о Бо — он снова поправился. И это накануне турне. Вам уезжать через несколько дней, а у него лишний вес. Ты же знаешь, Поппи, девчонкам вряд ли понравится Бо-толстяк. Тебе бы следовало посадить его на диету и немедленно.

— Это нелегко, Бен. Он постоянно хочет есть.

— Никто и не говорит, что это легко. Конечно, нелегко, но я уверен, ты справишься. Мы не можем выпускать Бо к его поклонницам в таком виде. В Вегасе несколько лишних фунтов — не проблема. Здесь совсем другая публика. Здесь нет этих хихикающих подростков.

Набрав полные легкие воздуха, она произнесла:

— Мне бы хотелось гастролировать поменьше. Я…

— О чем ты, Поппи? — В его голосе появились угрожающие нотки. — Вы должны гастролировать. На ваших гастролях весь бизнес держится, — рассмеялся он.

— Я же не сказала — вообще не гастролировать. Мы могли бы выезжать три-четыре раза в год, но не чаще.

Он покачал головой.

— Поппи, ты меня удивляешь. Гастроли обеспечивают распродажу дисков, а распродажа дисков способствует успеху гастролей — ты знаешь об этом не хуже меня.

— Наши диски будут покупать и без этих чертовых… — Тут она осеклась. — Бен, все наши пластинки — победители. Трех-четырех больших выездных концертов в год вполне достаточно, чтобы обеспечить им сбыт. Разве Джаггер гастролирует? Он только пенки снимает.

Бен посмотрел на нее с грустной улыбкой.

— Конечно гастролирует. Джаггер не дурак. А Бо — не Джаггер. И будет им не скоро, если вообще когда-нибудь будет. Если выживет…

Если выживет. Это прозвучало как предупреждение. Тон Бена был мягким, в отличие от выбранного им слова.

Ее тон тоже переменился.

— Турне очень утомительны, Бен. И очень рискованны. В дороге мне не удается контролировать ситуацию, как здесь. И было бы даже лучше… если бы…

— Если бы, что Поппи?

— Если бы мы жили где-нибудь в другом месте.

Он снова покачал головой.

— Пока вы здесь, мы можем вам помогать, Поппи. Не думаю, что вам следует уезжать.

Она решила оставить эту тему на некоторое время. Не следует гнаться за двумя зайцами одновременно. Это было бы ошибкой.

— Турне слишком изматывают, Бен. Мы с Бо очень устаем. Приходится решать сразу столько вопросов. Эти назойливые девки, эти ребята, вечно лезущие к нему со своей выпивкой, а то еще с чем-нибудь и покрепче. — В ее голосе зазвучало раздражение. — И потом, я не собираюсь проводить остаток жизни в автобусах.

Он громко рассмеялся.

— Тебе и не придется — можешь мне поверить, Поппи. Бо недолго протянет. Я видел много таких, как он. Из них надо выдаивать то, что они могут дать сегодня. По крайней мере, завтра будут деньги.

— У меня есть деньги, — сказала она и про себя добавила: «Даже после того, как вы сняли все сливки».

— Что же тогда тебе надо, Поппи?

— Альбомы. Два-три концерта в год. Пару месяцев в Вегасе. И кино, — наконец произнесла она то, что собиралась.

Выражение его лица изменилось. Он больше не смеялся.

— Никто не будет снимать Бо, Поппи.

— Почему нет? — закричала она. — Элвис снял несколько картин, и они помогли ему продать диски…

Бен опустил голову.

— Это было чудом даже для Элвиса, и потом, это было давно. Поппи, пойми, ради Бога. Ты ведь умная. Ты живешь прошлым. Теперь такие номера не проходят. Сегодня Элвис уже не смог бы сделать картину.

— Но Бо выглядит лучше Элвиса.

— По сегодняшним стандартам Элвис толст и неповоротлив, но он — легенда, Поппи. Идол. Бо не годится для кино. А тебе нужно держаться на плаву. — Он всегда так говорил. Это было одним из его любимых выражений. — Сегодня тебе нужно сниматься в кино. А Бо — он едва ли сумеет прочитать текст, не говоря уже о том, чтобы выучить его наизусть. — Его тон становился все более нетерпеливым. — Синица в руках лучше, чем журавль в небе. Еще недавно ты была дешевой шлюхой, а твой приятель — обычным безмозглым шалопаем. Тебе чертовски повезло. Держись за то, что тебе удалось получить, обеими руками. Гоняй своего парня, пока он не обретет боевой вес, раскручивай его столько, сколько сможешь. — Он встал, давая ей понять, что их встреча окончена. Обняв ее за плечи, он повел ее к двери. — Ты высоко забралась, Поппи, в сравнении с тем, какой я тебя встретил, — уже мягче продолжал он. — Ты была красивой девочкой, а теперь ты очаровательная женщина. — В те дни они с Беном были любовниками, но, став деловыми партнерами, прекратили спать вместе. Бен никогда не смешивает бизнес и секс. — А еще я всегда считал тебя умной. По-настоящему умной, и поэтому ты делала то, что тебе говорят. Благодаря чему и преуспела.

Предупреждение. Однако она рискнула:

— Да, я преуспела. И надеюсь преуспеть еще больше!

И преуспеет! Она глотки перегрызет Бену и его друзьям, если они посмеют ей помешать. Она тысячу раз продавала и себя, и Бо; она была и шлюхой, и сводницей, и воровкой и торговкой, но уж, конечно, не ради того, чтобы проводить время в этих чертовых автобусах, какими бы удобными они ни были, или ночевать в дешевых гостиницах. Она знала, что хотела, и это была вершина той кучи дерьма, на которой они все сидели: самый большой особняк в Беверли-Хиллз или, может быть, в Бель-Эйре, уставленный шкафами с самой шикарной одеждой. Она хотела вращаться среди самых-самых и ждала, что Бо добьется того же, что и Синатра: съемки в кино и запись дисков в промежутках между какими-нибудь грандиозными благотворительными концертами. Может даже, он будет играть в гольф, как Дино или Боб Хоуп. Синатра, Мартин, Кросби — они были просто певцами, а теперь взгляните на них: важные шишки, играющие в гольф. Она могла побиться об заклад, что Бо научится попадать по мячу. Интересно, сколько ему потребуется на это времени?

— Синатра и Мартин… — вырвалось у нее.

— Ты о чем? — раздраженно спросил Бен.

— Они ведь играют в гольф, правда?

— Ну и?..

— Они были певцами, потом снимались в кино, а теперь играют в гольф.

Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.

— Пусть Бо играет в гольф, если ему так хочется. Это ему как раз не повредит. — Бен взял ее под руку и повел к машине. Поппи знала, что с его стороны это огромное одолжение. Провожая гостя к машине, он выражал ему свое уважение. Было ли это и теперь знаком уважения? Или просто дружеским жестом? Или еще одним предупреждением? Ее это не волновало. У нее были более важные проблемы. Сдаваться она не собиралась.

— Послушай, Бо сможет сниматься не хуже Синатры…

— Оставь ты Синатру в покое! — Его терпение было на исходе. — И заруби себе на носу: Бо не Синатра! И никогда им не будет! Они в разных весовых категориях!

Он открыл для нее дверцу, но она не стала садиться в машину.

«Значит сдаваться ты не собираешься, — подумал Бен. — Что ж, придется преподать тебе урок».

— Я хочу кое-что для тебя сделать, Поппи. Когда вы вернетесь, попробую организовать тебе встречу со Стариком… Стариком из Башни. Если кто и мог бы пристроить Бо в кино, так это он. Он располагает для этого властью. — Бен посмотрел на покрытые золотом башни отеля «Голден Фаунтен» и на золотистый фонтан, давший ему название. «Риджент-Клаб» находился в соседнем с отелем здании.

Она тоже посмотрела вверх и недоверчиво прошептала:

— Старик?

Она и раньше слышала о нем… Говорили, что он жил в башне словно отшельник… был богаче Креза… и правил из своего убежища людьми, странами и президентами. Что он был стар, как Мафусаил, нелюдим и совершенно выжил из ума. Слухи в Вегасе распространялись быстро… Но он был мертв! Его привезли из Мексики уже мертвым. С длинными мертвыми ногтями и длинной мертвой седой бородой.

— Но ведь он умер? — спросила она.

— Что ты несешь! Никогда не верь слухам. Верь мне! Если кто и поможет Бо начать карьеру в кино, так это он! — Он взял ее под локоть, усадил в машину и сам захлопнул за ней дверцу. — Веди осторожно, Поппи. Я буду волноваться.

Всю дорогу она вспоминала слова Бена. Старик! Что же он в действительности имел в виду? Что первое место в иерархии все еще принадлежит Старику, а не ему? Что над ним кто-то стоит? Но что же ей придется сделать, чтобы этот кто-то употребил свою власть ради нее? А может, все это не стоит и выеденного яйца? Может, Бен просто дразнит ее или пытается привязать к себе? Она выяснит это во что бы то ни стало! И сделает все, чтобы добиться своего.

Затем ей вспомнилось, что сказал Бен о Синатре. «Они с Бо в разных весовых категориях». Но может, ей удастся и здесь что-нибудь изменить? Синатра не носил атласных костюмов с блестками и пел баллады, а не рок-н-ролл или кантри. Ну и черт с ним! Бо сможет петь баллады не хуже, а надев смокинг, утрет нос любому из них. Он пел рок-н-ролл. Она вывела его в исполнители кантри, помогла перебраться из сортиров в гостиные. Он сумел стать одним из ведущих, а теперь научится петь баллады. Почему бы нет? Как только они вернутся из поездки, она выбросит все его идиотские костюмы. Если он станет петь баллады, ей не придется пичкать его лекарствами, чтобы он мог скакать по сцене, выделывая всевозможные антраша и покрываясь потом с головы до ног, как какой-нибудь придурок из кордебалета. Да, уж она сумеет сделать из Бо Бофора первоклассного артиста.

Музыканты ушли. Бо, распластавшись, лежал на изрядно помятой постели, его лицо было покрыто потом, и он не подавал никаких признаков жизни.

— В чем дело? — спросила Поппи у Смоки.

— Ему захотелось вздремнуть.

— Не морочь мне голову, брехло. Он не просто спит — он пьян в стельку.

— Кажется, кто-то из музыкантов сунул ему бутылку, — ответил он. Вид у него был глуповатый.

— Беспомощный ублюдок! За что я плачу тебе? Посмотри, какие вы оба нажрали себе морды! Но я это быстро прекращу! Вы что, убить его хотите? Вы никогда не видели, как подыхают от пьянства?.. Да что с вами говорить! — Она расплакалась. Она понимала, что не должна себе этого позволять в присутствии Вирджила и Смоки. Но теперь ей было наплевать. — Убирайтесь! Валите отсюда, дурачье! — рыдала она.

Когда они ушли, она бросилась на кровать. Бо перевернулся на спину и пробормотал:

— Поппи…

— Заткнись, идиот. Спи лучше! — У нее есть еще два часа, прежде чем будет пора приводить его в чувство.

Она встала и усталой походкой отправилась за полотенцем. Вернувшись, стала вытирать клейкую влагу с его светлого лба.

— Все отлично, Бо. Ты станешь первоклассным артистом. Я обещаю.