СЦЕНА ВТОРАЯ

Вам не бросалось ничего в глаза?

Дурного ничего не замечала.

Вы Кассио видали вместе с ней?

Что ж тут такого? Все их разговоры
Я слышала до слова.

И они
Друг с другом не шептались?

Не шептались.

И вас за дверь не посылали?

Нет.

За веером, перчатками и маской?

Ни разу.

Удивительная вещь!

За честность Дездемоны, генерал,
Я душу прозакладывать готова.
А вам иначе думать – стыд и грех.
А если эти пакостные мысли
Вам нашептал какой-нибудь подлец,
Пусть ползает, проклятый, в наказанье
Навек в пыли, как искуситель-змей.
Уж если Дездемона не образчик
Правдивой, верной, любящей жены,
На свете браков нет, одна подделка.

Скажите ей, что я ее зову.

Святая простота! На то и сводня.
Расспрашивать ее – могила, гроб.
А не поверят – бухается наземь
И руки к небу. Знаем, знаем вас!

Ты звал меня?

Да. Подойди поближе.

Что ты желаешь?

Прямо посмотреть
В глаза тебе.

Что за причуда, право?

Теперь оставьте парочку, кума,
Заприте дверь и караульте выход.
Пройдет кто, кашлем подавайте знак.
Займитесь промыслом своим, хозяйка.

Взываю на коленях, объясни,
Что это значит? До меня доходит
Какой-то ураган в твоих словах,
Но не слова.

Кто ты?

Твоя супруга,
Тебе и долгу верная жена.

Попробуй подкрепить все это клятвой
И душу в тот же миг свою сгуби.
Решись поклясться, что не изменила.

Клянусь, и это знают Небеса!

Они тебя изменницею знают.

Кому я изменяла? С кем? Когда?

Нет, Дездемона. Прочь! Прощай! Развейся!

Ужасный день! Ты плачешь? Отчего?
Скажи мне, я ли этих слез причина?
Ты, верно, думаешь, что мой отец
Виновен в том, что ты отозван с Кипра?
Все может быть, но ведь терплю и я.
Он также ведь и от меня отрекся.

Пускай я чем-то Бога прогневил.
Над непокрытой головой моею
Он мог излить несчастье и позор,
По горло утопить меня в лишеньях,
Сгноить в бездействии. Средь этих мук,
Мне верится, в углу душевном где-то
Я б силы почерпнул все это снесть.
Иное дело быть живой мишенью
Насмешек, чтоб кругом смотрели все
И каждый тыкал пальцем. Но и это
Я вынес бы. И это. Без труда.
Но потерять сокровищницу сердца,
Куда сносил я все, чем был богат...
Но увидать, что отведен источник
Всего, чем был я жив, пока был жив...
Но знать, что стал он лужею, трясиной
Со скопищем кишмя кишащих жаб...
Терпенье, херувим светлейший рая,
Стань ада грозной фурией теперь!

Надеюсь, ты в меня, как прежде, веришь?

О да, как в мух на бойне в летний день,
Которые кладут яички в мясо!
Чарующая сорная трава,
Благоухающая так, что больно,
Зачем ты есть, зачем ты родилась?!

Скажи, в чем грех мой? Что я совершила?

Ты для того ль бела, как белый лист,
Чтоб вывести чернилами «блудница»?
Сказать, в чем грех твой, уличная тварь,
Сказать, отребье, что ты совершила?
Стыдом я щеки раскалю, как горн,
Когда отвечу. Выговорить тошно.
Нет сил. На небе зажимают нос,
И месяц закрывается, и ветер,
Целующий все вещи на земле,
Так он распутен, прячется от срама,
А ты не знаешь, шлюха без стыда,
Что совершила ты, что совершила?

Ты не имеешь права, видит Бог,
Так обижать меня!

Так ты не шлюха?

Христом клянусь, что нет! Когда беречь
Себя от посторонних посягательств
Для мужа в непорочной чистоте
Не значит шлюхой быть, то я не шлюха.

Не шлюха?

Нет, пускай погибну я!

Не может быть.

Вступись, святое Небо!

Ну, виноват. А я предполагал,
Что ты – дитя венецианских улиц
В супружестве с Отелло.

Ну, кума,
Привратница греха, входите, можно.

Вы угадали, речь о вас, о вас.
Довольно. Выпустите нас наружу.
Вот за молчанье вам и за труды.

Что он сказал? Сударыня, что с вами?
Что с вами, госпожа?

Я как во сне.

Что с господином?

С кем?

Что с господином?

Кто господин твой?

Тот же, что и ваш.

Нет у меня на свете господина.
Не спрашивай, Эмилия. Нет слов.
Не в силах говорить, не в силах плакать.
Нет слез, и нет ответа, кроме слез.
Застелишь свадебными простынями
Постель сегодня. Яго позови.

Какая перемена!

Заслужила!
Так мне и надо. Но за что, за что?
Что я себе позволила такого,
Чтоб так меня жестоко оскорблять?

Вы звали, госпожа? Что тут случилось?

Сама не знаю. Взрослые с детьми
Должны быть ласковыми и простыми.
Он мог меня помягче пожурить:
В сравненье с ним ведь я еще ребенок.

Но суть-то в чем?

Ты б сам послушал. Мавр
Ругал ее последними словами.
И все сносить? Ты шлюха, говорит.

Скажи, я заслужила это имя?

Какое?

То, что ты сейчас слыхал
Из уст Эмилии. Я заслужила?

Ты шлюха, говорит. Карманный вор
Сожительницу так честить не станет.

За что ж он так?

Ума не приложу!
Но что не заслужила, это знаю.

Не плачьте. Что за новая напасть!

Затем ли бросила она знакомых,
Отца, родимый край и женихов,
Чтоб шлюхой угостили? Как не плакать!

Судьба, как видно.

Постыдился б он!
Откуда это?

Небесам известно.

Увидите, что эту клевету
Взвел на нее своей корысти ради
Какой-нибудь отъявленный подлец.
Увидите, что это подтвердится.
Хоть вешайте, на этом я стою.

Таких людей не водится на свете.
Куда хватила!

Если есть такой,
Прости ему Господь.

Прости веревка,
И кости у чертей в зубах прости!
Еще жалеть! За что ее звать шлюхой?
Кто ходит к ней? Когда? Каким путем?
Клянусь, какой-то плут морочит мавра,
Какой-то баснословный негодяй!
Я выследила бы его, поймала,
Да всем дала бы в руки по хлысту,
Да погнала б по всей земле каналью
С восхода до заката.

Не ори!

Хлестать таких! Такой же ведь молодчик
Насчет меня свихнул тебе мозги,
Что будто бы гуляю я с Отелло.

Ступай-ка, дура!

Яго, научи,
Как мне вернуть расположенье мужа.
Поговори с ним. Светом дня клянусь,
Не знаю, как его я потеряла.
Я на коленях... Если хоть на шаг
Я отступила от любви к Отелло
Или заглядывалась на других
И если было, есть и будет время,
Что я смогу Отелло разлюбить,
Хотя б он брак со мной расторг и бросил,
Пусть я лишусь спасенья. Неприязнь —
Большое зло, но он своей враждою
Мне может жизнь разбить, а не любовь.
Мне тошно выговорить слово «шлюха»,
А быть взаправду женщиной такой
Я б не могла за все богатства мира.

Оставьте, успокойтесь. Все пройдет.
Политика, заботы. Он не в духе,
Вот вам и попадает.

Дай-то Бог!

Уж вы поверьте.

Трубные сигналы.
Вам ужинать пора и приглашать
К столу венецианское посольство.
Ступайте к ним. Не плачьте. Все пройдет.

Отправить