Глава 11
Сложная дипломатия
Рассмотрев дэма и замерев на месте, Труммер невольно скользнул взглядом и по столу мастерской. На нём лежало около десятка шкатулок с ценнейшим содержимым, вырванных с боем у драйдов. И тут же до сознания дошло воспоминание о заброшенных на полку в душе двух экземплярах: «Совершенно забыл! Он же меня убьёт, если дознается!..»
Наверняка переживания и волнения отразились и в ауре, и на физиономии, потому что властелин саркастически хмыкнул:
– Да ты никак в чём-то каяться пришёл?
– Никак нет, дэм Прогрессор! – словно в кипящую магму вулкана прыгнул Поль. – Совсем по иному вопросу! Но сейчас вот только что вспомнил, что забыл отдать… точнее, вернуть… Мм! Вернее, когда я переодевался, я их выложил, и со всеми этими хлопотами… Э-э…
Окончательно запутавшись, он вначале замолк. А потом принял единственно верное решение: стал говорить, словно всё происшедшее его не касалось:
– Во время вашего падения в яму порвался ваш рюкзак. Что-то осталось, может, внизу, а пара шкатулок выпала на камни рядом с нами. В спешке я их поднял, забросил за пазуху. Обнаружил дома, когда переодевался и мылся. Дальнейшие обстоятельства вновь отшибли память, и вот вспомнил о шкатулках только сейчас. Прошу простить мою оплошность, доставлю трофеи во время следующей встречи с вами.
И вид, и слова Бенджамина показали, насколько он ошарашен:
– Поразительно! Меня обокрали?! А я об этом ни слухом ни духом?!
– Я не крал… Недоразумение получилось чисто случайно, – промямлил а’перв.
– Хм! – Надариэль нахмурился и вдруг перешёл к уточняющим вопросам: – И ты как засунул шкатулки за пазуху, так и не доставал их оттуда до самой душевой?
– Так точно, ни разу.
– И они тебе не жали, не давили, не мешали?
– Нисколечко! Даже сам удивляюсь…
– Сколько конкретно часов они были при тебе?
– Часов семь, – задумался парень. – Да нет, пожалуй, все восемь.
– А-а, – скривился дэм так, словно надкусил лимон. – Уже неважно…
Деловито прошёлся вокруг стола, поправил несколько шкатулок, две из них полил чем-то густым, не то клеем, не то сиропом. При этом еле слышно бормотал себе под нос частично неразборчивые слова:
– Так всегда… Кто-то кровь проливает… на всё плюёт!.. Оно надо?.. Неблагодарные!.. А ведь… бы выжечь! – затем вернулся на прежнее место и спросил в упор: – По какому конкретному поводу пришёл?
Удивляясь, что он всё ещё дышит, слышит и может говорить, Поль выпалил:
– Дэм Прогрессор! У меня предложение о мести, которое готов осуществить лично. И хоть немедленно отправиться в мир драйдов для уничтожения тех, кто осмелился стрелять по вам!
После чего впервые увидел, как глаза властелина чуть не вывалились из глазниц, став при этом здоровенными и выпуклыми от удивления. То есть лишний раз убедился, что божественным сущностям «ничто человеческое не чуждо!». Бенджамин с полминуты пялился на поощера, а потом резко и громко рассмеялся. Причём хохотал долго, что позволило «просителю» расслабиться и вздохнуть несколько свободнее: «Уже хорошо, что ему весело. Редко кто вообще видит его смеющимся, и рассмешить любого дэма, как поговаривают, настоящий подвиг. Может, и пронесёт?..»
Кажется, не пронесло. Властелин перестал смеяться, и так же резко Труммера сковала некая обжимающая со всех сторон сила. Даже дышать стало трудно. После чего Надариэль приблизился вплотную и медленно, чуть ли не касаясь человека, обошёл его по кругу. То ли готовил к сожжению, то ли просматривал насквозь. А скорее всего, и первое, и второе. А то и третье.
Потом встал напротив и через глаза заглянул в самую душу. И не разжимая плотно сжатых губ, спросил:
– Какова твоя последняя просьба, смертный?
Никакие уловки, никакие предложения о мести его не сбили с толку. Он прекрасно понял, что человек от него что-то хочет. И хочет такое, за что готов отдать всё остальное. Включая собственную жизнь. И теперь вот задал последний, самый главный вопрос.
А смирившемуся со своей долей парню ничего не оставалось, как ответить:
– Похищена одна из ваших самых лучших спортсменок, Галлиарда Фойтинэ. Сейчас она в застенках Полигона восемнадцатого сектора. Прошу её спасти.
Несмотря на всю свою вселенскую занятость, Бенджамин прекрасно помнил ту, о ком зашла речь. За ней и за этим вот нагловатым, но крайне позитивным парнем он наблюдал почти десять лет. Мало того, он прекрасно знал, как они познакомились, кто кого опекал, как они не раз спасали друг друга, и не раз поражался такой странной не то дружбе, не то чистой, скорее даже высшей, любви. Вся история их отношений для него было словно небольшим, но весьма интригующим окошком в иной мир.
«Подобное редко встречается. Как и невероятное самопожертвование Поля, готового пойти (да уже пошедшего на всё!) ради своей Фойтинэ. Не факт, что у меня имеется возможность спасти девицу, и далеко ещё не факт, что следует хотя бы пальцем пошевелить в этом направлении. Но лишний раз его проверить будет интересно и полезно. Ну а если умрёт от испуга, то…»
Рассматривая через раз дышащего парня, Прогрессор опять приблизился к нему вплотную и зашептал с угрозой:
– Ты проигнорировал мою награду!
– Никак нет! Я прибыл по второму вопросу! – отчаянно бледнея, лепетал Труммер. – Но если вам нужны средства для покупки мне оружия, мне никакой награды ради такого дела не жалко.
«Ух ты, сукин сын! – мысленно дивился дэм. – Он меня ещё и оскорблять умудряется, обвиняя в жадности и мелочности!..»
– И ты меня обокрал!
– Тоже нет! И вы прекрасно пронимаете, что я говорю правду.
«Ну да, этот наглец просто обязан был давно умереть за своё беспредельное нахальство!..»
– И ты осмелился явиться ко мне с просьбой!
– Извиняюсь, но я прибыл с предложением. А уже вы сами в ответ спросили об услуге, которую вам ничего не стоит оказать в ответ в знак мизерной благодарности.
«Ха! А он живчик! Уже почти посинел от пут, а лопочет всё быстрей и убедительнее. Вот что желание жить с человеком делает! Или я не прав?.. Или он с собой уже, хе-хе, «простился»? И надо добавить в голос больше хриплой, парализующей угрозы…»
– За что же я тебя должен благодарить? Уж не за твой ли подвиг во время нашей последней миссии?
– Вы ничего не должны. Тем более мне. Тем более что я подвиг не совершал, а действовал совершенно спонтанно. Как мне в тот момент подсказало сердце.
– И не жалко свой новый дом? – сместил Бенджамин чуточку акценты. – Ты для него стольким рисковал…
– Нет, не жалко. Дом без друзей… без семьи… это уже и не дом… – Если бы не сжимающие со всех сторон путы, наверное, Поль уже рухнул бы на пол. – Это просто здание… просто могила… могила для живых…
Надариэль почти снял путы с человека и с окаменелым выражением лица вновь двинулся вокруг рабочего стола. Что-то поправлял, что-то заливал растворами, но при этом с обидой и с каким-то озлоблением переваривал последние услышанные фразы:
«Что этот человечишко себе позволяет?! Никак он осмелился сравнить моё Имение с могилой?! Экий философ доморощенный выискался! И на что это он намекает? Что меня никто не любит? Что у меня совсем нет друзей? Или что я пережил тысячи и тысячи своих потомков и никогда их даже толком не вспоминаю? Да что он может понять, бабочка-однодневка! Что он может осознать своим скудным умишком, ни на что толком не способным?! – задал последний вопрос и тут же благодаря оставшейся в нём самокритичности стал сам себе возражать: – Ну почему не способным? Как раз на великое самопожертвование он сподобился. Готов ради своей подруги на всё. И ведь он в чём-то прав… Особенно в отношении дома. А я на него обозлился, почти перестал себя контролировать. Вон, чуть не убил походя… А ведь если разобраться да копнуть глубже, то найдётся ли хоть один человек, готовый ради меня пожертвовать собой?.. Тьфу ты! Что за глупый вопрос! Вот же этот человек и стоит передо мной!.. М-да… странно. Но, кажется, проверку на испуг он прошёл. Может, и в самом деле вступиться за эту спортсменку? Кажется, мастерство её растёт, на Играх может и выиграть… Шансов, конечно, мало, но некий рычаг у меня есть… Теперь следует его подготовить к тому, что и я могу оказаться не всесильным».
И обратился к пытающемуся отдышаться а’перву:
– Наивность твоя зашкаливает. Впрочем, как и всё остальное. В том числе и вера в моё всесилие. А вот знаешь ли ты, что среди дэмов отношения весьма и весьма натянутые? А уж мои личные с Азнарой вообще отношениями назвать нельзя. Скорее: грызня, свара, гнусная подлость, раздор и крайняя ненависть… Ну? Чего застыл столбом? Дышать не забывай!..
Слушая дэма, Поль и в самом деле забыл дышать. Настолько дикой ему показалась ситуация: властелин откровенничает, рассуждает, делится какими-то мыслями со смертным! Мало того, своими словами он дал понять сразу две вещи. Первая: как это ни абсурдно звучит, но помощь возможна. Второе: убивать наглого просителя никто не собирается. По крайней мере сразу. И как это всё переварить несовершенным сознанием?
К тому же прозвучал пусть и риторический, но вопрос. И на него следовало отвечать. Ничего более толкового в голову не пришло, чем выдать своё мнение, начав с глубокомысленного мычания:
– Мм… э-э, как вам сказать… Со стороны тоже заметно, что между властелинами существует некоторая… мм, распря.
– Молодец! Деликатность даже в тебе прорезалась.
– И как ей не прорезаться, – несколько осмелел парень, – если за любые ругательные слова в адрес иных дэмов – смертная казнь?
– Правильно! Нечего на нас плохими словами бросаться. Хотя тут ты утрируешь, – решил напомнить Прогрессор. – Смертная казнь за призывы к нашему убийству.
– Не смею оспаривать ваше утверждение, – развёл руками Поль. – Только всё равно хочу подтвердить: вера в ваше всесилие безгранична. Так что, если вы захотите, даже Азнара Ревельдайна пойдёт вам на уступки.
– Увы! – скривился дэм с досадой. – Льстить ты не умеешь. Некрасиво у тебя получается, не от души.
И тут парень нашёлся, что ответить:
– Лесть обожают разные царьки и корольки в Диких землях…
– Ха-ха! Вот их величества тебя не слышат! – развеселился властелин. – Вот бы они порадовались отношением к себе! Ещё скажи, что они тоже обязаны ввести у себя обращения, которые положены у нас в секторах.
В самом деле, в ДОМЕ существовал некий парадокс, который никто толком не мог объяснить. Великие, божественные властелины всех приписных людей своего сектора обязывали обращаться к себе на «ты». Лишь жители Параиса, Ро́змора или временно опекаемые из иных миров обязаны были обращаться на «вы». И никаких обращений в виде «светлость», «ясность», «сиятельство» или «величество». И тем более – «божественность». Даже потомственные дворяне Крепости между собой не имели права так обращаться или требовать подобного от своих слуг. Только и позволялось добавлять к имени при обращении: граф, маркиз, барон, герцог или князь.
Тогда как в Вольных землях и в Вольных городах подобное велеречие процветало невероятно. Нонсенс? Прихоть? Абсурд? Но закон существовал с незапамятных времён, а понять его никто из смертных так и не удосужился.
Не пытался этого сделать и Труммер:
– Не могу знать, дэм Прогрессор. Зато осмелюсь поинтересоваться: что вы попытаетесь сделать для спасения своей лучшей теннисистки?
На что получил похвальные кивки:
– Эх! Наверное, я тебя всё-таки возьму и отправлю учиться на дипломата. С твоей наглостью, да с усвоением должной программы, ты станешь самым знаменитым переговорщиком всех времён и народов. А? Хочешь выучиться на дипломата?
Прозвучавшее предложение наверняка давалось в ДОМЕ только редким счастливчикам. Хотя оно и прозвучало больше в виде рассуждений, но от такого никто в своём уме никогда бы не отказался. Уже и Поль намеревался сказать «да!», как вспомнил о томящейся неизвестно в каких жутких условиях подруге и выдохнул:
– Хочу!.. Но только после освобождения Галлиарды.
– Всё, ты меня уже достал! – Рассерженный дэм опять пустился вокруг своего стола по кругу. – И хочу тебе напомнить, что вначале именно ты припёрся ко мне с предложением о мести. Так что давай разбираться по порядку. А именно: я и сам собирался в ближайшие часы к драйдам, чтобы наказать их как следует. Хотел идти сам, но раз появился сознательный, фанатично настроенный доброволец, то грех от такого отказываться. Поэтому беру тебя с собой! Ты рад?
Не в силах спрятать накрывшую его печаль, а’перв промямлил:
– Безмерно рад…
– Ага, заметно… Идём дальше. По поводу кражи… Ладно, ладно, назовём это недоразумением. По нему я приму решение, когда мы вернёмся. Если вернёмся, хе-хе! Ну и по поводу моей лучшей, как ты тут авансом подметил, теннисистки…
Бенджамин замолк, продолжая работать со шкатулками. Поразмыслив о чём-то, сделал какие-то выводы и продолжил:
– Шансов у нас, да и у твоей Галли мало. Чего уж тут скрывать. Кобра – она… и есть Кобра. Но я сейчас попробую… А чтобы ты не сомневался в моей искренности, разрешу тебе присутствовать при нашем разговоре. Точнее говоря, услышать его.
– Кого?.. И с кем?.. – не поверил Труммер.
– М-да! То ты умничаешь, то тупишь, словно недоумок! – заявил дэм. Окинул взглядом стол, удовлетворённо кивнул и отправился в удобное кресло. А просителю указал на другое. – Садись и не шевелись! Даже мысленно не дёргайся. Лучше всего расслабься, словно готов ко сну.
Когда оба уселись и расслабились, Поль вдруг прямо у себя в сознании услышал капризный женский голос:
– Ну и чего надо?! Какая тварь опять мухоморов объелась?!
– Азнара, это я…
– А-а! – раздался не то визг, не то вопль ярости. – Пафосный негодяй снизошёл до общения с отверженной?
– Уймись и веди себя прилично, – продолжил степенно Бенджамин. – Мы не одни.
– Однако! Что случилось? И в чём прикол? – скорее всего удивлялась, а не вольтижировала словами Ревельдайна. – И кто это с тобой?
– Да как тебе сказать?.. Можно этого человека назвать отголоском из далёкого прошлого.
На некоторое время повисла тишина, а потом оказалось, что дэма каким-то образом смогла просмотреть сжавшегося в кресле человека. После чего зафыркала с презрением:
– Какого такого «отголоска»?! Или ты совсем свихнулся в своих лабораториях, раз начал общаться со смертными и заставлять присутствовать при наших разговорах?
– Со мной всё в порядке, спасибо, что беспокоишься. А твои как успехи? Создала что-нибудь новенькое? Или отыскала что-то интересное?
Спокойный тон собеседника заставил и властительницу стать рассудительной и вполне вежливой. Но язвительности в её ответах не убавилось:
– Трудно создавать и творить, когда вокруг одни только сволочи, убийцы и негодяи. Да и поиском заниматься некогда, приходится защищаться от всех выше перечисленных душегубов.
– Да-а-а! Тебе не позавидуешь, – сочувствующе вздохнул Бенджамин. – Хотя ты и могла бы собирать в своём окружении людей как можно больше адекватных и честных. Или тех, кои кажутся таковыми. К примеру, таких, как твой нынешний главный консул. До чего тонко человек работает, не подкопаешься. Внешне этот Юрген Флигисс остается чуть ли не столпом честности и справедливости.
– Как я счастлива, что ты одобрил мой выбор. Трепещу перед твоей мудростью. Но я говорила не о тех, кто со мной рядом, а о тех убийцах, которые уничтожают таких…
– Кстати, об убийцах! – с усилием в тоне Прогрессор перебил Кобру. – Неужели ты до сих пор придерживаешься глупого табу на уничтожение возлюбленных?
– Это ты к чему? – насторожилась та.
– Да всё не дождусь, когда ты начнёшь вводить у себя запрет на любовь и дружбу и станешь казнить тех, кто о ней заикнётся. Это будет незабываемое шоу.
– И не дождёшься! Мне плевать на всё стадо, пусть оно само в этом определяется, но в частных случаях подобного надругательства я не позволю!
– Ха! Что-то я не слышал такой новости, что великая Азнара стала покровительницей влюблённых.
– Зря ёрничаешь. И вообще, отчитываться перед тобой о своих поступках я не собираюсь! – зло заявила дэма.
– А почему не собираешься? – задал вопрос Бенджамин и тут же сам на него ответил: – Да потому, что хороших дел за тобой не числится. И у меня твёрдое убеждение: ты, скорее, уничтожаешь всех возлюбленных из-за собственно зависти, ненависти и бессилия. Ты всегда ненавидела то, на что сама уже давно неспособна.
Только он это договорил, как на него обрушился такой поток грязных ругательств и оскорблений, что сидящий с отвисшей челюстью Поль опять перестал дышать. Ему вдруг показалось, что и малой части звучащих у него в голове слов хватит для уничтожения всего мира. Или по крайней мере сам ДОМ станет огромным скопищем пепла.
А первый судорожный вздох сделал только после рассмотрения лица Надариэля. Тот снисходительно улыбался. Если не сочувственно. Ещё и ладошкой сделал жест, обозначающий: «Не беспокойся и не принимай близко к сердцу. Она всегда такая».
Наверное, именно мешанина и жёсткость ругательств не позволили Труммеру толком разобраться в проскальзывающих претензиях Азнары к остальным дэмам. Только и отложилось в подсознании, что она кидала своим соседям по олимпу страшные обвинения. И сопровождала их уничижительными эпитетами.
Странно только, что она вообще не отключилась и не прервала разговор. А когда выдохлась и умолкла, Надариэль продолжил разговор с укора:
– Ты не забыла, что рядом со мной свидетель нашего высочайшего общения?
– Неужели он ещё живой? – опять вернулась Азнара к язвительному тону. – Уж ты ему точно не простишь того, что он узнал о тебе всё самое гадостное и мерзостное. Или ты его решил немножко модифицировать в лаборатории?
– Да я ему уже предлагал, но он как-то не горит желанием.
– Надо же! Отказался от такой благодати из твоих рук! Может, ты этого приписного и дальше жить оставишь после нашего разговора?
– Вполне! Сам он не болтлив, да и никто ему не поверит, если он станет трепаться о твоей невоздержанности. Да и к тому же он нисколько не приписной, свободный человечек. Скорее демагог, дипломат и будущий философ, если в самом деле лапки не отбросит уже завтра…
– Ага, значит, он всё-таки далеко не уйдёт, – пришла к резонным выводам Азнара. – Но всё равно не улавливаю причину его присутствия и повод для нашего с тобой разговора. Не просветишь?
– Запросто! – с неожиданным задором и энтузиазмом откликнулся Надариэль. – Причина и повод совпадают. Мне хотелось показать этом глупцу, что у и нас, дэмов, жизнь далеко не сахар. И самое главное, что мы не всесильны. Особенно в плане любовных отношений. Не поверил мне, что любовь среди ему подобных у нас вызывает лишь смех и презрение. Ты только представь себе: человечек решил, что ты сжалишься и отпустишь его возлюбленную из своих лабораторий! А? Каков недоумок? Причём не просто с просьбой осмелился ко мне обратиться, а отказался при этом от десятидневной награды, недавно купленного домика в Ро́зморе, и от собственной жизни. Потому что сам вызвался добровольцем на карательную акцию в мир драйдов. Хе-хе! Подобных людей, неизлечимо больных наивностью, за всю свою вечную жизнь встречал лишь нескольких.
После чего откровенно, зло, с каким-то нескрываемым цинизмом расхохотался.
А Поль на него пялился во все глаза и пытался разобраться в услышанном. Сердце нашёптывало, что дэм действует правильно. Иначе с Коброй нельзя. Покажешь свой личный интерес, так она в ответ не просто поругается, а жестоко надругается и над Прогрессором, и над Галлиардой.
А вот разум и логика твердили одно: временный опекун заранее знал, чем это всё кончится, и теперь попросту злорадствует над действительно наивным, недалёким человечком. Уж слишком искренний у него смех получился.
А вот когда он отсмеялся, стало напрягать слишком продолжительное молчание Ревельдайны. Показалось даже, что она прекратила разговор и убралась в свои неведомые чертоги. А если она так поступила, то надеяться на спасение Галлиарды Фойтинэ, в самом деле, больше не стоит.
Тогда как Бенджамин, наверняка чувствующий остающуюся на связи Азнару, сделал совсем иные выводы. Скорее всего, и молчание для него многое значило. Потому что вдруг, без всякой просьбы с той стороны, стал в своей интерпретации пересказывать историю знакомства Поля и юной тогда ещё спортсменки. Не спеша рассказывал, словно сам у себя в сознании обыгрывал некоторые сценки, словно сам фантазировал порой, что могло бы случиться в том или ином случае.
Можно было проследить чуть ли не в каждой фразе насмешку или издёвку, но а’перва поражало другое: дэм знал о нём много! Вернее, очень, очень много! И на вопросы «откуда?» и «как?» ничего иного в голову не приходило:
«Чему это я удивляюсь? Мало того, что дэмы обладают всеми известными и неизвестными умениями, так они ещё и всю техническую мощь остальных миров умеют использовать. Вспомнить хотя бы про подслушивающую и подсматривающую аппаратуру. Да с её помощью можно каждого обитателя ДОМА фиксировать с трёх сторон и заносить эти данные в безразмерные банки памяти. Даже сейчас, во время рассказа, он наверняка попросту копается в этом банке, выискивает забавные, по его мнению, сценки и пытается грамотно преподнести их Азнаре. Или всё-таки не пытается, а издевается?.. Да нет, вроде и в самом деле силится претворить свою задумку в жизнь… Вначале эту гадину разозлил, потом поставил на слабо, затем поиздевался и напоследок всё оформил так, словно ему на всё глубоко плевать. Но свою собеседницу всё-таки чем-то зацепил… Знать бы ещё чем? Видимо, нечто из их далёкого, божественного прошлого. Что-то связанное с личными отношениями, может, даже с любовью… Хотя какая мне разница?! Мне главное – результат! Жизнь Галли дороже всех их тайн и секретов, вместе взятых!..»
И результат, пусть даже несколько неожиданный, не замедлил сказаться. Прервав рассказчика, Ревельдайна грубо потребовала:
– Хватит трепаться! Так и быть, пойду тебе навстречу, выполню твою просьбу…
– О чём это ты? – делано удивился Бенджамин. – Я тебя ни о чём не просил!
– …и гляну, что с этой девицей вашей делается, – продолжила дэма, не обращая на его слова внимания. – Но окончательное решение приму после личного разговора с этим наглым просителем. Пусть немедленно отправляется ко мне на Виллу. Он у меня уже бывал?
Теперь её вопрос проигнорировал Надариэль:
– Э-э нет, подруга! Мы так с тобой не договаривались! – При этом он скривился и жестом осадил задёргавшегося Поля. – Мне плевать и на него, и на его баронету! Мне важней моя акция мести против драйдов и кто-то из «мяса», способный отвлечь внимание врага на себя в критический момент. Тем более что «мясо» вызвалось добровольно, и мы отправляемся уже через час, максимум полтора. Но даже будь у меня время, я бы парня тебе так просто не отдал. Ты его там растерзаешь медленно и с удовольствием, а мне самому в бой отправляться?! Накося, выкуси!
После чего тут же вульгарно скрутил из пальцев фигу и в физическом плане.
Тогда как Труммер уже подскакивал в кресле, готовый немедленно мчаться в восемнадцатый сектор. Наверное, как птица, полетел бы, размахивая руками. А уж чтобы вымолить разрешение отправиться к Азнаре немедленно, был готов на что угодно. Видя такое его состояние, Бенджамин не только кулак с угрозой показал, но и некими силовыми путами накрыл, не давая двигаться и разговаривать.
И образовавшаяся пауза пошла на пользу. Кобра не стала ругаться, истерить или угрожать, а просто подумала и согласилась:
– Хорошо, пусть прибудет ко мне немедленно, как только освободится. Хотя я сомневаюсь, что он выберется из мира драйдов. Но это уже будет на твоей совести, Бенджамин. И ты мне не ответил на вопрос по поводу его знакомства с моей Виллой.
– Ах, этот, – даже не глядя в сторону опять начавшего задыхаться поощера, припомнил или копнул в неких хранилищах определённые сведения: – Бывал он у тебя, бывал. Раз в самом Имении работал и два раза в Крепости. Так что сама представляешь, какого он о тебе мнения.
– Ну вот, упрекал меня, а сам завидуешь чёрной завистью, – злорадно рассмеялась дэма. – А ведь при желании тоже мог бы побывать на моих великолепных праздниках. У меня для всех дверь открыта, кто ко мне с открытой душой. Тем более что стойких мужчин нам всегда не хватает.
Прогрессор даже закашлялся после такого предложения:
– Нет уж, нет уж!.. Уж лучше ты ко мне!.. – и тут же пожалел о своих словах, кривясь и с досадой стуча кулаком себя по лбу. Потому что услышал томное воркование:
– Приглашение принято. Как только отыщу свободное время, сразу тебе сообщу об этом. И мы сразу обсудим детали моего визита. Чао!
Судя по тому, что дэм вскочил с кресла и поспешил к столу, разговор закончился, связь прекратилась. Но и выглядел властелин при этом злым, разгневанным. Хорошо, что не забыл убрать путы с человека, потому что, судя по последовавшим словам, пожелания у него имелись самые кровожадные:
– Чтоб ты сразу задохнулся! Чтоб тебя ещё драйды на мясо пустили! Труммер-зуммер недоделанный! Ты себе не представляешь, в какое ты меня дерьмо втолкал! Три тысячи лет, если не больше, я так глупо не попадался! И тут!.. Такое!.. Чтоб мои глаза эту козу никогда не увидели! О-о-о!.. И всё из-за тебя! Вот уж правильно гласит пословица: «Не делай добра, да не узнаешь зла в ответ!» И как меня только угораздило эту крысу пригласить?..
Вопрос вроде как казался риторическим, но немножко отдышавшийся Поль решил что-то вякнуть:
– А вот другие дэмы ходят друг к другу в гости. И по этому поводу в секторах такие грандиозные праздники устраивают… С фейерверками…
– Нет, ты полный недоумок!.. Зачем нам визиты, если ты только что слышал наше общение? Да и через портал мы умеем шагнуть куда угодно. Лишь бы с той стороны защиту не поставили. Так что умишко у тебя убогое!
– Почему? Официальный, показательный визит Азнары обозначал бы примирение между секторами. Как следствие, прекратятся убийства, похищения, прочие стычки и конфронтация. Жизнь станет лучше, стабильнее…
И замолк, глядя на хохочущего дэма. А тот, когда отсмеялся, начал с угрозы:
– Ох, я тебе устрою!.. Ох, я тебя научу жизни!.. Если только выживешь у драйдов да потом вырвешься из когтей Кобры, хе-хе, минуя её ядовитые зубы, я тебя заставлю учиться на дипломата. Причём за один год заставлю изучить материал трёхгодичного обучения. Может, хоть тогда перестанешь говорить глупости.
– А что я такого сказал? – Парень пожал в недоумении плечами. Властелин стал отвечать, лишь закончив очередные манипуляции со шкатулками на столе. Но говорил с сомнением:
– Не знаю, стоит ли тебе открывать подобные секреты?.. Хотя ты и так уже влез туда, где за любое неосторожное слово тебя будут убивать тысячу раз разными способами, – глянул слишком многозначительно и приступил к объяснениям: – Не всё что праздник, да с фейерверками – благо для обитателей ДОМА. Наверное, есть умные люди, которые проследили некоторые закономерности, да и ты мог бы догадаться. Ибо после каждого такого визита и праздника вскоре объявляется мобилизация. А затем объединённые армии дружественных дэмов отбывают в иные миры для совершения подвигов и ведения победоносных войн. Они потом иногда возвращаются, овеянные славой, усыпанные почестями и наградами, но!.. Мало кто обращает внимание, что вернулась-то двадцатая часть от ушедших. Если не меньше…
Поль задумался. Насколько он успел изучить историю, войска собирались только во время перенаселения Параиса. Но мало ли что пишут в газетах да печатают в книгах? В любом случае всё зависит от воли дэмов. Надо будет, они и детей со стариками под ружьё поставят, но своих неведомых целей всё равно добьются. И если после их показательных визитов начинаются войны – это многое скажет тем, кто хочет выжить до старости и сохранить свою семью в целостности и сохранности.
Дальше подумать ему не дали:
– Ладно, вали отсюда в одну из гостевых комнат и отсыпайся! – приказал Бенджамин. – Азнаре я приврал, так скоро мы не выйдем. И спешки такой нет, да и запущенный уже процесс прервать не могу. Часа четыре поспишь, потом час на сборы. Пошёл! – И уже в сторону двери: – Проводить парня в гостевую спальню!
После чего сразу и резко забыл о временно опекаемом человеке.
