Глава 16
Побратимы

Ивор уже давно привык к своей роли лазутчика. И все же одно дело быть им среди, в общем-то, благодушных и мирных ольвиополитов, а другое – в лагере жестокого, коварного и хитрого врага. Нужно был следить за каждым своим шагом, каждым жестом. Но ведь и обязанности главного проводника с него никто не снимал – он так назвался, чтобы как можно больше ограничить контакты Кимерия и Лида с начальником тайной войсковой стражи Артасиром.

Поначалу Ивор не имел понятия, кто этот человек с лицом и повадками хорька, но когда узнал, стал вдвое осторожней. Если остальным в разноязыком и разноплеменном воинстве царя Дария не было до него никакого дела и никто не задавался вопросом: «А кто этот странный человек, не похожий на воина ни одного из подразделений? И почему он шатается по лагерю без дела?», то Артасир и его люди могли заметить подозрительный интерес Ивора к порядкам в войске, вооружению, количеству воинов (все-таки их можно было сосчитать – по темникам, военачальникам высшего ранга, которые время от времени собирались на совет к Дарию) и прочим вещам, на которые обычный человек даже не обратит особого внимания.

По большому счету Ивор был «скитальцем» первой – нижней – ступени, если можно было так их классифицировать. Тот же Радагос стоял выше его в иерархии лазутчиков; он был «созидателем». Ивор же считался простым «собирателем». Он по крупицам собирал информацию в указанной для его деятельности местности и передавал ее через гонцов в племя. А там уже решали, что делать со сведениями, полученными от Ивора.

Но были «скитальцы» и маститые, гораздо опытней и старше юноши. Самая высшая – четвертая – ступень предполагала вхождение в элиту какого-нибудь государства. С племенами такие номера не получались, там все знали друг друга с младых ногтей. Таких «скитальцев» за всю историю существования племени джанийцев можно было сосчитать по пальцам. У них тоже имелось название, правда, греческое – «демиурги», мастера. Но гораздо больше насчитывалось представителей второй и третьей ступени – «созидателей» и «хранителей». Это были в основном переводчики, которые знали много языков, купцы, менялы, хозяева харчевен и содержатели караван-сараев – постоялых дворов. Где много людей – там много новостей и тайн.

«Созидатели» имели право на свой страх и риск затевать различные интриги, но с обязательным условием: чтобы они были выгодны племени джанийцев. Выгоду обычно мерили в деньгах, золоте и драгоценностях, которые «скитальцы» получали за необходимые сведения и иные услуги от тех, кому все это было нужно. «Скитальцам» редко кто отказывался заплатить; «заказчики» точно знали, что с ними будет в таком случае – «созидатели» умели достаточно убедительно объяснить, что долг платежом красен.

Торговля информацией и время от времени заговоры, которые устраивали с помощью «скитальцев» властолюбивые претенденты на престол, конечно, приносили племени джанийцев определенный доход. Но главным источником поступления денежных средств были разработки латыря – удивительно красивого, прозрачного камня темно-красного и воскового цвета, похожего на окаменевшую смолу неизвестного дерева; в некоторых кусках латыря попадались даже различные букашки. Персы называли этот камень «каруба» – «золотой хищник», а греки – «электроном» и платили за него большие деньги.

Латырь добывали рабы, пленники джанийцев. Это была нелегкая работа. На берегу Данаприса копали глубокие ямы – взрыхляли слой за слоем и заливали воду. Затем взрыхленный слой взбалтывался с помощью длинных палок, спустя какое-то время вода уходила в землю, а на дне ямы оставался латырь, всплывший на поверхность жидкой смеси. После латырь вылавливали сачком, слой грязи вычерпывали до твердого грунта, и все начиналось сначала. Камни были разного размера; попадались и очень большие, весом до семи мин.

Обычно после нескольких лет работы по добыче латыря рабов отпускали на свободу и даже давали им денег, чтобы они первое время могли жить вполне сносно. Поскольку все они были из дальних земель, джанийцы не боялись, что кто-нибудь из них откроет тайну расположения месторождения. Рабов доставляли на место добычи латыря с завязанными глазами и увозили точно так же.

Но самой главной тайной джанийцев была их способность приручать волков. Притом не абы каких, а лесных, ведь они в стае страшнее любого зверя. Это у племени велось издревле. Даже в сказаниях ничего не говорилось о первом джанийце, которому взбрела в голову мысль приручить волка. Казалось, что они родились побратимами волков, настолько хорошо понимали друг друга. Семь веков назад отряды племени джанийя, как его именовали народы Востока, ходили на помощь троянцам, когда ахейцы осаждали Трою. И джанийцев уже тогда называли «повелителями волков»…

– Эй ты, иди за мной! – раздался грубый голос датапатиша, который был приставлен Артасиром приглядывать за проводниками.

Этот десятник немного понимал язык эллинов, но не до такой степени, чтобы с ним можно было поговорить. Ивору дали переводчика, грека-ионийца по имени Евдем. С виду простоватый, этот грек на самом деле принадлежал, как догадался спустя некоторое время Ивор, к тайной страже царя персов, при этом имея серьезный чин; с ним даже Артасир говорил вежливо и предупредительно, притом в присутствии проводников, и это не нравилось Евдему.

Грек все время подвигал Ивора на доверительный разговор, но тот больше слушал, чем говорил. С Кимерием и Лидом дружеские беседы у Евдема не очень получались; оба негодяя уже втянулись в роль недоумков и старались ей соответствовать. И тот, и другой считали, что лучше быть дураком, чем покойником. А смерть им грозила в любом случае, в этом они не сомневались. Если царь Дарий догадается, что они ведут персидское войско не туда, куда нужно, то он немедленно распнет их на первом попавшемся дереве; а если они надумают предать Ивора, то их рано или поздно разорвут волки джанийцев. Одно лишь воспоминание об этих страшных вездесущих зверюгах заставляло трепетать их сердца.

Ивор послушно вскочил и торопливо пошел вслед за десятником. Уже вечерело, и в лагере начали зажигать костры – персы готовили скудный ужин. Вскоре Ивор и датапатиш оказались у шатра Мегабаза, который был назначен спасаларом – главным военачальником всего войска. Он разрабатывал планы (и носил их на утверждение царю), рассылал гонцов с поручением военачальникам левого и правого крыла (центром командовал он сам), распекал хазарапатиша – начальника отряда фуражиров, который никак не мог обеспечить войско нужным количеством провианта… И занимался проводниками, потому что от них во многом зависела скорость продвижения персидского войска.

В конечном итоге проводники не очень были и нужны, в этом Мегабаз был убежден, – поток вешних вод, которым ему представлялась армия, всегда найдет себе наиболее удобное русло – но Дарий думал иначе. И проводники по-прежнему указывали, какое направление самое удобное для пеших воинов, какое – для конных, а где лучше проехать обозу на своих четырехколесных повозках, запряженных мулами и ослами. Правда, Мегабаз редко прислушивался к их советам, но приказ есть приказ, и он делал вид, что без проводников армия обойтись не может.

Однако события последней недели оказались настолько серьезными, что Мегабаз решил посоветоваться с Ивором. Он, как и Артасир, уже отметил, что у этого парня голова работает гораздо лучше, чем у двух других проводников, которые казались ему идиотами. Если до этого у армии не было особых проблем с продовольствием, не считая некоторых задержек, то теперь воины (и в особенности животные), начали просто голодать. Раньше скифы лишь оставляли поселения пустыми и уходили со своим скарбом в леса, а теперь на пути армии вставала черная пустыня – выжженная дотла степь, в которой не только нельзя было найти ничего живого, но даже клочка зеленой травы.

Начались проблемы и у фуражиров, которые подвозили провиант с тыла. Они старались изо всех сил, но войско шло быстро, поэтому снабжение было неважным – фуражиры просто не успевали доставлять все вовремя. Вскоре добавилась и еще одна беда: летучие отряды скифов грабили воинские обозы, а что не могли увезти с собой, сжигали или топили в реках и водоемах. Понятно, что после этого фуражиров и повозок становилось все меньше и меньше, и приходилось на охрану обозов отправлять дополнительные отряды конницы, которая нужна была на переднем крае, где вовсю резвились скифские гиппотоксоты.

– Негодный пес! – обрушился на Ивора прямо с порога Мегабаз. – Это твой самый легкий путь?! – Он ткнул пальцем в примитивную карту скифской равнины, нарисованную на пергаменте не очень умелым логографом – явно со слов персидских лазутчиков и купцов-шпионов; на ней тонким угольком был прочерчен маршрут персидского войска.

Ивор умел читать географические карты; конечно же Мегабазу об этом он не спешил докладывать. У вождя Жавра были достаточно подробные карты побережья Понта Эвксинского и вообще всех мест, куда доставали «скитальцы», и даже периэгеза самого Гекатея, талантливого логографа из Милета. В ней довольно подробно рассказывалось о разных странах, и указывались удобные дороги и расположение постоялых дворов, что особенно важно для путешественников и купцов. Она была очень ценной, тем не менее Жавр отдал ее в школу, где пергаментный свиток затерли до дыр – периэгезу в обязательном порядке изучали все будущие лазутчики джанийцев. Конечно, потом оказывалось, что логографы немного грешили против истины, тем не менее изучение периэгезы было очень полезным занятием, развивающим кругозор.

Евдем перевел слова Мегабаза и с интересом воззрился на Ивора: что же он ответит, как будет оправдываться? Иониец не верил проводникам и в особенности Ивору. Если персы смотрели на варваров (а проводники в их понимании были самые настоящие тупоголовые варвары) с высоты своего положения, нимало не интересуясь, чем они живут и дышат, то Евдем, сам будучи в подчиненном положении полураба, полусвободного человека, был к низам гораздо ближе. Он сразу понял, что Ивор умнее, чем представляется. Проводник явно скрывал свои умственные способности. Зачем? Это был отнюдь не праздный вопрос.

Что касается двух других проводников, то Евдем после двух-трех посиделок с ними убедился, что легче вести беседу с бараном, чем с этими варварами. Они глядели на него с таким тупым выражением, к которому почему-то примешивался и страх, что Евдем плюнул попытку войти с ними в контакт и переключился на Ивора.

– Господин, я не понимаю, о чем идет речь, – спокойно ответил Ивор. – По-моему, особых препятствий для армии нет. Даже фуражиры на своих повозках не испытывают никаких затруднений. Степь ровная, как стол.

Снова наступил черед Евдема. Он переводил старательно, слово в слово.

– Ровная, говоришь? – Голос Мегабаза неприятно заскрежетал. – А разве ты не видишь, что вся трава сожжена? Разве ты не заметил, что армия пятый день не ест мяса, потому что нам не удалось захватить стада скифов? Ты говорил, что они неисчислимы! Но где они, я спрашиваю?!

Выждав, пока Евдем справится с переводом, Ивор ответил:

– Стада там, куда я указывал путь! Нужно было взять северней. Но ты решил пойти прямо. А я предупреждал, что скифы найдут, как насолить вашему воинству. Вот они и нашли способ.

Евдем перевел.

– Но что же делать, дэв тебя возьми?! – взревел Мегабаз и долго извергал проклятия, уж непонятно, на чью голову. – Еще два-три дня такого пути, и наши воины умрут от голода и жажды! Проклятые варвары не только угоняют скот, сжигают траву, но еще и бросают яд в колодцы и ручьи! Вода везде отравлена! Только за вчерашний день умерли в страшных муках около тысячи человек!

«А скоро они вообще будут дохнуть, как мухи», – злорадно подумал Ивор, но на его лице не дрогнул ни единый мускул, и он по-прежнему смотрел прямо в глаза Мегабаза с выражением почтения и повышенного внимания к его словам.

Евдем конечно же перевел не все; ругань он опустил.

– Свернуть на север, – ответил Ивор. – Я уверяю, что спустя сутки ваши кони будут пастись на зеленой траве, что вам удастся захватить стада скифов, и вопрос с едой будет в какой-то мере решен.

– Ты в этом уверен?

– Готов положить голову под топор палача, если это не так!

– Откуда у тебя эта уверенность?

– В той стороне, – сказал Ивор, – начинаются леса. Они не густые, поэтому травы там много. В тех местах великолепные пастбища. И пасутся там стада не только скифов, но и лесного народа. Поэтому Иданфирс никогда не отдаст приказа сжечь степь вместе с лесами. Иначе он наживет себе много врагов (ведь сгорят и лесные поселения), а в данный момент лишние враги ему как-то ни к чему.

– Что ж, ловлю тебя на слове! – жестко отчеканил Мегабаз. – Если что-то пойдет не так, как ты обещал, молись своим богам. Все, иди прочь.

– Это еще не все, господин…

– Ну! – Мегабаз нетерпеливо постукивал костяшками пальцев по раскладному походному столику, на котором лежала карта похода.

– Позволь дать совет.

– Да ты, оказывается, наглец… – Мегабаз хищно ухмыльнулся. – Надо же, варвар в советчиках у спасалара… Что ж, коли начал, говори.

– Доложи царю Дарию, господин, что нужно разделить войско на два отряда. Первый, наиболее многочисленный, будет идти по прежнему маршруту. Второй – небольшой – пойдет вдоль берега моря.

– Это почему?

– Иначе войску и впрямь не хватит провианта. Степь, даже такая просторная, как эта, не сможет накормить тьму.

– Что такое тьма?

– Так мы называем нечто, не поддающееся исчислению. В данном случае войско царя царей, великого Дария.

– Понятно. Значит, ты считаешь, что таким образом можно решить проблему фуража для нашей конницы и вообще снять все вопросы с провиантом?

– Нет, не все. С едой у вас и дальше будет туговато. Нужно послать вперед отряды конницы, чтобы они заставали скифов врасплох, и тогда появится шанс забрать у них несколько стад. Но и этого будет недостаточно. Я надеюсь, что армии с провиантом помогут прибрежные племена. Они точно не откажутся.

Мегабаз криво ухмыльнулся и ответил:

– Тут ты прав. Отказов мы не потерпим. Что ж, совет твой и впрямь мудр… на удивление. Если все получится, как ты сказал, тебя ждет большая награда и милости нашего пресветлого царя.

Все это время Евдем переводил их диалог, а сам диву давался – варвар говорил с Мегабазом словно с ровней! Мало того, его совет разделить армию на два потока и впрямь был неплох. Как и все остальные воины огромной персидской армии, Евдем терпел нужду и голод. Поэтому воспоминания о добром куске мяса, запеченном на вертеле за несколько дней перед походом, преследовали его и днем и ночью, мешая сосредоточиться.

Они вышли из шатра Мегабаза, и Евдем вдруг задумчиво сказал:

– Ивор… У тебя странное имя.

– Какое дали родители, такое и ношу, – неприязненно ответил юноша.

– Да, но среди варваров я что-то не припоминаю ни одного человека с таким именем.

– Ты так хорошо знаешь скифскую равнину? – насмешливо спросил Ивор. – Может, тебе стоит предложить повелителю персов свои услуги в качестве проводника, а заодно и переводчика? Будешь получать денег вдвое больше.

– Не обижайся, – Евдем приязненно улыбнулся. – Просто мне интересно все, что касается заморских саев.

– Тебе скоро представится возможность пообщаться с ними поближе и узнать у них все, что захочешь, – отрезал Ивор. – Извини, но я хочу отдохнуть. Завтра опять предстоит длинный путь.

С этими словами он круто развернулся и пошел в ту сторону, где находилась его постель – пучок соломы. На шатер или палатку проводникам рассчитывать не приходилось. Обычно Ивор старался устроиться поближе к оконечности лагеря, неподалеку от сторожевых постов. Что касается Кимерия и Лида, то те норовили оказаться поближе к биваку «бессмертных», что не всегда удавалось – их обычно прогоняли, чаще всего пинками.

И тот и другой прекрасно знали о меткости скифских стрелков и очень боялись ночного нападения. Боялись и недоумевали: почему Иданфирс до сих пор не использовал хорошо известный скифам прием ведения боевых действий? Уж бывшим разбойникам хорошо было известно, как действует на нервы ночные налеты и настолько они эффективны. Несколько таких нападений, лучше сразу после полуночи, и воинам про сон можно будет забыть. И какой потом днем будет из них толк?

А Ивор шел и в наступивших сумерках торжествующе улыбался. Мегабаз исполнит все, что он предложил! Ивор в этом был уверен. Свою идею он подал персам в самый подходящий момент, когда им деваться было некуда. Так наставлял его Радагос. Это все он придумал. Ивор даже не был уверен, что Радагос согласовал этот план с Иданфирсом. Впрочем, на то он и «созидатель», чтобы придумывать разные коварные штуки.

Хитроумный Радагос сказал так: «Эллины уже многие годы живут рядом со скифами. Они получили все, что нужно: хорошие земли, богатые рыбные места и охотничьи угодья. И за все это не заплатили хозяевам этих мест даже горсти “дельфинчиков”. Так не пора ли колонистам хоть как-то поучаствовать в справедливой войне против захватчиков? Конечно, сил у них немного, но выучка у гоплитов неплохая, ты сам видел, а там еще ополчение, да скифские стражники-гиппотоксоты… Все персы на них не пойдут, а с небольшим отрядом греки, надеюсь, справятся. Все легче будет Иданфирсу…»

Ивор лег и уставился в звездное небо. Пока все идет как нужно… Даже игра Кимерия и Лида, которые решили представиться совершеннейшими идиотами. Но надо бы их немного одернуть, не без тревоги подумал Ивор; он-то знал, что и один и другой совсем не глупы. Просто они действуют по ситуации. Надо их предупредить, чтобы не заигрались. А то, неровен час, решат персы, что тащить с собой ненужный балласт в виде двух варваров чересчур накладно, и отделят их головы от туловищ. Хорошо бы этот процесс произошел быстро, негодяев не жалко, но что если Кимерий и Лид перед смертью развяжут языки?

Лагерь постепенно засыпал. Конечно, сон и голодный желудок не очень сочетались, но персы так за день уставали от бесконечной ходьбы по совершенно безжизненной, сгоревшей дотла местности, что некоторые хотели не просто уснуть, а вообще умереть, поэтому персидское воинство забылось тяжелым сном, в котором не присутствовали даже сновидения – только мрак, пропахший гарью.

Лишь животные беспокойно топтались у коновязей, время от времени раздраженно пофыркивая и даже издавая рев. Лошади тоже недоедали, но их хозяева отдавали им последнюю лепешку, потому что от животных зависела их жизнь. Кроме того, по многочисленным лощинам и яркам все-таки оставалось немного травы и кустарников, и конники на ходу делали заготовки – срезали ветки с остатками листвы и торопливо набивали мешки травой, которая у животных начала считаться лакомством. Начальство на такое нарушение походной дисциплины смотрело сквозь пальцы; у них была точно такая же проблема.

Ивор дожидался полуночи. Где-то неподалеку бродил Гаар со своей стаей, и время от времени подавал знак, что готов прийти на первый зов своего хозяина – его низкий, чуть хрипловатый вой Ивор различил бы среди тысячи других. Он длился недолго, но после этого животные в лагере долго не находили себе места. Они даже на львиный рык не так бурно реагировали. Если персам волчий вой казался обыденностью, – мало ли серых разбойников шаталось в окрестностях лагеря – то лошади и мулы, а в особенности ослы, точно знали, что это не просто волк, а зверь, страшнее льва.

Уж кто-кто, а Гаар явно не голодал. А с ним и его стая. Волки так тихо и незаметно проникали в лагерь, что самые зоркие стражи не могли их заметить. К лету лесные волки сбросили свой светлый зимний окрас и стали темно-серыми, поэтому ночью они сливались с местностью. Обычно Гаар выбирал животное поменьше – чтобы оно долго не брыкалось и чтобы мяса как раз хватило всей стае. Конечно же такой жертвой мог быть только осел, в крайнем случае – мул. Гаар одним мощным прыжком сбивал несчастное животное с ног, а следующим движением перегрызал горло.

Волки съедали свою добычу прямо в лагере, практически на виду у дозорных, но ни один из них не поднял тревогу. А затем стая растворялась в степи, легко и незаметно минуя сторожевые посты персов. Гаар всегда мог найти безопасное убежище для отдыха и обычно устраивался в каком-нибудь овражке вблизи того места, где находился Ивор – волк чуял его на большом расстоянии; ему даже сильный запах гари не был помехой.

Поворот армии Дария на север не был придуман Ивором. Так задумал Иданфирс. Юноша был уверен, что персидское войско в той стороне ждет и зеленая травка для животных, и стада для прокорма войска… Ему не объяснили, зачем такие милости врагу, но когда Ивор все хорошо обдумал, на его лице появилась хищная улыбка – он понял замысел царя скифов. Заманить Тьму в бесплодные пустыни! Ведь сжечь все степи и леса невозможно, все равно хоть что-то останется, да и трава зеленая не очень-то поддается пожарам; вот осенью, когда появляется много сухостоя, – другое дело. Но пока только начало лета.

А вот в пустыне, которая начинается за Танаисом, персидскому воинству придется совсем худо. «Придется им вместо тучных быков ловить ящериц», – улыбаясь, думал Ивор. А воду возить в бурдюках за сотни парасангов. Во время летней жары таким образом много не навозишь.

Неожиданно волчий вой раздался совсем близко. Но он был совсем не похож на клич Гаара. Ивор встрепенулся и вскочил на ноги. Это был кто-то из джанийцев-связных. Он ждал, когда Ивор выйдет за пределы лагеря. Такие «прогулки» не поощрялись, но и не возбранялись. Каждый должен сам заботиться о своей безопасности. Но персов за пределы охранения нельзя было выманить и сладкой коврижкой; безлюдная, сожженная степь пугала их. Они даже отхожие места делали внутри лагеря, а не как обычно – подальше от него, поэтому дух над сонным войском Дария витал еще тот.

Ивор накинул на плечи темный плащ, который сразу сделал его фигуру бесформенной, и совершенно бесшумной походкой двинулся в черную степь. Тонкий лунный серп еле-еле пробивался сквозь тучи, поэтому Ивор особо не таился. Ведь, чтобы поставить надежное охранение, для огромного лагеря персов нужны были десятки тысяч воинов, которые и так намаялись за день. Поэтому смены постов были частыми, и каждый страж больше думал не о своих непосредственных обязанностях, а с нетерпением ждал, как скоро датапатиш приведет сменщика.

Ивор легко миновал очередного стража – перса стрелка – и вышел в степь. Впереди снова раздался негромкий вой, закончившийся хриплым волчьим рыком, в котором звучали довольно миролюбивые, почти человеческие нотки. Ивор улыбнулся – похоже, сегодня на связи с ним какой-то шутник.

Он шел и не видел, как вслед за ним крадется тень. Это был один из лучших следопытов тайной стражи. После беседы Ивора с Мегабазом, переводчик-иониец крепко задумался. Подозрения, которые и раньше бродили в его голове по поводу странных проводников в особенности Ивора, окрепли и начали приобретать зримые очертания.

Иногда ему казалось, что проводник владеет персидской речью, хотя и скрывает это. Обычно его лицо всегда оставалось бесстрастным, но глаза, которые жили своей жизнью, меняли выражение в зависимости от того, что говорил тот же Мегабаз. В особенности это было заметно, когда спасалар начал обзывать Ивора разными нехорошими словами на персидском языке. Глаза юноши вспыхнули так ярко, что Евдем даже забеспокоился: уж не кинется ли юноша на Мегабаза, чтобы придушить его голыми руками?

Правда, потом, по здравому размышлению, Евдем решил, что Ивор и впрямь мог знать несколько персидских ругательств. Персидские воины в походе не особо выбирали выражения, и проводники конечно же слышали крепкие словечки не раз. Тем не менее проницательный переводчик, который не зря много лет состоял в рядах тайной стражи царя Дария, притом не на последних ролях, все-таки решил подстраховаться и проверить свои подозрения. Он вызвал к себе одного из соглядатаев, который хорошо знал несколько варварских языков, в том числе скифский, и приказал ему следить за Ивором, особенно в ночное время.

Этого человека звали Сик, он был ликийцем. По крайней мере так было записано в архивах тайной службы персидского государства. Сик с таким же успехом мог быть карийцем, писидийцем, памфилийцем… – короче говоря, человеком, принадлежащим к любому племени или народу Малой Азии. У него не было ни национальности, ни возраста, ни семьи, ни каких-либо иных привязанностей. Он поклонялся лишь одному богу, вернее, идолу – Золотому Тельцу. Но Сика интересовал не сам бык как фигура для поклонения, а материал, из которого он сделан.

Вот и сейчас он крался за Ивором и хищно скалился: похоже, удача сама шла к нему в руки. Что забыл проводник-варвар за пределами лагеря? Ответ мог быть только один: этот проводник – шпион царя Иданфирса. Это было заметно хотя бы по тому, как он шел – словно дикая кошка, даже шороха не было слышно. Так простые воины не ходят, уж это Сик знал точно, сам учился такой походке долгие годы.

«Может, убить его сразу и дело с концом?» – думал Сик, сжимая в руках небольшой по размерам, но мощный скифский лук. Он стрелял отменно – на малейший звук, на огонь, ночью и днем. Его стрелы всегда попадали в цель. А фигура Ивора, хоть временами и растворялась в темноте, но все равно с такого небольшого расстояния по ней не смог бы промахнуться даже самый плохой стрелок персидской армии, не говоря уже про Сика.

Нет, это было бы непрофессионально… Сик поморщился, представив, что скажет ему даже не Евдем – этот иониец никто, мелкая сошка, хотя и корчит из себя большого начальника, – а сам Артасир, с которым Сик съел не один пуд соли. Они были почти друзьями, если можно представить дружбу между азатом – знатным воином и баидака – крепостным крестьянином, или свободным человеком и мириком – рабом.

Сик продолжал следовать за Ивором. В какой-то момент проводник вдруг исчез, словно провалился сквозь землю, и по спине тайного стража побежали струйки холодного пота. Неужели упустил?! Ему захотелось немедленно броситься вперед, дабы разобраться, в чем там дело, но большой опыт и присущая ему осторожность заставили его умерить пыл, и он по-прежнему осторожно, низко пригнувшись к земле, продолжал идти в том направлении, куда держал путь Ивор.

А тот тем временем нырнул в неглубокий ярок, но не успел пройти и двадцати шагов, как на пути стремительно выросла темная фигура. Рука джанийца рванулась к поясу, где висел нож, и лежать бы неизвестному полуночнику на земле с клинком в груди, потому что Ивор бросал ножи мастерски, как неожиданно раздался звук, похожий на рычания зверя, и юноша расслабился. Это был свой.

– Это кто такой шутник? – сурово спросил Ивор. – Еще миг – и ты оказался бы у престола Адити.

– Нехорошо ты встречаешь своего побратима, Ивор, нехорошо. Не ожидал…

– Озар?!

– А то кто же.

– Ты не можешь без своих дурацких шуточек! – сердито сказал Ивор, но тут же радостно улыбнулся и они сердечно обнялись.

– Давно мы не виделись, Ивор, ох, давно, – сказал Озар, усевшись на лысую кочку; от травы на ней осталась только невысокая щетина – коноводы срезали траву под самый корень.

Ивор уселся напротив и ответил:

– Ты сам виноват. Мотаешься по чужим краям. Куда на этот раз тебя занесло?

– Ездил в Гелон, поднимать тамошний народ.

– Удачно?

– А то… У меня еще не было осечек, – хвастливо ответил Озар.

– Ой, смотри! Хвалилась ворона, что высоко летает, камнем в нее не попадешь, да забыла, что есть праща.

– Ну что же, нам не привыкать к осечкам. Иногда бывает. Главное, вовремя спрыгнуть с бешеной кобылицы. Это я о тебе говорю. За тобой надзор еще не установили?

– Есть у меня одна головная боль – переводчик Евдем. Он точно состоит в тайной страже. Хитрый, собака! Его трудно провести. Боюсь, что он начал что-то подозревать. Думаю, что Евдем пока не приставил ко мне соглядатаев, но может сделать это в любой момент.

– Помни, что у персов тайная служба хорошо поставлена. Мне приходилось с ней сталкиваться. Скажу честно – еле ноги унес. Если бы не наша выучка, то по мне уже давно справили бы тризну.

– А где Радагос? Раньше он был моим напарником и доставлял полученные от меня сведения Иданфирсу.

Озар тонко улыбнулся и ответил:

– Исполняет свой план. Поехал в Ольвию.

– Ты о чем?

– А все о том же. Разве вы не обговаривали идею разделить войско персов на два потока? Чтобы один – поменьше – шел вдоль побережья Ахшайны, а второй – туда, куда ты его ведешь.

– Но ведь пока еще ничего не ясно! Я только сегодня подбросил эту мысль Мегабазу. Неизвестно, что из этого получится, а Радагос уже в Ольвии.

– Он верит в тебя. А если здраво поразмыслить, то Дарию и впрямь ничего другого не остается, как попытаться подчинить колонии греков. Тогда проблема с провиантом не будет стоять так остро. Конечно, его фуражиры обдерут колонистов, как медведь липку, но что такое стенание нескольких тысяч греков перед грядущим голодом его армии?

– Это верно.

– Вот то-то же. Не переживай, в любом случае поездка Радагоса в Ольвию будет полезной для нас. При всем том, греческие гоплиты – большая сила. Они хорошо умеют драться, лучше, чем персы. Поэтому Дарий вряд ли попрет на колонии греков со всей дури. Он попытается подкупить их. А вот здесь миссия Радагоса просто неоценима. Греки должны знать, что они не одиноки, что скифы не бросят их на произвол судьбы.

– Значит, теперь вместо Радагоса будешь ты?

– Какой ты догадливый! – Озар тихо хохотнул. – Ну конечно же я. Создана служба гонцов, которую поручено возглавить мне. Так что теперь мы будем часто встречаться. Естественно, до той поры, пока ты в лагере персов. Ладно, мне пора. У тебя есть, что передать на словах?

– Я уже передал: Мегабаз получил пищу для размышлений насчет разделения армии персов на два потока. Как там будет дальше, пока неизвестно. А остальное здесь, – Ивор отдал Озару свернутую в кольцо ленту тонкого пергамента.

На ней он написал текст, зашифрованный с помощью скиталы. Это был обычный посох, который Ивор срубил на глазах Евдема вместе с частью корневища, а затем тщательно обработал: снял кору, отшлифовал и на вершине вырезал из корня изображение персидского орла – чтобы потрафить своим «работодателям». Вот только средняя часть посоха длиною с локоть точно соответствовала размерам и диаметру другой скиталы, которая находилась в стане Иданфирса.

Что касается пергамента, то его Ивор всегда носил с собой – из тонких кожаных ленточек была сплетена дорожная сумка джанийца. По мере надобности он выдергивал кусок нужной длины, наматывал его на скиталу и писал донесение специальными чернилами, которые не смывались водой. Чернила он держал в мешочке – они представляли собой вполне безобидный порошок. Была лишь одна проблема – найти время и место для написания донесения. Но Ивор решал ее вполне успешно.

Озар положил ленту в рыбий пузырь, тщательно завязал его и… застыл, прислушиваясь. То же самое сделал и Ивор. Наверху, возле ярка, происходила какая-то возня, затем послышался тихий, сдавленный крик – и все стихло. Озадаченные побратимы осторожно вскарабкались наверх, и увидели картину, от которой у любого человека застыла бы кровь в жилах – два огромных волка стояли над трупом человека. Что это был мертвец, сомнений не возникало. Судя по неестественной позе, волки перегрызли ему горло.

Это был Сик. Он все-таки нашел Ивора – на свою голову. Тайный страж прислушивался к разговору проводника и неизвестного и все больше убеждался, что Ивор – шпион скифского царя. Правда, Сик не понял, о чем шла речь, – двое на дне яра разговаривали на незнакомом ему языке, что только подкрепило вывод тайного соглядатая.

«Что делать?!» – лихорадочно соображал Сик. Кликнуть охранение – это не лучший выход из создавшегося положения. Ивор и неизвестный могут скрыться в темноте, пока стража будет чесать бока и расспрашивать, кто он и по какому праву отдает приказы. Оставался единственный вариант: дождаться возвращения Ивора в лагерь и доложить о нем даже не Евдему, а самому Артасиру. Пусть он решает, что делать со шпионом – следить за ним или отдать заплечных дел мастерам, чтобы те узнали, кто его послал и с каким заданием.

Немного успокоившись от этой мысли, Сик стал отползать от кромки яра – делать там уже было нечего – как вдруг почувствовал рядом чье-то присутствие. Он поднял голову и обомлел. Рядом стояли два огромных волка! Именно огромных, а не просто больших, – Сик находился в лежачем положении, и звери возвышались над ним как две горы.

Он даже не пытался закричать. Ужас, который ему никогда не приходилось испытывать, лишил его дара речи. Сик лишь слабо отмахнулся рукой, – ему поначалу показалось, что это привидения, – но волки никак не отреагировали на жест. Оглядев его с интересом и принюхавшись, звери переглянулись, будто хотели спросить друг у друга, что делать, а затем один из них, наверное, более матерый, с ленцой шагнул вперед и неожиданно быстрым движением перегрыз горло Сику. Лучший из тайных стражей царя Дария лишь немного потрепыхался в конвульсиях и в конечном итоге сподобился на тихий предсмертный крик, который был слышен не дальше двадцати шагов от места происшествия.

– За тобой следили, – озабоченно сказал Озар.

– Похоже, Евдему не понравился мой разговор с Мегабазом, – догадался Ивор. – И то верно – простой проводник не может выдавать такие идеи. Я бы на его месте тоже заподозрил неладное. Но мне пришлось пойти на этот риск.

– Уходим вместе?

– Нет. Пока рано. Не думаю, что меня обвинят в смерти этого шпиона – волки поработали на славу. А там будет видно.

– Что ж, дело твое. Конечно, ты сильно рискуешь, но будем надеяться, что удача от тебя не отвернется. Да уж, братцы постарались… – И Озар любовно обнял одного из волков; а второй подошел к Ивору и начал чисто по-собачьи облизывать ему лицо.

Это были Гаар и Урраг, волк Озара. Они и впрямь были братьями – из одного помета. Похоже, встреча им доставила много радости, потому что когда их хозяева разошлись в разные стороны, волки стали тереться головами друг о друга и тихо поскуливать от блаженства. Ведь они тоже очень редко встречались.

Наконец луна прорвалась сквозь тучи и осветила степь. Она была пустынна и черна, как преддверие Аида.