18. Как рождаются традиции
Часы с кукушкой бодро отстучали двенадцать раз – то есть до полуночи оставался еще час.
Честно говоря, Миар не понимал, какой остолоп может притащить на кухню часы с боем и маятником, но факт остается фактом: те стояли возле чулана и бодро отсчитывали минуты.
По столу загрохотали тарелки, одну поставили прямо напротив инкуба.
– Приятного аппетита! – радостно пожелал веселый мужской голос.
Сноходец задумчиво ковырнул пальцем содержимое тарелки – иначе как «горелой гадостью» охарактеризовать его было нельзя, равно как невозможно было определить, из чего это все приготовили, – и поднял глаза на говорившего. Перед ним, скалясь во все зубы, стоял уже знакомый за прошедшие дни вампир. Как там его? Казмер? Да нет, Казмер поспокойнее, порассудительнее. Это Лайош.
– Приятного, говорю, аппетита! – так и не дождавшись ответа, повторил парень.
Инкуб потянул носом: от тарелки ощутимо пахло паленым.
– А это точно съедобно? – еще несколько дней назад он бы сошел с ума от страха, скажи ему кто, где он будет находиться и с кем разговаривать, но сейчас… Миар просто устал. На него навалилось какое-то тупое оцепенение и равнодушие. Он попросту устал бояться. И сейчас сидел на кухне, не задумываясь о том, кто его собеседник.
Вампир прищурился и тоже неуверенно ткнул пальцем в тарелку, стоящую перед инкубом, понюхал грязь, оставшуюся на ногте, и пожал плечами:
– Демон его знает… Граф ест, пока не жаловался.
Тут Лайош, надо сказать, лукавил. В дни, когда на кухне кашеварил младший Шабо, граф не ел вообще ничего – себе дороже выйдет: отравишься, не будешь знать чем. Это, кстати, и послужило причиной такого зверского аппетита на плюшки в день знакомства с мэтром Креем.
– Ты сам свою стряпню пробовал? – не успокаивался инкуб.
– Тю! – фыркнул парень. – Я что, самоубийца это есть? Мы с Казмером в городе обычно завтракаем.
Миар передернулся и инстинктивно поправил начавший натирать шею воротник. Вампир разглядел этот жест и расхохотался:
– Успокойся, мы ж не только кровью питаемся, мог бы уже это запомнить. Я ж о чем говорю. – Он плюхнулся на лавку напротив сноходца. – Из меня повар… сам видишь, в общем. Казмер слегка готовит, но его ж каждый день кашеварить даже господин Брайн не заставит. Короче, тут неподалеку в городе есть хорошая таверна. Если хочешь, можно будет часа за три до рассвета смотаться, перекусить, – вампир поймал судорожное движение Миара к воротнику и хмыкнул, – обычной пищи. Я хоть и вампир, но прожаренный кусок мяса уважаю… Прожаренный, а не сгоревший, как у меня получается…
Миар дернул уголком рта, показывая, что оценил шутку, а Лайош продолжил развивать мысль:
– Из низших в замке сейчас только я с Казмером…
Тут Миар уже не удержался:
– А чем вы от высших отличаетесь? Я пару раз слышал упоминание, но так и не понял…
– А что тут понимать? Низшие – обращенные, высшие – урожденные. Тут есть, правда, маленький нюанс. Мы с Казмером – хоть и урожденные, но низшие.
– Это как?
– У нас оба родителя были низшими. А когда папа – низший и мама – низшая, ребенок ну никак высшим не родится. А у нас и способностей чуть поменьше получается, чем у того же графа. Так на чем я остановился?.. Ах да. Граф не разрешает сейчас никого обращать, хотя лишняя пара рук нам бы не помещала. Замок разваливается просто на глазах: паутина, мыши летучие развелись… А ну кыш отсюда! – рявкнул он, вскакивая и замахиваясь тряпкой на эту самую мышь, влетевшую через окно.
– Вам бы не помешала не лишняя пара рук, а лишняя пара голов, – флегматично протянула появившаяся на месте зверька девушка. А Лайош аж с лица спал:
– Ох, ваша милость, я ж гостей не ожидал! Граф наверху, занят. Казмер дрыхнет, как собака последняя. Один я тут как белка в колесе…
– Абсолютно беспамятная белка, – в тон ему продолжила девушка, стаскивая перчатки и бросая их на лавку. Миар не мог оторвать восхищенного взгляда от гостьи: черные как смоль, высоко подобранные волосы открывали белоснежную шею, а узкое черное платье до пола облегало тело, как вторая кожа. – И ленивая, надо сказать… Скоро прибудет отец, а тут…
– Как – прибудет?!
– Сегодня же Равноночие. А такого представления отец не пропустит никогда. Он и так целый год ждал…
Последняя фраза повисла в воздухе: Лайош рванулся вон с кухни:
– Казмер! Казмер, проснись, скотина! – остановился на секунду на пороге, оглянулся. – Прошу простить меня, ваша милость, – и снова: – Казмер! Мать твою…
В комнату просочился недовольный призрак:
– Лайош, какого демона ты орешь, остолоп?! Ох, ваша милость, я не знал о вашем прибытии, – склонил он голову в поклоне.
– То есть, Брайн, вы тоже забыли, какое сегодня число? – меланхолично поинтересовалась посетительница, не обращая никакого внимания на поедающего ее взглядом инкуба.
– Двадца… Ох…
– Вот именно, Брайн, вот именно. Отец будет здесь со свитой где-то через полчаса, а я поспешила вперед, чтобы проверить, все ли в порядке, и, как понимаю, не зря. Ушастые, кстати, помнят о сегодняшней дате – я видела внизу колонну, так что они прибудут по расписанию.
Призрак на миг замер, потом склонил голову в поклоне:
– Я прослежу, чтоб все было готово, ваша милость, – и кивнул Миару. – Пошли, поможешь.
Инкуб и сам не мог объяснить, как это произошло. В замок Хэнедоара он попал одновременно с охотником, демоном и сыщиком, но если их, несмотря на то, что они тоже не были дворянами, отнесли в ранг господ, то инкуб как-то незаметно оказался среди слуг. Впрочем, беглец особо не расстраивался: ему и самому особо не хотелось общаться со всей этой компанией. Если бы еще на кухне не было вампиров да призраков, вообще было бы все идеально.
Как бы то ни было, сейчас уйти из замка Миар не мог. После того как он рассказал все свои сны – вообще все: и про колдуна с девчонкой, и про иерарха церкви, и про поджог дома, – мэтр Крей притащил откуда-то кучу всяческих настоев, смешал их, что-то пошептал и любезно предложил Миару выпить. Отказаться тот, ясное дело, не смог.
Снов после этого не было вообще. Никаких.
Нет, сам эффект от настоев вроде бы был временным, да и ворота замка открыты, иди куда хочешь, но что-то все еще удерживало инкуба здесь…
Замок сейчас переживал не лучшие дни: Казмер с Лайошем не могли управиться со всем, а других слуг не было. Брайн уже неоднократно предлагал если не обратить, так нанять десяток расторопных малых, которые помогли бы, но графу было не до того, а потому замок Хэнедоара медленно, но верно приходил в запустение. По углам комнат расползалась паутина, двери скрипели, в щели ставен начинало проникать утреннее солнце, а столовое золото уже давно никто не чистил. С комнатами для внезапно нагрянувших гостей было и того труднее. Нет, несколько апартаментов для прибывающего раз в год барона Фархия с дочерью и свитой Брайн еще содержал в нормальном состоянии, но остальные помещения… Чтоб найти для охотника и сыщика спальни, подходящие к их статусу (не будешь же, в самом деле, двух горожан селить в апартаментах, рассчитанных на прием верховного!), пришлось потрудиться.
Холл выглядел не лучше. Висящие по стенам стяги потемнели от пыли, стоящие в нишах доспехи начинали ржаветь, окна никто давно не открывал, а на ковер кто-то разлил бутылку вина. Следовало как можно скорее привести все это в более или менее приличный вид.
Брайн развил кипучую деятельность: подоспевшим Лайошу и Казмеру было велено разобраться с рассохшимися створками окон, Миара направили во двор вытряхивать стяги, а сам призрак занялся ковром. А за всей этой кутерьмой наблюдала, задумчиво похлопывая перчатками по руке, замершая на пороге гостья.
За сорок минут холл был приведен в относительный порядок, по крайней мере, на него было не так уж страшно смотреть. Да, кое-где еще виднелись лохмотья паутины, а замытое пятно на ковре еще не высохло, но в целом стало приемлемо.
В настежь открытые окна дул свежий ветер, Миар невольно поежился, когда холодный порыв коснулся голой кожи, – чтоб не пачкаться в пыли, он снял рубаху.
– Эй, лунатик. – Парня хлопнули по плечу, и тот обернулся, вспомнив, среди кого ему сейчас приходится находиться. – Оденься.
На лице стоящего напротив Казмера не отражалось ни единой эмоции, да и смотрел он инкубу прямо в глаза, не пытаясь опустить взгляд на шею, но парню стало так неуютно. Он даже в рукав не сразу попал. Миар уже хотел отойти подальше от вампира, но тот вдруг склонился к самому его уху и чуть слышно обронил:
– И еще одно: за баронессой ухлестывать не советую.
– Что?! – отшатнулся от него инкуб.
– Даже Лайош ей глазки не строит, уж на что он без правителя в голове…
– Я не…
– Ее драгоценный папочка, который сейчас прибудет, – барон Фархий. А меня в детстве, когда родители еще живы были, его именем пугали…
Инкуб замер, не отрывая потрясенного взгляда от Казмера, но понять, говорит ли тот серьезно или просто пошутил, так и не смог. А в следующий миг порыв ветра задергал шторы, чуть не сорвал стяги на стенах, едва не загасил свечи…
Летучие мыши одна за другой проскальзывали в залу и падали на пол, принимая человеческий облик.
Призрак, стоящий на верхней ступени лестницы, легким облаком пронесся на первый этаж, остановился перед одним из прибывших и склонился в поклоне:
– Ваша милость, я счастлив вас приветствовать в замке Хэнедоара.
Видимо, это и был барон Фархий со свитой. Сопровождающие его вампиры рассредоточились по холлу, и у инкуба создалось впечатление, что все они точно знали, куда им встать, какое место занять и что будет дальше.
Барон Фархий медленно кивнул:
– Гости еще не прибыли?
Сказать, что Миар чувствовал себя неуютно, значит не сказать ничего. Сейчас инкубу больше всего хотелось прикинуться ветошью и не отсвечивать. Парень вжался спиной в ближайшую стену, искренне надеясь, что его никто не заметит, но, к своему ужасу, он уже несколько раз ловил на себе оценивающие взгляды. Так можно присматриваться к бифштексу, размышляя, будет ли он вкусным или стоит выкинуть его на помойку. И от равнодушия этих взглядов становилось только страшнее…
Впрочем, когда кто-то из прибывших смерил Миара долгим взглядом и демонстративно облизнулся, рядом с инкубом мгновенно оказался Лайош:
– Пасть закрыл, комар-переросток, это личный гость графа.
Инкуб думал, что мальчишку просто разорвут на части, но зарвавшийся посетитель лишь нервно дернул плечом и отвернулся. А младший Шабо подмигнул инкубу:
– Не обращай внимания, мне можно, я псих. В детстве котлом по голове ударило. И прекрати шарахаться. Не съедят.
Как ни странно, но после этих коротких слов сноходцу действительно стало спокойнее.
Призрак бросил короткий взгляд на настенные часы:
– Еще десять минут, ваша милость. Господин граф сейчас в кабинете, занят…
Губы прибывшего тронула легкая улыбка.
– Думаю, не стоит его беспокоить. Я и сам смогу побыть распорядителем нынешнего торжества и думаю, Иштван не будет против.
На вид новому гостю было около сорока лет, а значит, к его возрасту можно было спокойно приписать лишний ноль. В черных волосах уже появились первые нити седины, а гранат в перстне на среднем пальце коварно подмигивал алым.
– Как вам угодно, ваша милость, – кивнул призрак. – Казмер, Лайош! Принесите кресло господину барону!
Судя по грохоту, раздавшемуся через несколько минут, братья Шабо выкапывали это самое кресло из-под каменных завалов.
Пусть Миар и боялся до дрожи в коленях, но любопытство пересиливало всякий страх. Он должен, должен был узнать, что здесь происходит, при чем здесь эльфы и о каком торжестве говорили вампиры. Да еще и у входа в боковой коридор замерла, насмешливым взглядом окидывая холл, такая красивая девушка… Покинуть залу инкуб не мог при всем своем желании.
Меж тем часы мерно отсчитали полночь, пробив тринадцать раз, на миг в зале повисла тишина, а вслед за тем в ворота замка постучали. Грохот разнесся по холлу, и вампиры, замершие вдоль стен, вытянулись во фрунт, глаза неумерших вспыхнули алым пламенем… Сидевший в удобном кресле у подножия лестницы барон Фархий вельможно повел рукой:
– Открой, Брайн.
Двери распахнулись…
На пороге столпились эльфы. Такого количества остроухих инкуб еще не видел никогда. Впереди стояла, высоко задрав подбородок, золотоволосая эльфийка по человеческим меркам лет сорока на вид, а за ее спиной – с полсотни эльфов, вооруженных серебряными мечами.
– Дама Сильвия, какая встреча! – сладко мурлыкнул вампир, не пытаясь, впрочем, встать с кресла. Он даже на спинку откинулся и ногу на ногу закинул.
– Я бы попросила без фамильярностей, барон! – отрезала эльфийка, меряя сидящего презрительным взглядом.
– Почему нет? Мы знакомы уже более пятнадцати лет, и я полагаю, что могу позволить себе…
– Вы не можете позволить себе по отношению ко мне ничего такого, что я бы вам ни разрешила!
– Тогда, может, нам стоит познакомиться поближе? – В черных глазах барона запрыгали искорки смеха. – Уверен, вы оцените меня по достоинству и разрешите очень многое…
По рядам неподвижно замерших вампиров прокатился смешок. Кажется, запланированная беседа пошла не так, как хотелось: эльфийка поперхнулась воздухом:
– Да как… как вы смеете?! Да я…
Вампир молча прослушал вспышку гнева и флегматично поинтересовался:
– Это все, что вы хотите мне сказать?!
– Вам – да! Но это дом моего зятя! И я хочу видеть его, чтоб сказать ему…
– Как и каждый год, в Равноночие, – скучающе продолжил барон, – сообщить Иштвану-Луиму-Руану иль Сангра-и-Микелта, что он негодяй и аморальный тип, что он погубил вашу дочь, что так не может продолжаться и вы обязательно дождетесь того Равноночия, когда здесь не будет меня с моим быдлом… прошу прощения, ошибся, неточная циатата: не будет меня и моего быдла, и покажете этому кровососу проклятому, где раки зимуют… Я ничего не пропустил?
– Вы негодяй и подлец! – рявкнула дама Сильвия и, развернувшись на каблуках, скомандовала: – Мальчики, за мной! Вернемся через год.
Дверь захлопнулась, и барон устало оперся рукой о подлокотник:
– Дура баба…
Граф де Хэнедоара действительно был занят. После столь четкого предсказания мир словно рухнул. Одно дело – увидеть браслет, пусть даже и невредимый, и совсем другое – получить четкий и однозначный ответ. Получить от того, кто никогда не врал и не ошибался – уж вампир-то слышал о сумасшедшей гадалке, но зайти к ней за все эти годы так и не решился. Потому что знал, что ответ будет только один: «Мертва!» Выходит, ошибался.
Последние слова Айши Кел-ле отзвучали, и гости как-то все потихоньку разбежались: Рэан отправился проводить сестру, демон пробурчал, что пойдет проверит кладовку, правда, что он там рассчитывал найти после братьев Шабо, неизвестно, а сыщик и вовсе пропал из комнаты столь незаметно, словно и не было его вовсе. В кабинете остались лишь граф де Хэнедоара и Адальберт Крей.
Некоторое время в комнате царило молчание. Вампир бездумно крутил на запястье браслет: пальцы вновь и вновь находили знакомые руны… Крей молчал, не решаясь прервать тишину… И лишь когда понял, что дальше продолжаться не может, заговорил:
– Вы позволите, ваше сиятельство?
– Что?! – дернулся вампир. Мысли его сейчас были далеко.
Маг разложил на освобожденной еще для предсказательницы части стола несколько мешочков с травами, поставил пару флакончиков…
– Ах да… – Иштван криво усмехнулся. – Вы уверены, мэтр Крей, что вам снова хочется на это любоваться? Зрелище не из приятных.
– Уверен, – отрубил охотник, и хозяин замка расстегнул воротник и принялся осторожно разматывать бинт, туго обхватывающий горло.
Крей с шумом втянул воздух через стиснутые зубы. Он видел эту рану, нанесенную серебряным оружием с полгода назад, и тогда она выглядела намного лучше. Края, казалось бы, неглубокой царапины сейчас загноились, а по всей шее расходились под кожей тонкие черные нити. Граф поймал взгляд мага, оттянул ворот рубахи, и Крей разглядел, что страшные черные дорожки спустились уже на грудь.
– Доберется до сердца, я – труп, – равнодушно обронил вампир.
– И вы молчали?!
– Сейчас уже поздно что-либо делать, – пожал плечами мужчина. – Главное сейчас, мэтр Крей, дотянуть до Кромаха. Я должен спасти Дарину. А дальше будь что будет.
– Тшехт! Почему вы вообще допустили это?! Довели себя до такого состояния?!
– Покажите идиота, который согласится лечить вампира.
– Я еще полгода назад, когда впервые увидел эту рану, говорил вам, что могу посмотреть…
– Именно что посмотреть, мэтр Крей, – раздраженно откликнулся тин иль Сангра-и-Микелта, – лекарства у вас как не было тогда, так нет и сейчас. Последнее Зерно Истины было уничтожено во время Ночной войны, а вытащить из меня крошки серебра способно только оно, поэтому давайте оставим этот бесполезный разговор. Вы говорили, что можете слегка притушить эти язвы, так сделайте это сейчас и не будем больше спорить.
Оборотень вздохнул и принялся смачивать небольшую примочку настойками из разных флаконов.
Верховный откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Некоторое время в комнате царила тишина, и прервал ее первым именно вампир:
– Что-то давно не слышно о вашем сыне, мэтр Крей.
Маг грустно усмехнулся:
– Я отправил его на запад материка, к своему наставнику.
– Полукровку? К охотнику на демонов?
– Мерт не собирается пользоваться порталами, а иначе демона не поймаешь. Все вызовы ведь рассчитаны на перетягивание действующего портала… Хотя… – мужчина замер, уставившись куда-то вдаль.
– Я понимаю насчет порталов, – откликнулся Иштван, чуть морщась от боли, когда холодная примочка коснулась открытой раны. – Меня удивляет, что вы так резко решили…
– Мерту необходимо сейчас развеяться, – печально хмыкнул оборотень. – У него проблемы на личном фронте, и чем дольше он будет находиться в Ире, тем хуже для него.
– Понимаю, – кивнул граф, чувствуя, как на шею ложатся тугие витки бинта (в голове внезапно мелькнула шальная мысль: «Это ж как надо доверять?! А если решит затянуть чуть сильнее?») и острая боль, лучиками разбегающаяся по черным дорожкам, постепенно стихает. Нет, она оставалась, но как-то притуплялась, становилась привычной… – Вы что-то хотели дополнить? Мэтр Крей?
Охотник задумчиво закусил губу:
– Я просто вспомнил… Существует одна редкая метода… У нее есть минусы, она требует большей затраты ингредиентов и энергии, но с другой – позволяет, во-первых, вызвать демона без привязки к порталам, а во-вторых, не связывает жизнь вызванного с возможностями одного-единственного охотника.
– К чему вы это?
– А если я не всех смог убедить в необходимости отказаться от поставок? Достаточно парочки охотников, и при большом количестве ингредиентов можно вызвать целую армию…
– Интересная мысль, – задумчиво протянул граф. – Что там за шум?! – вскинул он голову, вставая с кресла и привычно застегивая высокий воротник. И, не дождавшись ответа, гаркнул: – Брайн!
Призрак явился минут через пять после вызова – что было странно, учитывая, что голос того, кто его не отпустил в Чертоги, он должен слышать даже на другом конце Ира. Материализовался в дальнем углу, склонился в поклоне:
– Милорд?
– Что там творится? – раздраженно поинтересовался высший. – Что за шум?
– К вам посетители, милорд. Барон Фархий. Разрешите пригласить?
– Зови… Ох, Тьма! – простонал граф, схватившись за голову. – Сегодня же Сильвия…
– Осмелюсь доложить, милорд, – бодро отрапортовал дворецкий, – его милость прибыл минут за десять до полуночи и соизволил лично встретить госпожу Сильвию Альруинос Этамар. Встреча прошла примерно в том же русле, что и каждый год, вот уже пятнадцать лет, и многоуважаемая госпожа Этамар, к моему глубочайшему сожалению, не пожелала остаться до утра и направилась домой, не забыв пожелать вам всяческого благополучия.
– Именно эти пожелания я сейчас и слышал? – хмыкнул вампир.
– Из холла? Вероятно, милорд. Многоуважаемая госпожа Сильвия Альруинос Этамар всегда отличалась редкой эмоциональностью.
– Да уж, этого у нее не отнимешь… Зови барона, Брайн…
К тому моменту, как новый гость появился на пороге кабинета, мэтр Крей успел собрать все свои склянки и откланяться.
Пока Казмер занимался размещением вновь прибывших гостей, Лайоша отправили на кухню сообразить хоть что-то на стол. Миар, поразмыслив, ускользнул вслед за ним. Он прекрасно понимал, что, несмотря на слова младшего Шабо, большинство из присутствующих смотрят на него как на пищу. А выступать в качестве таковой у инкуба не было никакого желания. Спасибо, в гостях у некроманта насиделся. Этого за глаза хватило. Нет, конечно, само по себе его присутствие на кухне было не столь желаемым, ассоциации «инкуб – вампир – пища» просматривались довольно хорошо, но сидеть до утра в своей комнате Римхару уже просто надоело.
Да вдобавок и увиденное наотрез отказывалось складываться в четкую картинку.
– Бред, – мрачно буркнул парень, плюхнувшись на лавку и обхватив руками голову. Если бы взглядом можно было буравить – столешница уже давно была бы в дырках.
– Что именно? – Лайош развил на кухне бешеную активность: гремели сковородки, полыхал огонь в печи, звенели ножи… И ощутимо пахло гарью. Кулинар из него все-таки был аховый.
– Происходящее, – вздохнул инкуб. Запустив пальцы в волосы, он оперся локтями о стол. – Я так понял, эльфы приходят сюда каждое Равноночие. На кой демон?! Что они тут забыли?!
– А что тут не понимать? – фыркнул Лайош. – У них традиция. Уже пятнадцать лет как. Нужно заявиться в замок и вынести мозг. Желательно, конечно, графу, но, к счастью, барону пока не надоел этот спектакль, и поэтому все беседы происходят в его присутствии…
– Но зачем?! Зачем им приходить сюда?! – взорвался инкуб. – Что они тут забыли?!
– Дама Сильвия – теща графа.
– Это я понял. И что с того?
– А то, что графиня считается погибшей уже пятнадцать лет. В первый же год после нападения нежити дама Сильвия разнюхала, что с ее доченькой что-то случилось, и приперлась сюда вместе со своими многочисленными сыновьями и племянниками рассказать графу, что он глубоко не прав.
– Угу, и что?
– К счастью, в ту ночь в замок прибыл барон – в его землях начались примерно такие же проблемы, как и у нас, только Маркиз – ты его не знаешь, наверное, туда еще не дополз, и господин Фархий решил уточнить, что и как. Прибыл он со свитой, нам с Казмером тогда было лет по восемь, мы с такой толпой эльфов и не справились бы, ну а барон смог всех остроухих благополучно послать подальше.
– Хорошо. Пятнадцать лет назад они высказали все претензии. А сейчас что?!
– А они на следующий год пришли. В это же время. И барон опять был тут. Ну, ты понимаешь, эльфы же все еще более чокнутые, чем я; у них один раз – совпадение, второй раз – проблема, третий раз – традиция. Вот они и завели себе новый обычай раз в год припираться в замок и делать всем нервы.
Пока инкуб озадаченно переваривал полученную информацию, Лайош притащил из подпола разделанную говяжью тушу и деловито застучал ножом, кромсая мясо.
– Я не понимаю… – протянул Миар. – Они приходят каждый год. Каждый раз встречаются с бароном. Рассказывают все, что о вас думают…
– Ну да, а что?
– Почему не дождаться удобного дня, не прийти в замок солнечным днем, когда тех вампиров не будет?! Вас же всего трое!
– Э! Ты мне тут прекрати вынашивать зловещие планы! Я пока еще в Чертоги не собираюсь! Мне всего двадцать три!
– И все-таки, почему?!
Лайош отложил нож и грустно усмехнулся:
– Надо ж показать, что эта самая дочка для тебя что-то значила. А для этого можно состроить грозную рожу и помахать перед лицом серебряными мечами. Пока она держит своих мальчиков в узде, никто из них не попытается наковырять в нас дырок. А так – пришел, показал, что ты помнишь, скорбишь и ненавидишь самого главного врага – графа, и ушел, сохранив лицо. Обстоятельства-то оказались сильнее тебя!
– Думаешь, это просто показуха?!
– Когда даме Сильвии что-то надо, она из-под земли это достает. Хотела бы точно выяснить, жива ее дочка или нет, весь Ир бы перерыла. А так нашла крайнего, и можно спокойно плевать в потолок, а дочка погибшая ей и даром не нужна.
– Алан, ты не понимаешь!
– Нет, Иштван, не понимаешь как раз ты…
Они оба были высшими и знали друг друга уже более полутора веков. Другой вопрос, что гость был старше графа де Хэнедоара лет на двести, не меньше, а значит, мог требовать к себе обращения на «вы». Зато титул верховного вампира объединенного Ирского королевства уравнивал обоих, подслушивать разговор было некому, а значит, сейчас они могли говорить напрямую.
– Но…
– Никаких «но». Просто послушай меня. Давай займемся простой арифметикой. Сколько в Ире высших?
– Шестеро, включая меня. Всех остальных выбили во время Ночной войны.
– У тебя под рукой двое низших. У остальных?
– От семи до девяти, в зависимости от величины дома.
– Приказать ты не можешь, только просить. Значит, в лучшем случае у тебя будет около двадцати бойцов. Пошли дальше. Верховным и, прошу заметить, единственным вампиром Арталии является Лемарн. А он лишний раз рот боится открыть! Он боится всего и вся! Он даже кровь пьет раз в семь лет по высочайшему соизволению их величеств! Не знаю, как тебе, а мне такая жизнь не по вкусу. Я даже на его ежегодный Осенний бал ночи после Ночной войны ни разу не прилетал. Мне совершенно не нравится танцевать под прицелом арбалетов и размышлять, не сочтет ли кто из окруживших танцевальную залу демоноборцев, что ты пронесся в этом туре вальса слишком быстро и тебе пора получить серебряный болт под лопатку.
Граф де Хэнедоара мрачно молчал, и Алан Корташ, барон Фархий продолжил:
– Теперь займемся моим родным Фешетеи. Ты ведь помнишь, что собой представляет мой, – в голосе зазвучала горькая ирония, – обожаемый повелитель. О, по глазам вижу, что помнишь…
В Фешетеи он появился через два месяца после похищения Дарины. Долго не мог решить, как обставить свое прибытие – верховный вампир союзного государства, и без свиты… Сразу покажешь все свои слабые стороны. Пришлось делать вид, что путешествуешь инкогнито и лишь поэтому взял с собой всего одного пажа. Конечно, даже двое сопровождающих показали бы его в лучшем свете, но непредсказуемого Лайоша не смог за прошедшее время выдрессировать даже невозмутимый Брайн, так что пришлось обойтись одним наряженным в костюмчик пажа Казмером.
Родовой замок графа де Монкора, верховного вампира Фешетеи, с самого начала показался графу каким-то неправильным… Да в принципе и в Ире каждый второй знал, что в определенные земли соваться не стоит, упыри там живут, но об этом просто знали, переговаривались шепотом, вполголоса, а тут…
Несмотря на позднюю ночь, над манором горели сотни огней. Распускались огненные цветы, зажженные магами, лилась музыка, из окон слышался смех… Граф де Хэнедоара и его «свита» в лице Казмера приняли человеческий облик, дождались, когда о них доложат, и степенно шагнули внутрь…
Иштван-Луим-Руан иль Сангра-и-Микелта видел многое. Он прошел всю Ночную войну, став верховным после смерти родителей, он слышал, как проклинают за спиной, он пару раз, больше века назад, прилетал на Осенний бал ночи, но такого он не мог себе представить даже в самом извращенном сне…
В замке проходил праздник. Слышался пьяный смех, кто-то собирал кровь в чашу из прокушенного горла лежащего на столе человека, у дальней стены несколько вампирш кружились вокруг привязанного к стене мужчины, все тело которого было покрыто мелкими ранками, брызги крови расплескались по полу, небольшая лужица добралась до сапог графа. А у подножия трона, на котором вольготно раскинулся, забросив ноги на подлокотник, верховный вампир королевства Фешетеи тин Манрике Эргас, граф де Монкор, сидели на мягких подушках полуобнаженные женщины.
Увидев вошедшего, хозяин ухмыльнулся, обнажив клыки, и, взяв за руку сжавшуюся в комок от страха женщину, на миг прильнул губами к ее тонкому запястью, а потом протянул ее руку, покрытую множеством мелких ранок, гостю:
– Какая встреча, граф! Присоединяйтесь!
Запах крови, и застарелой, высохшей, и свежей, только пролитой, пьянил голову…
Иштван резко бросил Казмеру, не отрывавшему восторженного взгляда от открывшейся сцены:
– Пошли, – и вышел, хлопнув дверью.
– …Он не изменился за последние пятнадцать лет, Иштван! Его оргии стали только хуже, правитель Фешетеи попросту боится его, это ведь не Арталия с ее вояками! И самое ужасное, что Монкор подмял под себя всю молодежь. Мальчишки, едва сделавшие первый вылет, с радостью идут под его руку! А он… Он считает, что так и должно быть! Он не пойдет с тобой! Он не понимает, что доводит людей до каления и скоро будет вспышка, которая уничтожит нас всех! Он не участвовал в Ночной войне, Иштван! Он не знает, что это такое, когда твою жену выбрасывают на колья взбесившиеся вилланы! Он не знает, каково это, когда из твоих четырех детей выживает только одна дочь!
Граф Хэнедоара слушал его, а перед глазами стояло давнее воспоминание…
Ночь. Ветер гонит хлопья пепла. Армия вошла в город. Мертвый город.
Обескровленные трупы. Сожженные дома. Обезображенные тела. И запах смерти, навечно поселившийся здесь…
Тактика выжженной земли.
И шепот, потрясенный шепот солдат за спиной:
– Он уничтожил всех… Фархий… Здесь прошел он… Отомстил…
– Я вернулся с той войны, Алан. А ты, похоже, нет.
– И сейчас ты хочешь уйти на новую, Иштван.
– А ты? Ты со мной?
– Ты правильно сказал, Иштван. Мне есть что терять. Я не хочу, чтобы Лотта разделила судьбу своих сестер. Я не могу позволить, чтобы началась новая Ночная война. Я с тобой, Иштван. А те тридцать низших, что сейчас в холле, выполнят любой мой приказ. И если я скажу, перегрызут глотку даже демону!
