Путь до полицейского кордона они проскочили быстро и без происшествий. Навстречу им действительно, как и обещал лейтенант, попалась пара мотоциклистов, не проявившая к встречному джипу явного внимания, что было сомнительно. Еще один, через километр, дежурил на обочине.

Показался пост. Кроме ожидаемого скопления людей, машин и бронетехники, неподалеку на поле стоял, уныло опустив длинные лопасти, уже знакомый «хью». Кажется, встреча готовилась по полной программе. Почетный караул есть, жаль только, оркестра не видать.

«Стоп! – мысленно дал себе команду Викинг. – Что-то настроение у меня слишком игривое. Еще не все дела завершены, и для веселья особых поводов нет. Время сосредоточиться. Интересно, кого еще принесло на вертолете? Не иначе как сеньор Руэнтос прибыл собственной персоной».

Догадка оказалась верной. Знакомая массивная фигура полковника выделялась из толпы вооруженных людей. Головы всех находящихся на посту, в том числе и его, возвышающаяся над другими, были обращены к быстро приближающемуся джипу.

Викинг аккуратно притер машину к обочине и остановился рядом с Руэнтосом. Хервасио вышел из машины, подошел к полковнику и пожал протянутую руку. Присутствующие на посту пристально наблюдали за этой парой, и на Викинга внимания никто не обращал. Он, воспользовавшись этим, огляделся. Основную массу людей составляли военные и полицейские, отличающиеся друг от друга только шевронами с изображениями местной фауны на левом рукаве и, частично, экипировкой. Не смешиваясь с камуфляжниками, в нескольких шагах от них стояли двое гражданских, по виду – клерки средней руки, делающие вид, что здесь они оказались совершенно случайно.

А вот и совсем «приятная» неожиданность: за бетонной стеной поста приютился очень уж знакомый «Лендровер». И заднее левое колесо у него по цвету чуть отличается от остальных, посвежее. Сразу видно, что запаска недавно поставлена. Родное-то он лично продырявил на дороге к бухте Лорес. Тонированные стекла скрывают внутренности, но на фоне светлого поля все равно заметны силуэты людей. А это что за пальчики перебинтованные торчат на руле? Хозяин-то, видать, прежний, как его… Сержио, если память не изменяет. Пальцы у парнишки, наверное, ноют после достопамятной беседы. Значит, и папаша Арриан свою делегацию для встречи выслал. Похоже, все в сборе, никто не опоздал на праздник жизни.

Эти ребята в принципе дергаться не должны, пока Хервасио находится под опекой Руэнтоса, да и путь его лежит напрямик к Эрнандо Арриану. Выходит, что парни в данной ситуации могут рассчитывать только на роль статистов. Все бы хорошо, да вот только личность самого Викинга засвечивается самым наипаскуднейшим образом.

Практически только этот поганец Сержио мог внимательно рассмотреть его физиономию, правда, раскрашенную, во время акции в бухте. Значит, и ситуация складывается не совсем приятная. Выходит, что он сейчас самым натуральным образом подставляется и, заодно, подставляет Надежду. Как же у него из головы вылетело за всеми хлопотами и разборками, что ее пришлось вытаскивать из вотчины папаши Эрнандо. Руэнтос, конечно, прикроет, однако неприятности от сеньора Арриана могут явиться серьезные. Надо срочно переговорить с полковником.

Викинг оглянулся на Хервасио и Руэнтоса, в стороне от толпы мирно о чем-то беседовавших. Он вылез из машины и направился к ним. Ему преградил было дорогу крепыш с автоматом, но полковник, заметив Викинга, дал команду его пропустить. Донесся обрывок разговора:

– …эти двое, из Министерства юстиции, зафиксируют твою явку. Вильяс подтвердил, что в данном случае тебе никаких обвинений предъявлено не будет, указ Президента об амнистии никто не отменял. А в отношении Эрнандо могу только подстраховать, как частное лицо, раз уж ты решил развязать все проблемы скопом. Хотя, не буду скрывать, пара козырей в рукаве имеется. Ну, это уже по ситуации смотреть будем.

– Спасибо, Алессандро. Тогда нам надо отправляться. Что от меня требуется?

– Подпишешь бумаги – они уже приготовлены – и в путь. Задерживать тебя смысла никакого нет.

Руэнтос окликнул клерков и повернулся к Викингу.

– Ну, что, кажется, наши проблемы успешно решаются, – сказал он. – Скоро отправляемся к счастливому папаше Арриану. Ты куда двигаешься?

– В посольство. Правда, появились некоторые сложности. Один парнишка из стаи Франца Таузара меня, похоже, срисовал. А уж сеньору Надежду – точно.

– Не переживай, мачо, – ухмыльнулся Руэнтос. – Такие проблемы решаются быстро… А это еще что за страшная образина сюда лезет? Где ты его выкопал?

Викинг оглянулся на пост. Через заслон коммандос полковника к ним пытался пробиться Дювалье.

– Это тот канадец, с которым мы кувыркались на острове. Кстати, неплохо мне помогал в делах. Вот только с крышей, кажется, у него что-то не в порядке – таскает за собой адвоката Россета, словно он бриллиант в тридцать каратов, а на деле старикан – дерьмо, каких еще надо поискать.

– И что ему нужно? Мне некогда с ним заниматься.

– Он просил, чтобы я высадил его около полицейского поста. А что ему от тебя надо, не знаю. Переговори с ним, все-таки принимал активное участие в акции. Хервасио все равно пока занят с чиновниками.

– Хорошо, послушаем. Кстати, и адвокат… Элиас, кажется, мне понадобится, через него же прошла утечка информации из департамента, – сказал Руэнтос и махнул охране рукой, чтобы к ним пропустили Дювалье.

Жак, подойдя, поздоровался и, несколько смущенно кашлянув в кулак, попросил полковника побеседовать с ним с глазу на глаз. Руэнтос вопросительно посмотрел на Викинга. Тот пожал плечами и отошел в сторонку. Ему уже до фиолетовых чертиков надоели чужие тайны и интриги.

Неожиданно за его спиной раздался оглушительный рев Руэнтоса, перешедший в длинный и красочный монолог, включивший в себя самые замысловатые обороты местного диалекта с необычайно красочным повествованием о глубоко интимных сторонах жизни как человека, так и самых различных представителей фауны – млекопитающих, водоплавающих, землекопающих, насекомых и птиц, включая редкие виды, занесенные в Красную книгу.

Викинг прямо-таки заслушался гневной художественной речью полковника, которая в переводе на общечеловеческий могла бы звучать намного короче и примерно так: «Вы не совсем правы, что не сообщили о ваших проблемах. Это общие трудности, и свои действия надо было все же согласовать со мной».

Руэнтос был взбешен до крайности. Всполошившиеся охранники рванули было на его голос, но остановились, увидев, что опасность грозит отнюдь не их начальнику, а наоборот – окружающей природе. Коммандос знали, что в такой момент лучше держаться подальше от своего командира, чтобы не попасть под его горячую руку. Интересно, но на Дювалье вулкан эмоций внешне особого впечатления не произвел. Он стоял совершенно спокойно, можно сказать, непринужденно, дожидаясь окончания бури.

Прокричавшись вволю, полковник задумался, покачал головой, словно бы удивляясь пришедшей информации, и потом, чуть успокоившись, начал что-то эмоционально вдалбливать Жаку. Тот, словно ожидая такого исхода, реагировал на эти слова благожелательно, иногда кивая, соглашаясь с услышанным, и держался с Руэнтосом, как равный с равным. Викингу, наблюдавшему за спектаклем со стороны, оставалось только изумляться такому обороту дел.

Подозвав к себе сержанта, Руэнтос отдал ему распоряжения, указывая рукой на Дювалье, на джип с одиноко сидящим измученным сэром Патриком Элиасом и еще – на «Лендровер» с ребятами Арриана. Жак и полковник учтиво простились, но руки друг другу не подали.

Жак оглянулся на Викинга и направился к нему.

– Ну что, пришло время прощаться, – улыбаясь, сказал Дювалье. – Наши пути пока расходятся, но, думаю, ненадолго. Мы еще увидимся. Хочу поблагодарить за то, что ты сделал. Не обижайся, я не мог всего сказать там, на острове, да и сейчас пока не время. Главное, что мы смогли оттуда выбраться живыми. Не знаю, как ты, а я рад, что судьба нас столкнула, и буду счастлив еще раз увидеть тебя. Вот тогда и поговорим.

Викинг, нахмурившись, для порядка поставил недолгую паузу, а потом, не выдержав, засмеялся и протянул Жаку открытую ладонь.

– Не переживай, я, в отличие от Руэнтоса, с удовольствием пожму твою руку. Ты был хорошим бойцом, и мне не в чем тебя упрекать. Не против и увидеться с тобой. А кто ты такой на самом деле, интересно, но не очень важно. Совать нос в чужие дела я не приучен. Поэтому давай не станем говорить «прощай», а скажем «до скорого свидания»!

Они крепко пожали друг другу руки.

На шоссе уже выкатился бронетранспортер, в который солдаты с усердием заталкивали адвоката. Дювалье поспешил туда. Он запрыгнул внутрь, двигатель взревел, и БТР покатил в сторону города.

Полковник Руэнтос, сопровождаемый своими орлами, не спеша направился к «Лендроверу» и поманил к себе пальцем сидевших внутри. Дверки автомобиля открылись, и из кабины вылезли старый знакомый Викинга Сержио и еще двое крепких парней. Судя по скромному поведению, ребята прекрасно знали, с кем общаются. Руэнтос без слов, рукой провел на асфальте невидимую линию, и троица быстро, без колебаний и сомнений, выстроилась перед ним в шеренгу. Полковник с задумчивым видом прошелся перед строем и отдал короткое распоряжение. Коммандос подняли на стоящих стволы автоматов. Сержио и его спутники, в общем-то, неохотно, но дружно полезли за полы пиджаков, повытаскивали оттуда пистолеты и, нагнувшись, положили их перед собой на асфальт.

Последовала еще команда, и парни опять полезли в карманы. На этот раз на свет появились документы. Полковник дал знак, и сержант из сопровождающих начал проверять бумаги, внимательно вглядываясь в фотографии и лица, сверяя номера оружия с записанными на синих пластиковых карточках-разрешениях. Еще один прошелся вдоль строя, тщательно обыскивая молодчиков.

У двоих все оказалось в полном порядке, а бедняга Сержио опять оказался не прав. Сержант показал Руэнтосу какой-то документ, ткнул пальцем в страницу, перевернул и показал что-то на обороте. Полковник, нахмурив брови, посмотрел в бумаги, на Сержио, огорченно покачал головой и произнес короткую фразу. Двое дюжих коммандос коршунами налетели на бедолагу, мигом надели наручники и поволокли к вертолету. Сержио малость возопил, взывая к Руэнтосу, пытаясь пояснить, что вышла ошибка, но после пары хороших пинков затих и смирился со своей участью.

Пистолеты и документы арестованного сержант забрал и уложил в свою сумку. Руэнтос на прощание грозно рыкнул, повернулся и пошел прочь. Оставшихся двоих как ветром сдуло. Они рванули к машине, запрыгнули внутрь и затихли. Ну что же, представление удалось. Свидетель нейтрализован, можно вздохнуть посвободнее.

Руэнтос, подойдя ближе, весело подмигнул Викингу и позвал Хервасио, который уже закончил свои дела с чиновниками и сейчас разговаривал с Христой. Полковник дал последние распоряжения своим людям и с улыбкой бросил:

– По коням, сеньоры, нам еще предстоит решительный и жаркий бой. Чем раньше начнем, тем быстрее будем праздновать победу. Держись, Эрнандо Арриан! Решение семейных проблем, конечно, не является прерогативой антитеррористического департамента, однако без моего вмешательства соединение любящих сердец может не произойти. Хотя кое-какие дела и помимо этого в отношении ближайшего окружения Эрнандо меня очень даже интересуют…

Вытянувшаяся на шоссе колонна выглядела внушительно и грозно. Руэнтос решил прибыть к Эрнандо Арриану с большой помпой и шумом. Впереди, включив мигалки и сирену, ехали два мотоциклиста. За ними шел бронетранспортер, на котором сверху, ощетинившись стволами, сидело отделение коммандос. Полковник гордо в одиночку следовал за БТРом на небольшом армейском джипе, раза в два меньшем, чем машина Хервасио. Водителя полковник ему презентовал. Следом за легковыми двигался еще один броневик с задраенными люками и поднятой вверх пушкой, а замыкал колонну, почтительно отстав метров на семьдесят, «Лендровер» с оставшимися молодчиками Арриана. В воздухе над процессией свирепо барражировал пузатый «хью», то уходя вперед, осматривая трассу, то возвращаясь назад, с диким ревом проплывая над головами.

Вадима с Надеждой полковник отправил в посольство на бронированном автобусе, в котором в город возвращался взвод спецназовцев.

Уже позже Вадим узнал подробности вояжа Руэнтоса к Эрнандо Арриану. Миллионер встретил делегацию высокомерно и холодно, можно сказать – в штыки. Асиенда превратилась в крепость, полную вооруженных людей. Однако полковника это совершенно не смутило. У него на руках были козыри, которые он и предъявил сеньору Арриану. Руэнтос обвинил его не более и не менее, чем в преступном пособничестве международным террористам, их финансировании, обеспечении транспортом и связью, похищении людей, в том числе и иностранной подданной, и прочая и прочая…

Поначалу пришедший в полное недоумение от подобных обвинений, Эрнандо Арриан скоро опомнился, объявив их плодами больной фантазии полковника. Он попытался пригрозить Руэнтосу всевозможными карами, в том числе и огненным мечом самого Президента. Однако полковник вручил олигарху папочку, в которой лежала подборка документов, подтверждающих все предъявленные ему обвинения. А еще предложил, помимо сеньора Президента, ввести в курс дела генерального прокурора и адвокатов Арриана, так как все изложенное в бумагах из папки по законам Республики Сьерра-Марино тянуло на пожизненное заключение ввиду отсутствия в вышеупомянутой стране смертной казни.

После ознакомления с бумагами Эрнандо Арриана едва не хватил кондратий. Все обвинения полковника подтверждалось документально. И Арриан знал, что Руэнтос не тот человек, который может состряпать фальшивку. Подержав Арриана в крайнем расстройстве и напряжении, Руэнтос наводящими вопросами подвел его к человеку из близкого окружения, который мог, прикрываясь его именем, все это совершить. Эрнандо Арриан слишком доверял аферисту Францу Таузару, который работал на всех – на хозяина, на «Легион», на колумбийских наркодельцов и даже на российскую оргпреступность. И со всех стриг купоны. Вот и ответ, кто и почему похитил Надежду, – Франц по просьбе русской братвы.

Самого Таузара взять не смогли. Вернее, смогли, но уже не живым. Люди полковника загнали и обложили его в бухте Лорес. Понимая, что ему грозит, Таузар отстреливался до последнего патрона. А последний – пустил себе в висок.

И не успел Эрнандо Арриан перевести дух, утвердившись в своей непричастности к международному террору, как Руэнтос намекнул ему, что неплохо было бы на радостях разрешить проблему взаимоотношений дочери и Хервасио. И гордиев узел несчастной любви был разрублен. Сначала была рубка на саблях дяди и племянника. Горячая кровь Аррианов кипела и в том и в другом. На обидные слова прозвучал не менее резкий ответ. На стене, как на грех, висела коллекция холодного оружия, и, ко всему, в аристократических кругах Сьерра-Марино еще был в ходу Кодекс чести кабальеро, уходящий корнями в восемнадцатый век. В общем, поскакали петухи-дуэлянты, позвенели сталью, нанесли друг другу по паре царапин, выпустили пар и решили все миром и назначением даты свадьбы.

Финал радовал, однако те, кто хорошо знал Эрнандо и Хервасио, предполагали с большой долей вероятности, что эта рубка не последняя в счастливой жизни семьи Аррианов.