ПЕСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Круг второй (продолжение)

1. Кто это кружит здесь, как странник некий,
Хоть смертью он еще не окрылен,
И подымает и смыкает веки?"

4. "Не знаю, кто; он кем-то приведен;
Спроси, ты ближе; только не сурово,
А ласково, чтобы ответил он".

7. Так, наклонясь один к плечу другого,
Шептались двое, от меня правей;
Потом, подняв лицо, чтоб молвить слово,

10. Один сказал: "Дух, во плоти своей
Идущий к небу из земного края,
Скажи нам и смущение развей:

13. Откуда ты и кто ты, что такая
Тебе награда дивная дана,
Редчайшая, чем всякая иная?"

16. И я: "В Тоскане речка есть одна;
Сбегая с Фальтероны  , вьется смело
И сотой милей не утолена.

19. С тех берегов принес я это тело;
Сказать мое вам имя — смысла нет,
Оно еще не много прозвенело".

22. И вопрошавший: "Если в твой ответ
Суждение мое проникнуть властно,
Ты говоришь об Арно". А сосед

25. Ему сказал: "Должно быть, не напрасно
Названья этой речки он избег,
Как будто до того оно ужасно".

28. И тот: "Что думал этот человек,
Не ведаю; но по заслугам надо,
Чтоб это имя сгинуло навек!

31. Вдоль всей реки, оттуда, где громада
Хребта, с которым разлучен Пелор, 
Едва ль не толще остального ряда,

34. Дотуда, где опять в морской простор
Спешит вернуться то, что небо сушит,
А реки снова устремляют с гор,

37. Все доброе, как змея, каждый душит;
Места ли эти под наитьем зла,
Или дурной обычай правду рушит,

40. Но жалкая долина привела
Людей к такой утрате их природы,
Как если бы Цирцея  их пасла.

43. Сперва среди дрянной свиной породы, 
Что только желудей не жрет пока,
Она струит свои скупые воды;

46. Затем к дворняжкам  держит путь река,
Задорным без какого-либо права,
И нос от них воротит свысока.

49. Спадая вниз и ширясь величаво,
Уже не псов находит, а волков 
Проклятая несчастная канава.

52. И, наконец, меж темных омутов,
Она к таким лисицам  попадает,
Что и хитрец пред ними бестолков.

55. К чему молчать? Пусть всякий мне внимает!
И этому полезно знать вперед
О том, что мне правдивый дух внушает.

58. Я вижу, как племянник твой идет
Охотой на волков и как их травит
На побережьях этих злобных вод.

61. Живое мясо на продажу ставит;
Как старый скот, ведет их на зарез;
Возглавит многих и себя бесславит.

64. Сыт кровью, покидает скорбный лес 
Таким, чтоб он в былой красе и силе
Еще тысячелетье не воскрес". 

67. Как тот, кому несчастье возвестили,
В смятении меняется с лица,
Откуда бы невзгоды ни грозили,

70. Так, выслушав пророчество слепца,
Второй, я увидал, поник в печали,
Когда слова воспринял до конца.

73. Речь этого и вид того рождали
Во мне желанье знать, как их зовут;
Мои слова как просьба прозвучали.

76. И тот же дух ответил мне и тут:
"Ты о себе мне не сказал ни звука,
А сам меня зовешь на этот труд!

79. Но раз ты взыскан богом, в чем порука
То, что ты здесь, отвечу, не тая.
Узнай: я Гвидо, прозванный Дель Дука.

82. Так завистью пылала кровь моя,
Что, если было хорошо другому,
Ты видел бы, как зеленею я.

85. И вот своих семян я жну солому.
О род людской, зачем тебя манит
Лишь то, куда нет доступа второму?

88. А вот Риньер  , которым знаменит
Дом Кальболи, где в нисходящем ряде
Никто его достоинств не хранит.

91. И не его лишь кровь  теперь в разладе, —
Меж По и Рено, морем и горой  , —
С тем, что служило правде и отраде;

94. В пределах этих порослью густой
Теснятся ядовитые растенья,
И вырвать их нет силы никакой.

97. Где Лицио, где Гвидо ди Карпенья? 
Пьер Траверсаро и Манарди где?
Увы, романцы, мерзость вырожденья!

100. Болонью Фабро не спасет в беде,
И не сыскать Фаэнце Бернардина,
Могучий ствол на скромной борозде!

103. Тосканец, слезы льет моя кручина,
Когда я Гвидо Прата вспомяну
И доблестного Д'Адзо, Уголина;

106. Тиньозо, шумной братьи старшину,
И Траверсари, живших в блеске славы,
И Анастаджи, громких в старину;

109. Дам, рыцарей, и войны, и забавы,
Во имя благородства и любви,
Там, где теперь такие злые нравы!

112. О Бреттиноро, больше не живи!
Ушел твой славный род, и с ним в опале
Все, у кого пылала честь в крови. 

115. Нет, к счастью, сыновей в Баньякавале  ;
А Коньо — стыд, и Кастрокаро — стыд, 
Плодящим графов, хуже, чем вначале.

118. Когда их демон  будет в прах зарыт,
Не станет сыновей и у Пагани,
Но это славы их не обелит.

121. О Уголин де'Фантолин  , заране
Твой дом себя от поношенья спас:
Никто не омрачит его преданий!

124. Но ты иди, тосканец; мне сейчас
Милей беседы — дать слезам излиться;
Так душу мне измучил мой рассказ!"

127. Мы знали — шаг наш должен доноситься
До этих душ; и, раз молчат они,
Мы на дорогу можем положиться.

130. И вдруг на нас, когда мы шли одни,
Нагрянул голос, мчавшийся вдоль кручи
Быстрей перуна в грозовые дни:

133. "Меня убьет, кто встретит!"  — и, летучий,
Затих вдали, как затихает гром,
Прорвавшийся сквозь оболочку тучи.

136. Едва наш слух успел забыть о нем,
Раздался новый, словно повторенный
Удар грозы, бушующей кругом:

139. "Я тень Аглавры  , в камень превращенной!"
И я, правей, а не вперед ступив,
К наставнику прижался, устрашенный.

142. Уже был воздух снова молчалив.
"Вот жесткая узда, — сказал Вергилий, —
Чтобы греховный сдерживать порыв.

145. Но вас влечет наживка, без усилий
На удочку вас ловит супостат,
И проку нет в поводьях и вабиле. 

148. Вкруг вас, взывая, небеса кружат,
Где все, что зримо, — вечно и прекрасно,
А вы на землю устремили взгляд;

151. И вас карает тот, кому все ясно".

Отправить