ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

Круг второй — Завистники

1. Мы были на последней из ступеней,
Там, где вторично срезан горный склон,
Ведущий ввысь стезею очищений;

4. Здесь точно так же кромкой обведен
Обрыв горы, и с первой сходна эта,
Но только выгиб круче закруглен.

7. Дорога здесь резьбою не одета;
Стена откоса и уступ под ней-
Сплошного серокаменного цвета.

10. "Ждать для того, чтоб расспросить людей, —
Сказал Вергилий, — это путь нескорый,
А выбор надо совершить быстрей".

13. Затем, на солнце устремляя взоры,
Недвижным стержнем сделал правый бок,
А левый повернул вокруг опоры.

16. "О милый свет, средь новых мне дорог
К тебе зову, — сказал он. — Помоги нам,
Как должно, чтобы здесь ты нам помог.

19. Тепло и день ты льешь земным долинам;
И, если нас не иначе ведут,
Вождя мы видим лишь в тебе едином".

22. То, что как милю исчисляют тут,
Мы там прошли, не ощущая дали,
Настолько воля ускоряла труд.

25. А нам навстречу духи пролетали,
Хоть слышно, но невидимо для глаз,
И всех на вечерю любви сзывали.

28. Так первый голос, где-то возле нас,
"Vinum non habent!"  — молвил, пролетая,
И вновь за нами повторил не раз.

31. И, прежде чем он скрылся, замирая
За далью, новый голос: "Я Орест!"  —
Опять воскликнул, мимо проплывая.

34. Я знал, что мы среди безлюдных мест,
Но чуть спросил: "Чья это речь?", как третий:
"Врагов любите!" — возгласил окрест.

37. И добрый мой наставник: "Выси эти
Бичуют грех завистливых; и вот,
Сама любовь свивает вервья плети. 

40. Узда должна звучать наоборот;
Быть может, на пути к стезе прощенья
Тебе до слуха этот звук дойдет.

43. Но устреми сквозь воздух силу зренья,
И ты увидишь — люди там сидят,
Спиною опираясь о каменья".

46. И я увидел, расширяя взгляд,
Людей, одетых в мантии простые;
Был цвета камня этот их наряд.

49. Приблизясь, я услышал зов к Марии:
"Моли о нас!" Так призван был с мольбой
И Михаил, и Петр, и все святые.

52. Навряд ли ходит по земле такой
Жестокосердый, кто бы не смутился
Тем, что предстало вскоре предо мной;

55. Когда я с ними рядом очутился
И видеть мог подробно их дела,
Я тяжкой скорбью сквозь глаза излился.

58. Их тело власяница облекла,
Они плечом друг друга подпирают,
А вместе подпирает всех скала.

61. Так нищие слепцы на хлеб сбирают
У церкви, в дни прощения грехов,
И друг на друга голову склоняют,

64. Чтоб всякий пожалеть их был готов,
Подвигнутый не только звуком слова,
Но видом, вопиющим громче слов.

67. И как незримо солнце для слепого,
Так и от этих душ, сидящих там,
Небесный свет себя замкнул сурово:

70. У всех железной нитью по краям
Зашиты веки, как для прирученья
Их зашивают диким ястребам.

73. Я не хотел чинить им огорченья,
Пройдя невидимым и видя их,
И оглянулся, алча наставленья.

76. Вождь понял смысл немых речей моих
И так сказал, не требуя вопроса:
"Спроси, в словах коротких и живых!"

79. Вергилий шел по выступу откоса
Тем краем, где нетрудно, оступясь,
Упасть с неогражденного утеса.

82. С другого края, к скалам прислонясь,
Сидели тени, и по лицам влага
Сквозь страшный шов у них волной лилась.

85. Я начал так, не продолжая шага:
"О вы, чей взор увидит свет высот
И кто другого не желает блага,

88. Да растворится пенистый налет,
Мрачащий вашу совесть, и сияя,
Над нею память вновь да потечет!

91. И если есть меж вами мне родная
Латинская душа, я был бы рад
И мог бы ей быть в помощь, это зная".

94. "У нас одна отчизна — вечный град. 
Ты разумел — душа, что обитала
Пришелицей в Италии, мой брат".

97. Немного дальше эта речь звучала,
Чем стали я и мудрый мой певец;
В ту сторону подвинувшись сначала,

100. Я меж других увидел, наконец,
Того, кто ждал. Как я его заметил?
Он поднял подбородок, как слепец.

103. "Дух, — я сказал, — чей жребий станет светел!
Откуда ты иль как зовут тебя,
Когда ты тот, кто мне сейчас ответил?"

106. И тень: "Из Сьены я  и здесь, скорбя,
Как эти все, что жизнь свою пятнали,
Зову, чтоб Вечный нам явил себя.

109. Не мудрая, хотя меня и звали
Сапия  , меньше радовалась я
Своим удачам, чем чужой печали.

112. Сам посуди, правдива ль речь моя
И был ли кто безумен в большей доле,
Уже склонясь к закату бытия.

115. Моих сограждан враг теснил у Колле  ,
А я молила нашего Творца
О том, что сталось по его же воле.

118. Их одолели, не было бойца,
Что б не бежал; я на разгром глядела
И радости не ведала конца;

121. Настолько, что, лицо подъемля смело,
Вскричала: "Бог теперь не страшен мне!". —
Как черный дрозд, чуть только потеплело.

124. У края дней я, в скорбной тишине,
Прибегла к богу; но мой долг ужасный
Еще на мне бы тяготел вполне,

127. Когда б не вышло так, что сердцем ясный
Пьер Петтинайо  мне помог, творя,
По доброте, молитвы о несчастной.

130. Но кто же ты, который, нам даря
Свое вниманье, ходишь, словно зрячий,
Как я сужу, и дышишь, говоря?"

133. И я: "Мой взор замкнется не иначе,
Чем ваш, но ненадолго, ибо он
Кривился редко при чужой удаче.

136. Гораздо большим ужасом смущен
Мой дух пред мукой нижнего обрыва;
Той ношей я заране пригнетен". 

139. "Раз ты там не был, — словно слыша диво,
Сказала тень, — кто дал тебе взойти?"
И я: "Он здесь и внемлет молчаливо.

142. Еще я жив; лишь волю возвести,
Избранная душа, и я земные,
Тебе служа, готов топтать пути".

145. "О, — тень в ответ, — слова твои такие,
Что, несомненно, богом ты любим;
Так помолись иной раз о Сапии.

148. Прошу тебя всем, сердцу дорогим:
Быть может, ты пройдешь землей Тосканы,
Так обо мне скажи моим родным.

151. В том городе все люди обуяны
Любовью к Таламонэ, но успех
Обманет их, как поиски Дианы,

154. И адмиралам будет хуже всех". 

Отправить