36
Она подходила идеально. Он понял это, как только увидел кольцо на ее пальце. Оно сверкало не столь ярко, как кольцо женщины в поезде – вероятно, потому, что освещение в клубе было более тусклым, – но даже на расстоянии он видел, что рубин на нем гораздо крупнее того граната.
Он выбрал отель по другую сторону от Французского квартала, на Ченнэл-стрит, поскольку знал, что зона его поисков будет располагаться ближе к докам. Ему хотелось, чтобы расстояние между ней и местом его жительства было как можно бо́льшим.
Расстояние. Мужчина знал, что в силу законов Джима Кроу в городе царила сегрегация, но на улицах она никак не проявлялась. Это была поистине экзотическая смесь настоящего плавильного котла: представители разных рас свободно общались друг с другом, и девушки всех цветов кожи предлагали себя из распахнутых дверей и с балконов.
Он оглянулся на девушку в дальнем конце клуба: кожа цвета кофе с молоком, карие глаза соблазнительно миндалевидной формы. Ему показалось, что она озорно улыбнулась, когда их взгляды на мгновение встретились.
Его внимание сконцентрировалось на ее кольце. Россыпь мелких бриллиантов образовывала форму, которую ему никак не удавалось рассмотреть в тусклом свете. Он приблизился к ней:
– Прошу прощения, но я не могу отвести глаз от вашего кольца. Видите ли, мой брат – ювелир, и я все думаю, что это за форма?
– Это «флер-де-ли», – ответила девушка. – Оно привезено из Франции.
– Вы не возражаете? – Он указал рукой в сторону ближайшего стула.
– Разумеется, нет. Это моя работа – развлекать зашедших сюда джентльменов.
Снова озорная улыбка. В течение нескольких минут он выслушал незамысловатую историю о кольце и его владелице. Мать девушки была француженкой, а отец мулатом, который возил пряности с Наветренных островов. Кольцо поначалу принадлежало ее бабке, а впоследствии было передано ей матерью, когда та умирала.
– Оно великолепно. Просто уникально, – повторил он, любуясь камнем.
«Такое кольцо легко запоминается, – подумал он, – особенно в сочетании с его историей».
Явно польщенная, девушка кивнула и пригубила бокал с шампанским. Потом, заметив, что его бокал с красным вином на две трети пуст, она спросила:
– Не хотите еще выпить?
– Нет, – поспешно ответил он.
Возможно, слишком поспешно.
Девушка подняла руку, и официант посмотрел в их сторону. Освещение в углу, где они сидели, было тусклым, но если бы официант приблизился к ним, он увидел бы ее собеседника более отчетливо и мог бы его запомнить.
Взглянув на ее бокал, мужчина увидел, что тот больше чем наполовину пуст. Очень скоро ему придется заказывать ей второй бокал.
– Вы говорили что-то о «развлечении». Могу ли я спросить, где это обычно происходит? – поинтересовался он.
– На втором этаже. Там клуб имеет несколько комнат.
– Я думал о более приватной обстановке. Видите ли, я известный промышленник, и меня могут узнать. Фонари на этой лестнице слишком яркие.
Девушка понимающе кивнула и задумалась.
– Ваш отель? – предложила она.
– Боюсь, служащие отеля тоже излишне любопытны. Может быть, вы живете где-нибудь здесь неподалеку?
По лицу его собеседницы пробежала тень сомнения:
– Дело в том, что мы живем вдвоем с подругой, и я не знаю, работает ли она сегодня вечером… – Однако спустя мгновение ее лицо вновь осветила улыбка. – Впрочем, даже если подруга сейчас дома, она уйдет, вот и всё.
Нужно было рисковать. Ситуация была близка к идеальной – особенно в отношении того, что касалось кольца. Если подруга окажется дома, он просто найдет предлог и спокойно удалится. Это как раз и послужит сигналом, который он все искал.
– Ладно, – согласился мужчина.
Девушка подняла три пальца. Он вручил ей три серебряных доллара, и они допили содержимое своих бокалов.
На Декатур-стрит было все еще многолюдно, но его это вполне устраивало, поскольку они моментально затерялись в толпе. Никто не обратил на них ни малейшего внимания.
«Каждый город имеет свои собственные запахи», – подумал он. Доминировавший здесь – даже вдали от доков – запах рыбы смешивался с ароматами жженого дерева и острых пряностей, тогда как в Нью-Йорке преобладал запах угольной гари.
На противоположной стороне улицы пожилой креол играл на кларнете. На углу еще один мужчина раздавал листовки с рекламой расположенной рядом ярмарки Вест-Энд Фэр: «Приходите посмотреть колесо Феррис, восьмое чудо света».
Квартира девушки находилась на втором этаже дома, стоявшего в переулке в восьмидесяти ярдах от улицы, и вела к ней наружная шаткая деревянная лестница.
Поднявшись на верхнюю площадку, она открыла дверь и позвала:
– Бернис… Бернис…
Ответа не было.
– Похоже, сегодня она работает, – повернулась красавица к своему спутнику. – Квартира в нашем распоряжении.
– Очень хорошо.
Она зажгла одну свечу в гостиной, еще одну в спальне и начала раздеваться в свете колеблющегося пламени, отбрасывая на заплатанную простыню дрожащую тень.
– А почему вы не раздеваетесь? – спросила она, подняв брови в притворном удивлении.
– Я хочу сначала испытать восхищение, наблюдая за вами.
Он знал, что ему нужно действовать быстро, и, сунув руку в карман куртки, сжал рукоятку ножа. Но, когда девушка стала расстегивать блузку, он испугался, что ему помешают ее руки и первые удары не получатся чистыми.
Неожиданно где-то близко раздался крик, и он сразу напрягся. Может быть, подруга вернулась раньше? Но через несколько секунд тот же самый голос прозвучал уже чуть тише, явно удаляясь, и он понял, что крики доносятся с улицы.
Его будущая жертва оставила окно в спальне открытым. Цветастая занавеска слабо колыхалась под напором легкого бриза, дувшего со стороны гавани.
Обнажившись до пояса, она повернулась к нему лицом. Ее улыбка как будто сделалась мягче, теплее. И, любуясь ее красотой, он внезапно испытал острый приступ жалости. «Если бы кто-то не начал играть в эти игры, мне не пришлось бы сейчас делать это».
Она протянула к нему руку, словно собираясь помочь ему раздеться, и мужчина бросился на нее, пока его не покинула решимость.
Он нанес сильный удар, и они вместе упали на заплатанную простыню. Продолжая вонзать нож в тело раз за разом, он прижимал девушку своим телом к кровати. Их лица разделяли несколько дюймов. Когда он почувствовал, как теплая кровь струится по его телу, и увидел огоньки ужаса в ее глазах, мерцавшие почти в такт с пламенем лампы, у него произошло семяизвержение.
Убийца немного помедлил, собираясь с мыслями. Прежде чем продолжать, нужно было снять кольцо, пока ее пальцы не сжались и не наступило rigor mortis.
Но когда он потянул за палец с кольцом и приставил к нему лезвие ножа, она что-то невнятно пробормотала. Он наклонился ниже, чтобы разобрать произносимые ею слова.
– Это не мое кольцо, – шептала девушка. – Пожалуйста… это не мое кольцо. Оно принадлежало моей бабушке.
– Не волнуйтесь, – успокоил он ее. – Оно послужит благому делу. Спасет человеческую жизнь.
