Часть II
Первая «волчья стая»
Заботы Дёница
В начале октября 1939 года, после того как очередная попытка Адольфа Гитлера склонить Англию и Францию к миру не удалось, германским верховным главнокомандованием было принято решение начать военную кампанию против Франции. Эшелон за эшелоном немецкие войска отправлялись на Западный фронт. Однако главное командование сухопутной армии возражало против немедленного начала кампании, ссылаясь на постоянно ухудшающиеся метеорологические условия. Кроме того, генералы указывали на то, что многие соединения германской армии ещё не получили необходимое пополнение или находятся на переформировании и потому недостаточно боеспособны. Начало военных действий несколько раз откладывалось. В январе 1940 года немецкое верховное главнокомандование вернулось к решению начать наступление, но лютые холода расстроили планы немцев.
Тем временем командующий «Кригсмарине» адмирал Редер был настолько обеспокоен открыто обсуждавшимися в английской прессе планами оккупации Норвегии, что предложил фюреру опередить противника. Редер пояснил Гитлеру, что если не упредить англичан, то те, захватив Норвегию, не только создадут на её территории военные базы, но и лишат Германию поставок железной руды из Швеции в зимнее время. По мысли Редера, Германии следовало самой создать на территории Норвегии военные базы, прежде всего военно-морские. Например, в Бергене или Тронхейме, откуда даже малые подводные лодки «каноэ» могли добираться до английского побережья.
Гитлер внял доводам Редера и отдал приказ готовиться к захвату Норвегии, воспользовавшись предложением Видкуна Квинслинга, лидера фашистской партии в Норвегии, просившего немцев взять эту страну под свою защиту. Для выполнения задачи по оккупации Норвегии германское верховное главнокомандование решило вначале занять Данию, чтобы превратить её в бастион для прикрытия Германии с севера и создать на её территории базу снабжения немецких войск. В предстоящих операциях по захвату Дании и Норвегии немалая роль отводилась и «Кригсмарине».
У Карла Дёница (произведённого в контр-адмиралы) были свои заботы. Прежде всего, ему не хватало океанских подводных лодок. Хотя Гитлер и утвердил план «Циль» в новой редакции, согласно которой программа строительства средних лодок была расширена, на быстрое пополнение подводного флота Дёницу рассчитывать было трудно. На многих немецких верфях строились или достраивались после спуска на воду надводные корабли — сверхтяжёлые линкоры «Бисмарк» и «Тирпиц», авианосец «Граф Цеппелин», тяжёлые крейсеры «Принц Ойген» и «Лютцов», а также большое количество эсминцев, торпедных катеров, минных заградителей, тральщиков. К 1 марта 1940 года должны были войти в строй только шесть океанских подводных лодок: три лодки серии VIIB, одна серии IX и две IXB. Простой расчёт показывал Дёницу, что если он, как и в сентябре 1939 года, станет терять ежемесячно по две океанских лодки, то в марте 1940 года он будет иметь лишь двадцать одну океанскую лодку, т.е. на шесть единиц меньше, чем в начале войны.
Отсутствие нужного количества лодок сказалось быстро: сразу после первого патрулирования в Атлантике. Все девять подводных лодок VII серии из состава флотилии «Зальцведель» были отправлены на верфи для замены дизелей. По свидетельствам командиров лодок, выхлопные клапаны дизелей на большой глубине пропускали воду, которая, попадая в корпуса двигателей, создавала внутри них избыточное давление, в результате чего те лопались, а вода заливала лодку. Эта неисправность обнаружилась лишь в ходе боевых действий, после того как лодкам пришлось погружаться на глубину 150 футов.
Равноценной замены океанским лодкам VII серии у Дёница не было. Чтобы несколько выправить положение, Дёниц решил использовать для патрулирования в Атлантике экспериментальные подводные лодки U25 и U26. Кроме того, ему удалось прибрать к рукам крейсерскую подводную лодку «Батирай», изготовленную фирмой Круппа для Турции. Однако эту лодку (названную UA) можно было отправить на патрулирование лишь после некоторой перестройки на верфи.
Но не только малочисленность океанских подводных лодок беспокоила Дёница. Он крайне досадовал на то, что возможности немецкого подводного флота значительно снижались из-за плохого качества торпед, что было обнаружено уже в ходе сентябрьского патрулирования. Многие командиры подводных лодок докладывали на берег из района боевых действий, что торпеды оказывались неисправными. Дёниц обратился за разъяснениями в минно-торпедное управление. Ответ экспертов был лаконичен. По мнению учёных мужей, причинами всех неисправностей (зигзагообразный ход торпеды, несоблюдение заданной глубины, срабатывание взрывателя с опережением или запаздыванием) являлись неумелые действия командиров подводных лодок и торпедистов, а также неправильное хранение торпед и несоблюдение регламента их проверки.
Ответ экспертов не убедил Дёница. Он помнил, что о неисправности торпед ему докладывали более десятка командиров подводных лодок. В их числе был и Отто Кречмер, отлично зарекомендовавший себя при проведении учебных стрельб и не сумевший при боевом патрулировании поразить четырьмя торпедами тихоходное грузовое судно. Дёниц обратился за помощью к Редеру, после чего морской штаб затребовал у минно-торпедного управления новое заключение.
На этот раз заключение экспертов было пространнее (в частности, они рекомендовали использовать в торпедах с парогазовыми двигателями только контактные взрыватели), и всё-таки по существу оно опять сводилось к необходимости соблюдать правила хранения и регламент проверки торпед.
Дёниц был сильно разочарован. Он полагал, что основные неполадки возникают из-за того, что торпеда идёт глубже установленной глубины. Однако о причине такого явления в заключении экспертов не было сказано ни слова. Тем не менее Дёниц разослал заключение на все подводные лодки.
Были у Дёница и другие заботы. Одна из них касалась минирования. Ещё в первые дни войны морской штаб разработал план постановки магнитных мин в прибрежных водах Британских островов. Часть мин — у юго-восточного побережья Англии — должны были поставить эсминцы, а другую часть мин — у западного побережья Англии и северного побережья Шотландии — самолёты и подводные лодки. Кроме того, планировалось поставить — уже только силами подводного флота — минные заграждения у Гибралтара, военно-морской базы Великобритании, и, если санкционирует Гитлер, — у Галифакса, Новая Шотландия, где, как предполагалось, станут формироваться конвои, уходящие из Северной Америки.
Ознакомившись с планом, Дёниц не согласился с ним. Для его выполнения пришлось бы использовать чуть ли не все находившиеся в строю подводные лодки. Кроме того, многие подводники не были обучены минному делу. Дёниц уговорил морской штаб сократить задание лодкам. Порешили на том, что океанские подводные лодки установят в зимнее время (ночами, под покровом темноты) четырнадцать минных заграждений у западного побережья Британских островов и у Гибралтара, а лодки «каноэ» поставят двенадцать заграждений у восточного побережья Британских островов и в Ла-Манше.
Морской штаб намеревался дать Дёницу и другие задания, но, по мнению командующего немецким подводным флотом, их выполнение только отвлекло бы его от достижения главной цели: выиграть битву за Атлантику. Тем не менее от трёх из этих заданий Дёниц уклониться не смог.
Первое задание заключалось в том, чтобы силами нескольких океанских подводных лодок приступить к наступательным действиям против торгового судоходства в Средиземном море. Второе задание состояло в том, чтобы перекрыть путь транспортировки строевого леса из Норвегии в Англию, для чего следовало послать на секретную немецкую базу в Мурманск ещё несколько океанских подводных лодок. И наконец, Дёницу поручили по мере необходимости переправлять агентов абвера в нейтральную Ирландию. Предполагалось, что эти агенты раздуют в Ирландии антианглийские настроения.
И всё-таки, несмотря на то что численность немецкого подводного флота продолжала оставаться сравнительно невысокой, а части океанских подводных лодок предстояло выполнить боевые задания, на взгляд Дёница не первостепенной важности, контр-адмирал был полон решимости сокрушить врага на просторах Атлантики.
Прин в Скапа-Флоу
После того как 17 сентября капитан-лейтенант Шухарт потопил в Северной Атлантике крупный английский авианосец «Корейджес», Дёниц решил нанести новый мощный удар по боевым кораблям Флота Метрополии. На этот раз целью была выбрана главная военно-морская база англичан Скапа-Флоу, о проникновении в которую, как утверждали англичане, не могло быть и речи. Главный рейд Скапа-Флоу соединялся с заливом несколькими узкими проливами, но все они были блокированы затопленными судами. Однако подводным лодкам «каноэ» и самолётам «Люфтваффе» удалось обнаружить проход в одном из проливов — в проливе Керк. И всё же задача провести лодку на главный рейд базы была крайне сложной. Между затопленными брандерами оставалось так мало свободного пространства, что от командира подводной лодки требовались исключительное искусство кораблевождения и отличный глазомер, чтобы проскользнуть в эту щель. Выбор Дёница пал на Гюнтера Прина, командира подводной лодки U47. 8 октября, пройдя Кильским каналом, лодка вышла в Гельголандскую бухту.
В тот же день, из того же Киля, вышел в море немецкий линейный крейсер «Гнейзенау», эскортируемый крейсером «Кёльн». Выход в море новейшего линейного крейсера преследовал несколько целей: обозначить угрозу британскому торговому судоходству от рейдеров, заставляя тем самым противника развернуть систему конвоев, попытаться выманить корабли англичан в открытое море, а затем — при удаче — навести на них самолёты «Люфтваффе» и, наконец, показать Гитлеру, что огромные деньги, отпущенные на строительство кораблей, потрачены не напрасно.
Днём 2 октября английский разведывательный самолёт заметил немецкие корабли у южного побережья Норвегии. Получив срочное сообщение, адмирал Форбс решил, что «Гнейзенау» и «Кёльн» направляются в Северную Атлантику, и отдал приказ Флоту Метрополии выйти в море. Тем временем «Гнейзенау» и «Кёльн» повернули обратно и утром 10 октября вернулись в Киль. А 9 октября немецкие самолёты совершили налёт на английский флот. Однако ни одна бомба в цель не попала.
Английские корабли продолжили поиск немецких рейдеров. Форбс остановил поиск, когда корабли обогнули Оркнейские острова. Последовал приказ идти на базу. Линейные корабли «Нельсон» и «Родней», линейные крейсеры «Худ» и «Рипалс», а также авианосец «Фьюриес» отправились в Лох-Ю, ближайшую военно-морскую базу на северо-западном побережье Шотландии. В Скапа-Флоу пошёл один «Ройал Оук» (линейный корабль постройки 1916–1917 годов водоизмещением 30.000 т).
12 октября в небе над Скапа-Флоу появились немецкие разведывательные самолёты, пилоты которых и не подозревали о миссии Прина. Решив, что следом прилетят бомбардировщики, Форбс на время оставил основные силы Флота Метрополии в Лох-Ю.
Тем временем подводная лодка U47 медленно продвигалась на север. Лодка шла ночью, а днём ложилась на дно. 13 октября в 19 часов 15 минут подводная лодка всплыла. Прин вышел на мостик и в недоумении задрал голову. Небо светилось пылающими длинными лентами. Северное сияние! Прин решил, что, возможно, потребуется атаковать цели из подводного положения. Лодка неторопливо продвигалась к проливу Керк. Прин не спешил: он ждал прилива. В 23 часа 07 минут, когда подводная лодка подошла к мысу Роуз-Несс, ходовая вахта заметила в море торговое судно. Прин решил провести эксперимент. Он приказал погрузиться на перископную глубину и подошёл к командирскому перископу. Несмотря на северное сияние, судна видно не было. Прин понял, что придётся атаковать корабли противника из надводного положения. В 23 часа 31 минуту лодка всплыла. Пришла пора действовать. Видимость всё-таки оставляла желать лучшего, и Прин едва не ошибся, поначалу направив лодку в пролив Керри, разделяющий острова Лэмбхоум и Баррей. Однако он вовремя заметил ошибку и определил точное местонахождение лодки. Через несколько минут подводная лодка вошла в пролив Керк. Внезапно лодку прижало к одному из брандеров. Умело маневрируя, Прин сумел миновать ловушку. В 0 часов 27 минут подводная лодка U47 вышла на главный рейд Скапа-Флоу.
Прин и первый вахтенный офицер Энгельберт Эндрас прильнули к биноклям. К своему удивлению, на якорной стоянке между островами Баррей и Кэйва они не увидели ни одного корабля. Это казалось невероятным. Куда делся английский флот?
Лодка двинулась дальше. Внезапно в призрачном свете ночи выросли очертания двух кораблей, стоявших на якоре на расстоянии мили друг от друга. Прин с Эндрасом решили, что видят перед собой линейные корабли «Ройал Оук» и «Рипалс». Они угадали наполовину. Вторым кораблём был не «Рипалс», а устаревший гидроавиатранспорт «Пегасус» водоизмещением 6300 т. Подводная лодка вышла в точку, равноотстоявшую от обоих кораблей, и в 0 часов 55 минут произвела залп четырьмя торпедами из носовых торпедных аппаратов, направив по две торпеды в каждый корабль. Однако одна из торпед, нацеленных на «Рипалс», не вылетела из трубы, а другая прошла мимо цели. «Ройал Оуку» повезло меньше. Одна из торпед взорвалась под носовой частью линкора, проделав в его днище дыру. Командир «Ройал Оука» спросонок не придал значения взрыву, посчитав, что грохот раздался на берегу. Прин тоже не разобрался в случившемся. Он решил, что одна из торпед попала в «Рипалс», а две остальные прошли мимо цели. Прин приказал перезарядить исправные торпедные аппараты и произвёл залп по «Ройал Оуку» из кормового торпедного аппарата. Торпеда прошла мимо цели. Через несколько минут Прин повторил атаку из носовых аппаратов. На этот раз все три торпеды попали в цель. «Ройал Оук» взорвался и через тринадцать минут затонул. Из 1200 членов команды 833 человека погибли. Уничтоженный корабль имел водоизмещение почти 30.000 т и был вооружён восемью 380-мм и двенадцатью 150-мм орудиями. Достигнув такого выдающегося успеха в самой «пасти льва», Прин ушёл в открытое море тем же самым путём, по которому проник в гавань. В 2 часа 15 минут он мысленно праздновал большую победу.
14 октября Адмиралтейство с прискорбием сообщило о гибели «Ройал Оука» и о большом количестве жертв среди экипажа. Форбс временно оставил Флот Метрополии в Лох-Ю, а местом базирования крейсеров Северных патрульных сил определил военно-морскую базу на Шетландских островах, приказав в то же время заняться укреплением Скапа-Флоу.
Утром 16 октября Прин радировал Дёницу: «Ройал Оук» потоплен, «Рипалс» повреждён». Германский морской штаб ликовал, вознося успехи немецкого подводного флота, пошатнувшего престиж Великобритании.
В морском штабе сочли, что повреждённый линкор «Рипалс» англичане отвели в залив Ферт-оф-Форт и поставили на ремонт в Розайте. 16 октября немецкие бомбардировщики совершили налёт на Розайт, однако их действия не увенчались успехом. Лишь одна бомба угодила в стоявший на якоре крейсер «Саутгемптон», да и та не взорвалась.
У немецких подводников было принято в ознаменование одержанной победы на море писать названия потопленных ими кораблей и судов на боевой рубке лодки. После потопления «Ройал Оука» приятную миссию взял на себя Энгельберт Эндрас. Он не только старательно вывел краской название потопленного авианосца, но и нарисовал на боевой рубке изготовившегося к атаке быка. Позже подводников из флотилии «Вегенер» стали называть «быками Скапа-Флоу».
Утром 17 октября подводная лодка U47 пришла в Вильгельмсхафен. На пирсе подводников встречали Редер и Дёниц. Адмиралы вручили Прину Железный крест первой степени, а каждому члену его команды — Железный крест второй степени. Подводников ждала и торжественная встреча в Берлине. Редер объявил им, что они полетят в столицу на личном самолёте Адольфа Гитлера.
Германии нужны были герои, и Прин стал одним из них. Гитлер поручил Йозефу Геббельсу предать подвиг Прина широкой огласке, и министр пропаганды Германии в очередной раз блеснул своим демагогическим агитационным талантом. Немецкие радиостанции на все лады превозносили геройство Прина. В берлинском аэропорту Темпльхоф экипаж подводной лодки U47 встречала восторженная толпа, а вереницу машин с подводниками на пути в «Кайзерхоф-отель» забрасывали цветами. Праздничная церемония растянулась на несколько дней. Гитлер пригласил экипаж лодки в рейхсканцелярию на завтрак, во время которого наградил Прина ещё одним знаком отличия — Рыцарским крестом. После завтрака пресс-секретарь Гитлера д-р Отто Дитрих представил Прина немецким и иностранным журналистам. (Позже американский журналист Уильям Л. Ширер писал, что Прин запомнился ему как «выбритый до синевы самоуверенный морской офицер, фанатично преданный нацистской идее».) Вечером подводники вместе с Йозефом Геббельсом побывали в театре «Винтергартен», где публика заставила Прина произнести речь.
Триумф Прина пошёл на пользу всему немецкому подводному флоту. Высшее военное руководство Германии, включая Гитлера, уяснило себе, что недорогостоящая маленькая подводная лодка с небольшим экипажем может уничтожить огромный корабль с командой более чем из тысячи человек. И хотя успех Прина не повлиял на программу строительства немецких подводных лодок, его победа в самой «пасти льва» подняла престиж подводников на небывалую высоту.
Первая «волчья стая»
В октябре 1939 года союзники установили систему конвоирования торговых судов. В состав конвоя обычно входило от тридцати до сорока судов, безопасность перехода которых обеспечивали силы охранения. Наиболее оживлённый путь следования конвоев пролегал по Северной Атлантике. Конвои с грузом для Англии формировались в Галифаксе, канадском городе на побережье Новой Шотландии (островной провинции Канады), отделённой проливом от острова Ньюфаундленд — британского доминиона. Формировавшиеся в Галифаксе конвои подразделялись на быстроходные («НХ-F») и тихоходные конвои («НХ»). Конвои «НХ-F» составлялись из судов, способных совершать переход со скоростью от 12 до 15 узлов, а конвои «НХ» — из судов, имевших скорость от 9 до 12 узлов. Судам, скорость которых превышала 15 узлов или была менее 9 узлов, разрешалось совершать одиночное плавание. Считалось, что быстроходные суда могут уйти от подводной лодки, а тихоходные — отстать от конвоя.
Конвои, отбывавшие с Британских островов в Галифакс или иной пункт, расположенный в западном полушарии, получили название «уходящих» («В» или «ОВ»). Некоторые суда в пути отделялись от этих конвоев и шли в порты Западной Африки. Ряд конвоев отбывал с Британских островов в Западную Африку или Гибралтар. Первые из них называли «ОА», а вторые — «OG». Конвои, приходившие на Британские острова из Западной Африки, формировались во Фритауне, Сьерра-Леоне. Их называли «SL», а конвои, приходившие на Британские острова («домой») из Гибралтара, — «HG».
Большинство конвоев, совершавших переход через Северную Атлантику, эскортировалось силами охранения только в части пути. Канадские эсминцы и самолёты сопровождали конвои несколько сот миль, а затем встречали идущий навстречу конвой, с тем чтобы защищать его на подходах к американскому континенту. Конвои, отбывавшие с Британских островов, эскортировались английскими и французскими кораблями и самолётами. И тоже всего лишь на несколько сот миль, после чего силы охранения поворачивали назад, сопровождая встреченный в океане конвой, чтобы защищать его на подходах к Британским островам.
В 1935 году, во время кризиса в Средиземном море и итало-абиссинской войны, служба дешифровки «Кригсмарине», работавшая под руководством Хайнца Бонаца, овладела секретами британского военно-морского кода. Начиная с первых дней Второй Мировой войны германский морской штаб получал от дешифровщиков Бонаца самую разнообразную информацию о действиях британских ВМС, в том числе и данные, касавшиеся эскортирования торговых судов. Информация о расписании движения английских конвоев и их составе доводилась до Дёница.
Если в сентябре 1939 года немецкие подводные лодки действовали поодиночке, то уже в октябре — сразу после того как Великобритания развернула систему конвоев — Дёниц решил воспользоваться разработанной им тактикой «волчьей стаи», которую можно охарактеризовать как тактику координированного поиска и уничтожения цели.
Дёниц сначала планировал сформировать в октябре две «волчьи стаи», воспользовавшись пятью лодками VII серии флотилии «Вегенер» и пятью лодками IX серии флотилии «Гундиус». Однако этим планам не суждено было сбыться. По разным причинам пятью подводными лодками в октябре Дёниц воспользоваться не мог: лодка U47 выполняла боевое задание, лодка U38 ушла на секретную базу в Мурманск, лодки U41 и U52 находились в ремонте, а лодка U39 была и вовсе потеряна. В итоге Дёницу пришлось ограничиться одной «волчьей стаей», которую он сформировал из трёх лодок VIIB серии (U45, U46 и U48) и трёх лодок IX серии (U37, U40 и U42). Тактическое руководство соединением Дёниц возложил на тридцатисемилетнего Вернера Хартмана, командира подводной лодки U37, являвшегося и командиром флотилии «Гундиус».
Со второго по седьмое октября пять немецких подводных лодок — одна за другой — направились в Атлантику Северным морем. Десятого октября вышла на патрулирование и шестая лодка U40 под командованием Вольфганга Бартена. Чтобы сократить путь до места встречи с первыми пятью лодками, подводная лодка U40 пошла в Атлантику проливом Ла-Манш. Отправляя лодку в поход, Дёниц даже не подозревал о том, что между Дувром и мысом Гри-Не англичанами установлено минное заграждение.
Неведение Дёница обернулось трагедией. Ранним утром 13 октября подводная лодка U40, совершавшая плавание в надводном положении, наскочила на мину, взорвалась и в считанные секунды пошла ко дну. И всё-таки не все члены команды погибли. Девять рядовых, оказавшихся в момент взрыва в кормовом отсеке за водонепроницаемой переборкой, остались живы. Можно представить себе ужас людей, очутившихся на морском дне.
Однако подводники не пали духом и занялись спасательными работами, которыми руководил Отто Винклер. Подводники облачились в спасательные костюмы, надели кислородные дыхательные приборы, пустили воду в отсек и, как только давление в отсеке выровнялось с забортным, открыли люк и один за другим выбросились наружу.
Когда Отто Винклер последним всплыл на поверхность моря, все оказались в сборе. Стояла предрассветная мгла. Внезапно Винклеру показалось, что он видит вдали проблесковые огни маяка, и он поплыл, как считал, к берегу. Однако через некоторое время его стало тошнить и вскоре он потерял сознание. И всё же Винклер остался жив. Спустя несколько часов к месту трагедии подошли два английских эсминца «Брэйзем» и «Бореас». Англичане выловили из воды и живых (Отто Винклера и ещё двух подводников), и мёртвых (шестерых подводников, погибших от переохлаждения). На следующий день — 14 октября — с эсминца «Бореас» заметили в море спасательный буй. На прикреплённой к бую латунной пластине было написано: «Здесь затонула подводная лодка U40. Не убирайте из воды буй. Сообщите о находке немецкому командованию»
Остальные пять немецких подводных лодок продолжали идти в Северную Атлантику. Первой на позицию пришла лодка U42 под командованием тридцатитрёхлетнего Рольфа Дау. В тот день, когда погибла лодка U40, Дау заметил в море британское грузовое судно «Стоунпул» тоннажем 5000 т, отделившееся от конвоя. Приберегая торпеды для действий в составе группы, Дау приказал расстрелять «Стоунпул» из палубного орудия. Но оказалось, что и грузовое судно вооружено.
Завязался бой. Вскоре к месту боя подошли два английских эсминца «Имоуджен» и «Айлекс», принявшие посланный в эфир «Стоунпулом» сигнал бедствия SSS. Чтобы уклониться от атаки эсминцев, лодка U42 перешла в подводное положение и погрузилась на глубину 361 фут. Однако оба эсминца установили с лодкой гидроакустический контакт и забросали её глубинными бомбами. После разрыва кормовых балластных цистерн подводная лодка угрожающе задрала нос на 45°. Чтобы лодка не ушла вниз кормой, Дау приказал срочно продуть все балластные цистерны. Оказавшись на поверхности моря, лодка попала под ураганный огонь эсминцев и стала тонуть. Дау и шестнадцать человек команды выбросились наружу через люк боевой рубки и были подняты англичанами на борт одного из эсминцев. Остальные подводники погибли.
Тем временем Дёниц получил информацию о приближении к Британским островам англо-французского конвоя «KJF-З», следовавшего из Кингстона, Ямайка. Конвой охранялся английскими эсминцами и французским подводным крейсером «Сюркуф», вооружённым двумя 8-дюймовыми палубными орудиями. Дёниц, не знавший о том, что две подводные лодки погибли, приказал Хартману атаковать конвой группой из шести лодок. Однако Хартман, успевший к тому времени поразить две цели (датское и греческое грузовые суда), к месту сбора опаздывал и не мог руководить операцией. Не успевала вовремя выйти на боевую позицию и лодка U46.
Вышло так, что конвой атаковали только две немецкие лодки — U48 и U45, да и то в разное время. Лодка U48 под командованием Герберта Шульце потопила французский танкер «Эмиль-Миге» вместимостью 14.000 тонн и французское грузовое судно «Луизиан» в 7000 тонн, а затем пустила на дно два английских грузовых судна, вероятно отставшие от других конвоев.
Лодка U45 под командованием Александра Гельхаара также потопила два судна из конвоя «KJF-З»: английский сухогруз «Локавон» тоннажем 9200 т и французский пассажирский лайнер «Бретань» водоизмещением 10.000 т, совершавший плавание с потушенными огнями. Вероятно, Гельхаар не разобрал, что перед ним лайнер. Впрочем, жертв среди пассажиров и членов команды не было. Все люди были взяты на борт другими судами.
После нападения немецких подводных лодок конвой рассредоточился, и Гельхаар попытался поразить ещё одну цель: грузовое судно. Однако сделать этого он не успел. Четыре английских эсминца — «Икар», «Инглфилд», «Интрепид» и «Айвенхоу» — подошли к месту боя. Немецкая подводная лодка U45 больше не выходила на связь и не вернулась на базу. Подробности её гибели неизвестны. Стоит только отметить, что она стала первой немецкой подводной лодкой, затонувшей со всем экипажем.
Лодкам U37 и U46 так и не удалось обнаружить конвой. Единственного успеха добился Хартман, потопивший утром 15 октября отставшее от конвоя французское грузовое судно «Вермонт» тоннажем 5200 т, а вклад в операцию Герберта Золера, командира лодки U46, состоял в том, что он сумел поймать последнее сообщение, посланное в эфир подводной лодкой U45. В сообщении говорилось о том, что лодку атакуют четыре английских эсминца.
После рассредоточения конвоя «KJF-З» Дёниц, всё ещё пребывавший в неведении относительно гибели части подводных лодок, приказал атаковать группой другой конвой — «HG-З», следовавший к Британским островам из Гибралтара, а также доложить о достигнутых ранее результатах. Шульце доложил о четырёх потопленных судах общим тоннажем 29.000 т, Хартман — о трёх общим тоннажем 11.000 т, Золеру пришлось доложить, что он не поразил ни одной цели. Ошибочно решив, что все потопленные суда — из конвоя «KJF-З», Дёниц приплюсовал к ним два судна, уничтоженных Гельхааром, о гибели которых он разузнал из расшифрованного радиообмена между английскими кораблями. Дёниц торжествовал: разработанная им тактика «волчьей стаи» оправдала себя. Но его ждало разочарование. Первый групповой выход в море и первое нападение на конвой закончились неудачно: три подводные лодки погибли, а актив «волчьей стаи» оказался невыразительным: четыре уничтоженных судна (остальные пять судов были потоплены после того, как они отстали от сил охранения).
Между тем 17 октября Адольф Гитлер отдал новое распоряжение относительно боевых действий против торгового судоходства. Согласно распоряжению, командиры немецких кораблей и подводных лодок наделялись правом топить английские и французские суда без оглядки на призовые законы. Неприкосновенными остались только пассажирские лайнеры.
Первым (в тёмную ночь) конвой «HG-З» обнаружил Золер, командир подводной лодки U46. Конвой охранялся английскими эсминцами, возвращавшимися из Средиземного моря на базы Метрополии. Золер вышел на связь с Шульце и Хартманом и сообщил им об обнаружении цели. Ранним утром подводная лодка U46 перешла в подводное положение, а когда рассвело, атаковала ближайшее к ней грузовое судно «Сити-оф-Мандалай» тоннажем 7200 т электрическими торпедами, но лишь седьмая их них взорвалась в момент прохождения под целью. Подоспевшие к месту боя подводные лодки U37 и U46 тоже не остались без дела. Хартман потопил английское грузовое судно «Йоркшир» тоннажем 10.000 т, а Шульце — английский сухогруз «Клэн Кисхолм» тоннажем 7250 т.
После боя Золер доложил Дёницу о неисправности большинства торпед, находившихся на вооружении лодки. Разгневанный Дёниц на этот раз не стал обращаться за помощью в минно-торпедное управление, а просто отдал приказ всем командирам подводных лодок впредь пользоваться в бою только торпедами с контактными взрывателями, хотя такие торпеды, на его взгляд, были «вчерашним днём» техники.
Распоряжение Дёница докатилось до коридоров минно-торпедного управления. Экспертам пришлось признать, что торпеды, принятые на вооружение, при выходе из торпедного аппарата идут на 6,5 футов глубже, чем задано. Долгому замалчиванию этого недостатка нашлось объяснение: эксперты считали, что отклонение от заданной глубины не влияет на эффективность торпед, оснащённых магнитными взрывателями. Оказалось, что влияет, да ещё как. Что тогда говорить о торпедах с контактными взрывателями. Посоветовавшись с экспертами, Дёниц отдал всем командирам подводных лодок новый приказ: задавать глубину торпедам на 6,5 футов меньше, чем того требовало руководство по эксплуатации этими боеприпасами.
После боя с конвоем «HG-З» подводные лодки U46 и U48, почти полностью исчерпав запасы продовольствия и боеприпасов, возвратились в Германию. Подводная лодка U48 под командованием Герберта Шульце вернулась на базу после второго выхода в море с начала боевых действий. За два патрулирования Шульце потопил восемь судов общим тоннажем 52000 т и возглавил список командиров подводных лодок по величине потопленного тоннажа. Подводная лодка U37 под командованием Вернера Хартмана, спустившись к югу, продолжила патрулирование и у юго-западного побережья Пиренейского полуострова пустила на дно ещё три грузовых судна. Благодаря новому успеху, Хартману удалось установить другое высшее достижение: восемь потопленных судов за одно патрулирование.
И всё же радость Дёница сменилась разочарованием, когда он узнал об истинных результатах, достигнутых «волчьей стаей». По существу, шести немецким подводным лодкам так и не удалось наладить взаимодействие. Конвой «KJF-З» атаковали только две лодки, да и то в разное время. Конвой «HG-З» атаковали три лодки, однако две из них пришли к месту боя, когда о внезапности нападения не могло быть и речи. Подводные лодки потопили только семь эскортируемых судов: четыре из конвоя «KJF-З» и три из конвоя «HG-З». И всё же самым печальным итогом эксперимента явилась потеря трёх лодок, две из которых были потоплены эскортными кораблями конвоев.
Дёниц проанализировал действия «волчьей стаи». В частности, неудачный бой с конвоем «KJF-З» он объяснил тремя причинами. Первая причина, на его взгляд, заключалась в том, что нападение на конвой было совершено слишком поздно — когда тот уже находился вблизи берегов Англии и успел усилиться английскими противолодочными кораблями. Вторая причина состояла в том, что подводные лодки U45 и U48 не сумели передать двум другим лодкам (U37 и U46) точные данные о местоположении конвоя, его курсе и скорости хода. И наконец, по мнению Дёница, две подводные лодки были просто не в силах нанести весомый урон конвою противника.
На основании анализа Дёниц откорректировал тактику «волчьей стаи». Дёниц решил: на любой конвой, направляющийся к Британским островам, следует нападать как можно дальше от английского побережья, с тем чтобы подводные лодки имели возможность атаковать его в течение нескольких дней, не тревожась о том, что он может усилиться английскими кораблями противолодочной обороны. Далее, рассудил Дёниц, подводной лодке, которая обнаружит конвой, следует сообщить об этом береговому командованию и, вместо того чтобы атаковать цель немедленно, наблюдать за противником, изредка посылая условные сигналы другим лодкам и ожидая сбора всей «волчьей стаи». Поскольку действия лодок при такой тактике, заключил Дёниц, станут координироваться по радио из единого центра, их возможности обнаружить и преследовать конвой значительно расширятся, а координированная ночная атака группы лодок из надводного положения и с различных направлений повысит эффективность боевых действий, так как корабли охранения при такой атаке будут вынуждены рассредоточиваться.