Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Вчера не успел познакомиться с городом, не до того было.
Сначала мы искали среди замшелых валунов, наваленных под городской стеной, выхваченный у Геллерта боевой топор… С трудом нашли, но Геллерт не обрадовался: при ударе о камни большой кусок лезвийной части откололся и пропал. Отдавать топор в починку особого смысла нет. Хороший мастер просто не возьмётся вваривать стальную заплату, всё равно надёжности не будет, потеряешь уверенность в оружии. Не стоит овчинка выделки.
Друг расстроился.
Постоялый двор при подсказке хороших людей мы подыскали быстро, отмывались и приводили в порядок одежду и оружие – долго. А тут уже и ночь наступила. Кроме того, у меня начался классический постбоевой мандраж, пугающий, сбивающий с мыслей и напрочь отшибающий всякие позывы к активным действиям. До дрожи в коленках! Стыдно было так, что хотелось спрятаться. Вот напасть: на стене кости не стучали, а в гостинице, здрасьте, накатило… Не каждый день участвуешь в эпической битве! Эпической? Скажи я такое местным – засмеют! Для них это суровая обыденность жития на фронтире.
Вот Геллерт – молодец! Плюёт и не комплексует: пятнадцать минут отборной ругани, способной смутить кряжистых рыбаков из Маймечи, чистосердечные признания по эпизодам боя, пара кадушек ледяной воды на голое тело, хорошая кружка с красным вином внутрь, и всё – друг весел, готов к пьянке и драке, как тут не позавидуешь… В итоге по кабакам мы не пошли, удовольствовавшись скудной кухней постоялого двора.
Экскурсию начали с утра.
Не было у меня конкретных планов на Элон, кроме короткой ознакомительной остановки на пути к цели. Финиш уже близко, а там – как получится. Однако после прокола в Грандуре добавилась острейшая необходимость покупки тёплой одежды на всю группу, а также разговор с представителем местной власти – надо рассказать, что произошло у соседей.
– Идёмте же к причалам, друзья! В сторону тарелки, еды и в городе хватит! – нетерпеливо поторапливал нас Геллерт во время завтрака, запихивая в широкий карман полкольца запашистой копчёной колбасы.
– Пожалуй, я с вами не пойду, хозяин. – Гика человек практический, праздному любопытству не подвержен. – Город как город… Разве что дрова тут должны быть дёшевы. Точно! Вот и узнаю. Заодно и присмотрю одёжную лавку. Спокойно.
– Мне что-то тоже пока не хочется, лучше уж ещё немного поваляться на мягкой перине, – зевнула Лана, тем самым подавая мне знак, что готова на мировую.
Поругались мы с утра, во время завтрака не разговаривали. Не хочет девчонка оставаться здесь, упрямится, хоть убей! В принципе, я не настаивал с неуместной горячностью, а всего лишь предложил поговорить по этому поводу с командором, попросить его о содействии в отправке студентки домой через столицу. Не лучший вариант маршрута, долгий и затратный… Но он уж точно гораздо более безопасен, чем финиш моего бесконечного путешествия, где может произойти всё что угодно.
– Валяйся, чего там, – согласился я и чуть подмазал: – Вечером сходим в какую-нибудь хорошую таверну.
– Ах… Если бы у меня было побольше солеров, то я сходила бы к белошвейке и в пару галантерейных лавок с интересной девушкам мелочовкой! – тут же намекнула лиса.
Вот же чертовка! Хитрая, как все женщины!
Сказал «А» – говори «Б», и я, театрально вздохнув, полез за кошельком.
– Сейчас…
– Ой! А ещё мне рассказывали, что в Элоне продают какой-то чудо-крем для красоты кожи! – увидев, как быстро и удачно меняется погода, Лана решила избрать легкий, даже игривый тон.
Тьфу ты!
Вот так и получилось, что на экскурсию мы отправились вдвоём.
Первое впечатление от городских улиц: раны никто не зализывает. Нет их, ран этих, если не считать пары десятков уже заменённых плашек кровли. Тот отряд варваров, который хитро побежал на левый фланг обороны крепости, был полностью перебит егерями. Говорят, по-настоящему горячо было в речном порту, вот и посмотрим.
Для начала мы заскочили в оружейную лавку «Клинок Удачи», где выяснилось, что умница Дэрил с рекомендациями не обманул, мастер повреждённый шлем взял, с обещанием к вечеру всё сделать в лучшем виде. Там же я оставил для заточки свой меч, предварительно поинтересовавшись, есть ли у мастера подходящие водные камни. Спец принял клинок с уважением и большим интересом, сообщив, что булатные изделия видит не часто.
– А ты что медлишь? – предложил я другу.
– Свою железяку я уж и сам заточу, Марк, на коленке, – отмахнулся он.
– Не валяй дурака, Гел, так не наточишь, а время и коленки лучше использовать для другого.
– Хорошо. Только как-то неуютно без меча будет…
День предстоял погожий, солнечный, облаков не видно. Вообще не осенний день, словно лето вернулось. Да это и есть лето, только фриланы называют его монастырским, а теллины – гусиным.
Странное дело: в готических каменных городах-западнях, хмурых даже в солнечный июльский день, мне всегда мерещится унылая слезливая осень, а уж во время паскудных мелких дождичков осени календарной – хоть всех святых выноси – зелёная тоска и натуральная депрессия. Лучше просто сидеть в тихой таверне, напиваться себе спокойно до медитативного состояния или не высовываться на улицу вообще.
В этом деревянном городе изначально светло. От рождения, что ли…
Двигаясь по мощённым древней брусчаткой кривоватым, но непривычно широким улицам, я не забывал посматривать по сторонам. С удовольствием. Это город, в котором можно жить большинству нормальных людей, вот что я скажу, может, и несколько высокомерно.
Между прочим, у меня нет ни одного заказа на изгнание привидений.
Не водятся они тут, что ли?
На Земле многие преклоняются перед мрачной готикой – смакуют детали книжной или виртуальной реальности, яростно отстаивая свои симпатии к этому целиком вымышленному миру, где непрерывно происходят мистические или кровавые события. Для поклонников готики, как правило, не менее притягателен и классический нуар с его депрессивными общественными срезами и образами глубоко несчастливых обитателей: запертых в каменных джунглях пропитанного дождем тёмного города роковых красоток и мужчин-циников, не раз отхвативших по зубам и поэтому не верящих никому, даже себе. Над ними властвует Фатум простых отношений: «жертва – хищник» и «человек человеку – волк». И нет большой разницы, кто ты из них в этом мире. Вымученная победа не приносит герою счастья, а поражение условно назначенного негодяя не делает мир чище, уникальные светлые пятна тут же замазываются чёрным.
Если же наложить нуар на готику, то возникающая вскоре предсуицидная безысходность начинает зашкаливать, и тогда исключительно Случай или развитая магия придуманного мира способны решить проблемы героев.
Здесь вот она что-то их не решает… Да и магия ли это вообще?
Я думаю, что, попади адепты жанра сюда, предпочтения их довольно скоро изменились бы. Как человек уже опытный, на Ванкоре освоившийся, скажу: готика хороша исключительно в картинках, а загадочный книжный и кинематографический нуар, в реальной жизни проявляющийся лишь короткими всплесками личного депресняка, лучше всего познавать, лёжа на мягком диване комфортабельной квартиры современного города.
…Солнечные лучи играли на отдраенных до блеска медных кронштейнах и вывесках, искрили на разноцветных стёклышках, вставленных в металлическую вязь оконных рам, здесь это модно, почти в каждом доме есть хотя бы один витраж.
– Райское место, чтоб я лопнул! – пробормотал с набитым ртом Геллерт, на ходу вытирая руки о штанину. Прихваченную из буфета гостиницы колбасу доедал. Никогда не лопнет. – Создано прямо для меня! Хочешь, дерись вдосталь с варварами! А если нет, то отдыхай среди этой деревянной красоты. Не скажу, что я хотел бы жить здесь вечно, но годок бы точно провёл… А ты что, не прихватил себе у буфетчика аппетитное колечко?
– Чтобы сейчас отдать тебе? – легко смекнул я.
– Ха-ха! Ну, если бы ты не захотел…
– Всё бы тебе жрать, лучше налево посмотри!
– Так это же не таверна, Марк, для себя накрывают, празднество какое-то у них, – молвил он, небрежно скользнув взглядом по веранде в обрамлении двух ёлочек, по группе болтавших о чём-то гостей и трём собиравшим на стол весьма и весьма симпатичным девчонкам с красными лентами в волосах, тихонько шлепавшим босыми ногами по роскошному ковру.
– Стол будет богатый.
– Девушек не увидел, обжора? – прошипел я.
– Я что, оловянный, по-твоему? Конечно, увидел! Хорошие девчата, несут сразу по два подноса с пирогами.
У этого города много особенностей.
Например, в переулках встречаются деревянные тротуары, поднятые над проезжей частью там, где ещё нет брусчатки, сантиметров на пятнадцать, – даже в самую слякотную погоду обувь пешехода останется чистой.
Здесь много колодцев, что очень удобно для жителей. В других городах обычно встречаешь простейшие колодцы с поперечным вращающимся бревном, перекинутой через него длинной цепью и двумя ведрами, прикрепленными к концам этой цепи. При вращении коленчатой рукояти одно из ведер поднимается, а другое соответственно опускается в глубину. В Элоне все колодцы снабжены водоподъемной машиной, прообразом будущих колонок, – в городе есть свой механик. Покачал длинную рукоять гудящего насоса, и в подставленное ведро, рассыпаясь хрустальными брызгами, льётся струя чистой воды! Каждый колодец накрыт чем-то вроде беседки с высокой двускатной кровлей, с резными столбиками и скамьёй.
Гордо поднимается к небесам стройная башня городской ратуши. Перед ней установлена высеченная из камня фигура женщины-воительницы с венком на голове и саблей в руке. Это Святая Теллиния, покровительница города. Напротив ратуши возвышается Главный Собор – настоящие Кижи! Между ратушей и собором в бассейне овальной формы под солнцем блестит вода, и в ней отражаются два древних дуба-исполина – живые памятники того времени, когда на месте будущего города стояла мало кому известная деревушка.
– Слушай, Гел, а вдруг всё дело в этих дубах?
– Я не уловил твою мысль, учёный.
– Представь, что теллины необдуманно поставили свою столицу на месте древнего капища варваров, а эти дубы для дикарей – святыня?
– Хо! За святыню можно и голову сложить. Интересно ты придумал, Марк, это могло бы многое объяснить…
Несколько высоких вязов раскинули по краям площади свои тени. В городах Ванкоры из-за тесноты очень мало зелени, исключение составляют лишь южные приморские города, где вдоль набережной обязательно идут ряды деревьев. В материковых же – почти всегда один камень.
Приятное исключение, в Элоне деревья не в диковинку.
Площадь Ратуши – место значимое, центровое, со всех сторон обстроена деловыми людьми. Здесь же начинаются торговые ряды, уходящие в ближайшую улочку. Есть три магазина, размером побольше, чем типичные лавки торговцев. Народ с утра празднует победу, поэтому везде толкотня, азартный торг и бойкие речи.
Пройдя через площадь, мы, всё ещё прикрывая карманы, покинули центр и снова пошли бродить по извилистым улицам города. Главных улиц две: в форме креста они расходятся от ратуши почти точно по сторонам горизонта. В Элоне ремесленники, занимающиеся одним и тем же делом, стараются селиться на одной и той же улице, хотя процесс ещё не завершён. Какое-то время мы шли по улице Кожевенной, характерный запах названию соответствовал, однако простор и ветерок с реки не давал ему скапливаться в подворотнях.
На воротах в порт нас не задержали, егеря ни о чём не спрашивали.
Речной простор завораживал!
Оказывается, здесь есть глубокая бухта! Противоположный берег, да и посёлок напротив просматривались отлично. Если Элону природа подарила протяженный песчаный пляж, то на другой стороны Араны, несущей свои воды к югу, виднеются многочисленные известняковые бухточки, врезанные в серые отвесные скалы, крутые, неприступные. Высадиться рядом с поселением вероятные и невероятные «друзья» не смогут. Лишь непосредственно возле посёлка есть спокойный спуск к лодочной пристани.
Встав плечом к плечу, мы с восхищением смотрели на кругозор.
Леса дремучие, дороги ползучие, тесные и тёмные каменные громадины полисов и скука деревень и неуютных заброшенных фортов – как же всё это мне надоело, оказывается! А тут большая река, простор, воля!
– Это Бурлен, уважаемые, – остановившись, один из рыбаков, идущий к лодке с сетью на плече, показал на другой берег. – Скоро туда пойдёт паром.
И с интересом принялся разглядывать пришельцев. Смелый тут народ, за такие взгляды Геллерт и в нос дать может. Да, что уж там, нас тяжело не заметить, особенно охотника за головами, которого я перед выходом заставил напялить трофейный плащ резидента Ордена Полоски. К моему удивлению, воин не особо-то и сопротивлялся, понимающе спросив:
– На живца будем брать эту сыть призрачью?
– По-другому лазутчиков, если они уже пробрались в Элон, нам не найти, дорогой друг.
– Куцый какой-то плащишко. Эх, матушка моя дорогая, зачем ты родила меня таким большим…
Пока что никто не клюнул.
– Много ли народу живёт в Бурлене и где паром? – поинтересовался я у любопытного рыбака.
– Чуть больше сотни, пожалуй. Все они люди вольные, как мы, и неплохо живут за счёт тракта и переправы. Оттуда суда ходят в низовья. У меня в Бурлене живёт тёща. Недавно простудилась, дай ей Пречистый Ванк долгих лет молчания… А лодка во-он та пойдёт, что с красной полосой по борту, – он указал рукой на низкосидящую широкую посудину с грузовым настилом, на который вполне можно загнать пару таких карет, как наша.
Оказывается, посередине Араны расположился островок с десятком деревьев, длинные канаты натянуты между ним и берегами, что и помогает паромщикам. Хотя и паруса есть, и вёсла.
– Может, пользуясь случаем, прокатимся? Мне бы такие знания в дальнейшем пригодились, – предложил я.
– Хм… Я сделаю это без удовольствия, потому что боюсь воды. Веришь ли, ни разу не плавал на морском судне! – без всякой готовности ответил Геллерт. – Ты уверен, что не будет беды?
– Здесь не море, а на нас нет кольчуг. Не бойся, Гел, случись что, я тебя вытащу!
– Ты умеешь плавать?
– Как дельфин.
– Тогда я согласен.
Никаких следов боя на берегу не осталось. Говорят, что теллины захватили одну из лодок варваров, но которую? Плавсредств очень много: у длинных причалов и на берегу. Чуть ниже по течению видны два большущих крепких пакгауза, вместе с боевой башней объединённых в единое укрепление частоколом.
А вот справа… Тут ваше сердце может содрогнуться.
Впервые вижу лобное место за чертой города!
Здесь ведь есть и воспитательный момент – горожане смотрят, мотают на ус, порой даже учителя приводят сюда учеников – в назидание. Не знаю, насколько эффективно такое бигуди, а вот само зрелище привлекает многих. Но не стоит думать, что жители средневековых городов кровожадны до безобразия. Как человек, несколько раз наблюдавший за неприятной процедурой, могу вас уверить: со зрительских мест не разглядишь и десятой доли того, что мы видим на огромных домашних экранах. Ничего, выдерживаете ведь, не особо-то и пугаетесь? Спите спокойно ночью? Для местных это прежде всего зрелище. Как, впрочем, и для вас.
Тем не менее эшафот из города выгнали. И это правильно.
Лобное место было пусто, плаха сухая. Перекладин виселицы нет, похоже, здесь, не усложняя процедуру, просто рубят головы или, в мягком варианте, секут плётками – специальный столб имеется. Люди особой профессии лупят несчастного согласно приговору, качественно, со всей душой, но и с умом. Во время экзекуции рядом частенько играет дежурный музыкант, старающийся громкими звуками духового инструмента заглушить крики жертвы. Порют жёстко. Настолько, что в Бикаде, например, преступники, подвергшиеся порке с последующей высылкой, имеют право оставаться в городе на три дня для залечивания рубцов.
Пьяниц и мелких воришек не сажают в клетки, да ещё со связанными за спиной руками, как это некогда было на Земле. Таких провинившихся заставляют вкалывать на грязных общественных работах, что намного эффективней. Иногда их годами держат на расчистке городских канав и крепостного рва, та ещё работёнка.
Кстати, на Ванкоре существует совершенно уникальный способ смертной казни, о котором стоит упомянуть особо. Приговорённого к высшей мере наказания не лишают жизни сразу, а отдают на мучительную смерть в алхимические лаборатории или в особые монастыри, где разрабатываются зелья, заклинания и амулеты, – для опытов. Так что прочные клетки есть, но стоят они в глубине дворов, лучше и не знать, каких именно.
Даже фантазировать не хочется…
Тянет меня к неприятностям!
Почему? Бесполезно обращаться к обычно сберегающей от бед интуиции, кто знает, может, в этот раз именно она и подтолкнула меня отправиться в этот рейс…
…День был в разгаре.
Народ собрался, две повозки встали на платформу, люди, лошади и скарб нашли своё место, и в путь – паром неторопливо пополз через широкую, медленно текущую реку, овеянный свежим воздухом с лёгким запахом свежей рыбы. Возле острова паромщики лихо развернули судёнышко, провели его вокруг и ловко перецепились к следующему тросу. Десять минут, и мы продолжили свой путь к Бурлену. Вот уже и другой берег, виден пляж с каймой пены и крутой склон, с которого в полосе серой дымки во всю ширь разворачивается чудесный вид на город. Наверху – группа домов, похоже, в одну улицу, а в стороне от крутой деревянной лестницы с перилами, ведущей на косогор, в слабой волне лениво покачивались большие рыбачьи лодки и длинные узкие долблёнки. Повозкам придётся подниматься с натугой, траверзом.
К причалившему судну тут же подбежали двое артельных, паромщики сразу начали о чём-то спорить.
– Уважаемые! Вот-вот должен прийти караван с востока, их уже видят вдали с наблюдательной вышки! – крикнул старшина. – Дождёмся, чтобы посмотреть, много ли будет пассажиров, и в обратный путь!
– Клянусь апостолами, как же я рад! – сказал Геллерт, вытирая пот со лба. – На этот раз я не шибко боялся, самую малость… Да и старшина не обманул, пообещав, что качка нам не грозит. И всё же я буду рад вернуться как можно быстрее, мне кажется, что поднимается ветер.
Я с видом прожжённого морского волка поднял послюнявленный палец:
– Хороший океанский шторм идёт! Силой от десяти до одиннадцати баллов.
– Будет тебе пугать благородного воина, изверг!
– Сегодня самая спокойная погода последних дней, Гел…
Повозки уже сошли на землю, народ поспешил наверх, а я подошёл к старшине.
– Вот тебе два солера, и не вздумай отправиться в город без нас. Нам нельзя тут задерживаться надолго, ждут дела.
– Со всем уважением, господа! Сначала повезу местных, потом приезжих. Я старший артели перевозчиков, так что можете не сомневаться, дождусь, – едва не потирая руки, пообещал паромщик, получивший цену вдвое выше положенной.
С косогора уже спускалась шумная толпа.
Кто-то тащил тюки, кто-то катил бочки. Женщины и дети провожали мужей на торжище – как покупателей, так и коробейников. На реке стояли два небольших купеческих парусных судна, пришедших с верховий, а ближе – солидный торговый корабль с высокими бортами и осадкой поглубже, выкрашенный в синий цвет и смотревший на рыбачьи скорлупки с презрением, точно гусь на лягушек. Всем им тоже надо в Элон. Желающих переправиться в город оказалось так много – да ещё и караван с запада подходит, – что работы паромщикам хватит надолго. Недаром их коллеги тянут под берегом вторую лодку с платформой.
Как, впрочем, и ожидалось, вид на реку с гребня косогора действительно оказался прекрасным, хоть мольберт доставай. И достал бы, если б умел рисовать. Сколько раз за время странствий я пожалел, что у меня нет фотоаппарата! Увы, из всех средств фиксации впечатлений у меня имеется только карта и дневник… Справа от меня тянулось лесистое побережье крутояра, слева – панорама посёлка, вдалеке – Элон, и над всем этим раскинулось голубовато-стальное небо с почти летним солнцем. Воздух был настолько свежим, что хотелось вдыхать его как можно глубже.
Ещё один транспортный узел, ведь отсюда точно так же, как из столицы теллинов, можно ходить вниз по реке… Стоп! А не ведёт ли от Балместри дорога к этой водной артерии? По идее, там недалеко. Надо обязательно спросить об этом Лану. Чтобы не забыть, я достал из сумки дневник и сделал пометку.
Посёлок большой, с воды таким не выглядел.
Улица, действительно, одна, а вот домов и прочих строений много. Ошибается рыбачок, здесь гораздо больше двух сотен жителей! Так часто бывает: аборигены не видят дальше своего носа, то есть привычного маршрута «работа – дом». А, ну да, у него же здесь любимая тёща живёт… Лишний раз старается не наезжать.
Тракт находится под постоянным наблюдением, путь с запада контролирует высоченная наблюдательная башня, больше похожая на боевую – две баллисты наверху, не шутка. Выше по течению поселение вплотную граничит с полосой строевого соснового леса с редким подлеском, ниже – протяжённая луговая долина с береговой террасой.
– Вымотались с дороги, бедолаги, еле плетутся, – заметил Геллерт, глядя на медленно приближающуюся колонну.
Ого! Шесть или семь повозок, паромщикам действительно придётся трудиться весь световой день!
Где моя подзорная труба?
Караван уже подъехал к западным воротам частокола, широкой дугой защищающего поселение с берега, и я, повернувшись, взглянул на пеструю толпу, следовавшую за повозками – бедолаги, сменяясь по очереди, всё так же шли пешком. Мужчины и женщины заходили на территорию Бурлена, некоторые что-то кричали, взмахивая от радости руками, и по их поведению чувствовалось: только сейчас с этих уставших людей свалилось бремя страха перед трудной и даже опасной дорогой. В середине процессии выделялся довольно высокий человек с длинным мечом на поясе, угрюмый и чернобородый, с колючим взглядом и твёрдым ртом. Странно, почему этот не верхом, в бою коня потерял или волки загрызли ночью?
Вот они нарушили свои ряды и смешались с рыбаками и поселковыми зеваками, для которых, при событийной скудости размеренной жизни, прибытие столь большого каравана всегда сродни празднику. Смеющиеся лица и радостные крики детворы показывали, что гостям тут рады.
– Я вот что думаю, дружище, – медленно произнёс Гел. – В местный кабак сейчас лучше не ходить.
– Это точно, – согласился я, думая о своём. – Подожди, Гел…
Возничие сразу повели повозки с уставшими упряжками вниз, к причалам, а народ начал рассасываться, разбредаясь по интересам и целям.
– И не упрашивай! Там будет сумасшедший дом, и ни одной свободной лавки!
– Гел! – я дёрнул друга за рукав и прошипел: – Да посмотри же ты на него!
Рыцарь Ордена Серых остановился и начал о чём-то выспрашивать у одного из зевак.
– Чёрт побери, Марк! Да это же серая сволочь!
– Ну, слава Ванку, заметил, наконец!
– И что теперь нам делать?
Мне пришлось помолчать. Заминка в планах…
Как-то уж очень неожиданно всё произошло. Болтались себе спокойно по Элону, ловили на живца, никто не клюнул, расслабились – и столкнулись вот так, почти нос к носу. Я ведь рассчитывал, что, как только мы после неспешной прогулки по городу направимся к реке, местная агентура, если она работает в Элоне, отреагирует оперативно, ведь кто знает, вдруг мы собираемся уехать?
– Вот так штука! Негодяя надо немедля оглушить, схватить, связать и доставить к командору Ханеди для обстоятельного допроса! – не дождавшись, Геллерт сам ответил на свой вопрос.
Я поморщился.
– Говорил ведь тебе: из них ничего не выпытаешь! Заклинания или снадобье, может, они заговорены или загипнотизированы, призраки их знают… Серые выполняют свою миссию или умирают.
– Что ты сказал? Ещё одно новое учёное словечко, я не успеваю их запоминать! Объясни, что это значит – загипнотизировать?
– Не сейчас, чёрт тебя побери, Гел! – Мы стояли возле какого-то старого сарая, в стороне от всеобщей суеты, и серый покамест своего липового коллегу не заметил. Надо было торопиться. – Верь же мне, это бесполезно, я знаю! Кроме того, представь, что будет, если и сам командор окажется с ними в сговоре!
– Вот как? – смутился Геллерт. – Ты допускаешь…
– Допускаю что угодно, вспомни Грандур! По указанию партнёров серые начинают стягивать в Элон своих людей. Может, он первый. А может, и нет.
– Первый я! – гордо молвил охотник за головами, показывая на плащ. – Тогда мы его убьём, и вся недолга.
Пожалуй, друг мой прав, и это станет наилучшим выходом.
В городе чернобородого достать будет очень сложно, вряд ли лазутчик начнёт болтаться по подворотням – осядет на явке или в таверне. Риски же очень велики: в городе всегда много глаз, даже ночью. Да и труп спрятать сложно… А ну как схватят на горячем? На плаху идти, если не сможем убедить судей в своей праведности? Оставлять серого на воле тоже нельзя. Лазутчик может нести деньги для подкупа и на организацию мятежа, планы, разработки. Думаю, что, действуя строго по некой инструкции, серые не занимаются оперативной организационной работой непосредственно, для этого нужны «люди с земли», хорошо знающие местные обычаи, имеющие доверие у местных, связи и возможности для агитации и пропаганды.
Скорее всего, их было как минимум двое. Увы, тракты Ванкоры коварны, и какое-то дорожное происшествие внесло коррективы. Вот и коня у него нет.
Валить его надо. Тут.
Я плюнул на землю, и судьба чернобородого была решена.
– Всё надо делать осторожно и без шума, – быстро начал я, поглядывая в сторону серого. – Люди сейчас заняты, все возбуждены, однако каждый озабочен своими планами, и, если мы всё сделаем правильно, то никто ничего не заметит. Сейчас пройди мимо него, не останавливаясь, и сразу уходи вдоль крестьянских огородов в сторону сосновой рощи. Наверняка он направится следом. А я за вами, скрытно.
– Охотник за головами Геллерт Де Вельд, и бегает в огородах! – хмыкнул друг.
– Не сахарный, не растаешь, думай о другом – у противника на поясе добрый меч, а у тебя нет.
– А я говорил тебе, что и сам могу заточить!
– Всё! Так уж вышло! Хватит спорить о пустом, вдвоём как-нибудь справимся. Вперёд, храбрый воин-огородник!
Люди начали расходиться, и Геллерт пошёл на дело.
Чернобородый, похоже, не очень-то и торопился к переправе, решив, так же как мы, попутно ознакомиться с речным поселением. На перспективу. Больше всего я боялся, что друг начнёт играть в театр одного актёра: начнёт идиотски улыбаться, демонстрировать игривую гулящую походку, полную беззаботность и наплевательское отношение ко всему вообще. Что категорически не вяжется с практическим поведением рыцарей Ордена Полоски, которые всегда собранны, неулыбчивы и даже хмуры, не вступают в ненужные контакты и, похоже, категорически не любят театр и театралов.
Когда воин приближался к цели, серый стоял к нему спиной, внимательно рассматривая посёлок. Медленно проходя мимо, Гел легонько толкнул его плечом и спокойно пошёл дальше, почти сразу заворачивая налево, в сторону хозпостроек и огородов. Оглянувшись на наглеца, рыцарь Ордена быстро осмотрелся вокруг и тронулся следом.
– Хорошее начало, – сказал я сам себе и тоже двинулся. Сначала медленно – до груды старых бочек, возле которых остановился и ещё раз проверил, не заметил ли кто наши эволюции, не насторожился ли?
Да плевать всем!
Если Геллерт вместе с прилипшим хвостом двигался глубже, за рядами длинных сараев, то мне приходилось идти практически по самому бережку, прикрываясь жидким кустарником. Запаздываю! А друг без меча… Но только я бросился бегом, как почти сразу воткнулся в заросли высоченной крапивы.
– Проклятье!
Пришлось экстренно забирать вправо и наращивать скорость, перепрыгивая через внушительные щербатые пни, оставшиеся после вырубки. Оба плаща уже скрылись в сосновом бору. Сердце моё стучало – как там он?
Никто не кричал, не лязгала сталь. Какая сталь? Гел разве что тесаком парировать попробует, он у него больше моего в полтора раза.
Первые стволы сосен пролетели мимо, как только лоб не разбил! Где они?
Я остановился, тяжело дыша, и только тогда услышал характерный шелестящий звук.
– Гел?
– Марк! Давай быстрей сюда, поможешь!
Фу ты, мама дорогая… Жив!
– Ну, что? Как?!
– Там, неподалёку, есть подходящая расселина, – быстро сообщил он вместо ответа. – Вся в чертополохе и каких-то колючках. Давай туда его и сбросим!
Труп лазутчика лежал на пожелтевшей траве. Серого плаща на нём не было.
Чернобородый выглядел так, словно его волочила по земле стая голодных волков – руки безвольно вытянуты вдоль тела, воротник плотной куртки задран на голову. Голова убитого неестественно свёрнута набок, безжизненные глаза уставились в небо, а в густой бороде запутались высохшие травинки. Крови нигде нет.
Чисто сработал охотник за головами. И быстро.
– Клянусь своим острейшим мечом, что остался в «Клинке Удачи», эта чёртова туша тяжеловата даже для меня, Марк!
– Он тебя не поранил?
– Что ты такое говоришь, учёный странник? – чуть надменно ответил охотник за головами, – или воображаешь, будто столь умелый воин, как я, не сможет справиться с презренным шпионом, если мой основной клинок отдыхает?
Хм… Помнится, всего лишь десять минут назад Геллерт шибко ругал меня за то, что я соблазнил его отдать меч для заточки.
– Ох, и резвый же гад попался! – продолжил друг с нотами радости в голосе – от честно одержанной победы. – Брыкался, скажу тебе, будто олень в лапах горного медведя! Очень не хотел умирать, клянусь апостолами! В последний момент он понял, что угодил в хитро поставленную ловушку, и бился до последнего! После того как мы остановились возле муравейника и посмотрели друг другу в глаза, я просто кинулся на него, как тигр, очень был зол. Он тоже. Конечно же, противник хотел вытащить кинжал, да куда ему против меня!
Геллерт как бы шутливо толкнул меня в грудь, едва не сбив дыхание, и добавил:
– Достойный соперник. Знаешь, по всей видимости, этот человек имел серьёзные основания питать к тебе ненависть, ибо сильно сопротивлялся.
Неужели гигант просто свернул ему голову руками?
– Это вряд ли, Гел. Они бездушны.
«Но как поёт, подлец! Менестрель, лютню ему дайте!»
Шея рыцаря Ордена была обмотана чёрным меховым шарфом, поверх которого висела тяжелая серебряная цепь.
– Обыскивал? – спросил я после того, как ещё раз осмотрел окрестности.
– Нет, вдруг что-либо упущу или сломаю…
– И то верно. А где плащ?
– Вон он, на суку висит, надо спрятать отдельно. Я подумал, что так будет лучше.
– Совершенно верно, друг мой.
Никаких документов при обыске не обнаружилось, одни охранные карточки. Чертовски жаль, я рассчитывал заиметь адреса-пароли-явки… И инструкций нет, партнёры умны.
Зато сколько денег! Я взвесил мешочек на руке и оценил:
– Геллерт, веришь ли, нет, но здесь примерно четыреста монет!
– Надеюсь, деньги не бросим? – насторожился друг.
– Ещё чего! Цепь себе забирай, отдашь ювелиру на переделку по вкусу. А звонкие солеры Ордена пусть работают на доброе дело… Потащили, показывай, где эта расщелина? Старшина паромщиков вечно ждать не будет. Стой! Меч!
Недолго думая, Геллерт широко размахнулся и запустил трофейный меч в реку.
– А кинжал себе заберу, красивый, – решил он.
Совместными усилиями мы отволокли незадачливого рыцаря Ордена к потаённому месту и сбросили вниз, где он сразу застрял в переплетениях могучих корней. Удачно лёг чернобородый, так просто не заметишь. На всякий случай труп закидали обрубленными ивовыми ветками.
Тем временем на причалах возле двух паромов деловито суетились речники, а будущие пассажиры на берегу терпеливо ждали в очереди, готовясь взойти на борт. Пять повозок в ожидании погрузки стояли на широченном дощатом настиле, уложенном на песок. Команды же на погрузку не было, паромщики работали возле той посудины, на которой мы с Гелом прибыли сюда. Используя большой ворот, они потуже натягивали трос, протянутый к островку посреди реки, пробуя, надёжно ли он держится в креплениях. Рядом важно расхаживал старшина, давая подчинённым толковые – кто бы сомневался – советы.
– Спешить надо…
– Что делать с плащом, Марк?
– Надевай прямо поверх своего, он длиннее, – удачно придумал я. – Ты в нём покажешься ещё внушительней, девицам это понравится.
– Хех! Сама Судьба ходит за спиной и играет в свою игру… Ещё месяц назад я был простым охотником за головами, – задумчиво произнёс воин, снимая с сучка и тщательно отряхивая трофей. – И чем занимаюсь теперь?
– Очень добрым и нужным делом, дружище.
Речные суда в рейс к низовьям Арана пока не собираются, приготовлений не видно. Так что вечерком в местной таверне начнутся обязательные расслабляющие процедуры, народ заведётся и, как водится, немного подерётся. Не думаю, что находка растерзанного зверьём тела тут кого-либо удивит. Это мутный чужак, большой тревоги не будет.
Я мечтал раздобыть одежду из шкур северных оленей.
Лучшей защиты от холодов придумать нельзя, точно знаю, читал. При носке такой одежды создаётся дополнительный слой так называемой скрытой теплоты испарения, и под одеждой поддерживается термостабильный микроклимат. Тепло даже в самый лютый мороз. Дело в том, что остяной волос северного оленя внутри полый, и воздушная прослойка работает, как теплоизолятор.
По этой же причине убитый северный олень не тонет в воде, что и позволяет его бить на переправах через реки. А камус – куски шкуры с коротким, плотным и твёрдым волосом, срезанные с ног оленя, – идеально подходит для изготовления обуви. В камус не забивается снег, он не боится воды. ДСО, то есть дикий северный олень, так же как его сородич – американский карибу, водится и на этой планете. Правда, мало кто видел эти стада, о «мохнорогих» проще узнать из письменной истории Ванкоры, в столице, например, чем из устных рассказов северян.
В этом регионе мохнорогие не водятся, нет необходимой кормовой базы и прежде всего ягеля и других мхов.
Домашним оленеводством отгонного типа занимаются «бродячие», так называют племена оленеводов, проживающих в далёких областях, примыкающих к побережью Студёного океана. С ними кое-как поддерживают торговые отношения северные варвары, ничего на бумаге не фиксирующие, а потому и сведения, полученные из пятых-десятых рук, чудовищным образом искажены. Таковы же и карты северных областей, там царит сплошной период наивной картографии, который существовал на Земле вплоть до семнадцатого века…
Нет ясности и с ледовой обстановкой в тех краях. «Исследования», гораздо больше похожие на предания, демонстрируют разнобой в представлениях. Моря Студёного океана то круглый год скованы льдом, то вдруг выясняется, что в короткий летний сезон плавание в тех широтах хоть и затруднительно, но вполне возможно. Для большинства попыток освоения землепроходцами северных берегов Ванкоры характерна одна и та же картина – быстрое продвижение, которое вскоре прекращалось… Почему так? Анализируя упоминания о морских экспедициях деловых людей к Студёному океану, я предположил, что всё дело в изменении климатических условий, в Малых ледниковых периодах, в периодическом общем похолодании приполярных областей. У кого-то получилось проплыть по чистой воде, а следующие поколения уже не смогли…
Время научных экспедиций ещё не пришло.
Так или иначе, но контакта цивилизованных народов с оленеводами до сих пор нет, племена варваров, типичных охотников и собирателей, проживающие вплоть до северной границы тайги, служат надёжным заслоном.
Ничего, как только в процессе развития фриланы и теллины выбьют на своих землях всю пушную дичь, начнётся неизбежная экспансия.
В общем, на оленьи шкуры я не уповал, мы вполне удовольствуемся традиционными для теллинов куртками из прекрасно выделанной овчины. Тем больше было моё изумление, когда в лавке одного из мастеров Элона вместе с кожевником, шьющим зимнюю одежду для горожан и на продажу, удача повернулась к нам широко улыбающимся лицом.
В ответ на мой робкий вопрос мастер, что-то неразборчиво буркнув себе в жёлтые усы, медленно удалился в подсобное помещение и вскоре вытащил на свет божий образцы: это была парка с капюшоном и унты.
– Опытные промысловики используют именно такую одежду, уважаемые, – пояснил он. – Раз в год мне привозят её из наших дальних поселений, что стоят выше по реке, а они покупают шкуры у варваров.
– Да это же то, что нам надо! – необдуманно воскликнул я от радости.
– Стоить будет дорого! – тут же предупредил хитрец, озвучивая цену.
Стоящий рядом Геллерт Де Вельд без стеснения выругался, а Гика, глухо закашляв, отодвинул меня в сторону и попытался переиграть:
– Разве эти шкуры пользуются большим спросом у городских модников, уважаемый? Отчего такая цена?
– Горожане изделия из шкур мохнорога вообще не берут, только обувь в почёте, – спокойно кивнув, честно признался мастер. – Такая одежда очень тяжела, и, кроме того, волос мохнорогого оленя очень ломкий, сыплется на пол и прилипает к телу.
– Так в чём же дело? – прогудел Гел, облокачиваясь на прилавок.
– Их очень мало, – скупо улыбнулся тот. – Каждый год я беру чуть побольше, опасаясь, однако, что мне так и не удастся вернуть свои денежки за шкуры и вложенный труд, но изделия расходятся быстро, хвала Ванку! Так что, если вы не возьмёте – невелика беда, знающие люди разберут за неделю. И торговаться я не буду.
– Может, есть у других торговцев? – прошептала мне на ухо Лана, но мастер услышал.
– Не надейтесь, милая девушка, такие изделия есть только у меня. Уважаемые, я назвал цену, и теперь решать вам. Старый Руку с сыновьями, что проживает в Бурлене, готов обновить износившееся, Бака, бывший егерь, решивший стать добытчиком пушного зверя, пару дней назад приценивался. А ещё…
– Довольно, уважаемый.
Я внимательно посмотрел на мастера. Жёсткие выцветшие волосы соломенного, как бывает у большинства теллинов, цвета, нависли над открытым морщинистым лицом. Глаза голубые, умные и веселые – он уже понял, что вопрос решён.
Да решён, паразит ты этакий, решён…
Спасибо чернобородому и его тугому кошелю, средств у экспедиции достаточно, можно не поджиматься.
Унты у хозяина лавки были двух типов: тачаные, в виде обычных сапог с жёсткой подошвой, и мягкие конусообразные, каковые носят бродячие оленеводы. Подъёма у них нет в принципе, владелец формирует его сам по ноге, температуре воздуха и надобностям с помощью ремня-стяжки. Очень тёплые! И, увы, менее удобные в ходьбе.
Однако по-настоящему космических морозов, градусов под пятьдесят, например, я не ожидаю, хоть конечная цель и расположена в горах, поэтому можно брать классический покрой обуви, так и удобней, и привычней. Все унты сделаны из камуса.
Началась примерка. Если с мужчинами больших проблем не было, то миниатюрной Лане парку с ходу подобрать не удалось, требуется существенная переделка.
– Сейчас снимем мерки, подгоню всё, а для девушки постараюсь особо. Завтра утром сможете забрать, – предупредительно молвил он.
– По рукам! Плачу половину, остальное утром.
Теперь не замёрзнем.
Осталось купить штаны из овчины и тёплые попоны для лошадей.
…В таверне «Бычий Глаз» было шумно, но уютно. Не для самых бедных заведение.
Стильно и в то же время аскетично, ни особой мебели, ни роскошного интерьера. Впрочем, как по мне, то и не стоит закрывать эту деревянную красоту стен и потолка. Самым интересным для путешественника, особенно начинающего, ещё жадного до впечатлений, мог бы стать пёстрый круг посетителей, сидевших за удобными столами и уплетавших заказанное. В «Бычьем Глазе» отдыхала группа внешне скромных, обычных горожан среднего класса, каких вы встретите в любой таверне на земле Ванкоры, от юга и до севера. Лане детали открывающегося реального мира, от которого её так часто и так строго предостерегали родители, были интересны, а для меня эта атмосфера да и гости заведения давно стали привычными, кажется, что и лица знакомы.
– Всё, что только пожелаете, господа, я подам всё, что у нас есть, – умно ответила хозяйка на громкий вопрос Геллерта Де Вельда, суетливо подбежавшая к нашему столу с охапкой глиняных кружек в руках, которые не успела донести до клиентов. – Алме, поторопись! Забери кружки и отнеси их господам у окна! Слушаю вас, уважаемые, чего же вам подать? Блюд у нас очень много: мясные и рыбные, есть супы и каши.
– Это очень хорошо! – вставил Геллерт.
– Не меньше и добрых напитков! Сидр и вина, пиво и квасы. Вы ведь новички в Элоне? Сегодня у нас праздник, мужчины удачно отбили атаку варваров, и поэтому первые кружки будут бесплатны для хороших гостей… Таков здесь старинный обычай, так принято и в «Бычьем Глазе» вот уже много лет, заведение радуется вместе со всеми! Вы ведь не откажетесь принять такой дар?
Вот это я и называю маркетингом. Попробуй после такого радушия не закажи полный стол самого вкусного и дорогого.
– Что ж, добрая госпожа, – отозвался я, – мы не нарушим обычая, тем более что и сами приняли участие в обороне города. Кошельки у нас есть, хороший голод тоже… Подсказывайте, а мои славные друзья будут заказывать.
Ну и заказали.
Жареных перепелов в сливочной подливке, телячьи мозги с зелёным горошком и варёным картофелем, жаркое из молодой баранины и средних размеров белорыбицу, запечённую в тесте. Кроме того, захотелось маленьких пирожков: с печенью для мужиков и с повидлом для дамы. Вино взяли красное, терпкое, привезённое с побережья. Его и принесли в первую очередь.
– Отменное вино, – похвалил Геллерт, разглядывая пузатую стеклянную бутылку с этикеткой. – Пивал я такое в Маймече. А вот еда мне тогда не понравилась: была вонючая морская рыба и гады. Осьминоги, кальмары, склизкие устрицы… Представляете, друзья, тамошние используют даже чернила каракатиц для приготовления каши! – уж очень гадкое и отвратное кушанье.
– Чернила? Да это же не для еды, – откликнулся Гика с глубоким негодованием. – Зачем вообще есть такую пакость?
– Вот честный вопрос, возничий, и на него ты получишь честный ответ! – воин обрадовался возможности блеснуть знаниями. – Похоже, их кто-то охмурил, либо же у бедолаг нет денег, чтобы купить свинину или телятину. Несчастные рыболовы убеждены, что поедание этих тварей способствует мужской силе!
– А разве это помешает? – промурлыкала Лана самым невинным голосом.
Охотник за головами если и смутился, то лишь на секунду.
– Хм… Конечно, милая, но ведь нам это совсем не к спеху! И стоит ли уповать на всякие гадости, вытащенные из мерзкой солёной воды? Сначала надо освоить такие вкуснятины, как кедровые орешки, чесночные соусы… да и сладкая пыльца волосатого поперечника, говорят, очень способствует подъёму духа.
– Бычьи яйца! – убежденно произнёс Гика. – Вот что необходимо! Мой папашка ел их всю жизнь и до самой смерти не жаловался на проблемы ниже пуповины. Отличный рецепт мужского долголетия.
– Вот как? – хитро улыбнулась Лана. – Постараюсь запомнить. Яйца в чесноке и в ореховой обсыпке, да ещё и с пыльцой обещают любовникам хорошие, твердые…
Я напрягся.
– Знания в естественных науках! – закончила хитрюшка. – Остальное приложится само собой, так?
– Парни, стоит ли говорить об этом при даме? Может быть, ей всё-таки рановато участвовать в сомнительных разговорах? – неуверенно спросил я у друзей.
– Что за ерунда! – ответил, не задумываясь, Геллерт. – Важно, чтобы у молодёжи вовремя складывалось верное представление о сексе.
– Можно подумать, что ты просто помешан на сексе! – ехидным голоском заметила девица. – То и дело заводишь разговор со своим сексом, а чуть ночь, так сразу бухаешься в постель, вместо того чтобы идти веселиться, лентяй!
Лопнуть мне пополам, если Геллерт когда-либо так смущался!
– Если же вы хотите услышать моё мнение, то надо побольше гулять на свежем воздухе, заниматься гимнастическими упражнениями на снарядах, а не сидеть часами, сминая всё, в сёдлах да за столами с выпивкой. Как говорит моя бабушка, у мужчин от этого начинается застой в чреслах.
– Э-э! Ты брось эти штуки, сейчас начнешь проповедовать ледяные обливания того самого! – Гика решил спасти друга, который всё ещё не мог прийти в себя.
Я же благоразумно помалкивал.
– Слишком много ты о себе воображаешь, милочка, и всё знаешь лучше других, – пробухтел Гел. – Мы же в экспедиции, некогда шляться по весёлым девкам! Вот настанут другие времена… Люблю ухватить красотку за попку или помять чего повыше! Спроси в Маймече, и тебе расскажут о моих разгульных склонностях!
– Ну что же, тогда пусть все девушки мира подождут… Хотя мне кажется, милые друзья мои, что у всех мужланов, когда они не дерутся, есть только одна склонность, – едко вставила вредная девчонка, – а именно, стремление напиться до изумления, свалиться на перину и спать как можно дольше. И эта склонность, как я думаю, в развитии путём приёма чеснока или вытяжки из морских гадов, не нуждается.
– Хорошенькое дельце! Вот и поговорили про кулинарию! – громогласно возмутился Геллерт. – Парни, да она над нами издевается!
Пока он картинно гневался, к нам снова подошла хозяйка, неся первый большой поднос, до краев наполненный заказанными блюдами, выглядевшими очень аппетитно. За ней торопилась служанка с полотенцами и высокой стопкой медных тарелок, которые начала расставлять на столе.
– Господа, уважаемые гости, чуть тише, – нараспев остановила нас хозяйка заведения, улыбкой давая понять, что просьба носит формальный характер. – Не переживайте так и не ссорьтесь, если захотите, и я вам могу принести жареного кальмара.
Все нас слышали! Ну, Геллерт, ну, паразит, замутил тему!
После этого нам только и оставалось, что уткнуться в блюда и тарелки. Более получаса почти полного молчания – так всё было вкусно!
– Через полчаса я вас покину, уважаемые, – предупредил я, наконец-то найдя в себе силы оторваться от поглощения замечательно приготовленных яств.
– Что за спешка, Марк? И куда?
– Мне назначена аудиенция у командора егерского корпуса свободного Элона, Гел.
– Будешь рассказывать?
– Да… Придётся рискнуть. Расскажу о революции в Грандуре и возможных последствиях для всех окрестных городов. Ну а подробности – по обстоятельствам, сам понимаешь, что не всё нужно выкладывать на стол сразу… Понадеемся, что Иса Ханеди не только человек неподкупный, но ещё и рассудительный, ответственный. Во всяком случае, лучше пообщаться с ним, а не с чинушами из ратуши.
– Не нравится мне всё это, – заворчал охотник за головами. – Что, если тебя схватят?
– Я и сам не в восторге от этой истории, однако другого выхода нет.
– Мы с Гикой последуем за тобой и постоим в ближайшем переулке! – заявил Геллерт тоном, не терпящим возражений.
Они не отступятся. Я кивнул.
– Подождите!
Мы недоверчиво глянули на девушку, опасаясь нового подвоха, но, поскольку глаза её были серьёзны, развернулись. Как жаль, что река не подходит к далёкому Балместри, не отправить её домой…
– Скажите, а столица присылает в города ревизоров? – спросила она.
– Ну да, присылает, чиновников из палаты сборов, – вспомнив, ответил я. – Как раз осенью. Они едут по городам и проверяют правильность расчёта налогов, уплачиваемых в столичную казну.
– Потому я и решила сказать! Ты говоришь, едут по всем городам? Тогда почему они не остановились в Бикаде и в Грандуре, ведь дело-то не быстрое? Во всяком случае, я их не заметила, да и вы не рассказывали, а ведь личности приметные.
– Кого ты имеешь в виду? – не выдержал Геллерт.
– Тех двух чиновников в чёрных костюмах, которые были с нами во время нападения призраков на таверну…
– «Старая Берлога» – обречённо произнёс я.
– Да! Я видела их на улице, когда ходила к галантерейщику.
Помнится, у меня была мысль, что они стали жертвами грабежа.
Куда там… Похоже, размечтался. Как бы теперь другие не стали их жертвами.
– Пора на аудиенцию, парни, события торопят!
Войти с помощью соц. сетей: