Глава третья
ВЕСЕЛЬЧАКИ ПИТЫ ИЗ ПАРКА ВАРГАСА
Был поддень, но в парке Варгаса царили сумерки. На примыкавших к площади жарких улицах жители Пуэрто–Лимона уже закончили свой рабочий день, лишь кое–где катили одиночки–велосипедисты, тарахтели случайные такси и время от времени верещали мальчишки — чистильщики обуви. В тенистом парке ленивцы давно прекратили всякую деятельность и висели спинами книзу на ветвях индийского лавра. Случайный наблюдатель мог бы утверждать, что все ленивцы спят; но я знал их лучше или, по крайней мере, надеялся, что знаю. Тут был один ленивец, в котором, говоря образно, бурлили чувства, но это не были чувства, которые отражаются на внешности. Ленивец с его эмоциями и мой интерес к ним удерживали меня в полумраке вот уже пятый день с начала пребывания в Пуэрто–Лимоне.
Переход из опаленных солнцем улиц в парк Варгаса напоминает ныряние в глубокий ручей: та же перемена света и то же ощущение прикосновения холода к коже. Ветви огромных деревьев переплелись здесь так же тесно, что только шальное пятно света достигало земли, и так высоко, что порывы бриза, долетавшего из бухты, кружились где-то наверху среди стволов. Трудно представить себе привлекательность подобного места до тех пор, пока вам не довелось томиться ожиданием в карибском городке.
Вот уже пять дней, как я только тем и занимался, что торчал в центре Пуэрто–Лимона, и, несомненно, жизнь могла показаться мне несносной, если бы не ленивцы, и не тень, и не порывы ветра в парке Варгаса.
В первый день, когда я вошел в крошечную контору авиакомпании «Аэровиас Костарицензес», меня поразила скромная внешность этого предприятия. В единственной, перегороженной стойкой комнате стояли весы- платформа; позади стойки виднелись стол, пишущая машинка и девушка, и девушка была хорошенькой, как всякая tica. Мне она показалась опечаленной, когда я задал вопрос, могу ли назавтра нанять самолет.
― Наш самолет разладился… — ответила она по–испански.
― Ваш самолет? — спросил я. — Разве у вас один–единственный самолет? Что же с ним случилось?
― Quien sabe, — сказала девушка. — Пако пытается выяснить, в чем дело. В среду он летал на нем в Сан- Хосе, а лететь приходилось высоко над вулканом. Слишком высоко — на высоте 12 500 футов, а это плохо для такого самолета, как наш. И когда Пако вернулся, самолет разладился. Все пассажиры и грузы в Сиксаолу и Ла–Барра вынуждены ждать. Lastima, но потерпите!
― Значит, вы не знаете, когда я смогу нанять самолет?
― А куда вам нужно? — спросила она.
― В Тортугеро. А может быть, и в Ла–Барра.
― Но ведь мы и так летаем туда. Зачем вам нанимать самолет? Почему не лететь просто, обычным пассажиром? То же самое, но дешевле.
― Я хотел бы лететь низко и смотреть на черепах.
― Пако тоже любит лететь низко и смотреть на черепах.
― Хорошо, а он сделает круг, если я попрошу об этом?
― Думаю, это будет стоить дороже. Но совсем чуть- чуть. Если же вы полетите с грузом «гуаро», то весь полет пойдет по обычному пассажирскому тарифу.
― Гуаро? — сказал я. — Что такое гуаро?
― Гуаро — искаженное кастильское слово aguardiente, получило распространение в большинстве мест Центральной Америки, так же называют здешний ром, сделанный из сахарного тростника.
Девушка протянула руку фута на три от пола, причем повернула ее книзу тыльной стороной, а не ладонью, как это сделал бы любой gringo.
― Это большой бидон с гуаро для рабочих компании… — сказала она, — «Атлантической промышленной компании» в Тортугеро. Компания нанимает много рабочих–москито, а им надо много гуаро. Когда наступает субботний вечер и нет гуаро, они очень сердятся и даже бросают работу.
― Хорошо, — сказал я. — Согласен отправиться вместе с гуаро, если мы сможем лететь на малой высоте. Когда, по–вашему, самолет будет в исправности?
― Я знаю только, что первый рейс будет в Сиксаолу, а второй в Барра–дель–Колорадо. Вы должны быть готовы лететь на следующий день после окончания ремонта. А если ремонт закончится поздно вечером, то еще на сутки позже. Где вас можно найти в полдень?
Я сказал ей. После этого ушел и прождал пять дней. По утрам я брал напрокат велосипед или лошадь, а однажды по чрезмерно высокой для меня цене такси, ездил вдоль побережья или в места с богатейшей природой, подальше от берега, и ловил там лягушек, ящериц и змей. Иногда же плавал в окруженных скалами водоемах, осматривал черепашьи и рыбные садки на противоположном берегу протекавшей там реки. Ежедневно в полдень я возвращался в парк, где томился ожиданием, наслаждался прохладой и наблюдал ленивцев, повисших на деревьях.
Если вам случится ждать чего-либо в местах, где водятся ленивцы, чтобы скоротать время, рекомендую понаблюдать за ними. Это так же хорошо, как читать «Войну и мир», — никогда не надоест. Вы можете прождать добрых полчаса, пока не выяснится, намерен ли ленивец продвигаться за очередной горсточкой листьев или хочет вновь почесаться. Независимо от того, что он решил, вы можете спокойно прождать еще полчаса, до тех пор пока он свое намерение выполнит.
В парке Варгаса обитают девять ленивцев. Мне однажды довелось беседовать с человеком, который утверждал, что их там двадцать пять, но на протяжении пяти дней я ежедневно пересчитывал, и результат всегда был один и тот же — девять. Все остальные единодушно признавали мой подсчет примерно правильным. Девять ленивцев проживали на двадцати восьми деревьях индийского лавра, который относится к породе фиговых деревьев. Тесно перевитые филодендронами ветви лавров переплетаются и тянутся вверх, образуя купол, служащий отличным «пастбищем» этим животным.
Живущие в парке Варгаса ленивцы относятся к роду греевских трехпалых ленивцев, обитающих на территории Панамы и Коста–Рики; они встречаются также в низинных местностях от Гондураса до Боливии.
Ленивцы — наиболее удивительные животные из всех млекопитающих. Вы вправе отнести их к числу неполнозубых, наравне с муравьедами и армадиллами. Но никакой муравьед или армадилл не может сравниться с ними по оригинальности.
Прежде всего, у них очень своеобразный вид, даже когда они не двигаются. Взрослое животное весит около двадцати пяти фунтов, у него круглая безухая голова на длинной шее, глаза навыкате и длинные, как бы лишенные суставов, конечности. На каждой лапе — по три искривленных когтя, ими животное цепляется за ветви. Ленивец проводит все время в одной позе — висит на ветвях дерева спиной книзу. Шерсть у него грубая и щетинистая, а в сезон дождей на ней вырастают растения, придающие животному маскирующую зеленую окраску. Но ничто во внешности животного не вызывает удивления. Самое курьезное — это его невероятная медлительность. Применяемое здесь слово «медлительность» нельзя даже сопоставить с принятым понятием медлительности — это просто одно из чудес природы. Медлительность ленивцев — прямое издевательство над словом «движение», какая-то сверхъестественная механика, мучительная для нервов замедленность. Цитоплазма амебы двигается скорее, чем ленивец спасается от голодного боа–констриктора. Помимо отсутствия целеустремленности и невероятной медлительности в действиях, ленивец всегда проявляет нерешительность и неохоту в выполнении чего-либо задуманного.
Например, ленивец собирается предпринять простейшее движение вперед, скажем, для того, чтобы уцепиться другой лапой; вы должны ждать много минут, покуда станет ясным, собирается ли он выполнить движение или остановился, чтобы пересмотреть план своих действий.
Несмотря на это, я считаю несправедливым наклеивать на ленивца ярлык глупого или примитивного по умственному складу животного, как это пытаются делать люди, пишущие о них. Очень возможно, что ленивец вообще неглупое животное, а его физическая медлительность есть не что иное, как полезное приспособление к окружающим условиям, которое мы не в состоянии понять. Видимо, никто из изучающих животных психологов не обратил внимания на ленивцев. Их, например, никогда не пропускали через лабиринт, что дало бы необходимые сведения об их способностях. Проход ленивцев через лабиринт, очевидно, явился бы свидетельством большой смышлености, но, как я себе представляю, занял бы очень много времени. Раньше или позже это должно быть сделано во имя справедливого отношения к этим животным. А пока что я продолжал удивляться, насколько ленивец сообразителен в пределах своего места жительства.
Медлительность ленивцев должна быть, хотя бы частично, объяснена приспособлением животного к жизни на вершинах деревьев. Бесспорно, многие обитающие на деревьях позвоночные не отличаются медлительностью. Белки, например, — образец проворства. Однако для живущих на вершинах деревьев трех различных групп позвоночных животных — ленивцев, хамелеонов и лори — характерна неторопливость всех движений и замедленность перемещений. Эти животные не близки по родству: лори — разновидность лемура, то есть является приматом, хамелеон — ящерица, ленивец — лазающий родич муравьедов. Их наземных сородичей никак нельзя причислить к медлительным, следовательно, — и это единственный осмысленный вывод — замедление действий мускулов — один из путей к приспособлению для жизни на деревьях. Плейстоценовые родичи современного ленивца были существами, обитавшими на земле, и некоторые из них достигали больших размеров. Мы называем их обитавшими на земле «ленивцами», но это не означает, что они были медлительнее, чем, скажем, медведи. Их называют ленивцами в силу «обратного» наследования этого наименования от живущих на деревьях потомков.
Беседуя с посетителями парка, я не сумел выяснить, когда были посажены деревья и в какое время здесь поселились ленивцы. Некоторые утверждали, что и те и другие всегда здесь существовали. Но это неверно, так как, судя по испанскому названию, деревья родом из Азии. Мне рассказали, что в 1890 году какой-то любитель поселил здесь парочку ленивцев и что уже в ту пору деревья были большими и их кроны образовывали купол, который так способствовал расцвету жизни этих животных. Одна пожилая женщина поведала мне такую историю. Однажды мэр города решил, что ленивцы причиняют публике беспокойство и представляют угрозу для деревьев, а потому их надо уничтожить. Был прислан полицейский с винтовкой, и в центре города было много bulla. Я сказал женщине, что лишь сегодня утром насчитал девять животных.
― Совершенно верно… — многозначительно ответила она. — Теперь их стало много. Abundan. Очевидно, полический не попал в двух или промахнулся, когда стрелял по беременной самке.
Возможно, где-нибудь хранятся документы, по которым можно установить, когда в парке Варгаса появились ленивцы, но это не так важно. Самое главное заключается в том, что тут встретились местное животное и чужеземное растение и выработали естественное равновесие. Ленивцы полностью зависят от этих деревьев и не наносят им ущерба, лежащего за пределами терпимого. Они питаются плодами и листьями только этих деревьев и другого корма не получают. Интересно, как передается от одного поколения другому умение поддерживать созданное равновесие. Можно предположить, что наличие кормов — решающая сила в контролировании численности животных.
Такие примеры хорошо организованного соблюдения баланса населения можно наблюдать у долгоносиков в ящике с мукой или среди простейших одноклеточных организмов в пробирке с бульоном, но встретить подобное явление в природе — очень трудно, особенно среди позвоночных. Ни один из известных мне зоологов не рискнул бы утверждать, что два ленивца, помещенные среди двадцати восьми деревьев, каких они ранее не знали, да еще в центре пересечения городских улиц, создадут группу из девяти особей, стабилизирующуюся на протяжении тридцати — сорока или более лет.
Надо сказать, что жители города проявляют к ленивцам мало интереса. По непонятным причинам взрослые животные очень редко спускаются наземь, а если это и случается, то медленно движутся по голой земле, прислоняясь к стволам деревьев. Бывает, однако, что малыш–ленивец, который обычно цепляется широко расставленными лапами за брюхо висящей спиной книзу матери, падает с дерева. Тогда толпа мальчишек и бездельников собирается вокруг достойного жалости создания. Мальчишки галдят и подталкивают друг друга в сторону маленького животного. Иногда они пытаются натравить на него какую-нибудь измученную и более заинтересованную в том, чтобы поспать, собачонку, но, к счастью, в таких случаях появляется полицейский и приказывает прекратить мучение животных.
Подлинное волнение начинается тогда, когда какой- нибудь ленивец, медленно передвигая лапами, пытается пересечь людную улицу по электрическим проводам, проходящим мимо деревьев. Наступает момент, когда буквально все жители города только и делают, что говорят о ленивцах. «Весельчаку Питу предстоит казнь на электрическом стуле», — говорят они друг другу. Кастильское название ленивца «perezoso» означает то же самое, что и на нашем языке; но в Центральной Америке все называют ленивца «perico ligero» или «Весельчак Пит», что является прекрасным примером местной иронии.
Из окна комнаты, переполненной девицами, раздаются в адрес стоящего на углу парка полицейского пронзительные визги с требованием задержать ленивца прежде, чем он доберется до электрического изолятора, прикрепленного к углу дом а. Непрерывно увеличивающаяся толпа мальчишек–велосипедистов воет и свистит от радости и притворного восторга.
― Да, ребята, — говорит один, — я бы с удовольствием полез бы так же, чтобы попасть в ту комнату. Но я сделал бы это куда быстрее…
Через некоторое время кто-нибудь звонит в компанию электросети, и оттуда прибывает грузовик с лестницей.«Весельчака Пита» стаскивают вниз и водворяют в парк. Публика расходится восвояси, и только оставшиеся несколько человек стоят и разговаривают о предстоящих выборах. Все, кроме меня, забывают об этих животных.
Был пятый день моего пребывания в Пуэрто–Лимоне, а я все еще наблюдал ленивцев. В этот полдень я лежал на скамье и смотрел наверх, где в густой тени висели два животных. На соседних скамьях парка сидели какие-то люди, не обращавшие на меня никакого внимания. Один из ленивцев почесывался, проводя лапой по косматому боку со скоростью и равномерностью маятника старинных часов. Казалось, что он не будет заниматься ничем другим еще много–много времени.
Вдруг какой-то мальчик тронул меня за плечо.
― Senor, — сказал он, — esta compuesto elvion.
Самолет собран!
Его голос дрожал от волнения, когда он сообщал мне принесенную новость.
― Подожди минутку… — сказал я. — Посмотри наверх, на Весельчаков Питов.
Мальчишка, посмотрев на зеленый купол и увидев там двух ленивцев на ветвях, сказал:
― Я могу их видеть в любое время. Они ведь живут здесь. — Затем он попытался закончить официальную часть порученного ему дела и добавил: — Барышня из «Аэровиас» сказала, чтобы вы сейчас же пришли. Пако сегодня полетит в Сиксаолу, а завтра вы можете получить самолет. Но Пако должен повидать вас сегодня же, до полета. Ahorita.
Вздохнув, я поднялся со скамейки и дал мальчику монету.
― Bueno. Muy bien, — сказал я.
Но мальчик был дотошным, и ему захотелось посмотреть в корень вещей.
― Вы недовольны? — сказал он, пристально глядя на меня. — Недовольны тем, что самолет собрали?
― И да и нет… — ответил я.
Мальчуган посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он, вероятно, подумал, что жизнь становится сложной штукой здесь, в городе, где он родился.
