Яша мигом вскочил с кровати и стал надевать чужие брюки. Он был готов ехать куда угодно. Только бы не прислушиваться: шуршат или не шуршат змеи под полом.

— Не суетись, — сказал ему Сандо, прибавил в лампе огня и предложил шоферу сесть. — Что случилось?

Оказалось, накануне днем этот шофер, его начальник и лесник приехали в тайгу смотреть, где заготавливать дрова. Посмотрели, развели костер, собрались перекусить на природе. И тут лесник увидел вдалеке тигра. Вначале обрадовались даже: не так уж многим приходилось видеть его в тайге. У лесника ружье, костер горит. Еще по мультфильму известно — Шерхан огня боится. Но тигр направлялся к ним. Шел от дерева к дереву, вроде бы подкрадывался. Стали бросать дрова в огонь и в спешке пригасили костер. Но пламя вырвалось, взвился искристый язык, затрещали ветки. А тигр уже неподалеку и явно крался к ним, осторожно переставляя лапы. Слепая вера в огонь поколебалась. И тут сбоку заметили второго тигра. Тоже подбирался к костру. Лесник бабахнул вверх из ружья — раз, другой! А тигры шли. Как по команде, люди бросились к толстой пихте и, мешая друг другу, все же быстро вскарабкались на нее.

Тигры прошли рядом с костром. У пихты не остановились, по распадку направились к дороге.

Три часа люди не решались слезть, потому что идти к машине надо было в ту же сторону, куда ушли тигры, почти по их следам.

Когда стало ясно, что от тигров они, может, еще и не погибнут, а от холода — наверняка, слезли с дерева и с опаской пробрались к машине.

— Мы никуда не поедем, — сказал Сандо. — Это молодые тигры, от матери недавно ушли. Силы набрали, а ума не нажили.

— У них под шкурой еще ни одной картечины, — сказал Алексей. — Вот и лезут куда не надо, ищут приключений.

— Пусть там районный охотовед разбирается, — продолжал Сандо. — А начальству скажи, нам тигрицу добывать надо. Они знают какую.

Утром вышли из дома. На склоне, за гривкой, всего метрах в ста, шуршали листьями пятнистые олени. Выискивали под снегом корм, паслись.

«Вот что значит заповедник, — подумал Олег. — Мы ходим, снегом скрипим, а они как будто и не слышат. Дым на них из трубы идет, а им все равно».

Сандо надеялся: в таком скопище тигрица поймает себе оленя, и тогда наконец можно будет взять ее возле добычи.

— Ты как коза бежишь, — сказал он Валентине. — Не выскакивай вперед, вдруг стрелять придется, а ты на мушке прыгаешь.

— Охотникам можно и поскорее ходить, — ответила Валентина, но пропустила всех и пошла сзади, рядом с Олегом. На ней была двухцветная шапка из харзы. Недавно эта непальская куница совсем низко ценилась у заготовителей. Но местные женщины рассмотрели ее повнимательней и стали шить такие шапки, что теперь шкурка харзы у них в полтора раза дороже соболя.

Из снега, как толстая змея, протянулся наискосок к кедру длинный жгут стебля дикого винограда. Толщиной почти в руку, корявый, скрученный. По спирали обвил ствол дерева и в ветвях расщепился на множество тонких жгутов и нитей.

— Вот тот самый случай, о котором пишут в учебниках, — кивнула Валентина на виноград и кедр.

— Давно по этим местам ходишь? — спросил Олег.

— С детства. Даже когда замуж вышла, Валерка родился, чуть подрос, вырезала две дырки в рюкзаке, чтобы он ноги в них мог просунуть, и с ним ходила.

Следы тигрицы повели на крутую сопку. Пришлось помогать себе руками — хвататься за деревца, чтобы не съехать назад.

— Меня подружки спрашивают: «Как похудеть? Почему у тебя такая фигура?» Я им говорю: «Берите рюкзак — и в сопки на неделю».

Сверху в бинокль заметили ворон на дереве.

— Похоже, тигра кого-то задрала, — сказал Сандо. — И сейчас там вороны тихо сидят, ждут, когда уйдет.

— Может быть, другая тигрица, — сказала Валентина. — В этом районе Десятка живет. Мы тигров по ширине пятки называем, чтобы по следам узнать. Вдруг она там. Как вы ее от вашей отличите?

Стали по широкому кругу обходить ворон, чтобы посмотреть, следы какого тигра ведут туда. Если окажется — их тигрицы, надо будет с разных сторон обходить это место, подкрадываться и стрелять.

Вскоре наткнулись на следы тигра–самца с шириной пятки двенадцать сантиметров. Хотели вернуться к следам своей тигрицы, но Валентина предложила подойти к тигру и, если он недавно убил оленя, взять свежего мяса, чтобы не есть консервы.

Олег подумал: «Она шутит». Но Сандо согласился, и все пошли.

Валентина достала из рюкзака пустую кислородную подушку, разрезанную с одного края.

— Это что у тебя? — спросил Алексей.

— Мясо носить. В заповеднике охотиться запрещено. А когда на полевых бываешь, мясо где взять? Все равно по тигриным следам ходишь. Найдешь давленку свежую, отрезаешь мяса. Капланов еще так делал. А этот мешок не промокает, и кости его не протыкают.

Сандо тоже повертел в руках мешок. Не новый, стираный, не раз бывал в работе.

— А начальство как смотрит, что у тигров мясо отбираешь? — спросил Олег.

— Все лесники так делают. Подумаешь, сколько мы мяса возьмем? Правда, директор однажды протокол на двоих составил. «За отбирание пищи у тигра», — написал.

— Я не об этом, а о технике безопасности. Ведь тигр за грабеж и привлечь может.

— Если только тигрица с тигрятами. Как-то был случай, не отдавала мясо. А другие с человеком не связываются, уходят. Прошлым летом увидели на покосе — тигр оленя задавил. Лесники сразу обобрали. А он тут же на другом конце поля второго поймал.

— А верно, у вас шофер был, Зайцев фамилия? — спросил Алексей. — Он, говорят, прямо из пасти у тигра косулю вырвал.

— Об этом весь поселок знает, — подтвердила Валентина.

Оказалось, однажды директор заповедника, лесники, шофер поехали по делам в соседний поселок. Вдруг шофер резко остановил машину, ни слова не говоря выскочил из нее и побежал по полю. Уже рассвело, и все увидели поперек дороги свежий волок с кровью. Тигр протащил какую-то добычу. Поэтому волоку через неширокое поле и побежал в лес шофер в развевающейся желтой куртке.

Все выскочили из машины. Директор кричит: «Вернись! Вернись!» А тот знай себе бежит по волоку. Добежал до леса и скрылся в нем. Все стоят — кто с карабином, кто с пистолетом наготове, ждут: сейчас закричит.

А он выходит из леса и поднимает над головой косулю, у которой тигр даже съесть ничего не успел. Загалдели все, ругали шофера. Он спокойно открыл багажник, бросил туда косулю, поехали дальше.

Директор объявил ему выговор в приказе за нарушение техники безопасности, а он за это никому не дал ни кусочка.

Олег часто слышал и читал, что крупные звери нападают на человека, когда защищают добычу. А здесь забирают у тигров мясо…

Отрезать было нечего. Сандо поднял шкуру пятнистого оленя, стряхнул с нее кости. На шкуре держались голова и копыта.

Пошли назад по следам тигрицы. Вдруг Сандо остановился в недоумении… Нагнулся к следам. Четкие отпечатки тигриных лап перекрывали вчерашние следы. Пока ходили к убитому оленю, тигрица прошла назад. Кое–где розовели капельки крови.

— Ее Десятка выгнала, — предположила Валентина. — Видите кровь — наверное, дрались.

Тигрица местами шагала прямо по только что проложенной людьми тропе. Сандо, за ним и остальные побежали по свежим следам. Никто не отставал. За перевалом надеялись увидеть тигрицу. Но она миновала падь и была, наверное, за другим перевалом. Прибежали туда — опять нету. Казалось, стоит добежать до поворота распадка — и можно будет из карабинов достать тигрицу. По их следам она вышла к кордону. За восемнадцать шагов от крыльца свернула влево, обошла летнюю кухню, вышла на дорогу и направилась по ней из заповедника.

— Ни пуха, — сказала Валентина. — Дальше мне с вами бежать незачем.

— Опять тигров пойдешь тропить? — крикнул Олег.

— Нет. Схожу домой, белье у своих мужиков постираю и уж тогда пойду. — Валентина помахала рукой.

По ровной дороге все еще бежали. Но когда тигрица повернула в сопки, сразу почувствовали усталость. Вряд ли удастся увидеть ее хотя бы на расстоянии дальнего карабин ного выстрела.

Поднялись еще на один перевал и на той стороне широченной пади заметили — на сопку идет человек. Кто же это может быть? Посмотрели в бинокль, а это тигрица шла в гору как раз против них и казалась поэтому высокой, как человек.

Алексей поднял карабин. Сандо положил руку на ствол и опустил его.

— Только напугаешь. Надо… — Он помедлил, снял шапку. Всклокоченные, слипшиеся от пота волосы торчали в разные стороны. Он обмахивал шапкой разгоряченное лицо и, не отрывая глаз от тигрицы, о чем-то напряженно думал. — На дорогу, — сказал он наконец и побежал назад, вниз, в другую сторону от тигрицы.

По дороге мимо них промчался грузовик, и шофер, несмотря на энергичные жесты, не остановил машину. А здесь они ходили не часто. Когда наконец показался второй грузовик, шофер увидел твердо стоящих поперек дороги вооруженных карабинами людей.

Олег вместе с другими забрался в кузов и ломом стал уминать мешки, кажется с комбикормом, чтобы плотнее угнездиться на них и не выскочить за борт. Сандо сел в кабину.

Когда шофер понял, что от него хотят, круто развернул машину и на полной скорости понесся назад так, что полотнище брезента нещадно хлестало тех, кто был в кузове. Грузовик свернул на лесовозную дорогу.

— Новая дорога, — удивился Саня. — Раньше ее не было.

— Сейчас тут много стало всякого такого, чего раньше не было, — сказал Яша.

— Дороги, машины, поселки, неотложные стройки — жизнь идет! — с подъемом сказал Алексей. — Но куда тиграм деваться, ребята?

— Не знаю, ага. Пусть у науки голова болит. Нам свое дело сделать надо, — сказал Саня.

Машину начало то и дело подбрасывать на ухабах, и стало не до разговоров…

Наконец остановились. Сандо пожал руку шоферу и вылез из кабины. Он предполагал, что тигрица возвращается в свои места. Если это так, она должна пройти через перевал, который теперь виднелся с дороги.

— И чего же, засаду устроим, ждать будем? — испугался Яша.

Сандо кивнул.

— Замерзнем же, опрямеем совсем.

— Да не так холодно, — сказал Алексей. — Что ты, Яша, одеваешься, как бичишка какой? Денег, что ли, у тебя нету?

— Ты же знаешь, деньги есть. В город поеду — костюмчик надену. Галстучек повяжу.

— Ты бы лучше куртку купил хорошую. В телогреечке этой и правда «опрямеешь», — сердился Алексей.

Сандо поставил Яшу на самом краю стрелковой линии. Потом кивнул на нишу в скале и сказал Олегу, чтобы встал там.

Олег утоптал снег под ногами, несколько раз вскинул карабин, прицелился в пень, в пятно на дереве, проверил, не мешает ли что.

Сколько ждать — никто не знал. Мало ли что могла придумать тигрица. Могла устроить, как они, засаду и ждать какого-нибудь кабана. Могла и свернуть и совсем не пойти в эту сторону. Все понимали, как ненадежно их ожидание, и время тянулось особенно долго.

Олег смотрел из ниши на старые следы кабана, поглядывал по сторонам. Все тихо. Ворона пролетела над падью, низко, неторопливо. Дятел сел на верхушку высокого пня и, обследуя его, стал спускаться хвостом вниз.

Тени на снегу медленно передвигались, словно солнечные часы, отмечая уходящий день. Олег давно прижался плечом к скале и безучастно смотрел перед собой.

Яша тоже не надеялся увидеть тигрицу и время от времени напрягал и расслаблял то руку, то ногу — грелся как мог, стоя на месте. Неожиданно услышал шум снега и замерзших листьев. По тому, как решительно и в то же время мягко бежал невидимый пока зверь, Яша понял — тигрица!

Ему показалось — вроде сова мелькнула у скалы. Но куда же делась? Ни вперед, ни назад не полетела. Присмотрелся — у скалы стоит тигрица. Темные полосы на ней слились с такими же полосами–потеками на камнях. Повел карабином — тигрица отпрыгнула, а Яша в это время выстрелил. Она бросилась к нему. В ужасе Яша кинул карабин и метнулся к дереву Тигрица, отбрасывая в прыжках снег, подскочила и за ногу стянула его, оставив на стволе глубокие, длинные царапины от когтей. Яша упал и отчаянно закричал. Тигрица клыками схватила его за плечо, раздался хруст, будто сапогом на асфальте наступили на грецкий орех.

Олег бежал к Яше и, не видя, что происходит, стрелял вверх. Яша сидел на снегу. Тигрицы не было. Подбежали Сандо, Алексей.

— Посмотрите, что с ним, — сказал Сандо и ринулся по следу тигрицы.

Левая рука у Яши висела плетью, а в правой он держал нож.

— Ты ударил ее ножом? — спросил Олег.

Яша был белый, с чужими, полными страха и боли глазами. И не помнил, защищался он или нет. Его осторожно подняли на ноги. Отстегнули ремень карабина, подвязали руку. Олег старался сдержать мелкую дрожь. Она начата колотить его, когда он посмотрел на Яшину руку.

Вернулся Сандо. Сказал, что тигрица, сколько успел увидеть, идет на махах. Крови нету.

Из кольев, веток, плаща сделали носилки. Но Яша не захотел, чтобы его несли. Он хромал, но идти потихонечку мог.

К счастью, быстро подвернулась машина. Знакомый охотник возвращался на своей «Ниве» в поселок. Его собака так привыкла ездить в машине, что ее едва согнали с переднего сиденья, чтобы посадить Яшу.

Уже начинаю темнеть, и решили переночевать в поселке, а с рассветом вернуться на машине. Но втиснуться в груженую «Ниву» могли еще только трое, четвертого сажать было некуда.

Олег воспользовался этим и сказал:

— Сандо, мне здесь часа три идти до зимовья. Посмотри, луна какая, все будет видно. Пересплю в избушке, к рассвету вернусь. Буду ждать вас на этом месте. Может, жива собака. Тут почти рядом, а завтра неизвестно куда уведет этот полосатый матрас.

Сандо посмотрел на Алексея и Саню, как будто спрашивал взглядом: «Видели идиота?»

Но Саня сказал:

— Пускай, ага, сходит. В самом деле, ни за что собака пропадает. Если живая, конечно.

— Да ведь ночь, — сказал Сандо. — Схлестнется с тигрой, она ему покажет «полосатый матрас». У тебя в аптечке анальгин есть? — спросил Сандо хозяина машины. — Дай Яше и быстрее в больницу. Но не тряси. Дождись лесовоза и приезжай! — через стекло крикнул Сандо Олегу.