Глава 12
МИР ПЕСКА
Викинги безмолвно взирали на лежащего на полу человека, еще недавно бывшего могучим колдуном, а ныне неотличимого от любого выпивохи.
– Может, придуряется!? – засомневался Нерейд.
– Не похоже, – ответил Ивар. – Давай-ка свяжем его так, чтобы он и пальцем не смог пошевелить…
– А может, убьем? – предложил Гудрёд, и голос его чуть дрогнул.
– Нет! – отрезал Ивар. – Он нас убить не пытался, хотя мог, и вел себя по-честному! Так что связываем!
Вскоре Золотуштра был упакован с величайшей тщательностью. Руки и ноги ему прикрутили к ножкам стола, оставив мага лежать враскоряку. К пальцам примотали по толстой палочке, чтобы двигать ими было неудобно, а в рот воткнули кляп, надежно закрепленный тряпкой. Во время обработки маг что-то слабо мычал, но глаз так и не открыл. Вскоре он уже тихо сопел под столом.
– Уф, – выдохнул Нерейд, вытирая со лба честный трудовой пот, – теперь осталось только отсюда выбраться…
– Можно через окно, – подал мысль Гудрёд. – Сплести из веревок канат и по нему…
– Не получится… – тихо, одними губами, заговорил Ингьяльд. – Тут слишком высоко. Я слышал его заклинание, которым он поднял нас на этом камне, – тут молодой эриль повел подбородком в сторону темневшей в углу плиты, – и могу попробовать опустить нас на нем.
– Ох, как бы не получились из нас такие симпатичные лепешечки из мяса! – проворчал Нерейд, но на гранитную плиту полез первым.
– Давай! – скомандовал Ивар, когда викинги устроились на ней все. На всякий случай – сидя.
Ингьяльд пробормотал что-то неразборчивое. Плита дернулась и… осталась на месте.
– Не получилось? – растерянно пробормотал ученик Арнвида. – А вот так?..
И вдруг опора под ними словно провалилась. Они падали в черный колодец, вокруг свистел воздух, не позволяя изумленному воплю вырваться из распахнутой глотки. Ивар про себя молил всех богов, чтобы все поскорее кончилось…
Когда плита коснулась земли, седалище ушиблось с такой силой, что, будь помощнее удар, позвоночник сложился бы сам в себя… Челюсти со смачным треском хрястнулись друг об друга.
– Вот мы и на месте… – произнес кто-то слабым голосом за спиной.
Сквозь прямоугольное отверстие в стене, которое Золотуштра, к счастью, забыл закрыть, падал дневной свет. У Стены замерли лошади – все в тех же позах, в которых были оставлены.
Ивар с трудом поднялся, ощущая, как ноет копчик. Проковылял к своему скакуну, и едва похлопал его по теплой холке, как тот ожил и задвигался. Пошевелил мягкими ноздрями, обнюхивая хозяина.
– Как думаете, скоро ли маг очнется? – спросил Ингьяльд, когда викинги вновь оказались на тропе, а могучая башня, похожая на вырубленный из темного льда памятник погибшему божеству, стала потихоньку удаляться. – А то мне кажется, он пошлет за нами погоню…
– Очухается не раньше завтрашнего утра, – авторитетно заявил Нерейд, – с больной башкой, ноющим брюхом и всем прочим, что бывает при качественном похмелье. Пока развяжется, еще сутки пройдут, а уж нормально колдовать сумеет только дня через три! Это же брага была, а не пиво! Русичи ее на совесть делают!
– Надеюсь, что через три дня мы будем достаточно далеко! – промолвил Ивар и слегка пришпорил коня.
Им еще предстояло догонять караван.
За спиной стеной громоздились горы – ряд угрюмых пиков, похожих на толпу великанов. Их серые лица покрывали прыщи скал, а на головах самых высоких красовались белые шапки. Башня Золотущтры исчезла гдето вдали, и Ивар успокаивал себя: здесь колдун их достать не сможет.
А впереди, насколько хватало глаз, простиралась пустыня. Ряды одинаковых холмов уходили за горизонт. Составляющий их оранжевый песок казался настолько ярким, что глядеть на него было больно. Чудилось, что земля охвачена беспощадным пламенем. Впечатление усиливалось оттого, что из пустыни веяло сухим жаром, как от кузнечного горна.
Между одинаково безжизненными владениями камня и песка пристроился крохотный пятачок зелени. Шумели огромными листьями странные деревья, шелестела под ногами шелковистая трава, мелодично журчал выбивающийся из-под скалы крохотный ручеек.
– Ну что, готов ужин? – в очередной раз проканючил Нерейд, нетерпеливо поглядывая туда, где над потрескивающим костром булькало варево в закопченном котле.
– Потерпи! – спокойно ответил толстый русич, бывший кашеваром для охраны. Послу готовили отдельно. Это было неудобно, но положение обязывало. – Все одно выступим не раньше полуночи, успеешь еще поесть.
– Успеть-то успею, – жалостно вздохнул Нерейд, – да только вот брюхо сейчас просит…
Ивар сидел, прислонившись к толстому древесному стволу, и предавался безделью. Нерейд, орудуя толстой иглой, зашивал сапог, прочие викинги спали. Отдыхать в тени было приятно, и даже сама мысль о том, что придется отправиться дальше, туда, где, кроме песка, ничего нет, вызывала тревогу.
Из шатра вышел Мануил, перекинулся парой слов с Бузиславом, после чего направился к Ивару. Серые глаза посла казались непроницаемыми, а сочувствия в голосе звучало столько же, сколько в шипении гадюки.
– Ну что, вы отдохнули? – любезно поинтересовался он. Викинги догнали караван только сегодня утром, проскакав всю ночь без остановки.
– К полуночи будем готовы, – ответил Ивар и неожиданно для себя самого спросил: – А куда мы дальше направимся? Где находится Багдад?
– Где-то там, – бывший купец указал куда-то на юго-восток, – но точно сказать не могу.
– Как же так? – вмещался в разговор Нерейд, оторвавшийся от своего увлекательного занятия. – А если мы там заблудимся?
– Придется рисковать! – вздохнул Мануил. – Обратный путь для нас закрыт, как я понял из вашего рассказа.
– Но ведь мы на тропе дэвов, а не в мире людей! – воскликнул Ивар.
– И что? Если мы будем сидеть на месте, то назад не вернемся. – В голосе посла звучала полная уверенность в своих силах. – Уж если я умудрился завести вас сюда, то как-нибудь выведу обратно!
– В этом-то я как раз не особенно уверен… – пробормотал Нерейд, недобро глядя в спину удалявшемуся Мануилу.
Раскаленное светило медленно перемещалось по небу, норовя спрятаться за высящимися на западе горами. Те на фоне солнца стали черными, будто их обсыпали углем, а пески пустыни потемнели, засветились алым, точно окропленные сияющей солнечной кровью.
– И нам туда идти… – спросонья проворчал Гудрёд, уставившись на восток. – Мы же от жажды помрем!
– Пока, ты дрыхнул, – тоном опытного воина, поучающего новичков, проговорил Нерейд, – мы наполнили все бурдюки из источника. И кроме того, в пустыне должны встречаться эти, как их… оазисы! Это мне Бузислав сказал.
– Ну-ну… – Молодой воин только вздохнул. Солнце свалилось за горизонт, словно созревший плод – в корзину, и в то же мгновение наступила полная тьма. Сумерек, привычных для обитателей севера, тут просто не было.
Далеко в небесах загорелись пугающие незнакомые созвездия, яркие, как будто их составили из приляпанных к небосводу огромных кусков льда.
– Снимаемся! – пронесся над стоянкой зычный голос Бузислава.
Когда двинулись с места, то мягкий стук под копытами почти сразу сменился чуть слышным поскрипыванием. Кони погружали ноги в песок, еще не успевший остыть после дневного жара, недовольно дергали хвостами.
Прижавшиеся к подножию скал деревья скоро исчезли из виду, горы вырисовывались черным монолитом на горизонте. Держать направление удавалось лишь приблизительно, привычных ориентиров на небе не было, а на земле во все стороны тянулись ряды песчаных холмов, которые были совершенно одинаковыми, как рыбешки в стае макрели.
Ехали до самого рассвета. И только когда горизонт на востоке, сменив белый, желтый и оранжевый цвета, заалел, Бузислав скомандовал привал.
– Не нравится мне тут… – пробормотал Нерейд, обозревая выбранное для остановки место – ложбину между двумя высокими песчаными гребнями.
– Да ладно привередничать! – огрызнулся Ивар, с трудом сползая с коня. Мышцы не слушались от усталости и от странного в таком жарком месте утреннего холодка.
– Тени мало, – продолжал бурчать рыжий викинг, – воды нет. Мы тут от зноя загнемся к полудню…
– Смотрите! – Сидевший спокойно Гудрёд вдруг подскочил, отчего кусок ткани, прикрывавший его голову от солнечных лучей, свалился. – Вон там, там!
Ивар на мгновение подумал, что его воин спятил, но все же посмотрел в указанном направлении. И невольно решил, что сам лишился рассудка. Там, где совсем недавно виднелись только желтые горы барханов, над которыми дрожало марево раскаленного воздуха, текла широкая, полноводная река. Синие волны можно было обозреть с потрясающей отчетливостью, берега густо заросли зеленым кустарником с широкими и длинными листьями.
– Вода… – прошептал расположившийся рядом Ингь-яльд. – Вода! Быстрее туда!..
Предсказание Нерейда сбылось полностью. Ложбина оказалась никудышным убежищем. Солнце проникло в нее вскоре после восхода и принялось поливать людей и животных волнами жара. Песок быстро нагрелся, и чувство было такое, словно сидишь на раскаленной сковородке, а сверху нависает еще одна, не менее горячая. Выпитая вода тут же выступала на коже в виде пота и высыхала, так что пить было бесполезно.
Люди спасались под накидками, которые все же защищали от жалящих лучей светила, прятались в посольском шатре, где не пекло голову. Лошадям приходилось намного хуже. В их ржании слышалась жалоба, но хозяева почти ничего не могли для них сделать.
Оставалось лишь молиться всем богам, чтобы те уберегли животных…
– Стой! – Ивар едва успел схватить за руку начавшего подниматься Ингьяльда. Текущая через пустыню река заколебалась, как изображение на куске ткани, заколыхавшееся под ветром, и исчезла. На ее месте появился город, .словно висящий над землей. Гордо вздымались к небу стройные шпили башен, сложенных из золота и серебра, поражали соразмерностью громадные синие и зеленые купола, венчающие крупные здания.
– Что же это, – со страхом пробормотал Нерейд, – мы все на солнце перегрелись?
– Нет, – спокойно ответил подошедший Мануил, – это называется мираж. Это иллюзия, картинка того, что, может быть, и есть, но где-то далеко отсюда. Пустыня иногда так шутит, над людьми.
Будто подтверждая его слова, город вдруг растворился, поблек, сметенный водопадом солнечных лучей. На его месте возник, чудесный сад, ветви которого усеивали плоды, а раскидистые кроны деревьев манили отдохнуть в тени…
– Нет, не могу я на это смотреть! – прогудел Кари тяжелым голосом. – И так пить хочется, а тут еще и это!
Надежда, вспыхнувшая было во взгляде Ингьяльда, сменилась черным, точно недра пещеры, отчаянием.
– Терпите, что я еще могу сказать! – вздохнул посол и отправился к расположившимся неподалеку русичам.
– Будьте мужчинами! – презрительно изрек Ивар, хотя больше всего ему хотелось сейчас зарыться поглубже в песок, туда, где прохладно и влажно. – Не дайте жаре одолеть вас! Стыдно проявлять слабость! Мы прошли через моря и горы, одолели многих врагов! Неужто мы сдадимся здесь?
Ночи ждали словно спасения. И она наступила. Небо почернело, лавина льющегося сверху зноя иссякла. Осталось только тепло, исходящее от нагревшегося песка, но по сравнению с дневным пеклом оно было почти неощутимым.
– Мы живы…– медленно, точно пробуя слова на вкус, сказал Ивар. – И нам надо ехать?..
– А спать когда? – с грустью в голосе поинтересовался Нерейд.
– Потом! – ответил Ивар. Спать днем из-за жары было невозможно, и он сам чувствовал себя настолько уставшим, будто дней десять перед этим только и делал, что таскал бревна. Но выказать слабость для старшего – немыслимое дело, и Ивар в очередной раз пожалел о том, что взвалил на себя обязанности вожака. – Седлайте коней! – приказал он. – И если кто заснет на ходу и свалится с седла, то, клянусь дланью Отца Богов, ради него караван останавливать не будем!
Едва выехали, как горизонт на востоке осветила яркая розовая зарница, потом еще одна.
– Что там такое? – удивленно воскликнул Гудрёд.
– Я чувствую, что там сошлись в поединке великие силы, – очень тихо промолвил Ингьяльд.
– Как бы эти великие силы нам по шее не надавали, – забеспокоился Нерейд, – от излишней великой сильности…
– Не надают… – Лицо молодого эриля в полутьме казалось старым, а темные волосы, посеребренные звездным светом, – седыми. – Они слишком далеко!
По небу с запада на восток промчалось нечто огромное, оставляющее за собой хвост тающего золотистого свечения. Оттуда, где оно скрылось за барханами, послышался глухой удар, к небу взвился столб светящегося желтого дыма.
Он странно раздвинулся сверху и снизу, превратившись в подпирающего небеса великана в чалме и шароварах. Могучий торс его был обнажен, а на лице двумя злыми звездами светились янтарные глаза. Полупрозрачное тело слегка колыхалось, но в нем чувствовалась исполинская мощь.
Ветер принес запах гари, и рядом с первым гигантом возник второй. Он оказался темно-синим, как грозовая туча, а глаза его походили на свернувшиеся в клубок молнии.
Взлетел могучий кулак, размерами превосходящий дом, и вместе с ударом над миром прокатился громовый раскат. Земля содрогнулась, зарница осветила пустыню. В ее свете стала видна гигантская серая ящерица, застывшая на склоне ближайшего бархана. Глаза размером с тарелку без всякого выражения смотрели на людей.
– Дракон! – возопил Нерейд, хватаясь за меч.
– Это варан! – остановил его Бузислав. – Он безопасен!
– Судя по его челюстям, этого не скажешь!
Дымотелые богатыри продолжали драку. Земля покачивалась, багровые и золотые вспышки грозили разорвать небо. Гром грохотал, встречный ветер нес острый запах, который бывает во время грозы.
– И чего они не поделили? – спросил вполголоса Гудрёд.
– Вот уж не знаю, – ответил Ивар, которому исполины напомнили смертоносное бестелесное существо, встреченное в старой гробнице. То самое, которое убило Вемунда.
При мысли о старом соратнике настроение неожиданно испортилось. На поединок в небесах Ивар не обращал больше внимания. Спутники вскоре тоже привыкли и к зарницам, и к отдаленному реву сражающихся.
Огромные фигуры за всю ночь не стали ближе. С первыми лучами рассвета они побледнели. Вновь взвились столбы дыма, грязно-серого на фоне восхода, прогремел последний раз гром, и все исчезло.
– О, как удачно! – воскликнул Нерейд, показывая на темное пятнышко, замаячившее на горизонте. – Там зелень!
– Может, еще один мираж? – предположил Гудрёд.
– Не похоже, – отозвался Ивар, приставив ладонь ко лбу. Теперь и он видел пятачок зелени, который не дрожал и не переливался, подобно иллюзиям пустыни.
– А это еще что?! – крикнул кто-то из русичей.
На бархан стремительно взлетело и замерло на песчаном гребне самое странное существо, которое Ивару только доводилось видеть. Козлиная голова с тремя рогами сидела на вполне человеческом теле. Отвисшие груди не оставляли сомнений, что это женщина, но вместо двух ног, которые положено иметь человеку, тут их было восемь!
Четыре правых и четыре левых. Они причудливо вырастали из уродливо раздутого таза, вокруг которого была обернута грязная шкура.
Тренькнул лук Нерейда, и стрела вонзилась в песок, не долетев до страшилища добрый десяток шагов. Козлоголовое существо возмущенно мекнуло и сорвалось с места. Ноги его двигались с такой скоростью, что их не было видно, песок взлетал из-под них фонтанчиками.
– Ой! – выдохнул Гудрёд, когда из-за бархана, следуя за первым чудищем, выскочили еще несколько, куда меньших.
– Коза и семеро козлят… – пошутил один из русичей.
– Такую козу и на лошади не догонишь, – заметил Бузислав.
Восемь силуэтов мчались по пустыне с такой скоростью, что их не настигла бы и стрела, и даже молнии пришлось бы изрядно поплавиться. Мелькнув последний раз, они исчезли на юге, оставив на желтой шкуре пустыни широкую, перепаханную полосу.
– Уж если тут козы такие, – пробурчал Нерейд, когда караван уже подъезжал к оазису, – то представляю, какие могут быть козлы!
Запах свежей зелени был слаще аромата самых дорогих благовоний, а вид чистой воды, играющей в заботливо выложенной камнями чаше родника, казался настоящим чудом. Только в этот миг Ивар ощутил, как он хочет пить, сколько соков высосала из него пустыня всего за полтора дня.
Нежное журчание источника ласкало слух.
Спрыгнув с коня, Ивар услышал, как под подошвой что-то мягко хрустнуло, словно туда попал крупный жук. Подняв ногу, он обнаружил под ней довольно крупное, в половину ладони, черное существо с длинным сегментированным телом. Оно было наполовину расплющено, но, несмотря на это, шевелило похожими на рачьи клешнями и пыталось поднять хвост, на конце которого виднелась длинная и острая игла.
– Это еще что? – воскликнул Нерейд, который подошел поглазеть на странное создание.
– Скорпион! – ответил подоспевший Бузислав. – Тебе повезло. Если бы его жало пробило сапог, то нога вскоре бы опухла, и ее пришлось бы отрезать! А если этого не сделать, то можно умереть!
– Ничего себе – такой маленький и такой опасный! – восхитился Ингьяльд, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть скорпиона.
– Тут даже жуки смертоносны, клянусь подолом Фрейи! – выругался Нерейд. – Среди этих песков чувствуешь себя так, словно попал в набитый чудищами подвал, в котором нет воды и очень жарко!
Ивар, хоть и боялся в этом признаться, ощущал примерно то же самое.
Солнце перемещалось к горизонту с удручающей неторопливостью. Тени потихоньку росли, становились плотнее, видно, были уверены, что после заката им станет принадлежать все вокруг.
Караван просыпался, ворочаясь, точно огромное уставшее животное. Ивар ходил вокруг оазиса, проверяя посты. Его людям выпало нести стражу во второй половине дня.
Ингьяльд, вопреки опасениям, на посту не спал. Он с хмурым выражением лица разглядывал море песка, окружающее пятачок зелени. Песок тут был очень светлым, почти белым. Отражающееся от него солнце слепило глаза.
– Ну что, живой? – спросил Ивар, подойдя к молодому эрилю. – Скро… скорпионы не покусали?
– Нет, – ответил Ингьяльд, осторожно стряхивая с рукава маленькую черную бестию. – С ними всегда можно договориться, не то что с людьми… Мне другое не нравится.
– Что именно?
– А вон те холмики, кольцом окружающие оазис! – Ингьяльд вскинул ручищу, похожую на весло. – Больно они одинаковые…
Ивар прищурился. Горки песка, крошечные по сравнению с лежащими дальше холмами, обладали пугающей одинаковостью, словно их насыпал некто, страдающий болезненной страстью к точности.
– И что ты думаешь?
– Ничего не думаю, – честно признался молодой эриль, – просто они мне не нравятся…
– Ну и ладно… – Ивар развернулся, собираясь уходить. – Но если что почувствуешь – поднимай тревогу!
Солнце почти наполовину скрылось за горизонтом, и тени тянулись длинные и черные. Лагерь уже свернули, и путники неторопливо вьючили коней. Ивар как раз закончил седлать своего жеребца, когда из-за деревьев, носящих, как выяснилось сегодня, смешное название «пальмы», вылетел Ингьяльд.
– Они шевелятся! – выкрикнул он.
– Кто? – спросил Ивар, заподозрив, что от жары юный эриль все же слегка тронулся.
– Песчаные холмики! – ответил Ингьяльд, и в тот же момент испуганный вопль послышался с другой стороны оазиса, оттуда, где сторожил Гудрёд.
– К оружию! – Бузислав не стал ждать, пока ситуация прояснится, и принялся Отдавать приказы, готовясь к самому худшему. – И в круг… Лошадей в середину!
Ивар ощутил, как на затылке у него зашевелились волосы. Из песчаной кучи, будто мышь из норы, медленно выбралась приземистая, длиннорукая фигура. Горящий над горизонтом последний кусочек солнца позволил рассмотреть круглую, точно у кошки, голову с большими глазами и торчащими из пасти клыками, с которых капала слюна. Шерсть чудовища была серой и свалявшейся, спина – изогнутой, а ноги – короткими, словно у карлика. Лапы украшали длинные, загнутые когти.
– Ого! – сказал кто-то из русичей. – Ну и красавцы! Солнце зашло. Одна за другой из песка вылезали зубасто-когтистые твари. Порыв ветра принес сильный запах, похожий на вонь сырой собачьей шерсти, только куда неприятнее. Почуяв его, заржали и задергались лошади.
– Гули, вот черт… – прошептал Мануил, стоявший рядом с Иваром. – Надо же, как не повезло…
Но размышлять об удаче и неудаче времени не было. Твари, двигавшиеся при свете точно больные улитки, в сумерках обрели подвижность бешеных тараканов. Ночь наполнилась мяукающим кровожадным воем. Гули окружили оазис со всех сторон и теперь собирались идти на приступ.
– Я уже видел таких, – сказал Ивар, стараясь не обращать внимания на ползущий вдоль спины холодок.
– И где же? – полюбопытствовал Гудрёд.
– В одном месте в Бретланде, которое называется Черный Замок. – Отозвался Ивар. – Там… бей!
Высунувшаяся из темноты когтистая лапа была отрублена, но на ее месте появилось еще несколько, и к ним добавились зубастые, ощеренные морды. Что-то проскрежетало по щиту. Ивар ударил, целясь в точку между светящихся бледным светом глаз. К собственному удивлению, не попал, зато меч Гудрёда нашел цель – круглая голова слетела с плеч и, клацая челюстями покатилась в сторону. Обезглавленное тело некоторое время постояло, шевеля конечностями, а потом медленно убрело назад, во тьму. Похоже было, что новая башка отрастет у него к следующей ночи.
– Строй держать! – рявкнул Ивар, и очень вовремя. Зарвавшийся Нерейд уже собрался броситься в погоню за одним из страшилищ.
Благодаря плотности строя они пока сдерживали натиск пустынных чудовищ, которых было куда больше. Но долго это продолжаться не могло. В кругу людей бесились лошади, испуганное ржание катилось над песками.
Ивар рубил, чувствуя, что сил хватит в лучшем случае до полуночи, а затем котоголовые твари с радостью закусят его жилистым мясом. Отсеченные конечности чудовищ и даже изрубленные тела неприятно подергивались, красноречиво сообщая о том, что жизнь в них (если это можно назвать жизнью!) еще теплится.
– Луки готовь! – прозвучал за спиной уверенный голос Бузйслава. «Неужели он надеется спастись?» – мелькнула постыдная мысль, которую Ивар тут же отогнал.
Загудели тетивы, что-то с жужжанием огромного шмеля пролетело мимо, и гуль, уже изготовившийся к прыжку, отлетел назад, перекувырнулся и остался лежать. В глазнице, пробив череп, торчала длинная и толстая стрела. Выпустить такую мог только громадный лук русича.
Чудища падали одно за другим. На мордах тех, которые оставались на ногах, проступало явное недоумение. Взмахи когтистых лап стали менее стремительными, и даже пылающие глаза чуть потухли.
– Все на коней! Прорываемся на восток! – Приказ Бузислава был слышен, наверное, и в башне Золотуштры.
Ивар бросился к коню. Тот посмотрел на хозяина дико, едва не лягнул. Оказавшись в седле, Ивар махнул мечом не глядя, целясь в то место, где только что стоял. Мягкий хруст и раздраженный визг подтвердили, что сделано это было не зря.
Самый молодой из русичей, чьего имени Ивар так и не узнал, вставил ногу в стремя, и тут же ему на спину рухнула мохнатая, когтистая туша. Гуль упал со стрелой Нерейда в шее, но на раненого дружинника набросились сразу несколько тварей. Вой и визг сменились тошнотворным урчанием и кровожадным чавканьем.
Ивар ощутил тошноту, даже в ночной тьме было видно, как позеленел Гудрёд.
– Уходим! – еще раз крикнул Бузислав, перепуганные кони, которых не надо было понукать, сорвались в галоп.
Выпрыгнувшая из тьмы тварь целилась в Ивара и промахнулась совсем немного. С недовольным рычанием тяжелое тело пронеслось мимо, перекувырнулось, чтобы попасть под меч Кари. Его удар расщепил бы и скалу, а кость гуля раскололась под ним точно гнилое дерево.
Оазис остался позади. Коротконогие гули не могли соревноваться в скорости с лошадями. Лишившись полноценного ужина, они завыли, жалуясь на судьбу, и долго еще вслед всадникам летел вой, полный голодной тоски.
– Брр… – пробормотал Нерейд, снимая с лука износившуюся тетиву. – Уж лучше в море утонуть, чем найти конец в лапах таких тварей!
– Смерть есть смерть, – ответил ему Ивар, – и от судьбы не уйдешь.
Взошел месяц, похожий на изогнутый кусок серебряной проволоки. Белесые отблески побежали по песку. Словно разбуженный ими, один из барханов зашевелился, его склон лопнул, выпуская в ночь пышущее алым сиянием облако.
Путники успели разглядеть оскаленную, клыкастую пасть, выпученные глаза, и существо, состоящее из светящегося тумана, огненным росчерком взвилось к небесам, где и пропало среди звезд.
С северного горизонта зарокотал гром, но теперь он оказался гораздо слабее, а там, где сражались гиганты, вспыхивали только разноцветные зарницы, время от времени разрезавшие небосвод.
Широкая темная полоса замаячила впереди, когда на востоке чуть посветлело.
Через несколько сот шагов стало возможным различить ее цвет – зеленый. Над зеленью высилось нечто прямоугольное, слишком правильное, чтобы быть просто скалой.
– Мираж? – сам себя спросил Ивар. – Не похоже…
– Это оазис, – пояснил зоркий Нерейд, – я, правда, не думал, что они бывают таких размеров. А вот эта штука, что торчит из деревьев, – должно быть, здание… Но какое же оно огромное!
На фоне вылезшего из-за горизонта оранжевого диска солнца оазис стал черным силуэтом. На нем можно было разглядеть стройные башенки, вырастающие из того, что Нерейд назвал зданием.
Пылающее светило поднялось, и картина обрела цвет. Изумрудным сиянием налились раскидистые кроны, золотом засверкал громадный купол, венчающий крышу, возносящуюся над вершинами самых больших деревьев.
– Кто же тут живет? – подумал вслух Ивар, и ладонь его невольно опустилась на рукоять меча.
– Уж точно не люди! – подал голос Ингьяльд. – Я чувствую, что в этом здании сокрыта могучая сила, какой не может обладать ни один потомок Аска и Эмблы.
– Посмотрим… – отозвался Ивар. – Но шлемы всем лучше надеть!
Бузислав, похоже, мыслил в сходном направлении. Получившие приказ русичи сгрудились у головы каравана, ощетинились клинками, солнце заиграло на вытянутых щитах.
Здание было уже близко. Оно оказалось настолько велико, что дворец императоров в Миклагарде выглядел рядом с ним как собачья конура. Темные стены и золотой верх создавали ощущение, что громадная туча, освещенная солнцем, прилегла на землю. Белоснежные башенки, окаймляющие строение по периметру, могли бы быть молниями, не будь они прямыми.
– Ничего себе… – прошептал Гудрёд, на лице которого отразилось искреннее восхищение. – Красота-то какая…
Деревья на краю оазиса стояли шелестящей стеной, напоминая строй воинов, готовых встретить любой натиск. Грозно торчали усеянные листьями и шипами ветви, похожие на копья.
– Да, думаю, гули сюда не сунутся! – с нескрываемым уважением проговорил Нерейд.
Когда до деревьев оставалось не более десятка шагов, зеленая стена без звука расступилась, хотя Ивар не заметил, чтобы хоть одно дерево сдвинулось с места. Обнажился довольно широкий проход, устланный высокой шелковистой травой.
Посольская свита возбужденно загалдела.
– Похоже, нас приглашают, – задумчиво сказал Ивар.
– Невежливо будет отказываться от такого приглашения! – усмехнулся Нерейд. – Хозяин может обидеться. А он, судя по всему, весьма могуч!
Бузислав первым проехал между двумя толстенными дубами (среди песков!), чьи могучие стволы создавали нечто вроде врат, ведущих в глубь оазиса. Воздух впереди заколыхался и прямо из него возникли три существа, при виде которых Ивар вздрогнул – настолько они напоминали тварь из гробницы, убившую Вемунда. Те же отливающие синевой тела, шаровары и тюрбаны, вот только глаза не пылали алым, а мягко светились зеленью.
Двое крайних держали длинные клинки, по виду – парадные, а не боевые, а на тюрбане среднего переливался всеми цветами радуги крупный алмаз.
Бузислав придержал коня, ожидая развития событий. Караван остановился.
– О путники! – возвестило безоружное существо зычным, но несколько гнусавым голосом. – Благодарите небеса за ниспосланное вам счастье! Ибо повелитель джиннов, ифритов и маридов, могущественнейший и сиятельнейший Сулейман ибн-Дауд пожелал видеть вас своими гостями! Падите ниц и целуйте землю, благодаря его за эту милость!
– А это обязательно? – с толикой сомнения в голосе спросил Бузислав. – А то с лошади слезать, потом опять забираться. Да и порты испачкаешь…
– Вообще-то нет, – ответило существо с алмазом, выполняющее, похоже, обязанности глашатая, – просто я, как визирь, принимающий гостей, должен сказать именно эти слова.
– А, тогда понятно, – старший из русичей кивнул, – продолжай. Извини, что прервал.
Визирь, принимающий гостей, прокашлялся, после чего его голос обрел прежнюю звучность.
– Следуйте за мной, доблестные вожди и отважные воины! – объявил он. – Но ни в коем случае не сходите с отведенного вам пути, иначе ваша жизнь будет стоить не дороже пригоршни золота!
– Ну и ценности у них тут… – завистливо пробормотал Нерейд. – Вот я знаю таких сволочей, что их жизнь что там золота, даже меди не стоит…
– Прости, – вновь прервал визиря Бузислав, – но разве ты не хочешь хотя бы узнать наши имена?
– Зачем? – Чиновник изобразил на синем лице удивление. – Мудрость Сулеймана ибн-Дауда выше неба и обширнее земли. Если он решил принять вас, то мне остается только исполнять его повеления. Уж он-то ваши имена точно знает. От всевидящего ока властителя не укроются и ифрит в подземном пламени, и помыслы марида, танцующего на краю пустыни, не то что люди, путешествующие рядом с его дворцом!
– А, ну ладно… – без особого воодушевления сказал Бузислав.
Визирь величаво развернулся и поплыл впереди людей, не шевеля ногами. Сопровождающие его стражи даже со спины ухитрялись выглядеть грозно. По их лопаткам и плечам перекатывались волны мышц, которые, хоть и состояли из дыма, были, и в этом Ивар не сомневался, крепче стали.
По сторонам от тропы простирался настоящий лес, такой густой, что взор проникал не больше чем на десяток шагов. Далее все терялось в мешанине стволов, ветвей и листьев. В невообразимом соседстве тут росли самые разные деревья: южные пальмы торчали рядом с соснами, привычными для Северных Земель, осина сплеталась ветвями с буком, а какие-то странные плети, похожие на зеленых змей, обвивали стволы.
Но это древесное царство выглядело безжизненным. Не порхали птицы, не видно было животных, даже насекомые, которые обитают везде и в таких местах, где жить вроде бы нельзя, отсутствовали. Только шелестел, запутавшись в ветвях, ветер.
Горький аромат листвы свободно разливался вокруг, никакие цветы ему не препятствовали.
Лес прервался неожиданно, открыв по правую руку широкую поляну. Из груди Нерейда вырвался сдавленный вскрик:
– Единороги!
Повернув голову, Ивар обнаружил, что рыжий викинг ошибся. Громадные и невероятно грациозные животные действительно напоминали единорогов, увиденных некогда в Фэйрилэнде. Но только напоминали, размерами же превосходили раза в два.
Любой из жеребцов, которые лениво пощипывали траву, поднял бы на витой рог быка, особенно не напрягаясь при этом. Под шкурами насыщенного красного цвета трепетали мускулы. Искорки играли в гривах и хвостах, похожих на языки пламени, ниспадающие к земле.
– Что? – Визирь, услышавший возглас Нерейда, повернулся. – Это аль-каркадани, самые чудные из зверей, созданных Аллахом!
Ивар понятия не имел о том, кто такой Аллах, но признал, что в данном случае этот бог постарался на славу.
Аль-каркадани подняли лиловые глаза лишь на мгновение, чтобы посмотреть на посла и сопровождавших его дружинников. В огромных зрачках светился разум – куда более сильный, чем у некоторых людей.
Дорожка, ведущая через лес, слегка петляла, и когда из-за очередного поворота показался дворец, то он вырос неожиданно близко. Темные стены нависали подобно скале, создавая впечатление неодолимой мощи. Высоковысоко сверкал самый край золотой крыши.
На вымощенной белоснежным мрамором площади, расположившейся перед дворцом, бил струями фонтан. В его чаше легко уместился бы драккар, а вода извергалась из трех пастей дракона, задравшего головы к небесам. На золотистой шкуре мелькали блики, и чудилось, что рептилия следит за людьми всеми шестью глазами.
– Он как живой! – потрясенно проговорил Гудрёд.
– А он и есть живой! – охотно пояснил визирь. – Трехголовый змей Хаба-Хаба. Наказан всемилостивейшим повелителем за пьянство и разврат! Работать фонтаном ему осталось пятьсот тридцать два года, шесть месяцев и три дня.
– Если бы везде так наказывали, то я тоже давно где-нибудь стоял, воду из ушей выплескивая! – с чувством сказал Нерейд.
За фонтаном возвышались ворота. Каждой створкой можно было накрыть небольшое селение, а золото, навешанное на них, не унесли бы даже самые жадные викинги.
По сторонам от ворот застыли два стражника устрашающего размера. Виденные недавно дэвы показались бы рядом с ними жалкими недорослями. Уши у стражей были как лопухи, кожа отливала зеленью, а носы формой напоминали капустные кочаны. Но вряд ли нашелся бы желающий посмеяться над существами, у которых четыре руки и в каждой зажат тяжеленный молот, которому позавидовал бы Тор.
– Лошадей можете оставить здесь, – вежливо сказал визирь перед самыми воротами. – Как и слуг. О них позаботятся.
Бузислав нахмурился. Слезая с седла, грозно приказал: – Варга, Шкодняк, останетесь и проследите!
Выбранные русичи заворчали, но деваться им было некуда. Дождавшись, когда все спешатся, визирь махнул платком четырехруким стражам. Те взялись за огромные кольца, украшающие створки.
С чудовищно громким скрипом ворота распахнулись.
