Глава 20.
Обратная дорога
– Он что, там гнездо устраивает? – недоуменно осведомился жрец.
– Не должен вроде, – командир воинов-орлов задрал голову, – священные птицы гнездятся в скалах…
– А дураки – везде, – не очень понятно добавил Гравицкоатль.
Сверху донесся треск, молодой воин съехал по стволу, весь облепленный кусочками коры, листьев, обломками веток. Спрыгнул на землю и низко поклонился командиру.
– Ну, что там? – спросил тот.
– Длань Тескатлипоки указывает на северо-восток.
– Как так? – изумился Гравицкоатль. – Они же шли прямо на восток!
– Свернули, – командир воинов-орлов почесал в затылке. – Наверное знают, что впереди, в джунглях лежат мертвые города.
– Откуда? – жрец махнул рукой, досадливо скривился. – Ломятся по прямой, спешат уйти от нас…
– Не уйдут! – командир воинов-орлов вновь поморщился, окинул взглядом собственных воинов, грязных и заморенных. Те в ответ выпучили глаза, раздвинули плечи, стараясь выглядеть грозно.
– Я думаю вот что, – сказал Гравицкоатль. – На северо-востоке лежит Ольмекан, где дети Кецалькоатля явились из моря и где остался их деревянный змей. Темный бог, чья мудрость неизмерима, подсказывает, как можно добиться цели… Сократить дорогу, выйти прямо к змею! Уничтожит его, перебить тех, кто остался там. Это будет легко, ведь лучшие воины в том отряде, что был в Теночтитлане… А когда они явятся туда и поймут, что путь назад отрезан, то дух их окажется сломлен!
– Да, все так, – командир хищно заулыбался.
– Доверимся же Тескатлипоке! – горделиво воскликнул жрец и первым шагнул в густые заросли.
Раздался плеск, высунувшаяся из реки зубастая морда попробовала ухватить Ивара за ногу. Конунг взвился в отчаянном прыжке, на мгновение подумал, что обрел умение летать, но тут же приземлился в жидкую грязь.
За спиной послышался рык, крикнул что-то Нерейд, раздался недовольный голос Арнвида.
Ивар восстановил равновесие, повернулся, готовый зарубить мерзкую тварь, но той и след простыл.
– Я его мечом полоснул, только без толку, – разочарованно сообщил Нерейд. – Панцирь у этой твари не хуже, чем у рыцарей Бретланда.
– Только мозгов больше, потому что смылась вовремя, – мрачно заметил Арнвид. – Конунг, ты цел?
Заброшенный город викинги покинули четыре дня назад, и все это время шли по непролазному лесу. Продирались сквозь заросли, такие густые, что в них завязла бы змея, отбивались от сонмищ ядовитых насекомых, не боящихся человека птиц сшибали простыми палками, а выходящих к стоянке хищных тварей отгоняли огнем.
Горы постепенно исчезали, лес становился все более мокрым, чаще и чаще попадались болота, воняющие, как выгребные ямы, которыми пользовались тысячи лет, воздух под плотно сомкнутыми кронами висел сырой и горячий, точно свежий кисель.
Тяжелые ароматы цветов забивали дыхание, воняло гнилью и тухлым мясом.
Иногда Ивару казалось, что они не идут, а плывут через зеленоватый полумрак, а вокруг колышутся не лианы, а диковинные водоросли, порхают не птицы, а причудливо раскрашенные рыбы.
Последние два дня и вовсе двигались через сплошную топь, шли по колено в воде. Ночевали на крохотном островке, без огня, с тревогой вслушиваясь в раздающееся со всех сторон хлюпанье, чмокание и странные, ни на что не похожие вопли.
Утром пустились в путь в густом, как сметана тумане, развеявшемся только к полудню, когда вышли к довольно широкой реке.
– Цел, – ответил Ивар, пытаясь обтереть подошву, к которой прилип кусок чего-то неприятно бурого.
С таким же успехом он мог копать яму рыбацкой сетью.
– Чудо, что он промахнулся, – заметил Арнвид, внимательно наблюдая за потугами конунга. – В этих краях комары и те с волков, а уж зайцы огромные, как медведи, и с зубищами, зубищами…
– Где ты таких видел? – Нерейд подозрительно сощурился, покрутил носом. – Пива взять неоткуда, мухоморы тут не растут…
– Глядеть по сторонам надо, – с достоинством ответил эриль.
– Ладно вам спорить, горячие северные парни, – сказал Ивар. – Добавим шагу, а то Даг убежит вперед, догоняй его потом…
Река уверенно текла на северо-восток, порой закладывая плавные изгибы, в мутной воде плавали крупные, в ладонь зеленые жабы, злобно пялились на людей. Извивались змеи, крокодилы притворялись утонувшими бревнами, порой в бурых струях угадывалось движение, что-то огромное, невидимое поднимало большие волны.
Викинги шагали по берегу, стараясь не подходить близко к реке, в которой таилось множество опасных тварей, и не прижиматься к колючей, упругой стене зарослей.
Сапоги звучно чавкали по грязи, с хрустом давили сырую траву.
Когда деревья впереди разбежались, открыв залитый солнцем безбрежный голубой простор, Ивар не поверил собственным глазам. Кто-то за спиной всхлипнул, Кари сказал удивленно и радостно:
– Море?
Мгновение викинги стояли неподвижно, потом завопили, точно мальчишки при виде входящего в родной фьорд драккара, рванули вперед, не обращая внимания на то, что бегут по крокодильим спинам, ломятся через усаженные острыми шипами кусты, давят ядовитые грибы.
Ивар орал вместе с остальными, прыгал на бегу, махал руками, в себя пришел только когда сапоги ему облизала накатившая с шипением волна, а носа коснулся знакомый соленый запах.
Море, теплое и ласковое, как сытый кот, нежилось под лучами солнца, играло тысячами бликов, ощупывало берег сотнями пенных лап.
Оно было совсем не такое, как у Северных Земель, и все же викинги ощутили себя почти дома, в объятиях огромного могучего существа, веками их кормившего, носившего на себе корабли.
Недаром кровь в людских жилах солона, как морская вода.
– Не понимаю, как другие народы могут сидеть в глубине земли? – сказал Арнвид, зашедший в море по пояс.
Нерейд плюхнулся в волны с головой, а Кари опустился по горло и сидел неподвижно, довольный, точно старый морж на льдине.
– Потом поймешь, – Ивар ополоснул лицо, почувствовал, как влага щекочет кожу, капли бегут по подбородку. – Сейчас есть задачка сложнее – надо решить, куда нам идти – на юг или на север, чтобы выйти к кораблю.
– На север, – ответил эриль, в голосе его появилась тревога. – И сдается мне, надо поспешить…
– Как скажешь, – Ивар повернулся к резвящимся дружинникам, рявкнул во всю глотку. – А ну все на берег! Кто хочет добраться до корабля вплавь – пожалуйста, но ногами получится быстрее…
Нерейд вздохнул тяжко, Ингьяльд бросил на конунга укоризненный взгляд, но тот отскочил, как камушек от щита. Ворча и бурча, викинги зашагали к берегу, за каждым на воде оставался грязный след, медленно растворялся, исчезал в голубых волнах.
Костер нещадно дымил, выплевывал искры, точно сварливая баба – проклятия, но разгораться не желал. Пламя высовывало из веток алые языки, и тут же прятало обратно.
– Что с ним такое? – Гудрёд дунул изо всех сил, зачихал, закашлял, а когда повернул лицо, то оказалось, что оно все в пепле.
– Знак судьбы, как сказал бы наш эриль, – Эйрик вздохнул, окинул взглядом охваченное пожаром заката небо, похожий на зубчатую стену лес и мерно шелестящее море.
– Где бы его взять, этого эриля? – Гудрёд распрямился, закряхтел, как старый дед.
На одном месте драккар простоял почти два месяца.
Эйрик каждый день наносил на рулевое весло зарубку, и если не ошибся, то в Северных Землях наступила осень. Здесь же, на теплом берегу неведомого моря, солнце грело так же, как и раньше, деревья не спешили желтеть, и только дожди шли с каждым днем чаще и чаще.
Когда Эйрик спросил одного из ольмеков, скоро ли придут холода, тот выпучил глаза и сказал, что лет через пятьсот, после того как погаснет солнце и загорится новое, более тусклое…
Больше Две Марки вопросов не задавал.
Оставшиеся около корабля викинги мучались от безделья, каждый день махали мечами для развлечения, лязгом и азартными воплями пугая птиц в лесу и заставляя подглядывающих ольмеков в страхе прижиматься к земле.
Пару раз северян приглашали в деревню на праздники, усаживали на почетное место, откуда хорошо было видно человеческое жертвоприношение, и даже поили октли.
Несмотря на теплое солнце и полное отсутствие врагов, Эйрик не забывал о деле – гонял подопечных нещадно, заставил заново просмолить корпус, вырезать новые весла.
Отставленная около корабля сотня ольмекских воинов ушла десять дней назад, когда примчавшийся гонец сообщил, что столице угрожают какие-то явившиеся из джунглей дикари.
От конунга не было никаких вестей, но Две Марки не сомневался, что в один прекрасный день Ивар Ловкач вернется на корабль и поведет его обратно к Северным Землям.
Тем более что срок в девяносто дней еще не вышел.
– Ты дуй, дуй, – посоветовал Сигфред, алчно поглядывая на висящего над костром поросенка.
Тот выглядел настолько же сырым, как и час назад.
– Я вам что, ветер? – недовольно проворчал Гудрёд.
– Если… – Эйрик осекся, повернулся туда, где в кустах раздался шорох.
Затрещало, в круг света вступил один из дозорных, волоча за руку смуглого мальчишку.
– Вот, подкрадывался, – сообщил дружинник.
– Меня прислал почтенный Ач-Тепек! – мальчишка брыкнулся, но викинг держал крепко.
– Отпусти, – распорядился Эйрик. – Что велел передать почтенный?
– В деревне – мешики! – выпалил мальчишка, сверкая глазами. – Они пришли, чтобы убить вас! Идут сюда!
– Что за мешики? – удивился Сигфред.
– Хозяева большой страны в горах, – Эйрик поднялся. – Но как они добрались сюда? Хотя это, в общем, не важно. Все к оружию!
Мальчишка бросился в сторону и пропал в зарослях. Викинги повскакали на ноги, метнулись к драккару, где оставили кольчуги и оружие, кто-то наступил в костер, едва не сшиб поросенка.
– Тревога! – донесся издалека крик дозорного. – Трево…
– Клянусь глазом Одина, еще нам каких-то мешиков не хватало, – Эйрик не вылезал из кольчуги никогда, даже спал в ней, только что не мылся, а тяжесть меча на боку давно стала настолько привычной, что не замечал ее.
Подскочил Гудрёд со щитом и в шлеме, рядом объявился Сигфред – русые волосы торчат в беспорядке, а сам берсерк выглядит юнцом, впервые взявшимся за оружие.
Эйрик знал, насколько обманчиво это впечатление.
– Ну, где они? – он выхватил меч, почувствовал, как сердце в предвкушении схватки колотится чаще, а мускулы наливаются горячей тяжестью.
В зарослях зашуршало, на открытое место начали выскакивать, прикрываясь щитами, воины с плюмажами на высоких, причудливой формы шлемах. Заблистали обсидиановые наконечники копий.
– Одину слава! – прорычал Эйрик, бросаясь вперед.
За время безделья соскучился по схватке, и в первый момент бездумно ринулся в бой.
Неистово рубил и колол, не очень заботясь о том, кто прикрывает бока и спину, что происходит рядом. С наслаждением вслушивался в хруст костей под клинком, в испуганные крики врагов.
Опомнился в тот момент, когда чужое копье болезненно ткнулось под ложечку, промяло кольчугу, едва не пробило насквозь. Вспомнил о том, что он не только воин, но и предводитель, стыд морозом ожег щеки.
Спешно отступил, бросил взгляд в стороны.
Викинги сражались, выстроившись полукругом вокруг драккара, отчаянно выл и размахивал мечом Сигфред, с клинка его капала кровь, по подбородку текла пена. Под ударами берсерка разлетались на обломки щиты, из плюмажей летели перья.
– Строй держать! – гаркнул Эйрик.
Сигфред прыгнул вперед, не обращая внимания на тычки и удары, на вонзающиеся в бока лезвия, обхватил руками рослого воина с орлиным клювом на шлеме.
Треснуло, хрустнуло, изо рта воина хлынула кровь.
– Командира убили! – закричал кто-то, и мешики начали отступать, пятиться.
– Стоять! – Эйрик заорал так страшно, что сам едва не испугался, а Сигфред, ничего не слышащий в кровавом безумии схватки, повернулся на звук.
Прозвучал удаляющийся топот, и все стихло, около корабля остались тяжело дышащие викинги, растоптанный костер и несколько трупов.
– Отлично, – сказал Эйрик, убирая клинок в ножны. – Давайте-ка грузиться на драккар.
– Но мы же отбили нападение! – изумился Гудрёд.
– Они вернутся, – Две Марки покачал головой. – А нас слишком мало, чтобы позволить себе потери.
– Но как же конунг? Ведь срок, что он назначил, еще не закончился? – проговорил кто-то из воинов.
– Мы подождем его на воде. Никакие мешики нас там не достанут. Шевелитесь, косолапые, пока те не опомнились!
Окрик подействовал – викинги забегали, словно белки по веткам, потащили на борт все, что еще оставалось на берегу. Навалились дружно, драккар пошел тяжело, будто за долгое время у берега прирос к земле.
Эйрик запрыгнул через борт последним, как положено вождю, ощутил, как занемели руки, едва не сорвался. Со стыдом подумал, что староват для походов, порадовался, что в темноте никто не видел его позора.
Взгляд Гравицкоатля был страшен, глаза пылали багровым огнем и даже опытные воины, прошедшие десятки битв, бледнели и начинали дрожать, когда жрец смотрел на них.
– И вы еще смеете держать оружие? – проговорил Гравицкоатль презрительно. – Вы, трусливо бежавшие с поля боя? Немедленно отложите мечи и копья, возьмите веретена и горшки для варки кукурузы!
– Господин, но они убили командира, – осмелился подать голос один из воинов, – когда такое случается, это означает, что сегодня боги не благоволят нам…
– Ты жрец? – спросил Гравицкоатль. – Нет? Тогда предоставь мне решать, благоволят боги или нет!
Воины пристыженно молчали, глядели в землю, несмотря на царящую в лесу темноту, Гравицкоатль видел румянец на их щеках.
– Ладно, – сказал он чуть мягче. – Свой позор вы можете искупить кровью. Своей и чужой. Поняли меня?
– Да, господин, – ответ прозвучал слабо и неуверенно.
– Тогда за мной!
Гравицкоатль развернулся и зашагал сквозь заросли к берегу, туда, где остались дети Кецалькоатля и их деревянный змей. Воины двинулись за жрецом, он слышал, как они сопят, чешутся и переговариваются втихомолку, при желании мог бы разобрать слова, но не стал.
Сам шагал бесшумно, скользя между ветвей, принюхивался особым, только служителям богов известным образом, чтобы за много десятков шагов уловить, где находятся враги, что делают…
К собственному удивлению, почуял лишь горькую вонь прогоревшего костра.
– Что случилось, господин? – спросил один из воинов, когда Гравицкоатль резко остановился.
– Не знаю, еще не знаю…
Он вновь пошел, почти побежал, больше не заботясь о тишине, ветви хлестали по лицу, норовя выколоть глаза, корни цеплялись за ноги, но жрец не обращал на это внимания.
Выскочил на открытое место и едва сдержал рвущееся на язык богохульство – берег был пуст, как комната в только что построенном доме, шумели волны да похрустывали угольки на кострище.
– Куда они делись? – спросил один из воинов, и Гравицкоатлю захотелось стукнуть его по башке.
Чем-нибудь тяжелым и острым, чтобы череп раскололся.
– Отплыли, – сказал жрец, ощущая, как все внутри клокочет от злости и страха.
– И что будем делать?
– Вяжите плоты, – Гравицкоатль подошел к самому берегу, закрыл глаза и начал молиться.
Обращался он не к Уицилопочтли, солнечному богу, покровителю ацтеков, а к Тескатлипоке, хозяину зеркала мудрости, властелину мрака, просил у него способности видеть сквозь ночь…
В вышине что-то захлопало, будто там били по воздуху сотни крыльев, Гравицкоатль ощутил прикосновение к макушке, по его лицу скользнуло что-то мягкое и пушистое.
Жрец открыл глаза и едва не вскрикнул – темный только что небосклон светился, звезды пылали крошечными разноцветными факелами, и сама поверхность моря мерцала.
Гравицкоатль мог разглядеть каждую песчинку на берегу, а деревянного змея детей Кецалькоатля видел с такой четкостью, словно тот находился в десятке шагов. На какой срок Тескатлипока дал ему такую способность, жрец не знал, да и задумываться не хотел.
Но он твердо понимал, что может наделять ей других.
Гравицкоатль повернулся и двинулся в ту сторону, откуда доносился стук топоров, треск и недовольные голоса, а между стволов метались раскоряченные тени.
– Это вы, господин? – навстречу выступил один из воинов, судя по позе, напряженно вглядывался во мрак.
– Благодать Тескатлипоки с нами, – Гравицкоатль коснулся предплечья воина. – Гляди!
– Я вижу! – завопил воин изумленно. – О боги!
Жрец обошел всех, коснулся каждого. Глаза воинов загорелись истовой верой, об усталости и горечи поражения забыли. Топоры начали бить точнее, удары стали чаще.
Первый плот плюхнулся на воду около полуночи.
Солнце вылетело из-за горизонта стремительно, точно его подбросили, и море вспыхнуло, заиграло бликами, будто вода разом превратилась в расплавленное золото.
Сегодня викинги поднялись до рассвета, зашагали на север по узкой полоске между шуршащими волнами и шелестящей стеной леса.
Всем не терпелось вернуться на корабль, поэтому шли быстро, ноги со скрипением выдирали из песка, на жгущее все сильнее солнце внимания не обращали – за время, проведенное в этих жарких землях, привыкли.
Ивар шагал впереди, с наслаждением вдыхал соленый воздух, вслушивался в крики морских птиц.
Остался позади душный, мокрый лес, где за деревьями не видно неба, а под любым кустом таится опасная тварь. Открылся вольный простор, без которого долго не проживет ни один викинг.
Обогнули очередной мыс, острый, как птичий нос, стал виден просторный залив, окаймленный отражающейся в воде зеленью. Ивар ощутил, как остановилось сердце, чтобы через мгновение забиться сильнее.
На водной глади примерно в двух полетах стрелы от берега лениво покачивался драккар.
– Наши, – прошептал кто-то за спиной. – Мы все же дошли…
– А это что там такое? – ехидный голос Нерейда разрушил очарование момента. – Гости, что ли?
Шлепали по воде короткие весла, неуклюжие плоты медленно, но уверенно ползли в сторону корабля викингов, а сидящие на них люди подозрительно напоминали ацтеков.
– А ну назад! – скомандовал Ивар. – Еще не хватало, чтобы нас заметили!
Зашуршали раздвигаемые ветви, викинги дружно отступили в густые заросли.
– Что тут творится? – поинтересовался Арнвид. – Клянусь рогом Хеймдалля, это наши старые знакомые…
– Они самые, – кивнул Ивар.
Когда плоты подошли к драккару почти вплотную, на том зашевелились весла, сделали несколько мощных гребков, и корабль с обманчивой неторопливостью двинулся в сторону.
На плотах, заорали, заулюлюкали, кто-то выпустил стрелу, но она вонзилась в висящий на борту щит.
– Так они будут за нашими неделю гоняться, – хмыкнул Нерейд. – Почему Эйрик не уплывает?
– Нас ждет, дубина, – ответил эриль.
На лице рыжего викинга появилось озадаченное выражение.
– Ацтеки не пошли за нами, а срезали путь прямо к кораблю, – сказал Ивар, глядя на развернувшиеся и вновь двинувшиеся за драккаром плоты. – Не так уж глупо они поступили…
– Придется нам плыть ночью, – вздохнул Ингьяльд. – В темноте доберемся до корабля незаметно.
– Это вряд ли, – Арнвид покачал головой. – Ты забываешь, что тот бог, которому Гримгельмир намял бока, заведует мраком. Наверняка он помогает этим ребятам и ночью они отыщут нас так же легко, как волк – отбившуюся от стада корову…
– Так что же делать? – ученик эриля захлопал длинными, как у девушки, ресницами.
– Плыть сейчас, – сказал Ивар. – Причем не прямо к кораблю, а сначала подальше от берега, а потом со стороны моря – к драккару.
– И кто это сделает? – Арнвид задумчиво огладил лысину.
– Я, – Ивар ощутил, как на нем скрестилось несколько удивленных взглядов.
– Ты что, на солнце перегрелся? – участливо осведомился Нерейд.
– А кто еще? – Ивар деловито уселся на землю и принялся снимать сапоги. – Плаваю я лучше всех вас. К тому же долг конунга – браться за самое опасное дело.
– Мог бы я… – не очень уверенно заметил Рёгнвальд.
– Арнвид, держи мой меч, – расставаться с клинком было больно, точно отрывал себе руку или ногу. – Если что случится, отвезите его в Бретланд, ты знаешь, куда…
– Зачем? Такой меч зря пропадет? – Нерейд замахал руками.
– Этот клинок не будет служить другому, – тихо проговорил Арнвид. – А то и убьет того, кто осмелится взять его не по праву…
Ивар стащил кольчугу, рубаху, остался только в подштанниках. Осторожно попробовал воду, та оказалась теплой, словно парное молоко. Когда зашел по пояс, обернулся и помахал приунывшим дружинникам:
– Что скисли? Впервой мне рисковать, что ли?
– Да пребудет с тобой удача, конунг! – ответил Арнвид.
Ивар сделал еще шаг, нырнул с головой, а затем поплыл.
Волны покачивали конунга, он то оказывался в ложбине между блестящими голубыми буграми, то на гребне, откуда мог видеть маневрирующий драккар и пытающиеся настигнуть его плоты.
Постепенно разогрелся, а когда берег удалился на расстояние двух полетов стрелы, повернул на север.
Руки и ноги потихоньку тяжелели, наливались усталостью, ветер бросал в лицо соленые брызги, дыхание становилось частым и прерывистым, в груди сипело, но Ивар плыл и плыл, раздвигая густую, точно патока, воду.
Очередная стрела зацепила Эйрика за волосы, вырвала клок и упала на палубу.
– Пора за весла, – скомандовал Две Марки, – а то они что-то близко подошли…
– Может, отойдем подальше в море? – предложил кто-то из викингов. – Туда на плотах не сунутся.
– Нельзя. Вдруг конунг подойдет к берегу и нас не увидит? Решит, что мы уплыли совсем.
Дружинники налегли на весла, а Эйрик отвернулся, вглядываясь в морскую гладь. На мгновение показалось, что среди волн видит черную точку, он моргнул, но точка никуда не исчезла.
Две Марки приложил ладонь ко лбу и изумленно хмыкнул – с востока, со стороны открытого моря плыл человек.
– А ну, по правому борту налегли сильнее! – рыкнул Эйрик. – По левому – табанить!
На предводителя посмотрели с удивлением, но приказ выполнили. Вода забурлила под килем, драккар развернулся практически на месте и пошел прочь от берега.
Преследователи возмущенно завопили.
Плывущий человек высунулся из воды, помахал, но тут же погрузился обратно.
– Кто же это может быть? – пробормотал Эйрик. – Не ольмек, те моря боятся. Кто-то из другого племени? Но откуда он тут взялся? Эй, хватит, суши весла!
Драккар неспешно катился с волны на волну, замедляя ход, а Две Марки с интересом вглядывался в того, кого собирался выудить из воды. Тот не двигался, держался на месте, поджидая корабль.
– Лопни мои глаза, это же конунг, – проговорил Гудрёд.
– Точно, он… – подтвердил другой викинг.
Эйрик хмурился и молчал, досадуя, что давно не молод, глаза не так остры, как двадцать лет назад.
Но потом и он разглядел светлые волосы плывущего, знакомое лицо. Дружинники на корабле запрыгали, заорали, конунгу сунули весло, ловко подцепили и вытащили на палубу. Ивар, с которого текла вода, рухнул на одну из лавок, проговорил сипло:
– Нужно плыть… вон к тому мысу… там наши… остались…
– Шевелитесь, остолопы! – прикрикнул Эйрик. – Клянусь залогом Тюра, ползаете, как улитки!
Под взглядом конунга викинги задвигались живее, дернули корабль так, что Эйрик едва не слетел за борт. Сам Ивар поднялся, проковылял к привычному месту на носу.
Выглядел он загорелым и изможденным, как раб с галеры, ребра торчали, на спине выделялись позвонки, а выгоревшие почти до белизны волосы падали на широкие плечи.
– Что там такое? – конунг распрямился, приложил ладонь ко лбу. – Быстрее! Ацтеки обнаружили наших!
Дружинники навалились на весла, те начали гнуться и трещать, брызги сверкающими на солнце крыльями полетели в стороны от драккара, тот понесся, как пришпоренный жеребец.
Острый мыс приблизился, стали видны фигурки сражающихся, ветер донес лязг оружия и полные ярости крики.
– Конунг, остановись! Ты же голый! – крикнул Эйрик, видя, что Ивар готов перепрыгнуть через борт.
Под днищем заскрипело, корабль тряхнуло, будто он наскочил на скалу, кое-кто из дружинников полетел с лавок, Эйрик вцепился в рулевое весло, что норовило вырваться из пальцев.
– Клянусь когтями Фенрира! – высокий воин на берегу обернулся, тряхнул рыжими волосами. – Они все же приплыли!
Ацтеки наседали, бешено визжали, но викинги держали строй, медленно отступали в воду, мечи их сверкали, как крохотные молнии, то один, то другой воин в шлеме с перьями начинал шататься, пытался зажать пальцами рану, а то и вовсе падал.
Первым через борт перепрыгнул Сигфред, погрузился по пояс, но понесся вперед, высоко задирая ноги.
– Назад! – крик конунга заставил берсерка остановиться, на мгновение перекрыл грохот сражения. – Всем отходить к кораблю! Мы отплываем!
Сигфред зарычал от бешенства, неохотно побрел обратно.
Кари мощным ударом рассек плечо одного из ацтеков, голова другого лопнула под мечом Ингьяльда, как орех от удара камнем. Воины Теночтитлана на мгновение приостановились, викинги дружно повернулись и побежали к кораблю.
– За ними! – из зарослей выскочил крошечный человечек в черном балахоне, замахал руками.
Ацтеки без особой охоты полезли в воду, видно было, что они не рвутся в бой. Эйрик нагнулся, вытащил из-под лавки копье, прицелился, готовясь метнуть, но пока враги были далеко.
Арнвид первым подскочил, ухватился за борт, набежавший следом Ингьяльд подсадил наставника, перелез сам.
– Вот твой меч, конунг, – прохрипел эриль, протянул Ивару ножны.
Тот ухватил клинок, закричал так мощно, что у Эйрика заболели уши:
– Все на весла! Отплываем!
– Как я рад, – через борт перевалился отдувающийся Нерейд, шлепнулся на четвереньки, – вернуться… сюда…
– Брат! – к Рёгнвальду бросился Гудрёд, хлопнул по плечу, но тут же метнулся обратно, к своей скамье, схватился за весло.
Через борт перебирался Кари, когда ацтеки оказались рядом с драккаром. Эйрик метнул копье, услышал хруст, когда оно вонзилось в грудь широкоплечему воину.
Ивар ударил, целясь по вцепившимся в борт пальцам, прозвучал вопль. Показавшийся над одним из щитов ацтек занес ногу, но Нерейд шарахнул его кулаком в лицо.
Ацтек исчез, раздался плеск, брызги упали на палубу.
Дружинники налегли на весла, драккар медленно, как огромный зверь, пополз от земли. Крохотный человечек на берегу перестал прыгать, упал на корточки, уткнулся лбом в песок.
– Чего это он? – удивился Сигфред.
– Богам своим молится, – ответил Нерейд с соседней лавки, – чтобы они с него заживо шкуру не содрали…
Корабль шел на восток, прочь от суши, ветер овевал разгоряченное лицо, и Ивар ощущал, как перестают вздрагивать, расслабляются сведенные судорогой мускулы.
Всякий раз, обернувшись, конунг натыкался взглядом на фигуру жреца, застывшего неподвижно, точно обратившегося в камень. Несмотря на растущее расстояние, она почему-то не исчезала.
– Хватит, – сказал Ивар, когда берег превратился в зеленую полосу на горизонте. – Суши весла…
Он повернулся к дружинникам, увидел десятки обращенных на него глаз, полных восхищения, тревоги и ожидания.
– Вас вернулось меньше, чем уходило, – заметил Эйрик. – Харек, Ульв…
– Погибшие пируют с Отцом Ратей в Вальхалле, – проговорил Ивар, вспомнив Ангуса, добавил, – или у престола христианского бога.
– А куда великанского внука дели? – спросил Гудрёд.
– Он ушел туда, куда хотел, – Ивар опустил взгляд, вопросительно посмотрел на Арнвида. – Что скажешь, мудрый? Нам надо решить, что делать дальше, как добраться домой…
– Все просто, – эриль огладил лысину. – У нас с Ингьяльдом было много времени для размышлений, – ученик зарделся, точно маков цвет, – и мы придумали способ вернуться назад. Нужно лишь проделать то неправильное Вопрошание Волн в обратном порядке…
– Чего же вы ждете? – буркнул Нерейд. – Давайте быстрее, а то я по пиву соскучился.
– Приступайте, – кивнул Ивар.
Ингьяльд поднял руку, с усилием провел ей перед лицом, словно вытирая что-то. За ладонью осталась полоса темноты, будто сотканная из плотного дыма, рядом повисла вторая.
Арнвид наблюдал за учеником молча, лишь иногда подсказывал. Тот чертил одну руну за другой, они не гасли, а накладывались друг на друга, образуя что-то вроде колышущегося облака.
Ветер стих, исчез шорох моря за бортом. Волны замерли, превратились в причудливой формы бугры из зеленовато-голубого стекла, брызги повисли в воздухе.
Темнота наступила стремительно, Ивар поднял голову, увидел на месте светила черный диск, окруженный кольцом ослепительно белого сияния.
– Отлично, – голос Арнвида прозвучал слабо, – теперь давай…
С запада донесся равномерный, могучий шорох, словно тысячи жуков бежали по глади моря. Вновь появившийся ветер донес запах тухлятины, драккар качнуло, потом еще раз.
– Всем держаться! – приказал Ивар и сам вцепился в борт так, что дерево смялось под пальцами.
Накатившая волна подняла корабль и швырнула его вверх, к черному солнцу. Ивар опустил веки, ощутил, что палуба под ногами трясется, а легкие горят, моля о глотке воздуха.
Но конунг терпел, зная, что сейчас вдыхать нельзя.
Лишь когда запах разложившейся плоти исчез, а драккар перестал вертеться, он открыл глаза и рот, жадно вдохнул. Налетевший ветер показался неожиданно холодным, по разгоряченному телу пробежала дрожь.
Ивар огляделся – викинги без сознания валялись на лавках, только Арнвид силился подняться. Самое обычное солнце клонилось к закату, наливаясь багрянцем, вокруг корабля катились серые волны, увенчанные белыми барашками, а далеко на западе виднелась серая полоса берега.
