ГЛАВА 28
МИСТЕР И МИССИС
Эбби стояла у дороги, держа меня за два свободных пальца. На трех других висела сумка, а второй рукой я махал Америке.
Два дня назад мы оставили «хонду» в аэропорту, и теперь Шепли завез сюда Мерик, чтобы она на своей машине доставила нас домой. Америка настояла на том, что встретит нас, и мы знали почему. К обочине, где мы стояли, она подъехала с каменным лицом. Не вышла, чтобы помочь нам с сумками, и даже не повернула голову в нашу сторону.
Эбби подскочила к машине и села на переднее сиденье, держась за бок, на котором недавно вытатуировала мою фамилию. Забросив сумки в багажник, я дернул за ручку задней дверцы.
— Хм… — Я дернул еще раз. — Открой, Мерик!
— Обойдешься! — отрезала она и, быстро обернувшись, метнула в меня свирепый взгляд.
Когда машина проехала несколько метров вперед, Эбби насторожилась:
— Мерик, остановись!
Америка ударила по тормозам и, выгнув бровь, сказала:
— Ты тащишь мою лучшую подругу на свой дурацкий бой, и она чуть не погибает. Потом, когда меня нет в городе, ты везешь ее в Вегас и там женишься на ней, так чтобы я не только не смогла быть подружкой невесты, но и вообще вашей свадьбы не увидела!
Я снова дернул за ручку:
— Перестань, Мерик! Я бы сказал тебе, что раскаиваюсь, но как я могу такое сказать, если только что взял в жены любовь всей своей жизни!
— Любовь всей твоей жизни — это твой «харлей»! — прошипела Америка и еще немного дернула вперед.
— Теперь уже нет! — умоляюще сказал я.
— Америка Мейсон!.. — заговорила Эбби грозным голосом, но подруга смерила ее таким суровым взглядом, что моя жена испуганно вжалась в дверцу.
Машины, стоявшие позади нас, принялись сигналить, но Америка была слишком рассержена, чтобы обратить на это внимание.
— Ладно, — сказал я, поднимая руку. — Ладно. Что, если летом мы сыграем еще одну свадьбу? С платьем, приглашениями, цветами и так далее? Ты поможешь все организовать. Во время церемонии будешь с Эбби рядом, накануне устроишь для нее девичник, а?
— Получится уже не то! — проворчала Америка чуть менее сердито. — Но лучше, чем ничего.
Протянув руку назад, она открыла дверцу, я сел и всю дорогу опасливо помалкивал. Когда мы подъехали к дому, Шепли начищал свою машину.
— Привет! — улыбнулся он, обнимая сначала меня, потом Эбби. — Поздравляю!
— Спасибо, — сказала Голубка.
Она еще не окончательно пришла в себя после концерта, который устроила Америка.
— Мы с Мерик недавно начали подумывать о том, чтобы снять отдельную квартиру. Получается, вовремя нас осенило.
— Так вот оно что? — сказала Эбби, склоняя голову набок и укоризненно глядя на подругу. — Значит, не одни мы с Трэвом принимаем важные решения втихаря!
Америка принялась оправдываться:
— Мы хотели с вами об этом поговорить…
— Поговорим потом, — сказал я. — Сначала нужно перевезти сюда Голубкины вещи, которые остались в «Моргане». Поможете?
— Конечно. Брэзил только что вернулся. Попросим у него грузовик.
Глаза Эбби беспокойно забегали.
— Вы хотите ему сказать?
Америка усмехнулась:
— Довольно трудно будет прятать каменюгу, которую ты носишь на пальце.
Я нахмурился:
— Ты собиралась скрывать, что вышла за меня?
— Да нет… Просто мы поженились, никого не предупредив. Народ обидится.
— Ты же теперь миссис Трэвис Мэддокс! Так пошли всех подальше! — выпалил я не раздумывая.
Эбби улыбнулась мне и взглянула на кольцо:
— Как раз потому, что теперь я миссис Трэвис Мэддокс, я должна достойно представлять твою семью.
— Вот зараза! — воскликнул я. — Мы же папе не сказали!
Эбби побледнела:
— Мы?
Америка рассмеялась:
— Не всё сразу, Трэв. Ты слишком многого от нее ждешь!
Я осклабился: все еще было неприятно, что эта грозная блондинка чуть не заставила меня идти из аэропорта пешком.
Эбби ждала ответа. Я пожал плечами:
— Не обязательно сегодня, но на днях надо к нему заехать. Не хочу, чтобы он узнал нашу новость от кого-то другого.
Она кивнула:
— Понимаю. Только сначала давай устроим медовый уик-энд без всяких визитов. Просто насладимся первыми днями нашего брака.
Я улыбнулся, вытаскивая сумки из багажника «хонды»:
— Договорились. Только кое-куда предлагаю все-таки съездить.
— Куда?
— Как насчет того, чтобы потратить первые дни нашего брака на покупку машины? Кажется, я тебе что-то такое обещал.
— Ты серьезно? — обрадовалась Эбби.
— Уже можно выбирать цвет, детка.
Голубка, точно так же как несколько дней назад, запрыгнула на меня и принялась целовать.
— Ой, ну хватит уже! — сказала Америка.
Эбби спрыгнула, и Мерик потянула ее за руку:
— Идем, я хочу посмотреть на твою татуировку!
Девчонки побежали вверх по лестнице, предоставив мне и Шепу возиться с багажом. Я взял наши с Голубкой сумки и кое-что из многочисленных чемоданов Америки. Мы втащились наверх. К счастью, дверь оказалась открытой.
Эбби лежала на диване. Пояс ее джинсов был расстегнут и отвернут. Мерик изучала тонкие черные линии на Голубкиной коже.
— Я рада, малыш, что мы с тобой не такие сумасшедшие, — сказала Америка, поднимая глаза на красное, вспотевшее лицо Шепли.
— Я тоже, — ответил он. — Надеюсь, все эти сумки тебе здесь нужны? А то обратно в машину я их не понесу.
— Да-да, нужны. Спасибо.
Мило улыбнувшись Шепу, Америка снова переключила внимание на Голубкину татуировку. Шепли, пыхтя, направился к себе в спальню и через несколько секунд появился с двумя бутылками вина.
— Что это? — спросила Эбби.
— Свадебный пир! — ответил Шеп с широкой улыбкой.
Эбби медленно въехала на свободное парковочное место, внимательно оглядываясь по сторонам. Накануне она выбрала серебристую «тойоту-камри» новейшей модели и теперь, если мне удавалось уговорить ее сесть за руль, ездила так, будто без спросу позаимствовала чей-то «ламборджини». Наконец-то поставив машину, как ей хотелось, Эбби выключила двигатель.
— Надо заплатить за парковку, — напомнила она и опять посмотрела направо, потом налево, убедившись, что с боков осталось достаточно места.
— Да, Голубка, не беспокойся, — сказал я в четвертый раз и подумал, не лучше ли было подождать с покупкой машины недельку-другую, а то уж слишком много у Эбби волнений.
Разумеется, стараниями местной службы распространения сплетен к концу дня новость о нашей женитьбе должна была разнестись по всему кампусу и обрасти подробностями в духе бульварных романов. Эбби специально надела узкие джинсы и обтягивающий свитер, чтобы все видели, что она не беременна. Решение пожениться мы приняли спонтанно, но дети — дело еще более серьезное, и мы договорились подождать.
Как только мы вышли из машины и направились к учебным корпусам, с серого весеннего неба упало несколько капель. Я надвинул на лоб красную бейсболку, Эбби открыла зонтик. Мы оба посмотрели на обмотанный желтой лентой обгорелый остов «Китон-холла». Голубка ухватилась за меня, и я обнял ее, стараясь не думать о тех ужасных событиях.
Шепли слышал, будто Адама арестовали. Я подумал, что могу оказаться следующим, но Эбби пока ничего не сказал, чтобы зря ее не расстраивать.
Новость о пожаре, конечно, должна была оттянуть всеобщее внимание от нашей с Голубкой женитьбы. С другой стороны, после известия о страшной смерти товарищей людям, наверное, захочется переключиться на что-нибудь более радостное.
Когда мы вошли в столовую, мои «братья» по «Сигме Тау» и друзья-футболисты, как я и ожидал, поздравили нас со вступлением в законный брак и предстоящим рождением сына.
— Я не беременна, — сказала Эбби, мотая головой.
— Но… вы же поженились, да? — спросила Лекси с сомнением в голосе.
— Да, — просто ответила Голубка.
Лекси повела бровью:
— Думаю, скоро все выяснится.
Я наклонил голову набок:
— Лекс, отвали!
Не обратив на меня ни малейшего внимания, она продолжала:
— Вы, наверное, уже слышали о пожаре?
— Да, нам кое-что рассказывали, — проговорила Эбби, плохо скрывая неловкость.
— Говорят, студенты устроили в подвале вечеринку. Они весь год тайком пробирались в корпуса.
— Правда? — спросил я, стараясь не выдать облегчения: если полиция действительно считает, что в «Китон-холле» была обыкновенная вечеринка, то, может, для меня все обойдется.
До конца учебного дня нас с Голубкой либо поздравляли, либо просто разглядывали. Впервые с тех пор, как я появился в этом колледже, девчонки не останавливали меня в коридорах и не интересовались моими планами на уик-энд. Они только смотрели мне вслед, не решаясь приблизиться к чужому мужу. Даже не ожидал такого уважения к институту брака.
Не зная, как дела у Голубки, сам я был доволен своим первым учебным днем в новом статусе. Даже преподавательница психологии, услышав, как я отвечаю на вопросы о своей женитьбе, улыбнулась и кивнула мне.
Когда занятия закончились, мы с Эбби встретились в машине.
— Ну что? Все было так плохо, как ты боялась? — спросил я, забрасывая наши сумки на заднее сиденье.
— Да, — выдохнула она.
— Значит, к отцу сегодня уже не едем?
— Нет, поехали. Ты прав. Нехорошо получится, если он от чужих людей узнает, что ты женился.
Голубкин ответ меня удивил, но я не стал приставать с расспросами. Эбби не хотела вести машину, но я заставил ее сесть за руль, сказав, что надо привыкать.
Из кампуса до отцовского дома мы доехали довольно быстро, но медленнее, чем если бы рулил я. Эбби соблюдала все правила — видимо, боялась, что ее остановят и она случайно протянет полицейскому фальшивое удостоверение.
Мы ехали по нашему городку, который казался мне не таким, как раньше. Наверное, я сам изменился: стал спокойным, умиротворенным. И возможно, дело было не столько в статусе женатого мужчины, сколько в том, что в моей жизни все наконец-то встало на свои места. Теперь мне больше не приходилось ничего доказывать — ни себе, ни другим, — ведь женщина, которую я полюбил, которая стала моим лучшим другом, приняла меня таким, какой я есть. И она всегда будет со мной.
Я чувствовал себя так, будто выполнил трудное задание, преодолел препятствие. Вспомнились мамины слова, сказанные давным-давно, и я вдруг понял: она просила меня не останавливаться, бороться за ту, кого я полюблю, и я впервые сделал то, чего она от меня ждала. Наконец-то я стал таким, каким мама хотела меня видеть.
Я с наслаждением втянул свежий воздух и положил руку на Голубкино колено.
— Что с тобой? — спросила Эбби.
— Со мной? Ты это о чем?
— О выражении твоего лица.
Голубка на секунду оторвала взгляд от дороги и с любопытством посмотрела на меня. Похоже, на моей физиономии действительно отобразилось что-то такое, чего раньше я никогда не показывал. Это было новое для меня состояние, которое я пока не мог как следует объяснить.
— Просто я счастлив, малыш.
— Я тоже, — не то промурлыкала, не то усмехнулась Эбби.
Наверное, я немножко волновался по поводу предстоящего разговора с отцом, но не потому, что боялся неодобрения. Трудно было сказать почему, но чем ближе мы подъезжали к папиному дому, тем сильнее я нервничал.
Эбби проехала по гравию, влажному после дождя, и остановилась.
— Как думаешь, что он скажет? — проговорила она.
— Не знаю, но он будет рад. В этом я даже не сомневаюсь.
— Думаешь? — спросила Эбби, беря меня за руку.
Я сжал ее пальцы:
— Уверен.
Не успели мы дойти до входной двери, как папа сам вышел на крыльцо.
— Привет, ребята! — сказал он, и улыбка на одутловатом лице превратила в щелочки и без того припухшие глаза. — А я и не сразу понял, что это вы подъехали. У тебя новая машина, Эбби? Красивая.
— Здравствуйте, Джим, — улыбнулась Голубка. — Ее Трэвис купил.
— Она наша общая, — добавил я, снимая бейсболку. — Вот решили к тебе заехать.
— Молодцы, молодцы… Вы, я смотрю, попали под дождь?
— Да, — сказал я.
Я слишком нервничал, чтобы разговаривать о погоде. Правда, волнение было радостным: мне не терпелось рассказать отцу нашу новость.
— Как провели каникулы? — спросил он, явно чувствуя, что мы заехали не просто так.
— Было очень… интересно, — ответила Эбби, прижимаясь ко мне.
— Да?
— Мы, папа, немного попутешествовали. Слетали в Вегас на пару дней. Решили там… э-э-э… Мы решили пожениться.
Несколько секунд отец молчал. Его взгляд скользнул на Голубкину левую руку. Увидев искомое, он посмотрел на Эбби, потом на меня.
— Папа? — проговорил я, удивленный тем, что его лицо как будто ничего не выражает.
Тут отцовские глаза стали блестящими, а углы рта медленно поползли вверх. Он протянул руки и обнял нас обоих. Эбби улыбнулась и украдкой взглянула на меня. Я ей подмигнул:
— Интересно, что бы мама сказала, если бы с нами была?
— Она бы сказала, что ты все правильно сделал, сынок, — со слезами радости ответил отец и, повернувшись к Голубке, добавил: — А тебе она была бы благодарна за то, что ты вернула ее мальчику счастье, которое исчезло из его жизни вместе с ней.
— Уж не знаю… — проговорила Эбби, вытирая глаза.
Папины слова очень ее растрогали.
Отец снова крепко обнял нас и рассмеялся:
— Хочешь поспорить?
