Глава 17
Доказательство

Не знаю, как долго я уже находилась в пути, но кочевая жизнь становилась привычной. Засыпать поначалу бывало трудно: меня будила сама езда, особенно на поворотах и при торможении. Однако теперь я едва это замечала. Автобус мог резко остановиться, свалив меня на пол, и я не проснулась бы. Впрочем, от этого, вероятно, смогла бы.

Обычно, когда я открывала глаза, автобус находился в движении. На разборку сцены после выступлений Сиенны уходило довольно много времени – декораций и оборудования было гораздо больше, чем в скромном турне Джастина, – а потому автобусы трогались в путь поздно вечером или рано утром. Кое-кто из звезд и обслуживающего персонала предпочитал урвать несколько часов сна в отеле, но нам с Келланом нравилась наша автобусная конурка, и мы, если могли, оставались в ней.

Взглянув на мир, пролетавший за широким задним окном, я осознала, что рассвет едва наступил – небо только начало розоветь. Игрушечный двухдверный автомобиль, который я подарила Келлану на прошлое Рождество, катался взад-вперед по полочке, сообразуясь с маневрами автобуса. В постели я оказалась одна, что тоже было типично для утра. Келлан отжимался на полу. Если он просыпался раньше меня, то первым делом выполнял отжимания и приседания. Он заявлял, что хочет быть в форме, но я считала, что это освежает и голову. Келлан спал не всегда хорошо. Когда он занимался гимнастикой, я обычно смотрела сны, но иногда мне случалось услышать, как он встает, и сонно подглядывать за ним. В таком полудремотном состоянии меня нередко посещали весьма причудливые сновидения.

Поглядывая с постели, я без устали улыбалась и мысленно повторяла все выпуклости обнаженной спины Келлана. Он плавно перемещался вверх-вниз на подрагивавших руках. Интересно, долго ли он уже так? Иногда он буквально изматывал себя, как будто в наказание.

Я надеялась, что его нынешнее усердие не было связано с Сиенной. На сцене она его больше не целовала, но любительские снимки того памятного эпизода мелькали повсюду. Часто с подписью: «Истинная любовь, скрепленная поцелуем». Желтая пресса собирала богатый урожай, коль скоро Келлан с Сиенной разъезжали на пару. Я сбилась со счета, находя новые и новые истории о том, как «они не вынесли разлуки». От заголовков вроде «Келлан Кайл прерывает гастроли с командой „Уходя от расплаты“ ради возлюбленной» уже рябило в глазах. Все были воодушевлены этим фактом, хотя Келлан и отрицал их связь, правда не слишком убедительно: казалось, что Келлан не может прожить без Сиенны и дня.

– С тобой все в порядке? – шепнула я, усомнившись в благополучии Келлана.

Он замер в дюйме от пола и взглянул на меня. Тут его руки не выдержали, и он рухнул ничком.

– Да, все нормально, – пробормотал Келлан, усмехнувшись.

Он поднялся и раскинул руки, затем свел их. Мускулы так и играли.

– Мне не хватало болевых ощущений, и я отжался побольше. Не хотел тебя будить.

Я глянула на его фирменные черные трусы-боксеры:

– Ты и не разбудил. Я уже встаю.

Келлан приподнял одеяло и нырнул ко мне. Кожа у него разогрелась и стала чуть влажной, но не липкой. Впрочем, я все равно отшатнулась:

– Ты потный!

Он со смехом поймал мои ноги в клещи:

– Сейчас и ты вспотеешь, не волнуйся…

Я обняла его за шею и увлекла на себя – меня внезапно и вправду перестала волновать такая мелочь. Губы Келлана припали к моей шее, я глянула на ближайшее окно. Мы неслись по шоссе обычным маршрутом, каким ездят из пригорода в город на службу. Позади нас виднелась машина, и водитель вовсю подпевал радио, как будто это он был солистом рок-группы. Я замерла, усомнившись в непрозрачности стекла. Затененное, но вдруг он увидит?

Келлан занимался своим делом, не замечая, что я отвлеклась. Его пальцы взялись за футболку в намерении стянуть ее с меня. Я застонала и полуприкрыла веки, однако как-то ухитрилась остановить его. Пытливые полуночные глаза уставились на меня, и я, сглотнув, кивнула на окно:

– Келлан, нас точно не видно?

Он взглянул на машину, не слишком заботясь, так это или не так.

– Нет, – ответил он быстро и снова впился в меня губами.

Я поверила и расслабилась. Было нечто исключительно эротичное в том, чтобы заниматься любовью в месте, где тебя, казалось, мог увидеть любой. Машины шуршали с трех сторон, и вид из каждой, когда бы знали водители, открывался отличный. От этого мое тело распалилось до точки кипения.

Дыша тяжело, я помогла Келлану раздеть меня. Едва я оказалась голой под ним, его теплая ладонь легла мне на грудь и чуть сдавила ее. Желая отплатить услугой за услугу, я протянула руку и коснулась его трусов. Он уже рвался в бой. Я провела ладонью вниз, и Келлан прервал поцелуи. Он прикрыл глаза и задышал чаще. Смотреть на него хотелось безотрывно, и я удвоила усилия. Келлан уронил голову мне на плечо, навалился на меня грудью.

– Боже, как я люблю, когда ты ко мне прикасаешься, – простонал он мне на ухо.

От этих слов я испытала томление в самой своей сердцевине и вдруг возжелала большего, чем просто прикасаться к нему. Мне захотелось снова расколотить его вдребезги. Заставить орать, чтобы нас уж наверняка услышали в задней машине. Знание того, что я способна на эти вещи, заставило меня почувствовать себя красивой и желанной. Но не успела я к нему прикоснуться, как он уже отпрянул, оказался вне досягаемости и принялся трудиться надо мной. Его пальцы скользнули меж моих ног, рот сомкнулся на груди. Я вцепилась в подушку и сама заорала криком, которого хотела добиться от него. Когда он руками разжег во мне пламя, я выгнула спину и глянула на катившую за нами машину: водителю было отчаянно скучно. Я застонала и закрыла глаза. Знали бы там!

Келлан быстро пробежался губами по моему животу, порождая по ходу щекотные мурашки. Как только он добрался до пояса, я перешла на лепет, повторяя его имя. В подушку же я впилась с такой силой, что та грозила в любую секунду порваться. Келлан дошел до желанного мне места, но ничего не сделал. Я ждала. Мне показалось, что пришла моя смерть. Он придержал мои дрожавшие бедра и чуть коснулся губами промежности. Я задохнулась и приказала себе не кончать. Для этого понадобилась железная воля.

По-моему, он рассмеялся, но языка не убрал, а потому мне было безразлично, весело ему или нет. Я потянулась и запустила пальцы ему в волосы. Пока я сжимала и разжимала их, Келлан пробовал сделать то так, то этак. Мое терпение иссякло, и я завопила, затопленная восторгом. Келлан бережно отступил, а затем опять оказался поверх меня.

Когда я размякла под ним, вся разнеженная, согретая и чуть взмокшая, он тихо сказал:

– С тобой мне никак не забраться дальше «Н».

Я ничего не поняла, но и не слишком хотела разбираться, так как еще не отошла после взрыва.

– Что?

Едва он принялся двигать бедрами, я вяло погладила его по спине. Он снова меня заводил и добивался успеха в этом, раздувая тлевшие угли. Губы коснулись ключицы.

– Алфавит… Ни разу не успел досчитать дальше «Н»… Ты кончаешь раньше.

– О чем ты говоришь? – пролепетала я, когда он исподлобья взглянул на меня.

Он провел носом по моей шее, чуть трогая кожу языком. Этот волшебный язык добрался до моего уха, и тут до меня дошло, о чем шла речь. Я посмотрела на его развеселое лицо:

– Ты повторяешь алфавит во время?..

Келлан улыбнулся и чмокнул меня в чуть повлажневшую щеку.

– Я поставил задачу: пройти алфавит до конца. Но пока не получается, – нахально ухмыльнулся он. – Но я не оставлю попыток!

Он вторгся в меня до упора. Дыхание перехватило, я вцепилась ему в спину. Когда Келлан отстранился, я застонала: он убивал меня.

– А с тобой так делали? – спросила я, подавляя желание схватить его за бедра и насесть плотнее.

Келлан помедлил, целуя меня в шею.

– Алфавит? Нет, вряд ли.

Лишь тут я смекнула, о чем осведомилась. Не дикий ли вопрос? Можно ли сделать это с парнем? Понравилось бы ему? Одна лишь мысль об этом породила во мне желание прежнего накала. Он только что меня удовлетворил. Если я в силах подарить ему хоть толику того же…

Не успел он произнести ни слова, как я оттолкнула его и принялась целовать в грудь, спускаясь ниже. Дыхание у него сбилось, едва он понял, что я задумала.

– Кира, я знаю, что ты это не очень любишь. Не надо делать ради меня вещи, которые неприятны… – Наши взгляды пересеклись. – А сам я делаю, потому что мне нравится твой вкус.

От этих слов я исполнилась томления.

– Да, занятие не из любимых, – отозвалась я, улыбнувшись ему в пупок, – но мне нравится, как ты реагируешь.

Я играючи прикусила тощую мышцу в низу его живота. Келлан смежил веки и откинулся на подушку.

– Ладно… давай, – промямлил он.

Его рука прошерстила мне волосы, а я поцеловала головку. Не вполне уверенная в дальнейшем, я осторожно приняла ее в рот. Я и вправду не очень жаловала это занятие, но слышать Келлана, внимать его глубоким стонам, пока он зажимал в кулак мои волосы – да, вот это мне очень нравилось, на этом я и сосредоточилась. Водя рукой по его члену, я глубоко забирала его в рот и выпускала, догоняя маковку языком. Обводя им головку, я с каждым кругом выписывала очередную букву алфавита. Добравшись до «G», я поняла, что уже довела его до самого настоящего безумия. Мне тоже сорвало крышу. Я забылась, упиваясь процессом все больше. Рука Келлана, зарывшаяся в мою шевелюру, затряслась, как будто он сдерживался и запрещал себе насадить меня целиком. На букве «L» он стал извиваться на кровати, со стоном произнося мое имя. Я чуть не сбилась, однако продолжила дразниться. Когда я описала языком огромное «О», он сел, снял меня и встал на колени. Не успела я понять зачем, как он впился мне в губы – крепко, жадно – и придвинулся так, что я оседлала его. Не говоря ни слова, он надел меня на себя, и я задохнулась от остроты ощущений.

Вцепившись друг в друга и приближаясь к неистовству, мы стали двигаться синхронно. Я никогда не видела Келлана таким взвинченным. Машины мчались вокруг, не ведая о нашей страсти, и я воспарила над облаками. Мгновением позже оцепенел и Келлан, взлетевший на пик. Кончив, мы обмякли друг у друга в объятиях. Бедняга-шофер, кативший за нами, оставался безучастным и апатичным.

Осторожно снявшись с Келлана, я с довольным вздохом повалилась на постель. Келлан прикорнул рядышком, его дыхание сбилось. Я извернулась, чтобы прилечь ему на грудь, и он негромко простонал:

– Боже… ты мой… это было великолепно.

– Мне тоже не удалось дойти до «Z», – пробормотала я, сдержав улыбку.

В душ я отправилась, чуть пошатываясь. С другой стороны шторки, отгораживавшей наш отсек и ванную от салона автобуса, доносился храп. Отлично: наверное, нас не услышали. «Ох, и чудный способ проснуться!» Мои сознание и тело кипели энергией, творческий зуд призывал к перу. Я решила не задерживаться в душе, чтобы поскорее засесть за работу.

Когда я вернулась, Келлана не было, но я нашла его быстро. Автобус был не так уж велик. Пробираясь мимо спавших людей, я добралась до общей зоны. Шофер кивнул мне, и я помахала в надежде, что он ничего не слышал. О наших водителях я порой забывала. Этот был милый пожилой человек, звали его Джонатан. Да что это я? Джонатан был профессиональным шофером, перевозившим рок-звезд. Я не сомневалась, что он всякого насмотрелся и наслушался.

Келлан сидел за столом и настраивал гитару. Он поднял на меня взгляд и улыбнулся, а я задержалась полюбоваться им. Он кивнул на дымившуюся чашку:

– Кофе? Но он растворимый.

Келлан скривился. Близ туалетов находилась кухонька с микроволновкой и плиткой – тем дело и ограничивалось.

Но я благодарно взяла чашку:

– Спасибо.

Келлан смотрел, как я раскладывала записки и устанавливала ноутбук. Затем он вернулся к своей гитаре. Какое-то время мы трудились бок о бок, тишину нарушали лишь гитарные переборы и перестук клавиш. Дальше Келлан принялся напевать песню. Я ее прежде не слышала и оторвалась от романа, чтобы понаблюдать, как он работает над чем-то новеньким. Похоже, вдохновение посетило не только меня. Мне нравилось, что мы были вместе и в то же время могли заниматься собственными делами. У каждого была своя жизнь, радость, друзья. Нам было хорошо и порознь, но вместе это чувство усиливалось.

Минуты текли, и я подумала, что при такой идиллии запросто выдержу путешествие до конца. Затем из хвоста салона донесся удивленный возглас. Мы обернулись, но шторка была на месте, и мы ничего не увидели. Однако расслышали, что это было. Вернее, кто.

Гриффин громче, чем нужно, твердил:

– Ох, мать-перемать!

Снова и снова. Вокруг заворчали, шикнули на него – час был ранний. Я похолодела от ужаса. Меня заранее до смерти пугало все, что могло шокировать Гриффина.

Келлан отставил гитару и встал.

– Побудь-ка здесь, – предложил он.

Я подчинилась в виде исключения. С колотившимся сердцем я проследила, как Келлан скрылся за шторкой.

До меня долетело возбужденное перешептывание и невнятные жалобы. Я совершенно не понимала, в чем дело. Чем дольше Келлан оставался в спальне, тем сильнее разбирало меня любопытство. Я сто раз привстала лишь с тем, чтобы снова сесть. Так ли уж мне хотелось знать? И да и нет.

Келлан появился, когда терпеть уже не было мочи. Мне, наверное, мерещилось, но он слегка побледнел. Он приблизился ко мне, и я услышала, как далеко-далеко звонит мой мобильник. Умолкнув, он сразу же снова ожил.

Келлан молча сел рядом, а Гриффин высунулся из-за шторки. Я не могла понять, что написано у него на лице: неверие, возбуждение или безудержное любопытство. Через пару секунд он залез обратно в спальный отсек. Отчаянно труся и делая большие глаза, я уставилась на Келлана.

– Что случилось? – шепнула я.

Келлан мучительно сдвинул брови, как будто не находил слов. Мой телефон так и трезвонил.

– Надо подойти – может, это сестра, – заметила я, пока Келлан думал.

Лицо Келлана потемнело.

– Не удивлюсь.

– В чем дело, Келлан?

Он вздохнул и положил руку мне на колено:

– Джоуи слила видео. Сегодня о нем только и говорят.

Все во мне оборвалось, но я быстро взяла себя в руки. Это был ожидаемый удар.

– Тьфу, а я-то перепугалась!

Келлан пожевал губу, и я мгновенно поняла, что это не все.

– Что еще?

Он потер висок, как будто снимая головную боль.

– У Джоуи была дерьмовая камера, – сообщил он резко и саркастически. Оставив висок в покое, он посмотрел на меня. – Сплошное зерно, ничего не понять. А потому, коль скоро Ник затолкал меня в это турне плюс байки да фотки, – короче говоря, все считают, что я… – (У меня замерло сердце.) – Они думают, что это с Сиенной. – Келлан кивнул. – Они довольно похожи, и ошибиться легко. Ракурс неудачный, дата не проставлена… Одно очевидно: там точно я. – Он закатил глаза. – Есть крупный план моего лица, потому что я… начал записывать… а Джоуи часто называет меня по имени.

Меня замутило, но я отогнала тошноту. Это видео было сделано давным-давно.

– Ты выступишь с заявлением?

– Да, разумеется, но… – пожал плечами Келлан, – не уверен, что это поможет. Люди поверят тому, чему хотят верить. – Он прикрыл глаза и неожиданно показался очень усталым. – Даже Гриффин считает, что это Сиенна. – Подняв веки, он положил ладонь мне на щеку. – Прости, но я, похоже, предоставил им бесспорное доказательство, которого они жаждали. Боюсь, мосты сожжены.

Понимая, что он, вероятно, прав, я в изнеможении вздохнула. Мы не могли ограничиться заявлением и понадеяться, что все вдруг поймут реальное положение дел. Публике слишком нравилась идея о союзе Келлана и Сиенны. Келлану не верили и до того, как вылезла эта взрывная запись, а уж теперь не поверят наверняка. Твердя «без комментариев», мы ненароком подкинули в топку дров. Ник и Сиенна победили и запустили маховик, а нынешняя порнушка лишь сорвет тормоза. Локомотив, нагруженный бредом, стал неуправляем. Нам оставалось лишь ждать неминуемого крушения и надеяться выжить.

Я оттолкнула компьютер, лишившись всякого вдохновения.

Затем я просмотрела входящие – масса звонков: от сестры, Дженни, Шайен, Кейт и, что ужасно, от родителей. Последние, слава богу, не смотрели ни роликов, ни фото, но даже маме с папой не удалось бы остаться в неведении насчет ажиотажа вокруг порновидео с участием Келлана и Сиенны. Когда я сказала маме, что свадьба состоится, та вряд ли поверила мне.

Родителей я худо-бедно успокоила, но мне предстояло убедить в том, что видео снято давным-давно, всех друзей до единого. В итоге все свелось к татуировке. Я велела всем пересмотреть запись и обратить внимание на грудь Келлана. Если там не окажется моего имени, то им придется поверить, что ролик был снят до того, как мы заключили союз. Этот факт не помог бы справиться с широкой публикой, ибо мало кто знал про татуировку, ведь перед съемкой клипа ее предусмотрительно заретушировали, однако друзья заколебались и нехотя поверили мне.

Последний звонок был от Денни – его я боялась пуще всех. Телефон ожил, когда я сидела на нашей с Келланом кровати. Автобус уже стоял, и многочисленные техники взялись за дело, готовясь к вечернему концерту. Я уже сбилась со счета и знать не знала, в каком мы городе.

Ребята выкатились на разведку местности, – возможно, они знакомили «Крутой поворот» со своими странными забавами. Группы отлично поладили, и это не удивило меня, так как «Чудилы» держались просто и находили общий язык с большинством людей. Келлан звал меня с собой, но я отказалась. Тогда он предложил остаться со мной, однако мне и этого не хотелось. Я предпочитала побыть одна: смотреть на дождь, стекавший по окнам, и размышлять над своими жизненными перипетиями. Когда Келлан ушел, я нашла на зеркале в ванной цветочный лепесток со словами: «Прости». Я знала, что он сожалеет. Я тоже сожалела.

На проснувшийся телефон я уставилась в раздражении. У меня уже не было сил объяснять очередному товарищу, что Келлан не крутил роман с Сиенной Секстон. Скорость, с которой они запрыгнули на поезд под названием «Он из „Чудил“», слегка угнетала. Но я не слишком их упрекала, так как улики были убийственные: клип, фото, смена турне, а теперь еще и порнографическое видео. Не будь меня рядом с Келланом, я тоже могла бы поверить.

Увидев на дисплее имя Денни, я помялась, но затем ответила:

– Денни?

Меня клонило в сон.

– Привет… Спорим, ты устала от звонков?

Я улыбнулась – наверное, впервые за последние часы.

– Даже не представляешь. Но рада, что позвонил ты.

– Значит… можно спросить?

– Это запись Джоуи из тех, о которых я тебе говорила. Она наконец слила ее… И все считают, что это Сиенна. Дело, конечно, обидное. Джоуи так хотелось искупаться в лучах славы, но ей это не удастся даже с документальным подтверждением, – невесело рассмеялась я.

– Так я и знал, – протяжно выдохнул Денни. – Держишься?

Я испытала облегчение. До чего же здорово никого ни в чем не убеждать!

– Как могу – с учетом того, что Келлан красуется с другой во всех заголовках. Противно независимо от того, кем она является. Боюсь даже компьютер включить.

– Ну, выжди немного. Скоро они сменят пластинку.

Я посмотрела на капли, стекавшие по стеклу. Дождь отлично успокаивал. Я и привыкла к покою. Нынешнее утро лишь исключение?

– Это понятно, но очень может быть, что Келлан будет фигурировать и в следующей истории, – фыркнула я, злая на то, что меня это беспокоило. – Я скучаю…

Я умолкла. На языке вертелось, что я скучала по временам, когда никто его не знал, но это не было правдой. Келлан всегда пользовался известностью, неизменно оставался звездой. Просто в баре Пита это имело гораздо меньший размах. Делить его с кем-то мне было не в новинку – нынче это просто обходилось дороже.

– Понимаю, – закончил за меня Денни. Повисло молчание, затем он добавил: – Кира, ты всегда можешь вернуться домой. Ну его на фиг на время, этот мир?

Притянув колени к груди, я обдумала предложение. Можно было сидеть в пустом доме и писать круглые сутки. Навестить сестру, друзей. Даже слетать к родителям ненадолго или побыть с Денни. Перспектива казалась заманчивой, но мое сердце было приковано к Келлану. Покинув его, я разорву душу надвое. Это было больно. Нет, мучительно. Он был для меня всем, и я не хотела пропустить минуту его славы лишь потому, что та не всегда сопровождалась вещами приятными. Нет. Согласившись стать его женой, я пошла и на то, чтобы оставаться рядом и в радости, и в горе. И если уж я сумела присутствовать при съемке проклятого клипа, то выдержу и последствия его поступков в бездумной юности. Я никуда не бежала, ничего не чуралась – это больше не повторится.

– Нет… Я должна быть с Келланом. Но спасибо, что выслушал, Денни.

Вечером, когда я столкнулась с Сиенной, та сияла от счастья, довольная вниманием. Конечно, на всех интервью она изображала ужас и даже ушла от светского журналиста, воздевая руки и негодуя, как будто была оскорблена до глубины души досужим упоминанием столь интимной подробности своей жизни. Одним лишь этим она подтвердила слухи: Сиенна и Келлан записали откровенное видео. Общественность жадно проглотила новость, и хвалебные отзывы о них как о паре вознеслись до небес.

Келлан пытался затушить пожар. Физически он держался от Сиенны так далеко, как только мог, и даже дошел до крайности: он пел с другого конца сцены. Всем, кто готов был слушать, он твердил, что в ролике не Сиенна и у него нет и не было с ней романа. Но этого было слишком мало, к тому же его слова прозвучали чересчур поздно. Ничто не могло остановить разогнавшийся состав, нагруженный чепухой.

Через две недели после появления видео о них еще болтали вовсю. Мы находились в Атланте, в штате Джорджия, где я давно хотела побывать. Ребята давали полуденное интервью на радиостанции, а я сидела у стеночки рядом с Тори, которая всегда присутствовала при общении группы с прессой. Я облокотилась на спинку стула, а Тори сидела, словно аршин проглотив, чуть подавшись вперед и готовая вмешаться. Ястребиные глаза зорко следили за «Чудилами», – а может, она напоминала медведицу, опекавшую медвежат.

– Скажи мне, Келлан… слухи не утихают, творится безумие. Что ты поведаешь нам о милой и безусловно талантливой Сиенне Секстон? – Диджей подчеркнул слово «талантливой», и всем стало ясно, что он говорил не о музыке.

Келлан поерзал на стуле:

– Скажу, что мы просто знакомы, хотя повторю это уже в миллионный раз. Мы сотрудничаем, и ничего более.

Тори прищурилась, однако она, как и Сиенна с Ником, отлично знала, что высказывания Келлана на сей счет не имеют никакого веса, – факт, который сразу же и подтвердил ведущий.

– Конечно… сотрудничаете. – Он повернулся к напарнику. – Я бы не отказался от такого сотрудничества!

Оба от души рассмеялись, а Келлан стал мрачнее тучи.

– У меня нет и никогда не было романа с Сиенной.

– Значит, в ролике не она? – изумленно уставились на него мужчины.

Келлан закрыл глаза и, видно, сосчитал до десяти, прежде чем ответить:

– Нет.

– Но очень похоже, – откликнулся второй диджей. – Даже на стоп-кадре.

Меня замутило, и я стиснула кулаки. Все, буквально все видели это кино! Кроме меня, конечно. Я не стала бы смотреть его ни за какие коврижки. Есть вещи, которые не удастся забыть, и к ним относились Келлан и Джоуи в качестве порнозвезд.

Пригвоздив диджея взглядом, Келлан прямо сказал ему:

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к музыке. Женщина в ролике – это девушка, с которой я встречался несколько лет назад, задолго до знакомства с Сиенной. Может, она и похожа, но это не Сиенна.

Диджеи переглянулись.

– Но в этом случае странно, что девушка не объявляется, согласись? Если видео слила твоя «не Сиенна», то где же она? – Ведущий сделал жест, показавший, что он так и не поверил Келлану.

Увы, для нас это было камнем преткновения. Джоуи не появилась. Она не вышла сражаться за свои права как гордая участница фильма. Она не вкушала от популярности Келлана. Не предъявила претензий на известность. Она сидела тихо как мышь и дозволяла Сиенне купаться в лучах ее «славы». Мне казалось, что это совершенно не похоже на Джоуи.

– Я… не знаю, – смешался Келлан.

Понимая, что загоняет себя в угол, он обернулся к Тори, безмолвно взывая о вмешательстве ради смены темы разговора.

Своими мыслями поделилась особа из черной будки:

– По-моему, это здорово, что он все отрицает и защищает Сиенну. – Она указала на диджеев. – Вам бы у него поучиться!

Мне захотелось пырнуть эту девку авторучкой. Что он сказал непонятного, куда яснее?

Тори шагнула вперед и чиркнула по горлу ребром ладони. Намек ведущим был ясен: «Смените тему, иначе я уведу его». Те быстро переключились на вечерний концерт, и Келлан заметно расслабился.

Когда интервью закончилось, он хмуро подошел ко мне, искренне раздосадованный своей неспособностью повлиять на общественное мнение. Он был марионеткой, попутчиком, а не подлинным участником путешествия. Нет, это шоу целиком принадлежало Сиенне и Нику. Я сочувственно потрепала его по плечу, а затем уронила руку, стараясь свести к минимуму публичные проявления любви. Дело было не только в том, что я не хотела очутиться в центре внимания. Безумство по поводу пары Келл-Секс достигло апогея. И если Келлан не был властен над мнением людей о себе, то явно не смог бы повлиять на их представления обо мне. Если сплетники выяснят, кто я такая, они уже не оставят нас в покое. Они выставят меня третьей стороной любовного треугольника. Меня возненавидят, осудят, а то и закидают яйцами. Скандал на весь мир настолько пугал меня, что, когда мы вышли, я даже попросила Келлана надеть кольцо на другую руку. Мне не хотелось лишних неприятностей. Пусть буря немного уляжется. Когда турне завершится, это неизбежно произойдет.

Нелепо, но я была постыдным секретом Келлана. До боли знакомое чувство, о котором я не подумала. Как сохранить в тайне нашу свадьбу, намеченную на декабрь? Еще не известно, состоится ли она. Разрешение на свадьбу – документ публичного характера. Любой, кому вздумается копнуть ради поиска сведений о Келлане, непременно наткнется на него.

Мы прибыли в город утром, однако концерт был вечерним, и музыкантов разместили в отеле. Мы с Келланом решили покинуть любовное гнездышко на колесах и перебраться в просторные апартаменты с джакузи. Едва неприлично большой внедорожник доставил «Чудил» и компанию обратно в гостиницу, зазвонил мой мобильник. Порывшись в сумке, я нашла его между страницами книги, которую пыталась читать на досуге. Я была так занята писательством, что скорее бы одолела роман, если бы Келлан читал мне вслух. Не такая плохая идея, если подумать.

– Привет, сестренка, – ответила я, взглянув на дисплей. – Чего тебе?

– Где ты?

Я глянула в окно:

– В Атланте, а что?

– Я знаю, что в Атланте, – фыркнула сестра. – Где в ней сию секунду?

– На шоссе. Мы только что выехали с радиостанции и направляемся в отель, в какое-то шикарное место – Бакхил или Бакхед, не помню. А тебе зачем?

Судя по голосу, сестра просветлела.

– Здорово! Я приеду на шоу вечером. Можешь подсуетиться и заскочить за мной в аэропорт?

– Ты в Джорджии? – Я не сразу поняла, о чем она толкует.

Гриффин извернулся на переднем сиденье и эхом подхватил:

– Анна в Джорджии? – Глаза у него буквально загорелись. – Классно! Где она?

Я ответила ему, что она в аэропорту, а сестра пояснила уже мне:

– А то! Только что прилетела.

Ошеломленная, я думала об одном: «Зачем ты в Джорджии?» Потом о другом: «Как это – „заскочить“?» Аэропорт был далеко от отеля. Последний, вообще говоря, располагался чуть севернее центра Атланты, где был назначен концерт, тогда как аэропорт – на юге. Забирать Анну мне было совсем не по пути. Но я не могла бросить ее в аэропорту. Не мог и Гриффин, он уже приказывал водителю разворачиваться.

– Я же сказала, зачем я здесь, – всхрапнула Анна. – Давай дуй за мной! Чмоки!

Она отключилась. Я покачала головой, убирая мобильник в сумку. Конечно, если моей сестре взбредет в голову такая блажь, она отправится на концерт и через полстраны.