Глава 18
Несколько недель после открытия, что мама бьет Коула, я к ней близко не могла подойти, едва могла с ней говорить, при этом постоянно плавая в грязной луже горького негодования и вины. Однако теперь, когда получалось, я проводила вечера с Кэмом, то наслаждаясь лучшим сексом в моей жизни, то тихо читая книги, пока они с Коулом вместе работали над графическим романом, и это время изменило меня. Оно смыло и унесло всю мою горечь.
Груз, который я давно уже тащила на своих плечах, не исчез полностью, но уменьшился. Когда я шла по улице, мои шаги звучали живее, мне легче дышалось. Я больше не чувствовала себя измученной, увядшей старухой.
Я ощущала себя юной. Взволнованной, восторженной, очарованной. Почти… довольной жизнью.
Также я решила попробовать меньше беспокоиться по поводу нашего финансового положения. Пришлось нелегко, но я смирилась с расходами и послала Коула на занятия дзюдо вместе с Кэмом. Это означало, что мальчики отсутствовали по субботам утром, то есть в те редкие часы, которые мы с Кэмом могли бы проводить вместе, но мне было не жалко. Звучит сентиментально, однако, когда я видела, как Коул входит и улыбается, радуясь Кэму, и понимала, что теперь у него есть старший приятель для разговоров… меня охватывало такое ощущение мира и гармонии, какое я даже не надеялась испытать.
«Кэмерон Маккейб, ты волшебник, вот. Ты меняешь мою жизнь».
Я только что закончила заворачивать посылку и не спешила убирать руку со свертка, глупо улыбаясь воспоминаниям о прошлой ночи. Ну, точнее – об этом утре. Мы с Кэмом вместе вернулись с работы, ощущая скорее взбудораженность, чем усталость, и он наконец-то взял меня на своем рабочем столе, как давно обещал. Это был медленный, чувственный, томительный, обалденно прекрасный секс. Честное слово, все эти дни я жила на гребне эндорфиновой волны. Наверное, поэтому мне легче далось прощание с несколькими очень красивыми вещами. Я погладила бурую бумагу свертка. Внутри лежало мое любимое платье от Донны Каран – его купил мне Малкольм. Я удачно продала платье на e-Bay, и теперь пришло время отсылать его в новый дом.
Выдувая воздух через выпяченные губы, я разглядывала кучу одежды, приготовленной для e-Bay. Сколько-то вещей я продала, но еще оставалось сделать фотографии пары лотов и вывесить их на сайт. Выручка шла на оплату занятий дзюдо Коулом, так что это было необходимо, надо только собраться с духом. Итак, на очереди босоножки от Джимми Чу. Разглядывая их, я поняла, что кому-то из мальчиков придется мне с этим помочь. Роскошные шестидюймовые каблуки были сделаны в виде скрученных в жгут макарон. Сами по себе туфли выглядели не очень-то, но на ноге смотрелись до жути сексуально. Для фотографий мне нужно будет их надеть, а значит кто-то меня должен сфотографировать.
Сунув босоножки под мышку, я вышла из комнаты Коула и остановилась у маминой двери. Громкий храп убедил меня, что с мамой все нормально, и я направилась вниз по лестнице, к Кэму. Они с Коулом написали мне после занятия по дзюдо, что собираются поработать над графическим романом.
По звукам пулеметной пальбы, доносящимся из квартиры Кэма, я поняла, что мне навешали на уши лапши. Они играли в «Зов долга».
Я вошла без стука и тихонько проскользнула в гостиную. Кэм, Коул и Нейт сидели на диване, Нейт и Коул с геймпадами. Пити восседал в кресле, ровно напротив входа, то есть напротив меня.
С тех пор как Кэм въехал сюда, я еще пару раз встречалась с Нейтом и Пити, но не особенно много общалась: в основном потому, что они, когда собирались, рубились в видеоигры, а со мной взаимодействовали, только если я приносила им перекусить.
Пити увидел меня и помахал, привлекая внимание Кэма. Тот повернулся и сверкнул радостной улыбкой, поразившей меня в самое сердце и разбудившей этих назойливых бабочек в животе.
– Привет, детка.
Я кивнула на его телевизор, подняв бровь:
– Это и есть работа над романом?
– Нейт и Пити пошли с нами после занятий.
Как будто это все объясняло.
– Привет, Джо! – воскликнул Нейт, перекрывая грохот пулемета. – Ты, случайно, не принесла бутербродов?
Вот, значит, я кто. Бутербродная Леди.
– Нет. – Я представила босоножки вопрошающему взгляду Кэма. – Мне нужно, чтобы ты меня в них сфотографировал.
Кэмерон осмотрел обувь и поднял брови:
– Ого! – Потом махнул на приятелей. – Только не перед ребятами.
Я сощурилась на него:
– Не так сфотографировать, ты, сексуально озабоченный извращенец.
– Э-э, пока никто ничего не сказал, – громко вмешался Коул, – помните, что в этой комнате присутствует ее младший брат.
Кэм ухмыльнулся и встал:
– Это для e-Bay?
Вручив ему фотоаппарат, я кивнула и начала снимать свои туфли и застегивать «Джимми Чу». Надев их, я подняла ногу, разглядывая их и уже оплакивая утрату.
– Детка, если они тебе так нравятся, то оставь их себе.
Я скуксилась:
– Не могу. Они стоят чертову уйму денег. Будет глупо их оставить.
– Блин, парень, – выдохнул Нейт, внезапно обративший внимание на босоножки и мои ноги. – Не позволяй ей их продавать. – Его разгоряченный взгляд пожирал меня. – Они офигенно заводят.
– Честное слово, я тебе сейчас врежу, – мрачно предупредил его Кэм.
– Я же не виноват, что твоя девушка настолько сексуальна, – пожал плечами Нейт, затем широко улыбнулся мне и отвернулся к телевизору.
Коул толкнул Нейта плечом, прежде чем Кэм успел вмешаться.
– Чувак, это моя сестра.
– И, чувак, за языком следи.
Я изо всех сил старалась не покраснеть. Игнорируя упрямую и отнюдь не покаянную улыбочку Нейта, я повернула ступню так, чтобы Кэм сделал хороший снимок. Тут мой взгляд упал на Пити, который набирал кому-то эсэмэску.
Вспомнив рассказы Кэма, я предположила, что он пишет Лин, своей невесте. Пити уже явно был у нее под каблуком. Он выглядел хорошим человеком – противовесом непредсказуемому, нагловатому, самоуверенному и легкомысленному Нейту.
Нейт был парень шикарный: не столь неприкрыто сексуальный, как Кэм, или грубовато привлекательный, как Брэден, с густой черной шевелюрой и еще более черными глазами, он казался ослепительным, словно кинозвезда, – и знал это.
Я перевела взгляд на Коула, который с каждым днем становился все больше похож на нашего отца – дикаря и мерзавца, но весьма импозантного внешне. Как только брат осознает, что он симпатичный парень, сразу станет обращаться с этим знанием и девочками так, как научится в своем кругу общения.
Мне не хотелось, чтобы он стал Нейтом.
– Надеюсь, вы трое не портите мне брата.
– Ты шутишь? – фыркнул Нейт. – Если кто тут кого и портит, то он.
Коул ухмыльнулся, и я ощутила странную смесь счастья и тревоги. За последние пару недель я заметила в нем перемены. Брат по-прежнему много фыркал и пожимал плечами и явно предпочитал молчание, но все же начал разговаривать с другими людьми, кроме меня и Кэма, и я считала это хорошим знаком. Однако, тусуясь с Нейтом, он мог стать нахальным и развязным. Впрочем, и общение с Кэмом могло сделать его таким.
– Готово. – Кэм вручил мне фотоаппарат и быстро поцеловал в губы.
– Спасибо. – Я как раз наклонялась, чтобы расстегнуть ремешок, и его губы мазнули меня по уху.
– Будь здесь сегодня вечером, жди меня в одних этих туфлях.
Моя кожа вспыхнула при мысли об этом, и я быстро оглянулась на Коула и ребят – не слышат ли. Но те ни на что не обращали внимания. Мои глаза встретились с потемневшим взглядом Кэма, и я согласно кивнула.
Зазвонил телефон, и мы неохотно разорвали зрительный контакт.
Коул взял трубку, коротко поговорил и сказал:
– Мне нужно идти. Парни ждут меня в кино.
– Но мы не закончили, – запротестовал Нейт.
Пити фыркнул:
– Нейт, дружище, если ты начинаешь уговаривать подростка провести с тобой субботу за видеоиграми, значит пришло время пересмотреть свою жизнь.
Мы все расхохотались, получив от Нейта вытянутый средний палец.
– Я буду дома через пару часов, – сообщил мне Коул, чуть улыбнувшись, и покинул квартиру Кэма.
Эта улыбка согрела меня лучше, чем кружка горячего шоколада.
– На самом деле вам, парни, тоже пора идти, – помахал на них Кэм, будто мух отгонял.
Пити встал с понимающей ухмылкой:
– Конечно, нет проблем. Лин все равно хочет встретиться со мной на Принцесс-стрит.
Ворча, Нейт выключил приставку и телевизор:
– Вы оба подкаблучники.
– А ты эти туфли видел? – нахально спросил Кэм, заставив меня покраснеть.
Если бы я не подозревала, что у него есть план трахнуть меня немедленно, то уж теперь поняла бы наверняка. И его друзья тоже.
Нейт пробурчал что-то вроде «вот везучий хрен», отчего я покраснела еще больше.
– До скорого, Джо, – кивнул мне Пити, проходя мимо.
Пихнув Кэма в плечо, Нейт посоветовал:
– Осторожней с этими каблуками, береги спину. Такие фиговины и продырявить могут.
Я застонала от досады и стыда, а Кэм рассмеялся.
– Надевайте защиту. – Нейт подмигнул мне. – И приятных развлечений, детишки.
Как только за ними захлопнулась дверь, я сурово посмотрела на Кэма:
– Мы не будем заниматься сексом.
Он аж рот разинул:
– Но почему? Я их выставил. У нас есть секс-время – пара часов подряд.
– Ага, и теперь они знают, чем мы тут будем заниматься.
– А что это меняет?
– Не знаю. Но что-то меняет.
Кэм склонил голову набок:
– Женская логика. Требует дешифровки.
– Надо как-нибудь пригласить Пити и Лин пообедать с нами.
– Ладно, возможно, это просто логика Джо, – фыркнул Кэм, которого рассмешил моей резкий перескок на новую тему.
Пожав плечами, я подошла к камину и взяла с полки фотографию в рамке. На ней красовались Кэм, Нейт и Пити, наряженные супергероями для Хеллоуина. Кэмерон был Бэтменом. «Уж конечно».
– Я просто вот о чем подумала, что было бы хорошо познакомиться с твоими друзьями поближе. Они же тебе как братья.
– Что ж, звучит неплохо. Я поговорю с Пити.
– Надо бы и Нейта пригласить, но если он приведет одну из своих… спутниц на дружеский обед, это может показаться ей сигналом, которого он не хочет посылать.
– Ты права, – хмыкнул Кэм.
Изучая фотографию Нейта, наряженного Железным человеком, я нахмурилась. Он и вправду хорош собой до невозможности. Но есть в нем и что-то еще, скрытое за всей этой бравадой, – у него добрые глаза.
– Он действительно против любых отношений? Ужасно жаль, если так. – Я с улыбкой повернулась к Кэму: – Он кажется таким славным парнем.
– Он такой и есть, – кивнул Кэм, внезапно посерьезнев. – Но… он потерял кое-кого.
Боль стиснула мою грудь при мысли о том, чего Кэм недоговорил.
– Девушку?
Даже глядя в сторону, я поняла, что случившееся – чем бы оно ни было – повлияло также и на Кэма.
– Это было довольно давно, но его переменило очень сильно.
Я ошеломленно покачала головой и опять взглянула на ухмыляющегося Кэма на фото.
– Никогда не знаешь, с какими ранами живут люди, правда? Мы так хорошо умеем их прятать.
– Ты и сама в этом деле мастерица.
Да уж, не поспоришь.
Я так погрузилась в себя, глядя на фотографию и глубоко сочувствуя Нейту и любви, которой он лишился, что не слышала Кэма, пока он не оказался прямо у меня за спиной. Его тепло, его запах выдернули меня из меланхолических размышлений, и мои пальцы, держащие рамку фотографии, разжались, а тело взбудоражилось от предвкушения.
Его руки секунду оставались на моих бедрах – этого мне оказалось достаточно, чтобы ощутить дрожь восторга внизу живота. Сильные пальцы взялись за низ моего джемпера, и Кэм начал медленно задирать его. Я подняла руки над головой, как того требовала логика движения, – и в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь нашим тихим дыханием и шелестом одежды. На секунду вокруг меня сгустилась темнота, когда Кэм стаскивал с меня свитер через голову, и от щекотного поцелуя прохладного воздуха моя кожа покрылась мурашками.
Я поежилась, медленно опуская руки, пока джемпер падал на пол.
Теплая рука Кэма легонько погладила мою спину, перебрасывая волосы через плечо. Кончики его пальцев ласково прошлись по моей коже вдоль лямки бюстгальтера – вниз по плечу и по лопатке.
Мне чуть сдавило грудь, а потом мой лифчик расстегнулся и полетел на пол от легкого движения Кэма. Еще одна волна дрожи пробежала по мне, и мои соски затвердели от возбуждения. Я чуть пошевелилась, остро ощутив, как подмокают трусики.
Он пытал меня прикосновениями, проворные кончики его пальцев поглаживали талию, ребра, округлости грудей. Я застонала, откидывая голову и выгибая спину. Мои груди жаждали ласки. Его руки, проигнорировав мою молчаливую мольбу, продолжили свое нежное исследование вниз по животу.
Придвинувшись на шаг, чтобы всем телом прижаться к моей спине, Кэм запустил большие пальцы под ткань юбки и трусиков и двинулся вниз. Не позволяя им упасть на пол, он прижал ткань ладонями, зафиксировав, а его пальцы продолжили движение вниз по обнажившейся коже. Он последовал за своими руками, медленно опускаясь на корточки, дразнящее поглаживание захватило внешнюю сторону моих бедер, прошло мимо колен, вниз по икрам, пока его большие пальцы не коснулись моих щиколоток.
Стараясь контролировать дыхание, я, чуть качнувшись, переступила через свою одежду. Жар устремился вверх по моему телу, когда Кэм встал.
Он сжал мои ягодицы, и я бы уткнулась носом в каминную полку, если бы сильная рука не обхватила меня за талию. Что-то твердое уперлось в мой зад, и даже без внезапной заминки его дыхания я почувствовала эрекцию Кэма.
Горячие губы едва коснулись моего плеча, и сильная рука пропала, но тепло его тела осталось.
Звук расстегиваемой молнии заставил меня всю запылать от предвкушения, и мое дыхание громче зазвучало в тишине комнаты. Прошуршала одежда, и я краем глаза увидела, как его футболка падает на пол, затем – джинсы, и пульсирующий обнаженный жаркий член ткнулся мне в ложбинку между ягодицами.
А потом и этого не стало.
Растерявшись, я оглянулась через плечо, и мой взгляд упал на коврик перед пустым камином. Обнаженный возбужденный Кэм смотрел на меня снизу вверх жадными глазами – он полулежал на спине, согнув колени, опираясь на локти.
Не говоря ни слова, он протянул мне руку, я вложила в нее свою и шагнула через его бедра, встав над ним. Я вся покраснела и задрожала, чувствуя себя слишком уязвимой и открытой ему.
Кэм потянул меня за руку, и я послушно опустилась на колени – коврик оказался для них мягкой подушкой. Взяв в руку стоящий член, Кэм подвел его к моему входу, и, когда я еще больше опустилась, он заполнил меня, скользнув в мое мокрое русло с такой радостной готовностью, что мы оба ахнули. Я стиснула плечи Кэма и чуть отклонилась назад, ощущая, как от восхитительного трения нарастает напряжение внизу живота. Мои губы разомкнулись в восторженном вздохе, взгляд впился в глаза Кэма, а бедра начали подниматься и опускаться в идеальном ритме.
Я видела растущее возбуждение в его глазах, а он видел то же самое в моих, и это было невероятно сильное ощущение. Моя кожа начала гореть, и я попыталась двигаться быстрее, стремясь к кульминации, но Кэм приостановил меня, сжав мои бедра и препятствуя движению. Его взгляд бродил по моему лицу, вбирая каждую подробность. Я никогда еще не чувствовала себя настолько обнаженной.
Я помотала головой, молчаливо приказывая ему прекратить, однако его хватка только усилилась. Я не могла отвести взгляд – хотела, но не могла. Для меня всего этого было слишком, слишком много. Чувствуя, как слезы щиплют глаза, я грудью обрушилась на Кэма, обвила руками его шею, зарылась губами в волосы, опускаясь и поднимаясь мучительно медленными движениями.
Ощутив, как меня мягко тянут за волосы, я позволила ему поднять меня, и моя спина изогнулась в его захвате. Влажный жар охватил мой сосок, когда он взял в рот правую грудь, а другая его рука в это время тискала и ласкала левую, сжимая сосок между пальцами. Крик сорвался с моих губ, когда резкий всплеск удовольствия полыхнул между ног, и я крепко сжала шею Кэма, скача все быстрее, хотел он этого или нет.
Его губы двигались, покрывая мою грудь мокрыми поцелуями, и я набрасывалась на него в жажде большего – в жажде всего. Кэм застонал, и его пальцы впились в мышцы моей спины.
– Кэмерон, – выдохнула я сквозь стремительно растущее напряжение, все быстрее ударяя бедрами. – Я близко. Вот-вот…
Желая его губ в момент оргазма, я ласково потянула Кэма за волосы, поднимая к себе, накрыла его рот своим, язык скользнул глубоко внутрь для поцелуя чистейшей страсти и чувственности.
Напряжение внутри меня лопнуло. Я кончила с воплем, приглушенным ртом Кэма, и все мои мышцы моментально сжались на его теле, когда влагалище стиснуло член, гоня по мне – волна за волной – пульсирующее блаженство. Упав на него, я уткнулась лбом ему в плечо, а Кэм еще несколько раз погрузился в меня, прежде чем взорваться влажным жаром оргазма, – и глухое рычание мне в ухо, когда он кончил, заставило мои внутренние мускулы сжаться еще пару раз.
Мы долго лежали, обхватив друг друга.
Не говоря ни слова.
Не нуждаясь в словах.
* * *
– Через час мне уходить, – простонал Кэм.
Мы лежали на коврике – покрывале из искусственного меха, которое Бекка купила ему в качестве подарка на новоселье. Моя голова покоилась на груди Кэма, наши ноги переплелись, а его пальцы расчесывали мне волосы.
– Фу-у, на работу, – сказала я, надувая губы и проводя пальцем по завиткам его татуировки.
– Согласен. Я бы остался здесь навсегда.
Я улыбнулась ему в плечо в полном восторге:
– Знаешь, единственное, что могло бы сделать это еще лучше, – настоящий огонь в камине.
– В следующий раз зажгу свечи, – весело фыркнул он.
– Как мило. Тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасный романтик?
– Не-а. Такое про себя я определенно слышу впервые.
Удивившись, я подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо:
– Серьезно?
– Серьезно. – Его губы дрогнули. – Думаешь, я романтик? Детка, это ничего хорошего не говорит о тех придурках, с которыми ты встречалась.
Я ухмыльнулась в ответ:
– Ну, на самом деле у тебя здорово получается.
Нежно глядя на меня, Кэм сжал мое плечо:
– С тобой это легко.
– Видишь! – тихонько воскликнула я, и мои глаза засияли от абсолютного блаженства. – Это было романтично.
– Правда?
– Да. Ты, конечно же, вел себя романтично со своими бывшими девушками?
Зачем, ох, зачем я спросила об этом? Неужели я и вправ ду хотела слышать про его бывших девушек?
К счастью, Кэм уклонился от ответа. К сожалению, уклонился он, задав встречный вопрос:
– А Малкольм романтично себя вел? Или этот Каллум? – В его вопросе явственно прозвучало напряжение, так что я решила отвечать осторожно. Но честно.
– Каллум мог быть очень романтичным. Всякие сердечки, цветочки и прочее дерьмо.
– Прочее дерьмо? – фыркнул Кэм.
Я пожала плечами, чувствуя, что могу спокойно говорить об этом сейчас, в объятиях настоящего.
– Если оглянуться назад, все это кажется фальшивым. Мы пробыли вместе два года. Он пару раз встречался с Коулом, с мамой – никогда. Я виделась с ним каждые выходные, когда получалось. Он посылал мне цветы, покупал красивые вещи, весь наизнанку выворачивался на Валентинов день. Я познакомилась с его родителями, но очень мало о них узнала. Тусовалась с некоторыми его друзьями, но узнала о них еще меньше. Сомневаюсь даже, знала ли я самого Каллума, но совершенно уверена, что меня он не знал. Так что – да… прочее дерьмо. Я бы выбрала секс на столе с парнем, который понимает, куда лезет – пардон за каламбур, – взамен ежедневных цветов и шоколадок.
Я украдкой взглянула на Кэма и увидела, что он ухмыляется во весь рот.
– Кажется, я действую на тебя прозаически, Джоанна Уокер.
– Мне тоже, – усмехнулась я в ответ.
Он потерся голенью о мою ногу и притянул меня еще ближе.
– А Малкольм?
– У него были свои плюсы. Опять же, я не слишком много знаю о нем, и он вроде бы был этому рад. Я знаю, что он был женат, что его мама умерла, но отец жив. У него есть брат, они очень дружны, но недостаточно, чтобы познакомить с ним меня. Малкольм вообще не знал меня, хотя думал, что знает… Но он был истинным джентльменом.
Я почувствовала, как Кэм напрягся подо мной на секунду, прежде чем выдохнуть:
– Он был тебе дорог.
Впечатав ему в грудь утешительный поцелуй, я кивнула. Тишина снова опустилась на нас – тишина, переполненная непроизнесенными словами, невысказанными чувствами, заставляющая искриться сам воздух между нами. Прекрасно понимая, что это значит, я ощутила, как моя грудь сжалась от наплыва нежности. И чтобы не сказать те самые слова слишком рано, я сдуру спросила о том, чего не хотела знать:
– А ты когда-нибудь был влюблен?
Кэм глубоко вздохнул, и я постаралась не отреагировать телом, но, когда он тихо ответил «да», мне с трудом удалось подавить тошноту.
Конечно, донельзя глупо вдруг ощутить, как от одного слова начинает болеть в груди, как переворачивается все внутри, а мозг кричит «не-е-ет!!!», но моя реакция была именно такова. Кэмерон уже кого-то любил.
Помедлив минутку, чтобы мой голос прозвучал ровно, я сделала еще один вдох и спросила:
– Когда? В кого?
– Ты действительно хочешь это знать? – Его голос звучал резковато.
– Если ты хочешь мне рассказать, то я хочу знать.
– Ладно, – мягко ответил он, ласково проводя ладонью по моей руке. – Это было давным-давно. Я встретил ее десять лет назад, в мои восемнадцать. Ее звали Блэр, мы познакомились в университете.
«Блэр. И он любил ее».
Я тут же представила себе высокую темноволосую красотку с умными глазами и железной выдержкой, как у Джосс, и с некоторым трудом отмахнулась от этого образа.
– И что случилось?
– Мы пробыли вместе три с половиной года. Я думал, мы устроим помолвку, купим дом, поженимся, нарожаем детишек. Я думал, ей это нужно.
Он будто нож проворачивал в моем боку. Я застыла, стараясь задавить сильнейшую ревность и боль, вызванные его откровенностью.
– Однако Блэр предложили стажировку в университете во Франции, чтобы защищать диссертацию по французской литературе. Так что я разошелся с ней, прежде чем она успела уйти от меня. Я знал, она выберет Францию, а она знала, что я ни за что не уеду из Шотландии. Я не мог так запросто бросить родителей и Нейта с Пити. Она собиралась прервать наши отношения, так что я облегчил ей задачу.
В этом признании было столько всего, что у меня горло перехватило от волнения и тревоги. Я не сказала ни слова, просто переплела свои пальцы с его и стала ждать, когда утихнет боль.
Она не утихала.
* * *
Чуть позже мы вместе приняли душ, а потом Кэм ушел в бар. Я обнаружила, что плетусь домой в тумане глубочайшего уныния.
Я старалась вытащить себя из этого мрачного состояния, расточая Кэму веселые улыбки и легкие поцелуи. Я уговаривала себя: ведь он еще ни разу не дал мне повода усомниться, что увлечен мною, что, когда мы вместе, он чувствует то же, что и я.
Мне почти удалось себя убедить к тому моменту, как я вошла в квартиру, но, закрыв за собой входную дверь, оказалась лицом к лицу с мамой. Она покачивалась на босых ногах, ночная рубашка мешком висела на тощей фигуре. Ее несфокусированный взгляд и шаткие ноги сообщили мне, что сегодня она уже успела приложиться к бутылке. Теперь ей хотелось добавить и побеситься.
– Хдетбла?
Не в настроении с ней разговаривать, я коротко ответила:
– С Кэмом, – и прошла мимо нее, направляясь в свою комнату.
– Кда пшел?
Решив, что мама спрашивает, куда он пошел, я оглянулась через плечо:
– На работу.
– Бар, – презрительно фыркнула она. – Какой-то неудачник, а?
Поскольку я тоже работала в баре, я попыталась не относить это к себе.
– На самом деле он графический дизайнер, мама.
– Ффф, модный хлыщ, да? – Она издала вялый смешок и побрела на кухню. – А какого хрена он с тобой делает?
Я застыла на месте.
– Йму скшно станет с тбой, девчонка. Тьбе ума на него не хватит.
Развернувшись, я поспешила в ванную и заперлась там, ощущая, как привычные сомнения набрасываются на меня и пожирают мозг. Их голос был очень похож на мамин, когда она надиралась.
Но она права, разве нет?
Кэм был влюблен в девушку умную и интересную, она уехала в Европу, чтобы получить магистерскую степень по французской литературе.
Он был влюблен в полную мою противоположность.
Хуже того, у них все закончилось не потому, что он ее разлюбил.
Все закончилось из-за его долбаного комплекса брошенности в младенчестве.
Я уставилась в зеркало, ища хоть что-нибудь интересное, что-нибудь уникальное, что-нибудь, делающее меня личностью, с которой Кэму нужно быть.
И не смогла найти ровным счетом ничего.
Рыдания поднялись из моей груди, и я позволила слезам течь свободно.
Сегодня я влюбилась в Кэмерона Маккейба. Но как можно ожидать, что он тоже полюбит меня, если я сама не могу найти в себе ничего достойного любви?
