Глава 20. Признания
На счастье, в коридоре было пусто. Я быстро заскочила в женский туалет, где тоже оказалось безлюдно. Паника отступила, я сползла на пол и уперлась подбородком в ладони. Беда подошла слишком близко. Пришел бы не Эван, а Денни – и что тогда? Внутри у меня все сжалось от этой мысли. Если я собиралась бросить Денни, то это не означало, что он должен был становиться свидетелем подобных сцен.
В самом ли деле я вздумала променять Денни на Келлана? Я любила Денни и не хотела его потерять, но как же приятно мне было вновь ощутить на себе руки Келлана. Больше я не смогу ему отказать: я слишком сильно нуждалась в нем. Может, выгорит с обоими? Я улыбнулась и поднесла пальцы к губам, вспоминая нежный поцелуй Келлана. Любил ли он меня всерьез? Любила ли его я? Эта мысль захватывала и ужасала меня. Справлюсь ли я с откровенным романом? А Келлан? А Денни?
Отворив дверь, я выглянула в коридор. Так никого и нет. Хорошо. Посмотрев в зеркало, я решила: по мне не скажешь, что я чуть не трахнулась с Келланом в очередной раз… Вздохнув, я повернулась и вышла из закутка.
Как только я вернулась в бар, мои глаза автоматически обратились к столу, за которым гуляла рок–группа. Я нахмурилась. Келлана не было. До сих пор сидел в подсобке с Эваном? Мне стало не до того: на меня волками смотрели клиенты, которых ничуть не обрадовало мое длительное отсутствие. Да и Денни уже приближался ко мне несколько настороженно.
Совсем недолго я надеялась, что Денни до сих пор никто ничего не сказал, но низкое жужжание голосов перекрылось воплем Гриффина:
— О, вот и Кира – королева удара!
Мэтт с силой толкнул его в грудь, и Гриффин буркнул:
— А что? Этот козел, небось, заслужил.
Я закрыла глаза и про себя выругала этого тупого, горластого дебила. Серьезно – что в нем нашла сестра?
— Кира? – Мягкий акцент Денни заставил меня разомкнуть веки. – Все в порядке? Весь бар гудит о том, как ты врезала Келлану.
Его брови обеспокоенно сдвинулись, в глазах читалось то же чувство.
Пройдя мимо, я подцепила его за руку и увлекла к барной стойке, затягивая момент. Что мне ему сказать? Келлан не научил меня, что говорить. Мое свежее недовольство Гриффином подкинуло идею, и я, недолго думая, брякнула:
— Этот козел переспал с Анной, когда она приезжала, и больше ни разу не позвонил… Разбил ей сердце.
Денни остановился – я тоже… И дышать перестала.
— О. – Других слов он не нашел.
Но брови его не разошлись, и я не знала, поверил он мне или нет.
— Я не стерпела, что он так ее использовал, да и все эти бабы, которых он таскает домой. Это просто хамство по отношению к ней. А сегодня ему устроили буквально танец на коленях[22], и я сорвалась. В каком-то смысле я защитила ее честь.
— О, – повторил Денни, на сей раз смягчившись и улыбнувшись. – Что же ты мне раньше не сказала? Я бы с ним побеседовал.
Расслабившись, я вновь задышала ровно.
— Я обещала ей никому не говорить.
— Серьезно? – Он вдруг заинтересовался. – Она так на нем висела, что я думал, история будет написана на стенах. Твою сестру не поймешь. – Денни пожал плечами и поцеловал меня в щеку. – Можно, отныне драться буду я?
Я нервно хихикнула и стиснула его руку. Он что, и вправду купился?
— Да не вопрос. – Я наскоро чмокнула его. – Клиенты, похоже, рассердились. Мне пора работать.
— Им, наверное, понравился обед с представлением, – рассмеялся Денни. – Кстати, насчет обеда… Я помираю с голода. Надо бы что-то перехватить. – Он снова хохотнул и привлек меня к себе. – Кира, я тебя люблю.
Продолжая посмеиваться, он стал пробираться к столу, за которым сидела группа.
Меня чуть не стошнило.
* * *
Не знаю, о чем Эван говорил с Келланом в подсобке, но они проторчали там около часа. Когда они наконец вышли, Келлан имел понурый вид и убрался из бара бочком, по стеночке. На меня он даже не взглянул. Сперва я оскорбилась, но, уловив вокруг возню и тихие пересуды, решила, что раз уж между нами, как полагали клиенты, произошла крупная ссора – а так оно и было в известном смысле, – то Келлан повел себя мудро.
Весь оставшийся вечер он больше не появлялся. Денни, к счастью, поверил в мою версию событий и не расспрашивал ребят. Позднее, когда я подала ему обед, они оживленно болтали о каком-то матче. Денни улыбнулся мне и полез целоваться, на что я немедленно согласилась. При этом я не могла не взглянуть на Эвана, все еще живо помня, в каком рискованном положении он очутился. Он, разумеется, помнил не хуже. Ответив мне взглядом, он чуть зарумянился. Я постаралась больше не смотреть на него.
Отобедав, Денни вскоре ушел, а мне пришлось еще несколько часов терпеть приглушенный шепот, который быстро смолкал при моем приближении. Я надеялась, что никому не удастся толком сложить два и два. Совершенно незачем, чтобы кто-то проговорился Денни.
Дженни предложила подбросить меня домой. Я поблагодарила ее за неизменную готовность это сделать, равно как и за помощь в истории с Келланом. Мы шли через парковку к ее машине, когда я вдруг резко остановилась. Душа ушла в пятки. Дженни заметила это и посмотрела, желая узнать, что приковало мое внимание. Машина Келлана стояла через дорогу, а сам он маячил снаружи – прислонился к дверце, скрестив на груди руки. Увидев, что мы его заметили, он широко улыбнулся.
При виде Келлана мое сердцебиение участилось вдвое. Дженни вздохнула, и я умоляюще посмотрела на нее.
— Ладно… Ступай. Если кто спросит, я скажу, что мы пошли выпить кофе и забыли про все на свете.
— Спасибо, Дженни, – ухмыльнувшись, я стиснула ее в объятиях.
Она схватила меня за руку, едва я собралась уходить.
— Кира, я делаю это в первый и последний раз. – Дженни покачала головой и чуть прищурилась. – Я не собираюсь покрывать интрижку.
— Прости. Не нужно было втягивать тебя в это, – кивнула я, сглотнув, чувствуя себя чудовищно виноватой.
Задумчиво посмотрев на меня, она выпустила мою руку.
— Придется выбрать одного, Кира. Одного выбери, другого отпусти. С двумя никак.
Кивнув опять, я снова сглотнула болезненный комок, образовавшийся при мысли об этом. Секунду я смотрела, как Дженни коротко машет Келлану и шагает к своей машине. Затем я чуть ли не бегом устремилась к нему.
Он тепло улыбнулся мне, когда я приблизилась, взял меня за руку и повел вокруг автомобиля, а затем любезно помог мне усесться. Мне было отрадно видеть, что его уход из бара оказался лишь постановкой и мое общество ничуть не тяготило его. Глядя, как он обходит машину спереди, я восстановила в памяти наш дикий поединок, и часть его никак не отпускала меня.
Когда Келлан скользнул в салон и аккуратно притворил за собой дверцу, я заставила себя нахмуриться. Он с любопытством вгляделся в меня.
— В чем дело? Я оставил тебя на несколько часов. – Келлан сухо улыбнулся. – И что я такое натворил? – промурлыкал он.
Храня неодобрительный вид, я отозвалась:
— Мне не дает покоя кое-что другое. То, что ты сделал как раз несколько часов назад.
Он мило склонил голову набок:
— Чего я только не сделал… Поточнее нельзя?
Уголки моего рта поползли вверх, а затем я надулась, испытав неподдельное раздражение.
— О боже… Я тебя умоляю. – Я шлепнула его по руке. – Как ты посмел высмеивать меня перед Эваном и Дженни? – Еще один шлепок. – Позорище какое!
Келлан увернулся и покатился со смеху:
— Ой! Прости, – коварно осклабился он. – Я излагал свою точку зрения.
Я шлепнула его в последний раз.
— Изложил, ничего не скажешь, козел этакий!
Он снова рассмеялся:
— Похоже, я плохо на тебя влияю. Ты уже ругаешься не меньше моего.
Глупо хмыкнув, я приютилась у него под боком. Келлан скосил на меня глаза:
— При случае можешь изобразить и меня.
Похоже, эта перспектива несказанно воодушевила его, и я не могла не развеселиться. Залившись краской, я вспомнила его демарш.
— А у тебя здорово получилось.
— Так не впервой, – усмехнулся Келлан.
Не веря ушам, я задохнулась, и он хохотнул при виде выражения моего лица. Затем вдруг в его глазах возник странный блеск. Мое сердце заколотилось.
— Хм… – Склонив голову на плечо, он криво улыбнулся. – Твоя правда… Вышло не совсем честно.
Он усмехнулся во весь рот, и мое сердце пропустило удар.
— Что ж, теперь я изображу себя…
Я собралась возразить, что выйдет совсем не то – мы заперты в машине и, кроме меня, его никто не слышит, – и в ту же секунду Келлан обвил меня руками и крепко прижал к себе, приникнув губами к моему уху.
Мои доводы отступили. Рассудок покинул меня.
Все чаще дыша мне в ухо, Келлан слабо застонал. Я закрыла глаза, мое дыхание тоже участилось. Теплый воздух, вырывавшийся изо рта Келлана, щекотал мне шею, а мягкие губы касались ушной раковины, порождая во мне волны трепета.
— О–о, – протянул он возбуждающе, а затем сделал шумный вдох.
Меня шокировала реакция моего тела: его мгновенно скрутило, словно от разряда тока.
— Боже… – Он напряг голос и провел рукой по моему бедру.
Я дернулась на сиденье, дыша возмутительно часто.
— Да… – шепнул он с придыханием, от которого я растеряла остатки контроля.
Развернувшись к нему лицом, я притянула его к себе за шею, неистово целуя. Наш поцелуй углубился, наполнив меня удивлением и возбуждением. От него так потрясающе пахло… Он был настолько хорош на вкус… так приятен на ощупь… Может быть, машина окажется лучше грязного пола?
Келлан резко отпрянул.
— Сделаем кое-что? – спросил он спокойно, но в глазах плясали чертики.
— Да… – буквально промычала я. Боже, он мог делать со мной все, что хотел…
— Минуту дать? – Он отодвинулся чуть дальше и ухмыльнулся.
Улыбка стала отчасти самодовольной, и он расхохотался, когда я вновь залепила ему по руке.
Он тронул машину с места, когда я насупилась. Мое лицо постыдно пылало. Черт, он был хорош.
— Что ты задумал? – осведомилась я слегка ворчливо.
Келлан развеселился при виде моего лица и чуть встряхнул головой:
— Прости, не хотел тебя завести. – Я вскинула бровь, и он повторил смешок. – Ладно, может быть, и хотел.
Он подмигнул, и я зарделась еще пуще.
— Но прямо сейчас я хочу тебе кое-что показать.
Он улыбнулся так, что у меня захватило дух, и я смогла лишь кивнуть, пока мы съезжали с улицы.
Согласно вздохнув, я расслабилась, приникнув к нему, он же крепко придерживал меня за плечо. Я заглядывала в его потрясающие глаза и смотрела, как сменялись огни светофоров, когда заметила, что мы движемся к «Сиэтл–Центру».
— Куда ты меня везешь? – спросила я с интересом.
— Я же обещал тебе подняться на «Космическую иглу».
— Келлан… Сейчас два часа ночи, все закрыто.
Он улыбнулся и подмигнул:
— Все схвачено… У меня есть знакомые.
Мы припарковались, и Келлан, как и в первый раз, взял меня за руку. Нас встретил и пропустил человек, судя по всему из местных сотрудников. Я подняла взгляд на Келлана, сгорая от любопытства. Этот мужчина ждал нас. Что за вечер затеял Келлан? Он протянул мужчине несколько крупных купюр, и тот с улыбкой отвел нас к лифтам «Иглы». Когда перед нами сомкнулись двери, я подалась к Келлану и шепотом спросила:
— Сколько ты ему дал?
Он улыбнулся и тоже шепотом ответил:
— Не парься об этом. Родители оставили мне не только дом.
Келлан подмигнул, и я собралась задать следующий вопрос, но лифт устремился вверх. Через стекло дверей мне было видно, как город быстро уходит у меня из-под ног. Я задохнулась и прижалась к дальней стенке. Высоту я не жаловала, и лифт вдруг показался мне хрупким и крошечным.
Заметив мою бледность, Келлан повернул меня за подбородок так, чтобы я смотрела на него.
— Кира, ты в полной безопасности.
Он ласково поцеловал меня, и я выкинула из головы свои опасения по поводу лифта.
Мы прибыли наверх в тот самый момент, когда мои руки потянулись к его волосам, а он сомкнул свои на моей пояснице: теперь мы упоенно целовались. Знакомый Келлана звучно кашлянул, и мы посмотрели в его сторону. Я стала пунцовой, а Келлан прыснул.
— Похоже, приехали, – усмехнулся он, выводя меня из лифта.
Келлан похлопал мужчину по спине и, взяв меня за обе руки, попятился на край внутренней обсерватории с видом на город. В здании было темно в такой поздний час. Горела лишь пара аварийных фонарей, которые почти не давали света. Но тот, казалось, весь очутился снаружи, и город под нами переливался огнями.
— О, Келлан… Как здорово, – произнесла я тихо, остановившись полюбоваться мерцанием.
— Да, – отозвался он так же негромко, но сам стоял спиной к панораме, прислонившись к ограде и глядя не на город, а на меня. – Иди сюда. – Он простер ко мне руки.
Мы находились внутри «Иглы» на безопасном расстоянии от края, а потому мне не составило большого труда подойти, утонуть в объятиях Келлана и вместе с ним навалиться на ограждение. Он повернул голову, чтобы глянуть на город, но я уже не видела ничего, кроме Келлана. В полумраке я изучала его черты: он завораживал сильнее панорамы. Я не могла понять, чем прельстила это совершенное создание, и прошептала:
— Почему я?
Он вновь повернулся ко мне, и от его улыбки мое дыхание, как и следовало ожидать, пресеклось.
— Ты даже не представляешь, как я любуюсь тобой. Мне нравится. – Он склонил голову набок, наблюдая, как мои щеки заливаются краской. Подумав секунду, он тихо добавил: – Дело было в вас с Денни… В ваших отношениях.
Я пробежалась пальцами по его волосам выше уха и нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
Он снова взглянул на город, но ничего не сказал. Положив руку на его щеку, я развернула его к себе и повторила:
— Что ты имеешь в виду, Келлан?
— Не знаю, как объяснить тебе, если не растолковать того, что сказал Эван, – вздохнул он и потупился.
Я снова надулась и мысленно возвратилась к нашей стычке. С тех пор изменилось столь многое, что пролетела, казалось, целая жизнь.
— Это когда ты велел ему заглохнуть – довольно грубо, между прочим?
Ему, похоже, не хотелось продолжать разговор.
— Да.
— Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?
— Никакого… – улыбнулся Келлан и покачал головой. – И непосредственное.
— Но ты, надеюсь, все-таки объяснишь мне толком? – криво усмехнулась я.
Он издал смешок и вновь посмотрел на город.
— Да… Только подожди минуту.
Я крепко обхватила его и положила голову ему на плечо. Может думать хоть целую вечность, лишь бы не уходил. Городские огни околдовывали, и я, уткнувшись носом в кожаную куртку, вдохнула его пьянящий аромат.
Келлан обнял меня так же крепко, одной рукой поглаживая по спине, а другой придерживая за голову. Наконец он медленно произнес:
— Вы с Эваном были правы насчет женщин. Я использовал их годами.
Я чуть отстранилась, чтобы взглянуть на него.
— Годами? Не только из-за меня? – К своему удивлению, я была уязвлена.
Он заправил мне за ухо прядь волос.
— Нет… Тем хуже, конечно.
Я нахмурилась, испытывая некоторую неловкость от этого разговора.
— Людей, Келлан, использовать нельзя… Ни по какой причине.
Он вскинул брови и улыбнулся:
— Не ты ли использовала меня в первый раз, когда хотела выкинуть из головы Денни?
Я отвернулась. Разумеется, я использовала его. Он взял меня за подбородок и заставил смотреть на себя.
— Да все в порядке, Кира. Я так и думал. – Он вздохнул и глянул на залив по другую сторону. – Но это не лишило меня надежды. Я целый день болтался по городу, прикидывая, как сказать тебе… что я тебя очень люблю. И не выставить себя при этом идиотом.
— Келлан… – Я чуть с ума не сошла, гадая, где его носило тогда.
Он вернулся взглядом ко мне.
— Боже… Когда ты мигом вернулась к нему, как будто ничего и не было, меня это просто убило. Я знал… – Он чуть ли не злобно встряхнул головой. – В ту самую минуту, когда я вошел и услышал вас наверху, я уже знал, что нам ничего не светит.
— Ты слышал нас? – удивленно моргнула я.
Мне стало неловко. Келлан пришел домой намного позднее… и пьянее.
Он смотрел в пол, как будто выложил нечто, о чем говорить не хотел.
— О да… Я вернулся и услышал, как вы воссоединяетесь у себя. Мне стало довольно хреново. Я взял бутылку, отправился к Сэму. Ну, дальше ты знаешь, чем кончилось.
Меня охватило не до конца понятное чувство вины.
— Господи, Келлан, прости! Я не знала.
Он вновь посмотрел мне в лицо:
— Кира, ты не сделала ничего плохого… – Келлан на секунду отвернулся. – Потом я держался с тобой как последняя сволочь. – Он робко улыбнулся, и я поморщилась, вспомнив, каким он был козлом. – Прости. Когда я зол, меня несет, тормоза отказывают… А разозлить меня сильнее, чем ты, не может никто.
Он выдавил виноватую улыбку.
— Я заметила, – критически усмехнулась я и подумала о наших живописных ссорах, а Келлан негромко рассмеялся, и во мне заговорила совесть. – Но ты всегда был прав. В каком-то смысле я заслужила твою грубость.
Он перестал смеяться и положил мне на щеку ладонь.
— Нет, не заслужила. Только не то, что я тебе наговорил.
— Я ужасно заморочила тебе голову.
— Но ты же не знала, что я люблю тебя, – ответил он мягко, гладя меня по щеке.
Я заглянула в его любящие синие глаза и поняла, что не заслуживала его доброты.
— Я знала, что ты ко мне неравнодушен. И была черствой.
Улыбнувшись краешком рта, Келлан поцеловал меня.
— Не без того, – шепнул он. – Но мы сбились с темы.
Тепло улыбнувшись, он направил беседу в другое русло:
— По–моему, мы говорили о моей искалеченной психике…
Я рассмеялась и глянула ему через плечо, отгоняя хандру:
— Правильно, о твоем… распутстве.
Келлан хохотнул.
Я, тоже смеясь, провела рукой по его груди, пока он пристально меня изучал.
— Наверное, надо начать с полноценной лекции о моем загубленном детстве.
— Мы это уже обсудили, незачем ворошить. – Я посмотрела на него печально, не желая бередить старую рану.
— Кира… Мы только сковырнули болячку с очень глубокой язвы, – возразил он негромко. – Я очень о многом не рассказываю никому.
— Келлан, мне тоже не обязательно. Я не хочу причинять тебе страдания…
Затравленным взглядом он уставился через мое плечо:
— Но я, как ни странно, хочу… Мне нужно, чтобы ты поняла. Чтобы познала меня.
Келлана захлестнуло уныние, и я, ощутив это, перехватила его взгляд и порочно вскинула брови.
Он рассмеялся и дурашливо пробормотал:
— Не только… в библейском смысле.
Я накрутила на пальцы волосы, щекотавшие его шею.
— Ладно, если тебе так хочется… Я выслушаю все, что угодно, и с уважением отнесусь ко всему, что ты мне скажешь.
В надежде, что Келлан не раскиснет вконец, я ободряюще улыбнулась.
Но он, к моему удивлению, отозвался смехом.
— Тебя это позабавит.
Я застыла и уставилась на него. В том, что он успел поведать мне о своем детстве, не было ничего забавного.
— Не представляю, как это возможно, – прошептала я, пытаясь заглянуть ему в глаза.
— Ну ладно, может быть, не забавное… – Келлан издал вздох. – Пусть будет несуразное. – Он выдал грустную полуулыбку, когда я недоуменно поморщилась. – Похоже, моя матушка крутила роман с папашиным лучшим другом.
Я побледнела: несуразнее некуда. Улыбнувшись моей реакции, Келлан продолжил:
— И вот дорогому папане случилось на несколько месяцев уехать из города по какому-то срочному семейному делу на восточном побережье. – Келлан встряхнул головой. – Можешь представить его удивление, когда он вернулся домой и обнаружил, что его смущенная молодая женушка беременна.
У меня отвисла челюсть, и Келлан саркастически усмехнулся:
— «Сюрприз тебе, золотце».
— Что он сделал? – спросила я тихо.
— Ха. – Келлан кивнул, глядя в сторону, и улыбка стерлась с его лица. – Что ж, в этот момент матушка показала, на что способна.
Он посмотрел на меня, поймав мой взгляд и снова смутившись, после чего предельно серьезно и спокойно проговорил:
— Она заявила, что ее изнасиловали, пока его не было… И он поверил.
Мне казалось, что в моем лице не осталось ни кровинки. Я таращилась на Келлана, не доверяя его абсолютно правдивому рассказу. Кем надо быть, чтобы на такое пойти?
Келлан, тоже бледный, негромко сказал:
— Он считал меня дьявольским отродьем с самого первого дня. Я еще не родился, а он уже меня ненавидел.
Глаза Келлана увлажнились, но слез не было. Я поцеловала его в щеку, мечтая сделать больше.
— Я ужасно тебе сочувствую.
Он кивнул, продолжая задумчиво смотреть на меня.
— Зачем твоя мама так поступила?
— Думаю, не хотела всего лишиться, – пожал плечами Келлан и издал невеселый смешок. – Но, сделав ход, она уже не могла пойти на попятную. Где-то имеется даже полицейский отчет, в котором во всем обвиняют абстрактного белого мужчину. – Смешок повторился. – В моем свидетельстве о рождении в графе «Отец» даже написано Джон Доу[23]. Папаша меня не признал. – Последние слова Келлан произнес шепотом.
— Боже, Келлан… – По моей щеке скатилась слеза. – И они все это тебе рассказывали?
Он посмотрел на воду.
— Постоянно. Практически как сказку на ночь. «Спокойной ночи, малыш… Ты, между прочим, разрушил нам жизнь».
Скатилась новая слеза.
— Откуда ты узнал про лучшего друга?
Келлан вернулся взглядом ко мне и вздохнул:
— От мамы. Она сказала мне правду. – Он стер слезу с моей щеки. – Я думаю, мой настоящий папаша, донор спермы, свалил, как только она сообщила ему, что беременна. Больше она его не видела. Это разбило ей сердце… И она ненавидела за это меня. – Келлан склонил голову набок при виде ужаса на моем лице. – По–моему, даже больше, чем папаша.
Я со слезами обняла его и снова поцеловала в щеку. Он вяло ответил тем же.
— И ты не сказал отцу правду? Может быть, он тогда…
— Кира, – прервал меня Келлан, – он никогда не поверил бы моему слову против ее. Он ненавидел меня и просто избил бы, а я старался в общем и целом этого избегать.
Я отступила, чтобы взглянуть на него, и убрала ему со лба волосы, а он говорил дальше:
— Он и без того знал, наверное.
— Как это? – удивленно моргнула я.
Еще одна печальная полуулыбка.
— Я точная копия этого его лучшего друга… Кто знает – может быть, он ненавидел меня именно за это. И мама тоже.
Во мне вскипел гнев на этих людей, растивших его столь безжалостно.
— Ты не был ни в чем виноват. Это не твоя вина.
Во мне все кипело, и я не могла этого скрыть.
Келлан провел обеими руками по моим волосам, щекам.
— Я знаю, Кира. – Он поцеловал меня. – Я никому об этом раньше не рассказывал. Ни Эвану, ни Денни… Никому.
Я была тронута тем, что он доверил мне столь сокровенный секрет, но искренне не понимала, какое это имело отношение к его женщинам и ко мне самой.
— Почему же ты поделился со мной? – спросила я тихо, в надежде, что это не прозвучит грубо.
Но Келлан лишь отозвался теплой улыбкой:
— Я хочу, чтобы ты поняла. – Он опустил глаза и спокойно произнес: – Ты представляешь, что значит расти в такой немилости?
С печальной улыбкой он взглянул на меня и снова провел по моей щеке пальцем.
— Нет, мне сдается, что тебя окружала любовь…
Не будучи в силах вынести его болезненную улыбку, я подалась к нему, чтобы поцеловать. Он любовно улыбнулся в ответ, а затем расправил плечи и взял меня за руку:
— Идем.
Он кивнул на ограждение, и мы пошли вдоль него, любуясь открывавшимися видами. Но я смотрела все больше на Келлана, он же безразлично заглядывал в окна и явно продолжал пребывать в задумчивости. Он хотел поделиться чем-то еще.
Через несколько шагов, совершенных в молчании, Келлан наконец продолжил:
— Я был тихим ребенком. Все держал в себе. У меня не было друзей, с кем можно было бы поговорить. – Он сухо улыбнулся. – Единственной моей подругой была гитара. – Келлан покачал головой и хмыкнул. – Черт, ну и жалок я был.
Я сжала его руку и остановилась, дотронулась до его щеки, заставила посмотреть на меня.
— Келлан, ты не был…
— Да был, Кира, – перебил меня он и поцеловал мою руку, отведя ее от щеки.
Вновь тронувшись, Келлан произнес:
— Дай объяснить… Я испытывал чудовищное одиночество. – Он улыбнулся, взглянув на меня сверху, когда я нахмурилась. – А потом… Клянусь тебе, совершенно случайно с моей стороны… – Он задумчиво смотрел в окна, теперь почти целиком являвшие панораму ночного залива. – Я обнаружил нечто, позволившее мне впервые в жизни ощутить себя желанным, небезразличным… почти любимым.
Последние слова он выговорил еле слышно.
— Ты о сексе? – прошептала я.
— Мм… – Келлан согласно кивнул. – Да, о нем. Мне было мало лет, когда в первый раз… – Он усмехнулся и встряхнул головой. – Думаю, ты уже вычислила.
Я чуть зарделась, вспомнив разговор в его комнате.
— Может быть, даже слишком мало, но я не знал, что это не было нормально. Ощущение было такое, будто кому-то наконец появилось до меня дело. Я стал… – Он отвернулся. – Стал повторять как можно чаще… Даже тогда мне это давалось поразительно легко. Всегда находился кто-то – мне было все равно кто, – кому хотелось быть со мной. У меня развилась своего рода одержимость этим… ощущением этой связи. Как знать, может, я до сих пор…
Келлан остановился и оглянулся на меня, на его лице вдруг отразилась тревога.
— Я упал в твоих глазах?
Мне было непонятно, как он мог обвинять себя в поисках любви при той жизни, которую вел. Я коснулась его руки:
— Келлан, ты не можешь упасть ниже.
Он негромко рассмеялся, а я поняла, как плохо это прозвучало.
— Ты чистое золото.
— Сколько тебе было лет? – спросила я, в основном чтобы скрыть смущение.
Он вздохнул и признался:
— Двенадцать. В ее оправдание скажу, что соврал ей, будто мне четырнадцать. Она купилась. Впрочем, думаю, ей было наплевать.
Челюсть моя снова отвисла. Я принудила себя закрыть рот и улыбнулась. При мысли о том, сколь отчаянно нуждался он в ласке, мне захотелось расплакаться. Он поискал мой взгляд, с некоторой тревогой вскинув брови. В стремлении утешить Келлана я быстро поцеловала его. Он улыбнулся, расслабился и некоторое время смотрел на меня молча.
— Значит, ты используешь женщин, чтобы ощутить… любовь? – спросила я тихо.
Смутившись снова, он опустил взгляд:
— Тогда я этого не понимал. До тебя я вообще об этом не думал. Не знаю, почему с тобой получилось совершенно иначе. Теперь я знаю, что так нельзя… – Он посмотрел на меня. – Но это было хоть что-то. Я чувствовал себя менее одиноким.
При этих словах я уронила очередную слезу, и Келлан стер ее.
— Так или иначе, похоже, никому не приходит в голову, что и меня используют. Им нет до меня дела.
Мы снова тронулись с места, и Келлан взглянул на сверкающий город, который снова показался через залив.
Я смотрела на его задумчивое лицо и не могла не мучиться угрызениями совести за то, что однажды тоже его использовала. Но, конечно, не все его женщины оказывались пустышками.
— Ты никогда никого не любил? – спросила я робко.
Он посмотрел на меня с полуулыбкой, которая заставила мое сердце забиться в два раза чаще.
— До тебя никого. И меня никто не любил.
Продолжая следить за ним, пока мы шли в тишине, я пыталась понять, как было возможно, чтобы этот сказочный красавец ни разу не испытал настоящей любви. Это казалось бредом. Конечно же, этот красивый, одаренный, веселый, пленительный и просто потрясающий мужчина познал любовь.
— Какая-нибудь девушка наверняка…
— Нет, – оборвал он меня. – Только секс, и никакой любви.
— Школьная симпатия?
— Нет. Я старался иметь дело с женщинами постарше. Они не искали любви.
Келлан сухо улыбнулся, и я сомневалась, что мне хотелось знать, что он имел в виду.
— Может быть, наивная официанточка?
— Опять-таки до тебя – нет, я никому не был нужен, – улыбнулся он.
— Ох… Ну, тогда кто-нибудь из фанаток, – сказала я кротко, по опыту зная, как сильно «любила» его эта публика.
— Эти уж точно нет, самая лживая порода, – искренне расхохотался Келлан. – Им и вовсе не важно, кто я такой. Они не со мной, даже когда со мной. Им нужен рок–идол, но это не про меня. Хорошо, пусть про меня, но я не весь в этом.
Я улыбнулась и нежно поцеловала его в щеку. Нет, он был намного большим…
Отстранившись, я нерешительно осведомилась:
— Соседки по квартире?
Я отлично знала, что я была не единственной, кого он затащил в постель. Мне не слишком хотелось выслушивать о его отношениях с Джоуи, но было любопытно.
Келлан глянул на меня краем глаза и застенчиво улыбнулся:
— Хоть бы Гриффин не разевал варежку, честное слово. Ты, должно быть, решила, что я чудовище. Иногда я не понимаю, как ты вообще отважилась ко мне прикоснуться. – Я нахмурилась и хотела помотать головой, но он со вздохом пустился объяснять. – Нет, между нами с Джоуи не было ничего, кроме секса.
Он вскинул глаза, будто прикидывал, как это лучше преподнести.
— Джоуи нравилось, чтобы перед ней преклонялись. Но она понимала, что ее тело не было моим единственным храмом. Ну и к тому же она слишком любила устраивать драмы. – Он скривился, и его передернуло. – Она в ярости сбежала со своим парнем–игрушкой под номером, по–моему, три.
Келлан снова остановился, повернулся ко мне и взял меня за руки.
— Я понимаю, что переборщил с женщинами, но я ни к кому не испытывал ничего похожего на чувства к тебе. И мне никто не давал того, что даешь мне ты, – прошептал он.
Во мне вскипели эмоции, я сглотнула и снова поцеловала Келлана. Отпрянув, я посмотрела в его глаза, полные любви.
— Так что насчет нас с Денни… Наших отношений?
Задав вопрос, я начала тонуть в синих глубинах.
— Ах да.
Мы пошли дальше вдоль ограждения, и Келлан чуть взмахнул рукой, восстановив ход мысли.
— Ну, сперва я, наверное, был просто заинтригован. Никогда не видел ничего подобного. Такие теплые и настоящие чувства. И то, что ты пересекла с ним всю страну… Не представляю, чтобы кто-то решился на это ради меня. У людей, которых я знаю, таких отношений нет, а у родителей не было и подавно…
— Верно… – пробормотала я, и Келлан на миг потемнел лицом.
Он закусил губу и глянул на панораму.
— Живя с тобой бок о бок, наблюдая за вами с Денни изо дня в день, я постепенно захотел того же, что было у вас. Я перестал, – он усмехнулся, – распутничать, как ты выражаешься.
Я улыбнулась, и он издал смешок, затем нахмурился:
— Но ты, к несчастью, стала небезразлична мне. Сначала я этого не понял. Я только знал, что о тебе нельзя думать ничего такого. Ты была с Денни, сомневаться не приходилось. Отношения не всегда имели для меня значение, но Денни мне очень важен. Год, когда он жил с нами, был лучшим в моей жизни. – Келлан тепло улыбнулся мне и прошептал: – Ну, может быть, не считая нынешнего.
Я ответила улыбкой и поцеловала его чуть ниже уха. Это породило во мне легкий трепет восторга. Было здорово свободно целовать его когда вздумается. Стиснув руку Келлана, я приютилась у него под боком, глядя на горизонт.
— Когда я влюбился в тебя, это оказалось ни на что не похоже. Все случилось почти мгновенно. Я думаю, что начал влюбляться с момента, когда ты пожала мне руку.
Хмыкнув при этом воспоминании, он игриво толкнул меня в плечо, а я зарумянилась.
— Мощнейшее чувство. Я знал, что нельзя, но это затягивало. – Келлан остановился и резко отвернул меня от себя, а затем быстро притянул назад, обнял за талию и крепко прижал. – Я буквально подсел.
Он осторожно поцеловал меня. Затем улыбнулся, излучая любовь.
— Иногда складывалось впечатление, что и ты неравнодушна ко мне, и мир расцветал красками. – Келлан свел брови. – Но чаще ты хотела его, и какая-то часть меня желала умереть.
Он помедлил, отмечая мой испуг.
— Я всячески старался держаться подальше от тебя, но продолжал находить лазейки, чтобы прикоснуться к тебе, обнять. – Келлан с напускной скромностью улыбнулся и уставился в сторону. – И чуть не поцеловал тебя, когда мы смотрели порнушку. Черт, тебе невдомек, до чего было трудно от тебя оторваться.
Я стыдливо прыснула, вспоминая.
Келлан закрыл глаза и покачал головой:
— В тот первый раз, когда все закончилось, я обнимал тебя еще несколько часов, только чтобы чувствовать твое тепло, дыхание на коже. – Он поднял веки и взглянул на мое снова испуганное лицо. – Во сне ты произнесла мое имя. И мне стало почти так же хорошо, как от секса.
Он осклабился в дьявольской улыбке, и я рассмеялась, пылая лицом. Келлан вздохнул и отвернулся.
— Мне хотелось быть достаточно сильным, чтобы остаться – но, увы, я испугался. Я не мог сказать тебе того, что понял, – он тоскливо посмотрел на меня, – что отчаянно люблю тебя.
Я намотала на пальцы его волосы, желая сказать что-нибудь веское.
— Келлан… Я…
Он продолжил, не позволяя мне выразить мысль, которой у меня все равно не было.
— Когда ты вернулась к нему, я захотел уехать. Обладать тобой и после видеть тебя с ним было очень тяжело. Смотреть, как ты любишь его любовью, которой я хотел для себя. Я себе места не находил от злости. Я страшно виноват.
Мои глаза наполнились слезами, едва я вспомнила то время, и мне пришлось крепко прижаться к нему. Я ничего не знала, считая себя всего лишь очередной его победой, и глубоко ранила его.
— Это я страшно виновата, Келлан… – Мой голос сорвался.
Он вздохнул и с улыбкой взглянул на меня сверху:
— И вот, когда я наконец нашел в себе силы уехать… Ты попросила меня остаться, и мои надежды ожили. Я начал верить, что, может быть, был хоть каплю небезразличен тебе. – Секунду он искоса изучал меня. – Мне показалось, ты искренне хотела, чтобы я остался.
Меня бросило в жар от смущения перед тем, насколько мне не то что искренне – отчаянно хотелось этого. На миг улыбнувшись моей реакции, Келлан опять посерьезнел.
— Наверное, ты не слышала, но той ночью я сказал, что люблю тебя. У меня просто вырвалось это.
— Келлан, я…
Он перебил меня:
— А потом ты устроила плач по Денни, и мне опять захотелось умереть.
По моим щекам текли слезы: я снова, снова его обидела. Келлан задумчиво смотрел, как я плачу.
— Та ночь перевернула меня. Я страшно хотел удержать тебя, но ты так расстроилась, на тебе лица не было. – Он проглотил комок. – Это все я натворил. Ты ненавидела меня за случившееся, а мне это было крайне важно.
Почти полностью отвернувшись, он косился на меня краем глаза.
— После этого я возненавидел тебя, – прошептал он.
Слезы струились, я чуть всхлипнула. Келлан вздохнул и отвернулся вовсе.
— Той ночью я чуть не уехал. Я хотел…
Он развернулся ко мне и бережно заключил мое лицо в ладони. Его взгляд смягчился, Келлан смотрел на меня с обожанием, и мои слезы высохли при виде его безупречного лица, обращенного ко мне.
— Я не мог тебя покинуть. Я помнил, как ты смотрела, когда я сказал, что уезжаю. Никто никогда не глядел на меня так. Никто не плакал обо мне. Никто не просил остаться, ни одна живая душа. Я убедил себя, что ты ко мне неравнодушна. – Келлан встряхнул головой и улыбнулся. – Тогда я понял, что останусь с тобой, даже если это убьет меня.
Он притянул меня к себе для глубокого поцелуя. Я пылко ответила, стремясь хоть чем-то загладить муки, которые ему причинила. Когда я была готова задохнуться, он отпустил меня, взял за руку, и мы пошли дальше.
Он не сводил с меня глаз, пока мы шагали на высоте многих и многих этажей над мирным городом.
— Прости, что я так влюбился… У меня и в мыслях не было сделать тебе больно. Я просто хотел тебя. – Келлан криво улыбнулся, и я сбилась с шага. Он рассмеялся и продолжил: – Когда ты просила, я старался сдержаться… Но ты же где-то в подсознании знала, что между нами не было ничего невинного?
Он вскинул брови, и я недовольно кивнула.
— Но я пытался сделать так, чтобы все смотрелось не столь греховным.
Взглянув на меня сверху, он добавил:
— Ты крайне затруднила это дело.
— Я?
Он был сама чувственность, и мне было неловко.
Келлан шутливо преувеличенно покачал головой.
— Да, ты. Если бы ты не провоцировала меня – не одевалась, как ты имела обыкновение, не набрасывалась, не издавала, – он непристойно ухмыльнулся, – крайне провокационных звуков…
Заставив меня покраснеть, он прыснул.
— Не делай ты всего этого, то была бы слишком божественной, чтобы противостоять. – Он снова уставился на меня пристальным взглядом. – В конце концов, я только человек.
Я покачала головой. Ничего подобного я не делала… Ну, кроме звуков, увы.
— Что за чушь ты городишь, Келлан!
Я закатила глаза, а он рассмеялся чарующим смехом.
— Вот опять… Ты просто не понимаешь, как сильно меня к тебе тянет. – Келлан лукаво улыбнулся и пробормотал: – Мне-то казалось, что после всего случившегося это совершенно очевидно.
В шутку я пихнула его локтем, а он хохотнул и произнес уже серьезнее:
— Прости, что я зашел так далеко.
Мы шли, и я заглядывала в его вдруг снова погрустневшие глаза.
— Я должен был позволить тебе все прекратить. Ты была права, когда захотела этого. Все, что стряслось потом, – моя вина. Мне нужно было тебя отпустить. Я просто не сумел…
— Келлан, нет…
Но он опять меня перебил:
— В клубе было жарко. Я ужас как тебя хотел, и ты меня тоже. Мне пришло в голову затащить тебя в туалет и отыметь прямо там. Может, ты даже не стала бы возражать?
Келлан покосился на меня, и я смогла лишь безмолвно кивнуть: он мог увести меня куда заблагорассудится. Он начал было расплываться в улыбке, однако взамен посуровел.
— Я увидел, что Денни на подходе. И не смог этого сделать. Я оттолкнул тебя, отчаянно молясь, чтобы ты сказала ему, что хочешь меня. Что уйдешь от него. А ты не сказала и не ушла, и это меня убило.
Я вновь остановилась, а он сделал еще один шаг и медленно развернулся ко мне лицом. Ему опять стало больно. Я подступила и положила ладонь ему на щеку, чувствуя себя ужасно за то, что заставляла его страдать.
Келлан смотрел на меня, погруженный в воспоминания.
— Я даже не смог вернуться домой. Отвез твою сестрицу к Гриффину. По–моему, я ее утомил. Какое уж тут веселье – я всю ночь хандрил и дулся на диване. В конце концов она оставила меня в покое и переключилась на Гриффина. – Он пожал плечами. – Ну, чем это кончилось, ты и сама знаешь.
Я вымученно сглотнула, понимая, что напридумывала себе множество небылиц.
— Я был… Я до сих пор совершенно убит тем, что произошло в машине, – тихо проговорил Келлан. – Тем, что я сказал. И сделал. До того момента я понятия не имел, что ты думала, будто я спал с Анной, и был так зол на тебя за Денни, что позволил тебе поверить. Я приукрасил события. – Он потупился, сгорая от стыда. – Злость чуть не заставила меня хотеть тебя еще сильнее.
Мне пришлось сглотнуть раза три, прежде чем я смогла говорить.
— Келлан… Ты и представить себе не можешь, как мне было трудно. Как тяжко было просить тебя остановиться, когда все тело молило не делать этого.
Испытывая желание поцеловать его, я погладила его по щеке. Кадык Келлана дернулся.
— А ты понятия не имеешь, как было трудно остановиться. Я не врал насчет того, что думал.
Я шумно глотнула, глядя на него и вспоминая слова, сказанные по глупости. Он пытливо следил за моим лицом.
— Теперь ты думаешь обо мне хуже?
Я упрямо помотала головой, и он со вздохом отвернулся:
— Прости, Кира, что я наорал на тебя.
Глаза Келлана влажно блеснули, как только он вновь обратился взором ко мне, и я пробежалась рукой по его волосам. В очередной раз гулко сглотнув, я обрела способность говорить.
— Я знаю, что ты сожалеешь… Я помню.
— А, ну да… Реветь, как малое дитя… Не лучшее мое выступление.
Он собрался отвернуться опять, но я придержала его за щеку и заставила смотреть мне в глаза.
— Я не согласна. Иначе я не увидела бы, что ты сожалел, и больше, наверное, никогда бы не заговорила с тобой.
— Я не просто сожалел. Мне было жутко оттого, что я так с тобой разговаривал… Но главное – я был уверен, что взял и разрушил единственную любовь, которая у меня была. Я знал, что потерял тебя. Мне было ясно, что ты тогда целиком и полностью вернулась к Денни. Я прочел это в твоих глазах и понимал, что мне больше нечего ловить – никогда.
Слеза наконец скатилась по его щеке, и я смахнула ее большим пальцем.
— Я никогда не думал, что мне будет… хорошо с тобой. Ни с кем этого не было, никогда. Ты не знаешь, как много это для меня значило.
Келлан с новым усилием сглотнул, и я опять захотела поцеловать его, но он чуть отодвинулся и сверлил меня взглядом.
— После этого мне было страшно к тебе приближаться. Я разрешил себе последнее «прости» на кухне, но больше не хотел до тебя дотрагиваться. – Он заглядывал в мои глаза, как будто искал в них прощения. – Прости, что сделал тебе больно, но мне нужно было отвлечься и убедиться, что впредь я такого не допущу.
Он отвел мою руку от щеки и отвернулся, снова взирая на город. В его все еще влажных глазах искрились огни.
— Прости меня, Кира, за всех этих женщин. Я не должен был так поступать с тобой. Я и не хотел… Ну, может быть, какая-то часть меня хотела. Я просто…
— Не надо… – перебила его я. – Келлан, ты уже извинился за это.
— Знаю. – Он был готов уронить очередную слезу. – Просто я наломал дров. Но ты не хотела меня так, как хотел тебя я, а мне было уже невозможно с тобой расстаться. Чтобы заглушить боль, я сделал единственную вещь, которую умел, – Келлан покаянно покачал головой, и слеза все-таки упала, – чтобы ощутить себя желанным.
— Женщины, – заключила я, наблюдая, как черты его искажаются болью.
— Ну да. – Келлан был бледен и потерян, как будто только что признался во многих убийствах, а не был лишь одиноким парнем, который спал со всеми охочими до него женщинами подряд.
— Толпы и толпы женщин, – добавила я не без сарказма в надежде приподнять ему настроение.
— Да… Прости.
Он попытался изобразить улыбку.
— Все в порядке. Ну, не совсем в порядке, людей использовать все же нельзя… Но я, пожалуй, понимаю.
Он посмотрел на меня исподлобья, восторженно обнадеженный. Я больше не могла сдерживаться, встала на цыпочки и поцеловала его.
— Итак?.. – спросил Келлан, отстранившись слишком поспешно.
— Что?
Я смутилась и пришла в легкое раздражение: я еще не кончила его целовать. Мне казалось, что никогда и не кончу.
Он явил чарующую полуулыбку.
— Я был прав? Ты использовала меня?
— Келлан…
Испытав угрызения совести, я отвернулась.
Улыбка слетела с лица Келлана, и он очень серьезно сказал:
— Если да, то ничего страшного, Кира. Мне просто хотелось бы знать.
— К тебе я всегда испытывала что-то, но… – вздохнула я. – Да, в самый первый раз я использовала тебя, и мне очень жаль. Это было непростительно. Если бы я знала, что ты любишь меня, я никогда бы…
— Кира, все нормально.
— Нет, не нормально, – прошептала я и тихо добавила: – Во второй раз было не так. То, что произошло, не имело никакого отношения к Денни. Это касалось только нас. Все было по–настоящему. И каждое прикосновение после этого стало настоящим.
— Ужасно приятно это слышать, – шепнул он в ответ, не глядя на меня, но мягко улыбаясь, а затем вдруг нахмурился опять. – Ты должна быть с Денни, а не со мной. Он хороший человек.
— Ты тоже хороший человек, – отозвалась я, изучая его прекрасное, но все еще насупленное лицо.
Келлан помотал головой, а я взъерошила ему волосы и снова вздохнула:
— Не надо считать себя плохим из-за того, что произошло между нами. Мы с тобой сложные.
— Сложные… – повторил он, кладя мне на щеку ладонь и поглаживая пальцем скулу. – Наверное, да.
Он уронил руку.
— Это моя вина…
— Перестань, Келлан. Я виновата не меньше. Я наделала ошибок…
— Но… – начал он.
— Нет, Келлан, мы оба все испортили. Всегда, знаешь ли, виноваты двое… Я хотела тебя так же сильно, как ты меня. И нуждалась в тебе, как ты нуждался во мне. И хотела быть рядом с тобой, как и ты. И точно так же хотела к тебе прикасаться. Ты мне небезразличен…
Я не сумела закончить мысль, и фраза повисла незавершенной.
На глаза Келлану вновь навернулись слезы.
— Я никогда не был до конца откровенен с тобой. Может быть, мне сразу следовало сказать, что я люблю тебя? Я страшно раскаиваюсь, Кира. Я столько раз тебя ранил. Знала бы ты, как многое мне хочется изменить… Я…
Мне пришлось заткнуть ему рот крепким поцелуем. Теперь я понимала лучше. Боль не ушла, но я видела, какой удар я нанесла ему сама. Он сделал единственную вещь, какую умел, чтобы унять страдания. Плохо ли, хорошо ли – другое было ему неведомо. Келлан снова коснулся моей щеки и вернул поцелуй, мы слились, на миг позабыв о нашей напряженной беседе.
По прошествии вечности, показавшейся мне слишком короткой, он отступил и тихо произнес:
— Нам пора идти.
— Погоди, ты приволок меня на самую верхотуру, в такое романтичное… уединенное… место, чтобы только поговорить? – Я искушающе вскинула брови.
Он ухмыльнулся и покачал головой:
— Ну и ну – смотри, как я тебя развратил.
Самодовольно просияв, я рассмеялась.
— Идем, пора ехать домой. – Он увлек меня к лифтам, я же надулась, и он сказал, заметив мое выражение: – Кира, уже поздно, то есть рано, а тебе нельзя задерживаться на балу. – Келлан свел брови. – А то в тыкву превратится не карета.
Я закатила глаза при этом сравнении, но он был прав: пора домой. К своему удивлению, я расстроилась, но отбросила досаду. Я вроде как ожидала… Покраснев, я не стала додумывать мысль.
Мы завершили нашу круговую прогулку, дойдя до лифтов, и я бросила последний взгляд на эффектный город внизу и эффектного мужчину, стоявшего рядом. Он утопил кнопку, я улыбнулась, и мы стали ждать, когда двери откроются.
— Отлично. Но тебе незачет. – Я втянула Келлана за футболку в кабину и поддразнила: – Мне было обещано потрясение.
Он хулигански ухмыльнулся и привлек меня для долгого поцелуя, едва двери сомкнулись и мы устремились вниз.
На обратном пути, пока мы шли от «Иглы», Келлан поглядывал на меня мрачно, а я озадаченно вскидывала брови, испытывая сладкое томление. Возле машины он остановился и склонил голову набок, изучая меня.
— Я хотел поговорить еще кое о чем.
Бабочки, порхавшие у меня в животе, затеяли делать сальто.
— О чем? – спросила я так тихо, что вышел даже не шепот.
Угрюмость Келлана резко сменилась сухой ухмылкой вкупе с изогнутой бровью.
— Поверить не могу, что ты украла мою тачку… Что, серьезно?
Я рассмеялась, припомнив мою развеселую езду, а после и ее причину, при воспоминании о которой я состроила гримасу.
— Ты вроде как заслужил. – Я ткнула его в грудь. – Тебе повезло, что она вернулась к тебе целой, а не по частям.
Келлан надулся, но распахнул мне дверь:
— Хмм… На будущее: нельзя ли врезать мне лишний раз, а мою крошку оставить в покое?
Я взяла его за подбородок, поставив ногу на подножку:
— Хмм… На будущее: нельзя ли больше не шляться по «свиданиям»?
Он снова помрачнел, но усмехнулся и чмокнул меня в щеку.
— Да, мэм.
Когда я села, он покачал головой, а я улыбалась про себя, покуда он огибал машину и устраивался на водительском месте.
Я притиснулась к нему, и мы молча поехали к дому. Уютная тишина была такой же осязаемой, как тепло его кожи, когда Келлан держал меня за руку. Только сейчас, свободно к нему прикасаясь и беспрепятственно доверяясь ему, я поняла, насколько мне его не хватало и как сильно я к нему привязалась, и мысленно улыбнулась, вспомнив, как он признался, что подсел на меня. Я испытывала бесконечную радость: нас одинаково влекло друг к другу, хотя я до сих пор не понимала, что он во мне нашел.
И даже после того, как машина остановилась на подъездной дорожке и Келлан заглушил двигатель, мы остались сидеть: моя голова – у него на плече, его рука – на моей талии. Никто из нас не хотел соприкасаться с холодной реальностью вне уютного салона.
Келлан поцеловал меня в висок и нарушил наше мирное молчание:
— Иногда я мечтаю о тебе… О том, что было бы, если бы Денни не вернулся и ты была бы моей. Держать тебя за руку, идти с тобой в бар… ничего не скрывая. Объявляя миру, что я тебя люблю.
Я посмотрела на него с улыбкой:
— Ты говорил, что я однажды тебе приснилась. А сон так и не рассказал. – Я поцеловала его в щеку и опять улыбнулась. – Ты мне тоже, бывает, снишься.
Я вмиг залилась краской, припомнив некоторые сны из тех, что погорячее.
— Серьезно? Да у нас душераздирающая история, а? – Келлан рассмеялся, но при виде моего смущения любовно улыбнулся. – И о чем они, твои сны?
— Если честно, то в основном о том, как мы спим, – глупо хихикнула я.
Он добрую минуту хохотал, а я краснела как свекла и вторила ему.
— Черт… Неужели тебе больше ничего от меня не нужно? – поддразнил Келлан, беря меня за руку и сплетая наши пальцы.
Я перестала смеяться и пристально взглянула на него:
— Нет… Нет же, намного больше.
Мой тон стал серьезным. Келлан кивнул, тоже без смеха:
— Это хорошо, потому что ты значишь для меня все.
Меня затопили нежные чувства к нему, я придвинулась плотнее и крепко стиснула его руку. Так бы и сидела в этой машине. И чтобы он не уходил. Но я понимала, что все это закончится.
Келлан вторгся в мои мысли вопросом, которого я не хотела слышать:
— Что ты сказала Денни?
Я чуть поморщилась, зная, что он мог соврать удачнее моего. А мысль о том, что он был лжецом куда лучшим, меня нисколько не грела.
— Что ты переспал с моей сестрицей и разбил ей сердце. Это правдоподобно. Все видели, что в баре вы были вместе. Денни, похоже, купился.
Келлан разглядывал меня, сдвинув брови.
— Не пойдет, Кира, – сказал он медленно.
Сердце пустилось вскачь.
— Пойдет. Я поговорю с Анной, она меня прикроет. Мне тоже случалось соврать для нее. Конечно, я не скажу ей зачем… Да и Денни, небось, никогда у нее не спросит.
— Проблема не в твоей сестре, – помотал головой Келлан, не переставая хмуриться.
Я уставилась на него, не понимая, пока вдруг до меня не дошло.
— О, черт… Гриффин.
— Ага… – насупился еще больше Келлан и кивнул. – Гриффин. Он же на каждом шагу об этом болтает. – Его лицо расслабилось, и он весело посмотрел на меня. – Не пойму, как ты не заметила. Ты здорово научилась от него отключаться.
Он веселился недолго и вновь посуровел.
— Если Денни узнает, что это неправда…
— Но, Келлан, что мне было ему сказать? Мне пришлось что-то придумать. – Я уставилась на свои руки. – А может, сказать, что вы оба…
— Нет.
Я наткнулась на его теплую улыбку.
— Это невозможно. – Он опять помрачнел. – Гриффин весьма избирателен в том, что рассказывает на людях. Дело не только в том, что он с ней переспал. Дело в том, что он переспал с ней, а я – нет, и он вроде как увел ее у меня. Он помешался на соперничестве…
— Я заметила, – перебила его я, вздохнув и откинувшись на сиденье. – Черт, я даже не подумала об этом.
— Я ничего не гарантирую, – тоже вздохнул Келлан, – но могу с ним потолковать. Может быть, он изменит историю. Возможно, мне придется пригрозить, что я вышвырну его из группы. Вообще-то, это можно сделать в любом случае.
— Нет! – воскликнула я чуть громче, чем собиралась, прикрыла рот и опасливо посмотрела на дверь.
— Хочешь, чтобы я его оставил? – непонимающе взглянул на меня Келлан.
Я сухо смотрела на него, играя слабой улыбкой, пока не вспомнила, в чем, собственно, заключалось мое возражение.
— Нет, я не хочу, чтобы он знал, – ни за что! Он не станет молчать. Он расскажет всем и каждому, в жутких подробностях. И Денни скажет! Пожалуйста, даже не думай…
— Ладно. – Келлан взял меня за плечи, так как я начала паниковать. – Хорошо. Кира, он ничего не узнает.
Я выдохнула, и он в очередной раз вздохнул:
— Все равно это неважно. Он уже рассказал слишком многим. – Печально глядя на меня, он заправил мне за ухо выбившуюся прядь. – Прости, но Денни узнает, что ты ему соврала, и заинтересуется почему.
Обмирая, я таращилась на него, а потом глухо спросила:
— И что тогда? Сколько мы протянем?
— Как скоро Денни выяснит, что мы переспали? – Келлан взял меня за руку, сплел наши пальцы. – Я думаю, к утру, если ты проторчишь здесь со мной всю ночь.
Издав смешок, он прижался щекой к моей голове и сказал:
— Не знаю, Кира. Может быть, несколько часов? Максимум – пару дней.
— Часов? – в ужасе отстранилась я. – Но… У него нет никаких доказательств. Ему в голову не придет…
— Кира… – Келлан выпустил мою руку и погладил по щеке. – Все у него есть, прямо здесь.
Он снова заправил мои волосы за ухо.
— Что мы делаем, Келлан? – прошептала я, вдруг испугавшись, что Денни мог как-то услышать нас, пусть даже мы были далеко и в машине.
Какое-то время он размышлял.
— Я могу завести мотор, и мы окажемся в Орегоне еще до рассвета.
Бежать? Он хочет бежать со мной? Я вся напряглась, представив, как убегаю с ним в ночь, без оглядки. Бросить учебу, работу, друзей, все – лишь бы уйти от Денни. Меня пронзила острая боль, и я испугалась, что меня стошнит прямо в машине. Мысль о том, что я больше не увижу Денни, его теплых карих глаз, сверкающих при виде меня…
— Эй. – Келлан погладил меня по голове. – Дыши, Кира, все в порядке… Дыши.
Он придержал меня за щеку, пока я пыталась понять, о чем речь.
— Смотри на меня. Дыши.
Я таращилась в его глубокие синие глаза, сосредоточившись только на дыхании, и не заметила, как раздышалась до гипервентиляции. Встряхнув головой, я уронила первые слезы.
— Нет, так нельзя. Мы с ним слишком срослись. Мне нужно время. Я не могу пока об этом говорить.
Он кивнул, и его глаза заблестели влагой.
— Прости меня, Келлан.
— Не надо… – шепнул он. – Не извиняйся за то, что любишь.
Он притянул меня к плечу и поцеловал в макушку.
— Не волнуйся, Кира. Я что-нибудь придумаю. Даю слово, я все улажу.
