Глава 18. Дождь
Снаружи лило как из ведра. В такой дождь обычно кажется, будто он вот-вот пробьет крышу – так сильно хлещет. Я подошла к входной двери дома родителей Райана и заглянула в щелку – посмотреть, что происходит.
Райан закончил съемки «Петли», и отвальная для киногруппы была потрясающей. Пит отлично управлялся с пабом, поэтому я смогла вернуться к Райану в Ванкувер. Николь вконец одурела и наезжала на нас, заявляя, что по вине Райана на тусовке не было ее возлюбленной – Лорен Делани. Я точно знала, что Райан вообще не думал о ее личной жизни, когда мы явились на вечеринку, но у нее сложилось впечатление, будто именно он вычеркнул Лорен из списка гостей.
Может, он малость переборщил, сказав, что, после того как пресса проведает о ее наркомании, ей повезет, если она устроится официанткой, зато она быстро заткнулась.
Многие судят о премьерах и банкетах только по фотографиям сияющих звезд. Общественность была бы шокирована, узнай она хоть малую толику о паскудстве, которое творится на съемках большого кино. Личные дрязги, раздутые эго, различия в манере исполнения и трактовке эпизодов… И много что еще.
Однако прошло уже два дня, у Райана наконец появилось свободное время, и впереди у нас было семейное торжество по случаю помолвки.
Райан прихватил меня за бедро сквозь камуфляжные шорты и уставился на что-то за моим плечом.
– Идем! – Он подтолкнул меня к порогу. – Постоим на крылечке.
В половине восьмого вечера небо было темным и зловещим. Дневной зной сходил на нет, и от горячей щебеночной подъездной дорожки поднимался пар. Я сунула руку под толстую струю воды, переливавшейся через желоб на козырьке.
– Однажды мы с Ником вымыли под таким ливнем папину машину. Потеха! Папа вручил нам ведро, губки и отправил работать, хотя мы тогда не знали, что это работа. Вымокли насквозь, все были в мыле, но оттянулись на славу.
Вода, лупившая мне по руке, была холодной и освежала. Я представила двоих озорников, носящихся с мыльными губками.
– Вау! Действительно заливает!
– Я же тебе говорю. В последний раз такое было, когда мы…
Я моментально застыла. Райан тоже, осекшись.
В памяти вспыхнули капли дождя, выхваченные светом фар; вспомнился визг покрышек по мокрому асфальту и гудок, гнавший меня с проезжей части в центре города. Майами свернулся в одно болезненное воспоминание. То самое жуткое чувство опустошенности при виде Райана, целующего Лорен, и желание, чтобы боль смыло ливневыми потоками. Далекое, но живое событие. Спасибо, что я могла отделять это воспоминание от текущего момента, не позволяя прошлому меня одолеть.
– Я не хотел… Я не это имел в виду, – смешался Райан и негромко выругался себе под нос.
Я постаралась не раздувать из мухи слона.
– Ничего страшного.
Он неожиданно дернул меня за руку, увлекая к выходу.
– Я… Вот же мать твою так! Идем.
Райан сошел с крыльца и встал прямо под струей, бившей через желоб.
– Что ты делаешь? – спросила я, глядя, как вода льется ему на голову.
Он коварно улыбнулся, отряхнул башку, нагнулся и подхватил меня под коленки. По ушам хлестнул ветер, я оказалась перекинутой через голое плечо Райана, и холодный дождь окатил меня всю.
– Райан! – взвизгнула я.
– Давай, солнышко.
Шагая босиком, он устремился по затопленной подъездной дорожке. На нем были только шорты, благо мы кружили вокруг дома.
Холодный дождь освежал и мигом изгнал из моей головы всякие мысли, кроме одной: «Сейчас я промокну насквозь».
– Что ты делаешь? – хихикала я, покуда Райан упоенно катал меня на себе.
– Создаю новые воспоминания, – отозвался он, запыхавшись, и остановился там, где поток воды растекался по улице.
Стоило мне подумать, что сильнее мне его уже не полюбить, как чувство мое углубилось еще на несколько миль. Он закружился, придерживая меня за ноги, а я покоилась животом у него на плече. Дождь лупил, я хохотала, чувствуя себя легко и свободно.
– Ты спятил!
Райан дернулся, как будто хотел уронить меня на землю.
– Любишь меня?
Я вцепилась в его мокрые шорты.
– Да!
Он задрал мне ноги повыше.
– Что?
– Да! – взвизгнула я громче.
Райан кружился; мои мокрые волосы разлетались и липли к лицу.
– Что? Не слышу! Дождь мешает! Говори яснее!
– Я тебя люблю! – крикнула я, одной рукой с глаз убирая волосы, а другой держась за его шорты.
– Ты – что?
Я шлепнула его по безупречной мокрой заднице.
– Я тебя люблю!
– Ты меня любишь?
Голова у меня шла кругом: он прыгал и вращался на месте.
– Я тебя люблю!
Он сжал мне бедра:
– Ты выйдешь за меня замуж, Митчелл?
– Да! Не роняй меня!
Он спустил меня еще ниже, и моя мокрая футболка неудобно сбилась под грудями.
– Да? Что – да?
Я так смеялась, что закололо в боку.
– Да! Я выйду за тебя!
Райан поставил меня в холодную бегущую воду, взял одной рукой за бедро, другую запустил в волосы на затылке, и принялся целовать. Среди ливня. В потоке воды, сбегавшей по тротуару перед родительским домом близ Питтсбурга. Целуя меня со всей страстью и сверх того. Откидывая и гладя мои мокрые волосы. Покусывая мои губы. Смешивая наше голодное дыхание в единое целое.
Наполняя мою память новыми впечатлениями от дождя.
Зажигая меня своим светом во мраке бури.
Мои ладони плавали по его гладкой, мускулистой спине, по ребрам, шее и лицу.
Мой!
Мой, мой, мой!
– Я люблю тебя, – пробормотал он.
– И я тебя.
Райан отстранился, чтобы наградить меня своей смертоносной улыбкой. Его счастье с учетом того, что я составляла огромную часть последнего, было подобно дару, которым я буду восторгаться до конца своих дней.
Но все-таки мне пришлось отомстить ему за свое путешествие вверх тормашками. Я наклонилась, зачерпнула воды и метнула в него.
– Ах так! – Он чирканул своей ножищей по луже, залив меня по щиколотки.
Я ответила тем же. Давно я не чувствовала себя так раскованно. Когда он наклонился, намереваясь зачерпнуть тоже, я принялась топать, разбрызгивая воду из луж, пока он в достаточной мере не вымок.
Выпрямившись, Райан глянул вниз и изрек:
– Лучше беги.
Я помчалась сквозь дождь и одолела босиком не больше ярда, как была схвачена и оторвана от земли.
Сияя, Райан понес меня на угол, где переполнялся уличный ливнесток. Дождь лил стеной, вода затопила все и вся.
– Мы часто играли здесь, – сообщил Райан, вышагивая со мною, прижатой к его груди. – С Ником. А вон в том доме жил Рики Бейдлер. В какие только переделки мы не попадали!
Он опустил меня в воду по щиколотки. Тут-то и началась настоящая дрызготня. Вода пропитала мой лифчик и струилась по спине.
– И это все, на что ты способен, Кристенсен?
Я направила в его сторону волну. Он рассмеялся, отбросил налипшие волосы, схватил меня за талию и усадил в лужу. Холодная вода затопила сокровенную выемку, и я снова взвыла.
Райан плюхнулся рядом.
– Иди сюда, – велел он негромко и, подхватив под мышки, усадил на себя.
Дождь ослабевал, но мог бы и лить по-прежнему – в объятиях Райана, сидя на обочине в бегущих потоках, я его не замечала. Райан убрал мне волосы со лба и склонился, чтобы поцеловать.
Глаза его лучились любовью – в этом не приходилось сомневаться: взгляд был красноречивее миллиона слов. Я обвила рукой его плечи, провела ладонью по мокрой щеке и дальше, зарывшись в волосы и чувствуя, как его поцелуй пробирает меня до костей.
В мире не было никого, кроме нас.
Сидевших на улице.
В мелком ручье.
Под дождем.
И мой бесподобный мужчина в очередной раз изгнал из моей памяти все беды.
* * *
Назавтра, около часа дня, до меня донеслось тридцать второе за утро ворчание Эллен. Или тридцать третье? Я сидела с ноутбуком за кухонным столом, а Райан снаружи возился со своей машиной, игнорируя стремление матери кормить его по часам.
Я мысленно заключила с собой пари: следующий фырк погонит меня с места – так оно, конечно, и вышло.
– Спроси, будет ли он сэндвич, – на бегу попросила Эллен, уповая на то, что я донесу ее послание до гаража.
Я молча добавила «да, мама» к уже произнесенному «конечно, не вопрос».
Я нашла Райана, вернее, его ноги и камуфляжные шорты, которые сидели очень низко на бедрах, обнажая тугую плоть и радостно встопорщенные волоски. Райан лежал под своим «шелби», и по жирным потекам на этих исключительно сексуальных шортах я заключила, что он менял масло. У мужика было двадцать девять миллионов долларов, но он был слишком мужик, чтобы платить кому-то за замену масла. Храни его Господь со всей его скромностью.
Я пнула торчавшую ногу.
– Эй, очаровашка-механик! Как оно там, внизу?
Райан изогнулся достаточно, чтобы ухмыльнуться мне.
– Отлично.
Его притягательность лишь усилилась благодаря запятнанным маслом рукам, разводам на простой футболке белого хлопка и инструментам в руках.
– От тебя глаз не отвести – того и гляди попрошу тебя заменить и мое масло. Что скажешь?
За это я заработала очередную самодовольную улыбку.
– Мне кажется, мэм, вам следует не только заменить масло. По-моему, вы нуждаетесь еще и в наладке и смазке.
– Как минимум! Еще в шлифовке и полировке.
– Хорош с грязными намеками! У меня встает.
– Занимайся своей страстной, грязной механикой, а я, быть может, уделаю тебя прямо здесь, на подъезде. – (Это породило игру бровями.) – Твоя мама медленно, но верно приходит в ярость, потому что ты сегодня не ел. Тебе еще долго?
Бессмысленно было готовить ему сэндвич – не при таких лапищах, сплошь в машинном масле.
Он застонал:
– Ей больше заняться нечем? Я ем, когда хочу. Я еще с вечера сыт.
Я собралась съязвить, но у него зазвонил мобильник, лежавший на полотенце возле початой бутылки лимонада.
– Послушай, кто это.
Я подобрала телефон и повернула, чтобы видеть на ярком свету.
– Твой юрист, Лен Бейнбридж.
– Ответь. У меня руки слишком грязные.
Я провела пальцем по экрану и произнесла:
– Привет, мистер Бейнбридж, это Тарин Митчелл.
– О, привет, Тарин, – весело отозвался тот. – Как поживаете?
После обмена любезностями он попросил передать трубку Райану.
Ноги Райана так и торчали из-под машины, а сам Райан уже дал мне инструкции.
– Извините, он сейчас недоступен и просил передать через меня.
Райан выгнул бровь, впечатленный моим официозом.
– Хорошо. Передайте, пожалуйста, что мы высылаем ему текст соглашения с пиар-агентством Брауна и Салливан. Пусть изучит. Если все приемлемо, мы займемся выплатой.
– Хорошо. Замечательно. Я скажу ему.
– Спасибо. О, и еще одно, Тарин. Чуть не забыл: Мириам высылает ему черновик добрачного контракта. Он должен отметить ваши пожелания на случай, если брак не состоится. Там все понятно и очевидно. Конечно, если у него будут вопросы – пусть позвонит.
Мои мысли застряли на слове «добрачный».
– Тарин, вы слушаете?
По-моему, я заглотила пузырь из слюны, ибо едва не подавилась. Когда он окликнул меня вторично, я сумела кивнуть и проскрежетать:
– Я все передам.
Райан выкатился из-под машины, вытирая руки ветошью. Он посмотрел на меня, щурясь на солнце.
– Чего он хотел?
Знакомо ли вам ощущение теплого прилива, когда вы готовы взбеситься, вырубиться или сблевать? Да, оно самое.
– Мне не нужны твои деньги, Райан, – выдавила я, цепенея и отрешаясь от разговора.
В банке у него хранились миллионы. Я считала, что мы уладили этот вопрос, но, очевидно, ошиблась. Конечно, он нуждался в путях отступления.
– Ни цента, – протолкнула я сквозь комок, застрявший в горле. – Я в состоянии сама заработать на жизнь, а если у нас будут дети, я рассчитываю, что ты поможешь вырастить их здоровыми и счастливыми, но сохраню квартиру на случай, если ты вдруг решишь расстаться, потому что мне нужно где-то жить. Наверное, эта фигня все равно прозвучит при разводе, так уж положено, но я никогда не прикоснусь к твоим деньгам, потому что их заработал ты, и никто другой. Я никогда не поступлю с тобой так. Ты строишь дом на своей земле – это не мое и никогда не будет моим. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Я ничего не отберу.
Лицо Райана расплывалось, как в тумане, и только тогда я осознала, что плачу.
Он вскочил на ноги:
– Малышка, ты нагнала на меня страху. О чем ты говоришь, черт возьми?
Моя рука безжизненно протянула ему телефон. Мне следовало рвать и метать, но этого почему-то не происходило. Я была ранена в самое сердце и погрузилась в отчаяние.
– Твой юрист высылает тебе добрачный контракт, который ты просил. Знай, что я подпишу его. Это правильно. У тебя должно быть спокойно на душе.
Райан таращился на меня, как мешком ударенный.
– Тпру, осади. Спокойно. Какой контракт? Я не просил контракта.
Я помахала телефоном:
– Он говорит иначе.
Райан присел на корточки, глядя мне в глаза.
– Тарин, милая, Богом клянусь, что не просил его составлять контракт. Клянусь чем угодно. Я поражен не меньше тебя. Но будь уверена, я докопаюсь до сути. Дай сюда телефон. Я позвоню ему сейчас же.
Я уже собралась вручить ему мобильник, благодарная за то, что он не подозревал во мне намерений очистить его карманы и даже не допускал наличия во мне такой алчности, но отдернула руку.
– Подожди. – Я утерла слезу. – Сначала давай обговорим. Я понимаю, что нет никаких гарантий – люди расстаются. Но я хочу прописать отдельным пунктом, что мне не нужны твои деньги. Ты помогаешь мне содержать детей, если таковые будут, и это все. Мне не нужны алименты или еще что другое, как будто ты мне должен.
Райан крепко взял меня за руку:
– Эй, эй, притормози! Прекрати сию же секунду!
Но меня уже прорвало.
– Нет, мы должны это обсудить! У тебя уйма денег, Райан. Я не ишачила так, как это делал ты. Все это твое – целиком. Я не рассчитываю на то, что ты выложишь чемодан налички, которую я не заработала, если у нас не сложится так, как хотелось. А есть еще недвижимость, вещи. Все это тоже твое. Соседство с моей родовой хижиной не означает, что я имею право…
– Прекрати! – приказал он звучно и твердо. – Я не собираюсь об этом разговаривать.
Не знаю почему, но меня обуяла досада.
– Мы должны, – настаивала я.
– Ничего подобного, – нахмурился Райан и чуть потянул меня за руку. – Если желаешь моей душе покоя, немедленно перестань обсуждать эту фигню.
– В конце концов нам все равно придется! Ты знаешь это не хуже меня. На карту поставлено слишком многое…
Он посмотрел на меня сверху вниз:
– Позволь задать тебе вопрос. Был ли брачный контракт у Дэна и Дженнифер Митчелл?
– Райан, это…
Он повысил голос, перекрывая мой:
– Тар, был у твоих родителей брачный контракт? Да или нет?
– Я совершенно уверена, что нет, но это все равно не относится к делу.
Он упреждающе поднял руку:
– А как по-твоему, есть ли этот гребаный контракт у моих родителей?
Я лишь смотрела на него, уходя от ответа.
– Позволь доложить, что нет. И будь я проклят, если просил моего юриста составить контракт для меня.
Он принялся тыкать пальцем в дисплей телефона. Пока шел вызов, Райан разводил пары.
– Когда вернется с совещания, передайте ему, что я хочу знать, кто поручил ему от моего имени составлять чертов добрачный контракт.
Он резко завершил разговор, не попрощавшись. Затем устремился к кухонной двери, и мне не оставалось ничего другого, как только последовать за ним.
– Райан? Что случилось? На тебе лица нет! – возопила Эллен, когда он сунулся под кухонный кран.
– Да что там лицо, мама, – я в бешенстве!
Эллен зыркнула на меня, пытаясь вычислить, не я ли его довела.
– В чем дело? – не отставала она.
– У вас с папой есть брачный контракт? – свирепо прорычал Райан.
На ее лице написалось недоумение.
– Нет.
Райан оглянулся на меня: «Ну, что я говорил?»
Эллен была умнее, чем я считала. Она вскинула руки, отрешаясь от всякой беседы, и попятилась, как будто на полу затикала бомба.
– Райан, у них было иначе. У наших родителей не было столько денег…
Он стоял отвернувшись, однако рука взлетела и рубанула воздух в моем направлении, решительно отсекая все мои доводы. Я стояла молча, а он сгорбился, упершись ладонями в раковину из нержавейки, как будто спрессовывал эмоции.
– Снова и снова, одно и то же, – пробормотал он, уставившись вниз. Затем повернулся ко мне: – Я понимаю, что гарантий нет, но у наших родителей не было брачного контракта потому, что они не начинали брак с подготовки к разводу.
Я придвинула к обеденному столу стул, чувствуя потребность в прочной опоре. Райан сказал именно то, что было у меня на уме.
– Это ясно.
– Хочешь начать с этого? Тебе нужна бумага, где будет сказано, что тебе швырнут несколько миллионов, если я пойду по бабам или не стану садиться и обсуждать всякое проблемное дерьмо?
– Нет, не нужна, – помотала я головой. – Но твои люди явно считают иначе.
Подавляя гнев, Райан сжал губы. Он откинул волосы, почесал в затылке и звучно выдохнул. Я понимала, что это не из-за меня.
– Я бы все равно не взяла.
Он уронил плечи:
– Потому я и хочу отдать тебе все.
У меня перехватило дыхание.
– Та часть, которая мне нужна, у меня уже есть. Любовь бесценна.
Он подошел к столу, выдвинул стул рядом с моим и сел так, что наши колени соприкоснулись.
– Райан, есть много заинтересованных лиц, которым небезразличен твой баланс. Даже контракты на наши свадебные фотографии – ты сам говорил. Все это должно быть оформлено официально.
Райан взял меня за руку:
– Ты должна осознать, что я избавлюсь от них до того, как возникнет опасность тебя потерять.
Я прижалась щекой к другой его ладони:
– Я подпишу что угодно, лишь бы тебе было спокойно.
– Тар, мне известно, что ты не хищница. Я не знаю никого, кто отдавал бы больше. – Его лицо смягчилось. – Я не хочу, чтобы между нами повисла такая бумага.
– Избавительная оговорка, – пробормотала я.
– Что?
– Избавительная оговорка. Пункт договора, в котором подробно расписывается дележка на случай развода. Ты знаешь, что Мэри и Гэри сражаются из-за телевизора и посуды?
Райан с отвращением вздохнул. Наши взгляды встретились.
– И ты считаешь, что то же самое может случиться с нами?
Я покачала головой, но против фактов не попрешь.
– Я вижу, как у моей лучшей подруги разрывается сердце. Она строит новые отношения и одновременно отвоевывает тостер. Им с Гэри хватило трех лет. Я не хочу, чтобы ты боялся моих притязаний на твой телевизор.
Он подался вперед и запечатлел на моих губах нежный поцелуй.
– Мы собираемся связать наши жизни воедино. Образовать семью. Но я не начну брак с бумаги, в которой будет сказано, чем он завершится. Семья для меня очень важна. Мы, солнышко, лучше отправимся к адвокату, и он поможет нам разгрести дерьмо, прежде чем мы передеремся из-за чертова тостера.
– Ты правду говоришь?
– Да. Я знаю, что связываться со мной чревато заморочками, о которых обычные люди и не слыхивали. Но если отбросить это, я останусь собой. Я просто человек.
– Знаю. – Я глубоко вздохнула. – Тема с контрактом меня изрядно удивила.
– Да и меня. И ты права: нам придется обговорить это. Если тебе нужна от меня расписка в том, что я никогда не расстанусь с тобой, – так тому и быть.
Я вспомнила мудрые мамины изречения.
– Нет. Мне ни к чему это, благо я знаю, что у моего мужчины золотое сердце.
Понимание его абсолютной преданности нашим отношениям изменило все.
