Глава 19. Родня
– А эта очаровательная леди – моя кузина Шэннан, – радостно произнес Райан, сжимая в объятиях очередную особу, готовую приветствовать нас с проказливой фамильярностью.
Очевидно, его мама пригласила на нашу помолвку всех до единого родственников и всю округу. Голова у меня шла кругом от знакомства с такой прорвой людей.
Райан подхватил Шэннан, и ее длинные каштановые волосы упали на лицо.
– Ай! Райан! Отпусти меня! – взвизгнула Шэннан, шутливо отбиваясь.
Райан опустил ее на землю. Поправив задравшуюся футболку, она пихнула его локтем.
– Вот придурок!
Как же было здорово видеть Райана таким расслабленным и счастливым, в кругу семьи в полном ее составе! Я улыбалась без устали.
– А что это за ладный молодец? – осведомился Райан, ероша макушку очаровательного мальчугана лет семи-восьми с черным конькобежным шлемом в руках.
– Это Кайден, – ответила Шэннан. – Давненько ты его не видел.
Райан был ошеломлен.
– Кайден? Да ты вырос, парень! В прошлый раз ты был вот такусенький!
Кайден наградил Райана испытующим взглядом.
– Ты похож на человека из кино, который нравится маме.
Шэннан ужаснулась его откровенности и стала молча подталкивать сынишку – ступай играть.
Райан скрестил руки:
– Значит, маме нравится мое кино? Вот этой самой леди? Той, которая твердила, что я не гожусь на роль?
Шэннан толкнула Райана плечом.
Райан ответил тычком, чрезмерно довольный этим обменом информацией.
– Ага! Тетя Нэнси и тетя Стейси все время приходят и смотрят. Правда, тетя Нэнси плюется всякий раз, когда появляется эта самая Гвен.
– Кайден! – возопила Шэннан.
– Мам, я есть хочу. Когда будут готовы хот-доги?
– Мам, я тоже хочу хот-дог. И в бассейн! Можно? – Очаровательная белокурая девочка тянула Шэннан за шорты.
Бассейн – это здорово. В июле в Питтсбурге жарко.
– Скоро, милая. Поздоровайся с Райаном и Тарин. Они собираются пожениться. Это моя доченька Лорен, – гордо объявила Шэннан.
Меня передернуло от этого имени, но милое дитя и известная мне злонамеренная Лорен являли собой полные противоположности.
Мне стало не по себе от численности улыбчивого семейства, заполонившего двор и патио. Мать Райана Эллен была одной из пяти сестер, и у каждой было по несколько детей и внуков. У Билла Кристенсена имелись два брата. Явился даже восьмидесятидвухлетний дедушка Райана – Нильс Кристенсен, поздравивший Райана с «ослепительным выбором».
После моего представления остальным тетушкам, дядюшкам, кузенам и ребятне я очутилась за длинным столом в патио. Нас уже неоднократно спросили, когда будет свадьба, и дали бесчисленные советы насчет всего – от церквей и ресторанов до подобающих цветов. Мысль о том, что все эти мелочи придется учитывать и рассматривать, повергла меня в панику.
Перед умственным взором возникла церковь, до самых стропил набитая неистовыми родственниками со стороны Райана, тогда как с моей ожидалась пара десятков несчастных, жмущихся к скамьям и низким стульям. У мамы были только брат Бобби и сестра. С тетей Джоан мы не общались с момента моего звонка, когда я сообщила, что мне известно о моих настоящих родителях. Дядюшка Бобби жил в Техасе – мы никогда не виделись. У папы был брат Эл, а у того – двое детей. И все.
Внезапно мне сделалось одиноко.
Райан сидел рядом в мокрых плавках, на его тарелке высилась гора еды. Венчал ее опасно кренившийся многоэтажный гамбургер, сдобренный кетчупом и майонезом. Я провела пальцем по каплям воды на его зацелованном солнцем плече, наслаждаясь безыскусностью нашего праздника. Его родители запросто могли устроить нечто неудобоваримое: нанять поваров и слуг, однако дело, к моему облегчению, свелось к старому доброму семейному барбекю. Отец и еще какие-то незнакомые мне мужчины колдовали над грилем, а женщины сообща готовили свой знаменитый макаронный салат и обменивались рецептами сорока разновидностей пирогов и печений, выставленных напоказ.
– Когда же будет свадьба? – осведомилась тетушка Рита.
Седая, коротко стриженная, она излучала здоровье, даруемое беззаботной жизнью на Флорида-Кис. Они с мужем прилетели исключительно на торжество. С ее коленей зорко наблюдал за происходящим славный песик – йоркширский терьер.
Держа бургер двумя руками, Райан глянул в мою сторону.
– Мы прикидывали, но были так заняты, что не успели обсудить. Может, в новом году. У Райана безумный график.
«Надеюсь, этого хватит».
Тетя Рита чуть неприязненно поджала губы.
– Вот в чем беда, когда свяжешься со знаменитостью. Работа важнее личного. Поэтому-то большинство браков и превращается в фарс. Он снимается, она снимается, а свадьбой заняться некогда.
Райан напрягся. Я выучила язык его тела до мельчайших подробностей и ощущала переход в оборонительную стойку. Он положил бургер и вытер руки.
– Тарин не актриса, – поправил Райан тетушку, вытирая рот.
– Да, но зато ты актер, – бросила ему тетя Рита с той материнской фамильярностью, которая полна многозначительности.
Он положил руки на край стола, как адвокат, готовый вступить в дебаты.
– И что? Какое это имеет отношение к делу?
Я посмотрела на Шэннан, всячески притворявшуюся, будто ее ничуть не интересует беседа, но по ее рукам, вцепившимся в подлокотники кресла, было понятно, что она никуда не уйдет. Я следила за ее переглядываниями с сестрицей Нэнси, которые гласили: «Гляди-ка, маменька взяла его в оборот» и «Лучше уж его, чем меня».
Тетушка Рита любовно гладила Кейти.
– Видишь ли, милый мальчик, все дело в том, что приходится отыскивать время на важное, главное, которое здесь. – Она похлопала себя по груди, где сердце. – Иначе блеск и мишура превратят тебя в клишированного звездного идола.
– Клишированного идола? – переспросил оскорбленный Райан.
– Да. Если честно, то разнузданное поведение актеров ужасает. Не забывай, как тебя воспитывали.
Вилка Райана звякнула о тарелку, отвечая на вызов.
– А я когда-нибудь забывал?
– Нет, но я хочу напомнить тебе, что нельзя уподобляться звездной шушере и позорить семью.
– Что ж, семья может жить спокойно. Я не собираюсь позорить ее ни сейчас, ни в будущем.
Тетя Рита казалась довольной, но все же осведомилась:
– Знаешь, почему звездные связи не затягиваются надолго?
– Ну, началось, – простонала Нэнси.
Шэннан села прямо.
– Мам, сейчас не лучшее время читать нотации.
– Ничего подобного. Послушайте, – продолжила Рита, игнорируя их. – Вы думаете, я не соображаю, о чем говорю, но я много читаю и постоянно слежу за новостями. Вы, молодежь, забываете об одном: восторг и свежесть новой любви недолговечны. Любые отношения подвергаются одному суровому испытанию: начинаются раздоры, вы не ладите, а потому легко соблазниться чем-то новым, опять же свежим и заманчивым. Если нет – упс, вы несчастны и набиваете шишки. Но если свежесть сохранится, вы справитесь. Попомните мои слова.
– Слова истинной поборницы брака, разошедшейся с первым мужем, – парировала Бетти, еще одна тетушка Райана.
Рита поерзала в кресле.
– Джерри был идиот. Бывают исключения из правил.
– А, начались исключения! Ты бы меня просветила понадежнее, чтобы я не подвел семью, – сухо заметил Райан.
– Да, умник, именно исключения. Два из них – пьянство и азартные игры. Еще одно – вылететь за пьянку с работы. Надеюсь, что эти исключения минуют наших детей, включая тебя, важную персону.
Райан гулко отхлебнул пива, втянув его сквозь зубы, что было у него признаком растущего негодования.
– А вот скажи: прочла ли ты эту лекцию твоим зятьям или делишься мудростью только со мной?
– О, поверь мне, им известно, что я с них шкуру спущу, если загуляют, – уверенно отозвалась тетя Рита.
Райан откинулся в кресле, сверля ее прежним пытливым взглядом.
– Хорошая отговорка, но ты не ответила на вопрос. Читала ты им эту лекцию или нет?
– Мои зятья не окружены соблазном и блудом.
– Мама, это не справедливо… – ужаснулась Нэнси.
– А какое это имеет значение? – перебил ее Райан. – Бренту и Джейку ничто не мешает спутаться с кассиршей из бакалеи или с секретаршей из офиса, а то и переспать с нянькой. Ты ставишь моральный вопрос. Моя профессия не имеет никакого отношения к моей морали.
– Все знают, что у звезд куда больше возможностей изменить, чем у большинства…
– Нет, ты сомневаешься в моей чистоте и осуждаешь только за то, что я актер, – возразил Райан, вонзая вилку в макаронный салат. – Я этого не заслуживаю и не понимаю.
Мимо как раз шла Джанелл, держа полную тарелку в одной руке, а другой придерживая у бедра Сару. Уже покончив с едой и горя желанием найти опору в этом океане враждебности, я простерла к ним руки.
– Дай мне ее! Иди сюда, малышка. Привет, ласточка. Составишь мне компанию, пока мамочка поест?
Сара, сущее спасение, заколотила по столу бутылочкой с соком. Я взяла амброзии на кончик ложки и отыскала широко распахнувшийся голодный рот.
Райан глазел на меня, затем мотнул головой в мою сторону.
– Видишь, тетя Рита? – спросил он, указав на меня. – Я получил все, что хотел, и еще гораздо больше, так что не волнуйся за мою верность.
Собравшимся наскучило наблюдать за выволочкой, устроенной Райану, и они начали отходить от стола.
– Бора-Бора, – беззвучно шепнула я Райану, когда тот поднял взгляд от тарелки. – Первым же рейсом.
Он негромко хохотнул, потянулся и обнял меня за плечи.
– Не знаю, что делал бы без тебя! Ты сохраняешь мне рассудок.
Я улыбнулась – и этого хватило, чтобы получить неистовый поцелуй в качестве то ли награды, то ли благодарности.
– Мне кажется, тетю Риту не пригласят на свадьбу.
– Пошли они к дьяволу. Мы сваливаем.
* * *
На следующий день у нас состоялся прием поменьше, сугубо для избранных: несколько друзей Райана, которых я вызвала на его день рождения в ноябре, плюс горы бургеров и море выпивки. Райан нырнул в бассейн и всплыл аккурат у моего матраса. Он навалился на него, так что я закачалась и вцепилась в края, хохоча и спасаясь от неминуемой гибели.
– Нет! Пожалуйста, не сбрасывай меня!
Райан проказливо улыбнулся, подтянул матрас и самозабвенно поцеловал меня. Я отвела с его лба мокрые пряди и ощутила на губах привкус хлорки, когда он завел язык мне в рот.
– Мм, картофельные чипсы и пиво.
Он издал смешок.
– Вот и слопай меня на ланч!
Дьявольский огонь в его глазах не предвещал ничего хорошего. Он погрузил край матраса в воду.
– Ну пож-а-луйста! – взвыла я.
Мне было хорошо под жарким солнцем и не хотелось мгновенно сменить среду.
– Ладно, я буду вести себя примерно.
Я погладила его по нагретой руке.
– У тебя уже плечи сгорели. Давай намажу лосьоном?
– Не, все в порядке.
«Ага, в порядке, пока не разноется, что не может уснуть».
– Самому же будет плохо, когда сгоришь.
Райан скосил глаза на мои пальцы.
– Я только их и чувствую. Не волнуйся, милая, я не буду увлекаться. Скотт и Лаура скоро отчаливают. Хочу переговорить с ними о запчастях для «шелби». – Он провел пальцем по кромке моего бикини. – Это ты в Испании прикупила?
Я кивнула, с удовольствием припоминая наш скромный шопинговый угар в Барселоне.
– Ты купил. Для меня.
– Отлично. У меня неплохой вкус. Рад повидаться с дружком-насисечником! И тебе здрасте. – Райан крутанул матрас, улегся на спину рядом и, притянув меня ближе, склонился и вцепился зубами в ткань.
Полжизни за укромное место! Внутри у меня все перевернулось.
– Райан, – выдохнула я со стоном.
– Ш-ш-ш…
Он прервал мои вялые возражения страстным поцелуем. Палец скользнул под материю, и я выгнулась. Райан отвел одежку достаточно, чтобы провести языком по обнажившемуся участку плоти, и всосал его с таким усердием, что ощущение отдалось сразу в нескольких местах.
Я призывала его остановиться – и проигрывала.
– Нас же увидят!
Он вернулся к моему рту.
– Плевать. Хочу тебя так, что мочи нет. Залезай на меня. Никто не заметит.
Я глянула на гостей: те рассредоточились по патио, выпивали и трепались о всякой ерунде.
– До них меньше тридцати футов. Они точно засекут!
– Я скажу, чтобы проваливали.
Мой взгляд снова метнулся к патио. Джанелл натирала Сару солнцезащитным кремом.
– Райан…
– Ладно. Вернемся сюда вечером, когда я всех выдворю.
– Зачем, мистер Кристенсен? Хотите сыграть в ватерполо?
Он так ущипнул меня за сосок, что я ахнула.
– Нет, я хочу сыграть в подводную лодку. И в моторную, – приблизив лицо вплотную, прошептал он прямо мне в губы.
Солнце палило столь нещадно, что блики на воде слепили, несмотря на темные очки. Я приставила ладонь козырьком, чтобы видеть Райана. Именно в этот момент я заметила, как что-то сверкнуло в листве, и сдвинула купальник, чтобы прикрыть то, что вылезло. Взглянула опять – вспышка повторилась.
– Что там такое?
– Где? – оглянулся Райан.
– Там, на дереве.
Я уловила движение и сперва решила, что вижу енота или чью-то кошку, но… Но это было колено.
– Какого черта?
Райан подплыл к бортику и быстро выбрался из бассейна.
Я поспешила за ним, когда разглядела мужчину, слезавшего с дерева. Направляясь к подъездной дорожке, я уже видела мерзавца-фотографа, который пролез сквозь соседскую живую изгородь и был поглощен своей камерой. Он заметил Райана в ту секунду, когда тот пробирался между рядами машин на родительском парковочном месте.
Фотограф пустился бежать.
Райан пулей помчался за ним.
– О черт! – Мимо меня пролетел Майк.
Скотт и Мэтт неслись за ним по пятам. Скотт отшвырнул пластиковый стакан с пивом в тот самый миг, когда тело Райана взмыло в воздух и увлекло папарацци на соседскую лужайку.
Когда я добежала до них, Райан боролся с этим типом, пытаясь отвоевать камеру. Тот яростно сопротивлялся. Райан увернулся от удара в лицо, но папарацци вцепился ему в плечо.
– Ах ты, сукин сын! – Райан откинулся назад и врезал фотографу по физиономии. Такой тошнотворный звук бывает только при соприкосновении кулака с мясом и костью.
– Райан, прекрати! – заорала я, видя, что он продолжает наносить удары.
Майк обхватил Райана за торс, оттащил от фотографа и швырнул на траву, как мешок с картошкой весом в сто восемьдесят фунтов.
– Ты спятил, мать твою? – спросил поверженный папарацци, держась за разбитую губу.
– Райан! Райан! Спокойно, дружище. – Майку приходилось наваливаться на него всем телом.
– Скотт, забери у него гребаную камеру, – потребовал Райан. – Выдерни карту памяти.
– Нет! Не прикасайся к ней! – крикнул Майк.
Райан кое-как поднялся на ноги.
– Майк, он сфотографировал нас с Тар. Эти снимки не должны быть опубликованы.
– Не трожь мою камеру, – негодующе произнес фотограф.
– Дай сюда гребаную карту, или я доделаю то, что он начал! – пригрозил Скотт.
– Иди к черту! Хрен я тебе отдам.
Не обращая внимания на требование Майка остановиться, Скотт вышиб камеру ногой.
Стоило папарацци сделать попытку схватить камеру, а заодно и ногу Скотта, как Райан рванулся и снова сгреб его. Тот извернулся и засветил Райану локтем в лицо. У того моментально хлынула из носа кровь. Мэтт набросился на фотографа и в конце концов прижал его лицом в траву.
Вдалеке завыли полицейские сирены. Майк пытался раз вести драчунов, но, как только Райана покалечили, в дело вмешался Мэтт. Питтсбургские ребята отделывали неприятеля на старый добрый манер.
Шатаясь, Райан выпрямился и сплюнул кровь. Затем он поднял камеру, выдрал карту памяти и положил аппарат у головы папарацци.
Сирены приближались. Руки Райана были в крови, хлеставшей из носа. На скандал уже собралась вся округа. Из дома вышла пожилая пара, владевшая злополучной лужайкой.
Скотт стянул и отдал Райану футболку, и тот принялся вытирать ею окровавленное лицо.
– Сидеть! – гаркнул Майк на папарацци и толкнул его, когда тот попытался встать.
Райан скатал футболку в комок, несколько раз глянул на нее и на меня и в конце концов вручил ее мне.
Патрульная машина, визганув шинами, остановилась у тротуара. Выскочивший из нее полицейский офицер велел Райану и всем остальным улечься ничком. У меня потекли слезы, когда я увидела, как Райана заковывают в наручники и валят, словно преступника. Еще один полицейский внедорожник подкатил с другой стороны улицы.
Отец Райана и Майк принялись объяснять копам положение дел, тогда как фотограф молол ахинею о том, как на него напали и разбили камеру.
Райан был вконец измочален; голая грудь, покрытая кровавыми потеками, напряглась из-за наручников. Кровь была на плавках и над коленом. Он дернулся ко мне: подойди.
– Ты в порядке, малыш? – Я вытерла ему подбородок футболкой.
– Мне нужно полотенце. Подожди…
Я вновь опустилась на колено. «Ближе», – велел взгляд Райана.
– Аккуратнее с этим. Спрячь.
Я стиснула футболку, чтобы ничего не выронить, – ясно, что в ней скрывалось.
– Ты арестован?
На миг он прикрыл глаза.
– Не знаю. Позвони Дэвиду, – пробормотал он быстро. – И моему адвокату. Да, и Триш.
Он опять сплюнул кровью и тихо выругался.
Теперь, когда адреналин сошел на нет, я видела масштаб бедствия, обрушившегося на него в последние десять минут.
Покуда полиция допрашивала Райана, приехала «скорая». Меня так трясло, что кости грозили проколоть кожу.
– Его что, в больницу забирают? – спросила в панике Эллен, подоспевшая с купальным полотенцем.
Бригада медиков первым делом занялась Райаном, стирая кровь с его лица и носа. Я прекрасно поняла, почему он отказался ехать в больницу. Пища для прессы была бы отменная. Нам следовало сохранять тайну.
Пожилой сосед, с которым я познакомилась накануне, когда супруги прибыли на вечеринку, легкой походкой приблизился к Райану.
– Как самочувствие, сынок?
– Бывало и лучше, мистер Дафтен. Извините за безобразие.
Старик нахмурился, взирая на папарацци.
– Значит, эта сволочь залезла на мое дерево? Шпионила за твоей семьей?
Райан кивнул, глядя в землю:
– Он нас фотографировал, сэр.
Ему было стыдно говорить в наручниках с человеком, которого он откровенно уважал.
– Ах, фотографировал? Иисус, Мария и Иосиф! – Сосед потер седые колючие баки. – Выходит, не повезло тебе, мальчишечка?
Мистер Дафтен смерил меня взглядом, и губа у него дрогнула. К нему подошел полицейский.
– А? Да, черт возьми! Я хочу на него заявить! – Он воздел скрюченный артритический палец. – Этот сукин сын засел на моем дереве, вторгся на мою землю. Еще бы мне не заявить! Так не годится!
– А на мистера Кристенсена? – спросил офицер.
Мигая огнями, подъехала еще одна полицейская машина.
– Нет, черт возьми! Этот мальчишка знает мою лужайку лучше меня. Стриг мне траву, как только вырос достаточно, чтобы водить трактор. Он хороший мальчик. И друзья его тоже. Годами помогали мне и Лил. Вон те туи – это все они посадили. А Скотти выложил мне дорожку кирпичом. Все они славные ребята из порядочных семей. А теперь займитесь делом и снимите с них эти чертовы браслеты. Пусть идут веселиться дальше.
Офицер повернулся к Райану:
– Мистер Дули утверждает, что вы похитили из его камеры карту памяти.
Райан признал, что извлек ее.
– Но у меня ее нет. Я выронил ее где-то в траве.
Поискав по лужайке с фонариком, офицер сдался. Отыскание карты явно не входило в число его приоритетных задач. Едва я решила, что Райана вот-вот отпустят, офицер объявил тому, что он арестован за нарушение общественного порядка.
Все предметы обозначились ярче, когда кровь зашумела у меня в ушах. Земля, казалось, уходила из-под ног. Мать Райана рванулась к полицейской машине, но отец удержал ее. Она плакала и была потрясена не меньше, чем я.
Мэтта и Скотта тоже арестовали. Всех троих погрузили на задние сиденья внедорожников. Офицер препроводил Райана в машину и захлопнул дверцу. Я стояла в траве и смотрела на него, но Райан не оглянулся.
– Я поеду за ними, – сказал Билл, его отец.
С ним отправился и Майк.
* * *
Я удивилась, когда через час с небольшим они вернулись. Дэвид ничуть не обрадовался, услышав мой голос, – наоборот. Я говорила с Триш, которая пыталась перекричать меня, но тут на подъездной дорожке хлопнули дверцы машины.
Райан прошел в кухню, лишь скользнув по мне взглядом. Я услышала, как он быстро поднялся наверх. Зашумел душ.
Билл швырнул ключи на стойку.
– С них сняли показания и отпустили, – на ходу пояснял он жене. – Всем придется идти в суд – он и установит, какой будет штраф.
Мне хотелось пойти к Райану, но я понимала, что ему нужно побыть одному. Майк уселся в кресло снаружи и обхватил голову руками, казня себя.
Я села напротив и уперлась локтями в колени.
– Ты ничего?
Какое-то время Майк смотрел на меня, затем покачал головой.
– Этого не должно было случиться. Я накосячил.
– Ничего подобного.
– Нет, я знаю. Я слишком близок.
– К чему?
«Сорваться? Добро пожаловать в клуб».
– К тебе и Райану. Непозволительно расслабился. Никакой положенной мне бдительности. Сегодня я даже не проверил периметр, а это азы.
– Майк, ты не можешь за всем уследить. Тот тип засел на дереве.
Он резко выпрямился.
– Тарин, это моя работа. Вы с Райаном платите мне за защиту от такой хренотени. Я подвел вас обоих и обязан уйти. Ему нужен кто-то другой, способный встать между клиентом и опасностью.
– О нет. Из нашей команды ты никуда не уйдешь. Этот дебил забрался так высоко, что ты не мог его видеть – разве что стоял бы посреди бассейна. Я заметила только по блику от объектива. Ты не мог отследить его с земли, так что успокойся.
– Арестовали моего подопечного, – проскрежетал он сквозь зубы.
– Твой подопечный мог запросто погнать за фотографом тебя, но он этого не сделал. Ты не несешь ответственности за действия Райана.
– Ему не пришлось бы, если бы я хорошо исполнял свои обязанности.
Верность и убежденность Майка заслуживали восхищения. Он не был бы так расстроен, не люби он нас. Интересно, знает ли Мэри эту грань его личности?
– Ты всегда такой слабак?
– Что? – выкатил он глаза.
– Единственная промашка за год – и ты уже готов свалить.
– Не свалить, а передать вас в руки понадежнее. Я скомпрометировал себя тем, что перешел грань и подверг вас опасности.
Он вел себя излишне эмоционально.
– Что ж, тебе не удастся уйти.
– Это почему же?
– Потому что я не позволю, – заявила я твердо.
– Послушай, если это связано с Мэри, то я не допущу…
– Это не касается Мэри. Речь идет лишь о том, что рядом с ним мне нужен надежный человек, которому я доверяю. Ты, Майк, один такой в его ближайшем профессиональном окружении. Мне легче дышится, когда я знаю, что ты при нем, куда бы он ни отправился. Само твое присутствие успокаивает его, как ничье другое.
– Спокойствие, Тарин, его не защитит.
– Майк, ты мог бы окружить его вооруженной охраной, и это не остановило бы того идиота от намерения взобраться на дерево с телескопическим объективом. Райану и так хватает заморочек. Он хочет обычной, нормальной жизни. Кому могло прийти в голову, что это невозможно даже дома, на заднем дворе? Да и тебе нужна передышка.
– Да, но…
– Никаких «но». Ты никуда не уходишь, и выброси это из головы.
Вышел Райан – в шортах, мрачнее тучи.
– Где карта памяти?
Я последовала за ним в дом и отдала карту, прикидывая, сколько времени понадобится, чтобы он пришел в себя. Основательно поразмыслив над этим за кухонным столом, я решила на все наплевать и запастись мужеством, благо испытала на собственной шкуре, что такое наручники.
Райан сидел за своим столом в старой спальне и пялился на экран ноутбука. Я заметила в разъеме наш кардридер.
– Как ты?
Он вскинул на меня глаза.
– Меня, черт побери, впервые в жизни арестовали. Как, по-твоему, я себя чувствую?
– Знакомое ощущение.
Райан злобно насупился. Под левым глазом у него начинал формироваться лиловый кровоподтек.
– Хочешь поскандалить?
Он сделал глубокий выдох, словно выпуская всю скверну, и на секунду смежил веки.
– Нет. Скандалить не хочу.
– Мне уйти? – спросила я, на этот раз шепотом.
Он опять запыхтел и потер лоб. Я сочла это утвердительным ответом и повернулась к выходу.
– Тар, погоди… – Райан протянул руку. – Иди сюда.
Я повиновалась. Он усадил меня к себе на колени, обнял и уткнулся в шею. Я вздохнула с облегчением и прижала его крепче, запустив пальцы во влажные волосы.
– До чего же я устал, Тар. Очуметь, как устал. Дня не проходит, чтобы они нас не преследовали. – Он посмотрел мне в глаза. – Он явился в мой родительский дом. К моим предкам! Это уже запредельно.
Я тронула его щеку под синяком.
– Согласна.
– Людям невдомек… Они не понимают, что такое вторжение в личную жизнь. Все, что им нужно, – это фотки: где я да что я. Как будто у них есть право это знать! И зачем? Чтобы убедиться, что я ничем не отличаюсь от других? Черт побери, Тар, из-за меня тебя сбила гребаная машина.
Я удержала его лицо в ладонях.
– Ты в этом не виноват. Не говори так.
Он резко высвободился.
– Нет, виноват. Эта полоумная накинулась на тебя из-за меня. Что, не было коробок с письмами? Тебе не угрожали? А что случилось в Париже? Все, с меня хватит!
Я видела, что он настроен категорично.
Райан взялся за мышку, на экране замелькали фотографии – ряд за рядом. Он выругался, потирая лоб.
– Он шел за нами с момента приземления. Вот же скотина.
– О господи! И вчера?
– Ну да. Эта сволочь засняла все мое семейство. Вот фото, где я держу Сару. Будь все проклято!
Он стал листать дальше, и у меня буквально глаза полезли на лоб. Фотографий были сотни. В желудке образовалась тяжесть при виде снятого крупным планом языка Райана, касавшегося в бассейне моей груди. Придурок сделал слишком много снимков, при быстром просмотре получался едва ли не фильм о нашей с Райаном близости. Меня тянуло блевать.
– Довольно! Решено: после третьего «Побережья» я выхожу из игры.
